Обреченный на жизнь, полную страданий

      

Любить — значит дарить луну, даже если ты — солнце.

      Хогвартские покои не могли сдержать его ярость.       Зелье не сработало.       Как он умудрился провалить зелье!       Ему до тошноты не хотелось идти в Большой зал. Туда, где он увидел бы своих мучителей детства смеющихся, живых, здоровых и счастливых. Туда, где он увидел бы свое молодое «я», уткнувшееся носом в шею ведьмы, которая каким-то необъяснимым образом его обожает. Туда, где он увидел бы свет в глазах, в которых он сам, глядя в зеркало, видит только одиночество.       Он послал к Минерве патронус с бессмысленным оправданием своего отсутствия. Мерцающая лань прошла сквозь стены, а Северус сбежал из школы через свой камин.       Паучий Тупик всегда был убогим местом. Выйдя из огня в своей подвальной лаборатории, он не обратил внимания ни на ряды зелий на пыльных полках, ни на шкаф с ингредиентами, организованный так, что только он мог там что-то найти, он направился прямиком к бутылке дешевого маггловского виски, которую хранил в нише под лестницей за незакрепленным кирпичом.       Сначала это был тайник Тобиаса. В любой из бесчисленных раз, когда его отец клялся его матери завязать, он прятал туда свои заначки.       Северус уже много лет не нуждался в этом отвратительном пойле, но всегда знал, что когда-нибудь с ним случится что-то плохое, что-то, что неизбежно втянет его в огненный ад подражания отцу.       Беременность Лили, рождение Поттера, её смерть — после каждого из этих событий он неделями топил горе на дне бутылки. После первой войны он на годы погряз в страданиях и жалости к себе, не прикасаясь к бутылке, а потом в его классе появился младший Поттер. Как только он привык к жгучей ненависти в глазах своей лучшей подруги, живущих на лице его врага, он снова смог просто существовать. Затем вернулся Тёмный Лорд. И появилось его младшее «я».       И вот теперь зелье не сработало.       Ему суждено было всегда оставаться несчастным.       Северус потянул за выбитый из кладки кирпич и закашлялся от пыли, взметнувшейся в воздух. Откашлявшись, он взмахом запястья очистил воздух и достал бутылку. Ее этикетка облупилась по краям, а сама она была полна янтарной жидкости, но что-то в ней показалось Северусу неправильным. Он покрутил в руках бутылку — это была та самая марка виски, которую он покупал всегда, но он мог бы поклясться, что между беременностью Лили и ее смертью дизайн бутылки как-то изменился. В те дни Северус был настолько погружён в собственные переживания из-за пророчества, что теперь не мог вспомнить, покупал ли новую бутылку после рождения Поттера или это остатки запоя времен беременности Эванс.       — Северус, дорогой, поторопись, мы опаздываем.       Женский голос звал его откуда-то сверху, и звал так, словно его обладательница делала это уже тысячу раз.       Но откуда у него в доме взялась женщина? Ведь зелье не сработало, не так ли?       Проигнорировав загадку бутылки со спиртным, Северус засунул ее обратно в нишу между кирпичами и поднялся по лестнице, стараясь не наступать на гнилые скрипящие ступени.       Кладовая, в которую вела дверь из подвала, была ярко-белой и заполненной маггловскими продуктами. Фирменными маггловскими продуктами. Посмотрев на красочные упаковки, — на которых говорилось о пользе для здоровья и вкусовых качествах, — аккуратно разложенные по типам и, судя по всему, по срокам годности, он закрыл дверь в подвал и, чувствуя себя исследователем в собственном доме, прошёл на кухню.       Как и кладовка, кухня была ослепительно белой, с разноцветными полотенцами и занавесками, украшавшими дверь, окна, духовку и спинку, видимо, ее стула. Его мать еще в его раннем детстве перестала привносить в этот дом хоть что-то мало-мальски уютное, а его отец скорее продал бы занавеску за рюмку выпивки, чем использовал бы её для сокрытия своих преступлений от любопытных соседей.       В доме даже пахло по-другому. По-весеннему, цветами. Когда он вошел в гостиную/столовую, загадка запаха была разгадана. На столе стоял букет. Стол предназначался для вазы с цветами? Он и представить себе не мог, что можно так бездарно использовать потенциальное пространство. И все же они там были. Руны, начертанные на вазе, указывали на то, что на все цветы, поставленные в нее, будут наложены какие-то стазисные чары, но все равно это было легкомысленно.       — О, хорошо, что ты дома. Можешь застегнуть молнию? — загадочная женщина повернулась к нему спиной, прежде чем он успел разглядеть её лицо. На ней было маггловское платье с расстёгнутой молнией. Северус, наслаждаясь мягкой тёплой кожей, провёл кончиком пальца по её позвоночнику, и тот тут же покрылся мурашками от его прикосновения.       Женщина рассмеялась, и её голос стал чуть более хриплым, чем раньше:       — Даже соблазнив меня, тебе не удастся избежать ужина с моей сестрой. Она просто вломится в дом и вытащит нас из кровати.       Сестра… — Северус задвинул эту информацию на задворки сознания. Каким-то образом у него появилась ведьма, ведьма с сестрой.       Но она сказала «вломиться в дом». На ней маггловское платье, а в кладовке маггловские продукты. Она маггла? А её сестра? Тоже?       Северус, как и просила незнакомка, застегнул молнию, а потом, не удержавшись, наклонился вперед и понюхал ее волосы. Они были вьющимися, подстриженными под каре, и он вдохнул их. Он не чувствовал этого специфического запаха совершенства с тех пор, как в последний раз варил амортенцию для своих семикурсников. Он всегда думал, что именно так пахла бы Лили, если бы полюбила его в ответ.       — Северус, — она то ли рассмеялась, то ли простонала, — мы не можем снова опоздать. Питер и Джеймс и так нас дразнят.       Питер и Джеймс — распространенные маггловские имена, напомнил он себе. Ни одна его ведьма не стала бы пытаться поужинать с двумя подростками-хулиганами. Хотя, честности ради, стоит отметить, что Петтигрю стал гораздо более терпимым, когда надел слизеринскую мантию.       Ведьма развернулась в его руках и посмотрела на него снизу вверх.       Это была Грейнджер. Или, по крайней мере, симулятор того, как она могла бы выглядеть в свои тридцать лет. На её щеках была россыпь веснушек, а в карих глазах, которые улыбались ему, читалось беспокойство. Улыбка исчезла, и ведьма нахмурилась.       — Ты в порядке?       — Думаю, можно сказать, что я в полном порядке.       Его неумелые попытки успокоить её не увенчались успехом. Мягкие женские руки прижались к его щеке, затем ко лбу, словно проверяя, нет ли у него жара.       — Я не немощен, мисс Грейнджер, прекратите меня лапать.       Она отступила от него, широко раскрыв глаза.       — Как ты меня назвал?       Черт, мы что, поженились? Я что, должен был называть ее миссис Снейп?       — Когда моя надоедливая ведьма решает обращаться со мной как с ребёнком, я думаю, что имею право называть её девичьей фамилией.       — Девичья… Северус, за кого ты меня принимаешь?       Это был вопрос с подвохом. Так оно и должно было быть. Ведьмой перед ним явно была Гермиона Грейнджер. В конце концов, его зелье не подвело. Он просто не помнил, сколько лет прошло с тех пор, как она должна была появиться на его шестом курсе. Она должна была появиться в самое одинокое время его жизни и спасти его от будущего, полного страданий. И если судить по первому этажу Паучьего Тупика, мисс Грейнджер именно так и поступила.       — Северус, — она подошла к нему на шаг ближе, — какой сегодня день?       — Четвертое ноября девяносто шестого, понедельник.       — Верно, — медленно произнесла она, — но какое значение имеет сегодняшний день? Для нас?       Знала ли она, что он дал ей зелье, которое отправило её в прошлое? Должна была знать, она была умной ведьмой. Вероятно, она догадалась об этом, как только попала в прошлое.       — Сегодня утром я дал исходной версии тебя зелье, которое перенесло тебя ко мне, где мы провели вместе шестой и седьмой курсы.       — Вот черт, — прошептала Грейнджер, отворачиваясь от него.       Чёрт возьми, неужели она не знала?       Неужели он только что раскрыл тайну, которая была загадкой их юных лет? Неужели он только что разрушил любовь, которую они построили вместе?       — Экспекто Патронум, — ведьма вызвала патронуса, и из ее палочки вылетел огромный ворон, — он выглядел идентично анимагической форме младшего Снейпа, — и в ожидании инструкции уселся на спинку дивана.       — Скажи моей сестре, что мы с Северусом не приедем и что я всё объясню ей утром. А потом передай, пожалуйста, Питеру, что мне нужно, чтобы он немедленно пришёл сюда.       Ворон покачал головой, разделился на двое и каждая птица улетела к своему адресату.       — Что происходит?       — Вам нужно присесть, профессор, — сказала она, указывая на диван. — Вам нужно мне многое объяснить, а до прихода Питера и Поппи, — она посмотрела на запястье, где не было часов, — осталось всего пять минут.       — Мне нужно объяснить?       Она кивнула.       — Мне нужно знать, что вам известно, что вы помните и почему вы сделали то, в чём только что признались.       — В чём я только что признался?       — Ты дал ученице зелье, чтобы отправить её в прошлое! Северус, как ты мог! — не моргнув глазом, снова перейдя на «ты», воскликнула Гермиона.       — Кажется, всё сложилось чертовски удачно для всех участников… заварушки, — парировал он и, решив играть по ее правилам, тем более что она была взрослой и, судя по всему, уже давно его ведьмой, продолжил: — Скажи мне, что ты не счастлива со мной. Что ты не любишь ту жизнь, которую мы построили вместе.       Он надеялся, что Гермиона была достаточно смелой ведьмой, чтобы сбежать от него до того, как он уничтожил бы её, как его отец уничтожил его мать. Он надеялся, что она была достаточно страстной и чуткой ведьмой, чтобы бороться и спасти его от самого себя, не позволив ему запятнать её. Он должен был надеяться, что благодаря его поступку всё сложилось к лучшему, потому что в противном случае он никогда не смог бы вымолить её прощение.       — Северус, — её голос дрогнул, и на глаза навернулись слёзы, — почему ты так со мной поступил? Почему ты забрал у меня моих друзей, мою семью, мою жизнь, мое будущее, почему ты забрал это все у меня?       — Я не делал этого, — клятвенно заверил ее Северус. — Ты всё ещё здесь, у тебя всё ещё есть друзья, семья и жизнь.       — Я выпила зелье из рук профессора, которому доверяла, и попала в восьмидесятый.       — Восьмидесятый? Нет, нет, ты должна была прибыть в тот момент, где мы были бы одного возраста, самое позднее — в семьдесят седьмой год.       — Я попала в самый разгар войны, — сказала она, — где убивали таких, как я. Где мои друзья были еще в утробах своих матерей. Северус, ты хоть представляешь…       — Зелье должно было перенести тебя на мой шестой курс. Ты ошибаешься.       — А я говорю тебе, что прибыла в восьмидесятый! Твоё зелье было рассчитано не на твой шестой курс, а на то, чтобы в момент моего появления мы были ровесниками!       — Я не понимаю, — Северус уставился на нее.       — Хроноворот, — пояснила Грейнджер, — я, э-э-э, состарилась.       — Откуда мне было знать?       — Тебе вообще не следовало давать мне такое зелье.       — Ты действительно хочешь обвинить в этом меня, Гермиона?       — Это не моё имя! — закричала ведьма. — Из-за зелья, которое ты обманом заставил меня выпить, мне пришлось отказаться от всего, в том числе и от своего имени. Ты сделал это со мной, Северус.       — Тогда кто ты?       Три быстрых хлопка и стук в дверь отвлекли ведьму, прежде чем она успела ответить.       — Джин! Я пришёл, как только смог, — сказал невысокий худой мужчина, вбежав в гостиную, где, остановившись на расстоянии вытянутых рук, накрыл плечи ведьмы своими ладонями и внимательно осмотрел её. — Если не считать заплаканных щёк, ты выглядишь прекрасно. Что случилось?       — Эй, Снейп, что за наряд?       Кровь в жилах Северуса похолодела.       Это невозможно, он мёртв.       Северус медленно повернул голову и увидел двух мужчин, которые должны были быть мертвы. Мало того, что их подростковые версии проникли в его школу, так теперь они пробрались еще и в его дом?       — Питер, зачем ты их привёл?! — прошипела Гермиона.       — Они были рядом, когда появился патронус, что я должен был делать? Ты ведь тоже их друг.       Питер… Джеймс… Сириус… То есть этот маленький человек не кто иной, как Питер Петтигрю.       — Грейнджер, — прорычал Северус, — выведи этих правонарушителей из моего дома.       — Правонарушители?       — Грейнджер?       — О черт, — сказал Питер. — Фиолетовый код?       Гермиона кивнула.       — Большой фиолетовый код.       — Код «Фиолетовый», Лисичка, что такое код «Фиолетовый»? — спросил Сириус, подходя к его ведьме.       — Не трогай ее, — прорычал Северус. Достаточно было того, что крыса трогал Гермиону, он не смог бы вынести, если бы Блэк или Поттер сделали то же самое.       — Бродяга, Сохатый, вам лучше уйти, — сказал Питер. — Я все объясню позже.       — Ни за что, он ведёт себя так же, как в школе, — заговорил Поттер. — Кто знает, что он сделает, может, он тебя проклянет, когда ты отвернёшься? Он ведёт себя так, будто его жена — та студентка-магглорождённая, о которой постоянно ноет Драко.       — Если вы не хотите, чтобы Лили узнала, что на самом деле случилось с её цветником, я предлагаю вам уйти. Прямо сейчас, — практически прорычал Питер.       Северус и не подозревал, что этот жалкий волшебник способен на такое.       Ещё один хлопок аппарации, и появилась мадам Помфри.       — Надеюсь, у тебя есть чертовски веская причина, чтобы пропустить ужин. Ты обещала, после того как вы так грубо не пригласили меня на свою свадьбу, что вы будете терпеть любые юбилейные вечеринки, которые я запланирую.       — Поппи, код фиолетовый, — пояснил Питер.       С лица целительницы сошли все краски.       — Фиолетовый код? — она посмотрела на Северуса, а затем снова на Гермиону. — Это навсегда?       — Мы не знаем, — сказала Гермиона.       — Почему Поппи знает, что означает «фиолетовый» код, а я нет? Лисичка, мы же партнеры, — проныл Блэк.       Северус поднялся с дивана и направил на него свою палочку.       Партнеры? С моей ведьмой? Как он смеет? Как он посмел, черт возьми, так поступить?!       Блэк вздрогнул и отшатнулся, невинно подняв руки:       — Деловые партнёры, я финансировал её бизнес. Мерлин, Северус, не проклинай меня.       Тут же палочку из его рук вырвала очень сердитая целительница.       — Сядь, — потребовала она.       Северус послушно опустился на диван.       — Ты получишь ее обратно, когда научишься себя вести. Сириус, Джеймс, на выход. У нас все под контролем.       — Что происходит?       — Несчастный случай на зельях, — сказала Помфри.       — Но почему вы, чёрт возьми, не сказали об этом сразу?! — закричал Джеймс. — И что за чушь с фиолетовым кодовым?       — Вон!       Блэк и Поттер ушли, и напряжение в комнате немного спало.       Гермиона подошла к Помфри и обняла её.       — Мне так жаль, что так вышло с ужином. Я все исправлю.       Старшая ведьма нахмурилась и повернулась к Северусу:       — Ты мой должник. Я приготовила говяжий веллингтон по маггловскому рецепту.       Северус не совсем понимал, что это должно было значить, но всё равно содрогнулся от её свирепости.       — Так, значит, это… профессор? — спросил Питер. — Тот самый, который отправил тебя в прошлое?       — Да.       — И он ничего не помнит?       — Предположительно.       — Охренеть, — сказал Питер.       — Язык, — выругалась Помфри.       — Простите, мадам, у вас есть более удачная формулировка для этой ситуации?       — Мы подготовились к этому. Северус оставил архив воспоминаний, — сказала Гермиона. — Он очень усердно добавлял туда новые фиалы, особенно после прибытия путешественников во времени.       — Но он даже не тот мужчина, за которого ты вышла замуж, Джин, — сказал Питер. — Он совершенно чужой. Злобный старик, так ты его называла. К тому же эгоист. Он совсем не похож на волшебника, за которого ты вышла замуж.       Ведьма покачала головой.       — Я уже дважды убедила Северуса Снейпа влюбиться в меня, и, если понадобиться, я сделаю это еще тысячу раз.       — Неужели он того стоит? — Питер прошептал. — Он отправил тебя в прошлое.       Гермиона уставилась на Северуса. Он не думал, что она его выгонит. Она только что сказала, что дважды влюблялась в него.       Нет, что ты дважды влюблялся в неё.       — Он мой, и он более чем стоит этого.       — А как же его занятия? Он не узнает многих учеников, — вновь заговорила Помфри.       — Меня больше волнует учебный план, — ответила Гермиона. — Мы многое изменили в школе за первые годы работы в ней.       Она начала расхаживать взад-вперёд:       — Мне придётся заменять его на уроках, пока либо воспоминания двух его «я» не сольются в единое целое, либо пока он не просмотрит достаточно воспоминаний нашего Северуса, чтобы приспособиться к новому миру. Поппи, тебе придётся сказать Минерве, что он заболел. Ничего серьёзного, но что-то такое, из-за чего он не сможет ходить в школу, но я смогу ходить вместо него.       — Несчастный случай с зельями, — напомнил Питер. — Это правда, и формулировка достаточно расплывчатая, чтобы в случае чего мы могли бы добавить к ней симптомы. Сроки неизвестны, и если ученики спросят, эту ситуацию всегда можно использовать для напоминания им про меры безопасности.       — Блестяще, как всегда, Питер, — Гермиона лучезарно улыбнулась волшебнику. Они были близки по росту, и то, как он ответил на ее улыбку, говорило о том, что они прекрасно ладили. Северусу это не нравилось.       Предполагалось, что она будет его ведьмой.       — Итак, значит, Джин присмотрит за всем, пока Северус не поправится. Полагаю, ты не останешься в Хогвартсе?       — Наверное, будет лучше, если я буду здесь по вечерам, на случай, если у него возникнут вопросы. Мне придется одолжить у Сириуса его омут памяти.       — Он не позволит тебе взять его, пока не узнает, что именно происходит, — добавил Питер. — Его не удовлетворит объяснение, что это простая случайность. Это не объясняет целые годы сбора воспоминаний.       Она вздохнула.       — Я не хочу говорить об этом Бродяге. В первый раз им потребовалась целая вечность, чтобы поладить.       Питер похлопал ее по руке, и Северус прорычал:       — Руки прочь от моей ведьмы.       — Ты даже не помнишь её, — крикнул в ответ Петтигрю. — Для тебя она — шестнадцатилетняя студентка, с которой встречается твое молодое «я».       — Откуда он все это знает? — Северус потребовал ответа.       — Я рассказала ему, — ответила Грейнджер.       — Я её лучший друг, — добавил Питер. — Или ты думал, что она будет разговаривать с тобой после того, как ты отправил её в прошлое совершенно неподготовленной?       — Питер, ты же обещал, — зашипела Гермиона.       — Да, но тогда я подумал, что он будет как наш Северус, только без воспоминаний. А он ведёт себя как настоящий придурок, Джин.       — Почему он продолжает называть тебя Джин, Грейнджер?       — Потому что меня так зовут, — ответила она, — Джин Помфри.       — Не Снейп?       — Ты настаивал на том, чтобы я не брала твою фамилию, — сказала она, скрестив руки на груди. — Не то чтобы я собиралась это делать. Вся эта бумажная волокита. Ты хоть представляешь, сколько времени уходит на то, чтобы сменить маггловские документы?       — Только не это, сейчас она начнёт говорить о том, что обязательное наречение детей отцовскими фамилиями нарушает права матерей.       — Этого требуют только те, кто мыслит задницами.       — Именно поэтому Джин была в восторге от того, что её муж любил и ценил её ценности, — вмешалась Помфри, останавливая другую ведьму, которая, казалось, собиралась произнести привычную тираду. — И принимал её независимость.       — Джин Помфри и Северус Снейп поженились четвертого ноября восемьдесят первого года на частной церемонии, которая привела в ярость всех их друзей, — объяснил Питер.       — Пятнадцать лет?       — С годовщиной.       — Почему четвертого? — спросил Северус. — Разве это не было в середине недели?       — Это была дата, в которую ты отправил меня в прошлое, — ответила Гермиона-Джин. — Э-э-э, наверное, сегодня. Мы выбрали эту дату, чтобы отметить сегодняшний день. И по иронии судьбы сегодня, вместо того чтобы отмечать эту дату, мы вычеркнули наш брак из твоей памяти.       Северус смотрел прямо перед собой. Она не могла так сильно ненавидеть его, если выбрала день, когда он вырвал её из привычной жизни, чтобы отпраздновать свою любовь к нему.       Я уже дважды убедила Северуса влюбиться в меня, и, если понадобиться, я сделаю это еще тысячу раз.       — Грейнджер, — начал Северус, но, услышав вздохи остальных в комнате, поспешил исправиться: — Помфри, прошу прощения за доставленные неудобства.       — Неудобства? — усмехнулся Питер. — Как будто влез без очереди за карамельным пирогом. Неудобство! Ты перевернул всю её жизнь. Изменил будущее. Разрушил мир, каким она его знала. Вряд ли это можно назвать неудобством.       — Я не буду извиняться за зелье, — сказал, как отрезал Северус.       Оно сработало. Если судить по тому, что старший Поттер жив, оно сработало даже лучше, чем он мог себе представить. У него была жена, с которой он прожил пятнадцать лет. Красивая ведьма, с которой он прожил пятнадцать лет. Она добровольно жила в Паучьем Тупике, хотя могла бы потребовать от него весь мир.       — Конечно, черт возьми, он этого не сделает, — простонал Питер.       — Нет, — сказала Гермиона-Джин, — мир стал лучше благодаря его зелью, Питер. Помнишь, что я рассказывала тебе о твоей жизни в моем времени?       Питер вздрогнул.       — В анимагической форме на протяжении двенадцати лет.       — Последний раз, когда я видел Питера, он был примерно на пятнадцать килограмм тяжелее и без одной конечности, — сказал Северус. — Он скулил у ног Темного Лорда, когда тот потребовал, чтобы он убрался в моем доме.       Питер обернулся и посмотрел на Гермиону-Джин, как бы спрашивая, правда ли это.       — Когда я в последний раз видела Питера, он был моим ровесником и одним из моих лучших друзей.       — Она лжёт, она также была свидетельницей твоего чудесного воскрешения. Того, как жирная крыса превратилась в человека. Ты умолял меня сохранить тебе жизнь. Ты умолял ее и ее друзей, но Блэк и Люпин всё равно были готовы тебя убить.       — Северус, — отругала его ведьма, — Питер был с тобой очень добр. Не говори тех слов, которые не сможешь взять обратно.       — Правды? — спросил он. — О том, что без вмешательства моего зелья он стал бы предателем, выдал бы Тёмному Лорду местонахождение Поттеров и стал бы причиной их смерти? О том, что ребёнок Лили до сих пор слышит её крики, когда поблизости дементоры, и во всём виноват он?       — Северус!       Ведьма была зла, и он не мог не восхищаться ею. Ее прическа искрилась, вторя ее ярости. Короткие волосы ей шли гораздо больше, чем то крысиное гнездо, которое предпочитало ее «я» из его реальности. Взрослая Грейнджер была элегантной ведьмой.       Ведьма провела рукой по волосам и закатала рукава платья до локтей. Он представил себе, как она делает то же самое, когда они в одной лаборатории работают над зельями.       Спорили ли мы в шутку о том, как правильно подготовить ингредиенты? Разрабатывали ли новаторские формулы? Неужели…       Все мысли вылетели у него из головы, когда он увидел ее левое предплечье.       — Ты должна была остановить меня от присоединения к Темному Лорду, а не присоединяться к нему сама, безмозглая ведьма! — вырвалось у него прежде, чем он успел заткнуться. Хотел ли Северус заткнуться? Нет, она позволила злу запятнать свою совершенную кожу.       — Всё, что я делала с тех пор, как вернулась в прошлое, было ради тебя, — медленно произнесла она и аппарировала, оставив после себя лишь эхо хлопка и трещину в его сердце.       — Я лучше пойду за ней, — сказала мадам Помфри. — Присмотри за ним, хорошо? Это не наш Северус.       Северус уставился на то место, где только что стояла его ведьма. Он всё испортил. Снова. Он чувствовал себя так же, как после того, как назвал Лили грязнокровкой, но еще хуже. Он был взрослым мужчиной: в его теле не бурлили подростковые гормоны, сбивая с толку нейронные связи и заставляя действовать импульсивно, годы его мучений остались далеко в прошлом, его не унизили перед всей школой — он просто накричал на неё.       — Она не принимала Тёмную метку, знаешь ли, — Питер заговорил после минутного ошеломлённого молчания. Крыс сжимал и разжимал кулаки. — Ты бы знал это, если бы смотрел на неё дольше секунды, прежде чем накричать на неё.       Северус не мог смотреть на Питера. Крыс знал его ведьму лучше, чем сам Северус. Это было несправедливо. Это было хуже, чем просто жестоко.       — Это случилось после того, как мы победили Темного Лорда, — продолжил Петтигрю. — Я боролся, ты боролся. Мы надеялись, что, когда он наконец умрет, метки исчезнут. Я никогда никому не показывал свою, но, когда Джин сказала, что уже несколько недель не видела твоей руки, стало ясно — этого не произойдет. И тогда на Хэллоуин она, Сириус, Ремус и Джеймс заявились ко мне домой и практически силой притащили меня сюда.       Северус вздрогнул при мысли о том, что все четверо Мародеров находятся в его доме.       — Она усадила нас на диван. Не на этот, на старый. От него воняло гвоздикой, и на нём была самая уродливая узорчатая обивка. Было ужасно неудобно. Я так обрадовался, когда она от него избавилась.       — Тебе есть что еще сказать или ты и дальше планируешь оскорблять мой дом?       — Она усадила на диван нас с тобой, а они вчетвером засучили рукава. У каждого из них появилась своя вариация Темной метки. Они посетили два салона, чтобы сделать ее.       — Что?       — Череп и змею им набили в маггловском салоне, а за магической составляющей они отправились в тату-салон для волшебников.       — Они потащили нас в тот же самый волшебный салон, где мы обновили свои собственные метки, — продолжил Питер, закатывая рукав. Из черепа на его запястье выползла крыса и когтями вцепилась в глаза змеи. — Она сказала, что мы победили зло, что оно не определяет нас.       Северус закатал рукав и посмотрел на Темную метку на своей руке. Змея и череп были неподвижны, как и после первого падения Темного Лорда, но сейчас по обе стороны от черепа были набиты ворон и лиса, каждый из которых атаковал змею. Это все еще была Темная метка, такую магию невозможно было вывести, но в то же время это было что-то новое и прекрасное в своей силе.       — У нее она более женственная. Ее череп расколот надвое, а змея — это кости. Если ты уговоришь ее вернуться, тебе стоит спросить ее об этом.       — А как выглядят остальные? — спросил Северус.       — У Ремуса череп внутри полной луны и воющий волк, стоящий на змее. Честно говоря, его тату меньше всего похожа на метку, но в то время он стремился получить должность преподавателя. У Джеймса череп оленя со змеёй, насаженной на рога. У Сириуса — метка, но с гриммом, который… мочится на череп.       — Шикарно.       — Это же Сириус. Лили ее ненавидит, она заставляет его прикрывать запястье всякий раз, когда он приходит к ним в гости.       — Почему ты с ней дружишь?       — С Лили? Ну, она жена моего друга, так что она как бы прилагается к нему.       — Нет, с Гермионой.       — Джин — та, кто спасла меня. Она поняла, что я уже стал предателем, и убедила меня, что еще не слишком поздно все изменить. Она помогла мне, то есть нам, стать шпионами Ордена и предотвратить многие плохие события, которые ее беспокоили. Я также один из примерно пяти человек, которые знают правду о ее путешествии во времени. Все, включая Джеймса, Ремуса и Сириуса, думают, что она провидица или что-то в этом роде. Я так ей благодарен. Я обязан этой ведьме своей жизнью.       — Ты любишь ее.       — Все ее любят. Джин — самая лучшая.       — Нет, ты любишь её. Так же, как твое младшее «я» любит младшую Гермиону.       — А она по какой-то непонятной причине любит тебя. И хотя я этого не понимаю, я знаю, что ваша любовь — это непреодолимая сила природы, поэтому я помогу тебе стать достойным её.       — А если не преуспеешь?       — Тогда ты должен понять, что я не та трусливая крыса, которой ты меня помнишь. Я был Пожирателем Смерти. Я поднялся по карьерной лестнице и обманывал Темного Лорда так же, как и ты. Мы были одной командой. Может, вы с Джин и нанесли добивающий удар, но именно я нашел и уничтожил последний крестраж.       — Почему я должен тебе доверять? Ты пятнадцать лет вожделеешь мою жену.       — Потому что любить — значит дарить луну, даже если ты — солнце.       — Звучит банально.       Питер ухмыльнулся.       — Знаешь, кто мне это сказал?       — Печенька с предсказанием?       — Северус Снейп. Когда советовал мне добиваться романтических отношений с Джин.       — Я бы никогда…       — Ты сделал это. Ты думал, что она любит меня больше, и поощрял наши отношения.       — Нет.       — У меня есть воспоминание, и я с радостью покажу его тебе, когда тебе привезут Омут памяти.       — Что случилось?       — Ты слишком умный человек, чтобы задавать такие идиотские вопросы.       — Она выбрала меня.       — Как она выбрала тебя в подростковом возрасте, так и будет выбирать всегда. Так что перестань все портить и извинись перед ней. Я пойду заберу у Сириуса омут, мы вернемся, наверное, где-то через час. Ты не должен выходить из дома, просто пошли ей патронуса или что-нибудь в этом роде.       Питер исчез, а Северус вызвал своего патронуса.       Серебристая лань вылетела из его палочки и терпеливо стала ждать указаний.       — Найди Гермиону и скажи ей, чтобы она вернулась.       Лань убежала, и Северус простонал. Это было не очень хорошее извинение. Уверенный, что это прозвучало как требование, он снова произнес заклинание:       — Найди Гермиону и скажи ей, что я сожалею о своих словах и что она должна вернуться.       Лань снова убежала с посланием.       Но и это послание показалось ему недостаточно хорошим.       Северус послал еще один патронус, и еще, и еще. Он надеялся, что ведьма избавит его от страданий, ответив, как и подобает из вежливости, или вернется, как он умолял.       Умолял. Это становилось все более унизительным.       Питер вернулся, Блэк следовал за ним по пятам.       — Извини, что так долго, Лили была в бешенстве, — объяснил Питер.       — Отличный розыгрыш, кто бы его ни устроил, — добавил Блэк.       — Розыгрыш?       — Кто-то скопировал патронус Лили Поттер и отправил его преследовать какую-то ученицу Хогвартса, — рассмеялся Сириус. — Имитируя голос профессора.       — Какую ученицу? — спросил Северус.       — Не знаю, не спрашивал. Какая-то когтевранка.       Северус слегка расслабился.       Мисс Грейнджер гриффиндорка до мозга костей, так что…       — Какого профессора?       — Зелий, кажется, — усмехнулся Блэк. — Представляешь? Голос Северуса, исходящий из изящной лани?       Питер побледнел.       — Верно, это было бы безумием. Северус, ты случайно не сделал то, что я предложил?       — Как будто я стал бы прислушиваться к советам волшебника, который сохнет по моей жене, — солгал он. — К тому же вы все знаете, какой мой патронус.       — Да, да, — Блэк отмахнулся от него, — мы знаем, что вы с Джин отвратительно милы со своими патронусами. Её патронус — это ты, а твой — это она. По крайней мере, у Сохатого и Лили они дополняют друг друга.       — Ремус привезёт омут, — сказал Питер. — Мы не смогли придумать, как его магически транспортировать, поэтому завтра утром он привезёт его на грузовике.       — Он умеет водить?       — Ну да, как начальник отдела распространения маггловского подразделения «Мрачной Лисицы», он должен уметь водить.       Северус уставился на Питера, ожидая объяснений.       — Компания, которую основали Сириус и Джин, производит товары для магглов и волшебников. Ремус отвечает за маггловский рынок. Обычно его называют золотоносным курьером.       — И что производит «Мрачная лисица»?       — Косметику для магглов, зачарованные зелья для волшебников, — с гордостью ответил Сириус. — И это чертовски хороший бизнес. Мы используем арифмантику и особые способности Лисички, чтобы предсказывать тенденции рынка. Для ведьмы, которая ненавидит все модное, она знает толк в маггловских косметических тенденциях.       — Верно.       — Ты разрабатываешь новые продукты в свободное от занятий время, — добавил Питер.       — С таким успешным бизнесом почему я все еще преподаю?       — Ты говоришь, что это потому, что в радиусе тысячи миль нет другого способного мастера, который смог бы научить этих тупоголовых юнцов смешивать пасту от ожогов и тем более варить зелье, — усмехнулся Сириус. — Но мы думаем, что это потому, что тебе нравится следить за образованием своих крестников.       — Боже, дети? — он был вынужден стать крёстным отцом после того, как его зелье плодородия подарило Нарциссе здоровую беременность, но он не мог представить, что кто-то еще добровольно предложил ему это звание.       — Ну да, у вас с Джин на двоих, я думаю, их шесть.       — Шесть?! Кто?       — Айви Поттер, Вульфи Блэк и Астер Помфри — это крестники Джин, — начал перечислять Питер. — Реджинальд Гойл — это твой. Вы с Джин крестные Петры Преветт и Джинни Уизли.       — Драко Малфой? — спросил Северус.       — Ну да, конечно, я забыл о нем. Я всегда считал его вашим сыном, учитывая, что вы с Джин воспитывали его, пока его родителей не выпустили из Азкабана прошлым летом.       — Во… воспитывали?       — Да, его и Теодора Нотта, — сказал Блэк. — И это хорошо. Если бы не твоя жена, эти дети наверняка попали бы на Слизерин.       — Это одна из твоих шуток, не так ли?       Как по чьему-то сценарию, в окно постучалась сова, и Питер впустил её.       — О, чёрт возьми. Я бы узнал эти непонятные каракули где угодно.       Северус вырвал письмо из рук Питера и прочёл его.

Дядя Сев,

Что происходит? Тётя Джин появилась в Большом зале с опухшими глазами, как после похорон бабушки, и увела директрису из зала. Потом Грейнджер начал преследовать патронус. Все в Рейвенкло сходят с ума и не дают мне учиться. Даже Тео нянчится с этой дурочкой. Но это же розыгрыш, да? Твой патронус не изменился? Скорее напиши ответ.

Драко

      — Этого не может быть.       — Вы так и не расскажете мне о коде «Фиолетовый»? Вы всерьёз ожидаете, что я поверю, будто из-за несчастного случая с зельем Северус Снейп забыл, как воспитывал детей Пожирателей Смерти с самого их рождения? Или как они с Джин месяцами боролись, пытаясь сохранить их?       — Не сейчас, Бродяга.       — Нет, сейчас. Он выглядит так, будто его ужасает сама мысль о детях. Это не тот Северус Снейп, которого мы знаем, и тебя это не удивляет, так что расскажи мне всё сейчас же, или я вызову сюда Грюма, чтобы он его допросил.       — Это был несчастный случай с зельем, — повторил Питер, умоляюще глядя на Северуса, но Северусу нечего было добавить.       — Что за несчастный случай с зельями?       — Ты помнишь зелье, которое перенесло нас в будущее? — спросил Петтигрю.       — Да, я получил подростка-говнюка на воспитание в дополнение к моим собственным детям, я в курсе.       — Ну… Ладно, значит, ты знаешь, что Джин — провидица?       — Я тебя не понимаю, Хвост. Какое отношение Джин имеет к несчастному случаю с зельем в семьдесят шестом?       — Кто-нибудь из студентов напоминает тебе Джин?       — Что ты… подожди, Грейнджер? Ты хочешь сказать, что она мама Грейнджер или что-то в этом роде? Она совсем не похожа на Северуса, и я понимаю, почему она это скрывает.       — Нет, ну, не совсем, — Питер снова посмотрел на Северуса, умоляя о помощи.       — Ты хочешь сказать, что Грейнджер — это Помфри?       — Да! — пискнул Петтигрю.       — Но если Помфри отправили в будущее, то когда это произошло? Может, поэтому она так хорошо владеет магией, даже будучи магглорождённой? Это логично, если она действительно Помфри. Помфри — гениальные ведьмы.       — Почему магглорождённая ведьма не может быть просто блестящей — это неразумно? — съехидничал Северус. Он пристально посмотрел на Сириуса: — Потому что единственное разумное объяснение тому, что ведьма просто отлично владеет магией, — это то, что она втайне чистокровная? Вот как? По этой логике Лили Эванс втайне должна быть Бёрк, я прав?       — Ну, мы не проверяли её, так что, все может быть, — сказал Сириус.       — Бродяга, — прошипел Питер.       — Что бы ты сказал, если бы я сказал тебе, что Помфри — это Грейнджер? А? Ты бы тогда поверил? Если твое молодое «я» перенеслось в будущее, почему бы мисс Грейнджер не отправиться в прошлое?       — Что ты хочешь сказать, Снейп?       — Несчастный случай на зельях, — сквозь сжатые зубы прошипел Северус, — произошел не со мной, а из-за меня.       — В душе он Северус Снейп из той временной линии, где Джин не существовало, — подытожил Питер.       — Значит, Джин — это Грейнджер, а Грейнджер — это Помфри? Но Джин и Поппи — сестры.       — Усыновление.       — А разве мелкая Грейнджер не встречается с младшим Нюньчиком, разве это не…       — Я вижу, что пребывание в живых и за пределами Азкабана никак не улучшило твои когнитивные способности.       — Азкабан?       — Время, из которого Северус отправил Гермиону, было не самым лучшим, — пояснил Петтигрю. — Вот зачем нам нужен Омут памяти, чтобы ввести его в курс дела.       — Значит, ты, профессор, дал студентке зелье, чтобы отправить её в прошлое? — уточнил Сириус.       — Это краткое изложение инцидента.       — Это отвратительно! Тебя нужно посадить в тюрьму, — палочка Блэка в мгновение ока была направлена на Северуса, и ему, безоружному, оставалось только ждать неизбежного.       — Сириус Орион Блэк, не смей поднимать палочку в моём доме! — закричала очень вовремя вернувшаяся ведьма. — Питер, что здесь делает Сириус?       — Нам нужен был его омут памяти.       — И где же он?       — В пути?       — Вон, убирайтесь из моего дома! Вы оба.       — Я не могу просто оставить тебя с ним наедине, — заныл Блэк. — После того, что он с тобой сделал.       — Я справлюсь. А теперь кыш отсюда, Питер, верни мне палочку Северуса.       Ведьма протянула руку, и крыса вложила в нее черное древко. Грейнджер подождала, пока они уйдут, после чего вернула палочку Северусу.       — С Хогвартсом всё улажено. Я пойду возьму что-нибудь на ужин на вынос. Ты доверяешь мне в том, что я принесу тебе то, что тебе понравится, или хочешь умереть с голоду?       — Что бы ты ни выбрала, всё будет в порядке.       Она снова исчезла, оставив его одного впервые за несколько часов. Северус побродил по дому. Питер не соврал: на втором этаже было три спальни. Комната, которая была его маленькой убогой детской, была расширена и превращена в спальню с мансардным окном и мягкой скамьей между двумя книжными полками. Вдоль стен висели фотографии, волшебные и маггловские, рассказывающие о его жизни с Джин. На каждой фотографии они выглядели счастливыми вместе. Даже на фотографиях с малышами.       Другие комнаты явно принадлежали мальчикам-подросткам. В одной из них стоял книжный шкаф с художественной и научно-популярной литературой, а в другой — стеллаж с принадлежностями для квиддича. В обеих комнатах были фотографии и письма. В комнате, которая, как предположил Северус, принадлежала Тео, на столе лежала записка, написанная Джин.       Здесь у тебя всегда будет дом. Только скажи слово, и я буду рядом.       Его сердце сжалось. Как эта ведьма изменила жизни всех окружающих её людей? Понимали ли они, что их судьба сложилась бы иначе, если бы не Джин Помфри?       Северус спустился по лестнице и обыскал кухню, пока не нашёл два набора столовых приборов. Он накрыл на стол и стал ждать.       И дождался.       Наконец ведьма вернулась с пластиковыми контейнерами и такой острой едой, что у него защипало в носу.       — Извини, там был настоящий зоопарк. Я принесла тебе кое-что острое, я знаю, как ты его любишь.       Судя по злобной ухмылке на её лице, Северус сильно сомневался, что ему понравится эта еда. Но он всё равно её проглотит.       Если для того, чтобы заслужить расположение ведьмы, ему нужно будет плохо поесть — он будет терпеть.