И грянет гром

      Каждое пробуждение на Зините в течение целой недели было для меня кошмаром неловкости. Тондра с поразительным упорством продолжала устраивать мне приступы лунатизма, поэтому один раз я успела проснуться с Мирзафалом (Мираэль почему-то сочла его достойным для проверки оборонных систем), три раза с Юго и Адамаем и три раза — с Фаэрисом. Мирзафал был немного в шоке, но услышав мой обреченный смирившийся вздох, в итоге лишь посочувствовал. Какое счастье, что среди живущих на Зините он — единственный дракон, а то мне всё же пришлось бы краснеть. Юго и Адамай тоже не ожидали, что в их тесные братские объятия каким-то образом попадусь я, но перед ними у меня был козырь: уже целый месяц я с некоторой периодичностью у них бываю по воле сестрицы, просто они этого не замечали из-за крайней усталости. Да, усталость была такой силы, что с утра они не соображали вообще. Фаэрис был прекрасно осведомлен, что он сам виноват в моём лунатизме и поэтому смиренно страдал. Как я узнала уже на Зините, моя случайная отговорка, чтобы не выдавать Тондру с Мирей, оказалась правдой: виноват действительно оказался Фаэрис. Страшная правда была такова: это не я оказалась излишне нервной от радости воссоединения, просто злоупотреблять ускоренными методами обучения нельзя. На то, чтобы все пришло в нормальное состояние ушла как раз неделя на Зините и неделя до этого, а потом я отсыпалась ещё неделю. Близнецы обучались в более щадящем режиме, поэтому до таких страшных последствий как бессонница не добрались.       Желаемый братьями отдых превратился в месяц пребывания на Зините, оказывается, Фаэрис договорился с Альбертом, чтобы они отпраздновали день рождения со своим народом. Увидев загоревшиеся глаза окружающих, я тихонько скрылась в библиотеке: в этот раз разберутся без меня. К тому же, у меня был свой праздник. Семнадцатилетие. По элиатропским меркам! Ещё более радостным для меня было то, что встречу я его с Тондрой, хотя еще совсем недавно думала, что шестнадцатый год был последним. Говорить о своём событии я, естественно, никому не собиралась. Отбирать внимание у братьев? Ни за что. В качестве подарка я им выбрала наручи и набор для ухода за чешуей, первое было куплено на выигранные у Руэля деньги, а затем зачаровано, второе же сделано собственноручно ввиду отсутствия мастеров. На этом моё участие в организации было окончено, после вынужденной бессонницы длиной в два месяца, энергия наконец не била через край и я познала подобие спокойствия. Братья, причем все пятеро, наводили суету вместо меня. Фаэрис, видимо, решил написать книгу о семейных методах обучения Первородных, поэтому занялся экспериме… простите, обучением экипажа корабля. Юго и Адамай в перерывах между исследованиями собственной комнаты познавали нашу культуру живьем: играли в игры, слушали байки и легенды, даже пели песни. Гругал и Чиби очень активно пытались вмешаться в работу механизмов, поэтому их нянькам уже можно было выписывать премии за бдительность.       В день празднования я решительно открыла глаза ни свет ни заря, в один шаг добралась до шкафа с одеждой, надела расшитое платье, которое мне буквально всучили, и покинула корабль.

***

      Наша выходка была опасной: способности сидящего на горе Зинит Огреста не просто так вызывают опасения даже у Фаэриса. Я была уверена, что по возвращении впервые за долгое время получу выволочку с наказанием, но ни о чем не жалела. Кровь горела, на лице ширилась улыбка. Семнадцать! Возраст сдвинулся с мертвой точки. Шальное настроение в кои то веке было вызвано порывом души, а не тела, и разделяло его сразу всё население моей головы. Мы попеременно хихикали, я потирала руки, ощущая дрожь. Ну могу же я хотя бы иногда забывать о благоразумии? Конечно могу! Хотя, когда настанет пора оправданий, я не растеряюсь. На любой вкус и цвет: это обычный патруль (куда я себя вписала три дня назад), прогулка без использования вакфу для восстановления здоровья (имеющиеся лекари действительно прописали это), желание покоя после истощения (это тоже правда), подарок себе на день рождения в конце концов! Или традиция…       Одним словом, будущая кара не сильно волновала меня. Я пританцовывала, подпрыгивала и носилась по лесу у подножья горы Зинит. Соблюдать осторожность под плотной сенью ветвей? Сейчас у меня истощение, вакфу я не использую, а телодвижения скрывают деревья. Огресту нет дела до такой скрытой цели, иначе бы другие элиатропы и носа не казали из нашей столицы. Поэтому я со спокойной душой веселилась и ребячилась. Ради забавы опробовала наконец уроки Кэи по сокрытию в лесу, представляя себя ниндзя Пандалуссии. Потом была «гонка», где бежала только я, но зато было аж два болельщика. Затем сделали перерыв и дошли до памятника переселению. Как и все постройки моего народа, камни даже не покосились, зато оказались засыпаны пылью. Я даже различила где когда-то была дорога: земля в этом месте была темнее, а трава росла не так охотно. Если прошли бы по ней, то рано или поздно дошли бы до руин Вили, правда, в итоге бы привлекли внимание Огреста, равнина же. Если верить найденным картам, то уже от Вили в стороны расходились другие дороги в другие поселения. Сейчас они затоплены Огрестом. Большая часть нашего материка сокрыта под водой, оставив нам только одну равнину и множество крутых гор, разделенных проливами.       Мы развлекались весь день, перед возвращением не забыв о нашей традиции давать обещания. Наверное, это странно, но мы хранили их в секрете друг от друга. Я пообещала…       Я так счастлива! Всё было бы совсем идеально, если бы Тондра могла встать со мной рядом, как раньше. Но мы теперь неразлучны. Как тогда, в Эмрубе, мне кажется, что когда я обернусь, то увижу её клыкастую улыбку, однако за спиной всегда пусто. Это не ранит меня так, как раньше. Я поняла, что… привыкла быть одна? Хотя с момента, как вновь услышала её голос, старые привычки вернулись. Я занимаю только половину кровати и поджимаю под себя ноги, чтобы осталось место под хвост. Я оцениваю материалы с точки зрения горючести, потому что болеющий дракон чихает огнем. Меня тянет наполнить две миски едой, вместо одной, а глазами я ищу сырое мясо для другой порции. Я поняла, что не зря всё это время мне было так плохо. Чудовищное количество мелочей, которые я раньше делала и не замечала. Я так хочу делать их все вновь, представить сестру Юго и Адамаю, Фаэрису, друзьям в Эмрубе. Я так хочу её видеть и касаться, а не только слышать. Я так хочу… жить. Тондра точно не даст мне закопаться в работу, забыв о себе, как я делала раньше. Она сможет заставить меня жить. По-настоящему.       Я пообещала… найти решение. Создать тело или… отпустить её душу на волю. Потому что больше, чем я хочу абсолютного счастья себе, я желаю его Тондре.       Я тихо прокралась обратно на корабль и легла спать. Во сне мы с Тондрой и Мирей облазили знакомый с детства родной дом. В окне кухни виднелась мамина спина, она готовила торт. Отец заканчивал дела в кузне, чтобы вечером мы всей семьей собрались за одним столом.

***

      С утра в комнате было тесно. Тут и без «злобных Фаэрисов» места было мало, на Зините экономили место, поэтому в комнате в Эмрубе по сравнению с нынешними апартаментами были хоромы. Комната составляла всего один треугольник в котором едва помещалась кровать, шкаф и низкая тумбочка. Даже стола не было. Диагональ прямоугольного треугольника представляла знакомый мне экран, но он был не для развлечения или улучшения интерьера, а для экстренных оповещений, также в него был встроен очень урезанный терминал. Моя комната раньше принадлежала одному из смотрителей жилого этажа, только поэтому я обладаю подобной роскошью. Буквально делая один шаг от двери налево, я натыкалась на шкаф, а делая два спиной обратно — на кровать. Таким образом Фаэрис занимал всё свободное пространство, я даже встать рядом не могла.       — Где ты была? — дракон стоял, сложив руки на груди, и, несмотря на свой гнев, старался не нависать надо мной.       — Праздновала, — отвечать больше было нечего: мы загулялись допоздна и прочие отговорки уже не работали, а спать я завалилась в расшитом платье.       — Где? — продолжал упорствовать Фаэрис.       — Сначала я проверяла окрестности вокруг Зинита, потом прогулялась в лесу, потом праздновала… — я хотела замолчать, увиливая от ответа, но по лицу Старшего поняла, что не стоит. — Тоже в лесу… Я не виновата, что у меня болела голова от шума последние три дня, а вчера бы я страдала ещё сильнее, чем при простой подготовке! Почему, думаешь, я не участвовала? К тому же, у меня истощение. — я старательно изображала как мне плохо, что меня не ценят и вообще! С трудом удержалась от заламывания рук, это бы только испортило эффект.       — Это было опасно, — уже без обвинительной нотки сказал дракон.       — Да нет, в случае чего мне бы хватило сил телепортироваться, — начала перечислять принятые меры предосторожности я. — С собой было оружие, я пряталась в лесу, а из-за истощения заметить меня сложнее, — я пожала плечами. — Всё предусмотрено.       — … Не всё, — Фаэрис покачал головой. — Юго и Адамай расстроились, что ты сбежала.       — Не думаю, что они бы хотели, чтобы я украла у них хоть долю внимания в их первое празднование в кругу народа, — я улыбнулась и облокотилась спиной на стену, наблюдая за еле заметной сменой выражения лица Старшего.       — Так вот что ты имела ввиду… — дракон дернул хвостом, а затем вышел из комнаты.       — Знаешь, вот я поражаюсь тому, как ты его только что заболтала, — задумчиво протянула Тондра.       — Сама в шоке, — в растерянности я чуть поковыряла ногтем стену. Крепкая.       — Да не говорите, даже я думала, что нам влетит, — в общем тоне отозвалась Мирей.

***

      Прошедшее торжество было особенным. По неизвестной причине Фаэрис скрывал факт того, что ходит в Эмруб как к себе домой (а есть ли у него сейчас вообще дом?), поэтому праздник прошел в относительно тесном кругу. Для обоих братьев день рождения был знаковым: они впервые отмечали его среди своего народа. Юго же в добавок праздновал без отца. Проведя вместе целый месяц, участвуя во всех занятиях живущей на Зините группы элиатропов, близнецы жадно наверстывали то, чего долгое время оба были лишены. Наконец они почувствовали причастность к нам не на словах, а на деле. Уж не знаю, что им сказал Фаэрис, но в библиотеку они наведались ко мне не за выяснением отношений.       — Рэй, а Вили — единственное поселение элиатропов? — голос Юго нарушил тишину храма знаний.       — Нет, конечно, — я отвлеклась от книги в своих руках. — Где-то здесь должна была сохраниться карта, пусть и не самая «новая», — я задумчиво пожевала губу. Хм. Для них полезно будет провести собственное расследование. — Поищите, может, найдете, — я неопределенно махнула рукой. Братья принялись шерстить библиотеку не задавая лишних вопросов. — Совсем расслабились, — я осуждающе покачала головой. Быстро же забыли что у садида не прошло и недели, как я начала ориентироваться в их библиотеке не хуже смотрителя.       — Да вообще! — еще более разочарованно поддакнула Мирэй. — Фаэрис испортил нашу работу!       — Раз испортил одну работу, значит поможет в другой, — я фыркнула и поправила волосы.       — Сдалась же тебе лаборатория этого безумца… — без энтузиазма заворчала Тондра, делая это больше для приличия: её предыдущие более эмоциональные возмущения прошли впустую.       — Ты знаешь моё отношение к Килби, сестра, — я решительно захлопнула книгу и вернула её на полку. — Несмотря ни на что он остаётся светилом нашей науки.

***

      Покои Мины и Фаэриса не знали, хм, покоя. Несмотря на успокаивающий зеленый цвет, висящих повсюду, штор и в целом уют, я самозабвенно мотала хозяину комнаты нервы.       — Ну Фаэ-э-эрис! — противно канючила я. — Ну пойдё-ё-ём сходим в Вили!       Старший доблестно выслушивал моё нытьё уже третий час. По всем признакам и народным приметам он вскоре всё же должен был сдаться. Если честно, я была удивлена его терпению, обычно, если он был с чем-то не согласен, он кратко пояснял причину, да ещё так, что не подкопаться, или и вовсе молча уходил. А найти его после этого было той ещё задачей. В этот раз, несмотря на то, что я явно нарушала его планы, он почему-то предпочел остаться. Возможно, потому что я использовала запрещённый прием: вцепилась в него? Я крайне немелодично стенала на все лады прямо ему в ухо, потому что за прошедшее время ухитрилась переползти с его пояса на плечо. Ну, уж куда достала… Спасибо, что ростом ему не с коленку. Наше положение, тем не менее, не отменяло того факта, что отвязаться он от меня мог в любой момент, силы у него было предостаточно для того, чтобы это произошло даже без вреда для меня. Так что я решительно не понимала к чему в итоге всё идет… Это, конечно же, не мешало мне наслаждаться моментом.       — Ну вдру-у-уг там есть что-нибудь поле-е-езное, — я обнаглела до такой степени, что даже положила голову ему на плечо.       — Там не осталось ничего полезного. — наконец соизволил хоть что-то ответить Старший. Он вздохнул, понимая, что мне не надоест донимать его, как он, наверняка, надеялся. — Город разрушен войной, временем и бурями.       — Это ты думаешь, что там ничего полезного, а я знаю, что есть, — впервые за три часа я не растягивала слова.       — Откуда, интересно… — обреченно-саркастически вопросил дракон, поднимая очи к потолку.       — История никуда не девается, — наставительным шёпотом поведала ему я.       — К сожалению, — расстроенно сказал Фаэрис, явно подразумевая под этим что-то ещё.       Раздраконенный Старший стал меньше напоминать прямолинейную ледышку, хотя и до этого он отсутствием многосмыслия в речах не страдал. Какой интересный эффект получился от всего лишь изменения интонаций. До этого он слишком сильно маскировал своё истинное отношение, вот и казалось, что на сарказм простых смертных он не способен. Или он не маскировался, а просто был в состоянии покоя? Не важно, меня слишком приводило в восторг открытие, что, оказывается, некоторая паскудность характера у Первородных — это семейное. Я могу считаться в этом экспертом, как та, что училась у Бальтазара, работала с Фаэрисом и учила Адамая с Юго. Если уж приходится поязвить, то никто из них не стесняется, да и делают это очень уж похоже.       Так просто оставить дракона в покое я не могла, это было уже делом принципа, поэтому я вновь завела свою шарманку:       — Ну дава-а-ай отпра-а-авимся в Ви-и-или! — вышло даже противнее предыдущих реплик. Расту над собой!       — Как ты думаешь, это можно считать её обычным поведением? — раздался шепоток сзади.       Фаэрис развернулся к двери, я, прицепившаяся к его руке, на ней же и повисла. Даже неожиданность была не в силах избавить Старшего от моей хватки.       — А мы карту нашли.       — До Вили.       Невинное выражение лиц братьев добило Фаэриса. Он тяжело вздохнул и закрыл рукой лицо:       — Сгиньте с глаз. Немедленно.       Покинув гостеприимное помещение, я одобрительно улыбнулась близнецам:       — Молодцы, правильно сориентировались, — я принялась поправлять одежду и волосы: процесс уговоров неожиданно сильно повлиял на мой внешний вид.       — Мне кажется, или ты это спланировала? — Адамай подозрительно сощурился.       — Ну ты что-о-о, разве я могла? — отказалась я так, что у них не было и шанса поверить в мою непричастность.       — И в чем смысл? Фаэрис теперь точно не согласится, — убито констатировал дракон.       — Слушай, у меня возникают сомнения в том, что обучение пошло тебе на пользу, — я скрестила руки на груди и окинула братьев серьезным взглядом. — Да и не тебе одному, если честно… — Юго удостоился более вдумчивого осмотра. — Вы на полном серьезе отправились искать карту, забыв о том, что для меня не знать где что в нашей библиотеке лежит чуть ли не грехом смертным является. А учитывая то, что эту карту я уже брала в руки, для меня не составило никакого труда предположить за какое время вы её найдёте. Все мероприятия снаружи у нас контролируются Фаэрисом, поэтому следующим шагом был его поиск. И вот — вы здесь.       — Раз такая умная, то поясни нам, неразумным, как же мы тогда исполним наше общее желание? — разразился сарказмом Адамай.       — О, всё просто: если я правильно истолковала документы, то у Фаэриса скоро образуется гора свободного времени, посещение Вили и общая оценка материка прекрасно вписываются уже в личные планы Старшего, а раз сюда добавляемся ещё и мы, способные просто сбежать без его надзора, то у него и выбора-то не остаётся, — я увлеченно рассматривала ногти, краем глаза наблюдая за изменениями лиц братьев.       — Тогда зачем ты ныла? — озадаченно спросил Юго.       — По непонятным мне причинам Фаэрис сам это терпел, — я развела руками. — Разве я могла оставить без внимания такую нетипичную реакцию?       — Вот вроде бы ты ставила эксперимент над нашим братом, я бы должен был тебе это запретить, а ведь и самому интересно стало… — Юго почесал затылок.       — Что, тоже ныть будем? — осуждающе спросил Адамай.       — Ты умеешь? — вырвалось у меня удивленно.       Дракон задумался.

***

      Пока Фаэрис смирялся с неизбежным мы вдумчиво изучали Зинит. Наконец-то. Уже месяц здесь живем и никак не соберемся… Благодаря обучению старшего брата Юго смог без нашей с Адамаем помощи читать фрески, что его несказанно обрадовало. Как он упустил тот факт, что уже давно общался с сородичами на родном нам языке, останется тайной, покрытой мраком. На первых трех этажах ничего интересного не было: на первом мы были с братством, на втором работали с сородичами, на третьем — жили. По крайней мере, так думали братья.       В жилых помещениях обнаруживались забытые личные вещи, часть из которых доставалась жильцам нынешним. На производственном этаже были найдены системы, настройка которых ещё не производилась и из-за этого возникали проблемы в пробных запусках станков. Оказывается, у нас была уже целая гора некачественных котелков… На первом этаже был найден ещё один арсенал. Я понятия не имею, как можно было его пропустить, учитывая, что он даже на карте этажа был отмечен, но это факт. В конечном итоге я с брезгливостью трогала обтягивающий синий костюм — вершину наших изысканий в доспехах. Тьфу, вы предлагаете нашим воинам носить это? Как же драконам повезло! Для них такого убожества никто не сделал. Потом я нашла объяснение: сделать обтягивающий костюм для существа, способного менять форму, самую малость невозможно. Вот дракон в гуманоидной форме, а вот он же, но уже в виде тофу… Слишком трудная задача. Из плюсов этого выкидыша моды была прочность, долговечность, огнеупорность, обтекаемость, лёгкость и, собственно, защита. Маска на пол лица была по моему мнению единственной хорошей придумкой. Однако дизайн портил всё.       — Ничего ты не понимаешь в броне! — Тондра вступила со мной в дискуссию. — Какая разница, как она выглядит, если она спасет воину жизнь? Тут нет ни одного элемента, что способен в неподходящий момент за что-нибудь зацепиться, поверх можно нацепить что угодно под свой стиль боя, то есть броня универсальна, а за счет свойств ткани не нужно делить её на мужскую и женскую, что упрощает производство. Накидка сверху увеличивает силуэт воина, то есть дает эффект устрашения. Всё продумано, что тебе не нравится?       — Производимый эффект на союзников, — ёмко, но едко ответила я.       Так бы мы и спорили, если бы не слова Юго, что окончательно убедили меня в своей правоте:       — Дядюшка Барс приторговывает запрещенными для детей журналами, где есть люди в похожей одежде… — со смешанными чувствами отметил элиатроп. — За эти журналы он был неоднократно бит.       — У меня много вопросов к тебе, брат, — с чувством протянул Адамай, оглядываясь. Его глаза горели ехидством.       — Я что, виноват, что некоторые используют листы из этих журналов как упаковку? — покраснел Юго. Чтобы скрыть смущение он принялся поправлять шапку. — Всё равно там ничего интересного нет… — еле слышно добавил элиатроп в оправдание.       — Старшие часто всё усложняют… — задумчиво отозвалась я, вспоминая сборник традиций, который Бальтазар хранит как чешую с сердца. Если подобный дизайн встречается в не поощряемых обществом материалах, то нашим воинам точно нельзя так выглядеть иначе у нас возникнет океан проблем. — А может это поддоспешник?       — Даже если нет, то теперь — да, — ворчливо поставил точку Адамай, исправляя поясняющую подпись. Тондра обиделась на нас за неспособность оценить такой шедевр по достоинству.       Четвертый этаж порадовал нас разросшейся зеленью и приплодом у животных. Также мы грустно повздыхали перед покоями Норы и Эфрима. Вообще, было приятно наблюдать, как уголок природы прямо в сердце Зинита постепенно оживал. Даже бабочки порхали… На пятом этаже прошли мимо двери Бальтазара и Глипа. Было довольно странно осознавать, что эта дверь должна быть открыта… В учебных классах имелись малые терминалы, которые использовались в качестве школьных досок. Каждый класс был рассчитан на двадцать детей, классов было двенадцать, смен было четыре. Сложность составления расписания для тысяч детей поражала… Малые ремесленные тоже выполняли роль классов, только уже для сорока человек… Жизнь в Зините не останавливалась ни на минуту. Когда четверть элиатропов спала, другая занималась, третья работала, а четвертая отдыхала, немудрено, что часть людей не видела друг друга никогда. Шестой этаж снова был малодушно проигнорирован, на что я закатила глаза и фыркнула. Они его всю жизнь игнорировать будут? Двери седьмого этажа заставили застыть всех троих: у меня случился приступ благоговения к Первородным, а у братьев было сильнейшее дежавю.       Вершина Зинита могла по праву называться его сердцем: здесь находилось энергогнездо, зал дофусов, зал совещаний совета, главная комната управления кораблем, запасной вход и врата заап, а также покои Чиби и Гругала. Седьмой этаж хранил слишком много всего важного, чтобы ходить сюда без предосторожностей, поэтому нам пришлось потратить минут десять на различные проверки. Сюда допускались только члены совета Двенадцати, меня включили в этот список вместо Килби, заодно перестраховываясь от коварного предателя. Система защиты настолько сильна, что я не видела лазеек для взлома, как это было в Эмрубе. Этот этаж — непреступный бастион, твердыня, что призвана охранять тайны. Только здесь можно без лишних раздумий оставить Элиакуб. Опасный артефакт был надежно зафиксирован на постаменте, он переливался светом вакфу, питая корабль. Даже когда накопители Зинита будут полностью заполнены, куб не останется без дела: вся его мощь пойдёт на развертывание ещё большей защиты, чем уже есть, только вокруг горы. Мы не стали задерживаться в огромном зале, который вмещал в себя куб, вход и врата заап, Адамаю было неуютно смотреть на светящиеся своды и возвышающуюся платформу с лестницей.       Зал дофусов нам всем понравился больше, пусть он и был зеркальным отражением предыдущего помещения. Различие состояло в наполнении. Вокруг центральной платформы располагались стены, к которым были прикреплены капсулы реста. Задача устройств — погружение яиц в стазисный сон, чтобы не вылупились раньше времени. У каждого из дофусов есть рядом лежащее досье, где указывается новорожденный там или перерожденный, чьё это яйцо, откуда оно, с какого года, его состояние и прочее важное. Среди дофусов нам попадались известные деятели, которые после перерождения утратят память, но не таланты, поэтому было так важно их сохранить. Были и обычные дети, которые потом усыновятся какой-нибудь парой. На возвышении в центре стояла ещё одна линия защиты, охраняющая дофусы Первородных. Собранный Бальтазаром, полный круг лежал каждый на своем месте, надежно защищённый от чужих загребущих рук. Ранее Первородные боялись собирать в одном месте такую мощь, но теперь мир принадлежал не нам и выбора у них не осталось. Дофусы завораживали, братья не сразу смогли уйти.       Комната управления повторяла таковую на первом этаже, только терминалы были функциональнее, а обстановка — богаче и целее. Покои Чиби и Гругала останутся закрытыми до их более осознанного возраста, поэтому мы прошли мимо, к комнате совещаний. В глаза бросилось огромное окно, вид из которого сейчас закрывал камень, образовавшейся вокруг корабля, горы. Может, когда с Огрестом будет покончено, мы что-нибудь придумаем и вернем залу прежнее величие. По центру расположился простой круглый стол на двенадцать персон, он был четко рассчитан на то, чтобы никто не толкался локтями и хвостами. К столу прилагались стулья, на которых было удобно сидеть даже с крыльями. На полу — расшитый ковер, на стенах картины, подписанные именами Первородных, имеется несколько тумбочек, на которых оказались разбросаны декоративные мелочи, часть из них оказалось на полу, также обнаружился буфет с, на удивление, целой посудой. В целом создавалось ощущение уюта, обстановка была довольно простой, хотя вещи явно были изготовлены мастерами.       Закончивший с делами, Фаэрис искал нас недолго: сейчас при посещении седьмого этажа ближайший к Старшему терминал сообщал об этом событии, как и состав посещающих. Дракон обнаружил нас за уборкой. С печальной ностальгией в глазах, он неторопливо обвел глазами помещение, принявшее без пыли более обжитый вид. Наверняка у него много воспоминаний, связанных с этим местом.       — У вас неделя, а потом мы выдвигаемся на осмотр материка, — наконец объявил Фаэрис. Он уже хотел уходить, как вдруг застыл, чуть дернулся и добавил. — И Вили.       Закрывшиеся двери не дали старшему дракону услышать наши визги восторга и болтовню, полную предвкушения приключений.