Два серебряника

      Утром, распределив работы, Иллар занялся огородом. Солнце палило нещадно, и работать было тяжело, к тому же, дождя давно не было, и пришлось носить воду из ручья, чтобы растения не чахли. Хозяин резко остановился, когда увидел Дия, что шел с пустыми вёдрами к ручью. Иллар оперся о низкий заборчик, наблюдая.       Раб, набрав полные ведра, поставил их на край крутого берега и принялся выбираться из русла. Хозяин покачал головой и, оставив свои наполненные ведра, забрал ведра Дия и хмуро спросил: – Что ты делаешь?       Раб молча мотнул головой и потянулся к своим ведрам. Иллар резко отступил, не обращая внимания на то, что вода проливается на ноги и на траву. Дий упрямо мотнул головой и вновь потянулся к ведрам. – Что я тебе сказал делать? – спросил хозяин.       Раб повел плечами и выпрямился, словно бы бросая господину вызов. Иллар тоже распрямил плечи, отпустил ведра, давая им упасть в густую траву, и спросил: – Ты помнишь, что я тебе приказал делать?       Дий невольно отступил на шаг: сейчас хозяин выглядел совсем не так, как он привык. В Илларе словно бы проснулось что-то хищное, опасное, слишком уверенным и огромным хозяин вдруг стал казаться. Раб, отступив, все же взял себя в руки и мотнул головой. – Ты забываешься, Дий, – обманчиво мягко сообщил Иллар. – Я хозяин в своем доме, и если я дал тебе какую-то работу, то жду, что именно ты будешь её делать. Даже если тебе кажется, что она слишком легкая или женская.       Дий прикусил губу и мотнул головой. Хозяин в пару плавных шагов подошел совсем близко, так близко, что раб чувствовал прикосновение ткани одежд Иллара. Дий поежился, вжал голову в плечи и все же упрямо не отступил.       Иллар залюбовался нервно раздувающимися ноздрями восточного красавца, его длинными густыми ресницами. Дий сейчас напоминал ему Грома: гордый жеребец тоже не хотел подчиняться, не желал признавать другого хозяина, норовил укусить, не давал забраться в седло. И Иллар решил с рабом вести себя так же, как с норовистым жеребцом: мягкой силой.       Дий вскрикнул, когда хозяин, резко наклонившись, одним неожиданным движением закинул раба на плечо. Раб не рискнул вырываться, бить по широкой спине своего хозяина, а тот, тяжело ступая, понес Дия в дом. – Тебе было сказано протереть пыль, убираться в доме, – напомнил Иллар. – Этим и занимайся.       Раб засопел и, едва хозяин его поставил на каменный пол дома, тут же направился к двери, упрямясь: такую легкую работу по дому вполне мог бы делать тот же Сати или женщины. Но хозяин не дал Дию выйти даже со двора, вновь схватил и отнес в дом. Иллар поставил раба на пол и предупредил: – Накажу.       Дий вздрогнул и замер на месте. Хозяин еще пару минут постоял и потом развернулся, решив вернуться к своим делам. Только Иллар не сразу отправился к огороду, он сел в тени дерева, решив понаблюдать за дверью.       И не зря.       Не прошло и четверти часа, как Дий, оглядываясь словно вор, вышел из дома. Иллар замер, ухмыльнувшись, и чуть дальше отошел, прячась в кустах.       Раб осмотрелся и отошел к поленнице. – Топор положи и иди на конюшню, – не дав Дию толком и начать рубить дрова, приказал хозяин.       Раб вздрогнул и послушно положил топор, а затем, вздохнув, послушно пошел на конюшню. Иллар пошел следом, осознавая, что слова Дий не понимает. В конюшне было тихо: животные паслись, и только Алексис занимался её чисткой, и хозяин резко приказал новому рабу хрипло: – Уйди!       Дий, едва зайдя, принялся спускать одежду, обнажая спину с острыми лопатками, и Иллару не хотелось, чтобы за этим наблюдал кто-то еще. Новый раб не заставил себя просить дважды и, бросив работу, поспешил выйти.       Кнут приятной тяжестью лег в руку Иллара, он провел пальцами по кожаному ремню, наблюдая за тем, как Дий послушно ложится на скамью и спросил: – Ты хочешь быть наказанным? Зачем?       Раб лишь крепче впился руками в края лавки в ожидании удара, а Иллар скривился. Ему не хотелось видеть кровавые полосы на гладкой нежной коже Дия, этой спины хотелось нежно касаться пальцами, а не портить плетью. Но эфеб словно бы испытывал терпение своего господина. Иллар понимал, что если вновь отступит, то Дий совсем прекратит его слушаться, а если накажет…       Это было как с Громом – жеребца многие советовали пороть нещадно, добиваясь покорности. Но Иллар не стал, понимая, что вместе с покорностью получит и страх, а тогда боевой конь превратится в почти бесполезную скотину. С Дием было почти тоже самое. Силой Иллар мог бы заставить раба подчиняться, даже на ложе затянуть, но тогда было тот никогда бы больше не улыбался и точно не заговорил. Дий, словно бы хрупкая игрушка, требовал к себе подобрать нужное обращение, чтобы рабом можно было бы управлять.       Да и помнил Иллар, как раб попытался его зарезать, опасаясь нападения. Слишком горячая была в жилах эфеба кровь, чтобы тот не пытался раз за разом убить обидчика.       Хозяин мотнул головой, прогоняя лишние мысли и отложил плеть, вместо этого взял веревку. Дий дернулся, когда Иллар перехватил его запястья и принялся его обвязывать. Это, похоже, действительно напугало раба, и тот, мыча, принялся сопротивляться, мешая. Пришлось Иллару нажать на спину Дия коленом, не давая вскочить со скамейки.       Раб сопел, мычал, извивался, но это не мешало хозяину, тот справился и, привязав руки раба, занялся его ногами. Дий уже почти рычал, сопротивляясь насколько мог, но Иллар справился ним и, надежно привязав, сообщил: – Полежишь так пару часов, а потом, полив огород, я лично прослежу, чтобы ты занялся уборкой.       Раб неловко повернул голову и непонимающе уставился на хозяина. – Не хочу потом в постели на шрамы от кнута смотреть, – пояснил свое поведение хозяин.       Выйдя из конюшни, Иллар позвал Алексиса, чтобы вдвоем быстрее справиться с огородом. Новый раб беспокойно глянул на ворота конюшни, но хозяин, выходя, плотно их закрыл, так что Алексис не понимал, что стало с Дием.       Солнце жгло все так же нещадно и даже зло, но Иллара больше беспокоило, что там, в конюшне, Дий сейчас делает совсем не те выводы. Эфеб явно нарывался на конфликт своим упрямым желанием делать то, что хочется, а не то, что приказали. И Иллар понимал, что как только отвяжет раба, тот вновь продолжит нарываться. Дий словно бы хотел сам себе доказать что-то, и хозяин никак не мог понять, что именно.       Конюшня встретила Иллара прохладой и тишиной. Дий его вновь удивил: раб не мучал себя размышлениями, а просто спал, вытянувшись на лавке в полный рост и даже тихо сопел во сне. – Выводы сделал? – спросил Иллар громко, разбудив своим голосом раба.       Дий поднял голову, сонно рассматривая своего хозяина и кивнул, соглашаясь, но Иллар был не уверен, что раб хотя бы понял и осознал вопрос. Развязывая ноги, хозяин невольно нахмурился: на нежной коже появились потертости, а Иллару очень не хотелось портить эту кожу. Не отказав в себе в удовольствии слегка задержать пальцы на тонких щиколотках, хозяин развязал и руки раба.       Дий, изображая покорность, поплелся за господином. Иллар вздохнул и пошел набирать два ведра воды. Раб остался стоять, молча наблюдая.       Лишь когда Иллар достал две тряпки и первым принялся мыть пол, он убедился, что был прав. Дий, увидев, что его хозяину не унизительно лично заниматься уборкой, наконец присоединился и прекратил упрямо нарываться. Иллар глянул на руки своего раба и задумался. Сейчас, от работы, на них появились первые мозоли, но, когда он купил эфеба, их не было. Да и старых шрамов от меча на руках и предплечьях Дия не было. Скорее всего, в рабство попал сын богатого и, возможно, влиятельного восточного варвара.       И эфеб, со свойственной молодости категоричностью оберегал свою честь, вернее, понятие о чести, что вложили с детства. Для Дия честный труд не был унизительным, пусть и не был привычным, но женские дела раб делать не хотел, боясь запятнать себя. Как и под хозяина ложиться. Но и безумцем Дий не был – готов был спиной ответить за проступок.       Иллар, ползая на коленях, вытирал старательно пол у самой стены, изредка посматривая на Дия, а затем не выдержал: – Ты грязь ровным слоем по полу размазать решил? Дай покажу, как нужно.       Хозяин поднялся и, подойдя со спины, положил обе свои ладони на руки раба. Пальцы Дия, длинные, по-музыкальному изящные, были чуть длиннее пальцев Иллара, но ýже и мягче. Хозяин показывал, как мыть пол, размышляя, как бы заставить раба заговорить, а затем, отпустив, спросил: – Если я тебя не буду о семье расспрашивать и имя твое спрашивать, заговоришь? – Заговорю, – тихо сказал Дий, не смотря на своего хозяина.       Иллар с трудом сдержал ликующий крик и, закрепляя успех, спросил: – Персики были вкусными? – Да, господин, – послушно отозвался раб. – Вот и хорошо, – кивнул своим мыслям хозяин. – А ты сладкое любишь? – Люблю, – глянул на Иллара Дий, сев на пол и прекратив свое занятие. – Я под тебя не лягу.       Иллар фыркнул и уточнил: – С чего ты взял, что у тебя есть выбор? – Но ты же сказал! – тут же подскочил раб – Ты обещал! Ты сказал, что я сам к тебе приду, а я не приду!       Хозяин не стал вскакивать следом, остался сидеть и, смотря снизу вверх, сказал: – Я свое слово не нарушу.       Иллар со спокойной улыбкой наблюдал, как на лице Дия злость сменяется облегчением, а потом недоумением. Он прекрасно знал, о чем думает эфеб и что пытается уложить в своей голове. Дий не выдержал и спросил: – Тогда почему у меня нет выбора?       Иллар поднялся и неспешно, но со скрытой угрозой подошел к рабу, заставив того отступить на пару шагов, а затем нагнулся, заглядывая в лицо Дия и сказал: – Я всегда добиваюсь своего, а ты уже мой, и я хочу свое.       Раб не выдержал и отступил еще на шаг, если бы Иллар его не придержал за локоть, то Дий спиной врезался бы в низкий столик. – Аккуратнее, мне не нужны на тебе синяки, – предупредил хозяин. – Береги себя, мое имущество.       Раб чуть дернулся от этих слов, словно от удара кнута. Иллар чуть заметно улыбнулся и, решив, что пора слегка задобрить Дия, чуть успокоить и мирно предложил: – Может, передохнем? Утро выдалось напряженным. Не голоден?       Эфеб растерянно заморгал, пытаясь осознать, в какой момент хозяин с требовательного и властного тона переключился на участливый и кивнул, соглашаясь. – Скажи это, – потребовал Иллар. – Дий, скажи словами. Мне очень нравится твой голос и твой акцент, такой певучий и приятный. – У меня нет акцента, – тут же возмутился раб. – Хорошо, нет, – легко согласился хозяин.       Дий открыл было рот, чтобы продолжить спор и вынужденно закрыл его, не зная, что сказать. Иллар позвал эфеба и, не следя за тем, идет ли раб за ним, направился на кухню. Хозяину не требовалось оборачиваться, чтобы понять, что Дий идет следом – он спиной чувствовал взгляд раба.       Иллар прекрасно знал, что эфеб обиделся и растерян, но ударить словами казалось ему более правильным, чем портить спину Дия кнутом. Эфеб до сих пор не понял, не принял своего нового статуса, и пока он будет трястись над своей честью, он не сможет осознать, насколько ему повезло и насколько лучше станет его жизнь, если он будет посговорчивее.