I'd get him to swap our places

Было холодно. Он был измотан. Всё тело болело. Воздух был гнилым, кислым и раздражал его ноздри. Нет, его тело не просто болело — оно было в агонии. Мышцы горели, как будто он шёл несколько дней, но болели не только ноги. Болели руки, грудь, живот — везде. Он попытался застонать от боли, но его голосовые связки, похоже, не работали. Он приоткрыл глаза. Над ним стоял серый, гниющий монстр с лицом, похожим на череп. Майк резко вдохнул от шока и попытался отпрянуть, но его тело снова не подчинилось. Его охватило смятение. Он отчётливо помнил, как Векна высасывал из него жизнь. Некоторое время назад. Как давно это было? Он не помнил, что происходило после того, как его тело превратилось в пыль, но ему казалось, что это было несколько месяцев назад. Должно быть, он потерял сознание. Но если его убил Векна… как он до сих пор жив? Он опустил глаза, чтобы взглянуть на свое тело. Толстые серые лозы были туго обмотаны вокруг его туловища, шеи и каждой конечности. Это объясняло, почему он все еще находился в вертикальном положении. Он чувствовал себя слишком измотанным, чтобы даже держать голову прямо, не говоря уже о том, чтобы стоять. Может быть, это и есть то, что происходит после смерти. Ты остаёшься привязанным к месту, где умер, и вынужден вечно переживать то, что видел в последний раз. Или, может быть, он просто в аду. — Майкл Уилер. Определённо, ад. Майк попытался заговорить, но обнаружил, что едва может пошевелить губами. Даже собрав все свои силы и сосредоточенность, все, что ему удалось сделать, это пошевелить губами. Он почувствовал, как участилось его сердцебиение, когда до него наконец дошло, что он вообще не может пошевелиться. Векна ухмыльнулся. — Не беспокойся, — Он зарычал. — У тебя не хватит сил спорить со мной. Майк медленно отвел глаза в сторону, осматривая все, что его окружало. Тёмно-красное небо, наполненный смогом воздух и пустошь, усеянная камнями и полуразрушенными руинами, простирающаяся до самого горизонта. — Они не помогут тебе. Ты зашёл слишком далеко, чтобы твои маленькие друзья могли тебя вытащить. Если бы у него были силы, он бы в замешательстве нахмурился, но всё, что он мог сделать, — это перевести взгляд на монстра перед собой и тупо уставиться на него. Он знал, что никто не придёт. Он не мог пошевелиться. И Векна стоял прямо над ним. — Все мои жертвы… — размышлял он, указывая на колонны вдалеке. — Они не ушли. Они всё ещё здесь. Энергия, которую я черпаю из них, усиливает мою мощь и увеличивает мою силу. Исцеляет меня, — Он подошёл ближе. — Энергия, которую я черпаю из тебя. Значит, он не убивал его? Он хотел, чтобы всё это поскорее закончилось. Было холодно, воняло, и всё тело болело. К сожалению, монстр, казалось, был больше заинтересован в монологе и наслаждался тем, что Майк не может ответить. Типично. — Я не ожидал, что твоя сестра… ранит меня, — протянул он. — Это сильно ослабило меня. Это единственная причина, по которой ты ещё жив, — Изуродованная фигура на секунду замерла, не сводя глаз с лица Майка. — Но… я мог бы убить тебя прямо сейчас, если бы захотел. Тогда сделай это! УБЕЙ МЕНЯ! Векна снова ухмыльнулся, словно мог читать мысли Майка, и изуродованные серые остатки его кожи сморщились и натянулись там, где должен был быть нос. Это было жуткое зрелище, и Майку хотелось отвернуться, чтобы не смотреть на это, но он не мог отвести взгляд. — Ты и твои друзья доставили мне много хлопот, Майк. Боюсь, я больше не могу даровать тебе быструю смерть. О. Вот чёрт. Векна вздохнул, словно изображая разочарование. — К сожалению, я должен сделать твою смерть медленной и мучительной. Майк пытался бороться с лианами, удерживавшими его на месте, когда его дыхание стало быстрым и прерывистым, а сердце заколотилось в грудной клетке, как птица, бьющаяся на крыльях, но мышцы были слишком утомлены, чтобы даже пошевелить пальцами. — И я заставлю остальных смотреть на это. И когти Векны снова оказались у него на лице, и он попытался закричать, сопротивляться, сделать хоть что-нибудь, но он был парализован и совершенно бессилен, его тело свело судорогой, и мучительная, жгучая, всепоглощающая боль, словно все его клетки одновременно загорелись, пронзила его тело.