Какого это, когда грёз больше нет?

После всех досаждающих ухаживаний за братом, уваливаясь на недавно кропотливо сплетенную кровать

хотя и кроватью это было назвать сложно, скорее гамак сотканный из прочных паучьих нитей

Не оставалось никакого желания, кроме как скорее провалиться в царство Морфея. Еще хотелось только приблизиться к и без того настрадавшемуся брату и крепко притянуть его к себе, как это позволяли тоненькие лапки Хорнет А еще хотелось плакать. С одной стороны — от счастья — королевству отныне ничего не угрожает, родной брат-сосуд наконец вернулся из невыносимого заточения. А с другой — хотелось плакать горько — Призрак совершивший подвиг во благо Халлоунеста бесследно исчез и не объявляется уже более нескольких дней, да и Полый, что старался удержать в себе заразу был ужасно искалечен. От правой руки осталась лишь неуклюжая культяпка, маска дала трещину на левой глазнице — виной тому неудержимая Лучезарность, и сам Полый чресчур уставший и измотанный. Но защитница Халлоунеста не могла себе позволить проявить такую слабость, хотя казалось бы куда лучше выпустить накопившиеся отрицательные эмоции, чем держать весь груз в себе. Хорнет как могла берегла брата и проявляла заботу, так трещина на маске была замотана плотным бинтом, специально для него была сплетена более обширная и просторная кровать. И ткачиха была только рада помочь, но ведь это тоже изрядно выматывало ее и помочь с вечной усталостью могла только любовь к брату. Паучиха иксренне любила его, еще недавно детские воспоминания с тогда еще "Чистым сосудом" вызывали волну тоски и печали, ведь теперь он заперт в Храме, терзаемый Лучезарностью. Хорнет с детства была привязана к сосуду, с детства она старалась создать для него только все самое лучшее. И пускай она считала его слегка чудковатым за отсутствие голоса и некоторые другие его странности, воительница бы делала все возможное чтобы не допустить смерть сосуда, как и взаперти Храма Черного Яйца от Сияния, так и от подозрений того в "изъяне". Только бы она знала его предназначение...

***

В стенах прекрасного белокаменного дворца царили лишь гармония и умиротворение. По обворожительным сводам здания, которое было создано лучшими из лучших архитекторов Халлоунеста не проходила ни одна звуковая волна, ни единого писка не было возможно услышать. И только в одном неприметном уголке данного архитектурного произведения исскуства разносились жизнерадостные возгласы и громкий заразительный смех принцессы, дочери Херры и самого Бледного Короля, что принес разум и новый свет жителям подземной страны. Принцессой являлась маленькая озорная девчушка, с которой никогда не слезало простенькое, но в тоже время связанное с такой нежной и теплой материнской любовью алое платье. Сама девочка была рождена... не то чтобы как в нормальной здоровой семье. Ее зачатие от великого правителя было некой услугой за становление ее матери Херры грезящей, что защищала бы храм где томился в неволе "Чистый" Сосуд, сдерживая в себе страшную заразу. Хотя и воли у него быть не могло, по крайней мере, так думал сам Король. Но не могла же четырех-летняя принцесса, чье имя Хорнет так весело что-то рассказывать самой себе под нос? На самом деле могла, но не в этот раз. Сейчас с ней находился Чистый Сосуд, тот самый в честь которого будет воздвигнут мемориал за спасение Халлоунеста. Тот самый, что Не имел разума - чтобы думать Не имел голоса - чтобы горестно кричать Не имел воли - чтобы ее сломить Сосуд мирно сидел и терпеливо слушал все возгласы принцессы -А ты знаешь чему ткачи вчера меня научили? Спрашивать что-либо у собеседника Хорнет было идеей бессмысленной. Он же ведь не имел голоса, чтоб горестно кричать. Однако это не сильно огорчало нашу энергичную особу — по крайней мере, ее никто не мог перебить. В ответ на поставленный вопрос Чистый лишь немного склонил голову на бок, как бы спрашивая: "Чему?" В самом то деле будущий спаситель королевства не очень интересовался о чем ему там рассказывает маленькая девочка, его сестра. Зато ему нравилось то, как она рассказывает, некая ее задорная энергетика. -Сейчас покажу! Неуспел сосуд расслышать и обдумать слова, произнесенные Хорнет, как того мгновенно обматало прочной нитью. Да так крепко, что тот и пошевелить руками не мог. Чистый Сосуд принял тщетные попытки освободится от ловушки паучихи — пытался раздвинуть руки, дабы порвать нить, дергался из стороны в сторону, но все безуспешно. Маленькая принцесса очень надежно сковала оного -Хи-хи, да не бойся ты так, я же всего-лишь пошутила! Не дергайся только... Хорнет приблизилась к Чистому Сосуду, дабы освободить жертву из ее коварной западни. Развязывая крепкие узелки, паучиха продолжала мило хихикать, что позабавило бы любого, кто увидел эту картину -Ну вот, все готово, я же говорила что просто пошутила Завершив распутывание, дочь Херры так же по-детски хихикнула. В ответ на это действие сосуд только кивнул девчушке, выражая что-то вроде благодарности. Завидев такой жест со стороны Чистого, Хорнет прижалась своим маленьким тельцем к его латным доспехам, что были идеально отполированы, от чего роскошно блестели в условиях яркого света, коего в белом дворце было вагон и маленькая тележка. Принцесса со всей силой что была в ее тонких лапках прижала к себе сосуда и с нежностью и заботой, прямо как ее мать еще несколько секунд обнимала брата. Трудно сказать, что чувствовал Чистый в это время. Несмотря на его принадлежность к сосудам, слова его отца о том что тот "идеален" и готов бесконечно хранить в себе Чуму, он почувствовал, что будто его вечно холодное и бездонное нутро семимильным шажками нагревается и уже перестает быть таким пустым. Все это чувство продолжалось от лапок до кончиков рогов сосуда. Странно, очень странно. Уединение брата и сестры в витиевато расписанной комнате дворца, что создавала полное ощущение гармонии и безмятежности прервал их бледный отец, что видимо застал все те нежности со стороны Хорнет. Несмотря на это, тот лишь как всегда холодным будто сталь голосом произнес: -Сын мой, время пребывания с принцессой оконченно, пройдем со мной в покои Чистый сосуд послушно встал с сидения и проследовал в просторные залы за отцом. Напоследок он бросил немой взгляд в сторону Хорнет своими пустыми глазами, а после и вовсе удалился из поля зрения принцессы

***

Сердце бросилось бешенно стучать, будто оно метается в теле из стороны в сторону, задевая стенки тела Хорнет. Что послужило причиной такой бурной реакции на давнее воспоминание? Паучиха точно не знает. Единственное, тогда жизнь была чресчур беззаботной. Никакие проблемы Халлоунеста не затрагивали и не беспокоили тогда маленькую принцессу. Она веселилась, играла и проводила время со своим лучшим другом — Чистым Сосудом. А потом... Его не стало. Сосуда бесследно и без предупреждения вырвали из жизни Хорнет и лишь через весьма большой промежуток времени ей удалось узнать болезненную истину. Жизнь ее друга была лишь временна, он взращивался только для жертвы во благо Халлоунеста. Однако, тщетно... Немного погрустив и вспомнив былое, защитница Халлоунеста все же смогла утихомирить свои эмоции и нежно погладив сосуда по макушке она вслед за братом, спящим уже как час, заснула беспробудным сном.

***

Время проведенное у порога храма Черного Яйца, казалось, складывалось в уже долгие часы. Призрака нет, громкие звуки стычки несколько минут назад совсем утихли. Неужели конец? Нет. Немогло же все быть так. Нет-нет-нет. Может он победил и слишком устал, чтобы вернуться из яйца? Сейчас немного погодя, он оклимается и вернется с судьбоносной победой. Да, все именно так. Верно...? Оглушающе громкий лязг металла, эхом раздававшийся из Черного Яйца Тело Хорнет будто сковало теми самыми нитями, коими она в шутку, будучи еще малышкой обвязывала Чистого Сосуда. А Сосуд теперь там, прямо перед Хорнет. И его судьба неизвестна. Видимо все же он победил...? Сейчас воительнице было не так важно выживание сосуда. Он уже давно не тот, кем было, он более не ее друг, не ее брат. Его разум долгие годы был охвачен лучезарностью, у него более нет старых воспоминаний и если он вернется, то это значит что Призрак проиграл и в таком случае Халлоунест уже и во веки не спасти Твердый шаг, раздававшийся треском каменных плит и стен храма Нет, на такое способен только Полы- Два осколка маски Призрака с грохотом приземлились на пол, возле Хорнет Нет... неужели он не смог...? Из некого транса Хорнет выбила только что прилетевшая к ней маска сосуда, что должен был уничтожить Лучезарность. Что должен был раз и навсегда избавить Халлоунест от страшной напасти. Что должен был спасти Королевство. Но он не смог... Ткачиха приняла боевую стойку Из густого мрака Черного Яйца показалась огромная фигура, что взглчнула пустотными глазами на паучиху и обессиленно рухнула на колени Определенно это он. Это Полый Рыцарь. На нем более не было тех сияющих доспехов, что красовались на его статуе в Городе Слез, на его плечах лишь висела пыльная оборванная накидка, что изрядно потемнела за все года его заточения. Правая рука, что гордо держала острый гвоздь превратилась в жалкий обрывок с которого медленно стекали густые капельки пустоты. На маске Полого зияла внушительная трещина, что проходила прямо вдоль лишенного эмоций пустого глаза. Глаза... Его глаза не светились ярким янтарем, они были черными, бездонными, как тогда, тогда когда Хорнет была маленькой принцессой. Тогда когда она не знала кошмара, которого ждет Халлоунест. В прошлом Чистый Сосуд, а ныне Полый Рыцарь предстал не таким, каким его представляла защитница королевства. Он был обессилен, изнурен, слаб. Ему было больно. Он более не подконтролен Лучезарности, что сгинула из Халлоунеста и перестала досаждать тысячи разбитых жизней. Полый Рыцарь взглянул на сестру Хотя его взгляд был пустышкой, Хорнет слишком хорошо знала Полого. И в этом взгляде читались одновременно и горкие слезы и некая искра, радость полой души -Брат...