Два серебряника

      Дий хмурился, стоя на пороге гостевой спальни, и упрямо замотал головой: – Я такой же раб, как и остальные, я не буду спать тут. – Ты заговорил, и Алексис будет расспрашивать тебя. И о прошлом тоже, – пожал плечами Иллар. – А тут ты будешь спать один и сможешь спрятаться от чужого любопытства. К тому же, я не хочу за тебя волноваться. Это теперь твоя спальня.       Эфеб все еще хмурился, но хозяин уже знал, что победил. Иллар слышал, как пока рабы ужинали, Сати заваливал Дия вопросами. Эфеб начав говорить, не стал молчать при рабах, и об этом тут же узнали все. А уж любопытство мальчишки и Иллару было тяжело переносить.       Наконец, целую вечность спустя, Дий зашел в гостевую спальню, но выдохнул, лишь когда хозяин вышел. Закрыв за Илларом двери, раб обошел комнату и тронул рукой мягкую большую постель. Комната, пусть пустая, чужая, но личная, словно бы неуместная надежда, больно резанула. Дий невольно вспомнил свои покои в доме отца. Там, дома, все было по-другому, комнаты были жилыми, десятки личных вещей лежали на виду.       Здесь личная комната была очередным напоминанием о свободной жизни, о прошлом, в котором у него было будущее, другое имя и совсем другая жизнь. Его жизнь. Тут же у Дия не было ничего. Он старался даже не думать, что будет дальше, завтра. Каким бы Дий не был юным, он понимал, что рано или поздно у Иллара закончится терпение и тогда…       О том, что будет после, Дий старался не думать, прогоняя страшные мысли усилием воли. Заснуть ему удалось далеко не сразу, несмотря на усталость и удобную постель.       Дий упрямо хмурился, привычно уже не желая соглашаться. Иллар уже не злился: то, что раб заговорил, было его победой и он не собирался тратить эмоции на последние трепыхания Дия. Пока эфеб молчал, с ним было сложнее, невозможно договориться. – И что тебе опять не нравится? – спросил Иллар. – Это легкая работа, – нервно перебирая пальцами ремни повода, хмуро заметил раб. – Да, но важная, – отозвался хозяин, устало поведя плечами: утро только началось, и Дий уже был недоволен, это было сложнее для Иллара, чем любая работа в поле.       Эфеб хмуро глянул на Грома. Огромный трофейный конь нервно тряханул головой, ударил по мягкому песку копытом. – Тихо, тихо, Гром, сейчас, – отозвался хозяин, мягко и любовно погладив по крутому боку коня. – Тише. Отведи его и мула на реку – вода тёплая, искупай их. – Пусть Сати купает, – отозвался Дий сухо. – Сати – непослушный мальчишка, и сколько бы раз я ему не запрещал, он лезет на Грома, а конь – боевой, он под седлом или без седла согласен терпеть на своей спине лишь меня или того, кого я усажу. В прошлый раз Гром лишь скинул Сати и мальчишка чудом остался цел, – спокойно и терпеливо пояснил Иллар. – Но в следующий раз ему может не повезти. Ты готов им рисковать из-за своего упрямства? Я был о тебе лучшего мнения. – Тогда пусть Алексис отведет, – не сдавался эфеб. – Я тебе приказал, – напомнил хозяин. – Какая разница, кто поведет?       Дий вздохнул и неуверенно потянулся с недоуздком к морде Грома. Конь заржал, мотнув большой головой. Тяжело вздохнув, Иллар перехватил недоуздок, и Гром тут же успокоился, даже сам потянулся, нагнув голову, чтобы было удобнее.       Дий крепче перехватил повод и глянул на мула. Жук послушно двинулся за Громом, когда конь последовал за эфебом. Дию не хотелось сдаваться, уступать, но он не смог придумать, что возразить, и поэтому, оглядываясь, последовал в сторону пологого берега реки.       Жеребец недовольно пофыркивал, но шел. Огромный и сильный Гром не выглядел послушным, и эфеб постоянно оглядывался, побаиваясь коня. А вот мул весело шел рядом, первым сообразив, куда их ведут, и иногда обгоняя человека, чтобы быстрее забраться в теплую воду.       Дий глянул на нелепого и коротколапого по сравнению с Громом Жука и с тоской подумал, что на муле не ускачешь от жеребца. О том, что норовистый конь позволит рабу оседлать себя и речи быть не могло: Гром, пусть и не кусался, но нервно прял ушами и недовольно переступал копытами, едва Дий подошел ближе. Жеребец всем своим поведением показывал, что недоволен подобной близостью.       В воду Гром зашел охотно и быстро, потянув поводом эфеба за собой. Смывая пыль с лоснящейся шерсти, обмывая красавца, Дий то и дело зажмуривался, чтобы прогнать навязчивые и такие желанные мысли о побеге. Поместье Иллара с берега реки было почти невозможно рассмотреть, настолько оно было далеко. Рядом довольно резвился по колени в воде Жук, то и дело вставая на задние ноги, чтобы передними копытами поднять тучу брызг.       Дий даже подумал, что если накрепко привязать Грома к иве, то у него будет пара часов форы. Пусть мул и привык больше к телеге, он все же был молодым, резвым и покладистым. Но только эфеб не был уверен, что Жук приучен слушаться движений ног, а если снять с Грома недоуздок, то конь сразу же вернется домой, к любимому хозяину.       Но и это было не самым непреодолимым препятствием. Дий знал, как наказывают беглых рабов, да и без денег бежать было особо некуда. Эфеб понимал, что домой добраться ему не суждено. Да и дома… Дий не был единственным сыном своего отца и боялся представить, что о нем там будут думать.       Раб потянул Грома на берег, чтобы вытереть и заняться Жуком и остановился, привязав коня: как завести на большую глубину мула он не придумал, второй недоуздок ему Иллар не вручил, и сам Дий не сообразил. Эфеб не хотел признавать, что не справился с такой простой работой, поэтому он упрямо сжал губы и направился к Жуку: – Пошли мыться?       Мул повел ухом, прислушиваясь и легко позволил вести себя за короткую гриву. Дий приободрился и занялся Жуком. Мул довольно всхрапывал: мыться он явно любил и проблем не доставлял. Иногда эфеб посматривал на берег, но Гром, получив доступ к сочной траве почти не поднимал морду.       В поместье они возвращались так же: жеребца Дий вел, а довольный мул шел следом, время от времени чуть отставая, отвлекшись на траву. Снять недоуздок Гром позволил, и эфеб, закрыв загон, направился искать хозяина.       Иллар улыбнулся довольно, когда Дий, опершись руками о забор, спросил: – Что дальше?       Это была очередная, пусть и маленькая победа: раб не нашел себе сам самую сложную работу, а пришел и спросил. Иллар оперся о тяпку и кивнул: – Нужно сено перевернуть. Справишься? – В поле? – уточнил Дий. – В сеннике, – покачал головой хозяин. – Оно там и так сухое, – не согласился эфеб. – И таковым должно оставаться, – кивнул Иллар. – Иди.       Дий вздохнул и, уже не разводя длинных споров, направился делать то, что ему приказали. Хозяин же остался стоять, опираясь на тяпку и задумавшись. Иллар не хотел портить легкую и худощавую фигуру эфеба тяжелой изнурительной работой, но ему хотелось большего, чем просто находиться рядом. Однако Дий старательно держал дистанцию, и Иллар размышлял, как мягко подтолкнуть эфеба к нужным мыслям.       Поставив тяпку возле забора, хозяин направился в дом и, зайдя на кухню, попросил у Гелии, что чистила овощи для похлебки: – Приготовь вечером сладких лепешек с медом и орехами. – Хорошо, – чуть удивленно отозвалась кухарка, вытирая красные руки. – Сделаю сладкое к ужину. На всех или..? – Делай для всех, – решил Иллар, понимая, что, если угостить только Дия, тот может отказаться или отдать лепешки Сати.       К вечеру эфеб был ещё полон сил и о чем-то оживленно спорил с Сати; мальчику в силу возраста тоже доставалась легкая работа, и он умудрялся не только сделать, что поручили, но и поиграть. Несмотря на то, что Каратс умел читать и очень старался научить и сына, Сати было неинтересно учиться, и он старался не попадаться отцу на глаза, чтобы тот не загнал его за книгу.       Когда после ужина Гелия принялась раздавать сладкие лепешки, Сати пришел в восторг: – Это как праздник! Только не вовремя! – Праздник, – вспомнил о разговоре о сладком Дий и нехотя пододвинул к себе тарелку. – Не будешь? – тут же почуял возможную добавку мальчик и протянул руку к тарелке эфеба. – И не надейся, – сообщил Дий, перетягивая тарелку к себе, решив, что неизвестно когда ему вновь достанется сладкое.       И то, что лепешки достались всем, помогло эфебу усмирить свое беспокойство: это не подачка, не плата за будущую ночь, раз лепешки достались всем. Слизывая с пальцев сладкий и вязкий мед, Дий даже не заметил, что Иллар заглянул на кухню, чтобы убедиться, что его упрямый раб не отказался от угощения.       Не привлекая к себе внимания, хозяин скрылся в глубине дома, чтобы не мешать рабам отдыхать, тем более Гелия на свой страх и риск достала бутылку вина, хотя Иллар ей этого и не приказывал делать. Хозяин прекрасно знал, что по-настоящему расслабиться его рабы могут только если его рядом нет. И понимал, что легкое вино, разделенное между всеми, никому не ударит в голову, и никто не сотворит глупостей.       Тем более, после случая с Талием, Иллар попросил Каратса присматривать за Дием и не сомневался, что тот присмотрит. Каратс очень ценил своего хозяина и то, как тот относится к семье своего раба. Тот же Сати, говорливый и юркий, несмотря на частые проказы, никогда не был наказан самим Илларом, хозяин лишь высказывал недовольство Каратсу, позволяя отцу самому воспитывать своего сына.