because i like you.

      У Сонхуна дыхание резко сбивается. Хисын нависает над ним с похабной ухмылкой на лице, которая заставляет чувствовать тугой узел возбуждения ниже живота. Они только начали, а у Пака уже есть непреодолимое желание кончить лишь от одного простого взгляда, направленного на него.              Хисын целует остервенело, полностью отдавая все свои чувства. Языки их переплетаются в один момент с тем, как Сонхун притягивает Хисына к себе ещё ближе, обвивая ноги вокруг его талии. Ли отстраняется первый, чтобы рассмотреть губы, распухшие за такое короткое время.              — Красивый, — Хисын шепчет на ухо, наклонившись к нему. Он по мочке языком проводит, прежде чем слабо оттянуть её зубами, а всё ради того, чтобы услышать рваный вдох. — Ты начинаешь сходить с ума от моего обычного шёпота, — констатирует, не повышая голоса. Ли пальцами ведёт по груди и выше, к шее, и Сонхун прикрывает глаза от приятных ощущений. — И от моих прикосновений тоже, — добавляет несколькими секундами позже.              — Хисын, — тянет по слогам Сонхун, — пожалуйста, продолжай, — говорит, стоит только их взглядам пересечься в тёмной комнате, где из освещения только лунный свет, пробивающийся через окно.              Вместо ответа следует очередной поцелуй, благодаря которому Пак окончательно сходит с ума. Ему слишком хорошо от того, как Ли умело целует его, по очереди несильно оттягивая верхнюю и нижнюю губы, а затем вновь сминая их в медленном темпе.              Хисыновы пальцы медленно расстёгивают пуговицы на рубашке, только мешающей сейчас. Он водит ими по горячей и обнажённой коже, заставляя плавиться под ним. Хисын улыбается, когда Сонхун роняет тихий стон и когда касается затвердевшего соска. Не останавливается вовсе, пока его губы вовсю целуют каждый миллиметр шеи. Пак зарывается в волосы Ли, сжимая те и притягивая к себе ещё ближе.              — Можешь кусать, — шепчет он и стонет в ту же секунду, потому что Хисын сразу решает воспользоваться данным ему разрешением. — Я скрою как-нибудь, не волнуйся, Хисын, об этом, — выдавливает из себя кое-как. Говорить уже вскоре не сможет связно. Его разум затуманен из-за Хисына, нависающего над ним.              Клыки вонзаются в кожу плеча, оставляя на нём заметный след, который не сойдёт за несколько дней точно. И пусть. Хисыну можно делать с его телом всё, что он пожелает. Сонхун не возражает.              Пак дышит тяжело, ощущая на груди губы Ли. Извивается под ним и держит за волосы крепче, нуждаясь в большем, чем в простых поцелуях. Его дразнят сейчас, никаких сомнений нет. Хисын задерживается на одном месте слишком долго. Он целует лишь ключицы.              — Хисын, — вновь зовёт своим тихим голосом, — я не могу. Будь быстрее, пожалуйста, я не выдержу больше, — умоляет он и оттягивает Ли слегка от своего тела. Смотрит в любимые глаза напротив и тонет в них, потому что по-другому не умеет совсем.              — Я тебя понял, — не увидит эту улыбку, озарившую всё его лицо, только слепой. Ли ведёт мокрую дорожку из поцелуев до самого живота. — Сними рубашку, пока я занят твоими штанами, — просит он, хотя так это назвать сложно. Скорее, требует, и от подобного узел внизу живота тянет ещё сильнее.              Ли стягивает с него штаны вместе с нижним бельём сразу, в то время как Пак разбирается со своей рубашкой. Хисынова рука давит на грудь с небольшой силой, заставляя лечь обратно на матрас. Сонхун безоговорочно подчиняется этому и раздвигает ноги шире, приглашая устроиться между ними.              Пальцы Хисына невесомо касаются головки члена, а Пак уже протяжно стонет и сжимает простыню. Губу закусывает, чтобы не быть таким громким, потому что стены здесь не такие прочные.              — Смотри внимательно, — Ли шепчет, наклонившись к его лицу, и целует недолго. — Не отводи взгляд от меня, Сонхун.              Прежде чем Пак успевает что-то понять, Хисын вновь оказывается между его ног и рукой придерживает член, пока языком начинает водить по головке, сводя с ума. Сонхун пытается двинуть бёдрами, чтобы Ли взял в рот больше, а не дразнил.              И как только это происходит, Пак просыпается.              — Блять, — шепчет парень и присаживается на кровати, сонно моргая и оглядывая комнату. Он чувствует тесноту в домашних штанах и опускает взгляд вниз. Стояк. — Замечательно, — Сонхун вздыхает.              Совершенно не удивляется тому, что ему снится Хисын. Они в последнее время часто видятся. Даже не на занятиях, а просто гуляют. Чувства только крепнут из-за этих встреч, разговоров до ночи, долгих взглядов и прикосновений. И Сонхун сходит с ума, потому что не сможет его поцеловать. Никогда. Граница, проведённая им же самим, остаётся. Они всё ещё учитель и ученик.              Ладонь скользит под штаны и боксеры. Он обхватывает ею член и кое-как сдерживает порыв простонать. Глаза его закрываются от наслаждения, стоит только начать вести вверх-вниз. Сонхун толкается бёдрами вперёд для получения дополнительной стимуляции.              В голове образ Хисына. И он даже ясно думать уже не в состоянии, его не волнует, правильно ли это или нет. Сейчас для него главной целью является получение оргазма, до которого остаётся не так долго.              Губу закусывает, когда растирает предэякулят сначала по головке, а затем и по всему члену. Хотелось бы, чтобы его так касался Хисын, а не он сам себя. Сонхун двигает ладонью быстрее из-за того, что в его мыслях продолжение сна. И, честно говоря, он бы отдал всё, чтобы увидеть вживую то, как Ли берёт его член в рот и обводит шершавым языком набухшие вены на нём.              Движения ладонью становятся более резкими. Он сжимает простынь рукой крепко, искренне желая, чтобы это были волосы Хисына. Только мечтами это останется. Плевать. Пак может подумать об этом в любой другой момент, но только не сейчас, когда он настолько близко к тому, чтобы излиться себе в кулак.              Ему по-настоящему хочется ощутить узость расслабленного горла Хисына. И толкаться в него, конечно. Правда, если он не будет против. Мысль об этом подталкивает к краю, а движение бёдрами становится последним, перед тем как кончить. Стон, слетающий с губ, успевает заглушить свободной ладонью. Глаза медленно приоткрывает, осматривая тёмную комнату, в которую начинают пробиваться первые лучи солнца. Значит, у него есть ещё немного времени на сон.              Сонхун встаёт с кровати в поисках салфеток, потому что руку ему всё ещё необходимо вытереть. Он находит их, вытирая всё безобразие, устроенное им самим же. Пак стыд начинает испытывать из-за того, что думал о Хисыне, его объекте симпатии, таким грязным образом.              Правда, это чувство уходит так же быстро, как и появляется, потому что его глаза сами закрываются и он проваливается в сон. Сонхун забудет об этом уже через несколько часов. Его мысли будут сосредоточены на другом. Например, на учёбе. К тому же это уже его второй подобный сон, однако в первый раз он не просыпался посреди ночи и у него не было никакого стояка.              До утра ему больше ничего не снится. Повторно за ночь он бы точно не решился касаться себя из-за отсутствия каких-либо сил. Сонхун и так вымотался достаточно, хотя и потратил около десяти минут.              Он накрывается покрывалом до самой головы, а всё лишь ради того, чтобы подольше побыть темноте и поспать. До будильника неизвестно сколько остаётся. Ему лень тянуться до телефона и убеждаться в том, что у него предостаточно времени в запасе. Сонхун стонет обречённо и приподнимается на локтях, когда слышится злосчастный звук, распространяющийся по всей комнате. Раздражающий звон продолжается ещё пару секунд, прежде чем он отключает его.              — Так определённо лучше, — шепчет себе под нос, протирая глаз и оглядывая комнату, освещённую лучами солнца.              Вставать приходится скоро. Сегодня он немного дольше лежит в кровати, держа в руках телефон. Пак пришедшие за ночь сообщения просматривает, пока не натыкается на нужное. Сообщения от Хисына в два часа ночи. Почему он не спал в это время? Может, что-то произошло? Маловероятно, потому что Ли точно бы рассказал Сонхуну обо всём.              Ли просто написал ему о том, когда будет занятие. Как всегда, в три часа. Его отвезут сразу после школы. Сонхун вздыхает и встаёт всё-таки, откладывая телефон куда-то на стол. Джейку рассказывать о своём сне не собирается, потому что предчувствие, что он придумает ещё больше идей для их встреч, и потому что просто стыдно за подобное. Конечно, Пак не против видеться, но и навязываться не хочется, поэтому лучше промолчать.              На улице пасмурно, и по-хорошему нужно взять зонт. Только Сонхун этого не делает, ведь незачем. И так остаток вечера проведёт вместе с Хисыном за просмотром какого-нибудь сериала, или они просто будут долго разговаривать по душам, в то время как Пак будет лишь желать поцеловать его.              Лучший друг ждёт его на улице. Кажется, сегодня он в приподнятом настроении. Неужели очередное свидание с Джеем? Сонхун вовсе не удивлён. Они и так почти встречаются, как рассказывает Джейк.              — Доброе утро, — проговаривает Пак, зевая. — Ты сегодня опять пойдёшь с Джеем куда-то? — голос его сонный. Если бы не косметика, и по лицу было бы понятно, что он не выспался от слова совсем в очередной раз.              — Да, я планирую сегодня признаться, — Шим в нетерпении переступает с ноги на ногу. Телефон из рук не выпускает, отвлекаясь на него постоянно. Друг заостряет внимание на Сонхуне всего на несколько секунд, вероятно, ожидает что-то услышать. Правда, ничего не следует. — Сонхун, всё в порядке? — обеспокоено спрашивает, останавливаясь на месте внезапно и смотря ему в глаза.              — Да, плохо спал, — отвечает Сонхун, — прости, что так отвечаю, — он снова зевает, прикрывая рот рукой. — Не волнуйся, я лягу раньше сегодня и постараюсь выспаться, обещаю тебе, — всё-таки не только Хисына волнует его состояние, но и лучшего друга.              — Надеюсь на это. А в чём причина? — интересуется Джейк. На его лице появляется заметная улыбка, и Сонхун уже знает, о чём тот думает. В какой-то степени он будет прав. — Неужели снова с Хисыном общался ночь напролёт? Когда вы пойдёте на свидание опять? Вроде вы сегодня встретитесь, у вас есть идеальная возможность или после концерта завтра, — по ощущениям у Шима бесконечное количество вариантов того, когда им встретиться, но последние слова озадачивают.              — Концерт? Завтра? — переспрашивает Сонхун, теперь его очередь останавливаться на месте и смотреть на друга. — Мне Хисын ничего не говорил о нём, — некая обида звучит в его голосе. Его не собирались звать на него? Пак заметно никнет, и Джейк скорее стремится его утешить.              — Я думал, он тебя уже пригласил. Хисын собирался это сделать ещё вчера, — на вопросительный взгляд Пака он продолжает: — Джей рассказал мне об этом по секрету, — понижает голос намеренно, ведь они находятся неподалёку от школы. — Только изобрази удивление, когда тебя пригласят.              — Если пригласят, — поправляет Сонхун. Он вздыхает, прежде чем влиться в поток учеников вместе с Джейком.              День тянется долго. Пак на уроках практически засыпает. Его веки слишком тяжёлые, противиться этому нет силы. Только Джейк спасает иногда, трясёт за плечо, когда он укладывает голову на пенал и закрывает глаза в надеждах найти спокойный сон. Окончательно будит звонок с урока, оповещающий о начале перемены, Сонхун чуть ли с места не подскакивает, потому что следующий английский. Он так больше и не получил сообщений от Хисына.              — Только не испепели его своим обиженным взглядом. Мне кажется, Хисын моментально всё поймёт, потому что ты не умеешь скрывать свои эмоции, или я знаю тебя слишком хорошо, — Шим касается сонхунового плеча, проговаривая всё тихо и на ухо, чтобы никто не услышал их. Он отходит от него немного в сторону при появлении Ли в поле зрения. — Вперёд, Сонхун, — шепчет на ухо и заходит в класс, оставляя стоять напротив Хисына в одиночестве.              Коридор, полный учеников, перестаёт иметь какое-либо значение для Пака. Он смотрит на Хисына, объект своей симпатии, и ему хочется растаять на месте от взгляда, обращённого только на него и никого больше. Его сердце пропускает удар, когда ему делают шаг навстречу. Обычно Сонхун бы отступил, но сейчас ему попросту некуда, поэтому и остаётся стоять, не двигаясь и ожидая следующих действий.              Ещё один широкий шаг, и Хисын уже вблизи его лица. Дыхание определённо спирает на долю секунды. Сказать что-либо не получается, всем вниманием пытаются завладеть губы Ли, на которые Сонхун упорно не смотрит, а то точно он потеряет контроль над собой прямо в школе, а это пагубно бы сказалось на репутации их обоих. Хисын, понимая неожиданно, что стоит в непозволительной близости от собственного ученика, делает шаг назад.              — Прогуляемся? — слетает с губ Хисына ещё и так, чтобы только Сонхун имел возможность услышать его. Предложение абсолютно невинное, поэтому нет никаких причин отказывать. Пак головой кивает и видит, как на лице Ли расцветает улыбка. — Думаю, никто не заметит нашего десятиминутного отсутствия.              — Джейк заметит, — отвечает тем же шёпотом и следует за Хисыном по заполненному коридору. Если бы не люди, Сонхун уверен, что его бы взяли за руку. Хисынова тактильность никуда не пропала, а наоборот, с каждым разом проявляется только больше.              — Поверь, ему только в радость, что мы ушли, — Хисын смеётся, ловя недоуменный взгляд со стороны Сонхуна, и спешит скорее объяснить очевидную, на самом деле, вещь. — Он с Джеем сможет больше пообщаться. У них там что-то намечается, а мне никто не говорит ничего.              — Хочешь выслушивать влюблённые монологи от Джейка? Могу сказать ему, чтобы писал конкретно тебе, — говорит Пак, пока улыбка на его лице с каждым произнесённым словом становится лишь шире. — Поверь, тебе надоест через пять минут.              Хисын отвечает ему только смехом и ведёт его на улицу, где сейчас практически никого нет, потому что не обеденное время, всего несколько человек, которые явно не интересуются их присутствием в этом месте. Здесь безопасно. Особенно за самым дальним столиком, находящимся в тени деревьев.              — Никто сюда не посмотрит, Сонхун, — говорит Хисын своим привычным голосом. Он неотрывно смотрит на Пака, вероятно, изучая его сегодняшний внешний вид: белая рубашка с двумя расстёгнутыми пуговицами сверху и чёрными брюками. — После уроков приходи в мой класс, мы поедем сразу. Как обычно, — напоминает он и двигается немного ближе, однако сохраняет приличное расстояние с Сонхуном, всё ещё прекрасно осознавая, где они находятся.              — Я помню, Хисын, — отвечает Пак односложно. По правде говоря, сейчас он ждёт лишь приглашения на концерт, а Хисын всё молчит. Руки Ли подрагивают немного. Может быть, как раз из-за волнения? На этом Сонхун особого внимания заострить не успевает, потому что Хисын начинает говорить:              — Завтра будет концерт в клубе, — причину его беспокойства Пак не может понять. Скорее, он должен волноваться, потому что его редко куда приглашают. — Сонхун, — продолжает Хисын, смотря в карие глаза, — составишь мне компанию? Я приеду за тобой и отвезу тебя.              Сонхун вместо ответа кивает. Он знал, что это должно было произойти, но услышать это вживую от Хисына намного лучше. Его переполняют эмоции, кое-как сдерживается, чтобы не обнять Ли. Они улыбаются друг другу. Пак не отводит своего взгляда ни на секунду, предпочитая тонуть в хисыновых глазах чуть дольше дозволенного. Ему нет никакого дела до нескольких людей, окружающих их.              Хисын тянется к его руке, лежащей на колене, и боязливо накрывает её своей, вытягивая из застывшего состояния и мыслей. Он не убирает ладонь, даже когда Сонхун отводит свой взгляд куда-то в другое место. Им пора идти, но ему хочется побыть в компании Ли ещё совсем немного.              Сонхун неосознанно руку поворачивает, открывая вид на внутреннюю сторону ладони. Пальцы растопыривает и молча приглашает Хисына нормально прикоснуться к нему. К удивлению, он слушается. Пак понимает, что к щекам приливает кровь, однако упорно это игнорирует.              — Мистер Ли берёт за руку своего ученика, — смеётся Сонхун тихо, сжимая пальцы несильно, когда руку пытаются убрать. Таким образом пытается скрыть своё смущение, переводя всё в шутку. В голове возникает сон, приснившийся ночью, и он краснеет пуще прежнего.              — Ещё и сам меня удерживаешь, — шепчет на ухо, внезапно придвинувшись ещё ближе. Хисын поглаживает костяшки пальцев на руке Сонхуна медленно. — И краснеешь, — подмечает он, — Почему?              — Потому что…              Договорить не успевает из-за звонка, оповещающим о начале урока. С этим звоном к нему возвращается здравый смысл, оставленный непонятно где. Сонхун резко подскакивает с места, вырывая руку из хисыновой, и идёт по опустевшей территории в сторону школы. Он не оборачивается, чтобы удостовериться, сзади ли Хисын. Это очевидно. Пак весь красный, он не понимает, почему вообще решил взять его за руку, когда их в любой момент могут увидеть. Ему неловко от своего резкого проявления чувств.              Шаг у него широкий, поэтому и впереди он. Пытается не идти быстро, но особо не получается. В какой-то момент его останавливают на месте, держа за плечо крепко. Сонхун поворачивает голову и видит взволнованного Хисына перед собой.              — Всё нормально, пожалуйста, дай мне дойти одному до класса, — говорит Пак. Его голос звучит ровно благодаря собственным стараниям. — Я и так уже слышу разговоры о нас, Хисын. Я не знаю, что на меня нашло, мне не стоило. Я не хочу портить твою репутацию. Прости, — он сбегает практически от него, хоть и понимает, что они встретятся ещё сегодня.       

***

      Сонхун нервно поднимается по лестнице и направляется к классу Хисына, из которого буквально выбежал после окончания английского. Джейку вкратце он рассказал всё, не вдаваясь ни в какие подробности. Друг посоветовал им наконец-то поговорить о чувствах, а не продолжать избегать этой темы. А Сонхуну сложно, ведь между ними вряд ли что-то может быть. Он вздыхает, вспоминая разговор.              Пак стучит в дверь тихо: звуки в коридоре кажутся слишком громкими, даже малейший шум ударяет по ушам. Сонхун проходит внутрь, как только слышит «войдите». Хисын, сидя за своим учительским столом, смотрит только на него. По его лицу видно, что он беспокоится. Ли не произносит ни слова, когда собирает вещи в свой дипломат.              — Сонхун, — обращается он, возвращая взгляд обратно к нему, — ты поговоришь со мной в автомобиле или квартире? Я не хочу оставлять произошедшее на самотёк. Нам надо обсудить это.              — Прости ещё раз, — говорит Сонхун. Он на Хисына смотрит всего долю секунды, а затем снова в пол. Ему стыдно за своё поведение ранее. — Давай обсудим это у тебя дома, — соглашается всё-таки, да и отказать никак бы не смог, потому что испортить отношения нет желания вовсе.              Хисын ему улыбается, но всего на секунду. Он возвращает себе уже привычное спокойное выражение лица и встаёт со своего стула, держа в руках дипломат и ключи от класса. Сонхун понимает его без слов и открывает деревянную дверь, ведущую в коридор, который всё такой же пустой. Молчать не хочется от слова совсем, только нерешённая ситуация обременяет его. Теперь он держит руки при себе, чтобы больше не попадать в ситуации, когда эмоции и чувства могут взять над ним верх.              В автомобиле Сонхун неотрывно смотрит только на Хисына, но ни одно слово так и не слетает с его губ. Неловко. Попросту неловко. Его влюблённость сыграла с ним злую шутку, с которой теперь он должен разбираться, чтобы сохранить хорошие взаимоотношения.              На улице всё темнее становится, на какие-то ничтожные секунды между тучами возникают просветы, а затем пропадают так, словно их и не было никогда. Гроза собирается. Тело покрывается россыпью мурашек, скрытых под тканью рубашки и брюк. Сонхун старается, чтобы никаких эмоций не проскользнуло на его лице, что получается не слишком хорошо. Хисын на парковку заезжает и занимает привычное место, которое Пак запомнил за месяц близкого общения. Ли заглушает двигатель, поворачиваясь лицом к Сонхуну. В глазах читается вопрос, а он даже не знает, что ему ответить. Слова напрочь отказываются приходить на ум.              — Пойдём быстрее, пока гроза не началась, — тихо выдавливает из себя, но Хисын прекрасно слышит его, поэтому и подчиняется ему, кивая головой. Никаких вопросов не задаёт. Может, он всё понял и не нужно будет что-либо объяснять? Подобной мысли в голове не позволяет задержаться, понимая, что так просто с рук ему не сойдёт.              Хисын позволяет себе вольность в виде лёгкого и успокаивающего прикосновения к плечу. Он не злится на него? В это верить хочется, только Сонхун не узнает ничего, пока они не доберутся до уже почти родной квартиры Хисына. Всего лишь необходимо подождать. Ноги как будто налиты свинцом, каждый шаг даётся с огромным трудом. В лифте Сонхун осознаёт, что дрожит всем телом от страха того, что будет. Или из-за наступающей грозы? Нет сил выяснять это.              Маленькая кабина лифта давит на Сонхуна своей теснотой. Он знает, что Хисын смотрит на него, только сказать ничего не может. Он знает, что поступает отвратительно по отношению к нему, оттягивая момент разговора, а по-другому не выходит. Он знает, что виноват и готов понести ответственность за свой побег и поступок.              Хисын касается его снова, пользуясь своим небольшим преимуществом, которое состоит в том, что он стоит за сонхуновой спиной. Руки его ложатся на напряжённые плечи и, не встречая никакого сопротивления, сжимают их с небольшой силой, чтобы вытянуть из злополучного потока мыслей, который не приведёт ни к какому результату. Время в лифте тянется медленно, потому что железная кабина останавливается между этажами, пропуская внутрь людей, ненадолго задерживающихся. Сонхун не обращает на них никакого внимания, не считая происходящее чем-то важным. Он предпочитает сосредоточиться на невесомых прикосновениях к своим плечам, иногда доходящих до лопаток, а потом снова возвращающихся на прежнее место.              Сонхун расслабляется и льнёт ближе к груди Хисына, совершенно не осознавая своих действий. Надолго в таком положении задержаться не получается: громкий звук, оповещающий об остановке лифта на нужном им этаже, заставляет всё тело снова напрячься и отпрянуть от Хисына на несущественное расстояние, которое ощущается целой пропастью между ними.              Ли тяжело вздыхает за спиной его и первым покидает лифт. Он не поворачивается, потому что знает, что Сонхун следует за ним в сторону квартиры. Сонхунов взгляд направлен чётко в пол и никуда больше. Пак останавливается перед нужной дверью ровно в тот же момент, что и Хисын. Разговор близится, и напряжение накатывает с новой волной практически до дрожи в теле. Хисын, не произнося ни слова, медленно поворачивает ключ в замочной скважине и открывает дверь. Сонхун проходит первым внутрь с приглашения Хисына. Сейчас квартира кажется ему уже не такой родной, как на прошлой неделе, когда он тут был.              Пак проходит вглубь по коридору в гостиную. Без промедлений садится на диван, чувствуя, как тело расслабляется понемногу из-за мягкой поверхности, на которую он облокачивается. Хисын оказывается рядом с ним минутой позже. Взгляд всё такой же обеспокоенный, что и некоторое время назад. Ли в нескольких сантиметрах от него располагается. Кто-то из них должен первым начать разговор. Только кто? Всё решается за Пака в тот же момент, когда в голове возникает эта мысль.              — Сонхун, — вздыхает Хисын, прежде чем продолжать, — я тоже виноват. Я не должен был брать тебя за руку в школе. Это было опрометчиво с моей стороны. Прости меня.              — А я сбежал, ничего не объяснив, — на лице Пака возникает слабая улыбка, пропадающая уже в следующую секунду. Он скользит взглядом по всему телу Хисына, перед тем как наконец-то посмотреть ему в глаза. — Я не привык к тактильным людям, потому что я мало встречал таких, но всё хорошо, Хисын. Меня всё устраивает. Просто в школе эмоции взяли надо мной верх, — после этих слов становится намного легче, и Пак позволяет себе расслабиться полноценно. — Прости, я больше не буду так сбегать.              — Я не обижаюсь и не злюсь на тебя, — проговаривает Ли, и по его лицу расплывается улыбка, означающая, что его извинения тоже приняты. — Давай начнём занятие чуть позже, — предлагает он. Сонхун кивает и боязливо тянет к нему руку, которую тут же перехватывают и берут в свою. Он пальцы растопыривает, и его вновь понимают без слов. — Не бойся касаться меня, когда никого рядом нет, — шепчет он, наклонившись ближе.              Сонхун тянет его на себя и без каких-либо объяснений заключает в тёплые объятия, не растаять в которых становится трудной задачей. И Пак её успешно проваливает, прижимаясь ближе и сжимая хисынову руку сильнее, так словно Хисына кто-то может у него забрать. Дыхание сбивается, когда ему утыкаются носом в шею, но Сонхун старается не показывать своего напряжения. Правда, Ли уже всё понял.              — Не бойся, — не повышает голоса, всё ещё говоря шёпотом, и Сонхун слушается, снова расслабляется в объятиях. Он готов поклясться, что Хисын улыбаться начинает. — Молодец, — и от этой похвалы тепло растекается по всему телу. Хочется услышать ещё раз. Ему слишком понравилось.              Неизвестно сколько времени проходит, пока они обнимаются и прижимаются к горячим телам друг друга. Сонхун прикрывает глаза от подобной обстановки и от руки Хисына, водящей одному ему известные узоры на его спине. Слышится дождь за окном, капли которого попадают на окно, Пак всеми силами старается обратно переключить своё внимание на прикосновения Ли, но итогом становится дрожь, распространяющаяся по всему телу, когда звучит первый раскат грома на улице.              Хисын поглаживает костяшки его пальцев медленно, в успокаивающем темпе. Губы Ли оказываются в непозволительной близости от уха Пака. Весь мир останавливается, когда он шепчет;              — Я рядом. Я защищу тебя, Сонхун, — он крепче обнимает, прижимая к себе. Сонхун дышать перестаёт от подобного на несколько секунд, а затем расслабляется окончательно, потому что чувствует себя в безопасности. Хисын без слов понимает, что он боится раскатов грома за окном, а не его самого.              — Хисын, — Пак шепчет, надеясь, что его хорошо слышно, — обнимай меня, пока гроза не закончится, пожалуйста, и после тоже можешь, если хочешь, конечно, — его пальцы касаются волос Хисына, тот вздрагивает от неожиданности, но не останавливает ни на секунду, когда Сонхун зарывается в них.              — Только если ты разрешишь обнимать себя и тебе будет комфортно, — отвечает ему Ли всё таким же пониженным голосом. Сонхуново тело дрожит в его руках с новым раскатом грома, поэтому он и вновь начинает водить узоры по его спине, дабы успокоить хоть немного и почувствовать, как Пак расслабляется.              Сонхун молчит, прикрывая глаза. С губ так и стремится сорваться признание, которое наверняка всё испортит, а сейчас этого не хочется от слова совсем. Его тянут к себе на колени, чтобы было комфортнее им обоим. Пак руку с волос Хисына никуда не убирает и продолжает перебирать пряди. Очередной гром не пугает так сильно, потому что рядом с ним Хисын.              Глаза закрываются сами по себе. Он только что снова понял, почему влюбился настолько быстро. Главной причиной является забота Хисына, проявляемая по отношению к нему и никогда им не испытанная. Сонхун обещал себе, что не даст чувствам взять над ним верх, но, когда рядом Хисын, всё идёт с точностью наоборот. Пак шепчет на ухо короткое: «Спасибо», прежде чем провалиться в сон.              До занятия так и не доходит, потому что гроза не заканчивается и Сонхуну просто хочется побыть дольше в крепких объятиях и чувствовать себя защищенным. Он проспал лишь немного, находясь на коленях Ли. Его голова остаётся на хисыновом плече, им обоим комфортно в таком положении, поэтому почему бы и нет? Пак ёрзает немного, стараясь устроиться получше.              Сонхун медленно отрывается от плеча и рассматривает умиротворённое выражение лица Ли, который заснул вместе с ним. Уголки губ поднимаются при виде такого милого Хисына. Пак старается отложить этот момент в своей памяти надолго, чтобы вспоминать, когда его накроет волна печали.              Он встаёт аккуратно с его колен, чтобы не разбудить. Задерживается ещё несколько секунд перед лицом Хисына, потому что налюбоваться не может им. И никогда не сможет, наверное. Сонхун улыбается шире, убирая чужую выпавшую прядь волос обратно за ухо. Он собирается заварить им обоим чай, пока Ли мирно спит. Покрывалом накрывает его аккуратно. Хисын не шевелится совсем, и Пак с радостью бы вернулся обратно в объятия, может быть, позже, но не сейчас определённо. Чайник закипает вскоре, и Сонхун переключает всё своё внимание на него. Он без проблем в шкафчике находит чашки, в которые бросает чайную заварку и заливает кипятком. Остаётся только подождать немного.              Сонхун осматривает всю кухню, смежную с гостиной, внимательно. На столе лежат не тронутые никем пособия по подготовке к экзамену, из которых они обычно и решают задания. До них, по всей видимости, не дойдёт. Он скользит взглядом по плите, где ничего не стоит того, чтобы останавливаться, и наконец смотрит на микроволновую печь, на дисплее которой показано время. Пять часов вечера. Не так плохо.              Чай уже заварился, поэтому можно идти и будить Хисына, уже уютно устроившегося на диване. Он как будто и не собирается вставать. Сонхун тихими шагами подходит к нему и наклоняется к уху Ли в надеждах, что тот проснётся от прикосновения к плечу и шёпота.              — Хисын, — зовёт Пак и тянется к телу спящего парня. — Спящая красавица, — обращается так больше в шутку, однако кто же знал, что именно от такого неожиданного прозвища, слетевшего с губ, на лице Хисына возникнет еле заметная улыбка. — Так ты не спишь, — произносит Сонхун и потряхивает за плечо слегка, — просыпайся, чай остывает.              — Сонхун, — тянет сонно Ли и неохотно открывает глаза. Их взгляды тут же встречаются и больше никуда не переключаются. — Почему это я спящая красавица? — он смеётся, приподнимаясь на локтях. Всё ещё выглядит до безумия милым, что способно вызвать лишь улыбку на лице их обоих. — Вообще, это твоя вина. Ты первый заснул, и я тоже захотел потом.              Пак смеётся и тянет за руку на себя, произнося: «Вставай». И только сейчас его слушаются. Хисын, оказавшись около стола, на котором были оставлены чашки, берёт одну и отпивает немного. Свою брать Сонхун не торопится, он занят тем, что смотрит в окно. Дождь закончился, что радует безмерно. Значит, можно больше не бояться. Пак возвращает глаза к Хисыну, вовсю рассматривающего его задумчивое лицо. Ли ничего не говорит и выдвигает стул, чтобы он оказался рядом.              — Я сорвал нам занятие, — эти слова разрезают устоявшуюся тишину. — Ты не злишься на меня, Хисын? — неуверенность всё-таки скользит в голосе Сонхуна, как бы он не пытался её скрыть.              — Ни разу, — Ли чашку ставит обратно на стол и поворачивает голову в его сторону, — даже не думай об этом. Как бы я вёл занятие, когда ты дрожал как осиновый лист в моих руках при каждом раскате грома? Я не в силах игнорировать твои страхи. Всё хорошо, я клянусь.              Очередная забота со стороны Хисына греет душу больше обычного. Может, это всё из-за из недавних объятий, которые слишком хочется повторить, но лучше прикусить язык и кивнуть. К щекам приливает кровь, и Пак еле как сдерживается от того, чтобы скрыть появившийся румянец своими руками. Всё хорошо же ведь, тогда почему у него такая реакция всегда? Ответ находится так же быстро, как и появляется. Причина только одна может быть. И это Ли Хисын.              Сонхун вздыхает и практически за один глоток осушает чашку чая, оставляя немного на потом. Между ними вновь возникает уютная тишина, которую разрушать нет желания у обоих. Хисын смотрит на стол, на нём в правом верхнем углу уложены сборники, принадлежащие ему. Сонхун отодвинул их, чтобы на них не попал чай в крайнем случае.              — Мы же увидимся в субботу на занятии? — спрашивает Ли, на что моментально получает согласие, выраженное в коротком сонхуновом кивке. — Отлично, — он начинает улыбаться, наконец смотря в глаза. — Я думаю, что смогу заехать за тобой завтра и на выходных. Ты же помнишь про концерт?              — Помню, Хисын, не волнуйся, — отвечает Пак. Его рука подносит чашку к губам, и он допивает чай. — А мы там не сможем остаться потом? — отчаянно задаёт вопрос, потому что больше всего ему хочется провести время с ним и поговорить обо всём на белом свете.              — Сможем, — Хисын соглашается тут же. Даже уговаривать его не приходится. Может, он как и сам Пак стремится побыть подольше в его компании. — Только недолго. Послезавтра у тебя тренировка по баскетболу, а в пятницу матч. Тебе нужно быть готовым, — напоминает он, стараясь звучат максимально серьёзно. В школе получается, а дома — нет. — Тебе выспаться нужно будет.              — Хисын, — вздыхает Пак, — я налажу свой сон, правда, когда-нибудь, — он боязливо укладывает голову на плечо Ли. — Сегодня я плохо спал. Снова, — делиться полными подробностями не собирается. Он никогда этого не сделает. — Я лягу сегодня раньше. Обещаю.              — Напишешь мне перед сном? — спрашивает, не повышая голоса. Хисын не двигается с места и даёт возможность полежать на его плече чуть дольше. — Я волнуюсь за тебя, ты же знаешь.              — Обязательно, Хисын, — шепчет Пак. В его кармане сотовый телефон вибрирует. Чаще остальных ему пишет только Джейк, поэтому подозрение падает на него изначально. Сонхун оказывается прав, видя отправителя сообщения. Он быстро просматривает сообщения и старается тут же вникнуть в их суть. — Кажется, — произносит вслух он, — твой друг Чонсон официально занят Джейком, — Сонхун улыбается, когда произносит это, потому что искренне рад за них двоих.              — Я уже знаю. Пока ты спал, Джей мне все рассказал, — говорит он и показывает парочку сообщений на своём телефоне. Хисын листает чат ниже и открывает фотографию спящего Пака в его объятиях. — На память останется. Я сфотографировал, потому что Джей спросил, почему мне неудобно печатать.              Сонхун краснеет вновь и вовсе не замечает, как глупая улыбка расплывается по его лицу. Скрыть от взгляда Ли не выходит, поскольку тот в самый неподходящий момент поднимается со стула и наклоняется к нему. Он невинно спрашивает, намеренно игнорируя румяные щёки:              — Будешь ещё чай, или на этом закончим?              — Мне нравится твоя компания. Можно я останусь ещё ненадолго? Если у тебя нет никаких дел, конечно, — неуверенно говорит. У Сонхуна всё ещё остаётся страх того, что он навязывается, хотя может с лёгкостью назвать Хисына своим другом. На большее замахиваться боится. Он даже ориентацию его не знает.              — Оставайся со мной сколько хочешь, Сонхун, — Хисын говорит, на несколько мгновений беря за руку и переплетая их пальцы, а затем отстраняясь, чтобы заварить чай во второй раз.              

***

             Тот вечер в памяти отложится в сонхуновой памяти надолго. Их объятия тяжело будет забыть, и он не собирается этого делать. С Хисыном ему безумно приятно проводить время. В его квартире уютно, или это из-за самого Ли так кажется? Он всегда обнимает и невесомо касается его, заставляя расслабиться. Сонхун тает из-за этого постоянно.              Обещание своё он выполнил, написав парочку сообщений Хисыну, прежде чем лечь спать пораньше. Сегодня его глаза закрылись в десять часов вечера. По поводу следующей ночи не знает, потому что его возвращение с концерта определённо будет поздним.              Сонхун в школе слушает подробности свидания Джейка с огромным интересом. За друга он безмерно рад, ведь, если основываться на рассказах Хисына, Джей достаточно хороший человек, поэтому присутствует уверенность, что Шим в надёжных руках. У них всё будет отлично, пока Сонхун разбирается со своими проблемами самостоятельно. Когда-нибудь разговор с Хисыном дойдёт до их чувств. Может, даже сегодня в клубе? Загадывать и строить ложные надежды лучше не стоит, наверное.              Он стоит около своего дома в ожидании Хисына. Над ним раскидывается ночное небо, усыпанное тысячью звёзд, которые можно разглядывать вечно, чем он хотел бы заняться с Хисыном когда-нибудь. Парень, будучи увлечённым собственным телефоном, не обращает внимания на происходящее вокруг. Джейк так и продолжает ему писать. Только их обоих и ждут в клубе.              Пак кожаную куртку вишнёвого цвета поправляет на плечах. На улице не так прохладно, но надеть простую чёрную футболку он не может, потому что выглядело бы достаточно просто, поэтому на нём не только она одна, но и верх, дополняющий образ. Оправдание себе не находит, хочется, чтобы Хисын оценил его внешний вид, на который было потрачено достаточно времени.              Автомобиль показывается на перекрёстке. Улыбка сама по себе возникает на лице Сонхуна. Они не разговаривали весь день из-за хисыновой занятости, но винить в этом его не смеет, потому что работу никто не отменял. Ли паркуется и покидает машину, возникая перед взором Сонхуна во весь рост. Их взгляды встречаются, и Хисын ему тоже улыбается.              — Рад тебя видеть, — начинает Хисын, перед тем как подойти ближе. — Мы поедем сейчас? Кажется, они ждут только нас, потому что Джей прислал мне тонну сообщений с вопросами, где я.              — Давай сейчас, — быстро решает Пак, кладя руку на дверцу автомобиля. В его голове присутствует чёткое осознание того, что если он прикоснётся к Хисыну, то это затянется надолго, а заставлять ждать остальных участников группы и зрителей, пришедших на концерт, нет никакого желания.              Хисын ничего не произносит, кивая на сказанное. Сам не трогает его пока что, видимо, как и Пак понимает, как это может закончиться. В салоне автомобиля настолько прохладно из-за включенного кондиционера, что Сонхун складывает руки на груди в желании согреть самого себя. Кожаная куртка не особо спасает, поэтому только и остаётся попросить отключить функцию охлаждения, что он и делает. Когда это происходит, становится намного лучше.              Губы, намазанные персиковым тинтом, он покусывает от нервов. Хочется наконец разрушить эту стену между ними, а ещё больше — ощутить долгожданный поцелуй от Хисына, который смажет косметику и от которого губы распухнут. Пока что это остаётся только в его мечтах. Сонхун тяжело вдыхает и выдыхает, чтобы прийти в себя и не так сильно нервничать. Он нервно сжимает колени подрагивающими руками, надеясь, что это ускользнёт от внимания Ли.              Автомобиль паркуется около клуба, очередь в который как всегда огромная, но, к счастью, им не придётся в ней стоять. Хисын выходит первым и ожидает Пака. Как только это происходит, Ли заключает его в свои крепкие объятия и шепчет успокаивающие слова на ухо. Как он всегда понимает, когда ему не по себе?              — Не забивай голову навязчивыми мыслями, Сонхун. Я рядом, — говорит Хисын, прижимая хрупкое тело ближе. Становится легче совсем на чуть-чуть, однако лучше, чем ничего, наверное. — Сонхун, посмотри на меня, — он отстраняется, чтобы встретиться взглядами с Паком, обеспокоенное лицо которого выдаёт его.              Мысли пропадают тут же, только волнение остаётся, когда Хисын начинает изучать его выражение лица. Сонхун сдаётся ему и позволяет касаться себя, если учитывать то, что другим никогда бы не позволил в таком большом количестве. Хисын его исключение из правил, и отрицать это бессмысленно. Пак не отрывает глаз и сдерживает порыв поцеловать первым. «Ещё не время», — проносится в мыслях, и он вынужден согласиться с ними.              — Я буду в порядке, — отвечает Сонхун. Правда, собственное тело так не считает: оно пробивается ощутимой дрожью. — Возможно, потом, — шепчет он, обратно уткнувшись в хисынову шею.              — Пойдём в клуб, я тебе закажу что-нибудь. Тебе расслабиться нужно, — проговаривает Хисын. Он касается руки Пака и уверенно за неё берётся, игнорируя то, что их могут как-то увидеть. — Отбрось эти мысли и наслаждайся ночью в моей приятной компании до и после концерта.              Сонхун слушается его и не жалеет об этом совсем. Они проходят внутрь через служебный вход как и всегда. Сказать честно, тёмный коридор кажется довольно привлекательным в данный момент, поэтому Пак и прижимается к Ли как можно ближе, пока никто их не видит, и рука, обвивающая талию, даёт ему зелёный свет.              — Подождёшь немного? — шепчет Хисын вдруг, наклонившись к уху его. — Я подготовлюсь и вернусь, — он поглаживает тонкую талию своим большим пальцем, посылая табун мурашек по телу.              — Хорошо, — выдыхает Сонхун чуть разочарованно. — Тогда я Джейка найду, — он позволяет себе задержаться в подобном положении ещё несколько секунд, прежде чем отстраниться и пойти в сторону бара, освящённого неоновой подсветкой. — Я буду у барной стойки, потому что что-то мне подсказывает, что я найду Джейка именно там.              Пак голову поворачивает и уже не видит, как кивает Хисын на его слова. Он идёт быстрым шагом через толпу людей, скапливающихся около небольшой сцены. Сердце греет, что такое количество пришло на концерт, чтобы послушать живое звучание потрясающей музыки, половину из которой Хисын пишет сам. Ли пел ему несколько раз, пока они сидели у него дома. И как же ему нравилось, поэтому услышать снова не против совсем.              Знакомая тёмная макушка мелькает всего на несколько секунд, но Сонхун знает, что это именно тот, кого он ищет. Джейк сидит на стуле, попивая из стакана коктейль розового цвета. В голове проносится несколько ассоциаций с тем, что это может быть, но Пак решает узнать это позже. Он присаживается рядом и кладёт руку на плечо лучшего друга. Шим вздрагивает от неожиданности, поворачивая голову в сонхунову сторону.              — Зачем так пугать? — Джейк ближе двигается, чтобы перекрикивать громкую музыку не пришлось. — Ты бы мог просто написать, что подходишь. В любом случае, я рад, что ты наконец-то здесь. Расскажешь, почему вы с Хисыном задержались? — уголки губ Шима поднимаются и превращаются в ухмылку.              — Ничем, — отрезает Сонхун, однако понимает, что ответ звучит достаточно грубо, и спешит добавить: — Мы не продвинулись дальше объятий и держания за руки. Мне кажется, так и останется, — последнее звучит слишком тихо. Всё настроение тут же портится, что заметно по его лицу.              — Поговори с ним после концерта. Я, наоборот, думаю, что у него есть чувства к тебе, просто он боится, — шепчет Шим на ухо и отстраняется. На его лице всё ещё сияет ухмылка. Откуда такая уверенность у него? Почему лучший друг знает больше, чем сам Сонхун?              Хисын подходит сзади неожиданно и укладывает руки на плечи Сонхуна, поглаживая те и заставляя расслабиться, что он и делает. Шим рядом старается скрыть своё довольное лицо, правда, получается не слишком хорошо. Пак всё равно видит эту улыбку, на которую старается не обращать внимания, прислушиваясь к голосу Хисыну над самым ухом.              — Выбирай, что хочешь. Я оплачу тебе, не беспокойся о деньгах, — говорит он, перекладывая руки на талию, и Пак прижимается к нему спиной, пока рассматривает меню коктейлей. Один определённо привлёк его, поэтому и пальцем указывает именно на него. — Дайкири? Хорошо.              Ли подзывает бармена и озвучивает ему заказ. Сам он ничего не берёт. Вероятно, хочет выпить после концерта. Его можно понять. Сонхун полностью расслабляется в объятиях вновь, потому что доверяет Хисыну полностью и безвозвратно. Хисыновы тёмные волосы приятно щекочут открытые участки шеи. Лучше бы это продолжалось вечность, а не несколько минут. Пак чуть ли не стонет от досады, когда Хисын отстраняется от него, потому что кому-то он понадобился срочно.              — Сону опять всё портит, — наконец произносит Джейк с тяжёлым вздохом. — Видимо, его слишком бесит твоё присутствие рядом с Хисыном, — в глазах Сонхуна читается немой вопрос, на который Шим спешит ответить: — Сону постоянно косо смотрит на тебя. Ты не нравишься ему, но просто игнорируй его. Хисын никаких чувств не испытывает к нему, — последнее заявляет слишком уверенно. Вопросов о осведомлённости лучшего друга только больше.              — Откуда ты… — всё-таки решает спросить Пак.              — Секрет, — только и отвечает Шим. — Просто верь мне. А теперь пойдём, пока ещё можно протолкнуться, — без каких-либо церемоний берёт за руку и ведёт в толпу людей.              Сонхун держит красно-розового цвета коктейль, налитый до краёв. Он несёт стакан аккуратно в надеждах, что ничего не прольётся. Придётся пить уже во время концерта, что будет достаточно трудно, ведь люди имеют свойство толкаться. Джейк останавливается не так далеко от бара. Дальше они никак не пройдут, придётся наслаждаться музыкой отсюда.              Алкоголь бьёт в голову, хотя Сонхун выпил совсем немного. Ему надо продержаться до разговора с Хисыном, но он отдаётся моменту, принимая во внимание лишь Шима, стоящего рядом и останавливающего его от употребления большого количества алкоголя. На какой-то момент Джейк даже аккуратно забирает из рук стакан и держит у себя. Пак поблагодарит его завтра, потому что сейчас ясных мыслей у него практически не остаётся. Он не настолько пьян. Всего лишь опустошил весь бокал за короткое время. Правда, ром, разбавленный лимонным соком, остаётся всё таким же крепким для него.              Джейк не упускает его из виду, располагая свою сильную руку на плече Сонхуна. Стакан неизвестно куда девается. Может, лучший друг отдал его, пока он смотрел на сцену и Хисына, выступающего на ней. Белая рубашка, облегающая тело, и закатанные рукава, открывающие вид на руки, сводят с ума. Хочется прикоснуться к нему, поцеловать каждый миллиметр идеальной кожи медового оттенка и отдаться всецело Хисыну и только ему.              Дальше не позволяет мыслям зайти. Остатки здравого смысла остаются всё же при нём немного, что и спасает в данный момент его. Сонхун облокачивается на ближайшую стену и прикрывает глаза. Лучше не становится от слова совсем. Музыка здесь громкая. Хочется сбежать отсюда в тихое место и посидеть в объятиях Хисына, что невозможно сейчас, поэтому приходится ждать окончания концерта.              Рука Джейка ощущается тяжёлым грузом на плече, Пака как будто тянет вниз, но он противится этому, оставаясь на месте. Глаза открываются лишь тогда, когда музыка прекращается и клуб заполняется разговорами людей. Все расходятся, а Сонхун так и остаётся на месте, ожидая только одного человека.              — Я с Джеем уеду, — оповещает его Шим, всё ещё находится рядом, придерживая за плечо. — Не натвори глупостей только, Сонхун, — добавляет друг, и Пак поворачивается к нему лицом.              — Я никогда не творю глупости, — медленно тянет по слогам слова. Алкоголь туманит разум. Сонхун так легко опьянел, хотя и выпил всего один коктейль. Больше он не потянет сегодня.              Как только Хисын появляется в поле зрения, сразу же хочется подойти к нему и увести куда-то, но Сонхун сдерживается, делая глубокий вдох. Он старается стоять ровно, пока Джейк отходит в сторону к Джею, а потом и в направлении выхода из клуба. Предупреждение его отголосками проносится в голове. Всё же придётся постараться.              — Сонхун, — горячее дыхание опаляет ушную раковину, а сильные руки оказываются на талии, несильно сжимая её, чтобы вытянуть из потока мыслей. Как Пак мог пропустить его настолько близкое приближение? — Пойдём? — шепчет Ли, очерчивая длинными пальцами рёбра в медленном темпе.              Слова выдавить из себя не может совсем, поэтому приходится просто кивнуть, и его тут же уводят в сторону коридора, всё ещё кажущегося привлекательным местом для затуманенного разума в данный момент. Сонхун льнёт к Хисыну на всём пути в комнату, в которой вся группа обычно остаётся. К счастью, внутри никого нет, что вызывает улыбку на лице Пака.              Сонхун пьянеет только больше от хисынового присутствия рядом с ним. Ему невозможно противостоять. Руки с талии никуда не деваются, наоборот только сжимают её сильнее. Даже если останутся синяки, Паку будет всё равно. Он позволяет Хисыну вырисовывать узоры на кожаной куртке, которую Сонхун так и не снимает, хотя давно пора. Мысли обоих сходятся, поэтому Ли аккуратно кладёт руки на плечи и стягивает верхний элемент одежды, не встречая никакого сопротивления.              — Неужели это всё из-за одного коктейля? — говорит Хисын, беря за руку и ведя к чёрному дивану, на котором располагается сначала он, а затем тянет Сонхуна к себе на колени. — Мне не стоило, — по голосу с лёгкостью можно понять, что он испытывает вину за содеянное.              — Я слишком быстро выпил, — проговаривает Сонхун и прижимается ближе. Он не знает, куда деть свои руки, поэтому неуверенно располагает их на расслабленных плечах Хисына. Взгляды их направлены друг на друга, и никто из них двоих не решается на что-то другое. — В этом нет твоей вины, всё нормально. Поверь мне, — слоги тянет медленно. Им нужно поговорить. Точно. Как Пак мог об этом забыть? Он не понимает этого. — Хисын, почему тебя совсем не смущает, что я твой ученик? — он не успевает даже подумать, как вопрос сам срывается с его губ.              — Я думал об этом, — его пальцы зарываются в волосы и поглаживают их успокаивающе. Тон его голоса такой же, и Сонхун не выдерживает, пряча лицо в изгибе шеи Ли. — Я тебя расцениваю совсем по-другому сейчас, — шепчет едва различимо. Другой рукой он водит по спине сверху-вниз. — Мне нравится проводить с тобой время. Мои учительские принципы не позволяли начинать общение с учениками, но ты моё единственное исключение. Только тебя я подпустил настолько близко.              Поцелуй, приходящийся на мочку уха, заставляет замереть на мгновение, а только потом расслабиться вновь. Сонхун прерывисто дышит и, сам того не понимая, мажет губами по хисыновой шее. Его не волнуют последствия, он слишком пьян, чтобы думать об этом прямо сейчас. Да и не отталкивают его, когда Пак повторно целует медовую кожу.              Руки на теле Сонхуна никуда не пропадают, они продолжают поглаживать, успокаивая и мотивируя не останавливаться. Может, Сонхун забудет об этом наутро и будет краснеть, когда ему расскажут о произошедшем, но он постарается, чтобы их диалог и последующие действия сохранились в памяти.              Вовсе не придаёт никакого значения тому, что на коже оставляет алое пятно. По итогу вся шея и челюсть Хисына оказываются измазаны персиковым тинтом, который всё это время оставался на губах Пака. Сонхун, будучи довольным проделанной работой, тяжело дышит и укладывает голову на плечо, прикрывая глаза. Ни слова не произносится после этого. Сонхун тянется к руке Ли для того, чтобы прикоснуться к нему и переплести их пальцы. Никогда ещё алкоголь так на него не действовал.              Дверь в комнату неожиданно распахивается, и кто-то входит внутрь. Личностью Сонхун не интересуется, ему никто не нужен сейчас, кроме Хисына. Он жмётся вплотную, чувствуя быстрое биение сердце Ли. На знакомый голос даже не оборачивается.              — Всё хорошо? — Джейк спрашивает, наверняка ожидая ответа от Сонхуна, которого не следует, ведь сил на это у него не находится. Пак не видит друга из-за спины, поэтому о выражении лица ничего сказать не может.              — Да, — вместо него отвечает Хисын. Он всё ещё гладит сонхуновы волосы и навевает сон, противиться которому попросту невозможно. — Я заберу Сонхуна с собой. Скажешь его родителям что-нибудь? — просит Ли, смотря прямо на Пака, видящего его сквозь прикрытые глаза и улыбающегося.              — Хорошо, — соглашается Шим быстро, — я думаю, у них не будет вопросов, если я скажу им, что Сонхун останется на ночь со мной, — лучший друг подходит ближе, оказываясь в нескольких сантиметрах от дивана. Его присутствие слишком ощутимо в такой маленькой комнате. — Хисын, ты не видел сумку Джея? Я вернулся за ней.              Ответа не следует. Вероятно, Ли куда-то показывает, конкретное место Сонхун уже не видит да и не обращает внимания на это. Дверь закрывается, и они вновь остаются одни в комнате. Пак целует шею Хисына последний раз, прежде чем Ли поднимается с дивана, держа Сонхуна в своих руках.              — Я могу идти, — шепчет Пак, но не двигается, ожидая, когда его поставят на землю. Не хочется, чтобы Хисын напрягался из-за него. — Всё хорошо, я не упаду, — пытается убедить, хоть и не уверен, что звучит убедительно. — Хисын, — зовёт он, — пожалуйста, — и только тогда его ставят на ноги, отпуская.              — Ты же не против, если я отвезу тебя к себе? — Ли спрашивает обеспокоено и берёт за руку, опасаясь, что Пак всё же упадёт.              — Я бы уже выразил недовольство, когда ты сказал Джейку, что забираешь меня, — проговаривает Сонхун и берёт свою кожаную куртку, оставленную на ближайшем кресле. — Хисын, — он тянет парня на себя, оказываясь в нескольких сантиметрах от его лица. Даже в нетрезвом состоянии Сонхун не в силах его поцеловать, поэтому лишь смотрит и на его лице возникает пьяная улыбка. — Ты правда хочешь, чтобы я остался у тебя на ночь?              — Да, — горячее дыхание опаляет щёку. Хисын не отступает назад и не разрывает зрительного контакта. Изучающий взгляд карих глаз заставляет чувства вспыхнуть с новой силой. Паку отдаться им хочется больше всего особенно после следующих слов, из-за которых дыхание спирает: — Почему ты так действуешь на меня? Почему мне хочется видеться с тобой чаще? Почему ты настолько прекрасен? — шепчет в губы, укладывая руку на фарфоровую шею. — Сводишь с ума, сам не осознавая насколько.              — Тебе это нравится, — только и отвечает Сонхун с ухмылкой на лице. В трезвом виде он никогда бы не осмелился так заговорить с объектом своей симпатии. Пак льнёт ближе, оставляя на носу невесомый поцелуй, после чего мгновенно отстраняется, чтобы больше не сделать каких-либо лишних действий.              — Не отрицаю, Сонхун, — рука, располагающаяся на шее, далеко отодвинутся не позволяет. — Но я хочу вернуться к этому разговору, когда ты будешь трезвым и сможешь дать чёткий ответ, хорошо? — Хисыну нужен лишь один единственный кивок головой, что Сонхун и делает. — Отлично, теперь мы можем ехать, — заявляет тем же шёпотом и уводит Пака из маленькой комнаты, не забывая закрыть ту.              Автомобиль Хисына расположен не так далеко от клуба, правда, дорога до него кажется вечной. Свежий воздух должен сделать ситуацию лучше и прояснить голову хоть немного. У Сонхуна руки дрожат непонятно от чего, да и разбираться в причине он не хочет. Ноги переставляет кое-как, медленно следуя за Хисыном. Пак сказал ему, что может идти, только не уточнил как.              Сонхун открывает дверцу машины аккуратно, прежде чем сесть внутрь и облокотиться спиной на пассажирское кресло. Глаза закрываются, и он расслабляется, отдаваясь сну наконец-то. Посторонним звукам не придаёт значения. Даже на прикосновение к его телу всё равно. Возможно, его просто пристёгивают. Догадка оказывается верной. Ремень безопасности неприятно давит, однако Пак игнорирует и это, не двигаясь на месте.