because i like you.

      В тихую комнату, не тревожимую никем, врывается запыхавшийся Сонхун. Его грудь поднимается и опускается в быстром темпе, глаза прикрыты, и сердце, наверняка, бьётся настолько быстро, что готово выскочить. Джейк лишь слегка вздрагивает, когда дверь бьётся об бетонную стену, покрытую однотонными обоями, с громким стуком, но никак не удивляется столь неожиданному появлению друга.              Взгляд пробегает по растрёпанному виду приближающегося к нему Сонхуна. Молчание висит между ними, потому что никто из них двоих не решается начать разговор. В голове уже появляются некоторые идеи, почему Сонхун вообще тут появился, правда, озвучены они не будут, он лучше услышит, чем будет догадываться. Джейк, лежащий на кровати, спокойно принимает на неё ещё одного гостя, не потрудившегося даже поздороваться, хоть и не особо важно это сейчас.              Пот, стекающий по вискам, Сонхун вытирает сам ленивыми движениями. Устал из-за бега, наверное. Джейку заранее известно, как лучший друг попал в дом: нашёл запрятанный под горшком ключ, о местонахождении которого сам рассказал. Сонхун дрожащими пальцами пытается развязать галстук, чего явно не получится без помощи. Джейк приподнимается на локтях и одним движением справляется с возникшей проблемой.              — Что случилось? — наконец звучит вопрос. Голос Джейка наполнен полной заинтересованностью. Он не может скрывать её больше. Конечно, знает о том, что Сонхун убежал от него для разговора, но не знает о чём.              — Хисын сказал мне, что если я пришёл к нему, чтобы пообниматься и потом делать вид, что мы никогда не общались, то могу уйти сразу, — Сонхун говорит раздражённо, принимаясь расстёгивать первые две пуговицы рубашки, которая определённо ему не принадлежит: она немного ему не размеру, что бросается в глаза Джейку сразу. — И мы поссорились, — заканчивает слишком резко. Без подробностей, которые вытянуть из него хочется.              — Он не извинился? — всё же уточняет Джейк, когда голова друга опускается на свободную подушку. Тот глаза прикрывает на секунду, прежде чем они распахиваются резко. Сонхун смотрит на него, и прочитать испытываемые эмоции попросту невозможно. Они скрыты глубоко внутри, и это уже не подвластно Джейку.              — Извинился, — лишь коротко звучит. Никакого продолжения не следует дальше, из-за чего в комнате повисает напряжённая тишина, которую прервать хочется. Сонхун аккуратно поправляет выпавшие из укладки пряди, чтобы всё было ровно и красиво. Проще сказать, идеально, как он любит. Однако это никак не объясняет молчание, явно не подходящее к их ситуации.              — И ты просто ушёл? — слетает с губ Джейка слишком обречённо. Он думал, что Сонхун уйдёт, чтобы наконец-то помириться и перестать страдать по Хисыну в одиночестве, но нет. Правда, и в этом уже появляются сомнения: точно ли он был один прошлой ночью? — Ты опять решил побыть упёртым идиотом, у которого на коленях должны просить прощения? — он не злится даже, на удивление. Попросту разочарован в случившемся максимально.              — Может быть, — Сонхун холодно признаётся в этом. Скорее, себе самому, чем лучшему другу, потому что голос у него тихий, не думающий о повышении. Дрожь, проходящую в руках, старается скрыть любым образом, однако Джейк уже всё увидел и прекрасно понял, что Сонхуна накрывает с головой вина за произошедшее, о чём и никогда не скажет никому.              Джейк разочаровано вздыхает и ложится обратно, но теперь уже рядом с Сонхуном, всё ещё крепко держащего в руках развязанный галстук, который тоже не принадлежит ему. Что ж, пазл в голове постепенно начинает складываться, и Джейк осознаёт, где и с кем был он прошлой ночью. И слова, пересказанные Сонхуном, теперь имеют смысл для него.              Сонхун был у Хисына. Только о том, как это произошло, идей попросту нет. Стоит спросить определённо. Лучше прямо, ведь ходить вокруг да около Джейк ненавидит. Ладонь настигает плеча Сонхуна, лежащего с закрытыми глазами и точно не спящего, чтобы привлечь внимание.              — Что ты делал у Хисына дома, когда вчера днём только рыдал мне о нём в плечо? — спрашивает таким же холодным тоном, с каким с ним разговаривали пару минут назад. Сонхун не прощает, но сидит дома у того, кто стал причиной его слёз и паузы, которую ему пояснил Джей.              — Он позвал меня, чтобы мне было не так одиноко. Ты был с Джеем тогда, а мне было страшно оставаться настолько долго одному, — говорит Сонхун, не переводя даже взгляда в его сторону, сосредотачивая его на одном лишь потолке, увлёкшего непонятно чем. — Я поддался эмоциям, тебя устроит такой ответ?              — Нет, — чётко звучит ответ, прежде чем Джейк поднимается на локтях и призывает смотреть в карие глаза. Его раздражает поведение друга. — Сначала ты рыдаешь из-за него, а потом обнимаешься с ним и не принимаешь его извинения, притворяясь, что вы никогда не общались.              — Какая тебе, блять, разница? — Сонхун приподнимается, и их взгляды встречаются. Он раздражён и зол так же сильно, как и Джейк. Его ладони сжимаются в кулаки, сминая простыни под ними. — Это моё личное дело, Шим Джейк, — специально использует полное имя, чтобы подчеркнуть всю серьёзность.              — Потому что я не хочу, чтобы вышло так как со мной, — Джейк дышит часто, стараясь привести в порядок себя и не сорваться прямо на друга. — Как ты не можешь видеть, что делаешь с человеком, который тебя любит? Почему тебе обязательно поступать как последний мудак с людьми, испытывающими к тебе тёплые чувства? Ладно, я, но не Хисын! — ладонь ложится на напряжённое плечо с намерением успокоить. Действия выводят из себя, несмотря на то что он сам по себе спокойный человек.              — Не вспоминай, что было пару лет назад, — твёрдо произносит, скидывая руку с плеча. — Я сам решу, как буду поступать. Я пришёл к тебе не за тем, чтобы слушать твои упрёки. Хочу отдохнуть немного, — Сонхун смягчается моментально, злость постепенно уходит из его души, из-за чего его тело расслабляется, и он укладывает обратно голову на подушку.              — Какой же ты идиот, Сонхун, — он вздыхает и ложится рядом. Телефон, вибрирующий на простыне, не стоит и капли его внимания. Что-то иногда до сих пор тянет его к Сонхуну, чему он не противится. Наверное, обычная привязанность за то огромное время, проведённое вместе.              Ответа никакого не следует, лишь тишина сопровождает их на протяжении некоторого времени. Сонхун не отводит взгляда от потолка, пока всё его тело не может окончательно расслабиться, всё ещё дрожа от оставшейся в нём злости. Может, наконец осознает, какую боль нанёс и ему, и Хисыну.              — Бесит, что ты прав, — Сонхун переворачивается на бок, дабы увидеть тёмные глаза Джейка, направленные на него. Признание этого даётся ему с огромным трудом определённо, но и чувств своих он не показывает сейчас. Лишь раздражение.              Джейк улыбается на сказанное и тянет в свои комфортные объятия, так любимые Сонхуном ещё до появления парней в их жизнях. Привязанность говорит о многом, правда, неожиданные воспоминания о том, что произошло зимой два года назад, заставляют прижать Сонхуна ближе к себе.              Тяжёлый вздох сопровождается дрожью, проходящей по позвоночнику Сонхуна от неожиданности звука. Первая влюблённость Джейка, которая стала для него ядом, распространяющимся по венам достаточно быстро, о чём он не забудет никогда. Но для Сонхуна это было ничем, кроме как всплеском гормонов. Неудивительно, что Джейк злился, правда, продолжал общаться.              Сонхун не видел проблемы тогда, да и сейчас ничего не изменилось. Он продолжает говорить всем, что они не во вкусах друг друга, не зная, насколько задевает чувства. Только никому ничего не говорит, поскольку они обещали держать всё в секрете. Правда, обида вместе с чувствами ушла на второй план давно. Джейк неимоверно счастлив в отношениях с Джеем, свидание с которым произойдёт завтра. Они договорились пойти в кино, чего давно не делали.              — Джейк? — зовёт тихо Сонхун, укладывая руку на талию аккуратно в попытках отстраниться, чему Джейк не сопротивляется, выпуская из объятий. Он усаживается на кровать и смотрит на него. — Скажи мне правду, мне не стоило так поступать с Хисыном? Мне стыдно, — маска безразличия трескается, и наконец проявляются настоящие эмоции, — но обидно из-за того, что Хисын взял паузу, потому что он с парнями никогда не встречался. Он мог мне сказать сразу, а не поступать так!              — Мог, но и тебе совсем необязательно обижаться на него так сильно, — он поднимает голову, смотря прямо на Сонхуна, на лице которого прослеживается одна только грусть. Ничего большего. — Почему у тебя такая привычка, Сонхун? — спрашивает, и рана на сердце вновь кровоточить начинает.              — Я не знаю, Джейк, — Сонхун вздыхает тяжело, поднимаясь с кровати. На руку наматывает себе галстук, потому что завязывать не умеет без присутствия зеркала в комнате, а помощь никогда не попросит. Даже здесь проявляется его упрямство. — Мне лучше уйти домой, — шёпот рассекает комнату, погружённую в тишину, и только лёгкое копошение одежды её нарушает, — хочу всё обдумать ещё раз.              Джейк и ответить не успевает: Сонхун покидает его, аккуратно прикрывая за собой дверь и возвращая всё на свои места. Спокойствие должно окружать его, но вместо него — неожиданные воспоминания о зиме, прогнать которые не получается, а погружаться в них себе же хуже: швы, наложенные на только зажившее сердце, разойдутся, открывая рану, принёсшую немыслимое количество боли.              

***

             Зимний день медленно сменяется вечером. Небо темнеет, и скоро на нём определённо возникнет бесчисленное количество звёзд, так любимых Сонхуном, щёки которого слегка сейчас немного краснеют из-за лёгкого мороза на улице. Тело парня подрагивает, и никакой бумажный стакан, наполненный горячим кофе, купленным в ближайшей кофейне, не греет его ледяные руки. Он лишь глупо улыбается ему, будто совершенно не мёрзнет на улице, наперекор отказываясь возвращаться домой.              Джейк рассматривает лицо шестнадцатилетнего Сонхуна и задыхается от всех приятных чувств, переполняющих его с головой. Кажется, куда ещё больше? Однако всегда находится для него место в сердце, переполненное чувствами. Тёмные волосы, которые не испорчены никакой краской, манят его тем, что коснуться их хочется и погладить аккуратно, не разрушая укладку, ведь волной польётся недовольство, если это произойдёт.              Всегда идеальный. Всегда поражает тем, как одевается. Всегда каждый знак внимания по отношению к нему заставляет сердце трепетать и биться настолько быстро, что кажется, будто оно намеревается выпрыгнуть из грудной клетки. И Джейк был бы не против, если бы в конце концов жизненно важный орган оказался украден парнем, покорившим его с ног до головы.              Губы Сонхуна подрагивают от холода, и кофе не согревает его продрогшее тело, а Джейку ничего и не нужно. Ему достаточно лишь тёмных глазах, смотрящих прямо на него, и он уже чувствует тепло, растекающееся по нему в ту же секунду. Сонхун и понятия не имеет, какое влияние оказывает на него, да и не должен знать вовсе.              Аккуратные пальцы скользят по предплечью, скрытому за зимней курткой, намереваясь убрать выпавшую из укладки коричневую прядь, которая скрывает покрасневшее от холода ухо. Джейк незамедлительно реагирует: снимает свою вязаную шапку и одевает её на голову Сонхуна, смотрящего на него с удивлёнными глазами и шепчущего еле различимое «спасибо». Сам он борется с подступающим холодом с помощью капюшона своей куртки.              — Давай вернёмся, — слетает с губ лёгким шёпотом, будто мёд льётся с них. Подушечки пальцев аккуратно поглаживают щёки, стараясь согреть и спрятать от холода. Джейк улыбается, когда смотрит на такую же ответную улыбку, и тает, становясь окончательным заложником своих чувств.              Сонхун неуверенно кивает, выпуская из одной ладони горячий бумажный стакан, об который обжечься не составляет никакого труда, но руки его настолько ледяные, что, возможно, он и не ощущает полноценную температуру. Джейк аккуратно касается тыльной стороны ладони и переплетает пальцы в надежде найти тепло и успокоение своей души.              Холодный ветер заставляет хрупкое тело дрожать только больше, и жалость, возникающая в сердце, становится причиной крепких объятий, инициатором которых становится сам Джейк. Сонхун всегда такой: нежный, таящий от простого прикосновения к нему, но и упрямый до ужаса. Не поддаётся уговорам надеть ту же шапку, а потом мычит что-то неразборчивое, но благодарное, уткнувшись в шею, которую опаляет горячим дыханием, сводящим всё естество с ума.              Сонхун аккуратно ведёт медленно большим пальцем по костяшкам, спотыкаясь об них, разнося тепло по всему телу. Кофе благополучно забыт на ближайшем бордюре, чтобы уделить всё внимание одному ему. И Джейку приятно, когда он ощущает руку, обвивающую талию и притягивающую ближе.              Он сделает всё, чтобы защитить Сонхуна, так любимого им. Даже если они просто друзья, которым не суждено быть вместе никогда. Больно слышать, когда Сонхун твердит абсолютно всем, что они не во вкусах друг друга и не встречаются, совершенно не зная, что испытывает сам Джейк, но не хочет рушить дружбу, поэтому и соглашается с ним постоянно.              Джейк тает под напором горячего дыхания, согревающего его с головой. Сонхун держит в своей руке крепкую талию в нежелании отпускать. Лишь бы он согрелся и остался с ним чуть дольше. Они договорились вернуться домой, но вместо этого стоят в крепких и тёплых объятиях друг друга.              Первым шаг назад делает Сонхун, поднимая с устланного снегом бордюра бумажный стаканчик с горячим кофе. Его щёки всё такие же красные, и только тепло дома и комнаты смогут спасти. Джейк не выпускает руку Сонхуна, продолжая держать их пальцы переплетенными. Они так и идут до двухэтажного здания, принадлежащего родителям Джейка, которых сейчас нет, и это их шанс провести время одним, где никто не сможет им помешать.              Зимние куртки остаются в прихожей, и растрёпанные из-за шапки волосы вызывают улыбку только. Джейк, пробегая подушечками пальцев по ним, возвращает привычную укладку на место. Сонхун тянет на себя и застаёт врасплох своим резким движением, чего явно и добивался.              — Ты не будешь против, если я останусь у тебя? — шепчет Сонхун, наклоняясь к красному от холода уху Джейка, поскольку его вязаная шапка была на чужой голове всё время, а капюшон оказался не очень хорошим решением проблемы. — Я обещаю, что не буду громким, как в прошлый раз, — он флиртует бесстыдно, зная, какой эффект это произведёт на Джейка, слишком чувствительного к подобному роду словам.              — Родители уже задаются вопросом, встречаемся ли мы. Ты слишком часто ночуешь у меня, — констатирует Джейк, поглаживая острые плечи, чтобы смущаться не одному ему. Реакция незамедлительно следует: Сонхун переводит взгляд на него, смотря с улыбкой и, видимо, находя в словах Джейка некое удовлетворение, словно именно этого он и добивался своими ночёвками и прилюдными объятиями, из-за которых на них все смотрели и сердце таяло моментально.              — Тебе нравится, что они думают так, Шим Джейк, — вместо целостного ответа говорит Сонхун, нежно касаясь открытой зоны шеи, которая такая же ледяная, как и пальцы его. Мурашки приходят по всему телу, и причину им Джейк не может найти: то ли это из-за практически интимной близости между ними, то ли из-за холода, всё ещё пронизывающего его.              И не может не согласиться, ведь Сонхун прав до глубины души, не догадываясь, насколько ему нравятся эти прикосновения. Но и потеряться в одном лишь действии Джейк себе не дает. Он намерен продолжать их затянувшуюся на недели игру, правила которой до боли просты: вызвать румянец у другого, и пока они равны в счёте. Правда, Джейк никогда так просто не отдаёт победу в чужие руки.              Ладони, располагавшиеся на хрупких плечах, скользят на не менее хрупкую талию, разрушить которую, кажется, не стоит ничего, только проверять этого не станет: причинять боль меньше всего хочется, потому что Сонхун до безумия дорог ему. Он сжимает её аккуратно и притягивает аккуратно к себе, борясь с желанием залезть под тёплый свитер с надеждой согреть его тело так же.              Раскрывшийся от удивления рот сигнализирует о том, что Сонхуна удалось застать врасплох. Аккуратные пальцы намеренно сохраняют своё положение на фарфоровой шее, являющейся полностью открытой для любой мысли. Джейк готов быть и задушенным этими прекрасными руками. Для Сонхуна всё, что его порочной душе угодно.              Джейк тянет игривую ухмылку, давая понять, что только начинает свою сладкую пытку, которую невозможно будет избежать ни при каких условиях. Сонхун, правда, не из тех, кто быстро сдаётся, а играет до последнего, отказываясь проигрывать. Пальцы пробегают по линии челюсти и остаются там на некоторое время, прежде чем расстояние между ними становится едва ли ощутимым.              Дыхание спирает от подобной близости, руки слегка усиливают хватку на талии, но Сонхун, словно игнорируя возникающую боль, не отрывает прекрасных карих глаз от него, чтобы в полной мере наслаждаться всем, что происходит. Огромное удовольствие доставляется ему от того, как он изучает лицо, находящееся в шаге от появления густого румянца, который станет самым сильным когда-либо испытанный Джейком. Однако следующие слова, льющиеся из покусанных собственными же клыками губ сладким шёпотом, сводящим всё естество, будоражат окончательно.              — Джейк, ты можешь научить меня целоваться? — Сонхун невинно растягивает слоги, чтобы досконально изучить выражение лица друга, явно не ожидавшего такой просьбы. И этого он и добивался. — Я серьёзно, я никогда не целовал кого-либо, — добавляет ещё тише, касаясь губами щеки, на которой вот-вот проявится румянец от действий Сонхуна.              Молчание сопровождается, кажется, что вечность для Джейка. Он не может и вдохнуть нормально кислород, когда рядом с ним такой красивый парень, в которого влюблён он без остатка. Ладони поглаживают талию, прижимая к себе непозволительно близко.              — Научу, — отвечает наконец, внимательно наблюдая за тем, как в улыбке расплывается лицо Сонхуна. Он на радостях ещё раз целует щёку, не оставляя какой-либо след от косметики, так редко использовавшейся им два года назад. — Можем присесть на кровать? Или ты так хочешь? — интересуется Джейк.              — На кровать, — на раздумья уходит всего несколько секунд, прежде чем Сонхун отстраняется и тянет за собой. Он без промедлений усаживается на предложенные Джейком колени для удобства. Ладони вновь обвивают его талию, посылая по телу тонну удовольствия, от которого мурчать хочется.              Джейк заключает пальцы в замок за спиной Сонхуна, притягивая к себе ещё ближе, чуть ли не падая на кровать. Правда, он совсем был бы не против, если бы Сонхун оказался сверху. Однако подобной мысли не позволяет задержаться надолго: она слишком порочна для их сложившейся ситуации.              Никаких слов не следует, потому что Джейк не знает, как объяснять вслух, поэтому делает это действиями. Сначала касается верхней губы, прежде чем затянуть в полноценный поцелуй, от которого тело слегка подрагивает, и Джейк поясняет себе это тем, что это всё из-за веса, навалившегося на него. Он не торопится, аккуратно перебирая губы, чтобы показать, как нужно действовать.              И Сонхун повторяет за ним, целуя чуть в быстром темпе. Забывает про какую-либо нежность, когда неожиданно прикусывает нижнюю губу и держит её между своих зубов, вскрик Джейка только смешит его, перед тем как он вновь затягивает в поцелуй. Согревшиеся от комнатной температуры пальцы аккуратно поглаживают затылок, забираясь в волосы и оттягивая пряди, от чего Джейк только тает, потому что не сдаться Сонхуну попросту невозможно.              Джейк нежен, боится ранить, в отличие от Сонхуна, целующего его с неописуемым желанием. Тот жмётся ближе, и выдержать напор попросту становится сложно, и Джейк, не выдерживая, падает спиной на кровать, не забывая утянуть хрупкое тело парня за собой.              — Мне нужно больше практики, Джейк, — флиртует, шепча в губы, от которых отстраняться не собирается. Сонхун лежит на нём, расположив руки по обе стороны от головы Джейка. Он буквально берёт его в плен, и сбежать от этого нет и капли желания. — Устроишь мне? — губу прикусывает вновь, но в этот раз не забывает её оттянуть несильно.              И ответа никакого не следует, потому что кошачий прищур выбивает из него остатки какого-либо разума. Джейк целует в привычной себе темпе: жадно, словно Сонхуна у него могут забрать в любой момент. И в глубине души он знает, что это правда. Это долго не продлится, потому что он не симпатизирует Сонхуну. Обычный всплеск чувств и эмоций, как позже произошедшее обоснует Джейк.              Но именно сейчас он предпочитает об этом не думать, полностью отдаваясь желанным, покусанным губам, сводящим его мозг с ума. В голове остаётся лишь образ Сонхуна, лежащего на нём и целующего его, пока руки Джейка проникают под тёплый свитер, согревая свои руки об плавящееся тело.              — Ты же понимаешь, что никто не должен об этом узнать, — губы мажут по щеке и подбираются к уху, опаляя то горячим дыханием, не сулящим ничего хорошего. Бабочки в животе кружатся в бешеном темпе так же, как и его сердце бьётся. Сонхун прикусывает мочку, ухмыляясь тому, как Джейк шумно забирает носом воздух. — Такой чувствительный, — игриво шепчет, а после довольно утыкается носом в яремную вену на шее.              — Заткнись, — лишь проговаривает Джейк, расслабляясь всем телом, потому что понимает, что на этом Сонхун закончил. Только румянец, всё-таки возникающий на его щеках, свидетельствует о том, что сегодня именно он является проигравшем в их чёртовой игре. И Сонхуну стоит лишь поднять голову, чтобы увидеть краснеющего друга, что скрыть попросту не предоставляется возможным.              

***

             Мало тогда знал Джейк, что на следующий день Сонхун будет делать вид, что между ними и правда ничего не было. Будто не они целую ночь провели за тем, чтобы искушать друг друга своими губами. Это было понятно, но тогда ранило достаточно сильно, что привело к масштабной ссоре, после которой они около недели не общались. Возможно, было бы дольше, если бы Джейк не пошел на разговор первым.              Воспоминания в который раз доказывают, что Сонхун всегда обижается до последнего. Правда, Джейку вовсе не хотелось, чтобы и Хисын узнал об этой стороне личности так быстро. Но и тот не отступает, потому что продолжает бороться. Хисын извинился во второй раз сегодня, хотя можно было сдаться после первого.              И Джейк, как бы это больно не было признавать, заглушал моральную боль постоянными свиданиями с другими парнями, представляя вместо них красивое лицо, располагающее на себе несколько родинок. Это было неправильно, но было единственным выходом для него. Только с Джеем он наконец нашел то самое успокоение, так искомое им.              Благодаря одному ему Джейк смог вновь поверить в сладкую любовь, не отравляющую душу смертельным ядом, как было с Сонхуном, с которым они пришли к решению быть обычными друзьями, вернув всё на свои привычные места. Мысли о Джее вызывают только улыбку, поэтому так и хочется скорее с ним увидеться, чтобы пойти в кино и посидеть на последнем ряду, с радостью принимающим таких страстных парней, какими они и являются.              По ощущению чужих губ на своих безумно скучает. И ожидание становится самой настоящей пыткой. Джейк вздыхает практически обречённо, потому что простых сообщений от Джея, занятого офисной работой, ему недостаточно. Рядом его присутствие необходимо, а ждать до завтра придётся.              Джейк вовсе и не знает, как там Сонхун: ответа от него никакого нет, только множество проигнорированных сообщений, с которыми поделать что-либо невозможно. Сонхуну нужно всё обдумать досконально и включить голову, а не продолжать слепо следовать на поводу у чувств и обижаться уже просто для вида, как кажется Джейку. Появляться в его доме даже не думает, потому что вряд ли его захотят видеть сейчас. Может, Сонхун решит простить Хисына, чтобы их давящая на всех пауза была официально закончена.              Волнение остаётся при нём, и, чтобы как-то отвлечься, он пишет Джею с просьбой заехать за ним, несмотря на то что они видятся практически каждый день. Их влюблённость настолько сильная, что Джейк бы с радостью перебрался в его квартиру и жил вместе с ним, помогая с уборкой, чтобы всё упростить. Правда, переезд сейчас, к сожалению, невозможен. Может, после окончания школы всё получится. На это вся надежда только.              Родители Джея одобрили. Джейк решил не медлить с тем, чтобы познакомить своего парня с отцом и матерью, так радостно отреагировавших на наличие второй половинки у их любимого сына. Теперь Джей стал их частым гостем, потому что Джейк без него не может прожить.              Представления о сильных руках на собственной талии будоражат сознание. От простых объятий, к которым он уже должен был привыкнуть, дыхание спирает у него, ведь касания его парня другие, отличающиеся от остальных. Даже Сонхун не сравнится с Джеем в этом плане, как бы жестоко это не звучало. Джейк с радостью бы отдал всё сейчас, чтобы ощутить крепкие объятия, знаменующие защиту от всего и отгоняющие волнение за лучшего друга.              Дрожащие пальцы сминают простыню, а дыхание сбивается от порочных мыслей, от которых избавиться не выходит никаким образом, да и не пытается он особо, хотя и стоит ему, ведь Джей уже должен скоро приехать к нему, а Джейк даже не собрался, потому что слишком увлечён мыслями, связанными с ним, представляя, как он лежит под крепким телом Джея и стонет его имя на всю комнату, не осознавая, что их слышат и соседи.              Только лишь звонок телефона, отдающий в самые уши, заставляет его отвлечься и переключить внимание на вибрирующую по всей кровати вещь. Контакт Джея отличается от всех остальных наличием сердечек и тем, что находится в исключениях у него, поэтому может звонить и не быть проигнорированным при включенном режиме «не беспокоить».              Долго думать не приходится. Он берёт смартфон в руки и большим пальцем проводит по иконке вправо, чтобы вызов оказался принятым и можно было бы поговорить и услышать низкий голос, растягивающий слога медленно, будто пробуя их на вкус, что сводит с ума подростковый неподготовленный разум.              — Джейк, я скоро подъеду, — звучит по ту сторону телефона. Внятного ответа не следует, лишь одобрительное мычание слышится от Джейка, потому что сложить слоги в слова, а те — в чёткие предложения, у него не выходит. — Ты останешься на ночь, потому что ехать ко мне ради пары часов звучит как пустая трата времени?              — Ты не можешь ею быть, пока мы проводим это время вместе, и я ценю каждый момент, проведённый с тобой, — наконец произносит Джейк спустя, как ему кажется, целую вечность, хотя на самом деле прошло лишь несколько секунд. — Я люблю тебя, Джей, я останусь с тобой, чтобы провести тёплую ночь не в одиночестве, — невинный флирт совсем отличается от того, который он использовал с Сонхуном, однако эта мысль исчезает из головы, стоит последовать ответу Джея.              — Хорошо, — Джей, вероятно, после слов парня приободряется и начинает ехать быстрее, чтобы скорее увидеть его самое любимое лицо и обнять тело, которое растает от одного только прикосновения к нему, — я почти приехал. Люблю тебя тоже, Джейк, — звучит на прощание, и сердце быстрее биться собирается, потому что Джейк всё ещё не готов.              Вызов завершается в считанные мгновения. Джей, более не отвлекающийся на телефонный разговор, может вести автомобиль стремительно и приехать скорее. Джейк поднимается с кровати, босыми ногами касаясь пола, и открывает шкаф, выбирая самую комфортную одежду для себя, ведь с Джеем можно не наряжаться, тот примет его в любом виде.              Уже через несколько минут Джейк стоит одетым на улице, накинув на себя тонкую джинсовую куртку, чтобы не замерзнуть от весеннего прохладного ветра. Чёрный автомобиль Джея показывается из-за угла, и улыбку сдержать попросту невозможно. Приятное нетерпение разливается по всему телу.              Джейк без какого-либо промедления сокращает расстояние между металлической конструкцией и тротуаром, кладя ладонь на автомобильную ручку, которая тут же поддаётся, стоит только потянуть за неё. Привычный салон скоро станет родным для него, ведь он бывает здесь слишком часто. Джей тянется к нему для приветственного поцелуя, в котором не жалко растаять.              Пальцы Джея аккуратно перебирают коричневые волосы, массируя кожу головы медленно, чтобы расслабить напряжённое тело. Он улыбается, отстранившись от прекрасных губ, намазанных бальзамом гигиеническим. Джейк берёт за руку и переплетает их пальцы, заключая в замок. Напряжённость чётко читается в его лице, поэтому Джей и целует коротко снова, прежде чем его рот открывается, чтобы задать волнующий вопрос.              — Что случилось, Джейк? Что тревожит тебя? — шёпот разрезает устоявшуюся тишину, заставляя их взгляды встретиться. И слов не находится вовсе, потому что причину слишком сложно объяснять.              — Сонхун, — всё, что только может он произнести сейчас. Джейк сжимает руку периодически, пытаясь успокоиться таким образом, хотя это только повышает его нервозность. — Он поссорился с Хисыном. Опять. Только, как я понял, Хисын извинился перед ним, а Сонхун ушёл, сказав своё фирменное «я подумаю», — последующие слова слетают с губ раздражённо, нежели взволнованно. Джейк ощущал это на себе, поэтому и на взводе таком находится.              — А потом пришёл к тебе? — задаёт наводящий вопрос, дабы продолжение было произнесено. Джей даёт время обдумать абсолютно всё. Под взглядом карих глаз парня думать становится легче, потому что понимание, что его не оттолкнут и не выгонят из салона автомобиля, присутствует при нём. Джей не такой: он поможет ему всеми возможными способами, чтобы тревожность ушла от него.              — Да, — обречённо произносит Джейк, укладывая голову на плечо, — я из него вытянул информацию, чтобы объяснить, какой он идиот, — голос приобретает более агрессивный оттенок, — потому что он, блять, не учится на своих ошибках. Сонхуну лишь бы увидеть, как по нему страдают. Мне очень не хочется, чтобы получилось так же, как и со мной два года назад, — свободная рука сжимает сиденье, на котором сидит Джейк, чтобы успокоиться. — Может, у меня получилось, потому что он сказал, что его бесит, что я прав.              — Наверное, до него дошло, — Джей нежно шепчет в надежде успокоить, поглаживая волосы аккуратно, и это помогает, только совсем немного, ведь последующие слова добивают его окончательно, — Хисын нервничает, хоть и не показывает этого. Он мне писал сегодня. Кажется, он снова закрывается ото всех, чтобы никто не понял чувств, испытываемых им.              — В этом они похожи, — признаёт Джейк. Он отстраняется от вежливо предложенного плеча и укладывает голову на спинку сиденья, всем видом показывая, что он готов ехать в любимую квартиру. — Я успокоюсь, всё будет хорошо, Джей, я клянусь, — обещает скорее себе, чем ему. Джейк сам до конца не уверен уже ни в чём: происходящее с Сонхуном заставляет нервничать и его, что игнорировать не выходит никаким образом, потому что показать себя плохим другом и разорвать отношения, связывающие их, меньше всего хочется.              Поцелуй трепетный оставляется на его щеке, чтобы умиротворить напряжённую ситуацию, сложившуюся в салоне автомобиля. Джейк благодарно улыбается, прикрывая глаза: по ним всегда можно с необъятной лёгкостью догадаться, что больше дозволенного получить хочет он, и Джей это прекрасно выучил за время их недолгих отношений, поэтому лишь смеётся тихо.              Вечерний Маями никак не привлекает внимание. Настроение совсем не то, чтобы любоваться, безусловно, потрясающим городом. Мозг продолжает прокручивать воспоминания о сегодняшнем разговоре. Правда, что Сонхун всё обдумает? Правда, что они помирятся с Хисыном, больше никогда так масштабно не ссорясь? Во всё верить необходимо, как он считает. Для лучшего друга хочется только самого лучшего. И Хисын является этим самым вариантом, несмотря на то что он их учитель изначально.              Автомобиль останавливается на парковке, не находящейся под землёй, потому что другой просто не существует у жилого комплекса, в котором проживает Джей. Как настоящий джентльмен, Джей не позволяет Джейку открыть дверь самостоятельно, делая это за него, обходя автомобиль ради него одного, чем вызывает широкую улыбку. Неужели Джейк наконец получил шанс иметь искреннюю любовь, туманящую разум и не отпускающую долгими ночами?              Квартира приветствует автоматическим светом, установленным в прихожей, чтобы долго не искать включатель. Но губы, накрывающие его собственные, Джейку, конечно, импонируют больше. Поцелуй долгий, тягучий, заставляющий оставить все волнения на пороге и не возвращаться к ним до самого утра. И Джейк с радостью делает это, попадая в сети любви Джея.              — Отвлеку как смогу, — не повышает голоса Джей, продолжая говорить шёпотом, как в автомобиле, будто в пустеющей без чьего-либо присутствия квартире их может кто-нибудь услышать, если Джейк не будет таким же тихим, как его парень. А он не будет, потому что не в его компетенции будет затыкать самого себя, чтобы не дать понять человеку, к которому у него сильные чувства, какое удовольствие испытывает.              — У тебя уже хорошо получается, — слова слетают с губ не по его воле точно, прежде чем Джейка завлекают в новый умелый поцелуй, благодаря которому всё оказывается забыто. Ладони, так любимые им, ложатся на талию и притягивают вплотную к себе без каких-либо церемоний.              И губы, целующие медленно, и крепкое тело, слегка вдавливающее в бетонную стену секундой позже, и подушечки пальцев, водящие по рёбрам и щекочущие их через ткань, — всё сводит с ума, и противостоять этому невозможно. Рот раскрывается в стоне, но и этим действием Джейк позволил протолкнуть в свой рот чужой язык, переплетающийся с его собственным.              Ладони Джейк заводит за шею, скрепляя их там в замок, дабы и мысли не было отстраниться. Всё естество сводит от напора, который приобретает поцелуй спустя лишь немного времени. Однако и дальше продвинуться не позволяет. Горячее дыхание, опаливающее губы, вовсе не искусанные губы, после того как Джей отстраняется, чтобы вдохнуть полной грудью и поцеловать единожды шею, не впиваясь в неё зубами, потому что отметины, видные всем, они оба не любят.              — Ты будешь есть? — интересуется Джей, заглядывая в тёмные глаза, но всё ещё не отступая ни на шаг, потому что по объятиям друг друга они уж слишком скучали. — Там осталась лазанья, которую мы вчера готовили вместе, — пальцы продолжают поглаживать и талию, и рёбра, пока он ждёт ответа.              — Давай, — шепчет Джейк, утыкаясь носом в шею, надушенную одеколоном, используемым Джеем практически каждый день. Кажется, что в тёмной комнате он без труда отыщет своего парня, потому что именно запах карамели выдаёт его полностью и без остатка.              И его провожают на кухню, беря за руку и переплетая моментально пальцы, чтобы не прерывать физический контакт ни на секунду, ведь чувствовать Джея рядом слишком хочется, и это стремление отгоняет все здравые мысли из его головы. Даже в Сонхуна он не был так влюблён, что, может быть, и к счастью, потому что тогда чувства сыграли с ним более злую шутку после ссоры. И никакой бы дружбы, спасающей его, сейчас не было.              Джейк покорно ждёт, пока тарелка, наполненная лазаньей, греется в микроволновой печи, расположив голову на плече Джея. Почему-то веки будто свинцом наваливаются. Неужели он настолько устал, что уже хочет спать? Только когда окажется на кровати и в любимых объятиях, позволит себе отдаться этому прекрасному желанию. Так хотя бы появится шанс получить здоровый сон, в котором так себе отказывает, чтобы с Джеем побольше пообщаться ночью.              Джей аккуратно достаёт нагретую тарелку из микроволновой печи, пока Джейк аккуратно потирает глаза, чтобы отогнать усталость и не выглядеть настолько сонным. Правда, не помогает совсем. Лишь хуже становится мгновением позже, потому что Джей треплет его волосы, делая из них беспорядок, а затем массируя кожу головы, чтобы он точно ничего не съел и заснул прямь на кухне.              — У тебя был тяжёлый день, — проговаривает Джей, прекращая свои действия и убирая ладонь с волос парня, чтобы тот мог спокойно поесть без какого-либо отвлечения. — Всё нормально будет, если мы ляжем спать. Тебе не стоит волноваться по поводу этого.              — Но мы завтра же пойдём в кино? — надежда, с которой это произносится, удивляет Джея, перед тем как вызвать широкую улыбку на его лице, являющимся самым прекрасным, по мнению Джейка.              — Конечно, — Джей шепчет, целуя висок и убирая выбившиеся из укладки пряди за ухо. И он больше ничего не произносит, давая поесть в недавящей атмосфере, потому что друг с другом комфортно, даже если они молчат.              Поздний ужин, как его нарёк Джейк у себя в голове, получается достаточно съедобным и вкусным, а всё из-за того, что они готовили его вчера вместе. И сердце готово растаять от чувства любви, которое он испытывает к Джею. А оно огромное, даже сам Джейк от себя подобного никогда не ожидал.              Следующие сразу же после ужина и быстрого душа греющие объятия усыпляют окончательно. Правда, Джейк даже не в состоянии прикоснуться к губам, ожидающим его внимания. Его голова тяжелеет по ощущениям, поэтому множественные поцелуи в качестве маленького извинения оказываются на шее Джея, вдыхающего кислород, когда чувствует то, что с ним делают.              И Джейк же продолжает намеренно, потому что интерес, разжигающийся в нём, неподдельный, и утолить его можно лишь, узнав последствия его небольшой игры, которую он придумал только что. Однако Джей лишь охватывает пальцами аккуратный подбородок и задирает его, чтобы их карие глаза встретились. Игривый огонёк из его омутов пропадает моментально, когда их губы встречаются в жадном поцелуе.       Джей всегда такой твёрдый и уверенный в себе, но стоит Джейку оказаться в его поле зрения, так это всё пропадает и сменяется нежностью и влюблённым взглядом, который дано видеть не каждому, и Джейку нравится быть этим единственным и главным исключением, словно по-другому быть и не могло.              Подушечки пальцев поглаживают щёку, и это стоит огромного усилия, чтобы прижаться к ним, подобно щеночку, нуждающемуся в ласке, получаемой от Джея в большом количестве. Приятно это всё ощущать на себе. Джейк улыбается неосознанно, отстранившись от распухших губ. И он тоже является этому причиной. Приятно знать об этом. Он смеётся от подобной мысли, из-за чего на лице его парня тоже возникает улыбка. Кажется, их мысли совпадают, что радует безумно. Как будто они соулмейты, наконец-то нашедшие друг друга.              — Люблю тебя, Джей, — звучит подобно клятве с его губ. Он будет именно так и считать, потому что готов для Джея сделать абсолютно всё, ведь даже невозможное возможно, когда они рядом.              — Я люблю тебя больше, — шепчут ему, прижимаясь настолько близко, что их грудные клетки соприкасаются, и не составляет никакого труда ощутить каждый вдох воздуха друг друга. Ладони Джея покоятся на талии, никуда оттуда не исчезая, потому что он знает, как Джейку нравятся подобные объятия.              Ответа не следует, так как Джейк предпочитает оставить вопрос закрытым и решённым. Он практически моментально засыпает в крепких руках Джея, как только глаза окончательно закрываются и тело расслабляется, забывая о былой напряжённости, которая так беспокоила его практически весь вечер.              

***

             Утро наступает слишком быстро, и это раздражает, потому что Джейк не успел получить достаточное количество сна, чтобы выспаться и быть бодрым остаток дня. За ночь он успел выбраться из крепких объятий и спать на своей части кровати. А Джей всё так же продолжает прижиматься к нему.              Он чувствует поцелуи, приходящиеся на шею, линию челюсти и щёку. Такое доброе утро Джейку нравится больше всего. Только не спешит поворачиваться, показывая, что тоже не спит. Намеренно играет с ним, дабы дольше эти поцелуи продолжались и никогда не заканчивались. Дыхание спирает, когда Джей резко тянет за плечо, а впоследствии оказывается сверху, вдавливая в матрас кровати. Кажется, его только что застали врасплох, ведь глаза у него открыты и не выглядят сонными.              — Ты не спишь, — констатирует Джей, располагая руки по обе стороны от головы и не отводя взгляд от него. Джейк только улыбается, словно не его только что взяли с поличным и не придавили к кровати.              — Твои поцелуи были слишком нежными, мне хотелось подольше их ощущать, — признаётся Джейк. Его пальцы проскальзывают под домашнюю футболку, поглаживая бока и скользя вверх, к грудной клетке. Едва касается чувствительных сосков, прежде чем убрать руки, похабно улыбаясь. — Ты так редко целуешь меня, — тянет по слогам довольно и следит за реакцией на свои слова.              — Ложь, — только лишь отвечает Джей, — я целую тебя слишком часто, — он вздыхает, когда Джейк убирает руки с его груди, желая большего. Он наклоняется и покрывает лицо невесомыми поцелуями, от которых растаять не жалко. Однако намеренно игнорирует губы.              — Джей, — тянет он обречённо и задирает подбородок, чтобы ощутить желанный поцелуй наконец-то. Джейк плеч касается и тянет на себя дрожащими руками. — Пожалуйста, я тебя умоляю, — шепчет, и сам голову поднимает. И только сейчас их губы встречаются.              Поцелуй нежный, потому что оба вкладывают все чувства в него. Джейк так любит и хочет показывать это каждый чёртов день своей жизни. Возможно, может показаться, что это как-то неправильно для кого-то, но до других нет никакого дела ему, пока рядом с ним Джей, способный защитить его ото всех бед. Пальцы Джейка аккуратно перебирают пряди волос и сжимают их внезапно от испуга, когда будильник, установленный прошлой ночью самим Джейком.              Отстраняться нет никакого желания, однако раздражающий звук продолжается, поскольку никто не тянется к телефону, чтобы отключить будильник. Джейк сминает губы медленно, растворяясь в нежнейшем поцелуе. Он дышит часто, грудь поднимается в стремительном темпе, когда от него отстраняются. И под взглядом властных карих остаться хочется навечно. Правда, Джейк не может себе этого позволить сейчас, потому что в школу пора собираться.              Он даже позавтракать не успевает, ведь им ехать достаточно долго, поэтому придётся ждать до обеда. Джей улыбается, смотря на то, как Джейк сонно потирает глаза и собирается, намеренно забирая в своё пользование лёгкую оверсайз кофту парня без какого-либо разрешения.              Сонхуну по-быстрому сообщение отправляет, чтобы тот не ждал его сегодня и сам добрался до школы. Джейк прекрасно понимает, что таким образом расстраивает лучшего друга, но ставит свою потребность увидеться со своим парнем выше, как бы обидно это не было для Сонхуна. Он сильный, поэтому справится самостоятельно со своим одиночеством. Может, вновь отправится к Хисыну.              Ему попросту не хочется возвращаться к вчерашним переживаниям и проблемам. В этом вся причина. Джейк замирает перед зеркалом с осознанием, что какая-то обида на произошедшее до сих пор таится в нём, но внимание этому он не уделяет, выкидывая эти мысли из головы, чтобы не волноваться больше.              Лицо всю дорогу до школы не показывает никаких эмоций, только когда взгляд Джея встречается с его собственным, в глазах проскальзывает нежность, убеждающая не беспокоиться о нём, по крайней мере, сейчас. Джейк лишь посматривает на экран в ожидании ответа на своё сообщение, отправленное Сонхуну около двадцати минут назад, а оно всё остаётся непрочитанным. Неужели он опять решил всех игнорировать? Или вновь остался у Хисына, отдавая всего себя ему, несмотря на то что они, по его же словам, поссорились?              Автомобиль подъезжает прямо к центральному входу школы. У всех на глазах. Джей делал так всего несколько раз, но непонятно зачем, а причину этому не объясняет. Только сегодня на них обращена лишь одна пара глаз. И принадлежит она Сонхуну, выражение лица которого явно отражает беспокойство или даже, кажется, разочарование. Причина этого ему неизвестна, поэтому нужно лишь спросить.              Короткий поцелуй на прощание, и через несколько считанных мгновений Джейк уже стоит на улице. Лёгкий ветер дует ему в лицо, и тело покрывается мурашками, пока он делает маленькие шаги навстречу Сонхуну, стоящему и ждущему его одного. Тот взгляд отрывает от асфальта впервые после того, как разглядел его в машине, не обращая никакого внимания на то, что мимо него проходят тонна учеников, толкающих по чистой случайности его в плечо.              Рот Сонхуна раскрывается, однако никаких слов и звуков не слетает с искусанных от нервов губ. Напряжение возникает и у самого Джейка, ведь давно он не видел Сонхуна в подобном состоянии. Его пальцы аккуратно сминают края рубашки, которую он забрал у Хисына, а губу нижнюю он прикусывает, видимо, от нервов. Рюкзак не свисает с его плеч. Значит, Сонхун уже заходил в школу и оставил там свои вещи, к такому выводу приходит Джейк, по-быстрому оценив ситуацию.              — Хисына нет на месте, — всё-таки начинает Сонхун. Едва заметная дрожь проходит по его телу, которая, как Джейк думает, будет объяснена ему тем, что он попросту замёрз, а не волнуется, хоть и весь вид выдаёт его. — Мне сказали, что он больше здесь не работает, — он пытается казаться холодным, равнодушным, однако не получается у него, потому что Джейк видит его насквозь.              — Как он и обещал тебе: решил же проблему с работой, — произносит Джейк уверенным тоном, окольцовывая запястье Сонхуна и уводя в сторону центрального входа. Они сливаются с толпой учеников. — Он извинился перед тобой, уволился ради тебя. Что тебе ещё нужно, чтобы доказать, что Хисын готов сделать всё ради тебя, и чтобы ты прекратил обижаться? — шепчет на ухо и ощущает, как Сонхун закусывает губу сильнее. И Джейк точно знает, что этот вид означает.              Сонхун осознаёт вновь, каким мудаком является и как отвратительно ведёт себя по отношению к Хисыну. Он поднимает взгляд на Джейка, только что говорившего слова с упрёком, расслышать который было попросту невозможно.              — Я вчера уже сказал тебе, что меня бесит, когда ты прав. Но я извинюсь перед ним, Джейк, — он вновь виновато опускает голову, совсем наплевав на то, что может врезаться в кого-нибудь. — Когда будет следующий концерт?