Ходячая Лаборатория

— Я обновил защиту, — сообщил Снейп на следующий вечер, когда они вместе стояли на палубе. — И вчера не успел рассказать вам некоторые ключевые моменты о реакции компонентов. — Я готов слушать, — сказал Гарри. — Следует уточнить, что ингредиентов всегда два. Причина — тот процесс, в котором они могут полноценно выбрать друг друга, только будучи наедине. — Выбрать — как люди? — Конечно. Ведь формы жизни не ограничиваются существами, обладающими мозгом — да ещё и при сомнительном умении им пользоваться. Вы могли наблюдать, что реакция между папоротником и мальвой была особенно яркой. — Я чувствовал… чудо. В воздухе. Именно поэтому я волновался. — Это напрямую связано с тем, что они понравились друг другу. Предпочли друг друга — как, вероятно, не предпочли бы любой случайный лист папоротника и цветок мальвы. И они не смогли бы сделать этот выбор, если бы не свобода воли. Гарри невольно вспомнил, сколько принуждения было в манере Снейпа обучать зельеварению, а позже — ЗОТИ. — А точно ли вы понимаете свободу воли, профессор? — не удержался он. Лицо алхимика исказилось болью. Не помня себя, он стал теснить Гарри, пока не прижал его к мачте, но остановился, словно между их лицами была невидимая преграда: — Конечно! Я вынужден помнить о свободе воли каждую секунду. Неужели ты не понимаешь? Ты моё самое большое искушение... — Кажется, понимаю... — проговорил Гарри и поцеловал Снейпа — сперва робко, потом смелее. Приоткрывая глаза, он видел искры звёзд на ночном небе, но потом вновь зажмуривался, чтобы почувствовать всё впервые. Язык зельевара проник в его рот с такой страстью, что Поттер невольно застонал. Затем Гарри положил руки Снейпу на плечи и аккуратно отстранился: — Подожди... я должен снять одну вещь. — Полагаю, не одну, мистер Поттер, — звёзды, отражаясь в глазах усмехающегося алхимика, плясали огнями. — Но эту точно… вот, — и Гарри снял амулет, надетый на него Министром, бросил на палубу, а затем поспешно расстегнул и стянул с себя рубашку, чтобы кинуть её сверху на артефакт. — А то… словно Министерство смотрит. — Министерство обойдётся, — прошептал Северус — и стал покрывать поцелуями шею и ключицы Гарри. Весь мир сжался до губ зельевара, которые настойчиво и жёстко вытворяли… что он вытворяет… это запретно, почти нелегально — до того это… это… терять контроль, отдаваясь его рукам и губам, блуждающим и ищущим, жаждущим… подарить себя только ему… Жёсткость и сила, принятие и отдача… отдаться… уверенно прижимает, растерял весь лёд, вжимается пахом в пах, толкается языком в язык… дерево мачты за спиной… не останавливайся, не сейчас… оставляющий зубами метку на плече, заставляющий рвано дышать… как это выдержать… как это… — Сев... — так получилось… не хватило воздуху выговорить… он оттолкнёт меня теперь? — Гарри... — успокаивающие руки, мимолётный покой… вспышка… жгучее желание… ещё немного… ещё раз, прояви свою силу… Руки сжимают плечи, готов растерзать и уничтожить… он этого не сделает… из пальцев входит в плоть уверенность… я защищён с тобой… только будь со мной, только будь… Накрывает пах ладонью… накрывает волной… застонать навстречу звёздам, смотрящим в вышине… огни задрожали и померкли… застилающий глаза взрыв… сила, сияние!... его рычание, его сила… …Постепенно возвращаясь в реальность, Гарри отстранённо видел, как Снейп наколдовывает мягкие одеяла, а потом зельевар увлёк его вниз, прилечь и закутаться, и было только тепло прижимающегося тела и уплывающий в дрёму разум… «Северус так и не увидел меня без всего,» — подумал Гарри и фыркнул от идиотизма этой мысли, прежде чем провалиться в небытие.