Look After You

НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ

УТРО 11:37

— Давайте возьмем их как заложников, пока не выясним все наверняка, — сказала Гарриет, кивнув двум своим друзьям. Она не знала, что делать, но изо всех сил пыталась это скрыть. Ее щеки порозовели, а взгляд бегал от одного парня к другому. — Мы не можем доверять им. Ньют все еще сжимал в руках письмо и с возмущением посмотрел на нее. — Но ясно же, что они… — Они бросили тебя умирать, Ньют. Сколько месяцев ты уже провел с нами? Они ни разу не попытались отыскать тебя. Томас был погружен в свои мысли, но именно это заявление заставило его очнуться. Бросили его умирать? Да вы, небось, шутите. Он весь вспыхнул и покраснел, но вовсе не от палящего солнца, а затем сделал глубокий вдох. — Ты понятия не имеешь, что произошло в тот день, — тихо сказал он, поднимаясь. Всех поверг в шок тот момент, когда он внезапно сдвинулся с места, столько времени простояв на коленях. Ньют и Минхо отшатнулись от него на добрый метр. Томас пристально посмотрел на Гарриет, которая резко растеряла всю свою уверенность. Винтовка в ее руках дрогнула — было ясно, что она хотела поднять ее и направить ему в грудь. — Не болтай о том, чего, черт возьми, не знаешь. Гарриет коротко кивнула, но помрачнела. Крепко сжимая винтовку, она повернулась к Соне. — У тебя все еще с собой те наручники? — Наручники? — в недоумении спросил Минхо. От возмущения он вспыхнул так же быстро, как Томас. — Мы тебе не какие-нибудь заложники! Одновременно с ним раздался голос Ньюта: — Мне кажется, это лишнее, Гарриет. Они… — Даже если ты знаешь их, — осекла его Гарриет, окинув враждебным взглядом, — я нет. Мы не знаем. Мы не можем им доверять… по крайней мере пока. Последнюю фразу она явно добавила исключительно ради того, чтобы успокоить Ньюта, потому что, судя по ее взгляду, у парней не было ни малейшего повода ей доверять. Стало ясно, что единственное условие, при котором они добьются доверия, — если Ньют все вспомнит. Чего пока, по всей видимости, не происходило. Томас посмотрел на то, как Ньют медленно и аккуратно свернул письмо, словно оно принадлежало вовсе не ему. Словно это не он написал его. Он осторожно поместил его обратно в кулон и закрутил крышку, а потом уставился на него, словно получил бы ответы на все свои вопросы, если бы всмотрелся в него еще пристальней. Его растрепанные светлые волосы упали на лицо и слегка прикрыли глаза. Томас еще никогда не видел, чтобы они отрастали до такой длины. Скоро их нужно будет стричь. Соня сняла с себя грязный темно-зеленый рюкзак, который Томас даже сперва не заметил. Она опустила оружие, расстегнула молнию и вынула несколько пар наручников. Все парни угрюмо смотрели на нее — особенно Минхо и Галли. Минхо выглядел крайне взбешенным. Ничто на свете не могло заставить Томаса надеть наручники и сдаться кому-то в плен… только если это было не ради Ньюта. По выражению лиц остальных парней Минхо понял, что это относилось и к ним. — Ты просто так носишь их с собой? — поинтересовался Галли, с усмешкой изогнув бровь. И потом весь сморщился, поэтому к нему Соня подошла в первую очередь, словно он спровоцировал ее своими словами. — Ты понятия не имеешь, как много плохих людей встречается нам по пути, — объяснила Соня, выжидая, когда Галли уже вытянет руки вперед и сведет их вместе. Потом она сковала его запястья и защелкнула на них наручники, не заметив, как Галли закатил глаза, что точно не укрылось от остальных. Гарриет с прищуром посмотрела на него. Ньют каждую секунду переводил взгляд с них на Томаса с выражением полной растерянности. К нему словно навсегда приклеилось хмурое выражение лица, пока он стоял с видом предельной сосредоточенности. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, сколько всего крутилось в тот момент в его голове — чтобы понять, что его мысли разбегались. Как и мысли Томаса. Он думал, что навсегда потерял того, кто стоял прямо здесь. Прямо перед ним. Но… Томас знал, что этот не так. Он стоял перед ним, но это был не его Ньют. Он уже никогда им не станет. Этот Ньют не был его Ньютом. Этот Ньют не помнил, кто он, не помнил их общего прошлого, не чувствовал, что их связывало, в отличие от Томаса. То, что он отыскал Ньюта, только еще больше… разбило ему сердце. Его эгоистичное сердце. Конечно, Томас был очень рад и благодарен судьбе за то, что Ньют выжил. Он заслужил жить, быть здоровым и счастливым. Но он был другим человеком без своих воспоминаний. Его Ньют был мертв во всех смыслах. Томас почувствовал, как вокруг его эгоистичного сердца начала возводиться стена. Боль от несправедливости, по которой погиб Ньют, исчезла. Единственное, что он чувствовал теперь, — эгоистичную боль. Ту, что ему причиняло осознание того, что его Ньюта уже не вернуть, даже если он стоял прямо здесь и сейчас перед ним. Однако по этому растерянному взгляду шоколадных глаз было видно, что Ньют догадывался, в каком он сейчас был смятении. Несколько секунд он неотрывно смотрел на Томаса, и его взгляд с растерянного сменился на обеспокоенный. Казалось, Ньюту было достаточно одного лишь взгляда, чтобы понять состояние Томаса. Как было и раньше. Сейчас Томасу просто хотелось, чтобы ему вернули письмо. — И сколько нам придется носить их? — спросил Фрай, демонстративно вздохнув. Томас обратил на него внимание в тот момент, когда Соня надела на него наручники. Галли стоял рядом с крайне раздраженным видом. — Столько, сколько мы сочтем нужным, — жестко ответила та. Томас видел, что они заставляли ее и Гарриет сильно нервничать, отчего ее руки дрожали, пока она расправлялась с наручниками. Стоило ей медленно повернуться к Томасу, как ее поза стала еще более напряженной. Она боялась его. Томас не понимал, чем пугал ее, но не горел желанием спрашивать. — Куда вы нас поведете? — спросил он, сложив руки вместе. Ньют внезапно сделал резкий вдох, и только потом до Томаса дошло, что это была первая фраза, которую он произнес без угрозы или печали в голосе. Он даже не узнал собственного голоса. — Стоит ли объяснять, раз вы уже видели наше убежище недалеко от города? — мрачным с сквозившим в нем осуждением тоном ответила Гарриет. Ах да, точно, ее бесило то, что их преследовали. Томас даже не удостоил ее взглядом. — Это единственное место, куда мы можем отвести вас, если только вдруг не захотим раскрыть все свои карты. — А что насчет других твоих приятелей? — спросил Минхо. — Те двое, где они? Ох, не стоило об этом спрашивать. Соня замерла, и второй наручник повис у Томаса на запястье. Ньют и Гарриет промолчали. Томас опустил взгляд на свои пальцы. — Это не твое дело, — грубо ответила Соня после секундного колебания. Резко защелкнув наручник, она довольно туго затянула его на запястье, и Томас зашипел от пронзившей его боли. Соня отошла от него прежде, чем он успел сказать ей об этом, и сразу направилась к Минхо, а Гарриет весело рассмеялась. — Ох, бедняжка Соня. Что, переживаешь за своего милого дружка? Соня промолчала, и никто больше не стал смеяться. Томас бросил взгляд на Гарриет, которая тут же стала обратно серьезной. Она будто бы забыла на секунду, где находилась, и в этот момент наружу прорвался ее задиристый характер, который видели лишь близкие ей люди. Томас услышал щелчок наручников — последняя «угроза» была обезврежена. Ньют смотрел все так же пристально, но Томас этого не видел. — Ладно, я возьму этих двух, — Гарриет решительно направилась к Галли и Фраю. Она кивнула на Томаса и Минхо, и ее глаза сверкнули на солнце. — Ньют, бери их. Соня, держи оружие наготове. Гарриет повернулась в сторону окраин города. Переглянувшись, Галли и Фрайпан неохотно поплелись за ней, не зная, что еще им оставалось делать. Теперь они были ее пленниками. — Если хотя бы один попытается двинуться без нашего распоряжения, пристрелим всех, — обернувшись, Гарриет притворно улыбнулась. Томас и Минхо неторопливо пошли вслед за двумя парнями. Галли кинул на них взгляд из-за плеча и приподнял бровь. — Смотри вперед, — от резкого голоса позади Томас аж подпрыгнул. Он почувствовал, как ему в спину уперлось что-то твердое и острое. — Черт возьми, Соня, прекрати, — сорвался на нее Ньют. От Томаса быстро убрали винтовку, будто Ньют сам отпихнул ее. — Отойди, я сам поведу их. Соня промолчала — видимо, друзья очень много значили для нее, потому что следом послышались шаги по неровной земле. Они продолжили идти, и Томас услышал знакомый тяжелый выдох рядом. — Мне очень жаль, — виновато прошептал Ньют. — Гарриет у нас главная, мы делаем все, как она скажет. Минхо перевел быстрый взгляд с Томаса на Ньюта, грустно улыбнулся и посмотрел вперед. — Проехали. Главное, что мы наконец увиделись с тобой. — Можно мне теперь назад мое письмо? — Томас больше не мог сдерживать в себе вопроса. Ньют надел ему обратно на шею кулон без лишней заминки, и даже без разрешения «их главной». Он сделал это так быстро, что впопыхах случайно коснулся его уха. Томаса всего пробрало от прокатившейся по телу теплой волны. Даже если это был не его Ньют, ощущение, что это он, никуда ведь не уйдет, так? Как же чертовски печально все складывалось. Кулон вновь был на нем, но сердце Томаса ныло. Это была последняя частичка от его Ньюта. Ему было грустно — по-эгоистичному грустно, он знал это. Но ничего не мог с собой поделать. Они шли около часа по извилистым городским улицам и переулкам, оставляя за спиной разрушенные и заброшенные магазины. Минхо продолжал переглядываться с Томасом, не зная, что делать. Они были пленниками на базе Дженсона, даже у Хорхе и Бренды, когда только впервые встретились, но такого с ними еще никогда не было. Они могли как все потерять, будто вернувшись в прошлое, так и вернуть все назад. Ньют был всего лишь оболочкой прежнего себя, но из-за его легкого дыхания за спиной у Томаса в голове был полный беспорядок. Он помнил все те случаи, когда Ньют засыпал раньше него в Жаровне, как в темноте до него доносилось его сопение рядом. Он помнил все те случаи, что они бежали, спасая свои жизни, и до него доносились тяжелые выдохи Ньюта. Он помнил, что, умирая, Ньют дышал прерывисто и хрипло. И после всего этого Томас по какой-то причине помнил те несколько случаев в Жаровне, когда Ньют думал, что он крепко спал… и тогда его выдохи были совсем другими. Наверное, было намного лучше, что Томас слышал только лишь выдохи. К тому времени как они добрались до окраин города, солнце начало нещадно палить. Когда они дошли до улицы, на которой находилось их убежище, Томас заметил пятна пота на спинах трех парней впереди. Самое большое пятно было на Галли, и поэтому он шел, бесконечно вздыхая и жалуясь. — Проклятая Жаровня, — пробормотал он с ненавистью ко всему миру. — С меня хватит на несколько жизней. — Я даже не могу утереться, — подыграл Минхо. Он мрачно усмехнулся. — По мне течет так, словно меня, как тряпку, забыли выжать. Темно-зеленая рубашка Минхо промокла насквозь, и Томас чуть не засмеялся, увидев капельки пота у него на лбу. Минхо не шутил. По нему текли тонкие струйки, которые исчезали где-то внизу шеи. Минхо в отчаянии попытался утереть лицо скованными руками, но практически ничего не изменилось. — Ну, вот мы и на месте. Как вы уже догадались, — невесело проговорила Соня сзади. — Так почему вы следили за нами? — Наш дозорный сказал, что видел группу людей. Сказал, что видел кого-то похожего на Нью… — Ваш дозорный? — прервала его Гарриет, быстро обернувшись. Она так резко остановилась, что Фрайпан чуть не врезался в нее. Под ее яростным взглядом ему пришлось попятиться назад. Все будто разом застыли на месте. — Ну… мы из Тихой Гавани, — объяснил Минхо, осознав, как со стороны прозвучало его «дозорный». Томас видел, с какой осторожностью тот начал подбирать слова. — Единственная причина, по которой мы покинули ее, — это попытаться отыскать Ньюта. — Получается, вас будут искать, — напряженно отозвался Ньют. — Вы не одни. — Тихая Гавань не большая, — быстро добавил Фрайпан. — Они будут искать, если нас долго не будет, но не станут стрелять в случае чего. Мы не сражаемся с людьми — только с зараженными. Мы из Тихой Гавани, а не из армии. Гарриет вновь окинула Фрайпана злым взглядом, и тот сделал еще один шаг назад. — Вы все были знакомы с Ньютом? — с любопытством спросила Соня. — Они все там знали Ньюта? — Мы расскажем тебе все по порядку, если уйдем с этого чертового пекла, — воскликнул Галли, вновь громко простонав. Казалось, пристальный взгляд Гарриет на него нисколько не действовал. — Ну же, народ, давайте уже войдем внутрь. По-прежнему настороженный Фрайпан последовал за Гарриет, стоило ей развернуться на каблуках и направиться к калитке. Галли тут же припустил за ней, планируя зайти внутрь и спрятаться от жары в тени. Ньют не появлялся в поле зрения Томаса уже час, так что тот снова потерялся в своих мыслях. Ему не верилось, что он отыскал своего старого друга. Ему не верилось, что все это происходило на самом деле. Он радовался, что все это время не оборачивался назад, иначе не смог бы сформулировать ни одной связной мысли. Окружавшая его сердце стена и барьер между ним с Ньютом казались настоящими и довольно прочными. Даже если Ньют выглядел, говорил и пахнул как прежде… он не был Ньютом. Томас знал, что скорее предпочел бы видеть Ньюта живым, чем помнящим его, но от этого его сердце не переставало быть разбитым. Не успела Гарриет подойти к калитке, как та внезапно отворилась. За ее спиной не было видно стоявшего, но тот, кто это сделал, при виде их всех издал удивленный вдох. Томас не удивился — он бы и сам был в шоке, увидев, помимо своих друзей, еще четырех незнакомцев. Но что больше всего поразило его, так это то, что Галли и Фрайпан резко замерли как вкопанные. — Черт возьми, да не может этого быть, — оторопело произнес Галли. — Ты, стерва. Фрайпан обернулся на Томаса и Минхо, и в его взгляде смешались удивление и ужас. Галли стоял к ним затылком, но Томас увидел, как его спина напряглась. Гарриет отошла к Галли, и теперь им все стало прекрасно видно. Перед ними стояла та, кого Томас уже никогда не думал увидеть. И если бы не наручники, его руки уже давно сомкнулись бы у нее на горле.

База Дженсона

УТРО 8:34

— Ты должен поесть. Знакомый голос первым заставил Томаса очнуться от мира грез и проснуться утром. Стоило ему открыть глаза, как его мозг тут же на автомате вернулся к вопросу о том, в хорошем ли месте они оказались. Мысли нахлынули, словно волны прилива, проникнув в его сознание и прочно обосновавшись там. На него навалились еще большие переживания и заботы, словно он потерялся в открытом океане. Как бы он хотел вообще не просыпаться. Ньют вздохнул. Томас медленно открыл глаза, и в него ударил ослепительный свет ламп. Стоило ему сфокусировать зрение, как у него тут же перехватило дыхание от увиденного: перед ним был сонный Ньют, в висевшей мешком пижаме и с гнездом на голове. Ньют с внимательным взглядом провел рукой по волосам, словно прочитал его мысли. Томас лежал на боку, поджав колени к груди. Его укрывал теплый и невероятно мягкий плед. Он точно помнил, что уснул без него, и в шутку подумал, что к ним заходил Дженсон и укрыл его в сне. Ему тут же стало смешно от собственных мыслей. Внезапно ему стало неуютно от вида стоящего над ним Ньюта. Томас не заслуживал, чтобы на него смотрели с таким беспокойством. Он скользнул взглядом по его телу и, заметив край черных штанов, зажмурился. Он на секунду представил, как приятно было бы трогать Ньюта в этой безразмерной одежде, и представил ощущение нежной кожи под ладонью, если бы Ньют сейчас лег рядом. Ньют снова вздохнул, и Томас услышал, как тот присел на корточки. Томас приоткрыл один глаз и, прищурившись, посмотрел на Ньюта, сидящего теперь в опасной близости. Смотреть под таким ракурсом на его обеспокоенное лицо стало еще тяжелее. Томас не мог понять, почему при виде сердитого Ньюта ему хотелось схватить его за безразмерную рубашку и притянуть к себе еще ближе. Большие карие глаза внимательно посмотрели на него. — Я знаю, что ты перестал есть. — Неправда, — возмутился Томас низким и хриплым ото сна голосом. В этот момент Ньют прикусил губу и его зрачки расширились. Томас списал все на свое разыгравшееся воображение. — Я нормально ем. Ньют вздохнул уже в третий раз. — Томас, я… — он тяжело вздохнул, на секунду в растерянности закрыв глаза. Затем медленно открыл их и пристально посмотрел на Томаса. — Мы все беспокоимся за тебя. Так больше не может продолжаться. Я заставлю тебя поесть, нравится тебе это или нет. В этот раз вздохнул уже Томас. Он перевернулся на спину, напряженно уставившись на койку Ньюта над собой, и прикинулся, что его безумно заинтересовали деревянные балки. — Я в порядке. Клянусь. Они оба знали, что ложь Томаса не прокатывала с Ньютом. — Ты не спишь как следует, ты не ешь, ты не делаешь… кучу всего, что надо бы. Я… ну… я беспокоюсь. За тебя. — Ах, так вот почему ты укрыл меня этим чудесным пледиком? — отшутился Томас, пытаясь разрядить обстановку. Слишком занятый изучением деревянных балок, Томас не заметил, как щеки Ньюта залил румянец. Он настолько вошел в роль, что даже поднял руку и начал водить пальцем по узору на дереве. — Ты должен выспаться, приятель. Это так же важно, как и хорошо питаться, — все еще с беспокойством в голосе сказал Ньют. Шутки в сторону, но Томас только сейчас понял, что все это время ужасно спал. Последний раз, что он хорошо выспался, был с Ньютом, когда они провели всю ночь вместе в его кровати. Он медленно оторвал руку от деревянной балки и, повернув голову, взглянул на Ньюта. И вновь не смог найти подходящих слов, когда эти темные карие глаза пристально посмотрели на него. Томас твердо решил для себя, что сегодня ночью Ньют во что бы то ни стало снова окажется с ним в кровати. — Я постараюсь сегодня выспаться. Обещаю.

***

Похоже, новость о том, что Ньют собирался заставить Томаса поесть, стала достоянием общественности, потому что, стоило им приблизиться к столу, где сидели остальные парни, те недоверчиво посмотрели на них. Со стороны казалось, будто те решили возложить всю миссию на одного Ньюта. Лица парней расплылись в улыбке облегчения — наверное, из-за знака, который Ньют подал им из-за спины. — Да, да, — шутливо пробормотал Томас, плюхнувшись рядом с Фрайпаном. Ньют сел рядом, светясь легкой и блаженной улыбкой. Он посмотрел на Томаса, словно тот сделал весь его день. — Да, он собирается сейчас поесть. Так ведь, Томас? — спросил Ньют и хлопнул его по бедру. Томас потянулся было за вилкой, но тут же с громким звоном уронил ее.

***

Прежде чем приступить к своему плану, Томас дождался, пока все уснут. Не то чтобы он стеснялся, что кто-то увидит, как он лезет к Ньюту в кровать — ему было абсолютно все равно, что подумают другие. Он подождал просто потому, что если Ньют еще не будет спать, когда он попытается пробраться к нему, то вся его решимость сразу улетучится. Если Ньют сразу поймет, что он собирается сделать, его смущению не будет предела. Томас свесил ноги с края кровати, быстро поднялся и повернулся к маленькой лесенке, которая вела к верхней кровати. В темноте лишь немного виднелись волосы Ньюта и больше ничего. К Томасу резко пришло осознание того, что он собирался сделать, и у него перехватило дыхание. Он что, правда это сделает? Он определенно собирался переступить границы дружеских отношений. Никто еще не делал ничего подобного. Томас даже не замечал, чтобы кто-то делал такое в Глэйде — в месте, где все парни были тесно связаны друг с другом. Он даже не был уверен, стоило ли ему это делать особенно после своей реакции на прикосновение Ньюта во время завтрака. И к тому же в последний раз, что Ньют спал в его кровати, у него возникла маленькая проблемка в штанах, стоило ему проснуться и увидеть, как Ньют переодевался. Да к черту. Томас осторожно поставил на маленькую ступеньку ногу в пушистом носке, ухватился за койку и подтянул себя вверх. Ньют как всегда лежал на боку, обнимая подушку. Его растрепанные волосы разметались во все стороны, словно в их маленькое помещение внезапно ворвался порыв ветра. Он лежал, уткнувшись в подушку так, что было видно лишь половину его лица, и так сильно зарывался в нее, словно готов был задохнуться. Ньют подоткнул себя со всех сторон пледом, напоминая самый настоящий ролл. У Томаса екнуло сердце от столь невинного и безобидного образа. Внезапно в нем вспыхнула ненависть ко всему, что еще уготовил для них этот жестокий мир после всего случившегося. Как бы ему хотелось, чтобы Ньют — и все его друзья — могли так спокойно спать каждую ночь. Недолго думая, Томас забрался к Ньюту, чувствуя лежащий на душе камень. Теперь он стоял на коленях на тесной койке и нависал прямо над головой Ньюта. Его всегда поражало, насколько крепким у Ньюта был сон. Томас нерешительно потянулся и толкнул то, что предположительно было рукой Ньюта. Все, что он видел перед собой, — это хорошо укрытое большим пледом темное пятно. Так и не получив ответной реакции, он вновь толкнул руку — на этот раз уже сильнее. — Двигайся. — Томас? — хриплым ото сна голосом спросил Ньют, приподняв голову. Томас весь напрягся, его с ног до головы окатило волной жара — прямо до самых пальцев ног. Он проигнорировал ощущение мурашек, пробежавших по всему позвоночнику, и постарался забыть, как в груди все сжалось, стоило ему аккуратно вытащить из-под Ньюта плед. — Последний раз, что я хорошо спал, был с тобой, поэтому тебе придется разрешить мне остаться, — прошептал Томас, отчаянно пытаясь разглядеть в темноте глаза Ньюта. — Прости. Не я устанавливаю правила. Ньют немного отполз к стене, освобождая для Томаса место. Он отпустил подушку и примял часть, позволяя Томасу лечь на нее, потом приподнял уголок пледа, намекая Томасу заползти под него. Это выглядело так просто и искренне, но у Томаса все равно запылали уши. Опираясь дрожащими руками о койку, Томас аккуратно проскользнул под плед. Он нервничал еще больше, чем прежде, но его внимание все равно зацепилось за то, каким теплым было место, где до этого спал Ньют. Просто безумно жарким, едва ли не сводящим его с ума, и Томас буквально купался в удовольствии. Он вытянулся на освобожденной для него половине, и Ньют укрыл их обоих пледом. Томас аккуратно опустил голову на подушку, которую несколько секунд назад обнимал во сне Ньют. — Спасибо, — неловко произнес он в темноте. Томас повернул голову туда, где был Ньют, и хотя его все еще не удавалось разглядеть, он все равно чувствовал на себе чужой взгляд. Ньют лежал на боку, как и до этого, а Томас — на спине, и их разделяли считанные сантиметры. Всюду следовавший за Ньютом аромат ванили теперь звучал приглушенно, несмотря на то, как близко к нему лежал Томас. Его нотки едва улавливались. — Обращайся, — тихо пробормотал Ньют, подкладывая руку под голову. Томасу очень хотелось узнать, о чем тот думал в тот момент. Наступила умиротворяющая тишина, которую нарушало лишь их дыхание. Спустя какое-то время Томас лег на бок лицом к Ньюту. — Теперь ты уже меньше переживаешь за меня? — вопрос сам вырвался наружу. Томас не отрывал взгляда от очертаний головы Ньюта в темноте. — Я сегодня много ел и сейчас собираюсь хорошо выспаться. — Да, благодарю, — негромко ответил Ньют. Томас не видел его лица, но знал, каким сейчас был его взгляд. Он знал, что Ньют смотрел так только на него одного. Он чувствовал этот взгляд, пускай даже в помещении стояла непроглядная тьма. При мысли об этом по коже пробежали мурашки. — Ты же знаешь, Томас, я всегда буду за тебя беспокоиться, — последовала пауза, а за ней тихий вздох. — Ты ведь и так уже это знаешь. Я всегда буду переживать. — Я тоже буду всегда беспокоиться за тебя. От вложенного в эти слова смысла у Томаса сжалось сердце. От его тепла и уютного пледа у Томаса слипались глаза, но ему очень хотелось, чтобы Ньют знал об этом. — Да неужели? — в голосе Ньюта усталость смешалась с чем-то еще. — А то мне кажется, что ты всегда слишком занят, чтобы беспокоиться о ком-то. У Томаса даже не нашлось ответа. Неужели Ньют действительно так считал? Неужели он действительно считал, что Томас слишком занят, чтобы беспокоиться о нем? — Я бы не смог быть слишком занятым целую вечность, — проговорил Томас, подавляя зевок. Он по-прежнему ощущал на себе этот взгляд шоколадных глаз. Как бы ему хотелось сейчас увидеть их по-настоящему. Пару минут стояла тишина. Казалось, Томас просто не мог оторваться взглядом от той точки в темноте, где, как он знал, были глаза Ньюта. — Ты что, улыбаешься? — внезапно спросил Ньют очень тихим голосом. Томас лежал к нему так близко, что почувствовал легкий выдох. Он уже хотел было начать все отрицать, как вдруг понял, что Ньют был прав. Он действительно улыбался в темноте, даже не заметив, в какой момент его губы изогнулись в улыбке, но это было так. Это была сдержанная ласковая улыбка. — Нет, — сказал Томас, но голос предал его. Ньют коротко усмехнулся. — Но я же чувствую, что да, — пробормотал он, пошевелившись под пледом. Томас даже не успел ничего сообразить, как вдруг ощутил нежное прикосновение к своей щеке. От неожиданности он резко втянул в себя воздух. Это были подушечки пальцев Ньюта. От этого простого прикосновения по всему его телу начало растекаться жгучее тепло, которое, подобно урагану, смешало все его мысли в кучу. Ньют медленно провел кончиками пальцев вниз и нежно очертил ямочку, образовавшуюся между щекой и его губами. Пожар по всему телу быстро распространялся, и его пламя готово было добраться до самой души. — Видишь? — слегка взволнованно прошептал Ньют. — Ты улыбаешься. И потом он так же без предупреждения убрал руку, а затем отодвинулся и перевернулся на спину. Ньют отдернулся так резко, словно ударился о Томаса током. Для Томаса же все произошло во мгновение ока. От навалившейся из-за недосыпания усталости, от окружающего тепла Ньюта и нежного прикосновения его начало клонить в сон. Его мысли начали путаться, и он не смог подавить в себе зевок. Несколько минут они лежали в тишине, и за это время дыхание Томаса выровнялось. Томас по-прежнему ощущал тепло тела Ньюта, но ему было недостаточно. Он лежал в полудреме и мечтал вновь прижаться к нему, как в тот раз. Будто услышав его мысли — в чем Томас не сомневался — Ньют произнес: — Можешь положить голову мне на плечо, если хочешь. Он почти уже заснул, и от его низкого сонного голоса у Томаса внутри все сжалось. Томас сделал ровным счетом то, что ему предложили. Без всяких раздумий. Он повернулся на бок и свернулся калачиком рядом с Ньютом, будто прекрасно зная, что нужно делать, потому что ему сразу удалось найти идеальное положение. Он прижался лбом к плечу Ньюта и снова обнял его одной рукой, осторожно прижавшись к нему. Томас согнул ногу в колене и слегка уперся ей Ньюту в бедро так, чтобы было удобно. А затем почувствовал более отчетливый аромат ванили, который готов был вот-вот окутать и одурманить его сознание. Уже засыпая, Томас вдруг понял, что хотел предложить Ньюту сделать то же самое. Что он и сделал, когда без лишних слов высвободил руку из захвата и медленно потянулся к его лицу. Томас почувствовал, как Ньют резко втянул воздух, стоило кончикам его пальцев осторожно коснуться щеки. Внизу живота вновь вспыхнул жар, когда Томас нежно провел пальцами вверх и потрогал ту же самую ямочку, что была между щекой и ртом. Ньют тоже улыбался. Он тихо и коротко усмехнулся. От этого движения пальцы Томаса мягко съехали вниз и случайно коснулись его нижней губы. Томас вернул пальцы обратно, но сон все больше и больше наваливался на него, так что он был просто не в силах бороться с ним. Томас даже не заметил, как забыл убрать руку от Ньюта. Вместо того, чтобы обхватить его предплечье, Томас положил ее ему на грудь. В следующее же мгновение он уже спал — свернувшись калачиком рядом с Ньютом, пока его рука покоилась у него на груди. В ту ночь проблемы со сном возникли уже у Ньюта.