Изнанка мира

      Спустя несколько дней Тонкау сильно пожалела, что ввязалась во всё это. Нет, наблюдать, как брат, ещё неделю назад смурной как тучи над городом в период сезона ливней, теперь аж светится, было приятно. Но такими темпами у неё скоро разовьётся шизофрения.       Кажется, Ыа навёрстывал всё то, чего не успел в своём детстве, играя в тайного агента и водя за нос симпатичного соседа, а по совместительству боса своей сестры.       Ответив Кингу он её имени, точнее, от имени своего агента, что художник в данный момент действительно находится в Таиланде и вполне заинтересован в сотрудничестве, если ему понравится концепция выставки, Феникс предупредил уважаемого представителя галереи, что предпочитает участвовать в процессе подготовки мероприятия от идеи до её воплощения. И это всё не смотря на дистанцию и удалённый способ общения. Тонкау мысленно заныла, чувствуя, что на этот раз ей будет ой как несладко.       Также брат сообщил, что при обсуждении сложных вопросов он предпочитает общение на японском, поскольку владеет им лучше английского (пха!) и уж тем более тайского (тысячу раз пха!).       И вручил сестре царственным жестом смартфон.       – Ты же жаловалась, что письменный японский у тебя хромает, – пояснил он возмущённо хватающей воздух Кау, – вот и подтянешь его на досуге как мой агент.       – Ты же понимаешь, что переписываться со стороны галереи с тобой буду тоже я?! – девушка просто не находила слов.       – Ну, так даже лучше, – отмахнулся брат, – если напортачишь с грамматикой или иероглифами, никто тебя на этом не поймает. Ты только не забывай рассказывать, до чего сама с собой договоришься, – и этот… творец, чтоб его! потянулся к мотку с проволокой, которую зачем-то заказал недавно в строительном магазине, предварительно вынеся мозг консультанту с уточнениями по толщине и выдерживаемой нагрузке.       – Baka, – беззлобно буркнула она, мысленно прикидывая, как бы выжить, не сойти с ума и вообще не спалиться перед коллегами.       – Как страшно,ojousama, – не остался в долгу брат, ставя символическую точку в споре.       Вот и приходилось теперь глубоко несчастной, но очень ответственной Тонкау как представителю галереи писать долгие письма воображаемому собеседнику, легкомысленной вертихвостке Кау, поскольку та – вот незадача! – подхватила простуду и не может сейчас разговаривать с собеседником.       По вечерам они с братом обсуждали всё, что надиктовывал Кинг в сообщениях для Феникса, и писали обстоятельный ответ. Разумеется, по мелким вопросам она Ыа не дёргала, но, так как он до сих пор не до конца посвятил её в своё видение выставки на основе идей галереи, многое приходилось уточнять на ходу. Правда, он грозился к следующей неделе все мысли собрать воедино и поделиться соображениями, так что Кау заранее предвкушала.       На фоне этой суматохи и приятного, чего уж скрывать, копошения с выставкой брат с сестрой чуть не пропустили эпохальное возвращение Джейда на родину.       Нет, разумеется, комната в доме была давно подготовлена и обустроена, любимые продукты закуплены, полотенца и постельное бельё выстираны, а план кутежа и развлечений составлен на ближайшую неделю. Но, вот что касается доставки ценного гостя до вышеупомянутой комнаты, Кау спохватилась чуть ли не за сутки до прилёта, благо, событие века выпадало на выходные, хоть отпрашиваться снова не пришлось.       – Братик, ты во сколько прилетаешь? Мы тебя заберем из аэропорта! – крикнула она в трубку, дозвонившись далеко не с первого раза.       В комнату из открытого окна налетела пыльца из сада, и она драила по новой поверхности, поставив телефон на громкую связь.       – А я щас не помню, – на заднем фоне звенели бокалы и гремела музыка, – меня приятель должен забрать и привезти к вам, не парьтесь. Лучше выспитесь накануне, я вам отдохнуть не дам, я оооочень соскучился! – когда Джейд начинал проявлять эмоции на публике, это означало, что он уже изрядно выпил.       – Какой приятель?! – встрял в диалог проходящий мимо Ыа, – это что ещё за новости! Мы семья или как?       – Ооооо, и ты тут, птичка моя огненнокрылая, – в разговор ворвалось торжествующее улюлюканье собутыльников, – хороший приятель, отличный просто, я вас обязательно познакомлю, вам понравится, гарантирую! Парни, – гаркнул Джейд в сторону, и нестройный гул голосов отозвался, с радостью участвуя в вечеринке, – это моя семья, вы не представляете, как я по ним соскучился!       – Алкашня, – фыркнул Ыа, улыбаясь, – не проспи свой рейс!       – Братик, поднапрягись и вспомни, ну, хоть примерно, когда тебя ждать? – Тонкау из последних сил попыталась спланировать субботу.       – Где-то в полдень, кажется, ой, я на себя пиво пролил, отключаюсь, лисичка, приеду, чмокну в носик! – и поганец действительно сбросил звонок.       – Ну, значит, если наш пьяница верно запомнил, к часу – половине второго будет у нас, – прикинул Ыа, – ты ему ещё раз скинь наш адрес, продублируй на тайском, может, его водитель английского не знает.       – Без тебя знаю, уже скинула, – Кау махнула влажной тряпкой последний раз по подоконнику и распахнула окно, впуская новые пылинки на встречу с влажными чистыми полками и столом, – мда, нафига, спрашивается, я сейчас надрывалась?       – Ну, эта пыльца будет более мытая, чем утренняя, – философски пожал плечами брат, – ты наконец решила, чем кормить будем нашего гостя? Сама знаешь, он после перелёта будет похож на свежевылупившуюся саранчу, сметёт всё вместе с упаковкой.

***

      Кинг высматривал приятеля в толпе прилетевших, но Джейд всё никак не появлялся. Наконец, когда основной поток пассажиров уже схлынул, в дверях с двумя чемоданами, каким-то тубусом, да ещё и ручной кладью наперевес обнаружилась долгожданная пропажа, судя по внешнему виду, мучимая остаточным похмельем.       Значит, не зря с утра мотался в аптеку и возился на кухне.       – Нэт, приятель! – скинув на заботливо подготовленную заранее тележку всё своё барахло, Джейд полез обниматься, – я чуть не помер в самолёте, но страшно рад тебя видеть!       – Теперь меня зовут Кинг, – пришлось напомнить, – на, пей, ещё не остыло, – и он сунул под нос бутылочку с заранее разведённым антипохмельным порошком.       Джейд с благодарностью кивнул и скрутил крышку. В нос ударил легкий аромат смеси корицы, гвоздики и солодки, обещая, что скоро полегчает.       – А теперь воду и побольше, через полчаса будешь свеж и юн, – и Кинг сунул под нос минералку.       – Можно просто более живым и менее вяленым, – улыбнулся приятель, – так, ещё раз для тех, кто пил всю ночь: тут ты Кинг, а Нэта теперь упоминать нельзя что ли? Еще один мистификатор, прости Будда, – буркнул он невнятно себе под нос, не дожидаясь ответа, – ну, ок, Ваше Величество, тогда меня зови Йимом, зря что ли бабушка с дедушкой имя выбирали?       – Да можно и Нэтом, – пояснил Кинг, – просто я здесь уже достаточно давно живу и привык к своему тайскому имени. А ты правда Йим? – он недоверчиво оглядел приятеля.       – Ну, по тайским докУментам именно так, Йим Париньякон Кханасава, прошу любить и жаловать, Вашество, – судя по тому, как Джейд резвился, отвешивая шутовской поклон и размахивая воображаемой шляпой с перьями, антипохмельное зелье уже подействовало.       – Ладно, поклон засчитан, пожалуй, в этом году я тебя не казню, – фыркнул Кинг и покатил тележку к выходу их аэропорта, – ты так и не сказал, почему не хочешь жить у меня? Сам же ныл, что соскучился по семейным посиделкам и вообще атмосфере, я надеялся, что мои родители тебя вылечат за недельку, заодно и от меня поотстали бы, – признался он.       Джейд фыркнул, пристёгиваясь.       – Так, я к семье и прилетел, к своей! А, да ты ж не в курсе, мы больше по работе с тобой последние годы общались. У меня тут живут брат с сестрёнкой, кстати, куда вбить тебе адрес?       – Погоди, – Кинг протянул открытый на телефоне навигатор, – ты же один одинёшенек в семье был?       – Ну, и что? Когда это родство по ДНК было единственным условием для того, чтобы считать людей близкими? – Джейд вбил адрес и запустил программу, пока ошарашенный Кинг выруливал с парковки, – можно сказать, что эти ребята меня «усыновили», когда я больше всего в этом нуждался. Я вас обязательно познакомлю, уверен, что они тебе понравятся! Авось, потом спасибо скажешь…       Кинг уже было собрался уточнить последнюю фразу, когда навигатор радостно гаркнул: «Маршрут построен». И нарисовал очень знакомую дорогу.       – Ты не ошибся с адресом? – он кивнул подбородком в сторону устройства.       – Кхм, – Джейд сверился с записями в телефоне и уверенно кивнул, – нет, всё верно. А что, знакомый район?       – Ты даже не представляешь, насколько, – хмыкнул Кинг.       «Всё любопытственнее и любопыытственнее», – как любила поговаривать одна книжная героиня совершенно недетской истории, вызывающей у него стойкое ощущение прямого репортажа сумасшедшего прямо из подсознания.       Выгружать вещи Джейда из багажника под охреневшим взглядом Ыа и его сестрёнки – незабываемое ощущение, как выяснилось. У соседа оказались очень красивые глаза, это особенно просматривалось, когда он вытаращился на Кинга, открыв входную дверь навстречу воплям Джейда.       Наблюдать, как последний тискает в своих неожиданно медвежьих объятьях хрупкого Ыа и его сестрёнку – крайне неприятно. Природу эмоций Кинг анализировать пока не был готов, но отметил мимоходом.       Сложить наконец два и два и понять, что соседи и есть семья Джейда – вдвойне было удивительно. Вот только паника в глазах Ыа, пусть и мимолётная, когда Джейд представил своего «водителя» его американским именем, снова заскребла в подсознании Кинга какой-то из уголков.       Он так глубоко задумался над этим, что совершенно пропустил заговорщические переглядывания Джейда и Тонкау.       На прощание приятель махнул рукой с крыльца.       – Кинг, спасибо огромное. Дай мне денёк на джетлаг, и я обязательно вас всех как следует познакомлю, – Джейд чмокнул Тонкау в макушку от чувств и сжал ладонь Ыа, – и в гости к твоим родителям зайду, в конце концов, когда ещё мне представится возможность увидеть твою девственную спальню? – и он подвигал бровями.       Не выдержав подобного уровня юмора, Тонкау ухватила новоиспечённого брата за ухо и наконец втащила в дом.       – Эта информация относится к категории «я не хочу знать такое про своего боса»! И вообще, я кому целый таз еды готовила!       Восторженный вопль «Как это, про своего боса?» не смогла заглушить даже захлопнувшаяся дверь.

***

      Неизвестно, чем там кормили и как развлекали своего брата соседи всю оставшуюся субботу, но умотать его энергичную душу они не смогли, раз утро воскресенья тот встретил у окна в спальне Кинга на втором этаже. Судя по всему, очаровать маму с папой Джейду не составило труда.       Прежде, чем хозяин спальни успел проснуться и обматерить своего гостя, шторы были раздёрнуты, само окно распахнуто, а главное стихийное бедствие наполовину высунулось наружу, любуясь видом.       – Какого чёрта, Джейд, – Кинг прикрылся и со стоном посмотрел на часы, – 8 утра, ты серьёзно?!       – Теперь я понимаю, почему ремонт в твоём доме подозрительно затянулся, – приятель сел на подоконник и довольно прищурился, – действительно, вид такой, что грех отсюда уезжать.       – Понятия не имею, на что ты намекаешь, – попытался изобразить невинность Кинг, – но дерево и правда великолепно.       – Ага, ну-ну, дерево, – Джейд сделал вид, что поверил ему, – Ладно, меня твоя семья пригласила на завтрак, я решил, что хочу насладиться обещанной тобой семейной идиллией по полной программе, поэтому поднимай свою задницу и тащи её в душ. Возражения не принимаются!       Вытираясь после водных процедур, Кинг подумал, что даже хорошо, что Джейд живёт не в его доме, а по соседству. Посели он приятеля у себя, через месяц попал бы в криминальные хроники. А так есть шанс, что тот съедет раньше, чем кое-кто закончит планировать его убийство.       Вернувшись в комнату уже в более благодушном настроении, чем покидал её, Кинг застал приятеля у книжного шкафа. От скуки тот уже успел заправить кровать и сложил одежду, валявшуюся с вечера в кресле.       – Слушай, какая ностальгия! Я эту книжку курса со второго в руках не держал, – Джейд помахал одним из учебников по истории и теории визуальных искусств, который Кинг привёз из США то ли в порыве ностальгии, то ли на всякий случай.       Из раскрытой книжки неожиданно выпорхнула бумажка и плавно опустилась на ковёр у ног гостя.       – А это у нас что? – Джейд наклонился и поднял потерявший цвет клочок, – никак телефончик какой-то красотки? Девушка старалась, писала, а ты ей даже не позвонил…       Он сунул нос в бумагу и подавился собственной фразой.       – Так…. – приятель поднял изумлённые глаза на Кинга, – а ты мне ничего не хочешь рассказать… зятёк?       Кинг вырвал из рук Джейда записку и тут же вспомнил… Ночь выпускного, трепетного мальчика, пылавшего в его руках, и эту самую записку, оставшуюся на утро в остывшей и разом опустевшей комнате.       «Спасибо, я никогда не забуду эту ночь, благодаря тебе я пылал.»       Чем он сам руководствовался, когда вложил её в книгу и взял с собой, уже и не вспомнить. Уж точно не художественной ценностью схематичного феникса, накарябанного неумелой рукой ночного гостя, скорее общим ощущением от той встречи. Ни до, ни после неё не было в его жизни таких искренних трепетных ночей.       Что вообще осталось в памяти от того вечера? Изящные запястья, ладное стройное тело, огромные глаза. И имя… Джеймс. Вот только что пришло на ум. А раньше никак не мог вспомнить, забавно даже.       И тут его прострелила мысль.       – Стоп! Какой ещё зятёк?!       – Ну, а как мне назвать человека, который спал с моим братом? – и Джейд довольно ухмыльнулся, – вроде ж зять, я не силён во всех этих родственных связях, особенно на тайском.       Кинг упал в кресло и ошарашенно перевёл взгляд на лыбящегося приятеля.       – Как ты…?       – Ну, думаешь, я почерк брата не узнал бы? Да и вообще, это ж я его на ту вечеринку притащил, и вас познакомил тоже я. Кстати, – протянул он задумчиво, – интересно, а Ыа помнит тебя?       – Помнит, – мрачно произнёс Кинг, ощущая себя почему-то последней скотиной на Земле, – когда мы снова встретились, он чуть не представился Джеймсом, но сделал вид, что оговорился. И вообще каждый раз глядит на меня букой. Я всё думал, чем я успел задеть его... – он в отчаянии потянул себя за волосы, – и как мне теперь ему в глаза смотреть? Ну, что скажешь, шурин, свояк, или как теперь тебя звать?