Ходячая Лаборатория

Гарри только открыл глаза, когда к нему прилетел серебристый ворон: — Мистер Поттер, составите мне компанию за завтраком? Жду вас на палубе. Немного стесняясь формы своего патронуса, Гарри вызвал зяблика и надиктовал послание: — Скоро буду, — чтобы затем в спешке привести себя в порядок. На палубе стоял стол с двумя стульями, яства аппетитно дымились. — Доброе утро, — севшим от сна голосом поздоровался Гарри. — Доброе утро, мистер Поттер. Надеюсь, вам хорошо спалось. Сев за стол, они стали не спеша пить кофе и наслаждаться вкусными блюдами. — Мистер Поттер, передайте, пожалуйста, орехи. Гарри протянул блюдце, их руки встретились, как и взгляды. Вздрогнув, как от столкновения, Поттер отдёрнул руку и опустил взгляд в тарелку. Потом несмело посмотрел на капитана: — Профессор, а когда вы могли бы уделить мне время? — Я помню, что вы с поручением, — как ни в чём не бывало кивнул зельевар. — Но сейчас буду занят в лаборатории. Вас устроит разговор в семь вечера? — Да, конечно, — всё ещё чувствуя себя неловко, сказал «посланец». — Погода будет ясной, так что вы вполне можете провести время как наверху, так и у себя. Если случится что-то непредвиденное, присылайте зяблика. «Он что — издевается?» — подумал Гарри, которому казалось, что такого мелкого «защитника» нет ни у кого. Снейп хмыкнул, наблюдая за ним, но ничего не сказал, а лёгким движением палочки убрал со стола, чтобы следующим взмахом расположить на столе фрукты, лёгкие закуски, графин с водой и стакан. Кивнув, он скрылся за дверью лаборатории. Гарри сидел, глядя на море с ласковыми волнами, и думал. Какие слова подобрать, чтобы убедить Снейпа расстаться с такой завораживающей свободой? Корабль поражал своей красотой, а его способность позаботиться о своём владельце впечатляла. Быть как ветер в поле, не принадлежа никому. Разве можно мечтать о чём-то ином? На секунду ему и самому захотелось всё бросить и отправиться в бесконечное путешествие со своим бывшим профессором. Обедал Поттер в каюте, так как надеялся сосредоточиться на своей задаче. Пришлось перечитать бумаги — и не раз, так как слова не шли на ум. Без пяти семь Гарри ждал за столом на палубе, любуясь закатом. Снейп появился минута в минуту. — Итак, мистер Поттер… — Профессор, — собравшись с духом начал «гонец», — Министр нуждается в вашей помощи, как вы знаете. Я не представляю, какие слова могут вас убедить. Вряд ли привилегии, которые вам обещали, будут весомым доводом. Но я могу только сказать, что восхищаюсь тем, что вы делали в трудные времена. Наверно, будет слишком — просить вас повторить свой подвиг… — Мистер Поттер, вы заблуждаетесь. Не было подвига. Была ошибка очень молодого и легковерного человека. Я подставил под удар подругу детства, это вам известно. Да, действительно, эту историю Гарри знал от самого профессора, так как на пятом курсе бывал гостем подземелий — пил со Снейпом чай и расспрашивал его о своей семье. — Но вы совершили нечто достойное, — не сдавался Поттер. — Поверьте, я бы предпочёл этого не совершать, но имел глупость поверить обещаниям Дамблдора. Увы, он вёл свою игру. Поймите, в той войне не было светлой стороны. — Я ведь не смогу вас уговорить? — поник Гарри. — Мистер Поттер, вероятно, предложенная мне работа хороша и при других обстоятельствах я мог бы её рассмотреть, — Поттер вдруг заметил, как мягко обволакивает баритон капитана. — Но я ни в коем случае не могу бросить то, чем занимаюсь. Однако я не знаю, как это донести до вас. Мою нынешнюю работу можно только постепенно изучить изнутри, и мне неизвестно, располагаете ли вы временем, а главное — желанием… — последнее слово Снейп произнёс, глядя на губы Гарри. Вскочив с места и пробормотав что-то невразумительное, «посланец» кинулся прочь и скрылся в своей каюте. Там Гарри бросился на кровать и прижал руку к пылающей щеке. Увы, он располагал желанием — неуместным и неугасимым. Гонец принёс недобрую весть — и за это был убит. Сожжён. «Как ему это удалось? — панически думал Поттер. — И почему амулет не защитил? Может, он неисправен?» Промаявшись бессонницей до четырёх утра, Гарри всё-таки заснул. Когда его дыхание выровнялось, артефакт у него на шее стал светиться — мягко и чуть заметно.