Look After You

НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ

Их момент с Ньютом был прерван. Роль лидера, которую Томас так долго исполнял, даже спустя столько времени, словно поменяла в голове переключатель. Его боевой режим — режим защиты — перекрыл все остальное. Все постороннее было отодвинуто на второй план. Ну, по крайней мере, на данный момент. Ньют навсегда останется его главным приоритетом. Даже спустя столько времени, даже после мыслей о том, что он никогда больше его не увидит. Особенно теперь. Томас первым выскочил на улицу. Едва он переступил порог, как тут же услышал, что позади него все резко подорвались и стремглав бросились к двери. Было печально, что у всех был один и тот же рефлекс — тот же переключатель в голове. Им всегда хватало доли секунды, чтобы приготовиться к чему угодно. Как бы ему хотелось, чтобы ни у кого больше не возникало в этом необходимости. Гарриет стояла на крыльце с опущенным пистолетом и смотрела куда-то через весь двор — прямо на маленькую калитку, через которую они обычно протискивались. Она направила фонарик так, чтобы он четко осветил то, что находилось за забором, и попыталась вглядеться. Ее лицо было мрачным. По другую сторону забора оказался шиз. От выстрела его мертвое тело отбросило в высокую траву. Из головы вытекала кровь — выстрел в десятку. Должно быть, когда-то это был молодой парень, чуть младше их возраста, хотя точно сказать было нельзя из-за темных вен, покрывавших все его лицо и тело. Оказавшись в Тихой Гавани, Томас еще ни разу не выбирался в открытую Жаровню вплоть до начала поисков Ньюта. Последним увиденным им шизом был… За его спиной кого-то стошнило. Томас тут же развернулся и наткнулся взглядом на Ньюта, которого вырвало в небольшие кусты, растущие рядом с входом в лачугу. Из него почти ничего не вышло, так как им всем не хватало еды, но там, должно быть, оказался весь ужин. Ньют держался за дверной косяк, пытаясь не потерять равновесие, и Томас быстро подался вперед, чтобы подхватить его под руку. С внезапно появившейся опорой Ньют согнулся пополам еще пару разу раз, и затем все прошло. Он стоял с низко опущенной головой, не осмеливаясь взглянуть на мертвое тело, и Томас по-прежнему держал его — скорее поддерживая эмоционально, чем физически. Ньюта слегка трясло. — Я думала не трогать его, но он заметил меня, — раздался где-то позади Томаса голос Гарриет. Она звучало устало, практически как и всегда. Он мог понять ее — этот стресс быть лидером. Он посочувствовал ей, несмотря на злость, которую по-прежнему питал к ней. — Я пристрелила его, как только он начал ломиться в калитку. Он не остановился бы, пока не изорвал всего себя. — Думаешь, будут еще? — спросил рядом Галли. Он не нервничал — просто интересовался. Галли был не из тех, кто нервничал, и Томас завидовал ему. Он всегда выглядел таким храбрым и собранным. — Вряд ли, — сонно пробормотал Арис. Томас увидел, как он зевнул. Ариса, казалось, вообще не смутило открывшееся перед ним зрелище. В конце концов, он пробыл здесь гораздо дольше них. — Они редко передвигаются ордами. Томас заметил какое-то движение у него за спиной — позади всех в тени пряталась Тереза, словно пытаясь скрыться от всех. Едва он посмотрел на нее, как она будто почувствовала его взгляд и тут же подняла голову. Томас отвернулся. Сейчас было не время думать о ней. — Давненько мы здесь не были, — проговорил Минхо, по-прежнему рассматривая шиза. Хоть Гарриет и выключила фонарик, их глаза уже успели привыкнуть к темноте, и поэтому всем были хорошо видны очертания трупа. — Я все еще пытаюсь обо всем забыть. Томас медленно и нежно поглаживал кожу Ньюта большим пальцем, надеясь, что делал так лучше. Ньют ничуть не изменился в позе, стоя с низко опущенной головой, словно с интересом рассматривая содержимое своего желудка на траве. Его волосы отросли настолько, что теперь закрывали глаза, отчего казалось, будто он хотел за ними спрятаться. — Хочешь, я сменю тебя, Гарриет? — спросил Фрай. — Тебе не обязательно сидеть здесь всю… — Я сменю ее, — Ньют так резко подал голос, что Томас аж подпрыгнул. Томас разжал пальцы, и его руки повисли плетьми вдоль тела, однако Ньют не сдвинулся ни на шаг — он остался стоять, согнувшись в три погибели у двери, пока дрожь медленно отпускала его. — Дальше дежурить буду я. Почувствовав на себе чей-то взгляд, Томас поднял голову. Гарриет посмотрела на него, сверкнув своими темными глазами, и он сразу понял намек. Он без лишних раздумий принял из ее рук пистолет, а она, миновав Галли, скрылась в доме. Она вела себя так же невозмутимо, как та же Соня или Арис — для них подобная ситуация была не впервой. Томас проигнорировал многочисленные взгляды на себе и остался стоять, пока остальные друг за другом не исчезли в доме, и совсем скоро на улице остались лишь они с Ньютом. Наконец, Ньют сдвинулся с места и медленно направился к лестнице. Пошатываясь, он уселся на узкую ступеньку, которую скрывала высокая трава, отчего Томас почти ее не заметил. Он медленно подошел к Ньюту и опустился рядом. Они оказались близко, но не касались друг друга, потому что именно сейчас Томас не хотел пересекать личных границ. Он положил пистолет рядом на ступеньку и стал просто смотрел вперед. Ему не шло оружие. Оно всегда казалось рядом с ним неуместным, словно они не сочетались друг с другом. Пускай даже оно было столь необходимо. Они сидели в тишине какое-то время, и над ними чернело ночное небо. Тишину нарушало лишь шуршание за спиной тех, кто пытался устроиться поудобнее, и стрекот цикад вдалеке. Слабый прохладный ветерок путался в волосах, и покачивающиеся при малейшем дуновении мягкие светлые пряди Ньюта завораживали Томаса. Ему хотелось запустить в них руку и прижать Ньюта к себе, чтобы согреть. Он хотел обнять его и сказать, что все будет хорошо. За спиной послышались тихие шаги, и Томас обернулся. На крыльцо из полумрака маленькой комнаты вышла Тереза, держа в своих миниатюрных руках две толстовки. Пока она медленно шла к ним, ее спутанные волосы трепал ветерок. Не произнося ни слова и не решаясь взглянуть на Томаса, она протянула им обоим теплые вещи. — Спасибо, — проговорил Томас. Он попытался поймать ее взгляд, но безуспешно. Она смотрела в пол и, не говоря ни слова, молча развернулась и удалилась. Томас аккуратно положил толстовку Ньюту на колени. Свою же, темно-зеленую, он натянул через голову, и в нос ударил знакомый аромат ванили, который тут же вскружил ему голову. Он сделал глубокий вдох, расправляя толстовку и продевая руки в прорези. Одевшись, он взглянул на Ньюта. Ньют по-прежнему смотрел куда-то в одну точку, весь белый, словно увидел привидение. Недолго думая, Томас забрал у него толстовку, закатал нижнюю часть и одним быстрым движением надел на него. Ньют тут же обернулся, и ткань ворота растянулся у него на голове. Томас почувствовал, как тот зашевелил руками, пытаясь одеться сам, и отпустил. Отыскав руками прорези, Ньют продел толстовку через голову, и Томас наконец увидел его лицо. Он выглядел усталым: его глаза потеряли привычный блеск и тепло, словно он не спал несколько дней, а под ними темнели мешки. Он слегка сутулился. Томас внезапно осознал, что Ньюту тоже было тяжело выносить их общее молчание. — Ты уже делал это раньше. Эта фраза сбила Томаса с толку. Ньют не спрашивал — он утверждал. Его яркие, пускай и усталые, глаза были полны решимости. — Делал. Ньют ничего не ответил. Ему и не нужно было. В эту минуту слова были излишни. Ветерок взъерошил волосы Томаса — Ньют же сидел, надежно укрывшись капюшоном. Томасу хотелось, чтобы он слегка опустил его, и тогда он смог бы лучше увидеть его лицо. Он помнил. Или как минимум… помнил конкретно тот момент. Отведя в сторону взгляд, Ньют проскользил им по двору и снова остановился на заборе. Повисла тишина. — Я был одним из них? Это сразу объяснило, почему его стошнило. Это объяснило вообще все. Ньют не знал, что превращался в шиза — не знал, что был на пороге смерти. Это была его первая встреча с подобным. Должно быть, это стало для него потрясением. Особенно то, как Гарриет без раздумий пристрелила его. — Превращался в одного из них. Так что… не совсем. Наверное, — Томас спотыкался на каждом слове. Он казался себе нескладным, шатким. Внешний вид Ньюта разбивал ему сердце. Томасу больше всего на свете хотелось сделать хоть что-нибудь. Ньют неотрывно смотрел на лежащий за забором труп с… печалью. Словно сочувствовал мертвецу. Какое-то время между ними висела тишина, и Томас принялся разминать плечи и делать наклоны, пытаясь согреться на холоде. Потом вновь кинул взгляд на труп, пока в его голове мысли перебивали друг друга. Он прикинул, каково это — быть шизом. Потом стал думать, через что пришлось пройти Ньюту прежде, чем его спасла Тереза. Он разминал ноги, стоя в высокой траве перед крыльцом, и тут Ньют обратился к нему: — Ты боялся меня? — спросил он тихо и нерешительно. Даже скорее нервно — в ожидании будущего ответа. — Никогда, — без промедления ответил Томас. Он посмотрел вбок на Ньюта, но их взгляды не пересеклись, потому что Ньют продолжал пялиться вперед, смотря прямо на шиза. Естественно, он не боялся Ньюта. Никогда бы не стал. Даже если бы Ньют превратился в шиза и набросился на него, он бы никогда не стал его бояться. Он бы боялся за него. — Я ведь умирал? — Да. Вновь пауза. Ньют слегка зажмурился, словно не мог справиться с переполнявшими его эмоциями. — А я знал, что умирал? — надломленным голосом спросил он. Томас посмотрел на него и увидел его слезы. Глубоко в его душе бушевало нечто ужасное, но Ньют сидел и не мог оторваться взглядом от трупа. Хотя ему следовало бы. Внезапно Томасу захотелось достать кулон. По его спине пробежал холодок, не имевший никакого отношения к промозглому ветру. Томас медленно потянулся рукой к шее, пытаясь нащупать истертый шнурок. Когда пальцы нашли его, он тут же снял его через голову. Снимать его было непривычно. Последний раз был в тот день, когда он отыскал Ньюта. Теперь наступила пора, когда Ньют был готов прочитать письмо. Томас молча протянул ему дрожащей рукой кулон, и Ньют, наконец оторвавшись взглядом от шиза, посмотрел на крохотный предмет, который блеснул при свете луны. Он потянулся к нему и аккуратно взял, стараясь не касаться пальцев Томаса, а потом поднес к себе, в то время как слезы готовы были вот-вот сорваться с его ресниц. Ньют принялся медленно откручивать верх и затем осторожно вытащил письмо, пока Томас наблюдал за тем, как его пальцы разворачивали сложенную бумагу. Это был первый раз, что Ньют читал свое письмо после того, как написал, и Томас старался не думать о том, насколько Ньюту было тяжело. Даже если он не помнил, почему написал эти строки, пустота внутри от потери памяти давила на него еще сильнее. Томас оказался прав: Ньют начал читать, и у него полились слезы. Держащие письмо пальцы задрожали так сильно, что Томас услышал шелест бумаги. Не в силах просто стоять и смотреть на бегущие слезы, Томас подался вперед. Опустившись рядом, он согнулся и прижался к Ньюту сбоку, а затем обвился руками вокруг его талии и крепко сжал. Ньют медленно съехал Томасу на грудь, не отрываясь взгляд от строчек. От прикосновения по телу разлилось тепло, и внутри воцарился полный покой. Томас надеялся, что Ньюту было так же хорошо. — Я чувствовал, что во мне не хватало какой-то детали, — произнес Ньют, испугав Томаса. Его голос прозвучал слабо и устало, и Томас грудью почувствовал его вибрацию. — Все это время. А затем… я отыскал ее вместе со всеми вами. Теперь все стало другим. Я стал другим. Не таким… — Потерянным? Ньют тяжело вздохнул, и Томас принялся нежно поглаживать его по боку большим пальцем. Ньют слегка покачал головой и капюшоном потерся Томасу о подбородок. — Я и это говорил тебе раньше, да? — Да. Ньют легко усмехнулся — из носа вырвался резкий поток воздуха. Томас продолжил поглаживать его теперь уже по плечу. — Вот же черт. Ты знал меня как свои пять пальцев, получается? Томас не сдержал улыбки и, наклонившись, прижался щекой к капюшону. — Хотелось бы верить, что да. Последовала пауза. Ньют тяжело вздохнул. — Томас… — Отвечая на твой незаданный вопрос… нет. Между нами ничего не было. Ты ни разу не говорил, чувствовал ли ко мне что-то, а я не говорил тебе. Ничего подобного не было. И никогда не случалось. Я не врал тебе. Ньют помедлил пару секунд. — Выходит, это… Тереза? Томас рассмеялся, и Ньют отстранился от него. В его взгляде смешались смущение и любопытство. Томас не удержался и провел пальцами по его нежной щеке. Он обхватил ее ладонью и слегка погладил большим пальцем. Ньют подался навстречу касанию, и его ресницы, затрепетав, прикрылись. Томас невесело вздохнул. — Вообще никто, — пробормотал он. Как это мог быть кто-то, кроме Ньюта? — Так, значит… Гарриет? Теперь рассмеялся уже Ньют. Не открывая глаз, он передразнил Томаса: — Вообще никто. — Ой, заткнись, — шутливо проворчал Томас. Он стал было убирать руку, пытаясь играться с ним, но Ньют тут же перехватил ее. Он вернул ладонь обратно, заставив Томаса вновь положить ее себе на щеку. Томас широко улыбнулся, чувствуя, как внутри его всего распирало от счастья. Из его головы напрочь исчезла мысль о том, что это был не его Ньют. Передразнивание, игривое дурачество — их было достаточно, чтобы эта мысль полностью испарилась. Хотя они беседовали на такую непростую тему и хотя было ясно, что это не был его Ньют, мысль об этом исчезла. В эти минуты это даже не имело значения. Томас наклонился и прислонился ко лбу Ньюта своим. Он закрыл глаза и почувствовал, как Ньют в ответ потянулся к нему и обхватил ладонями его щеки. И они сидели так в тишине, на фоне ночного неба с веющим прохладным ветром, и наслаждались моментом.

РАНЕЕ

ЖАРОВНЯ

Как-то раз совершая еженедельную вылазку по окрестностям, Томас с Ньютом решили наконец заглянуть в столь долго интересовавшее их заброшенное здание. Томас считал, что это был старый банк, но Ньют упрямо настаивал на библиотеке. Они несколько долгих месяцев договаривались заглянуть туда, но все никак не получалось. В итоге Томас первым решил занять твердую позицию и доказать Ньюту свою правоту в том, что это был самый настоящий банк. — Слишком уж роскошно для банка, — фыркнул Ньют, стоило им вылезти из джипа. Прикрыв глаза от резкого солнца, он окинул взглядом большое здание. Яркий свет озарял его голову подобно золотому сиянию. — Посмотри на рельеф крыши! — Это банк! — не уступал Томас, издеваясь над ним и качая головой. Он хлопнул дверью машины, не сводя с Ньюта взгляда. — Я готов поспорить. — На что? — тут же требовательно спросил Ньют. Он резко развернулся и его голова показалась над капотом джипа. Томас быстро поднял взгляд на здание, чтобы Ньют не догадался, сколь непозволительно долго он на него пялился. Какой позор. Он надеялся, что Ньют не заметил, как покраснели его щеки. — На что угодно, — смотря вверх, ответил Томас. Он вздохнул и снова покосился на Ньюта. — Что угодно, что я захочу, если выиграю. — Ну, а когда я выиграю, то выберу с умом, — ответил Ньют, и на солнце его глаза игриво сверкнули. Ньют развернулся на пятках и рванул к зданию, так что Томасу пришлось вприпрыжку последовать за ним. На его губах играла смущенная улыбка. Вход в здание выглядел поистине прекрасно — Томас не мог отрицать. С того места, где пролегала старая грунтовая дорога, полностью рассмотреть его было невозможно. Его закрывали огромные разросшиеся во все стороны деревья, и, чтобы добраться до него, ему с Ньютом пришлось продираться сквозь ветви. Приблизившись, они увидели рассыпанные у дверей осколки стекла. Очевидно, когда-то это была дверь, и до Томаса тут же дошло, что его предположения оказались неверными. Ньют будто тоже понял, потому что обернулся и одарил Томаса игривой ухмылкой. В этот момент победа Ньюта показалась ему абсолютно приемлемой, если это значило, что он сможет и дальше видеть Ньюта таким же беззаботным и веселым. Ему хотелось запечатлеть на камеру его улыбку и вечно хранить ее в памяти. — Мы еще даже не вошли, не радуйся раньше времени, — несерьезно осадил его Томас, направляясь прямо к месту с осколками. На стекле оказалась старая, засохшая кровь, и Томас только тогда вспомнил, что теперь они жили в мире, подвергшемуся вирусу. Они понятия не имели, что ждало их внутри. Шутливая перепалка с Ньютом отвлекла его настолько, что он ослабил бдительность и забыл о царившем вокруг аде. К его рюкзаку крепилась кобура, чтобы пистолет надежно сидел у него на груди. Томас вытащил его и крепко сжал в руке. Ньют на мгновение остановился рядом, словно только что вспомнил о своем собственном, и, расстегнув кобуру на поясе, тоже достал пистолет. Томас пошел первым, нырнув через разбитую входную дверь. Под подошвами захрустело стекло, и большие куски раскалывались под тяжестью ботинок. Он услышал, как за ним последовал Ньют — так же тихо, как и он. Едва они оказались внутри, Томас тут же начал осматриваться. Он изобразил притворный стон разочарования и заслужил похлопывание по плечу. Обернувшись, он с прищуром посмотрел на Ньюта, а тот усмехнулся. В груди Томаса что-то сжалось при виде морщинок, появившихся от его улыбки. Это действительно была библиотека. И довольно приличных размеров. Она хорошо сохранила свой первоначальный вид, чему Томас удивился. Пол был устлан разбросанными повсюду книгами и бумагами — их было так много, что они почти полностью покрывали собой ковер. На втором этаже виднелись комнаты, отделенные стеклянными стенами. Они были сплошь забрызганы кровью, так что Томасу удалось лишь смутно разглядеть несколько свисавших с них тел. Ну… или скорее их останков. Было очевидно, что у каждого недоставало нескольких частей. Если бы он пригляделся получше, то увидел бы, что у одного точно не хватало… — Мы просто туда не пойдем, — пробормотал Ньют, проследив за его взглядом. Томас обернулся на него, но Ньют в тот момент уже начал рассматривать лежащие под ногами книги, будто сам немного растерялся от увиденного. — Мне кажется, чтение — мое любимое занятие. — Почему-то я не удивлен, — согласился Томас, делая еще несколько шагов вглубь здания. В воздухе чувствовался исходящий от трупов запах, но он не был таким тяжелым, потому что они находились далеко и их разделяли стены. Томас постарался не обращать на него внимания. Он подошел к первой вращающейся стойке для книг и вчитался в названия. — Давай проверим, помнишь ли ты что-то из этого. Что они и сделали. Следующие полчаса они изучали каждый стеллаж и рассматривали валяющиеся на полу книги. Их оказалось здесь целое море, большинство из которых даже до сих пор надежно стояли на своих местах. Томаса увлекла секция с детской литературой, где все книжки пестрели картинками и были написаны простым языком. Его посетила мимолетная мысль, сколько всего здесь побывало детей и кем были последние посетители. Он с облегчением обнаружил, что в секции не оказалось ни одного тела ребенка. Ему давно не доводилось становиться свидетелем такого зрелища, и он не был готов пережить такое вновь. Его взгляд зацепился за тонкую книжку Шела Сильверстайна под названием «Потерянный кусочек». «Может, тебя я и ждал, — Сказал пропавший кружочек. «Может, я и есть твой пропавший кусочек». Недолго думая и не задаваясь вопросом, почему его охватило такое чувство, словно он был обязан это сделать, Томас сунул книгу себе в рюкзак. Когда он застегнул молнию, его посетила одна смешная мысль. Можно ли было считать это за воровство, если за ней уже больше никто никогда не придет? Боже, да какое это теперь уже имело значение. Он убивал, грабил магазины и товарные поезда, и ко всему прочему вломился в самую настоящую библиотеку. Пускай даже двери и так были открыты. Он собрался уже было двинуться дальше по проходу в поисках Ньюта, как вдруг тот объявился сам. Он шел, смотря себе под ноги и держа в руках несколько книг. Его светлая челка вот-вот готова была упасть ему на глаза — настолько длинными стали его волосы. Книги забрали себе все его внимание, а сам Ньют — все внимание Томаса. — Не хотите ознакомиться с ними подробнее, сэр? — подыграл Томас, обращая на себя внимание. Ньют поднял на Томаса взгляд, секундное удивление сменила улыбка. Она расплылась от уха до уха, и Томасу показалось, что внутри него что-то отключили. Возможно, его рассудок. Солнце улыбнулось ему и сказало: — Думаю, да, но, кажется, я забыл свой читательский билет. — Ох, ну тогда ничем не могу помочь, — пожурил его Томас с игривым выражением лица. Улыбка Ньюта никуда не делась, а лишь стала еще шире. — Но я надеюсь, что вы сделаете для меня исключение, — с игрой в голосе прищурился он. Томас приблизился к нему и протянул руки, чтобы взять книги. — Посмотрим, так-так, — Ньют начал было передавать ему их, как взгляд Томаса сразу зацепился за название первой книги в стопке. — Ага, «Бегущий в лабиринте», автор Джеймс Д… Томас подошел к Ньюту и, не успев дочитать имя автора, задел что-то ногой на полу. По помещению внезапно пронесся звонкий, пронзительный звук, от которого у них обоих душа ушла в пятки. Ньют выронил книги, и те с глухим стуком попадали на пол, раскрывшись. Томас во мгновение ока выхватил пистолет. Громкий звук не думал утихать, хотя они отпрыгнули в сторону, и Томасу пришлось прищуриться, чтобы разглядеть источник шума. Музыка. Это была музыка. Они оба в шоке уставились на скрытый под книгой круглый предмет. Это оказался портативный проигрыватель компакт-дисков, и Томас разглядел сбоку динамики. Было ясно, что у него садились батарейки, но, когда Томас пнул его ногой, он включился. Из него доносилась заурядная попсовая песня — одна из тех, что Томас однозначно возненавидел бы, играй она действительно по радио. Но в тот момент ничего прекраснее нее будто не существовало. Конечно, они играли на самодельных музыкальных инструментах в Глэйде, но это звучало иначе. Совсем иначе. Взгляд Ньюта вспыхнул и метнулся к Томасу. На его лице отражалось то же самое изумление. Его карие глаза переполняла радость, и Томас понял, что одна его простая ошибка сделала Ньюту весь день. Все его существо сияло изнутри. Его солнце вернулось. Его солнце вернулось. — Томми! — воскликнул Ньют, заливаясь смехом. Он захлопал в ладоши, с каждой секундой все больше и больше охватываемый возбуждением. Его улыбка стала шире, чем пару минут назад. — Это музыка! — Боюсь, я уже и так это понял, — фыркнул Томас, открыто улыбаясь. Он убрал пистолет обратно в кобуру, а затем они с Ньютом одновременно наклонились так, что чуть не столкнулись лбами. Ньют схватил его за руку, чтобы удержать на месте. Стоило ему это сделать, как к лицу Томаса тут же непроизвольно прилила кровь. Ньют никуда не убрал руку, и щеки вспыхнули еще больше. Даже когда Ньют наклонился, чтобы отодвинуть книгу и прикоснуться к проигрывателю, рука осталась на месте. Сегодня на улице было страшное пекло, и на Томасе была одна лишь рубашка, так что Ньют касался его голой кожи, однако несмотря на жару, по ней пробежали мурашки. Ньют стал покачивать головой в такт ритмичной мелодии — у улыбки сегодня не было в планах покидать его лицо. Он взял свободной рукой проигрыватель и, отпустив Томаса, поднялся. Затем разместил его на столе позади и, к большому удивлению Томаса, начал танцевать. Ну… не прям танцевать. Скорее больше покачивать плечами и легонько мотать туда-сюда головой, но этого хватило, чтобы Томас рассмеялся, не веря своим глазам. Ньют сделал вид, что окинул его осуждающим взглядом, а затем схватил за руку, как пару секунд назад. Он рывком поднял Томаса на ноги, заставив его поразиться своей силе. Его рука покоилась на плече Томаса, и в следующее мгновение он развернулся лицом, а потом переплел с ним пальцы. Томас еще даже не успел отреагировать, как Ньют уже крепко взял его за другую руку. У него перехватило дыхание от осознания, что они держались за руки, но Ньют будто не обращал на это внимания. Он вновь усмехнулся и начал двигаться, заставляя в свою очередь шевелиться и Томаса. Ньют пытался заставить его танцевать. — Ну же, Томми, расслабься! — рассмеялся он, щурясь и запрокидывая голову назад. От его беззаботного вида на душе все теплело, а легкие забывали выталкивать из себя воздух. — Потанцуй же со мной! Переплетя друг с другом пальцы, Ньют все продолжал совершать какие-то движения руками. Вскоре Томас подключил плечи, покачивая ими. Он начал слегка двигать головой под стать Ньюту, и пугающая атмосфера сменилась чем-то новым. Жизнь перестала быть сущим адом. На втором этаже больше не было изуродованных трупов. С разбросанных по полу книг исчезла засохшая кровь. Остались только они вдвоем. Во всем мире — только они вдвоем. Танцующие посреди библиотеки, уже и не надеявшиеся услышать когда-нибудь вновь музыку. Ньют пошел на неожиданный шаг и, отпустив одну руку, поднял ее у Томаса над головой, словно хотел, чтобы тот закружился перед ним. Томас не сдержал вырвавшегося наружу смеха — царившая вокруг беззаботная атмосфера все больше обволакивала и успокаивала их. Он подыграл Ньюту и поднырнул под руку. Увидев такую сговорчивость, Ньют тоже не мог не рассмеяться. Его одолел такой смех, что, когда Томас выпрямился и повернулся к нему лицом, Ньюту пришлось опереться ему на грудь. Его смех все не прекращался, а пальцы оставались все так же крепко переплетены с пальцами Томаса. Ньют уронил голову Томасу на плечо, сотрясаясь всем телом от смеха. Томас знал, что в тот момент он не хотел ничего менять. Он сомневался, что смог бы еще когда-нибудь пережить нечто настолько радостное.

Песчаная буря

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Томас был готов сойти с ума. В ту секунду, когда Ньют оттолкнул его и исчез, из его легких выкачали весь воздух, а все тело впервые сковала полная беспомощность. Он не мог сделать вдох, не мог сформулировать ни единой связной мысли. От охватившей паники его всего сильно трясло, и он не знал, как это прекратить. Даже если бы он сейчас выбрался наружу, он ничего бы не увидел. Он был бы бесполезен и, скорее всего, только ухудшил бы положение вещей. Что если он потеряется и Ньюту придется возвращаться обратно в бурю, чтобы его найти? Это только удвоит для Ньюта риск попасть в беду. Томас никогда бы не простил себя, если бы заставил Ньюта пойти на такое — если бы из-за него Ньют пострадал. И Ньют сам никогда бы не простил его. Томас сидел и весь трясся — по ощущениям уже несколько часов подряд. Он не чувствовал текущих по щекам слез, но явственно ощущал, как в голове гудела пустота. Он все никак не мог уловить, что творилось вокруг него, и не понимал, как мог повлиять на ситуацию. Он чувствовал себя беспомощным и был в отчаянии. Что он вообще мог сделать? Что он вообще мог сделать? Томас сидел и прокручивал в мыслях самые ужасные исходы событий. Он никак не уходил от мысли о том, что Ньют мог потеряться или даже пострадать. Ему могла прямо сейчас требоваться помощь, но он не мог ничего сделать. Он вообще ничего не мог сделать. Буря улеглась так же быстро, как и началась. В одну минуту поднявшиеся порывы ветра уже рвались сквозь стекла машины, лишая Томаса возможности что-либо увидеть, а в следующую тут же стихли. Все наконец закончилось. Едва Томас потянулся к двери и коснулся ручки, как та открылась. Он с чувством облегчения выбросил руку, чтобы помочь Ньюту. Увидев того, кто был перед ним, Томас резко замер. Это был не Ньют. Перед ним стоял встревоженный и весь грязный Фрай. Его всего покрывал песок, который забился ему даже в волосы. Томас не двигался с места, замерев с протянутой рукой. Его взгляд лихорадочно метнулся за спину Фрая, но там никого больше не было. Там не было Ньюта. — Где все? — хриплым и надсадным голосом спросил Томас. Он не заметил, насколько Фрайпана потряс его вид, словно он весь разваливался на части. — Мы все были в фургоне, — объяснил Фрайпан, отходя в сторону и давая Томасу возможность вылезти. — За нами отправился Ньют. Томас испытал очередной прилив облегчения. Он был в безопасности. Все были в безопасности. Он зря так переживал. Его целый час занимали беспочвенные и самые ужасные мысли. Однако когда Томас вылез из джипа, Фрайпан продолжил держаться за дверь. Он в полном молчании заглянул в салон. Его лицо помрачнело, и Томас тут же почувствовал неладное. — Тогда кого ты ищешь? — тихо проговорил он, и от былого спокойствия не осталось ни следа. На смену ему пришел страх, и Томас уже знал, чье имя собирался назвать Фрайпан.