Изнанка мира

      Как истинная женщина, Тонкау даже не посчитала нужным объясняться с поклонником – просто аккуратно вынула свои ладошки из рук Кинга, демонстративно неспешно поправила причёску и макияж в зеркале и хладнокровно выпорхнула из машины, фыркнув в сторону зависшего от гипотетического факта предательства Гана. Пока она уверенно шла к лифту, цокая каблучками, а её спина выражала презрение к самой двусмысленности ситуации, местный Ромео сникал всё больше.       И, хотя все мысли у Кинга были до сих пор заняты утренней встречей в родительском доме, а мелкие нестыковки в поведении нового соседа не выходили из головы, увлекательные размышления пришлось отложить – вид у Гана был столь несчастным, что не хотелось оставлять всё на самотёк. Начальник он, в конце концов, или как? Хотя, вариант «или как» выглядел очень соблазнительным, но попахивал малодушием. А этого Кинг не хотел допускать даже в мыслях.       Дав бесценной и деятельной Тонкау задание и отпустив её в отдел логистики, он подкатился к стоящему в отдалении столу страдающего и отчаянно ревнующего стажёра. Недоразумения лучше решать сразу же, пока те не разрослись как снежный ком.       – Тонкау оказалась соседкой моих родителей, утром столкнулись у них в доме, вот я её и подвёз, – как бы между прочим сообщил он, отобрав у Гана мышку и сворачивая окно с форумом советов по отношениям. Толку от этих советчиков всё равно мало, да и с Тонкау стандартные ходы не прокатят.       – А Вы всех своих соседей трогательно держите за руки? – огрызнулся тот.       Кинг вздохнул и откинулся на спинку стула.       – Она расстроена из-за брата, я просто хотел утешить девушку, ревнивец ты наш, – ещё и оправдываться приходилось, как будто на самом деле девушку увёл, – нет, ну, это просто смешно, в конце концов, я старше её на 7 лет. Да она бантики на косички крутила, когда я уже вовсю встречался!       – Ну, вот, а теперь красотка подросла и стала достойна внимания, – буркнул не до конца поверивший шефу страдалец, – скажете ещё, она не в Вашем вкусе?       – Она, конечно, красотка, отрицать не буду, я же не слепой, – Ган засопел ежом, – но я просто объективен. И вообще… Меня больше интересует её старший брат, так что успокойся. Кстати, ты что-то намерен делать, кроме как томно вздыхать ей вслед? Ты учти, она у нас настоящее сокровище, уведут, даже шмыгнуть носом не успеешь, – Кингу как никогда нужен был давний приятель, умеющий вот это всё в советы об отношениях, – даже наш пришибленный эксперт, кхун Пассин, на неё смотрит как на шикарный экспонат, уже не знаю, что там у него в голове перемкнуло вдруг.       Ган ошарашенно покачал головой – встречаться с этим психом ещё не доводилось, но он был наслышан.       – Вот и подумай на досуге, но в свободное от задач время, – Кинг напустил строгости, – нам ещё выставку готовить, не смей мне создавать тут нерабочее настроение. Письма не ждут.       Джейд, где ты таскаешься, прилетай уже скорей, будешь подтирать сопли, кормить детей мороженым, а у него наконец будет время и силы разгадать загадку Ыа. Что-то не так с этим парнем. Не так он прост.       Телефон, как специально поджидал момента, тут же пиликнул сообщением в Лайн: «Через неделю! Ты! Я! Тайское пиво и Том Ям! Я закрыл чёртов проект и уже купил билеты!!!!!!! И только попробуй сказать, что у тебя другие планы, прокляну! Потом отмолю твою душу в храме и таки заставлю со мной выпить!»       Судя по количеству восклицательных знаков, Джейду наконец подписали заявление на увольнение, и он собирался кутить по этому поводу минимум дней 10, когда прилетит. Что ж, на такую роскошь и так быстро Кинг даже не рассчитывал, но был крайне рад исходу.       Бросив в ответ на радостный вопль приятеля стикер с танцором Кхон, он задумался: Джейд не был на родине лет 20, жилья своего тут нет, успеют ли закончить ремонт в квартире к его приезду? Не в отеле же селить друга.       С другой стороны, если Кинг съедет от родителей, то как быть с Ыа? Новый сосед слишком интриговал, чтобы увеличивать между ними дистанцию. Может, поселить Джейда в гостевой на втором этаже у родителей? Он там как-то ныл про то, как скучает по семье, а мама с отцом живо организуют ему лекарство от ностальгии по семейному уюту.       Ган, оттаявший и наконец погружённый в работу, вдруг подпрыгнул на стуле.       – Шеф, фотки работ прислали, будете смотреть картины для выставки?       Он ещё спрашивал... Если бы не утренняя встреча с Тонкау и её братом, вызвавшая такой переполох в голове, Кинг бы давно уже все локти искусал от предвкушения. Ещё и художник молчал на сообщение в инсте. Может, он нечасто туда заходит? Или его сообщение затерялось в потоке спама? Когда удобно будет продублировать запрос, интересно?       Эта не по годам умная девочка тогда верно сказала про работы Хо-О-сана: все они про скрытое, про подложку бытия, поэтому любая из его картин подошла бы для выставки, даже те, которые не входили изначально в цикл «Изнанка мира». И коллекционеры верно понимали задумку галереи, прислав фото работ из разных экспозиций, щедро делясь своими сокровищами.       – Ган, прошерсти инстаграм нашего творца, что-то мне помнится, он не только картины рисовал. Есть задумка одна, если мои догадки верны, то оформить выставку можно будет и другими его произведениями. Вот эта гончарная мастерская неспроста тут в подборке, – Кинг посмотрел на глиняное изделие с нарочно выпячиваемым браком при обжиге, – вдруг есть реальный горшок, или кувшин его авторства? Кстати, поищи глиняную мастерскую поблизости.       – Думаете, он там может обитать? – удивлённо протянул Ган, – это было бы слишком просто.       – Разумеется, нет. Но мне нужно понюхать влажную глину. Зачем, не спрашивай! – стажёр разве что у виска пальцем не покрутил, но заткнулся на всякий случай.       Незаметно вернувшаяся из отдела логистики Тонкау перегнулась через плечо начальника и отобрала мышку, выводя на экран ещё одну картину.       – Рядом с домом Ваших родителей открылось интересное заведение, я там была в выходные, – Ган ошарашенно смотрел на парочку, пока не улавливая идею, – называется «Алхимия», они создают авторские диффузоры с ароматами для помещений и индивидуальные духи, запахи подбираются на усмотрение заказчика, очень широкий ассортимент. Сакуру я нюхала лично, как настоящая, – Кинг и не сомневался, что девушка поймёт и оценит его задумку, но, чтобы так быстро? – кожа и табак тоже очень натурально подобраны, может, и аромат глины воссоздадут.       – Ээээ… – глубокомысленно произнёс Ган, – а вы вообще о чём?       Тонкау разве что глаза не закатила, но скинула в общий чат ссылку на магазин ароматов и присела на край стола разом поплывшего Ромео.       – Для погружения в реальность картин хорошо бы задействовать не только зрение, но и другие органы чувств, – терпеливо пояснила она, – аромат сакуры подчеркнёт картину с заброшенными воротами тории в горах, аромат сырой глины для гончарной мастерской… Надо придумать, чем ещё можно украсить восприятие.       Ган чудом смог сосредоточиться и просиял, когда понял.       – Слушайте! А это круто! А звуки нам надо? У меня приятель в студии озвучки работает, может подогнать дорожку музыкальную, – он пролистал фотографии обещанных к выставке работ, – какой-нибудь там шелест листвы или писк мониторов – это он запросто, хоть чавканье болота. На датчик движения замкнём воспроизведение фрагмента, выставим радиус срабатывания до 5 метров, скажем, – он зашевелил губами, что-то просчитывая и сверяясь с планом зала, – нет, до 3 метров, иначе какофония получится…       Заглянувший в отдел Бас застал форменную идиллию – ассистенты воодушевлённо спорили, размахивали руками, вырывая друг у друга из рук план галереи и маркер и записывая на доску у стены идеи по оформлению выставки. Кинг снисходительно улыбался и вносил аккуратные критические замечания, с удовольствием участвуя в процессе. В воздухе витало Его Величество Вдохновение.       – А можно будет перекрасить часть помещения? – Тонкау распечатала миниатюры работ, разложила их на столе и сгруппировала пока что в одном ей ведомом порядке картинки, примеряя к плану комнат.       – Ну, или хотя бы освещение перекроить? – не уступал Ган. Он наконец-то был в своей стихии.       Кажется, когда дело касалось технических аспектов, толку от паренька было гораздо больше, зачем же он в отдел Кинга подавал резюме, технари по нему бы плакали от зависти? Хотя нет, пусть остаётся тут, под боком, будет контролировать весь объём работ и гонять электриков и прочих, он в этом явно больше понимает.       Бас незаметно прикрыл дверь и отправился по своим делам. Кажется, в скором времени придётся открывать новый набор стажёров в отдел, эти двое уже прошли практику и могут смело претендовать на постоянную занятость.       Стоило сказать главному боссу, что такими темпами через пару месяцев можно будет смело писать приказ о повышении Кинга до куратора выставок. А сам Бас сможет смело сбросить с себя эту ношу – это только для вида он изображал желание занять должность, чтобы Монкгол не успел увести её из-под носа более талантливого сотрудника, который просто ещё не осознал, что эта работа ему подходит идеально. Кинг её заслуживал гораздо больше, не полагаясь на связи и неуместный гонор, а включая голову и вкладывая душу в свою работу.       Ещё пару лет, и галереи будут драться за возможность поработать с молодым талантливым куратором, так что нужно было привязать специалиста покрепче, чтобы не сбежал к конкурентам при первой возможности. И, судя по тому, в каком воодушевлении тот вернулся после первой встречи с картиной Хо-О-сана, приманка оказалась в самый раз.

***

      Вечер мягкими лапами неспешно наступал на утопающие в садах окраины Бангкока. Во дворе звенели местные цикады, неуловимо напоминая своих японских собратьев. Цветущие прямо под открытым окном кусты распускающихся по вечерам цветов вползали ароматами в дом. Ветер бережно отодвигал занавески, чтобы прохлада вытеснила полуденную жару из комнат, даря покой обитателям.       Относительную тишину прорезал звук мягко урчащего мотора, затем хлопнула дверца машины.       – Спасибо, босс, сегодня было круто! Увидимся завтра! – Тонкау взлетела юркой озорной лисичкой на крыльцо и, махнув рукой водителю, вошла в дом, – Ыа, я вернулась!       Ответа не последовало, значит, скорее всего брат в своей мастерской. Может, и к нему пришло вдохновение?       Она на цыпочках прошла в дальнюю комнату и сунула нос в приоткрытую дверь. Ыа сидел у окна и задумчиво крутил в руках кисть. Наконец-то расписанный веер, заброшенный в ожидании сюжета почти на месяц, сох на подставке, подвешенный под самый верх окна стеклянный колокольчик фурин с изображением огненного пера нежно звенел в такт ветру. У брата была целая коллекция собственноручно сделанных изумительно нежных колокольчиков разных форм и размеров, когда он ненадолго увлёкся выдуванием стеклянных изделий, но этот Тонкау нравился больше всего.       Словом, в комнате царила идиллия, совсем как в Японии, где Ыа чувствовал себя спокойно и комфортно.       – Я дома, – гораздо тише, чтобы случайно не спугнуть вдохновение, произнесла Кау.       – Я слышал, – с улыбкой ответил брат, отложил кисть и повернулся к ней, – просто не стал орать в ответ через весь дом, – он распахнул объятья, и сестра влетела в них, – как прошёл день?       – Очень здорово! Тебе понравится, что мы придумали для твоей выставки. Кстати, может, уже ответишь на запрос Кинга? – Кау улыбнулась с заговорческим видом, – он каждые полчаса проверял сообщения.       – Он же не…?       – Нет, конечно! Связать тебя с почти что мифическим Фениксом он не догадался бы, слишком мало отсылок, а знает он о художнике и того меньше, но, учти, лично ты его интригуешь, – сестра хихикнула, – а как он тебе?       – Всё никак не уймёшься? – Ыа потрепал сестру по макушке и наконец разжал объятья, – не стоит нам с ним ещё больше сближаться, это опасно. Если он сопоставит все факты…       – Почему? Ну, узнает он, что ты и есть великий Феникс, и что? – Кау искренне не понимала, – он же человек искусства, а не журналист. В его интересах сохранить тайну художника, это же только на пользу и галерее, и выставке, и вообще его карьере. Денег у его семьи, сам видел, куры не клюют, за сенсацию он тебя не продаст, ручаюсь. И тебе пора выходить из подполья, пусть и маленькими шажками. Или, – она прищурилась, – есть ещё что-то, о чём я не знаю?       Вот ведь догадливая, с досадой подумал Ыа, непроизвольно вспыхнув щеками.       – Да лааааадно, – протянула сестра, – вы что, общались до побега, ещё в детстве? Или, – она ахнула, – сталкивались в Америке?! И ты молчал! А Джейд знает? Ну браааатик, – Кау заканючила, как любила делать малышкой, вытягивая из обожающих её братьев конфеты и игрушки, – ну расскажииии…       – Маленькая ещё, знать о таком, – не подумав, ляпнул Ыа и прикусил язык, но только было поздно.       Не зря супруга лаоши разглядела в его сестрёнке волшебную лисичку. Когда Тонкау встречала интересную тайну, она превращалась в настоящего демонёнка, носом готова была рыть землю, но докопаться до истины. Она обладала особой проницательностью и сильно развитой интуицией, способна была по обрывку фразы достроить целиком предложение.       Вот и теперь, стоило ей услышать небольшую оговорку, она ухватилась за неё, и картинка достроилась в голове сама собой, Ыа это понял по вспыхнувшему в глазах азарту и мысленно отвесил себе подзатыльник.       – И что? – Кау чуть не урчала от предвкушения, – так ты хочешь, чтобы он тебя вспомнил, или нет?       – Отстань, – предпринял старший брат попытку уйти от разговора, – я ещё сам не решил.       – Всё ты решил, – мурлыкнула Кау, – но не хочешь признавать. Ну, я не тороплю, подожду, пока ты будешь готов, – брату показалось, что сестра даже предвкушающе облизнулась, говоря это.       У Ыа возникло чёткое ощущение, что он попал в западню кицунэ, которая уже обвила его всеми девятью хвостами и играет в свете луны бликами своего серебристого меха, выжидая, пока добыча сдастся на милость волшебного существа.       Кау давно упорхнула из комнаты, наверняка, сплетничать с Джейдом по поводу нового открытия, а Ыа всё думал, как поступить. Сбежать снова? Это было бы слишком: и эгоистично, и трусливо, и вообще недостойно поведения взрослого человека. Сколько можно прятаться от прошлого? Он вырос и нарастил себе броню от того, что может ранить так же легко, как в детстве.       Он прошёл в угол комнаты и извлёк из-под горы натянутых подрамников своё «Утро» – комнату, озарённую утренними лучами просыпающегося солнца, в которой он впервые пылал как настоящий феникс, задолго до того, как на самом деле стал им.       Ыа огладил край картины, напитываясь её теплом и светом.       Может, встреча с Кингом – это судьба? Тот самый необходимый толчок, чтобы окончательно отпустить прошлое и прогнать демонов? А если так, что стоит ли подождать, пока тот вспомнит его, или дать подсказку?       А если та встреча только для взволнованного Джеймса оказалась невероятной и в чём-то даже судьбоносной? Не просто же так из всего своего прошлого до аварии в новую жизнь он взял только свою небольшую семью и случайно брошенное тогда ещё Нэтом имя «феникс»?       Что ж, даже если и так, он благодарен, что у него была та волшебная ночь. А дальше, поживём и увидим, какие у судьбы планы на Феникса и его Дракона.       И для начала стоит всё же ответить куратору выставки, что художник не против, но пока что не готов раскрывать свою анонимность. А там, кто знает?