Look After You

НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ

Томас отогнал от себя мысли о том, как Ньют подтянул штаны и потуже завязал резинку в попытке скрыть результат того, чем они занимались. Ему тоже пришлось сделать ровно то же самое, но от мыслей о том, как Ньют пару минут назад касался его, в мозгу произошло короткое замыкание. Стоило Минхо уйти, как они оба затихли, размышляя об одном и том же: это был либо конец истории, либо ее новая глава. При условии, что Ньют решит поехать вместе с ним, конечно же. Как и все остальные. — Томас? — пробормотал Ньют, неожиданно взяв его за руку. Томас даже не понял, что его руки дрожали, пока тот не успокоил их. Из дымки собственных мыслей его вырвало внезапное прикосновение, окутывающее теплом. — Тихая Гавань? Томас наконец поднял взгляд и выдавил из себя небольшую улыбку. Ньют будто сразу понял, что что-то не так, и нахмурился в ответ. Томас медленно поднялся на ноги, с неохотой отведя взгляд. Это было последним из списка его желаний, особенно когда внутри было так хорошо и спокойно, но он знал — пришло время двигаться дальше. Они так ни к чему не придут, если останутся на месте. В полном молчании они вышли из дома и направились к месту, где стояли все остальные. Томас слышал шаги Ньюта позади, но не оглядывался. Все собрались у забора и смотрели сквозь него вдаль. Минхо обернулся и одарил Томаса ухмылочкой, но тот проигнорировал ее. Приблизившись к забору, он наконец смог увидеть, к чему были прикованы взгляды. Минхо оказался прав. В конце улицы, прямо там, где пару ночей назад пировала орда, стоял джип Тихой Гавани. Все машины у них были одинаково помечены сбоку ярко-красным аэрозольным цветом, как бы закрепляющим их в собственность Тихой Гавани. Припаркованный джип был пустым, а его пассажиры наверняка ошивались где-то неподалеку. Ньют молча встал рядом, не став приближаться к остальным. Томас почувствовал на себе его взгляд, практически кожей ощутив чужую невыносимую горечь. Хотя, возможно, так болела его собственная душа. — Интересно, кто это, — произнес стоящий ближе всех к забору Галли. Томас окинул его взглядом. Галли был весь как на иголках, и его глаза ярко сияли — он с нетерпением ждал момента, когда смог бы отправиться домой. — Наверняка Бренда с Хорхе, — ответил рядом Фрайпан, сверля взглядом джип. — Рафаэль не стал бы тратить на нас свое время. — Как грубо, — в шутливой манере обиделся Минхо. — Меня очень ценили в его команде. Он мог поехать хотя бы ради меня. — Мне кажется, Фрайпан скорее про то, что Рафаэль не стал бы тратить время на Томаса, — фыркнул Галли. На этот раз Томас тоже усмехнулся, и парни громко рассмеялись. Новички с любопытством поглазели на них. — Мне даром не надо, чтобы какой-то сукин сын бегал за мной, как нянька, — съязвил Томас, отгоняя накатывающие со всех сторон плохие мысли. Гарриет и Соня приподняли брови, явно шокированные такими выражениями. — Кто такой Рафаэль? — рассмеялся Арис. Он опирался о забор рядом с Минхо, сложив на груди руки, и с интересом смотрел на Томаса с Ньютом. — Наш лидер, — пробурчал Томас, скрестив руки. — Он руководит всеми делами в Тихой Гавани. — Я думал, это ты был лидером, — вновь удивилась Гарриет, приподняв брови. Хотя, может, у нее всегда было такое выражение лица. Тереза рядом с Соней тоже перевела взгляд на Томаса, но тот проигнорировал ее. — Он и есть наш лидер, — не оборачиваясь, ответил Минхо. Все его внимание было приковано к джипу, и он ни на кого не смотрел. Его слова прозвучали так твердо и решительно, что у Томаса сжалось сердце. Галли с Минхо понятия не имели, через что ему пришлось пройти вместе с Ньютом, Фраем, Брендой, Винсом и Хорхе. Впрочем, им наверняка потом рассказали обо всем в таких подробностях, что они сразу уяснили — Томас был их самым настоящим лидером. Они никогда не сомневались в нем и всегда относились к нему соответствующе, хоть и не находились в те моменты рядом. Они глубоко уважали его, несмотря на тяжелые времена, которые последовали за уничтожением Порока. — Если они начнут угрожать, мы ответим им тем же, — произнесла в лицо Томасу Гарриет. Видимо, она восприняла всерьез слова Минхо о нем. — Понятно? — Разве мы не положили конец этой бредовой игре в заложников? У вас с собой даже оружия сейчас нет, — резко вскинул брови Галли. Гарриет же в ответ с негодованием посмотрела на него. Галли был прав. Им больше не угрожали и даже не сопровождали до туалета, как раньше. Они уже не заложники, и это ясно как день, хотя их продолжали убеждать в обратном. Арис рассмеялся, глядя вслед Гарриет, которая вихрем исчезла в доме. Своей небольшой перепалкой они привлекли всеобщее внимание, и джип на какое-то время остался забыт. Но стоило Гарриет вновь показаться на улице, как все замерли. Всех привлек щелчок затвора нескольких винтовок. Томас тут же загородил собой Ньюта. Сработали инстинкты, и Томас даже не успел осознать собственного испуга в тот момент. Его тело само пришло в движение, словно у него на все происходящее была одна и та же реакция — Ньют. Надо всегда защищать Ньюта. Всегда знать, что он в безопасности. Ньют в ответ схватился ему за спину. Они все так увлеклись перепалкой, что даже не заметили, как к забору подошли двое. Две фигуры стояли рядом с основным домом, прямо на углу, закрывая собой возможный путь отступления. Стволы винтовок были нацелены прямо на них, и у Томаса волосы встали дыбом. Сейчас они были легкой мишенью. Их запросто могли… Внезапно винтовки опустились к земле, и до Томаса донесся знакомый женский смех. Два чужака выпрямились и сделали несколько шагов навстречу. Перед ними оказалась никто иная как Бренда. Ее волосы стали намного короче с их последней встречи, и одежда выглядела в разы лучше тех обносков, что были сейчас на них всех вместе взятых. А еще она, вероятно, совсем недавно приняла ванну. Она посмотрела на них сквозь прутья забора и широко улыбнулась. Томас даже не удивился, заметив позади нее улыбающегося Хорхе. — Где вас, придурки, носило? — усмехнулась она. — Потерялись? — Бренда, — в шоке выдохнул Фрай и повернулся к Хорхе, словно не мог смотреть на них двух одновременно. — Хорхе. Томас почувствовал, как Ньют отпустил его футболку и вышел вперед. Желание разузнать побольше о приветливых чужаках оказалось сильнее. — Мы вас уже несколько дней ищем. Думали, вы вернетесь раньше. Где вы все это время… В ту самую секунду она наткнулась взглядом на Ньюта. Бренда моментально, без лишних слов ринулась вперед. Распахнув калитку, она растолкала всех и сгребла Ньюта в крепкие объятия. Хорхе последовал за ней, продолжая удивленно улыбаться. Реакция их «надзирателей» оказалась вообще отдельной песней: Соня, Арис и Гарриет просто стояли как вкопанные и с ноткой недоверия смотрели во все глаза на происходящее. Впрочем, Арис был больше всех в шоке. Как обычно. Ньют смущенно замер в объятиях Бренды, одним своим взглядом задавая Томасу тысячу и один вопрос. У Томаса все затрепетало внутри от того, с каким доверием Ньют смотрел на него, ища поддержки в этой непонятной ситуации. Он улыбнулся в ответ. — Поверить не могу, что ты правда жив, — с грустью рассмеялась Бренда. Она не выпускала Ньюта из объятий, и тот неловко похлопал ее по спине. У Хорхе немного покраснели глаза, когда он подошел, чтобы похлопал Ньюта по плечу. — Я послал этих ребят на разведку, не питая особых надежд, парень, и я безумно счастлив, что ошибался. Гарриет с лежащим на груди камнем внимательно следила за происходящим, стоя поодаль от всех. Она боялась, что ее сплоченная команда распадется, и немного завидовала всем, кто был настолько привязан к Ньюту. Она была благодарна, что ее приятели любили ее, но это было совсем не тем, что она видела сейчас. Сейчас перед ней словно была настоящая семья. — Прибереги свои слезы до поры до времени, — хлопнул по плечу Хорхе Галли. Тот поднял взгляд, не ожидав, что момент трогательного воссоединения будет прерван. — Он ничего о нас не помнит. — Что? — Бренда отпрянула от Ньюта. Она удивленно покосилась на него, и тот печально улыбнулся. Хорхе перевел горестный взгляд на Томаса, и тому показалось, что эта жалость была обращена скорее к нему. — Вы очень резко набросились на него, — Минхо неспеша приблизился к ним. Он тоже невесело улыбался и аккуратно опустил руку Бренде на плечо, пытаясь все объяснить. — Жизнь порой жестока, — за спиной у Томаса внезапно раздался голос Фрая. Томас настолько забылся, что не заметил, как тот подошел к нему. Фрай похлопал его по спине. Ньют смотрел на новоприбывших с легким прищуром — явным признаком внутренней нервозности. Томас мысленно дал себе по лбу. Как он мог не заметить этого раньше? Он должен быть более внимательным. — Ты вообще никого из нас не помнишь? Даже Томаса? Томас покраснел, и все — даже Ньют, прежде чем смущенно улыбнуться — посмотрели на него. Но на лице Томаса, словно черным по белому, был написан один и тот же вопрос: «неужели это было настолько очевидно?». Ладно, допустим, для Бренды не было, пока не умер Ньют. Но то, как он скорбел по другу, не шло ни в какое сравнение с поведением остальных. Это наверняка бросалось в глаза. — Даже Томаса, — Ньют отвел взгляд и посмотрел на Бренду, а затем на Хорхе. — Но я рад вновь увидеться с вами. Ну, или думаю, был бы рад. Хорхе вновь сочувственно похлопал его по плечу, не принимая шутку близко к сердцу. — Да, я тоже рад. — Ну так что, мы возвращаемся всем составом? Вы кто, кстати? — спросила Бренда. Она еще хотела что-то сказать, как вдруг осеклась на полуслове. Обернувшись, она наткнулась взглядом на ютившуюся у забора Терезу, которая словно хотела слиться с ним или убежать со всех ног прочь. Та выдавила из себя болезненную улыбку. — Будь я проклят… — тихо пробормотал Хорхе.

Ночь после встречи с Галли

Ранее

Галли опустил руки, приготовившись помочь Ньюту перелезть через стену. Томас какие-то пару секунд, пока тот выходил из темноты, изучал его взглядом. У него самого встали волосы на затылке, но виной тому был далеко не холодный ветер, проносящийся по всему яркому городу. — Я помогу тебе, — пробормотал он. Галли хмуро посмотрел на него и пригнулся, а Ньют обернулся на Томаса с вопрошающим взглядом. Ему было неловко, но он все равно не стал отказываться от помощи. Ньют крепко схватился за плечо Томаса, и тот постарался не обращать внимание на то, как все его тело окатило жаром от легкого прикосновения. Ради всего святого, на нем же была куртка. Но несмотря на это, он был готов поклясться, что ощутил, как тепло просочилось прямо сквозь грубую ткань, миновало светло-голубую футболку и добралось прямо до самых костей. Их взгляды встретились на долю секунды, но для Томаса осталось загадкой, что же таилось в этих темных глазах. Легкий порыв ветра взъерошил светлые волосы, и Ньют оперся ногой о руку Томаса. Для человека с такими сильными и широкими плечами Ньют оказался поразительно легким. Он оттолкнулся от Томаса и в два счета преодолел стену. Томас быстро забрался следом, не став полагаться на помощь Галли. Встав ровно рядом с Ньютом, он окинул взглядом город и вновь поразился его ярким огням. Они ослепительно сияли и переливались на фоне ночного неба и порывистого ветра, отчего светло было практически как днем. Томас смотрел на город таким зачарованным взглядом, что даже не заметил, как точно так же на него самого смотрел Ньют. Вирус Вспышки обострил все его чувства — Томас был в курсе этого, но он даже понятия не имел, что Ньют еще никогда так сильно не желал заключить его в свои объятия и остаться с ним вот так навсегда. Пару секунд спустя рядом возник Галли. Томас даже не услышал, когда тот успел забраться, — видимо для Галли это было не впервой. Тот молча прошел мимо и завернул за угол здания. Томас упустил момент, когда платформа под ногами пришла в движение и они поднялись на верх здания, чью реальную высоту он поначалу недооценил. Повернув за угол, Томас обнаружил, что путь до финальной точки вел через приступок, расположенный на опасной высоте. С боковой части здания в стене имелся крошечный порожек, настолько узкий, что передвигаться по нему пришлось бы только боком. Сердце Томаса ушло в пятки. Пробежавший по спине холод сковал все тело, заставив колени подкоситься. Руки сами начали дрожать, и его посетило желание все бросить и убежать прочь. Что бы Галли ни пытался им показать, в тот момент это казалось абсолютно неважным. Он до ужаса боялся высоты. Галии зашел на приступок и, не оборачиваясь, двинулся вперед. Ветер путался в волосах и рвал складки одежды, делая затею в сотни раз рискованнее. А что если они сорвутся вниз? Что если из-за этого проклятого ветра он разобьется насмерть? Томас ни за что не позволил бы себе погибнуть вот так. Ни в коем случае. Уж лучше заразиться вирусом Вспышки. Как и всегда за секунду считывая эмоции и переживания Томаса, Ньют резко сократил дистанцию, и Томас почувствовал, как затылок опалило чужое дыхание. — Я помогу тебе, — проговорил Ньют, опустив руку ему на талию. От его низкого голоса по спине вновь пробежали мурашки. Их овеял очередной холодный порыв, и Ньют добавил: — Все будет хорошо. Я не дам тебе упасть. И Томас доверился ему. Он молча кивнул, не в силах выдавить из себя ни слова, словно в горле образовался комок, не дающий сделать ни глотка воздуха. Ох, бедное его несчастное горло. Томасу не верилось, что его попытка скрыть свою боязнь высоты от бдительного взгляда Ньюта провалилась. Он никогда не говорил о подобном во всеуслышание и всегда старался держать себя в руках, когда опасность нельзя было миновать. Он жил с уверенностью, что хорошо скрывал от остальных эту боязнь, но, видимо, недостаточно, чтобы пустить Ньюту пыль в глаза. Ему никогда не удавалось обмануть Ньюта. Содрогаясь всем телом, Томас медленно двинулся вперед. Ему придавала уверенности лежащая на талии сильная рука Ньюта, которая позволила ему сделать несколько шагов по приступку. Ньют всегда был для Томаса тем, чья поддержка и забота были самыми ценными. Он и правда был как клей в их команде. Без него все посыпалось бы прахом много месяцев назад. Он был самоотверженным и чутким, и Томас никогда не смог бы отплатить ему сполна. Но несмотря на это, он никак не ожидал, что Ньют зайдет еще дальше в своей жертвенности. Держа руку на талии, Ньют повернулся лицом к стене здания вместо того, чтобы смотреть вниз на головокружительную высоту под ногами. Он дотянулся до руки Томаса, чтобы крепко и надежно взяться за нее, и Томас рискнул обернуться, чувствуя, как страх и ужас тотчас отпустили. Их взгляды пересеклись, и в следующую секунду Томас заставил себя сделать еще один шаг вперед. За ним наблюдали прекрасные темные глаза, в которых по-прежнему таилось нечто нечитаемое. Короткая прогулка по приступку прошла быстрее, чем Томас успел о ней подумать. Галли ушел далеко вперед, проделав этот путь первым, и уже ждал их на другой стороне. Томас проигнорировал его любопытный взгляд на себе. Когда все благополучно перебрались на другую сторону, Галли толкнул дверь, которую Томас даже поначалу и не заметил. Ньют перестал его крепко держать, и Томасу сразу стало не хватать его прикосновений. Он так и не набрался смелости говорить, но обернулся, чтобы поблагодарить Ньюта ласковой улыбкой. Тот улыбнулся в ответ, и у уголков глаз как всегда появились очаровательные морщинки, из-за чего Томасу еще больше захотелось к нему прикоснуться. Галли провел их через лестничный пролет, и они вновь оказались на небольшом балконе. С перилами здесь было намного безопаснее. Галли достал откуда-то сумку и вытащил огромных размеров телескоп. — Ну вот, — он разместил его, прислонив к ржавым перилам, затем надежно закрепил и посмотрел в маленькую линзу. Потом указал на громадное возвышающееся над ними здание. — Если Минхо у Порока, они держат его там. Галли повозился с телескопом, несколько раз заглянув в него, чтобы настроить линзы. Ньют зашел Томасу за спину, будто по-прежнему переживая за его боязнь высоты, за что Томас остался ему бесконечно благодарен. — Лоренс много лет искал путь туда. Там полным полно солдат. Везде камеры наблюдения. Сканеры на всех этажах. Ньют фыркнул. — Прямо неприступная крепость. Томас молча кивнул, чувствуя нарастающий интерес. Галли что, заставил его впустую прогуляться по этому ужасному приступку? В его голосе тут же засквозила нотка мольбы: — Ты же знаешь, как ее взять? — Возможно. — Возможно? В каком смысле? — переспросил он с нарастающим раздражением. Галли снова вздохнул и закончил возиться. Довольный результатом, он отшагнул и приподнял брови. На ветру ткань его легкой толстовки рвало во все стороны. — Гляди. Заняв его место, Томас наклонился и с любопытством вгляделся в маленькую линзу. Его сердце тут же ухнуло куда-то вниз, а из груди будто выбили весь воздух. Его взгляду предстала та самая девушка, которая неизменно преследовала его в мыслях и ночных кошмарах. Тереза. Она неспешно ходила туда-сюда, делая пометки в своем планшете, и совсем не была похожей на пленницу, судя по бейджику, красноречиво висящему на ее темной кофточке. Она была в добром здравии и выглядела чрезвычайно занятой, практически сливаясь с остальной массой сотрудников ПОРОКа на фоне. Ярость, которую вызвала у Томаса встреча с Галли, не шла ни в какое сравнение с той, что вскипела в венах при одном взгляде на нее. Он всегда заботился о ней, проверяя, хорошо ли с ней обращались. Но теперь поводы для беспокойства исчезли. В какой-то момент он вспомнил о стоящем позади Ньюте, который тоже сгорал от любопытства. Томас помнил о его неприязни к Терезе, и в эти секунды пожалел, что ему рано или поздно придется уступить место за телескопом. — Я сказал, что знаю как, — голос Галли вырвал Томаса из его собственных мыслей. — Но не говорил, что тебе понравится. — Да что там? — озадаченно и одновременно нетерпеливо спросил Ньют. — Томас, дай взглянуть. Тот неохотно и как можно медленнее уступил свое место. На душе стало тошно, когда Ньют нетерпеливо наклонился к линзе. Однако самым пугающим во всей этой ситуации стало отсутствие какой-либо ответной реакции. Ньют даже не сдвинулся с места, прикованный взглядом к предмету наблюдения по ту сторону оптического стеклышка. — Я знаю, что между вами с Терезой что-то было, — напряженным голосом сказал Галли. — Но если мы хотим вызволить Минхо, она нужна нам. Томас даже не знал, что на это сказать. Почему все считали, что между ним с Терезой что-то было? Не успел он открыть рот, как Ньют его перебил: — Твою мать, ну как же иначе.

***

На обратном пути Ньют снова помог Томасу перебраться через приступок, но на этот раз его рука слишком сильно сжимала талию. Пробираясь под покровом ночи обратно к убежищу Галли, он всеми силами избегал взгляда Томаса, пока тот чуть ли не физически ощущал исходящую от него ярость. Еще чуть-чуть — и из ушей Ньюта повалил бы пар, устремляясь вверх в темное небо. Ненависть к Терезе не уменьшилась ни на йоту за время их разлуки. По возвращении было организовано большое собрание. Томас собрал свою группу отдельно от Лоренса и разработал блестящий план. Он держался как истинный лидер, взяв на себя главную роль… пускай даже пристальный взгляд Ньюта постоянно отвлекал его на протяжении всего обсуждения. Но под конец все решили, что лучше выждать ночь перед решительными действиями, так как всем нужно было передохнуть и утром вновь пробежаться по деталям. Они были уже близки к финалу. Как бы то ни было, Томасу было страшно засыпать. В качестве спальных мест им предоставили фургоны, использованные для их похищения. У него с Ньютом был отдельный, и Томас боялся предстоящего разговора, которого все равно не смог бы избежать. Отказывающийся говорить Ньют вызывал не меньший страх, своим молчанием лишая их еще одной ночи наедине, которых и без того становилось все меньше и меньше. Им принесли одеяла, подушки и маленькую тарелку с едой. Ньют ел в полной тишине, подобрав колени к груди на самом дальнем сидении. Они разместились внутри фургона, где была куча свободного места, но Томасу было грустно от того, что Ньют по-прежнему держался на расстоянии. И он все никак не мог оторваться взглядом от чернеющих под кожей Ньюта вен. Стащив с себя тонкую куртку, тот закатал рукава и приступил к еде, словно его разум был занят миллионом разных мыслей и было абсолютно плевать, видит ли кто-то его руки или нет. Он сидел с каменным лицом, словно не хотел случайно выдать свои настоящие эмоции. Томас не был голоден, но все же довольно быстро прикончил рис с фасолью. Ему хотелось прилечь и одновременно быть готовым обсудить, что снедало Ньюта. Если Ньют так и не заговорит, тогда придется это сделать самому. Томас не собирался впустую тратить одну из последних ночей, когда мог побыть с ним наедине. Он лег на живот, положил подушку под голову и принялся сверлить взглядом Ньюта. Он укрылся одеялом и натянул пару шерстяных носков, в то время как Ньют был по-прежнему обут. — Она пойдет за тобой, ты это прекрасно знаешь, — внезапно заговорил Ньют своим пугающе безэмоциональным голосом. — Потащится, как маленькая идиотская пиявка. Твой план сработает, и ты наверняка это знаешь. — Не то чтобы я очень хочу это делать, — с жаром ответил Томас. Ньют продолжил жевать, не смотря ему в глаза. — Но мы должны. У тебя есть план получше? Если да, то я с радостью слушаю. — Ты и сам знаешь, что это единственный рабочий вариант, — огрызнулся Ньют, когда все самообладание куда-то разом улетучилось. Он хмуро посмотрел в тарелку. — Она побежит за тобой, как бездомная псина. Он собрал вилкой остатки еды и, быстро отправив в рот, начал сердито жевать. К моменту, как с едой было покончено, Томас решился набраться смелости и со вздохом посмотрел на Ньюта: — Иди полежи со мной. Ньют замер, будто в шоке от услышанного, и продолжил сверлить взглядом тарелку. — Дай мне кое-что объяснить. — Даже не знаю, — едко фыркнул Ньют, по-детски сморщив нос. — Не особо горю желанием ложиться рядом с тем, кто неровно дышит к предавшей нас стерве. — В тебя вселяется настоящий циник, когда ты злишься, — не удержался от шутки Томас. Ньют уставился на него своими большими удивленными глазами и в следующую секунду запустил в него пластиковой посудой. Печаль раскаяния тут же исказила его лицо. Томас не сдвинулся с места, и посуда с треском упала на пол. — Боже, прости меня, — в ужасе прошептал Ньют. Он не осмелился посмотреть на Томаса и замер, прожигая взглядом дыру в тарелке. Светлая челка падала на лоб, словно он пытался спрятаться за ней. — Все мои эмоции… вообще все внутри будто накалилось до предела. Я просто не могу взять себя в руки ни секунду. Я больше… я не принадлежу себе. — Полежи со мной, — повторил Томас, смотря, как Ньют обнял колени дрожащими руками, став совсем… крошечным. От усилий его костяшки побелели. Ньют словно хотел исчезнуть, чего Томас никак не мог допустить. — Я не хочу, чтобы у тебя были чувства к Терезе, — едва слышно прошептал Ньют. Томас знал, что в идеале для Ньюта эти слова не достигли его ушей. Но все случилось наоборот, и у него сжалось сердце. — Ньют, — как можно более ласково и заботливо позвал Томас. — Иди ко мне. На этот раз Ньют не стал ломаться и двинулся навстречу в луче света, отражающегося от лобового стекла. По-прежнему избегая взгляда, он опустился на пол в метре от Томаса, подоткнул подушку под голову и юркнул под теплое одеяло, уставившись покрасневшими глазами в потолок фургона. Лежа на животе, смотреть на Ньюта стало еще проще, особенно когда Томас изначально лежал, слегка повернув голову вбок. На душе стало тоскливо, когда взгляд наткнулся на искаженное печалью лицо Ньюта. Ему не хотелось прокручивать в голове мысль о том, что вирус Вспышки медленно брал над ним верх. О том, что было бы, будь у них лекарство. Хотелось думать, что будет, когда они раздобудут его. Он ни за что на свете не позволит Ньюту покинуть этот мир. — У меня их нет, — тяжело вздохнув, произнес наконец Томас. Внутри все сжималось и переворачивалось с ног на голову, словно он вообще не мог обуздать своих эмоций или ту бушующую бурю внутри. Томас вновь вздохнул, когда Ньют промолчал, сверля взглядом поток. — Ньют, послушай. Мне не нравится Тереза. Не нравилась и никогда не будет. Наконец-то случилось то, чего он ждал, и Ньют с шуршанием повернулся к нему. В его темных глазах был океан разных эмоций, так что Томас даже не смог бы различить каждую из них. На его вечно воспаленные глаза было больно смотреть. Сложно сказать, были ли тому виной слезы или усталость, но Томас отдал бы все, лишь бы не видеть Ньюта таким. — Ты можешь дать мне слово? — не сводя с него взгляда, прошептал Ньют. Томас с грустной улыбкой кивнул. — Я даю слово. Взгляд Ньюта начал метаться по его лицу, словно отыскивая какую-то пропавшую деталь. И у Томаса даже в мыслях не было, что в тот момент Ньют ждал от него разрешения сделать первый шаг. Он искал знака — хоть малейшего знака — что Томас будет не против, если он сократит дистанцию. Он выжидал тот момент, когда наконец сможет открыться Томасу в своих чувствах. Ньют знал, что его время было на исходе. Не было никакого лекарства. И если он хотел признаться Томасу, то самое время сделать это прямо сейчас. Обостренное вирусом Вспышки восприятие вселило в него мысль, что нужно было действовать — и действовать прямо сейчас. И словно в ответ на это укус на плече стало жечь еще больше. — Далеко же мы забрались от Глэйда, — тихо произнес он, прищуриваясь в темноте. — Ты часто мечтаешь вернуться туда? — пробормотал Томас, чувствуя внутри осадок от болезненного вида Ньюта. Как же ему хотелось забрать себе всю его боль. Он бы пошел на все ради этого. — Постоянно, — признался надломленным голосом Ньют. — Я просто хочу снова быть в безопасности. — Когда-нибудь мы обязательно будем, — прошептал Томас и, робко взяв его за запястье, слегка потянул к себе. В животе сладко сжалось от прикосновения к обнаженной коже, и сердце застучало еще сильнее. Он принялся неспешно поглаживать то место на плече, где вирус Вспышки пробрался в тело. Оно горело будто бы само по себе, обжигая подушечки пальцев. Ньют по-прежнему выискивал что-то в его взгляде. Его собственные глаза стали еще темнее прежнего, зрачки расширились, а дыхание стало прерывистым. — Я обещаю, Ньют. Я не подведу тебя, — тихо произнес Томас, поглаживая место укуса. — Настанет день, и я найду для тебя безопасное место. Клянусь. Стоило ему замолчать, как в следующий момент по всему убежищу вырубили электричество и все погрузилось во тьму. Лобовое стекло больше не отражало ни малейшего лучика света, и лицо Ньюта окутал мрак, хотя они лежали в метре друг от друга. И Томас даже не догадывался, что Ньют наконец получил то, что так долго искал, — разрешение сделать первый шаг. Прошло несколько мгновений, проведенных в полной тишине… Несколько секунд он прислушивался к размеренному дыханию рядом. И затем Ньют подался вперед. Он выскользнул рукой из-под ладони Томаса, оставив его на долю секунды расстроенным, но это длилось недолго. Внезапно Ньют нежно положил руку ему на затылок и, запустив пальцы в волосы над ухом, аккуратно коснулся подушечкой уголка его губ. У Томаса сжалось в горле, как будто он вновь стоял на приступке высокого здания. Он не осмеливался даже вдохнуть. Казалось, что от напряжения голова была готова взорваться. Затем до него донесся шорох, и он более отчетливо почувствовал рядом тепло, исходящее от Ньюта. Первые шаги были робкими — то, что сделал Ньют, вряд ли можно было расценивать как прикосновение. Томасу казалось, что его собственный разум играл с ним странные шутки и легкое касание было ничем иным, как несуществующим порывом ветерка, случайно заглянувшим внутрь фургона. Но затем он почувствовал его вновь. Он ощутил, как собственное дыхание смешалось с чужим жарким выдохом, и Ньют прижался к нему приоткрытыми губами. Путаница мыслей захлестнула его, как цунами. Что Ньют вообще творил? Пальцы сжали волосы на затылке, словно Ньют пытался не дать ему вырваться. Словно забылся в порыве страсти и попытке выплеснуть все эмоции. Их жаркие выдохи продолжали смешиваться, доводя Томаса до состояния исступления. Его мысли лихорадочно перебивали друг друга, но он не мог и пальцем пошевелить, словно его приковало к одному месту. Он медленно сходил с ума от окутывающего тепла и уюта. Казалось, будто время остановилось, и в каждой клеточке тела кровь била неуемной энергией. Его переполняло изнутри одно единственное чувство — то самое заветное чувство, которое ощущалось в тысячу раз острее, чем страх, охвативший его в недавнем прошлом. Представив, что тело начало двигаться само по себе и он окончательно утратил над ним контроль, Томас подался вперед навстречу теплым губам Ньюта. Но стоило ему приоткрыть рот и попытаться вовлечь Ньюта в настоящий поцелуй, как тот отстранился. Его рука исчезла с затылка и вернулась на прежнее место. У Томаса закружилась голова. Ньют практически поцеловал его. И он сам уже был готов ответить тем же. Безмолвная тишина воцарилась в фургоне до самого утра. Томас списал все на обостренное восприятие Ньюта. Ньют сослался на то, что потерял контроль над своим телом, хотя прекрасно понимал, что разум должен был преобладать над эмоциями. В той темноте, где разглядеть друг друга было практически невозможно, у них как будто бы были все условия, чтобы забыть о произошедшем. Как будто бы.

Жаровня

Ранее

НОЧЬ 1:34

Этой ночью в Жаровне было особенно холодно, ледяной ветер покусывал щеки, обдавая Томаса ледяными порывами. Он свернулся калачиком и лежал лицом к Ньюту. Ньют тоже мерз, весь сжавшись в своем спальном мешке, но не спал. Перед ним на песке лежала книга, на которую падал свет от фонарика. Винс прибил бы его за нерациональную трату батареек, но Томас никогда не сдал бы его. Томасу скорее льстило его доверие. Ньют натянул себе мешок до самой головы, и Томас единственный видел, чем он занимался. Он разглядел на красной обложке человеческий силуэт и прочитал название — «Саймон и программа Homo sapiens». Ньют читал эту книгу последние несколько ночей, чем очень заинтриговал его. Это была та самая книга, которую они стащили из заброшенной библиотеки, и, похоже, она чем-то зацепила его. Внезапно почувствовав на себе взгляд, Томас поднял голову — Ньют смотрел на него из темноты, а над головой в ночном небе мерцали звезды. Порыв ветра разметал в стороны его волосы, когда тот изогнул бровь: — Что, пойдешь сдашь меня? — негромко усмехнулся он. Томас закатил глаза, поежившись от резкого холодного порыва. — Ты все еще ничего не рассказал мне о книге, — заявил он, обнимая себя. — Полагаю, интересно? Вопрос удивил Ньюта, и он на секунду растерялся. — Хочешь, чтобы я рассказал? — Конечно, — с улыбкой нетерпеливо ответил Томас. — Можно посмотреть? Ньют приподнялся на сложенном несколько раз одеяле и высунул наружу нос. Ветер вновь принялся путать его волосы. Обрадовавшись, что за ними никто не наблюдал, он подтащил свой спальный мешок поближе к Томасу. Они и так изначально лежали недалеко друг от друга, так что сесть ближе не составило труда, и Томасу стало еще теплее, когда они устроились плечом к плечу. — Не думаю, что тебе понравится, — пробормотал Ньют, натянув одеяло на голову. Томас пригнулся, чтобы они оба смогли укрыться от порывистого ветра. — Почему? — спросил он, сдерживая переполняющее его ликование от такой близости с Ньютом. Сидеть вот так под одеялом больше подходило под определение чего-то интимного, не предназначенного для посторонних глаз, словно в тот момент весь мир сузился до небольшого пространства между ними. Томас бросил взгляд на Ньюта — тот по-прежнему пытался удерживать фонарик, прижимая его щекой к плечу. Он попытался было помочь, но Ньют шутливо отмахнулся. Ньют перелистывал страницы в поисках загнутого уголка и в один момент замер. Он держал книгу лишь наполовину раскрытой, и Томасу было сложно прочитать написанное. — Ну дай взглянуть, — начал упрашивать он. Ньют снова отпихнул его руку, но в итоге книга оказалась у Томаса перед носом. Ему пришлось прищуриться, чтобы глаза сфокусировались на строчке, на которую указывал Ньют. «То, что я чувствую к нему, похоже на биение сердце — спокойное и неизменное, лежащее в основе всей моей жизни». — Оу, это любовный роман? — Томас поразился художественному слогу автора. Ньют пожал плечами и забрал книгу, прежде чем Томас успел прочитать что-то еще. — Так вот почему ты думал, что мне не понравится? Думаешь, я совсем черствый и имею что-то против любви? Ньют закатил глаза, и фонарик осветил его профиль: длинные ресницы отчетливо виднелись на свету, и тени от них протянулись до самых щек, стоило ему опустить взгляд в книгу. — Нет, не в том смысле. — А что тогда? — любопытство Томаса возрастало с каждой секундой. Ньют промолчал. — Да ладно тебе, Ньют. Покажи мне. Ньют вновь принялся листать страницы, выискивая еще одну закладку, и потом с тяжким вздохом сунул книгу Томасу, чтобы тот, прищурившись, прочитал: «Я, например, тоже уверен в своей мужественности. Быть уверенным в своей мужественности и быть натуралом — разные вещи». — Оу, — выдохнул Томас, стоило Ньюту забрать себе книгу. Избегая взгляда, Ньют принялся перелистывать одну страницу за другой, лишь бы занять себя чем-нибудь. — И почему она должна была мне не понравиться? Ньют перестал нервно теребить страницы и сделал глубокий вдох. С каждым движением он теснее прижимался плечом к Томасу. — Разве для тебя нормально, когда парни испытывают друг к другу чувства? Томас даже не думал об этом в таком ключе. Если Ньюту нравилась книга, значит, и ему тоже. Какая разница, о чем в ней писалось? — И что в этом такого? — Томас опустил взгляд в книгу и потом аккуратно вытащил ее из-под тонких пальцев, удивившись, как это Ньют вообще позволил ему забрать ее. Следующие несколько минут он перелистывал страницы, рассматривая те, у которых Ньют специально заложил уголки. — Что плохого в том, что герою нравятся парни? Да и потом, разве он не сравнивает свои чувства с биением сердца? Сердцу не прикажешь. Разве так страшно, что его сердце умеет любить немного иначе? Он ничего не может поделать в этой ситуации. Фонарик, зажатый между плечом и щекой, внезапно выскользнул и упал на землю, и одеяло соскочило сверху. Лицо Томаса обдало холодным ветром, и он резко выдохнул. Ньют же остался сидеть как вкопанный, забыв про одеяло, и тут Томас почувствовал на себе взгляд. Ньют неотрывно смотрел на него. Томас поднял голову, и их взгляды встретились. Выражение лица Ньюта осталось для него нечитаемым. В его темных глазах плескалось нечто такое, что невозможно было понять с первых секунд, и ночные звезды мерцали в них, словно сама ночь решила облюбовать их для себя, создав в них отдельную вселенную. «То, что я чувствую к нему, похоже на биение сердце — спокойное и неизменное, лежащее в основе всей моей жизни».