С Чистого Листа

Не выдержав больше этой пытки,

я распахнул свои глаза.

      Плохо. Очень и очень плохо. Ничто хорошее не вечно. Он знал это. Но он и подумать не мог, что все так стремительно пойдет по пизде.       Буквально за пару-тройку недель Подполье погрузилось в еще больший мрак и хаос. Появилась какая-то зараза, которая валила людей, словно ветер хлипкие березы в поле. Симптомы болезни были схожи с лихорадкой, только этот штамм оказывал сильное воздействие на нервную систему. На улицах уже слегло около десяти человек, а откинулось с концами четверо. В приюте же заболело трое. Двое парней и девчонка лет тринадцати. Но даже такое маленькое количество не хило так ударило по их кошельку. Эта дрянь передавалась воздушно-капельным путем. Ребята не могли рисковать еще больше. По этой причине Иллиан отвел детей в карантинную палату, заранее обговорив все детали и цену со Шмидом. И, благодаря своему мутированному иммунитету, стал ответственным за посещение и контакт с ними.

***

      Комната, наполненная мягким светом, была размером девять на семнадцать метров с побеленными стенами и полом, отделанным темным деревом, чьи половицы тихо поскрипывали под весом детских тел. Скудно обставлена: три низких кровати, одна тумбочка, небольшой комод. Парочка книг на деревянной поверхности тумбы и небольшие горшочки с непривередливыми цветами украшали подоконник.       «Кроличья нора была больше похожа на туннель, который уходил куда-то прямо, без поворотов. В скором времени, однако, туннель так резко оборвался вниз, что Алиса не сразу поняла, что с ней произошло. Было похоже, что она проваливалась в колодец. Оправившись от неожиданности, Алиса подумала о том, что или колодец очень глубокий, или падала она очень медленно, уж больно затянулось ее падение. Алиса решила воспользоваться этой передышкой, чтобы немного осмотреться и поразмыслить о том, каких еще следовало ожидать сюрпризов. Сперва она попыталась разглядеть внизу, в кромешной темноте, дно колодца, но безуспешно. Тогда Алиса принялась изучать стенки и с удивлением обнаружила, что они сплошь и рядом усыпаны полками с посудой и книгами. Среди этого изобилия она заметила там и сям развешенные на торчавших из стен огрызках корней старинные морские карты и какие-то портреты. И все это медленно проплывало мимо Алисы вверх. Она словно не падала, а погружалась в морскую бездну. Алиса взяла с одной из полок первую подвернувшуюся под руку банку. Судя по этикетке, это было апельсиновое варенье, но, к великому разочарованию Алисы, банка оказалась пустой. Она не рискнула бросить банку вниз, боясь угодить кому-нибудь по голове, а потому поставила ее на очередную проплывшую мимо полку».       Шелестящий голос отражался от стен, мирно рассказывая историю. Шуршание тонких обветшалых страниц укутывало комнату.       Слабое сопение наполнило помещение, свидетельствуя о том, что детей утянуло в сладкий сон. Соскочив с подоконника и мягко приземлившись на ноги, шатен подошел к кроватям. Вымученная улыбка расползлась по лицу. Осторожно, чтобы не разбудить, подросток ухватился за мягкий плед и невесомо укрыл дрожащие плечи. Бесшумной походкой он огибал скрипучие половицы, медленно пробираясь к двери. Ручка под теплой кожей жалостливо пискнула.       — Спите сладко.       Дверь закрылась, а посетитель бесследно ушел.

***

      За дверью послышались неторопливые легкие шаги. И ведь несложно было догадаться, кто это. В это время посетителей уже не было. Отодвинувшись от стола, мужчина снял очки и потер переносицу. Работа с документами всегда была такой муторной. Собрав все бумажки в аккуратную стопку, Йохан убрал их в ящик своего стола. Наглая задница ворвалась в кабинет и плюхнулась в мягкое кресло, что уже по праву могло считаться его собственным. Пронзительные голубые глаза внимательно оглядывали уставшее тело, подмечая мельчайшие детали, такие как волосы, выглядящие так, словно птица пыталась свить там свое гнездо. Темные круги заставляли глаза светиться ярче. Льняные нежно-голубые шорты совсем измялись, а огромная белая футболка еще больше растянулась. Мужчина не покидал аптеку уже неделю и выглядел так, словно был готов потерять сознание в любой момент.       — Уснули? — заданный хриплым голосом вопрос вытянул шатена из тяжких дум о несправедливости жизни.       — Ага… — неуклюже покряхтев, Егер перевернулся на бок, лицом к Шмиду. Потерев глаза пальцами, он тихо пробурчал: — Они приняли лекарства, но что толку? Легче им не становится. Их опять лихорадит… — горестный вздох сорвался с обкусанных губ. — Я не знаю, что делать…       Сиденье тихо скрипнуло, стоило только тяжести исчезнуть. Положив очки в футляр, русоволосый обошел стол и осторожно присел на подлокотник кресла. Тонким пальцем он стянул резинку с густого хвоста и принялся успокаивающе почесывать волосы. В мягком свете лампы локоны блестели и переливались, словно топленый молочный шоколад. Сквозь гущу каштана проглядывались окрашенные в молоко пряди с затылка. Это было тем, что выдало его с самого начала, неким показателем, что с ним было что-то неладное. Он всегда ходил с заплетенными волосами, оставляя свой затылок открытым. Краска была сама по себе вещью дорогой, а в Подполье так вообще являлась редкостью. Даже на черном рынке не часто ее можно было встретить. Это не могла быть она. Как бы часто они не виделись, его корни никогда не отрастали. Всегда безупречно чистые, его волосы оставались белоснежными, несмотря на время. Но окончательно убедился он лишь тогда, когда по случайности увидел, как кровь с пореза испарилась и превратилась в пепел, а рана затянулась за считаные секунды. Тогда он обомлел, не мог сказать и слова, беспомощно стоял и смотрел на место, где только что был порез. Юноша застенчиво улыбнулся ему и потер щеку с исчезнувшей раной, а после вовсе пожал плечами и сказал: «Что ж… Одним секретом меньше».       — Не накручивай себя. Этим ты никому не поможешь. Лишь себе хуже сделаешь.       Сморщив нос в детском возмущении, парень поспешил ответить:       — Я знаю, но не могу ничего поделать с этим.       — Мы обязательно найдем лекарство, нужно лишь больше времени, — мужчина предпринял слабую попытку подбодрить.       Иллиан резко поднял взор ясных глаз и вцепился в лицо Шмида. Табун холодных мурашек пробежался по спине, замораживая руку в движении. Светлая бровь метнулась вверх, изящно выгнувшись.       — В чем дело?       «Деньги?»       — Ага…       Поддев нижнюю кромку шорт, Егер задрал ткань, оголяя загорелое бедро. Гладкую кожу обтянул плотно прилегающий кожаный ремешок, к которому крепился конверт-кармашек-кошелек, выполненный из того же материала. Любимая нычка, самое безопасное место, ведь прикосновение к коже только конченый не заметит, а пропажу так тем более. Выудив из укрытия увесистый мешочек, парень одним точным движением кинул тот на аккуратно организованный стол. Со звонким лязгом монеты приземлились, ударяясь друг об друга. Завязки разошлись, из-за чего горсть серебряных и медных рассыпалась по лакированной поверхности.       Поднявшись с кресла, русый подошел ближе. Благодаря свету по железу приветливо разбежались блики. Монеты магически завораживали и манили, как драгоценное сокровище привлекало пирата. Потрясся мешочек, Шмид насчитал около трех серебра и двадцати бронзы. Но все его внимание зациклилось на пяти маленьких светящихся камушках размером с ноготь большого пальца.       — Иллиан… Откуда такие деньги? — начал мужчина, но замолк, услышав шуршание со стороны шатена.       Повернув голову, глаза зацепились за фигуру, что, заплетая хвост, уже направлялась к двери.       — Это лишнее. Ты не дол…       — Ты очень многое сделал. Я не люблю оставаться в долгу, и ты это знаешь.       — Да, но я все равно не могу взять это! — лениво покачав головой, высказывая свое недовольство, голубоглазый прислонился к столешнице.       Затянув волосы резинкой, парень пожал плечами и ухватился за дверную ручку.       — Не похоже, что это моя проблема, — подразнил младший. Отворив дверь, он развернулся. — Просто считай это благодарностью. Эти дети правда важны для меня.       Одарив старшего прощальной улыбкой и уже выйдя за порог, он сказал:       — А теперь мне пора. Остальные, наверное, уже потеряли меня.

***

      Несмотря на недуги, жизнь в приюте продолжала кипеть. Малыши оставались все такими же шумными и говорливыми. Но все равно появилась пара новых правил, которые нарушать никто не осмеливался. Раньше дети выходили на прогулку раз в день на задний двор, который был обустроен небольшой детской площадкой: качели, домик, горки и прочие прелести специально для неусидчивых и шебутных. Но теперь прогулки отложились на неопределенный срок.       После ужина большинство разбежалось по своим комнатам, из которых слышались громкие разговоры и веселый смех. Те, кто постарше, схватили свои наполненные тарелки и по-тихому смылись в библиотеку, заверив Абигейл и Алису в том, что вернут посуду сразу, как закончат. Малышня сидела в холле с Лукой, Оливером и Ноаном, играя в настольную игру и читая книги.       Сполоснув руки в раковине и обтерев их мягким полотенцем, Абигейл закинула то на крючок.       — Сколько это еще займет? — бедра, обтянутые спортивными штанами, облокотились на барную стойку.       Миниатюрная блондинка в струящейся юбке до колена и в белой майке резво протирала столешницу от муки. Сполоснув ткань в теплой воде, она бегло глянула в печь. Тесто медленно поднималось, золотистая корочка равномерно расползалась, покрывая блюдо полностью. Удовлетворенная, Алиса кивнула и повернулась к подруге, разглаживая невидимые складки на подоле.       — Еще пять минут, и можно декорировать.       — Отлично, пойду помою ягоды.       — Оки-доки.       Небольшой деревянный лоток свежей голубики, чертовски дорогой голубики, переместился в сторону раковины. Крупные ягодки размером с ноготь погнали рябь в глубокой миске с чистой водой. Намокнув, они начали резво блестеть, словно покрытые лаком, отражая весь свет в комнате. Осторожные нежные руки бережно перебирали плоды, смывая с них пыль Подполья и маленькие зеленые листочки, что прилипли к ним еще в лесу. Стараясь не испортить и не раздавить, Абигейл переложила их на постеленное Алисой полотенце. Маленькие кристальные капельки скатывались по гладкой кожурке, сразу впитываясь в ткань.       Ровно пять минут спустя Бейкер надела на свою маленькую ладошку рукавицу-прихватку. Ухват, что стоял в углу, лег в руку. Горячий противень отнесли на стол и поставили на деревянную дощечку. Пышная основа для кексов источала жар, что поднимался ввысь и растворялся в воздухе. Длинная острая шпажка пронзила мякоть до середины, проверяя готовность. Сладкий запах взбитого крема затопил комнату. Густая воздушная пена с помощью маленькой лопатки переместилась в кондитерский мешок. Белоснежная ребристая пирамидка восседала на верхушке каждой выпечки. Переместив вымытые ягоды, девчонки принялись неторопливо украшать лакомство. Целая россыпь спелой голубики взгромоздилась на пушистые шапочки.       Пока Кларк споласкивала посуду, голубоглазая Алиса придирчиво оглядывала их творение, выискивая недостатки или что еще можно было добавить. Подергав носом, как настоящий кролик, она отошла от стола в сторону навесных шкафчиков. Пододвинув табурет к себе, девушка стала рыться в них. И пока брюнетка раскладывала по ящикам вымытую и вытертую насухо посуду, блондинка захлопнула дверцу и спрыгнула с «подставки». Заинтересованная стеклянной банкой в руках подруги, кареглазая двинулась следом. Только после того, как металлическая крышка открутилась и легла на стол, девушка увидела, что внутри.       — Мята? — выгнув бровь, спросила она, наблюдая за вытряхиванием маленькой горстки на дерево.       Более крупные листья были отобраны в сторону, чтобы стать украшением. Так листья зеленой мяты образовали своеобразную мозаику на темном столе.       — Угу.       Ухватив парочку мягких листиков, брюнетка встала по правую руку от голубоглазки.       — Это просто расточительство, — уловив суть действий, Абигейл придвинула к себе пару кексов и начала украшать. По паре листочков в каждую кремовую шапку. — Он убьет нас, ты это знаешь, верно?       — Ага, — с громким смехом ответила Алиса.

***

      Малышня уже видела седьмой сон в своих кроватях, ну а подростки либо шушукались в комнатах, либо отсиживались в подвале.       После убийства директора в приюте решили устроить глобальную перестановку. Некоторые переделали свои комнаты, кто-то переехал к друзьям, кто-то, наоборот, съехал один в освободившуюся. Но в основном изменилась общая обстановка. Например, в коридорах поснимали все картины, что навевали плохие воспоминания, заменив их на рамки с высушенными растениями и цветами с поверхности. В подвале сделали уборку, вынесли ненужные деревянные ящики, стащили туда все имеющиеся игры. Кофейный столик из бывшего кабинета отнесли вниз. Большие старые мешки из-под крупы, что уже заканчивалась, набили древесными опилками, которые забрали бесплатно у плотника. Таким образом заменили все табуретки и стулья, и старый сырой подвал превратился в игровую комнату.       Старшие все вместе собрались в холле, окружив бедный, уже поживший кофейный столик. Четыре туши парней плюхнулись на потрепанный диван. Под всей этой тяжестью тот жалостливо скрипнул, моля о пощаде. Вышедшие из кухни девчонки захватили с собой поднос с кексами и маленький пузатый фарфоровый заварник с фруктовым чаем, поставив все добро на столешницу, а сами уселись на кресло. На втором кресле, на подлокотниках, восседали Ганс и Амели, держа в руках колоду карт. Аня, Майрон и Лука развалились в креслах-мешках.       На мгновение возникла оглушающая тишина, и лишь тогда ребята осознали, насколько без детей помещение мёртвое. Без смеха и топота маленьких ног атмосфера казалась давящей. Тишина словно вибрировала вокруг их тел, и только минимальные звуки с улицы просачивались вовнутрь, слегка разбавляя напряжение.       Первым, кто вышел из транса и перестал сверлить дыру в потолке, был Саша.       — Уже девять.       Поджав розовые губки в тонкую линию, Аня на месте качнулась влево, упираясь виском в плечо рыжеволосого.       — Он говорил, что придет после ужина.       — Ага…       Откинув голову на спинку дивана и прикрывая свои серо-голубые глаза, Ноан пробормотал:       — Думаете, что-то произошло?       Перебирая веер картонок в руках, Амели пожала плечами. Но любому находящемуся в комнате было видно напряжение, сковывающее ее тело.       — Я не удивлюсь, если так оно и есть, — прошептала она, выкидывая козырную восьмерку, кроя валета червей.       Почувствовав, что кто-то пытался прожечь ей взглядом затылок, девушка повернула голову, мгновенно натыкаясь на испытывающие голубые глаза.       — Что?       Светлая бровь дернулась вверх, требуя объяснений.       — О-о-о, да ладно! — весело закатив глаза, она продолжила: — Мы все знаем, что он мастер находить приключения на ровном месте, просто что-то ляпнув.       Фыркнув, Майрон поднялся со своего места. Сделав пару шагов, парень оказался за спиной девушки, бесстыдно разглядывая чужие карты.       На сидушку полетела дама пик.       — Забирай, — бесстрастно сказал он.       Брюнетка закинула голову и с прищуром разглядывала перевернутое лицо. Не сводя взгляда, протянула руку и вслепую нащупала карточку, на это Коллиас лишь насмешливо хмыкнул и продолжил изучать карты.       Комната вновь окунулась в тишину. Группа предпочла просто наблюдать, как Коллиас с Браун пытались завалить Брандта. Но и в этот раз умиротворенное спокойствие прервали.       — Я не помню, чтобы Иллиан так долго отсутствовал, — промямлил Лука, смотря, как Ганс выкинул последнюю карту, выходя из игры, и как Майрон яростно потер руками лицо. Амели же позорно уткнулась лицом в колени и взвыла.       От тяжких дум его спасла крышка, прилетевшая прямо в лоб. Злостное шипение вырвалось из легких. Густые черные брови сошлись на переносице. Зыркнув, откуда прилетел снаряд, он наткнулся на веселые голубые глаза. Парень развалился на диване, закинув ноги на спинку.       — Расслабься, он будет в порядке.       Оливер поднял в воздух бутылку из темного стекла, и только когда Ноан поднял такую же, понял, что это должно быть пиво. После характерного звона стекла каждый из них отпил.       «Интересно, чем сейчас занят Иллиан?»

***

      Громкая музыка, льющаяся из колонок, давила на уши. Кровь шумела в голове. Свет цветных фонарей слепил глаза. Он буквально мог чувствовать, как его глаза высыхали и трескались. Неприятно, но терпимо.       Короткая юбка прикрывала его чуть выше середины бедра, а топ туго стягивал грудь и, по ощущениям, пару ребер. От шпилек уже начинали болеть ноги. Этот образ был максимально неудобен и некомфортен, но со временем он начинал привыкать. Главное, что нож можно было спрятать, да и каблук был достаточно тонким: им вполне возможно было проткнуть что-нибудь… Например, горло очередного мудака, что не понимал слова «нет» и «отвали».       Терпение, словно вода, утекало сквозь пальцы и оставалось буквально пару капель. Но тут бедолагу спас бармен, подошедший вовремя.       — Хэй, приятель. Мне кажется, что он уже ответил тебе, разве нет? — насмешливо ответил, как гласил бейджик на черной рубашке, Натаниэль.       — А? Ты еще кто такой? Иди делай свою работу. Мы сами разберемся, — договорив это, мужчина уложил свою руку на бедро Егера, проводя по гладкой коже.       Гадко и отвратительно…       Человек явно был обделен инстинктом самосохранения. Напряжение, возникшее мгновенно, можно было резать ножом, но этот мудила словно не заметил того, как ранее расслабленные ноги сомкнулись, а плечи напряглись. Он все так же продолжал шептать на ухо и гладить тело. Бармен побледнел, а после того, как наткнулся на бирюзовые глаза, помрачнел.       Шатен изящным движением пальцев вытащил соломинку из коктейля, что давно закончился, и начал крутить. Она была мягкой и легкой, но парню было плевать. Все его мысли крутились вокруг того, куда спрятать тело… Резко остановившись, Егер уперся концом трубочки в горло и ненавязчиво так провел воображаемую линию на шее. Поняв прозрачный намек, Натаниэль схватил мужчину за волосы на затылке и притянул голову к себе, сказав на ухо:       — Ты, наверное, неправильно меня понял, — сжав волосы в кулак, он продолжил: — Либо ты проваливаешь самостоятельно, либо я зову охрану, а эти ребята не особо нежные.       Вскрикнув, тот скинул руку и отстранился от барной стойки.       — Да пошли вы! Ненормальные! — поморщившись, он потер затылок, но все же пошел прочь.       Облегченный выдох покинул легкие. Плечи опустились.       — Прости.       — А-а… забей. Мудаки существуют. Тут ничего не поделаешь, — устало покачав головой, ответил Иллиан.       Подбадривающе улыбнувшись, бармен забрал бокал, чтобы обновить напиток.       — Ты уже тут часа два сидишь. Неужели никого нет? — спросил парень, беря пару листиков мяты и три ягоды клубники.       Поджимая губы, шатен повернулся полубоком к танцполу, окидывая толпу оценивающим взглядом. Ничего блестящего и дорогого он не видел, поэтому вернул внимание Натаниэлю за стойкой. Ему всегда было интересно наблюдать за тем, как ловкие руки крутили бутылки или нарезали фрукты. Звук звенящего шейкера со льдом успокаивал бешено колотящееся сердце. Прохладная безалкогольная жидкость приятно стекала по горлу, скатываясь в желудок.       Он так сильно увлекся своим наблюдением за чужими конечностями, что даже не заметил, как бармен закончил и уже поставил бокал на лакированную поверхность.       Заглянув в остекленевшие глаза, что смотрели словно насквозь, Нат решил, что парень вообще не здесь. От громкого щелчка над ухом шатен подпрыгнул. Немного проморгавшись, он поднял взгляд на мужчину перед ним. Крепкие бледные предплечья с закатанными рукавами рубашки легли на стойку. Черная копна волос колыхнулась, когда голова слегка наклонилась в бок. Всегда готов выслушать…       Горестно вздохнув, Иллиан схватился за соломинку и начал обычную рутину. Чтобы отвлечься, он гонял ягоды по дну бокала в тщетной попытке проткнуть те и достать.       — Я не хотел возвращаться, — все-таки признался он.       — Так зачем заставлять себя?       Прикусив пухлую губу, он пожал плечами, стараясь казаться беспечным.       — Ты же знаешь про болезнь?       Напрягшись и нахмурившись, бармен осторожно сказал:       — Да, то дерьмо, что распространяется, как крысы. Но причем…       — Пара детей заболела. Нужны немалые деньги на лечение.       Тонкие губы собеседника сжались в тугую линию. А то и не удивительно. Натаниэль ведь тоже выходец из приюта. Он попал туда в четырнадцать лет и был продан директору клуба буквально через пару месяцев. Он работал здесь уже… сколько… лет семь? Ему ведь сейчас двадцать первый год пошел.       — Действительно паршиво.       — Ага, — отозвался тот уныло. — Йохан не знает, что это. Как можно вылечить, если ты даже не знаешь, что ты лечишь?       Облокотившись о стойку, мужчина окинул парня оценивающим взглядом. Последний, не обращая внимания, резво воткнул соломинку в дно бокала. Она вошла в мякоть.       — В таком случае ты должен был отдыхать, а не сидеть здесь.       Сочная ягода, проткнутая насквозь, игриво блестела в свете огней. Словно покрытая лаком, она отражала все краски софитов.       — Ты же знаешь. Я не могу…       Тяжелый взгляд за спину не дал договорить предложение. Бармен еще с минуту напряженно разглядывал нечто, находящееся прямо за спиной шатена.       — Нат, в чем дело?       Покачав головой, Натаниэль сфокусировал внимание на сидящем перед ним парне. В его глазах мелькала печаль.       — Похоже, ты кого-то заинтересовал.       — Хм? — вскинул голову, отвлекаясь от стакана.       Его маска беспечности слетела лишь на секунду, но мужчине хватило этого мгновения, чтобы увидеть удивление и отвращение в сияющих глазах. Усмирив бурю в сердце, шатен плавно и изящно выгнул спину и обернулся. И правда, на втором этаже, на самом балконе, сидел мужчина. Он чувствовал этот сальный взгляд на своей коже, заставляя пробежать табун отвратительных мурашек.       Что ж, острое зрение в таких случаях как нельзя кстати. Изучающий взгляд прошелся по всей фигуре мужчины, подмечая важные для себя детали. Черный костюм с белой отутюженной рубашкой сидели как влитые, явно сшитые на заказ недешево. Кожаные черные туфли слабо поблескивали в клубном свете. Золотой игривый блеск вынудил глаза вновь подняться выше. Это переливались часы, окольцовывая запястье. Новые и дорогие, наверняка стоили как чья-нибудь почка. С грацией хищника незнакомец поднялся из-за стола. Друзья, сидящие с ним, начали что-то говорить и спрашивать. Проигнорировав их, он подошел к перилам со стаканом янтарной жидкости и кусочками льда. Виски. Ну конечно, это виски. Каждый пафосный мудак пьет виски. Что ж, теперь менее интересная часть — лицо. Хм… не все так плохо. Брюнет с короткой стрижкой и зачесанными назад волосами. Вытянутый нос, скульптурные скулы и острый подбородок. Гладкая светлая кожа, темно-карие глаза.       «В целом, выглядит неплохо. Одних часов будет достаточно на несколько дней».       «Ты не должен этого делать», — голос звучал слегка отчаянно.       «Я знаю».       Когда их глаза встретились, Иллиан почти игриво раскрыл губы и прикусил клубничину. Карие глаза сузились, а на лице появилась пошлая ухмылка. И он понял, что из этого могло что-то выйти.       — Что ж, покончим с этим.       — Удачи, — тоскливо пробормотал Натаниэль, протирая стопку.       — Спасибо, — с грустной улыбкой, но искренне прошептал подросток.       Допив свой коктейль, Егер отошел от барной стойки и растворился на танцполе. Очередная песня закончилась и началась другая. Через пять минут послышались размеренные шаги. На бедра легли тяжелые ладони, а большие пальцы нашли свое место на тазовых косточках, с нажимом поглаживая.       Надо будет помыться… И постирать одежду.       Грязно и отвратительно.

***

      Ребята стали задаваться вопросом, стоило ли продолжать ждать его. Время уже давно перевалило за час ночи. Разговоры и игры закончились почти сразу, стоило только часам пробить полночь. Алиса тихо посапывала в объятьях брюнетки, что перебирала светлые локоны.       На полу, возле дивана, стояло шесть стеклянных бутылок. Парни просто втыкали в потолок. У каждого сидящего в комнате в голове крутились вопросы. Подобные птицам в клетках, они бились о стенки черепа, желая слететь с языка. Но никто так и не решился нарушить напряженную тишину. И, если быть честным, это начинало казаться делом принципа — досидеть до конца и дождаться несносного шатена. Все уставшие и явно сонные, они замерли на месте, навострив уши и раскрывая глаза. Те под тяжестью начали потихоньку закрываться обратно.       И вот, спустя еще пятнадцать минут, судьба сжалилась над ними. Входная дверь удушливо скрипнула, оповещая о прибытии гостя. Сквозь мутную пелену сна этот звук услышали лишь единицы, но после еще минуты тишины, что казалась вечностью, появилось ощущение, что им показалось, что это была игра уставшего мозга. Но зато хаотичные шаги и тихий шипящий мат дошел уже до каждого.       Ребята встрепенулись, девчонок же пришлось трясти, чтоб разбудить. И вот, когда Старшие очухались и уставились на коридор, они принялись ждать. На шатающихся босых ногах в холл вошла фигура. Шоколадные локоны слегка растрепались, на запястьях за тонкие ремешки были подвешены каблуки. Короткая белая ткань юбки задралась, а черный топ немного сполз вверх по ребрам. Цепкие пальчики левой руки крепко обхватывали горлышки двух винных бутылок, в правой же находилась наполовину опустевшая стекляшка.       Остекленевшие глаза не замечали ничего вокруг. В его голове крутилась лишь одна мысль: «Взять бокал и слинять в комнату». Его путающиеся ноги преодолели половину пути к кухне, когда показательный кашель заставил его остановиться. Словно в замедленной съемке Иллиан обернулся к друзьям, что замерли и, казалось, даже не дышали. Покрасневшие от выпивки губы вытянулись в идеальную букву «о», опустились свинцовые веки, скрывая яркие радужки, слегка подернутые пьянящим туманом. Тяжкий, дрожащий выдох покинул легкие. В этом коротком звуке скрывалась вселенская усталость, звенящее напряжение, жгучее раздражение и вязкое отвращение.       — Иллиан? — первым, избавившимся от оцепенения, был Оливер.       «Идиоты…»       «Они ждали все это время?»       «Они не должны были».       «Ну-у, они явно переживали».       Сокрушенно покачав головой, парень сменил траекторию и направился к дивану. Ранее развалившийся Оливер проморгался и шустро скинул ноги с Ноана, принимая сидячее положение.       Заметив движение, ребята тоже начали шевелиться. Обойдя диван со спины, он собирался плюхнуться на освободившееся место.       — Иллиан, где ты был? — залепетал Ганс, переминаясь с ноги на ногу.       Шатен прервался и окинул подростков, что явно переживали и не находили себе места, стеклянным взглядом. Ничего не ответив на интересующий всех вопрос, Егер поставил запечатанные бутылки поближе к себе на пол, а сам завалился на диван. Улегшись на грудь Оливера и закинув ноги на Ноана, он отхлебнул из горла.       — Почему вы не спите? — он молился Богу, чтобы они все спали, когда он придет, но ублюдок как всегда послал его.       — Тебя долго не было. Мы волновались… — неуверенно начала мямлить Аня, отводя взгляд на давно уже остывшие кексы.       Смотреть на парня становилось не по себе. Стеклянные глаза смотрели прямо, но словно насквозь, не замечая ничего и никого вокруг. Он слишком глубоко погрузился в себя и свои воспоминания. Нужно было идти спать, и он действительно понимал это. Но не мог пошевелиться, просто сил не осталось.       От такого вида своего друга Амели не выдержала и, вскочив на ноги, закричала:       — Какого черта, Иллиан?! Мы же это обсуждали! Ты обещал, что перестанешь это делать!       И это правда. Ребята подняли эту тему годы назад. Все знали, что это быстрый способ добыть деньги в огромном количестве. Тогда Егер заверил их, что он способен справиться с этим и что все будет в порядке. Они поверили ему. Но по прошествии времени Старшие начали замечать, как это сказывалось на нем. Шатен становился тихим, большую часть времени проводил в комнате, а во время групповых посиделок молчал и сидел в стороне. И тогда, собравшись все вместе, друзья поговорили и решили, что они способны прожить и без этих денег, что состояние друга для них важнее. Ушло какое-то время на то, чтобы Иллиан успокоился и принял это решение. Он пообещал им, что не вернется к этому, оставит позади. Он не любил нарушать свои обещания. Жизнь та еще сука.       — Плевать… Я не собираюсь сидеть у него на шее, — пожав плечами, пробубнил парень.       — Что? Ты о чем? — спросил Оливер.       Немного проморгавшись, шатен перевернулся на бок и завел руку за спину. Алкоголь в крови напрочь вытеснил стыд. Парень задрал короткую юбку, чтоб та не мешала отвязывать кошелек.       Увидев, как ткань обнажила еще больше кожи, Лука стыдливо отвел взгляд от Егера. Жар разлился по его щекам. Он просто надеялся, что никто из ребят не заметил его реакции. Бегло оглядевшись, он понял, что они даже не смотрели в его сторону. Напряженные и любопытные взгляды были обращены к лежавшему парню. Старшие явно видели подобное поведение не в первый раз и уже привыкли к таким выходкам.       Наконец, маленький крепеж звякнул. К удивлению компании, голубоглазый достал не один, а сразу два мешочка. Более увесистый полетел на кофейный столик. Плюхнувшись о деревянную гладь, горсть монет со звоном рассыпалась по поверхности. Золотые монеты с узором веревок, что скрещивались строго в центре, серебро с изображением компаса и медные с цветочным орнаментом образовали блестящую мозаику. От количества монет у присутствующих полезли глаза на лоб.       — Иллиан?.. — хрипло просипел Саша, таращась на деньги, как на отрубленную голову.       Подойдя поближе, Абигейл упала на колени, начиная перебирать и пересчитывать мелочь.       — Откуда… столько? — задал волнующий вопрос Ганс.       — Кого ты, блять, обчистил, чувак? — глухо бормотал Ноан, зависнув с полупустой бутылкой.       Невнятно промямлив, Иллиан тяжко перевернулся на спину. Глухой стон вырвался из легких. Голова немного гудела. Громкие разговоры и препирательства ушли на второй план и превратились в фоновый шум.       — Би? — коротко и мягко позвал свою подругу парень.       Девушка, услышав свое имя, подняла округленные от шока глаза.       — Да? — одними губами спросила та.       Несколько минут парень, не моргая, глазел на девушку, рассматривая ее лицо. Он доверял им как самому себе. И все же Абигейл разбиралась в таких вещах лучше других. Она не позволит крысе-ювелиру занизить цену. Лучше нее в побрякушках шарила только Алиса.       Как только брюнетка начала ерзать под тусклым взглядом, Егер медленно моргнул и кинул ей второй, не такой тяжелый, как первый, но более крупный мешочек. Реакция не подвела, и девчонка словила его сразу, как только он попал в зону досягаемости.       Металлический звучный лязг заставил говорящих людей заткнуться и обратить внимание на сидящую девушку.       — Иллиан… — начал было Саша, но был проигнорирован.       — Эта крыса смылась из лавки час назад. Я не собираюсь идти туда снова. Так что это на тебе.       Слегка подрагивающими пальцами Би развернула мешок. Легкий мягкий блеск засиял на ладони. Часы ручной работы, запонки, два кольца и массивная золотая цепочка. И вторая, поменьше.       — Какого хера, чел?! — запищал кто-то.       Мелкая дрожь сотрясла тело девушки. Ее карие глаза метнулись вверх и вцепились в спокойную бирюзу. На дне этих неземных глаз она нашла спокойствие и стальную решительность.       — Выжми из этого максимум.       Ей было тяжело видеть, как друг распадался на части, чтобы вновь помочь им, ведь их усилий было недостаточно. Но, услышав спокойный голос, утонувший в алкогольной мути, она кивнула и сжала ладонь так сильно, что угловатый ремешок и граненые камни впились в ее кожу. Если уж на то пошло, то меньшее, что она могла сделать, так это выполнить его просьбу. Резво кивнув, она сказала:       — Я поняла.       Вымолвив слова, она принялась разглядывать украшения. В повисшей тишине Алиса помотала головой, оценивая состояние ребят. То, что они опустошены, было слабо сказано. И соскользнув на пол к Абигейл, принялась крутить и вертеть часы, разглядывая циферблат.       Дергано кивнув, Иллиан перевернулся на спину, измученно выдохнув.       Тяжелое тепло улеглось на его груди, и после короткого замыкания мозг Оливера начал крутить свои шестеренки. Парень покачал наполовину пустой бутылкой пива у шатена перед носом, молча предлагая. Легкое покачивание макушки и призрачное движение винной бутылки было достаточным ответом. Немного поерзав, седовласый закинул руку на спинку, а другую запустил в густые волосы, нежно массируя кожу головы. Тихий вздох, полный удовлетворения и благодарности, сорвался с пухлых покрасневших от вина губ, ресницы затрепетали, и парень потянулся к руке. Да, после душного и шумного клуба башка будет трещать точно. Маленький, чуть вздернутый носик задергался, почуяв витавший сладкий запах. Преследуя аромат, голова вяло упала на бок, разглядывая столик. На широком блюдце стояли аппетитные на вид кексы, украшенные ягодами. Это выглядело мило и вкусно, но чертовски далеко…       Заметив этот щенячий взгляд, полный боли и страдания, Лука озадаченно сказал:       — Это тебе.       Густые брови сошлись домиком, а свободная от бутылки рука рассеянно потянулась в сторону сладостей. Понаблюдав за этими потугами пару секунд, Аня хихикнула и пододвинула тарелку на край стола. Ухватившись за один кекс, первое, что он сделал, так это слизал кругленькую сладкую ягодку. Легкая кислинка на его языке заставила рот наполниться слюной. Несмотря на время, тесто было все еще мягким, а крем густым и не приторным. Проглотив его чуть ли не целиком, он вспомнил, что вообще ничего не ел сегодня. Как же он был голоден. Почувствовав пищу, желудок благодарно заурчал. И, облизав измазанные губы, парень потянулся за вторым.       — Боже, это чертовски вкусно… — сказал он.       Перестав разглядывать украшения, Алиса мягко улыбнулась и хихикнула.       — Приятно слышать.       — Вы будете? — впившись в выпечку зубами, он на удивление внимательно осмотрел каждого из своих друзей. И все так же пропускал все крики, претензии и нравоучения мимо ушей.       Все до единого покачали головами, в конце концов они сделали их для него, на что шатен лишь пожал плечами и уложил блюдце к себе на живот. Решив смиловаться над парнем, подростки стали обсуждать более насущные проблемы. Со временем в холле похолодало, и друзья уселись в кружок, укутавшись в тонкие поношенные пледы.       Спокойная беседа сжирала время и туманила мозг, а тихие и умиротворяющие голоса убаюкивали. Юноша даже не заметил, как заклевал носом, привалившись в плечу Оливера. Резко вздрогнув, он выпрямился и зевнул. Глаза заслезились, и парень потер их тыльной стороной ладони. Бутылки с вином опустели уже как двадцать минут назад. Алкогольная пелена начала медленно развеиваться, а мысли проясняться. Словно черные спящие птицы, они были заперты в клетках, но стоило только алкоголю полностью выветриться из крови, как они очнулись от дурмана, сорвали с петель позолоченные дверцы, освободились от кандалов и начали биться о стенки его разума, словно в припадке.       Опасно!       Нет, еще рано…       Он знал, что будет потом, по этой причине он уже собирался вставать с насиженного места. Но, не успев даже пошевелиться, вопрос слетел с его губ.       — Где ты набил эту татушку? — спросил он рыжеволосого, что сидел по правую руку от него.       Легкий шок и непонимание отразилось на лице Стюарта, что ж… Да, он и сам не понял, как задал этот вопрос. Но, несмотря на странность слов, его бирюзовые глаза изучали нарисованного дракона, что кольцом устроился на правой грудной мышце. Россыпь искрящихся звездочек словно проглотила чернильные крылья, острые клыки, похожие на бритвенные лезвия, щелкали в мощных челюстях. С легким прищуром хищных глаз мифическая ящерица охраняла спокойствие своего хозяина.       — Для чего ты спрашиваешь? — вскинув свою светлую бровь, спросил Ноан. — Хочешь сделать?       Пожав плечами, Иллиан улыбнулся.       — Может быть когда-нибудь.       Удивленно вскинув брови, парень прищурился. Слова ребят обходили их стороной, не затрагивая их диалог. Удивительно, что они даже не обратили внимания на них, ну разве что Оливер, осторожно поглаживая кожу мягких боков, подслушивал в пол уха.       — Да ладно, — недоверчиво хмыкнул он. — И что же ты хотел бы набить?       Прикусив пухлую губу, шатен задумчиво хмыкнул и уставился в никуда.       Кричащий ворон расправил свои угольные крылья. Освободившись от проволоки и терновых ветвей, он, теряя перья, взмыл ввысь. Из маленьких ранок капала алая кровь, окропляя обманчиво нежные розы. Темные чернила так ярко контрастировали с бледной кожей предплечья, скрывая грубые рваные шрамы, полученные в бою. Светлая кожа и выпирающие венки казались такими родными. Проводя пальцами, он чувствовал, как бугрился рисунок.       Проводя костяшками по оголенной внутренней стороне предплечья, он улыбнулся и, пошатываясь, встал на ноги.       — Думаю, ворон бы мне подошел, — игриво улыбнулся парень.       Кривая ухмылка исказила губы смуглого парня. Ноан покачал головой на странность своего друга и пожелал спокойной ночи. Поблагодарив друзей за угощение и пожелав им сладких снов, шатен поплелся к лестнице. Ноги, налитые свинцом, еле волочили бренное тело вверх по ступенькам, голова пульсировала, а плечи слегка потряхивало. Не успев дойти до двери, в голове уже крутились мысли. На манер виниловой пластинки они сменяли друг друга так быстро, что уже начали превращаться в белый шум:       Мыться, мыться, надо помыться.       Смыть всю эту грязь.       В ушах шумело, в глазах плыло. Сердце в истерическом темпе билось о клетку из ребер, гоняя кровь. Дрожащая рука обхватила ручку, распахивая настежь дверь. Парень быстро прошмыгнул в свою комнату.       Простор, тишина и темнота: то, что так нужно воспаленному мозгу. Стараясь воспроизводить как можно меньше шума, он осторожно закрыл за собой дверь. Прижавшись спиной к дереву, Иллиан глубоко и судорожно вздохнул, прикусив губу, затряс рукой, пытаясь скинуть туфли, будто они его обожгли. Те с приглушенным грохотом упали на пол. Расшнурованная юбка заскользила по бедрам. Стянув топ, подросток ощутил, как легкие расправились, а ребра перестали ныть. Жесткий материал кружева больно натер до покраснения кожу, оставляя своеобразный рисунок. Если бы не паника, он бы с удовольствием вздохнул полной грудью. Пошарив рукой по стене, подросток щелкнул выключателем, зажигая одиноко висящую лампочку.       Тусклый свет залил обшарпанную ванную комнату. Потрескавшаяся плитка покрывала пол и полметра вверх по стене. С протекающей лейки душа капала вода, звонко разбиваясь об чашу ванны. В углах стен от постоянной сырости появились небольшие островки плесени. Ванная под гнетом времени начала желтеть, и несмотря на все усилия Иллиана отмыть ее, желтизна все никак не хотела уходить. На стене расположилась одинокая полка с потрескавшейся краской: пара флакончиков с шампунем, мыло с ромашкой и маска для волос — подарок Йохана, гордо делили место на деревянной поверхности. Рядышком, на крючке, висела мягкая мочалка, а около двери, как можно дальше от воды, лежало полотенце. Железная раковина украшена зеркалом, в стаканчике покоилась одинокая зубная щетка, а слева от нее стояла небольшая баночка с зубным порошком.       Оглядев стеклянными глазами это плачевное зрелище, на душе стало еще паршивее. Пошаркав к ванне, подросток присел на край акрила. Холодный материал обжег разгоряченную кожу бедер. Протяни руку к крану, выкрути на максимум, как не дергай, как не регулируй, но вода все равно будет еле теплая, ведь водонагреватель не работал еще со времен, когда он только пришел… Да и не работал он никогда, наверное. Для него не играло роли, какая вода, с его температурой тела хоть в ледяной мойся — разницы особо не будет.       Опустив ладонь, Егер почувствовал легкое удовлетворение от ощущения того, как вода обволакивала зудящую кожу, успокаивала накаленные нервы. Не дожидаясь, пока чаша заполнится полностью, он снял с крючка мочалку с мылом и соскользнул, погружаясь в блаженство. Волосы, плавая на поверхности, медленно намокали и погружались под дрожащую гладь. Намыливая губку, шатен невольно начал утопать в мыслях, что грозились вырваться еще в холле. И вот, руки снова начали мелко подрагивать, хотя пару секунд назад казалось, что он успокоился. Медленные и плавные движения превратились в резкие и рваные, а дыхание перешло в легкое и поверхностное. Казалось, что Жнец звал его и что-то спрашивал, но из-за звона в голове он ничего не слышал. Глаза жгло, а в горле застрял склизкий ком. Ощущение грязных рук на своем теле было тем, что отправило его за край.

13 лет.

      Он с Крисом уже несколько недель находились под землей, а все никак не могли привыкнуть к этому месту. Все здесь казалось неправильным, директор странным, а дети тихими и зажатыми. Ну, наверное, исключением являлась девчонка Амели. Этот сгусток энергии и позитива подкараулил его с братом после обеда, схватил их за руки и начал трясти так, что у него щелкнуло плечо. Назвав свое имя, брюнетка завалила их вопросами. Крис с подозрением на нее покосился и, дернув младшего за палец, ответил ей, что времени у них нет, и утащил ничего непонимающего Иллиана в комнату. Бросив последний взгляд через плечо, Егер увидел, как плечи девчушки опустились, и она огорченно прикусила губу, смотря им вслед. Ему стало жалко ее, ведь она ничего плохого не сделала. Да, было немного неожиданно, но Амели же не откусила им пальцы. Поэтому, приняв собственное решение, он ярко улыбнулся ей и помахал на прощание. Заметив этот жест, девчонка встрепенулась и оживленно помахала в ответ.       Братья сидели за закрытой дверью уже два часа. Устав от тишины, голубоглазый начал разговор:       — Она кажется милой.       Оторвавшись от книги, которую читал, Крис посмотрел на него и завис на пару минут, силясь понять, о чем он говорил. В глазах мелькнуло понимание, и Егер-старший скривил губы.       — Они не такие, как мы, Иллиан…       Брови поползли вверх от такого заявления.       — Что? О чем ты? — искренне удивившись, спросил он.       Тяжко вздохнув, Крис потер лицо руками. В его карих глазах была усталость и слабость.       — Они родились здесь, жили здесь. Эти дети пережили много дерьма. Мы не можем знать, что у них в головах. Сейчас она мило улыбается, а потом убьет тебя за тарелку еды. Мы не можем им доверять, — под конец он покачал головой, словно уже все решено.       Вскочив на ноги, Иллиан неверующе уставился на своего брата.       — Ты не можешь быть серьезным! Я уверен, что они нормальные, — парень сделал пару шагов к двери.       Сев ровно на своей кровати, Крис свесил ноги, готовый встать в любой момент. Густые брови нахмурились, а взгляд вмиг потяжелел.       — Ты куда?       — М?       Голубоглазый посмотрел через плечо и тепло улыбнулся в попытке успокоить своего брата.       — Хочу кое-что проверить, — пожал он плечами. Старший хотел возразить и уже открыл рот, однако был грубо перебит младшим. — Не переживай, я буду в порядке.       Дверь за его спиной мягко закрылась.

***

      Найти брюнетку было не очень то и сложно. Он сидела в холле, возле незажженного камина. Но в глаза бросилось не это, а более светлая макушка, что сидела к нему спиной, что-то рассказывая и яро жестикулируя. Амели заметила приближающуюся к ним фигуру почти сразу, а разглядев, кто это был, ее глаза засветились еще ярче. Увидев в зеленых глазах понимание, он приложил палец к губам, прося ее молчать. Парень был готов поклясться, что увидел в них веселящихся чертей. Ладно, возможно его идея была не так уж хороша, как он думал. Подойдя почти вплотную к спине, он остановился.       «Подслушивать нехорошо», — со смешинкой в голосе сказал Жнец.       «Отстань», — в тон ему ответил Егер, скрывая неуместную улыбку в кулак.       Мальчишеский голос заставил его остановить препирательства с Пустошью. Опустив взгляд на русую макушку, он продолжил вслушиваться в рассказ.       — И ты представляешь, их хвост два метра в длину, а перья яркие, как изумруды, и с рисунками глаз. А еще…       Прыснув в кулак, шатен выдал себя.       — Один и шесть, — знающе поправил он парня.       Услышав новый голос за своей спиной, пепельно-русый парень испуганно взвизгнул и дернул головой так, что послышался хруст его позвонков. Светло-карие глаза округлились и уставились на улыбающегося шатена. Последний лишь виновато помахал рукой и сказал:       — Прости, я не хотел тебя так напугать.       Оглядев стоящего перед ним парня, кареглазый узнал в нем новенького, мальчика, что появился здесь со своим братом. Дети с поверхности навели немало шума. Первым, что привлекло местных детей, была их медная кожа, что так и светилась здоровым блеском. Старший брат держался настороженно и почти обороняющее, не выпускал младшего из своего поля зрения, следовал за ним словно тень. Все его слегка побаивались. Младший же, наоборот, приглянулся здешним. Им нравилась его гладкая кожа, яркие глаза и шелковистые волосы длиной до плеч. Младшие дети называли его солнечным лучиком, что ярко улыбался и приветливо разговаривал, несмотря на предупреждающие взгляды своего брата. Старшие перешептывались, глазели на него, словно на кусок мяса, а то и понятно — такие миловидные долго здесь не жили.       Они обсуждали его внешность, говоря, что со спины тот похож на девчонку: округлые плечи, узкая талия и пышные бедра. И да, что ж, это действительно так. Отец говорил, что он полная копия своей матери, а характером вылитый дядя Андрей, который являлся ее старшим братом. Другие, слушая грязные фантазии, осаждали их, говоря, что они слепые идиоты, раз не видели, что спрятано под одеждой. Мышцы бедер и икр окрепли от утренних и вечерних пробежек, руки натренированы подтягиваниями и жимом лежа. Правда, несмотря на усердные тренировки, животик остался таким же плоским.       В некоторых компашках ходили слухи, что братьев Егер несколько раз видели ночью после отбоя на заднем дворе практикующими приемы с ножами. Иллиан и Крис, несмотря на свое затруднительное положение, не забросили отцовские тренировки. Да, небольшой задний двор не сравнится с зеленой лужайкой, где обычно проходили их тренировки, но это уже что-то.       Другие же, не обращая никакого внимания ни на первых, ни на вторых, наблюдали за новыми гостями со стороны с любопытством, изучая их, но не решаясь подходить ближе, а тем более заговорить с ними.       Единственной, кто осмелилась сделать это, была Амели. Кстати, говоря о ней: девчонка глазела на удивленного друга и еле как сдерживала смех. Хихикающий шатен посмотрел на нее и помахал рукой.       — Привет.       — Привет! — радостно поприветствовала она.       Лицо, усеянное веснушками, повернулось к подруге. Этого хватило для того, чтобы брюнетка разразилась смехом. И тут, казалось, парень все понял.       — Я не слышал, как ты подошел… — что ж, это явно не его проблемы, верно?       Он развернулся к гогочущей подруге и обвиняющее шикнул.       — Ты!       Задыхаясь, девушка просипела:       — Прости, прости, прости. Просто ты сделал такое смешное лицо! — в попытке успокоиться она начала тереть щеки. Подняв взгляд на парня, что все это время простоял, похлопала рядом с собой в немом приглашении.       Плюхнувшись рядом, тот перешел сразу к делу.       — Прости моего брата, ему просто… сложно привыкнуть к этому, — Иллиан неловко потер шею, стыдливо отводя взгляд в пол.       — М? — зеленоглазая, сбитая с толку этим заявлением, попыталась вспомнить, за что парень мог извиняться. Вспомнив, как братья сбежали сегодня, ее губы сложились в букву «о». — А, да ничего страшного, я не в обиде, — она лишь небрежно махнула рукой и улыбнулась.       Ничего непонимающий русоволосый лишь глазел и хлопал ресницами, удивленный тем, что новенький оказался таким разговорчивым.       — Эм-м…       Амели глянула на притихшего и явно смущенного друга и спохватилась.       — Иллиан, это мой друг, — протараторила она, указывая на мальчишку, сидящего по правую руку от него. — Ганс Брандт. О, а я Амели Браун.       Шатен кивнул, ярко улыбнулся и протянул руки в разные стороны.       — Я так и не представился нормально. Иллиан Егер, моего брата зовут Крис.       Ребята, быстро смекнув, со смехом пожали ему руки. После этого небольшого ритуала обстановка стала в разы спокойнее и комфортнее.       — Метр и шесть? — переспросил Ганс.       — М? — Егер повернул голову к нему.       — Ты поправил меня, когда я сказал про два метра.       — А… это. Хвост павлина составляет одну целую шесть десятых метра. Два метра, если от клюва до кончика хвоста.       От любопытства глаза ребят горели ярким огнем.       — Можешь еще что-нибудь рассказать?       Ярко улыбнувшись, парень кивнул.       — Конечно!       Первым, что он почувствовал, была колющая боль. В начале он особо не давил, лишь наблюдал, как маленькие бисеринки крови, что медленно, со скоростью улитки, скатывались по запястью вниз, разбиваясь о чистую гладь воды, прогоняя рябь по спокойному зеркалу. В первые пару секунд этой боли было достаточно, но чем больше он вспоминал, тем больше он нуждался в ней.

13 лет.

      Это они… Это они, это они, этоониэтоониэтоониониониониони.       Какого черта?!       Три ублюдка сидели и ржали в пивном кабаке. То уебище, что убило его отца, выглядело потрепанно и объективно поебано. Увидев их наглые кривые ухмылки, кровь его вскипела в венах. Он просто стоял в тени и не мог пошевелиться, но в груди трепыхалась жажда крови и мести. В нос забился запах фантомной меди, а зрение по краям размывалось красной дымкой. Пальцы покалывало от ощущения ножа в руке, который был припрятан за поясом его голубых шорт.       Находиться здесь было невыносимо… Запах алкоголя и пота смешался в какую-то ядерную смесь, что заставляла нос щипать, а глаза слезиться. Гул и гомон пьяных голосов уже превратился в шипящий фоновый шум. Иллиан так сильно напрягал свои уши, силясь разобрать слова трех свиней. Липкий пол от разлитого пива неприятно прилипал к подошвам ботинок. На пять секунд он отвлекся на мужика, что наткнулся на него. Мило улыбнувшись, он извинился и отошел к барной стойке, поближе к интересующему столику.       Заприметив нового гостя, бармен подошел к парню, попутно протирая бокал. Погрузившись в раздумья, он даже не заметил, как к нему подкрались. Очухался Егер лишь тогда, когда перед ним поставили цветастый бокал. Вздрогнув, его взгляд сфокусировался на дольках какого-то фрукта, что блестели на поверхности жидкости. Юноша, оторвав голову от стекла, поднял удивленный взгляд на бармена.       — Простите, вы, наверное, ошиблись, я ничего не заказывал.       Высокий темноволосый мужчина бесстыдно разглядывал его лицо, вытирая руки о клетчатое полотенце. На точеном лице появилась мягкая улыбка. От этого жеста парень впал в ступор. Ему показалось странным, как такая маленькая деталь могла располагать к себе. Черные волосы цвета вороньего пера были зачесаны назад, и от того, как они послушно лежали, сложилось впечатление, что мужчина делал это довольно часто. Зеленые бесстыдные глаза что-то прочли на смуглом лице, и, словно подтверждая мысли ранее, тот провел пятерней по волосам. Басистый голос сказал:       — Считай это подарком от заведения.       Он подозрительно посмотрел на напиток, плескавшийся в стакане. Насыщенный красный цвет, похожий на спелую вишню, заполнил стакан почти до краев. Декоративные тонко нарезанные дольки апельсина почти целиком ушли под гладь. С боку, у стеклянной стенки, две трубочки корицы.       Обхватив тонкими пальцами бокал, Иллиан подтянул его ближе к себе. Врать он не хотел, выглядело красиво.       — Что это? — наивно спросил он.       Сверкнув глазами, бармен прищурился. Закинув ненужное полотенце на плечо, он сложил руки на блестящей барной стойке и тихо зашептал, словно рассказывал священную тайну:       — Безалкогольный глинтвейн. Виноградный, апельсиновый и яблочный сок, тертый имбирь, бадьян, гвоздика, корица, кардамон.       После такого перечня ингредиентов доверие шатена резко увеличилось, а интерес забил ключом.       «Я могу?» — робко поинтересовался мальчик.       «Хм-м… Даже если он тебя обманывает, то от одного стакана ничего не будет», — начал свои размышления Пустошь.       Выслушав мудрый голос в голове, он обдумал все сказанное еще раз. Коротко хмыкнув, он поднял стекло и поднес его к губам. Осторожный глоток, и напиток стек по стенкам горла теплой тяжестью, согревая желудок, а терпкий и пряный из-за специй вкус приятно осел на языке. Подобрав насыщенные вкусом капельки с губ языком, он улыбнулся.       — Это очень вкусно! Спасибо вам.       После очередного большого глотка парень смог лучше почувствовать фруктовые нотки, что задорно играли на вкусовых рецепторах.       — Знал, что тебе понравится, — пожав плечами, темноволосый вновь принялся прожорливо глазеть на него.       — И что это значит? — насмешливо фыркнув, Иллиан прищурился.       — Ты выглядишь так, словно любишь фрукты, — легко ответил он.       — М-м-м, ну, это правда, — еще одним глотком голубоглазый осушил бокал наполовину.       Где-то за спиной раздался отвратительный гогот. И тут его точно водой окатило. Плечи напряглись, а по спине пробежали мерзкие мурашки. Шея хрустнула, а взгляд сияющих глаз впился в людей, сидящих за столом. Черт, он уже успел позабыть о них.       От прожигания затылков Егера отвлек наигранный кашель. Кто-то явно был недоволен, что его персону обделили вниманием.       — Кого-то ждешь?       Слегка нахмурив свои густые брови, голубоглазый прикусил покрасневшую от напитка губу. Он еще не продумал план действий, но впутывать сюда левых людей не хотел. А с другой стороны… Хм…       — На самом деле… — вернув все свое внимание впереди стоящему мужчине, он поставил локти на стойку и слегка наклонив корпус вперед, наваливаясь на деревянную поверхность, и доверительно зашептал: — Видите тот столик? — парень ткнул тонким указательным пальцем в сторону крикливых свиней.       Лицо парня было так близко, что старший смутился. Неловко потупив взгляд в указанный столик, он подвис. Как только смысл сказанного осел в его голове, бармен прокашлялся и ответил хрипло:       — И?       — Вы знаете этих людей?       От этого вкрадчивого тихого голоса волосы на руках пошевелились. Опустив взгляд на алые от выпивки губы, в голове как-то стало пусто. И, не задумываясь, он продолжил отвечать на поставленные вопросы.       — Нет… Но они регулярно захаживают сюда.       Что-то неуловимое промелькнуло в бирюзовых глазах, что-то дрогнуло глубоко внутри.       — Регулярно?       — Да, каждый вторник и пятницу.       Развернув голову, он практически незаметно содрогнулся. Едкая усмешка против воли растянулась по лицу, и только в последнюю секунду Иллиан успел спрятать ее за вишневым стеклом.       — Вот как…       — Да. Приходят сюда в восемь вечера и сидят, пока в стельку не нажрутся, — рассеяно пробормотал мужчина.       Странная, непривычная смесь затопила его душу, утягивая ее на дно. Легкое, точно июньские облака — облегчение, словно голубая водная гладь — спокойствие, как урчание сытого кота — удовлетворение, яркая вспышка бенгальского огня — предвкушение, сносящее все перед собой цунами — месть, изголодавшийся зверь, что скребся где-то в темных саркомах разума — жажда.       Где-то глубоко внутри него ликовал давно умерший ребенок, что был обращен в пепел и похоронен рядом со своим отцом. Сейчас же он, обращенный во что-то мерзкое и темное, взбудоражено нашептывал:       Нашел!       Осушив стакан, он со звоном опустил тот на барную стойку. Резво соскочив с высокого стула, он ослепительно улыбнулся.       — Спасибо за напиток, было вкусно! — и, помахав рукой, выскользнул за дверь.       И никто так и не учуял застоявшийся сладкий запах, витавший у бара.       Точно так же незаметно маленькая кучка пепла, образовавшаяся у стула, растворилась на месте.

***

      На разработку плана у него ушло не больше двух дней. А на осуществление понадобилась неделя.

Михаил Кондратьев скончался от сердечного приступа в собственной спальне.

Мертвое тело нашел родной брат.

      Кто же знал, что для остановки человеческого сердца понадобится пара капель крови.

Армин Фишер найден мертвым в подворотне.

Прохожий нашел мужчину со свернутой шеей.

Умер мгновенно.

      Самая легкая цель. Подкараулить за углом дома и, зажав рот, свернуть шею. По прошествии времени он стал слабее.

***

      Маленькое подсобное помещение было освещено тусклым желтым светом мигающей лампочки. Спертый воздух тяжко оседал в легких, оставляя после себя привкус сырости и плесени. Голые обшарпанные стены давили, а маленький столик с различными инструментами стоял в сторонке.       Они находились здесь уже около получаса, это начинало надоедать. Крутя в пальцах лезвие, парень пытался сквозь мутную пелену времени восстановить по кусочку тот треклятый день. Мозг судорожно соображал, силясь составить план дальнейших действий. Движение с боку никак не привлекло внимание парня, что так глубоко ушел в себя и в свои детские воспоминания. Но вот мычание и жалобный скрип железного стула уже не остались незамеченными.       Неужели…       «Долго же пришлось ждать», — не сдержавшись, прошипела жижа.       Решив насладиться моментом, которого он так долго ждал, и убрав оружие в ножны, ребенок тихо, словно кошка, спрыгнул со стола и мягко приземлился на ноги. Идя уверенной походкой, он буквально упивался свиными визгами и нытьем из-под мешка, который он собственноручно натянул ему на голову. То, как дергалось и извивалось прикованное ремнями к стулу тело, приносило какое-то садистское удовольствие. Нет, вы не подумайте, он не садист и не маньяк, но! Очень важное «но»: когда перед вами сидел человек, который лишил вас всего, который убил дорогого вам человека, вы явно будете рады. Вы могли бы сидеть и доказывать всем, что вам плевать, и что вы ничего не чувствовали по этому поводу. Но мы знаем, что это не так. О, нет-нет, вы бы, как и он, чувствовали этот трепет в животе, что огненными бабочками щекотал и грел желудок, заставляя пальцы подрагивать в предвкушении.       Вот и сейчас, глядя на эти потуги и желание освободиться, парню хотелось смеяться в голос и до слез. Но нет, это потом, сейчас у него есть незаконченное дело.       Подойдя ближе, шатен стянул льняной мешок и с улыбкой на лице уставился на свою работу. Разбитая губа, рассеченная бровь и яркий фонарь, что светил прямо под глазом. Ехидно оголив клыки, Иллиан начал.       — Привет, Цезарь! В прошлый раз я не смог представиться, меня зовут Иллиан Егер! — склонившись в шуточном поклоне, но не опуская головы и не отводя взгляд, проговорил парень.       И, о да! Вот оно! То самое узнавание и осознание происходящего. Кратковременная вспышка страха мелькнула в глазах напротив, что еще больше раззадорило парня.       — Ах! Ну не надо так смотреть, я лишь хочу поговорить с тобой.       Договорив, он медленно принялся развязывать тряпку, освободив рот. И вот началось.       — Какого черта! — крикнул мужчина, брызжа накопившейся слюной.       — Ох… Что ж… Я разочарован, — сбросив с себя все напускное веселье, парень настроился серьезно.       — Ты! — задыхаясь, хрипнул старший. — Ты тот парень! Сын Исаака!       Вытащив нож обратно, Иллиан подошел ближе к заваленному столику.       — Вспомнил все-таки.       — Что тебе нужно? — маленькие глаза-бусинки следили за каждым расслабленным и непринужденным движением шатена подобно хищнику, загнанному в угол.       — Как я и говорил, — обманчиво лилейный голос подобно отравленному меду лился в уши, убаюкивая бдительность. — Я хочу лишь получить ответы на свои вопросы.       И тут внезапно по комнате раздался громогласный смех, удушливый и мерзкий. Его беззаботность мерзко скребла кости и перемешивала внутренности. Даже несмотря на читаемое подозрение, плескавшееся в глазах напротив, этот шкаф, казалось, не воспринимал его всерьез. И это подстегивало подростка сильнее. Остановив свой приступ веселья, белобрысый прошелся по его подтянутой фигуре сальным взглядом, с усмешкой выплюнув слова:       — А ты забавный, прямо как твой папаша.       Последние слова заморозили само нутро Егера, заставляя остановиться в движении. Он почувствовал, как старые раны, ранее покрывшиеся тонкой корочкой, вновь начали кровоточить и гноиться в глубине его сознания. Фантомная боль, не принадлежащая ему, заставила кончик языка онеметь. Заметив нужную реакцию, улыбка растянула губы еще сильнее, раскалывая лицо на две части. Не обращая внимания на потревоженную рану и бегущую кровь, которая уже начинала капать с широкого подбородка, он продолжал скалиться и хихикать.       Окинув пристегнутого гостя нечитаемым взглядом, Иллиан полез в карман. Немного пошарив, он все же ухватился за нужные предметы. Металл холодил подушечки пальцев, а хруст шейных позвонков набатом стучал в ушах. Сжав руку в кулак, парень ощутил, как звенья больно впились в мягкую ладонь, оставляя после себя маленькие вмятины. С тихим фырканьем кинув их свинье под ноги, шатен вернулся к прерванному занятию. Старенький медальон на цепочке приземлился у ботинок, а потертое кольцо принялось колесить по кругу, но, по итогу запнувшись о звенья цепочки, остановилось и завалилось на бок. Маленькие глазки расширились до неузнаваемости, брови полезли на лоб. Здоровяк неверующе уставился на украшения, дыхание сбилось. Сердце стучало где-то в горле.       — Эй… Откуда это у тебя? — не осознавая того, он перешел на надломленный шепот.       Даже не оборачиваясь на сиплый голос, голубоглазый начал давить.       — Твои друзья подарили. Но вот незадача, — полоснув по руке, он открыл багряную рану, с которой тут же побежала медная жидкость. — Они ничего не знали.       — Что за… — отупело пролепетал пленный, вся уверенность и былое веселье утекло из него подобно воде в дырявом кувшине. — И что это значит?       Стоявший спиной парень резко развернулся на сто восемьдесят градусов лицом к прикованной ремнями свинье. Он не знал, как много отображалось на его лице, но то, что увидел в нем короткостриженый, заставило его опасливо поежиться. Нечеловеческие заостренные уши слегка подрагивали от напряжения, клубившегося в таком маленьком, но крепком теле. Белые, сужающиеся к концам линии, берущие свое начало под бирюзовыми глазами, рассекали мягкие детские щеки. Но не уши и даже не метки останавливали на себе внимание так, как это делали глаза… Некогда искрящиеся радужки заполнила темнота. Как будто в бирюзовые хрустальные тропические воды вылили чан, до краев наполненный дегтем. Его глаза были настолько темными, что казалось нереальным различить радужку от зрачка.       Следующим, что бросалось в глаза мужчины, так это сладкий, даже приторный запах, что против воли заползал в ноздри, обволакивая собой слизистую. Даже не пытаясь как-либо скрываться, Иллиан пустил себе кровь, создавая благовония. Поставив аромакурительницу на металлическую поверхность столика и щелкнув пальцами, он зажег маленький огонек, что в мгновение ока перекинулся на травы.       Грызунов нужно травить.       — Это значит, что я убил их, идиот! — схватив первое, что попалось под руку, Иллиан подошел к сидящему. — Я задаю вопросы, ты на них отвечаешь, понял?       Что ж, начнем.

***

      В ближайшие полчаса парень не услышал ничего, кроме нытья, криков и трехэтажного мата. Но потом ублюдок начал раскалываться.       — Зачем вы пришли к нам в дом? — наверное уже в десятый раз спросил парень.       — Задание! Это было задание! — прохрипел срывающимся голосом свин.       Одежда изрезана на лоскуты грязной тряпки. Ткань мешком свисала с поджатого тела. Из тоненьких порезов сочилась кровь и сукровица. Организм был истощен, видно, как начинали сдавать нервы, раз пальцы неконтролируемо дергались, то мелко подрагивая, то судорожно сжимаясь. Вырвав третий ноготь, Егер остановился.       — Подробнее.       Хрюкнув от адской боли, что накатывала волнами, давя на мозг, бугай выдохнул дрожащий стон, наконец почувствовав такую необходимую ему передышку.       — Нас с парнями наняли! Поручили найти сына врача с поверхности… — под конец голос начал затихать, но стоило парню нажать на вырванный кусок плоти, как белобрысый слезливо затараторил: — Сказали доставить мальчишку живым, а с семьей разобраться по обстоятельствам! — гортанно взвыл он.       — Ага… — прорычал шатен, выдергивая еще одну ногтевую пластину.       Глаза стали влажными и блестящими, а тело пробило новым болевым ударом. От пережитого стресса желудок не выдержал, и его вывернуло прямо себе на колени. Мерзкая вонючая кислотная жижа растеклась кляксой по штанам. Медленно, но верно субстанция пропитывала тонкую ткань.       — Зачем я был вам нужен? — в голосе так и слышалось плескающееся там отвращение.       — Я не знаю! Не знаю! — отчаянно причитал Цезарь.       Дернув мешающий ноготь для профилактики, шатен отбросил плоскогубцы, и те со звучным грохотом упали на пол. Кровь с фиксаторов стекала на пол, образовывая лужицу. И следующим, что попало под руку, было долото и молоток. Металлический скос зловеще блистал в свете тусклой лампы. Парень крепко схватился за правую привязанную руку и, разлепив пальцы, зажал безымянный. Егер прорычал.       — Заканчивай пиздеть, — неожиданно удар молота пришелся прямо по второму суставу пальца, ломая его и выгибая дугой. — Я таких, как ты, насквозь вижу!       — Я не знаю! — еще один удар, и уже оглушительно треснул средний. — Да блять! Чудовище! Ты мелкое отродье!       Схватив свинью за волосы, парень приложил того кулаком по лицу, и пара-тройка зубов вылетела из вонючей пасти.       — Не пизди, мы оба знаем, что ты все знаешь, — это чисто физически невозможно, но его глаза словно стали еще темнее. — И тебе лучше рассказать мне сейчас, потому что дальше я буду вырывать тебе зубы.       В подтверждение своих слов он пропихнул косой срез долото меж плотно сжатых губ и к плоской части подставил молоток. Хватило легкого удара, и два зуба, треснув под корень у десен, отвалились.       — Тварь! — истерично отхаркивая кровь, крикнул белобрысый, из-за чего инструмент провалился дальше в рот, царапая нежное небо.       Остановившись, Иллиан ожидающе выгнул бровь, желая услышать продолжение.       — Жижа! Черная жижа! — продолжался бессвязный лепет. — Должны-должны были найти капсулы с черной жижей! Н-но потом-потом я увидел тебя в т-том лесу. Т-т-ты говорил с ней. А-а-а потом она всосалась в тебя и-и-и-и…       — Достаточно, — хлесткая пощечина заставила его прикусить остатками зубов язык, от чего по подбородку побежала свежая тоненькая струйка крови.       Ему нужно отдать должное. Маленькие глаза-бусинки были красными и опухшими от сдерживаемых слез. За все те два с половиной часа, что они здесь провели, он не проронил ни одной слезинки.       — Кто твой заказчик? — удовлетворившись сломанными костями, Егер хмыкнул и, похрустев фалангами пальцев, прислонился бедрами к забрызганному чужой кровью столику.       Поникшая короткостриженая голова безвольно повисла, не подавая никаких признаков жизни.       Один четкий удар ногой в сломанные ребра в миг заставил свинью взвизгнуть и откинуть башку назад.       — Я не буду повторять дважды, — но в ответ снова тишина. — Я понял, значит по-другому.       Повернув голову, голубоглазый принялся разглядывать нетронутый ранее арсенал. Тоненькие пальчики пробежались по металлическим рукояткам и острым блестящим лезвиям. Нет… не то… Это все не то. Нужно что-то новое, что-то, что еще не пробовали… Мягкие подушечки остановили свой путь и почувствовали холодок, забравшийся под кожу. Гладкая стеклянная линза приятно будоражила нервные окончания. Слабо улыбнувшись, парень схватил близлежащий векорасширитель.       Завидев, что в руке держал Иллиан, по спине мужчины полился холодный пот и табуном забегали мурашки. Сил для слов не осталось, и поэтому мужчина принялся вырываться и слабо мычать. Он не мог, он действительно устал. Звонкий удар, и челюсть с щелчком дернулась в сторону, а пожелтевший зуб отлетел на пол. Тот впился короткими ногтями в потную голову, оставляя после себя кровавые полумесяцы. Притянув его ближе, он пальцами раскрыл зажмуренные глазенки, быстро сунув зажим и напоследок приложив как следует затылком о спинку стула. Соскочив, шатен зацепился за линзу и вернулся обратно.       — Итак… — направив линзу, он поймал солнечного зайчика от света лампы.       Скачущий блик бегал по перекошенному лицу, нервировал и раздражал.       — Ты помнишь вопрос? — на всякий случай уточнил Егер. Ответом ему послужило протестующее мычание.       Еще немного поиграв на чужих нервах и тяжко вздохнув, Иллиан навел линзу на открытый глаз. Пару секунд ничего не происходило, но потом… Слабая попытка сморгнуть жжение ничего не принесла. Ему потребовалось пять секунд, чтобы почувствовать неладное.       — Э-эй… — неловко промямлил тот. — Чего ты удумал?       Не отвлекаясь от своего занятия, парень принялся объяснять:       — Ну, ты же не хочешь говорить со мной.       Кадык нервно дернулся.       — Остановись…       — Ох? Нет, нет, — раздался невинный лепет. — Ты мне все расскажешь, и тогда я подумаю.       По прошествии времени слизистая начала раздражаться, а белок краснеть. Острое раздражение заставило бриллианты слез скопиться в уголках глаз. И это подействовало не лучшим образом. Сочетание соленой воды и ожога вынуждали Цезаря мычать сквозь плотно сжатые губы.       — Тебе следует думать быстрее, — сосредоточенно пробормотал юноша. — Я уже вижу, как мутнеет роговица.       Поднеся линзу ближе к потрепанному лицу и высунув кончик розового языка, Иллиан продолжил лекцию:       — Термический ожог роговицы не лечится, ты знаешь? Устройство глаза само по себе хрупкое. Его оболочка тонкая, а содержимое жидкое, словно сопли. Чтобы капилляры лопнули, тебе достаточно лишь почесать его, чтоб вызвать раздражение. Болевой шок, потеря зрения или даже летальный исход, — маленькая улыбка украсила лицо юноши. — Ты закончишь третьим вариантом. Ну… Я по крайней мере рассчитываю на это!       Мутная пелена уже застелила часть радужки и зацепила зрачок. Ресницы подрагивали, жесткие короткие волосинки слиплись из-за капелек влаги, скапливающихся в соленых озерах глаз. Тонкая кожа век задергалась в нервном тике. Боль играла на нервах, он больше не мог терпеть. Слова стекли раньше, чем он смог их обдумать.       — Он не местный!       Каштановая голова заинтересованно дернулась, перенаправив световой луч в сторону и позволив продолжить монолог.       — Я-я н-не знаю, откуда он! О-о-он не сказ-зал! Но о-он-н точно н-не мес-стный, од-дежда бы-была странной. Не имени, ни ч-чего. Т-только сказ-зал, что нужна… какая-то Пустошь… — язык заплетался, и слова выходили скомканными и заикающимися, но все равно понятными. — Я-я не знаю, что это, н-но он пообещал круг-глую с-сумму, — выложил всю историю. — Мужчина… это был мужчина! Высокий и бледный, слов-вно никогда под с-солнцем не бы-был… Лет тридцать пять. Н-не знаю, н-наверное, — по нему было видно, что он понятия не имел, о чем говорил. — Это все! Все! Все, что я знаю! Прошу, прекрати! Прошу тебя! Хватит… — под конец Цезарь уже рыдал взахлеб.       По-совиному моргнув, голубоглазый вскинул руку, выкидывая линзу. Соприкоснувшись с полом, та разлетелась на миллион осколков, что под светом одинокой лампы переливались искрящимися звездами. Осторожно тонкими пальцами он снял зажим, который частично прилип к векам. Откинув железку, Егер соскочил на пол, отходя на пару шагов назад. Рвано выдохнув, мужчина облегченно прохрипел:       — Спасибо…       Дребезжащий голос был полон благодарности и надежды на спасение, что заставило парня растянуть безумную улыбку безграничной радости.       — Я не говорил, что мы закончили, — вскинув густую бровь, эмоции покинули эти слова.       Вылупившись одним здоровым глазом, свинья неверующе пропищал:       — Что?       — Ага, он тоже просил вас остановиться, но тебе было плевать, — не глядя, Иллиан взял садовый секатор. — Так почему я должен отпустить тебя?       Не сводя взгляд, Цезарь замотал головой.       — Нет, нет-нет-нет… Нет!       Засунув пальцы в беззубый рот, он ногтями вцепился в мягкую мышцу языка и насильно вытянул его за дырявый барьер. Скользкая плоть легко разошлась под напором стали. Пара сантиметров мышцы отсоединилась и с мерзким шлепком упала на пол. От запястий до локтей текла густая кровь с запахом металла. Она гранатовыми зернами летела вниз и звучно разбивалась о каменный пол.       На языке осел вкус собственной жидкости. Рот был наполнен ею до краев. Пузырьки уходящего кислорода вспенивали вязкую гущу, вынуждая ее стекать из уголков губ и прокладывать путь вниз по шее.       Мальчишеские ручонки прошлись по короткому ежику светлых волос, запрокидывая чужую голову назад. Два полыхающих топаза пленили поросячьи глазки. Ядовитая ненависть была неприкрытой, а ликование из-за мести читалось в глубине зрачков. Пухлые розовые губы сложились в клыкастый оскал, Иллиан сладко выговаривал буквы, словно облизывая их языком:       — Увидимся в аду, уебище…       После нескольких легких царапин, что быстро затягивались, он стал давить сильнее. Острие ножа входило глубже, он мог чувствовать, как плоть под ним расходилась, как вены рвались и как кровь более быстрым потоком покидала сосуды. Жидкость становилась темнее. Она собиралась в грозди и градом ударялась о воду. Вместе с ней утекали мрачные воспоминания.

15 лет.

      В последнее время делать здесь совсем нечего. Крис ушел примерно полчаса назад на базар, на какие шиши только неизвестно. Валяясь на узкой старой кровати, Иллиан умирал от скуки. Решив немного подремать, он прикрыл веки. Слабая прохлада города и такой родной сумрак нагоняли тоску и апатию. Слабые детские смешки и разговоры доносились до ушей. Юноша не мог сказать точно, сколько он проспал, но это не было долго.       Скрип старых несмазанных дверных петель прорезался сквозь сон. Несмотря на прерванную дрему, вставать не хотелось от слова совсем. Тело казалось тяжелым и непослушным, голова набитой ватой, а глаза песком. Тонкая деревянная дверь открылась и с грохотом ударилась о стену. В проеме показалась высокая и подтянутая смуглая фигура, на голове рыжий ворох волос, что так напоминали огонь. Ноан Стюарт. Они познакомились относительно недавно и максимально странно. Егер тогда шастал по кухне в поисках вкусностей, когда в дверь ввалилась побитая тощая фигура Ноана. Шатен утащил парня в свою комнату обработать раны, и аптечка, которую он стащил у директора, сильно зарешала. Они разговорились: глупые шуточки и легкая атмосфера поспособствовали зарождающейся дружбе.       — Спишь? — не потрудившись понизить голос, парень нагло прошел внутрь, закрывая за собой дверь.       Невнятное бормотание было заглушено подушкой, но даже так было понятно, что он очень недоволен перспективой вылезать из-под одеяла.       — Давай-давай вставай.       Комок лишь пуще закопался в тоненькое потертое временем одеяло.       — Не-не-не, давай, — крепко схватившись за голые щиколотки, рыжий стащил Егера с постели. Тело приземлилось с громким криком и грохотом.       Неловкое копошение в тряпке и тихие маты вызвали мягкую улыбку на лице сероглазого. Предсмертные кряхтения закончились лишь тогда, когда каштановое гнездо высунулось на свободу с прищуренными глазами в попытке разглядеть лыбящееся лицо.       — Который час? — дребезжащий голос неприятно резал уши.       Отвратительный привкус во рту пробудил желание побежать почистить зубы.       — Уже около одиннадцати вечера, — пожав плечами, ответил парень.       «Я так долго спал?» — ошалело моргнув, подумал юноша. — «Почему ты меня не разбудил?»       «А зачем?» — искренне не понимая, спросил Жнец.       — Действительно, — закатив глаза, пробормотал Иллиан.       — Ты что-то сказал? — неуверенно спросил парень.       Отрицательно помотав головой, взгляд Егера зацепился за очень интересную деталь. Соседняя кровать пустовала и, судя по всему, очень давно.       — Крис разве не приходил?       Голос звучал хрипло и ломко. Прокашлявшись, он поднялся с пола. Босые ноги звучно прошлепали по деревянному полу к не заправленной кровати. Крис никогда не любил прибирать постель, предпочитая оставлять гнезда из одеял и подушек. Младшему постоянно приходилось убирать за ним, чтоб отец не настучал по шапке. Сдернув скомканное одеяло, шатен принялся расстилать простынь.       — Неа, — закинув руки за голову, рыжик разлегся на чужой постели. — И часто он так делает?       Примятая пуховая подушка смялась в маленьких детских ручках и с тихим пыхтением и хлопками начала терять уже такую привычную форму лепешки, становясь более воздушной.       — Что именно? — неуверенный в сути вопроса, уточнил Иллиан, возвращая взбитый квадрат на место, в изголовье кровати.       — Ну, в плане сваливает куда-то, не предупреждая, — пояснил подросток.       Прикусив губу и потупив взгляд в пол, шатен прошел к шкафу.       — Никогда… Он всегда предупреждал, когда куда-то уходил или задерживался, — скинув растянутую майку и схватив когда-то белую кофту, натянул на себя. — Я переживаю. Может, с ним что-то произошло…       Вскинув голову, рыжие кудри затрепетали подобно языкам пламени. Оглядев друга с головы до пят, Ноан задумчиво хмыкнул. Кровать жалобно запела, когда тяжелая туша соизволила подняться с ее бренной поверхности.       — Даже если что-то и произошло, Крис крепкий орешек, он будет в порядке, — Стюарт ненавязчиво закинул руку на шею и повел в сторону выхода из комнаты. — А теперь на тренировку! — вскинув свободную руку вверх, пропел парень, вызывая улыбку на лице друга. — Би нам голову открутит, если задержимся хоть на еще одну минуту.       Упоминание подруги заставило ребят смеяться, спускаясь вниз по лестнице.       К вечеру он так и не пришел.       Это уже было не смешно. Крис не появился ни через день, ни через два и даже ни через неделю. Сидя в подвале, где сейчас, следуя советам шатена, тренировались рыжий и шатенка, Иллиан, сцепив руки в замок, втыкал в пошарпанную стену.       Его темные мысли были так похожи на темные воды, и если в начале они предостерегающе облизывали щиколотки, то сейчас они беспощадно студили легкие и бились о ребра. От Криса ни слуху ни духу, как сквозь землю провалился. Подросток не знал, о чем и думать. Не продержавшись и полного дня, парень наперекор успокаивающим речам друзей ринулся на рынок, где предположительно должен был затариться брат. Он, как птица в клетке, метался от одного ларька к другому в попытках расспросить людей о пропаже. Затея не увенчалась успехом. Все как один сочувственно качали головами и твердили, что не видели ребенка, подходящего под описание. Напуганный и нервный, Егер вернулся в стены приюта.       И вот сейчас, переживающий, он сидел в какой-то коробке и давился неутешительными мыслями, настырно лезущими в маленькую голову. Кислым ядом они разъедали мозг и отравляли сердце, что кровью обливалось от тоски по родному человеку.       Он так глубоко погрузился в размышления, что даже не заметил, как мутная вода застелила глаза, пробралась в нос и приоткрытые губы. Холодная, с кусочками колкого режущего льда, она морозила глотку, царапая нежные стенки. Медленно, но верно она скатывалась по пищеводу в желудок, даря неприятную тяжесть, таща еще глубже. И вот только начало казаться фантомное дно с влажными песчинками, в которые пальцы против воли зарывались, как из-под толщи шатен услышал еле различимый отклик своего имени. Подняв взор печальных очей, парень лишь заметил тусклый блик яркого светила, которое, казалось бы, минуту назад грело над головой. Белое сияние казалось ему ложным спасением, стоило только оттолкнуться от дна, как всплывет обратно на поверхность. Но он не мог, был не в состоянии даже руку протянуть.       Из горестных дум его вырвал щелчок, что раздался прям возле уха. Парню он показался оглушительнее звона церковных колоколов. Наконец сморгнув наваждение, голубоглазый поднял мутный взор на своих друзей, что обеспокоенно стояли перед ним, разглядывая его лицо. Сморщив густые брови, мальчик спросил:       — В чем дело?       Собственное звучание голоса заставило парнишку замереть в замешательстве.       Это показалось ему неправильным. Слишком хрипло и надломлено.       И лишь скатившаяся слеза принудила Иллиана содрогнуться от осознания. Это объяснило хрипоту и мутность. В горле застрял ком, а в глазах стояли скопившиеся слезы. Хрипло выдохнув застрявший в легких воздух, парень уронил вмиг потяжелевшую голову на сложенные руки, тело мелко затрясло. Только сейчас он полностью осмыслил суть происходящего. Чувство это было похоже на удар током, что проникал прямо в сердце.       Он больше не вернется.       Он еще не мог смириться и принять этого, но все его нутро надрывно вопило о том, что это конец. Снова. Он снова потерял. Потерял родного человека, которого любил всем своим сердцем. Потерял безвозвратно.

***

      «Почему?! Почему?! ПОЧЕМУ?! ТЫ ОБЕЩАЛ! ТЫ МНЕ ОБЕЩАЛ, ЧТО МЫ БУДЕМ ВМЕСТЕ! ОБЕЩАЛ, ЧТО ВСЕГДА БУДЕШЬ РЯДОМ!»       Слова обиды и ярости оглушительно звучали в пульсирующей голове, но наружу выходило лишь непонятное мычание и задушенные рыдания. Не в состоянии произнести крутящиеся мысли, он сметал все, что попадалось под руки. Одинокие плакаты были разорваны в клочья, постельное белье и подушки сдернуты и скинуты на пол. Вещи выпотрошены из шкафа, одна единственная ваза разбита вдребезги, а стол и вовсе перевернут одним рывком.       «И ГДЕ ТЫ СЕЙЧАС?! ГДЕ, БЛЯТЬ?! СБЕЖАЛ! БРОСИЛ МЕНЯ! ОСТАВИЛ ГНИТЬ ЗДЕСЬ!»       Глаза дико бегали по комнате в поисках предметов, за которые можно ухватиться. Наткнувшись на шкаф, Егер на негнущихся ногах поплелся к нему, и трясущиеся руки ухватились за боковушку, потянув на себя.       «ТЫ ГОВОРИЛ, ЧТО МЫ БРАТЬЯ! СЕМЬЯ! ГОВОРИЛ, ЧТО ДОЛЖНЫ ДЕРЖАТЬСЯ ВМЕСТЕ! И ЧТО ТЕПЕРЬ?»       Мебель с грохотом опрокинулась на пол. Большое зеркало, ранее висевшее на деревянной дверце, разбилось вдребезги, украшая своими осколками пол. Подавившись очередным всхлипом, парень обессиленно упал на колени, прижимаясь лбом к полу и судорожно дергая себя за волосы.       «ТЫ ГОВОРИЛ, ЧТО ЛЮБИШЬ МЕНЯ! ЛЖЕЦ! ЧЕРТОВ ЭГОИСТ! Говорил, что никогда не оставишь меня одного! Почему?! Почему! Почему…»       И плевать ему было, что его истерику слышали, наверное, все живущие в этом треклятом доме. Плевать на слезы, что начинали серьезно жечь глаза. Плевать на недостаток кислорода, из-за чего легкие начали сокращаться в судорогах. Плевать на осколки, что больно впились в ничем неприкрытые коленки. На все плевать! Теперь он один. Он остался совсем один…       А причиной такого эмоционального срыва послужила записка, которую он не заметил с самого начала! Видимо, она упала под кровать, когда он заправлял чужую постель. Он оставил после себя лишь помятый листок с коротким сбивчивым текстом, написанным торопливым корявым почерком:       «Иллиан, у меня очень мало времени. Я не могу рассказать тебе всего, но и уйти, не предупредив, тоже не могу. Знаю, что это неправильно, я должен был поговорить с тобой лично, но не смог, испугался. Поэтому сделаю это так, так будет проще нам обоим.       Не ищи меня, даже не пробуй, у тебя не получится. Я встретил людей, они похожи на военных с поверхности. Они предложили мне уйти с ними, и я согласился. Я не вернусь. И прошу тебя — пойми меня. Я не мог взять тебя с собой. Я хотел! Правда хотел, но не мог! Мне очень жаль. Я знаю, что ты очень зол на меня сейчас, но я надеюсь, что со временем ты поймешь меня. Поймешь и простишь. Я не мог так больше продолжать, не мог продолжать оставаться здесь. Я должен был уйти.       Я надеюсь, что когда-нибудь ты поймешь меня. Прости.       Я люблю тебя, всегда любил и буду любить тебя, братишка.

Твой старший брат,

Крис».

***

      Он не выходил из комнаты уже неделю. Ребята, сидящие в холле, возле камина, никогда по-настоящему не общались между собой. Ну, были такие исключения, как Ноан и Абигейл, Оливер и Альберто, Ганс и Амели, но это лишь единицы. Но как бы то ни было, каждый из них переживал за парня, ведь за такой короткий срок, всего за два года, он успел помочь и породниться с каждым сидящим здесь.       Удушливая тишина треснула и рухнула от грохота и звона битого стекла. Юные тела вздрогнули от неожиданности, парни напрягли слух в попытке расслышать что-нибудь еще, но попытку прервал повторный грохот, что казался громче, и треск рвущейся бумаги. Амели подорвалась с места, прикрыв рукой рот. Девушка уже хотела рвануть вверх по лестнице, но ее остановили крепкие руки, что перехватили поперек груди. Подняв водянистый взор, она увидела светлую макушку друга. Ганс печально посмотрел на лицо, что стремительно начало заливаться соленой влагой. Слова, застрявшие в горле, мерзко царапали его. Он мог лишь помотать головой, бессловно прося остановиться и не вмешиваться.       Поджав губы и вскинув голову вверх, к потухшей лампочке, девушка судорожно выдохнула.       — Мы не можем оставить его в таком состоянии… — с каждым произнесенным словом ее голос все больше хрипел.       Юноша с огненными волосами, до этого молчаливо стоявший в углу, поднял голову.       — Не трогай его сейчас, — все взгляды обернулись к его скромной персоне. — Дай ему успокоиться.       Страх и печаль переросли в раздражение, а позже и в ярость. Все отчаянные мысли улеглись, обнажая колкое желание возразить. Сжав маленькие хрупкие ручки в кулаки, брюнетка прошипела:       — Он там от горя с ума сходит, а мы должны сидеть тут и надеяться на то, что это рассосется само по себе? — девушка сделала широкий шаг в сторону смуглого подростка. — Если тебе плевать на него, то можешь проваливать.       Услышав такую необоснованную претензию в свой адрес, парень распрямил плечи и нахмурился, из-за чего стал казаться больше. Чернильный силуэт спящего дракона блаженно растянулся на груди. Сделав ответный шаг навстречу отважной девушке, он обманчиво спокойным голосом ответил:       — Следи за своим языком, — контраст спокойного голоса и пылающих глаз сыграл свою роль, заставив Амели остановиться, но не отступить. — Не одна ты переживаешь, мы тоже его друзья. Смирись… — последнее слово было буквально выплюнуто в лицо собеседнице, а острая ухмылка лишь добавила огня.       — Если бы он был тебе действительно дорог, то ты сейчас не просиживался здесь, — отрава сочилась из ее уст подобно гадюке, вкусившей кровь несчастной жертвы.       — Я просто знаю его лучше. Выпустить пар — это то, что ему необходимо сейчас. Так что оставь его в покое, — уверенный, что спорный диалог окончен, Ноан развернулся к девчонке спиной.       Резкий и болючий толчок в спину застал врасплох уходящего. В этот жест Браун вложила все накопившееся разочарование. Он никогда ей не нравился, маленький драчун-хулиган, что ставил себя выше других. Сколько бы она не пыталась, она никогда не сможет понять, чем рыжий так зацепил Иллиана.       Ошалело оглянувшись через плечо, все еще не в силах поверить в произошедшее, Стюарт завис. Переварив случившееся, он было двинулся на зеленоглазую в явной попытке дать сдачи. Не успел юноша и шагу ступить, как его под руки схватили Альберто и Оливер, оттаскивая назад. Ганс же ухватил запястье нерадивой подруги и потащил ее как можно дальше от разошедшегося парня.       Погрузившись в разборки, что так неожиданно начались, ребята и не заметили, как шум этажом выше стих. По лестнице раздался слабый шум шагов. Маленькая фигура вяло ступила на первый этаж. Окинув апатичным взглядом собравшуюся толпу, он пронзительно свистнул.       Десять пар глаз впилась в несчастного парня, которому было очевидно плевать на нежеланное внимание. Его взор мутных глаз был намертво прикован к определенным людям. Оглядев подростка, друзья зябко поежились: выглядел парень и правда неважно. Щеки слегка осунулись, кожа немного посерела, на щеках виднелись высохшие следы от соленых ручейков, белки покраснели, несколько капилляров даже лопнуло от непрерывных рыданий, тревожили синяки под глазами. Бирюзовые волны, что игриво плескались в улыбчивых глазах, осушили безжалостные лучи ненависти и принятия неизбежного, оставляя после себя лишь пески горя и отчаяния, которые развеять могли лишь ветра времени. Полностью разбитый и опустошенный.       Тишина никогда раньше не казалась такой густой и удушающей. И как бы странно это не было, но некоторые предпочли бы ей драку и спор брюнетки и рыжего. Хранилось молчание недолго, хриплый и срывающийся голос, пострадавший от криков боли, прозвучал набатом в голове:       — Ноан, Оливер, Альберто.       И, не сказав более ни слова, Иллиан на дрожащих ногах поднялся обратно на свой этаж. Названная троица напряженно переглянулась, деля между собой непонимание. Парни перечить не стали, собственно как и проверять терпение эмоционально нестабильного человека, и покорно пошли следом.

***

      Зайдя в приоткрытую дверь, они ожидали чего угодно, но только не в хлам разгромленную комнату. Не решаясь заходить вглубь, они так и продолжили топтаться на пороге. Почуяв неуверенность за своей спиной, Егер устало выдохнул. Этот звук неприятно резанул по юношеским сердцам, оставляя осадок. Развернувшись, голубоглазый принялся раздавать указания, вяло жестикулируя дрожащей рукой.       — Ноан, Оливер, вынесите кровать, — устремив взор на перевернутую рухлядь, он продолжил: — Альберто, помоги мне перевернуть шкаф…       Приоткрыв рты, ребята уставились на своего друга, который, не дожидаясь ответной реакции, уже направился к лежащему деревянному ящику. Быстрее всех вышел из ступора блондин и, расправив локти, толкнул подростков, давая тонкий намек, чтобы те прекратили пыриться, как истуканы, и пошли помогли. Ригер, мотнув седовласой макушкой, подошел к каркасу и похлопал по дереву в попытке оценить целостность сей конструкции, дабы она не развалилась прямо в руках. Стюарт стал единственным, кто не смог проигнорировать вопрос, витавший в воздухе все это время.       — Иллиан?       — Он не вернется.       Забудьте все, что они подумали о потускневших глазах. Друзья не могли представить, что из-за трех слов разбитая бирюза могла треснуть сильнее, покрываясь паутинкой, а после и вовсе распасться в пыль.       Так комната приняла уже более знакомый вид. Одна кровать, один стол, один шкаф, одинокий книжный стеллаж. А большего ему и не нужно.       Уши заливал звон бьющейся крови, что эхом отскакивал от стен, возвращаясь с удвоенной силой. Соленые слезы затуманивали зрение, они неосознанным потоком скользили по щекам, оставляя мокрые дорожки на коже. Некогда хрустально чистая вода окрасилась в грешный красный цвет. И с каждой новой пролитой каплей она становилась лишь темнее.

15 лет.

      И как он мог такое допустить?       Тишина и полный мрак заполнили собой комнату. Подобно меду в бочке они стекали по стенкам души. Состояние после обеда было вялым, что довольно странно для него. На приеме пищи он не съел так много и такой тяжести не ощущал на вечерней тренировке. Это казалось странным и неправильным. Шестое чувство трезвонило в колокола души в запутанных попытках предупредить своего хозяина о приближающейся опасности. Но он лишь коротко шикнул, в очередной раз насильно разлепляя тяжелые веки. Ему это не нравилось, ой как не нравилось.       «Какого черта происходит?» — удивительно, даже его голос в голове звучал дрожаще и тускло.       Пытаясь избавиться от наваждения, Егер накрыл ладонями глаза и слабо надавил, массируя их и слушая тихое хлюпанье слизистых.       «Я не знаю, впервые с таким сталкиваюсь», — неуверенно пробормотал Жнец.       Помотав головой и распуская тем самым неряшливый пучок из шоколадных волос, подрагивающие ноги несли его к выходу из комнаты. Не зная, что творилось, в голове созрела идея доползти до туалета и как следует проблеваться. Гениальный план, а главное какой надежный. Но вот облом, не успел юноша переступить порог собственной спальни, как мощная, явно мужская рука перехватила поперек груди, прижимая к себе спиной, а в нос ткнулась вонючая тряпка, пропитанная слоновой дозой хлороформа. Спящее тело парня, одетого лишь в короткие спальные шорты и растянутую майку, вынесли под покровом ночи, пока остальные видели десятый сон.

***

      Скользкий могильный холод облизывал голые плечи и продрогшие ноги, загорелые бедра дрожали, колкие мурашки пробирали от головы до самых пят. Сквозь темноту он чувствовал своей кожей гладкую ткань шелкового постельного белья… Незнакомого белья… Такого неправильного и чужого.       Сквозь белый шум в ушах парень услышал звук льющейся воды. Слышал, как капли жидкости сочились из лейки и разбивались об кафельный пол.       Веки по ощущениям были прокапаны клеем, иначе объяснить ту испытываемую боль при попытке открыть их подросток не мог. Хоть свет и был приглушенным, шатену он показался яркой вспышкой, от которой заспанные глаза заслезились пуще прежнего. Голову кружило, она была тяжелой, как будто набитой сырой ватой. Разгоряченная кровь молотом била в черепе, объясняя пульсирующую боль в затылке. Пробуждение прервало беспокойный сон и заглушило кружащие мысли.       Холод стал ощущаться более явственно. Желая хоть как-то согреться, Егер подтянул ноги к груди, но те протестующе свело судорогой. Дернув руками, чтобы обхватить ноющую конечность, он встретился с сопротивлением: металлический звон молнией озарил мутное сознание. Резко дернув голову вверх, не обратив и толики внимания на хрустнувшие позвонки, он ошалело уставился на кисти рук. В неверии дернул руками снова, и звон повторился, а кожу обожгло саднящим холодом металла. Не показалось, это не разгулявшееся воображение, а самые что ни на есть металлические наручники.       В соседней комнате скрипнул кран, и звук льющейся воды стих. Помещение погрузилось в мертвую тишину. Воспаленный мозг начал подкидывать страшные картинки происходящего. Из коридора послышались тяжелые шлепки босых ног, и те стихли прямо под дверью комнаты.       Скрип петель открывающейся двери мог сравниться с выстрелом пистолета. Одобрительное хмыканье раздалось за спиной. Дергано перевернувшись, в меру своих возможностей, он увидел мужчину.       Явно в возрасте, мокрые черные волосы коротко подстрижены, борода неряшлива, для ребенка он казался огромным, как шкаф. Сильные руки и заметный пресс, подтянутое тело навевало на некоторые мысли. Металлический жетон, который выдавали полицейским или военным, красовался на мощной шее. Через несколько долгих секунд мальчик понял, что на нем не было одежды, а непристойности были прикрыты банным полотенцем, что держалось на божьем слове.       Эта тишина могла длиться вечно, но сальный взгляд и мерзкий язык разрушил ее.       — Роланд не солгал, ты действительно чертовски красив.       Иллиан был настолько напуган и напряжен, что из горла не могло вырваться ни слова. Загнанным зверьком парень уставился на мужика, что медленно крался в сторону постели. Яркие огни бирюзы полыхали чистым ужасом, но следующие слова и действия послужили сухими поленьями для этих самых огней.       — Ты действительно необычный… — шершавая от натертых мозолей ладонь погладила по оголенному бедру.       И только после нестерпимой жары кожи мальчик осознал, что кроме трусов на нем ничего не было. Паника необузданным торнадо крушила шаткое спокойствие и в щепки разносила хрупкие надежды на лучший исход. В неведомом порыве Иллиан судорожно дернул ногой, не целясь попадая по лицу. Голова со щелчком челюсти опрокинулась назад.       — Не трогай меня! — рычаще, растягивая слоги, выдавил из себя шатен.       Тихий хриплый смешок вырвался из горла. Одним движением мужчина вцепился в тонкую лодыжку лежащего. Дикий оскал и блестящие глаза украсили лицо незнакомца.       Вот он, взгляд хищника.       Шатен часто слышал истории про них, но никогда не подумал бы, что столкнется с этим лично. Судьба та еще сука…       С лихорадочным блеском в широко раскрытых глазах он перевернул парня на живот, вдавливая голову в подушку. Змеиный язык влажно облизал ушную раковину, жарко шепча:       — А ты с характером. Блять! Я отдал за тебя кучу бабла.       Услышав это, Егер перестал брыкаться в сопротивлении, замирая. Деньги? Его… продали? Но как? Когда? Каждый вопрос, что бился раненой рыбой о стекло, холодил его сердце.       Явно удовлетворившись вызванной реакцией, хищник мерзко хихикнул, проводя длинными пальцами по торчащим лопаткам вниз по худым бокам. Продолжив путешествие по юному телу, они огладили округлые половинки. Спустившись, он подцепил резинку белья, стягивая их к острым коленкам.       — О, черт, — шлепок обжег ягодицу, оставив после себя красный саднящий след. — Знаешь, это стоило каждого медного! — наблюдая за тем, как плоть покачивалась, он нервно присвистнул.       Болезненный стон застрял в сжавшемся горле. Да и даже если бы не спазм, его заглушила пышная подушка, набитая до отвала перьями. Запах порошка для стирки забился в ноздри, заполняя легкие дегтем. Едкий запах жег глаза, отчего те слезились. Ну, или же шатен хотел думать, что от этого, а не от боли, прострелившей внизу, что после отдалась эхом во всем теле.       Первые толчки были подобны пулевой дроби, разрывающей мышцы и внутренности. Слезы обжигали глаза, прожигая дорожки на детских щеках, они впитывались в дорогую ткань наволочки.       Грязное зловонное дыхание стонало и кряхтело над головой. Мерзкие и обидные слова, слетающие с языка, лились ядом в уши, отравляя светлую незапятнанную душу.       Сквозь волны боли парень смог почувствовать горячие капли, образующие ручейки, что торопливо рисовали на смуглой коже влажные липкие дорожки.       Страх, злость и боль мутной пеленой застилали измученный разум. Веки тяжелели под весом мокрых густых ресниц. И шум шлепков о голое тело, и скрип постели, что ходила ходуном под грубым натиском, и лязг металла наручников были уже не важны и еле различимы.       Лишь боль ярко мелькала в сознании красными вспышками, не позволяя о себе забыть.       Сознание мутное,             в глазах плыло,                   и тело остывало,                         а боль все не стихала.

«Илл…ан».

«Про…сь!»

«Ты меня слышишь?!»

«Ил…н!» «Иллиан…»

«Иллиан!»

«Ну же…»

«Вставай!»

      Глаза распахнулись, а тело инстинктивно сжалось. И стоило лишь напрячь ноги, как тут же захотелось кричать. Истерзанная плоть горела адским пламенем, моля о пощаде. Дыхание сперло, на и без того покрасневшие глаза навернулась свежая порция слез. Хотя по ощущениям жидкости в теле просто-напросто не осталось.       «Боже… Ты очнулся!» — обеспокоенно и надрывно выдохнул Жнец.       Зажав искусанные в мясо губы, тощей ладонью подросток хотел протереть глаза, но обжигающая вспышка окольцевала запястья. Те, обливаясь кровью, оставались в наручниках. Небольшая боль отрезвила. Язык присох к небу, а глаза не хотели закрываться. Казалось бы, сомкни он веки и вновь окунется во тьму из волн боли и зыбкой трясины слов.       «Что… что произошло?» — задался вопросом.       «Ты погрузился в небытие», — взяв себя в руки… Можно ли сказать, что у жижи есть руки?.. Не важно. Ответил Пустошь.       Осоловело похлопав глазами, Иллиан поежился. Потерев дрожащие ладони, он на подушечках пальцев ощутил непонятную субстанцию, похожую на белый иней. Глаза распахнулись в шоке и непонимании.       — Что это, блять?       «Ш-ш-ш-ш!» — шикнула жижа.       Егер почувствовал, как с его шероховатой щеки откололась приятно прохладная белая корочка. Голубоглазый смотрел, как та растаяла, так и не коснувшись одеяла.       «Небытие? Что это значит?» — рассеяно спросил парень.       До его чуткого слуха донесся звон падающей воды. Снова этот шум, то, с чего начался его собственный кошмар. Не успев погрузиться в пучину воспоминаний, его осенило. Подобно заплутавшему светлячку во мгле промелькнула мысль:       Он вышел…       Его сейчас нет в комнате!       «Небытие — это…» — начал Жнец.       Озираясь по сторонам, шатен получил шанс как следует рассмотреть комнату. Пол отделан темным деревом, на котором расстелен пушистый белый ковер из шкуры какого-то животного. Стены выкрашены в винно-красный. Шкафы до самого потолка набиты до отказа книгами, а стены увешаны картинами. На панорамных окнах висели резные карнизы с тяжелыми белыми шторами. Грузный деревянный стол завален кипами бумаг, на прикроватных тумбочках стояли маленькие стеклянные лампы и бутылка элитного бурбона.       Помятая постель, одеяло сбито в кучу, простыни скомканы в ногах, подушки раскиданы по полу. А дверь…       А дверь открыта!       «Это состояние сосуда, при котором он засыпает…»       Разворачиваясь на живот, он приподнялся и сел. Юноша, не обращая внимания на протестующую боль в пояснице, повернулся лицом к изголовью, изучая место крепления наручников к резному дереву.       «Э-э-э… Что ты делаешь?» — обескураженно обратилась к мальчику лужа.       «Неважно, просто продолжай говорить».       «Ладно… Ладно, хорошо. Кхм, так, на чем это я… А да, я редко когда видел подобное, но это что-то похожее на спячку…»       «Как у животных?»       Прикусив нижнюю губу, Егер на пробу покрутил запястьями, оценивая свободу движения. Тихий звон короткой цепи пронесся по комнате.       «Да-да, что-то наподобие этого. Ты ведь знаешь, что мы питаемся эмоциями, и именно поэтому нам важно состояние сосуда. И если вы переживаете какое-то эмоциональное потрясение, то становитесь нестабильными и шаткими…»       Красные стертые круги на коже уже подсохли, но так и не начали заживать. В последний раз оглядев дверь и убедившись, что звуки в ванной не стихли, подползая ближе, он уперся ногами в изголовье.       «…из-за чего впадаете в спячку. Тело расслабляется и остывает, становится вялым и неспособным реагировать, двигаться и разговаривать. Но если нанесенный ущерб слишком большой, то вы засыпаете и покрываетесь коконом. Это та самая белая субстанция, что похожа на иней в заморозки. Тебе он показался тонким и хрупким, но это лишь в твоих руках. Для оружия или людей он будет прочным барьером. Этот кокон дает возможность телу отдохнуть и залечить раны, а голове остыть, проясниться и переварить случившееся. Отдых и безоговорочная безопасность. Небытие спадет тогда, когда ты посчитаешь это нужным».       Согнув ноги, он приготовился. Вскинул голову к потолку, пара слезинок скатилась по щекам. Это будет больно, очень больно. Дрожаще выдохнув, шатен согнул спину и напряг ноги. Взгляд горел голубым пламенем решительности.       Что есть силы дернул руки на себя, распрямив ноги. Как и ожидалось, металл не разломился, а дерево не поддалось. Но нежная кожа, не выдержав, лопнула и сошла тонким слоем с мяса в нескольких местах. Кости пальцев податливо щелкнули. Вывих больших пальцев. Кровь, послужив смазкой, позволила, скользя, освободить запястья от металлических оков.       Огненная вспышка обожгла кожу, но парень сдержал колкий порыв вскрикнуть. По инерции он кубарем покатился к краю кровати. Сорвавшись, юноша с грохотом шлепнулся на спину, беззвучно открыв рот от новой волны боли, исходящей от истерзанных хищником бедер. Такой шум точно не останется без внимания.       «Ты что творишь?!» — истерично заверещал Пустошь.       Прекратившийся звук воды только подтвердил очевидную догадку. Не позволяя утонуть в жалости к себе, подросток резво вскочил на ноги. Мир закружился, а в глазах зарябило.       «Какого хрена?! Иллиан!»       «Не время», — повторял он себе. Не обращая внимания на судороги и дрожь в теле и шатаясь, поплелся к тумбочке. Липкая гуща покатилась по бедрам, белесая жидкость смешивалась с кровью, оставляя разводы на бронзовой коже. Сморщив нос от не очень-то приятных ощущений, парень прикусил губу в раздумьях. С одной стороны лампа, с другой бутылка алкашки… Ответ очевиден. Выдернув шнур с розетки, подросток уверенно схватился за стеклянное изделие.       — Что это за шум?! — раздался разгневанный возглас в сопровождении торопливых шагов.       Времени мало. Пробежав пару метров к двери, голубоглазый юркнул за деревяшку.

***

      Вбежав в ранее покинутую комнату в одном полотенце и с ключиком на цепочке на шее, мужчина сначала не приметил ничего из ряда вон выходящего. Но пошарив прищуренными глазами по темноте, он не заметил бездыханного тела. Окровавленные наручники одиноко висели на дереве. Скомканные грязные простыни стыли на постели. Глазенки сузились в непонимании, вопрос слетел с губ тихим хрипом.       — Какого… — уже поднимая ногу для шага, пролепетал он. — Куда он, блять, делся?! — спрашивал он самого себя.       Но не успел брюнет перешагнуть порог, как раздался звон битого стекла, и тупая пульсирующая боль обожгла затылок. Поднеся руку к ране и запустив пальцы в короткий ежик волос, теплая жидкость покрыла кончики пальцев густой пленкой. Болезненный стон запоздало слетел с губ. Шум в ушах стремительно нарастал, а дымка из темноты заволакивала зрение. Последнее, что мужчина увидел, прежде чем провалиться в небытие, это широкая ухмылка, полная боли, и тихий сломленный смешок.       Тяжелая туша со шлепком упала на пол. Вид растекающейся крови, не его крови, заставил парня облегченно выдохнуть. Тело, что до этого держалось в напряжении, обмякло, застрявший воздух покинул легкие, позволив тем сдуться, плечи опустились.       Что ж, не будем терять времени.       Он присел на корточки перед мясом в отключке, подцепив ловкими пальчиками цепочку, ранее болтающуюся на шее. Маленький серебряный ключик блестел в приглушенном свете. Проведя пальцем по гладкой поверхности, он оставлял после липкие отпечатки. Фыркнув каким-то своим мыслям, Иллиан подкинул ключ, отправляя его в полет на примятую постель.       Хлопнув в ладоши, Егер зловеще потер их на манер мухи, мерзко захихикав. Парень нагнулся для того, чтобы схватиться мертвой хваткой за лодыжки. Благодаря силе бессознательное тело волочилось по полу так легко, как масло на шипящей сковороде. Без возни и болезненных кряхтений не обошлось, израненный и измученный организм регенерировал очень медленно. Синяки и отпечатки ныли, а ссадины и разрывы продолжали кровоточить. Одинокие капли срывались с остывшей кожи и разбивались об полированное дерево. Кое-как затащив мужика на кровать, он почти с детской улыбкой раскрыл наручники лишь для того, чтобы заковать пока что нетронутые запястья.       «Что ты собираешься делать?» — отупело спросил Жнец.       «А разве не очевидно?» — раздраженно закатив глаза, ответил шатен.       «Мы должны уйти! Ты ранен, тебе надо залечить раны», — взволнованно затараторил он.       «Нет! Это животное… Мы уйдем, а он проснется и продолжит дальше? Ни я первый, ни я последний», — яда в голосе хватило бы заполнить ведро. — «Я не могу допустить этого. Мы должны избавиться от него…» — закончив, он выкинул ключ за спину, и тот со звоном заскользил под стол.

***

      Он провалялся в отключке около получаса. Разлепив склеившиеся веки, первым, что он почувствовал, затекшие руки… И раздвинутые ноги.       — Проснулся? — подобно шелесту листьев на ветру раздался голос.       Пляшущие черные точки помешали разглядеть подтянутую фигуру, что грозной тучей погружала в пучину тьмы.       — Хи-хи-хи, — хриплый смешок слетел с губ почти неосознанно. — Я уж было подумал, что ты не проснешься, — юноша потер содранные в мясо запястья, вспышка уже такой знакомой боли обожгла вплоть до плеча.       — Что… Что произошло? — в бреду пролепетал мужчина. Попытка освободить руки. Что ж, неудачно. — Что ты…       — Ох, что я? Хе, сам уже не знаю, — задорно ответил младший на вторую реплику. — Хм, — по-птичьи склонил голову. — Ты уже забыл?       Ощутимо вздрогнув, животное забегало глазками, разглядывая синяки, в чьей форме безошибочно узнавались собственные отпечатки рук. Засосы и укусы превратились в цветы с окровавленными лепестками, будто пуще прежнего расцветая на мертвенно серой коже. Кроваво-белые разводы подобно краске растеклись по холсту безумного художника. Воспоминания прошедшего вечера снежной лавиной накрыли с головой. Широко раскрытые глаза с ужасом уставились на парня. Ноги судорожно задергались в попытке сомкнуться, но ободранные простыни, превратившиеся в веревки, не дали ему этого сделать.       — Нет, нет, — отходя к прикроватной тумбочке, шатен схватил бутылку бурбона. — Мы еще не закончили!       Открутив крышку, он залпом сделал глоток. Крепкий алкоголь обжег гортань и провалился в желудок, приятно согревая его.       — Что ты дел…       Не дав договорить, голубоглазый цепко ухватился за щеки, как клещами, заставив рот открыться. Посмотрев мертвым взглядом на лицо своего мучителя, а после на бутылку в руках, подросток гадко усмехнулся.       Перевернув бутыль, янтарная жидкость полилась в ожидающий рот.       — Тебе лучше выпить это. Тебе понадобится.       Не успевая глотать, бурбон крупными каплями скатывался по подбородку и вниз по шее, в конце впитываясь в простынь. Глаза щипало, а легкие горели.       Парень остановился, оставив около половины емкости. Брезгливо отдернув руку, Егер сморщил нос и нахмурил брови. Отойдя на шаг, он прощебетал:       — Думаю, можно начинать.       Тяжело отдышавшись, ублюдок ломано прохрипел. Его глаза раскрылись, а рот блестел от пролитого алкоголя.       — Дальше…       — Ага, — коротко согласился тот, садясь между раздвинутых ног. — Кое-кто сказал мне, что секс — это то, что приносит удовольствие обоим, — проговорил, растягивая слоги. — Я уже получил свое и теперь тоже хочу сделать тебе приятно, — придвинувшись ближе и не отрывая глаз от дикого взгляда напротив, он поднес бутылку ко входу.       Казалось, что глаза не могли округлиться еще больше, но нет. То, как они выпучились, заставило его задуматься, могли ли они выпасть.       — Нет… — глухо пропищал он.       — М-м, так плохо входит… Тебе нужно расслабиться, а то будет больно, — саркастично-заботливо посоветовал парень.       Увеличив давление, стекло вошло почти наполовину, но даже этого хватило для того, чтобы кожа растянулась до предела и треснула. Кровь тоненькими ручейками скатывалась, обходя стекло стороной.       — Нет, нет, нет, остановись! Пожалуйста! Хватит, это больно! — заверещал связанный.       — О-о-о, это звучит знакомо, тебе не кажется? — издевательски вздернув густую бровь, Иллиан совершил последний толчок, и бутылка исчезла внутри тела. — Но, малыш, не сдерживайся, ведь мне так нравится слушать твои вопли.       Живот вздулся и забугрился. Надавив пальцем, он почувствовал твердость стекла, но буквально через пару секунд раздался приглушенный треск и последующий за ним крик, полный агонии и боли. Из растянутой дырки хлынула кровь, словно из разрушенной дамбы.       — Ой-ей, видимо, стекло не выдержало.       И, говоря это, на его лице играла широкая улыбка.

***

      Вышел из того проклятого дома он только через час. Ублюдок сдох от потери крови. Мальчик не смог найти одежду, в которой его забрали, лишь нижнее белье, поэтому пришлось одолжить некоторую. Хлопковая рубашка была настолько ему велика, что доходила до середины бедер.       Уже пройдя большую половину пути, он подумал, что стоило хотя бы промыть руки… Но уже поздняк метаться. С каждым новым шагом черных точек становилось все больше и больше, но, казалось, они превратились в пчел, ведь он слышал их жужжание. Пальцы на босых ногах немели, и дрожь пробирала плечи. Каждая вспышка фонарного столба жгла сетчатку, оставляя после себя цветные круги.       Иллиан не успел составить отборный сборник матов, который в красках описал бы всю его жизнь, как наткнулся на твердое плечо. Тихо зашипев от боли, он повалился на задницу, но от посадки на мягкое место его спасли сильные руки, ухватившие его под руки.       На пару минут повисло молчание. А потом…       — Иллиан? — знакомый голос раздался куда-то в макушку.       Глаза, сияющие бирюзой, уставились на чернильное пятно, в очертании которого он узнал дракона, спящего на смуглой коже. Осознание окатило его ледяной водой. Ноан. И да, подняв глаза, Егер заметил непослушный вихрь огненно-медных волос и серо-голубые глаза.       — Привет, а ты чего тут делаешь? — осоловело моргнув, спросил он, даже не пытаясь выбраться из хватки, что держала его в вертикальном положении.       — А… Да я с боев возвращался… — начал было парень с энтузиазмом рассказывать, как прошел день, но вовремя осекся и настороженно поинтересовался: — А ты где был все это время?       Не зная, что ответить, шатен замялся. Заметив пустоту в глазах, рыжий нахмурился. Словно впервые увидев друга, парень стал рассматривать юношу в своих руках.       И то, что он увидел, ему не понравилось.       Посеревшая кожа не имела ничего общего с зацелованным солнцем медным оттенком. Растрепанные волосы, что всегда были бережно расчесаны и аккуратно заплетены. Краснота в вечно сияющих глазах до сих пор не прошла. Маленькие синячки от пальцев на челюсти начали темнеть. Отпечаток сжатых пальцев на тонкой шее имел четкие очертания. По мере того, как подросток рассматривал искалеченное тело, его глаза раскрывались все шире и шире. Стоило ему наткнуться на содранные в мясо запястья, где запекшаяся кровь коркой стягивала кожу, глаза потемнели от тихой ярости. Челюсть сжалась.       Он знал, что это значит.       — Какого черта? — голос потрескивал от еле сдерживаемого гнева.       Осознав свою ошибку, Иллиан поспешил все исправить, спрятав руки за спину, но уже было слишком поздно. Спохватившись, рыжик схватил голубоглазого за локти, намеренно избегая ран.       — Не, нет, нет! Не трогай меня, я грязный!       Замерев, Стюарт поднял свой взор. Если это то, о чем он думал…       — О чем ты говоришь?       Сильный импульс дрожи сотряс все тело. Глаза запекло, град слез покатился по щекам, губы дрожали. Ох, кажется, адреналин спал. Он снова сломался.       — Это было так больно…       Поджав губы, сероглазый сжал свои пальцы чуть сильнее. Мягкие и не принуждающие прикосновения не требовали, нет-нет, они просили, просили позволить помочь. Почему-то от осознания того, что для кого-то важно его разрешение, захотелось скулить, и он не стал отказывать себе в этом.       Услышав согласие, Ноан мягко притянул сломленного парня к себе в объятья. Он не знал, что тут сказать и что делать, поэтому просто гладил трясущееся тело по спине, давая ему выплакаться. Как только слезы перестали так сильно течь, он слегка отодвинул Иллиана от себя, но лишь для того, чтобы утереть пальцами его щеки.       — Нужно обработать твои руки.       На предложение Егер только слабо покачал головой, отказываясь.       — Это заживет, нужно только время.       Нахмурив волчьи брови, Ноан запротестовал:       — Ты их видел вообще? На них кожи нет!       Он устал. У него не было сил продолжать этот разговор. Он лишь хотел спать. Усталость и недавняя истерика смешались в ядерный коктейль в его голове. Посиневшие губы вновь задрожали, и звучал он так разбито и измучено.       — Ноан! Прошу, хватит! Просто верь мне… — последние слова были заглушены футболкой, натянутой на груди, куда он зарылся лицом, ведь больше не мог выносить этот грустный взгляд. — Они заживут.       Стюарт видел своего друга разным, но таким… смирившимся? Впервые. А оно и ясно, пережить такое дерьмо без последствий невозможно. Он знал, что Егер сильный, юноша не раз это доказывал, но после этого у него наверняка в голове не просто каша. И что самое грустное и страшное, так это то, что разобраться с этим ему никто не поможет, не подпустит, упертый баран. И сейчас единственное, что он мог сделать, так это верить в него… И доставить в безопасное место, очевидно в комнату, где он совьет гнездо из одеял и запрется. Было, проходили. Поэтому он кивнул, говоря:       — Я тебе верю.       А через секунду добавил:       — Я могу взять тебя на руки?       От такого неожиданного вопроса глаза стали по пять медных, а рот приоткрылся.       — Что?.. Зачем?       — Понесу тебя до приюта, — беспечно пожал плечами, словно это обычное дело.       — Я и сам могу, — обиженно надулся голубоглазый.       — Ты еле стоишь, — тот выразительно выгнул бровь.       — Ой! Да иди т…       Визг и смех разнеслись по всей улице. Перехватив драгоценную ношу поудобнее, ребята двинулись в сторону приюта.       Он даже не заметил, как ровные аккуратные порезы превратились в каскад корявого месива. Пересекаясь друг с другом, создавали узорчатую сетку, что беспрестанно сочилась. От большой потери крови кончики пальцев начали неметь и покалывать. Температура словно упала на пару градусов, с посиневших губ срывалось облачко пара. Под натиском головной боли Иллиан прикрыл веки, отдаваясь своим призракам.

15 лет.

      Ярость бурлила в нем подобно белому раскаленному железу. Следя за угрюмым шатеном, ребята молча недоумевали. «Какая муха его укусила?» — вопрос вертелся в головах всех. Ну, или нет?       Девушка с парнем стояли в сторонке, сложив руки на груди и хмурым взглядом прожигая напряженную спину, что уже скрывалась на лестнице. Ноан догадался о причине такого поведения, ведь видел последствия случившегося на его теле. А Абигейл… Что ж, это чистая случайность.

***

      Она сидела уже часа два. Старые кошмары вскрылись гнойной раной. Опустив ноги на дощатый пол, девушка почувствовала тянущийся сквозняк. Завернувшись в рулет из тонкого одеяла, Кларк вышла из комнаты. Стеклянные глаза, уставившиеся в никуда, и стакан с водой в трясущейся руке. В таком виде она застала двух парней, что только-только ввалились в холл.

***

      Смех резко утих, стоило им узнать сильную девичью фигуру в груде одеял на диване.       Сморгнув удивление, брюнетка вскочила на ноги, резкое движение со стороны заставило неосознанно вздрогнуть ссутулившееся тело. Казалось бы, такой незначительный жест, но даже он не ускользнул от цепкого взора. И, поубавив энтузиазма, она стала подходить к замершим подобно оленям в свете фонаря парням. Как только девичьи глаза привыкли к темноте, она заметила синяки, отпечатки и кровь. Неожиданно для голубоглазого ее ореховые очи начала заволакивать пелена непонимания, но, заприметив засосы на шее, на лице отразилась вспышка гнева. Руки, безвольно висящие по бокам, сжались в кулаки. Она уже хотела спросить, но юноша опередил ее.       — Он мертв, — твердость и уверенность, сочащиеся в этих словах, положили начало для тяжелого молчания. Но ее прервал хриплый голос. — Я убил его, — слова рассыпались пеплом на языке.       Тяжело сознаться в том, что произошло. Это первый раз, когда он сознался в содеянном. Горечь в желудке, казалось бы, начала разъедать его. Но облегчение во взгляде напротив и во вздохе, который коснулся его лица, подарили охлаждение окаменевшему телу. Иллиан даже не осознавал, насколько был напряжен.       Смешок, полный ненависти, раздался ему в ухо:       — Заслуженно.       Хриплый, но искренний смех послужил достаточным ответом на вопрос о том, что девушка думала об этом.       Какого было их удивление, когда на следующий день Егер вышел из комнаты без единой царапинки. А вечером так вообще рассказал, кто он на самом деле.

***

      Все были так погружены в нервное обсуждение, что даже и не заметили, как тени заскользили по стене. Поднявшись следом, они зашли в комнату. Би сразу же закрыла за собой дверь. Шатен наматывал круги по комнате, хрустя костяшками пальцев и яростно кусая губу.       — Ты сейчас сквозь землю провалишься.       Казалось, что пронесся ветер от того, как подросток круто развернулся на пятках. Чернющие глаза невольно заставили ребят поежиться. В их просторах таилась могильная тишь и ледяной холод. От чистой бирюзы не осталось и следа. Если такие фокусы будут появляться и дальше, то им двоим стоило привыкнуть к этому.       Такая реакция явно бросилась в глаза. Ведь шатен раздосадовано поджал губы и повернулся к ним спиной. Мягкая кожа ладоней грубо растирала глазницы в попытке прогнать темноту. И когда влага смочила кожу, а радужные круги заплясали, он остановился, решив, что этого достаточно.       — Я не могу! — утробно прорычал Егер.       По огненным нахмуренным бровям он понял, что стоило пояснить.       — Я, блять, не могу смотреть, как эта козлина ходит и дышит, несмотря на то, что он сделал и наверняка продолжает делать! — всю эту гневную тираду завершил стон отчаянья, вырвавшийся из самых недр.       Рыжик прищелкнул языком, сжал кулаки так сильно, что костяшки побелели и венки проступили под кожей.       — Ну, с этим нельзя ничего поделать, — прошипев сквозь зубы, ответил Ноан.       Остановившись в движении посреди комнаты и уставившись в стену, его лик выглядел настолько счастливым и озаренным. Ему не хватало лишь загоревшейся лампочки или вращающихся шестеренок. Такая резкая смена настроения немного пугала.       — Ну, вообще-то… — и вот снова эта перемена.       На смуглое лицо упала мрачная тень, а голос резко потух.       — В чем дело? — девичий голос звучал слегка напряженно, а лисий прищур говорил сам за себя.       Покусав губу в нерешительности, парень покачал головой, отказываясь. Пряди цвета шоколада струились, как атласные ленты по воде. Отражая искусственный свет, они светились цветом плавленой меди. Это действие могло быть завораживающим, если бы не ситуация. С осознанием этой коварной заминки Стюарт отлип от стены, кидая быстрый взгляд на Абигейл. Уловив намек в стальных глазах, девушка поднялась со скрипучей постели, что попрощалась с ушедшим весом, издав жалобный писк.       У него были идеи, и на самом деле эти идеи появились еще тогда, когда он провалялся без сна всю ночь. Стоило закрыть глаза, как в темноте вырисовывались яркие картинки из воспоминаний. Звуки, запахи и ощущения — все это как снежный ком свалилось на его голову, закладывая уши и попадая в нос. Каждые пять минут парень просыпался, в панике озираясь по сторонам и вытирая холодный пот со лба.       Видя мерзкое лицо директора, который тогда знатно так охренел, увидя вернувшегося парня, в голову, как тараканы, лезли сценарии, как старое лицо исказится в крике и в слезах.       Из задумчивости его вывело легкое прикосновение к плечу. Оно пером упало на него, и как только он его почувствовал, оно бесследно растворилось.       — Итак, что твоя голова придумала?       — М-м-м… Я не до конца уверен…       Что ж, да. Этот план довольно рискованный и нет, не в плане действий и его исполнения, а последствий. Избавиться от директора не составит труда, но он очень сомневался, что ребята согласятся разгребать последствия после.       — Да ладно, все равно интересно послушать, — настаивала девушка.       Голубые очи по-лисьи прищурились, изучая своих друзей. Они выглядели решительными. Он кивнул и развернулся к ним целиком.       — Вот моя идея…

***

      Собравшись в свой маленький кружок и помусолив эту тему всю ночь, вот к чему они пришли:       За — Абигейл, Алиса, Альберто, Майрон, Ноан, Оливер.       Против — Аня, Амели, Ганс, Саша.       А после у них завязался небольшой спор.

***

      — Да потому что я не могу понять, к чему такая жестокость! — уже перейдя на повышенные тона, тараторила Амели. — Да, он чудовище, но никто не заслуживает такого!       — Из-за этого ублюдка я потерял сестру! — Майрон не мог спокойно сидеть и слушать эту чушь. — Если бы не это животное, то Элизабет была бы жива!       — Н-но!       — Он продал меня, — быстро кинув взгляд на Коллиаса. — Меня спасло лишь, то что Иллиан успел вовремя.       Проскочившее имя помогло ребятам опомниться и вспомнить зачинщика этой дискуссии. Все как один повернули головы к притихшему Егеру, что растекся лужей по креслу. Пустые глаза уставились на ребят, но тот смотрел не на них, а сквозь. Разговоры о прошлом подняли волну воспоминаний, которые он пытался похоронить внутри. Парень не реагировал ни на отклики, ни на собственное имя. Но помог щелчок по носу.       — Хэй, — тихий голос Оливера раздался над головой.       Сперва он не понял, чем это они озабочены, пока Ригер не провел пальцем по щеке. Подушечка была мокрой. Хах… Ну теперь все понятно.       — Я что-то пропустил? — прокашлялся тот прежде, чем заговорить, ведь знал, что иначе голос подведет.       — Мы хотели знать… Что ты думаешь по этому поводу, — неловко промямлила Аня, уставившись в пол.       Ох… Что он думает?       — Тебе правду сказать?       Вроде бы встал не резко, а коленки задрожали. Поясницу прострелило фантомной болью, это все было уже так знакомо. Даже спустя несколько дней его не отпустило, предательское тело все еще помнило обжигающие прикосновения и грязные слова. И почему-то это показалось таким чертовски смешным. Искусанные губы растянулись в жуткой улыбке.       — Потому что каждый раз, когда я вижу его, я слышу крики и вопли, которые он мог бы издавать, стоит мне отрезать его палец, — он сделал шаг вперед. — Потому что видя его, вспоминаю лица тех, кого он продал, — голос тих и глубок. — Потому что видя его, мне становится мерзко от того, сколько денег он заработал, руша детские жизни, — он чувствовал, как кровь густела и бурлила в его венах, но парень ничего не мог поделать. — Я не могу сидеть сложа руки, понимая, что ничего не изменится! Что он продолжит заниматься этим! — голубизна на дне глаз начала неестественно искриться, а длинные пряди электризоваться… Нехорошо.       Задавая вопрос, они ожидали чего угодно, но только не этого. Тот, кто перед ними сейчас стоял, не имел ничего общего с тем улыбчивым мальчишкой, которого они знали. Сказать по правде, он и на человека то стал меньше похож… В голубых водах его глаз плескались ничем неприкрытые печаль и отчаяние. Тонкие волосинки продолжали высекать белые искры. Но, пристальнее приглядевшись, можно было заметить, как кончики волос начинали чернеть.       «Тебе нужно успокоиться как можно быстрее».       Пропустив совет мимо ушей, Иллиан захихикал, растянув губы в усмешке. Нет, ему не нужно. Все, что сейчас надо, так это убедить их согласиться.       — Каждую ночь я лежу, не смыкая глаз, ведь понимаю, что этот ублюдок где-то рядом. Стоит мне сделать пару шагов, как я буду у его двери, — запустив пятерню в густые волосы, юноша продолжил: — Мне пришлось поставить замок на дверь! Разве это не абсурдно?! — оттягивая корни волос, мямлил парень. Казалось, он перестал понимать, что болтал лишнего. — Нет, нет, нет, — для кого-то могло показаться, что Егер начал терять рассудок, но этого стоило ожидать от человека, что копил все в себе. — Я не позволю ему сделать это снова. Ха-ха, они больше не тронут меня.       Пульсация в голове давила на виски, а кровь шумела в ушах. Мокрая дорожка проложила себе липкий путь от носа до подбородка. Мертвый холодок пробежал по спине. Пытаясь отогнать от себя воспоминания о прикосновениях, голубоглазый стал растирать плечи.       Наблюдая за другом, Оливер был напряжен. И нет, дело было не в его менявшейся внешности, хотя он не стал отрицать, что это его шокировало, а в панике, охватившей его взгляд и несвязанные речи. Шатен выглядел так, словно находился не здесь, а где-то в сокрытых чертогах его воспоминаний. Последняя фраза утонула в хриплом голосе, даже несмотря на тишину, царящую в комнате, а то, как напряглись его ноги, пытаясь сомкнуться еще сильнее вместе, послужило последним кусочком пазла в его голове.       — Иллиан, он…       На середине предложения его оборвал непонятный хруст. Сфокусировав свой размытый взор, голубоглазый увидел, как развернувшийся шатен надавливал на костяшки пальцев, заставляя их издавать мерзкие звуки. Остекленевшая бирюза глядела сквозь толпу напряженных ребят.       Нет… нет, нет, нет. Этого не могло произойти…       Парень сделал шаг навстречу и хотел было протянуть руку, но ее перехватила более смуглая. Ноан и Абигейл вышли вперед, вставая по обе стороны от шатена. Бегло пробежавшись по лицам и убедившись, что никто больше не приблизится, Ноан осторожно поднес руку к лицу и щелкнул прямо под носом у застывшего парня. Тело безвольно вздрогнуло, а казалось бы ушедшая жизнь снова заблестела в его глазах.       — Иллиан, только не говори, что они…       Смех подобный хрусту битого стекла повис в воздухе. Натянув на лицо оскал, парень пожал плечами.       — Ну тогда я молчу! — нараспев произнес он.       Это откровенное признание, слетевшее с этих уст, заставило воздух замерзнуть морозной стужей в легких. Это полностью объясняло его поведение в последние дни.

***

      Хм, что ж, найти подходящее место было не так уж и сложно, учитывая то, где они жили. Немноголюдное здание, спрятанное в недрах неосвещенных улиц. Проще простого. Петляя по закуткам, двое парней направлялись на встречу с арендодателем.       — Я думал, мы займемся чем-то более полезным, — взвыл Оливер, засунув руки в карманы брюк.       Не поворачивая головы, Альберто легко пожал плечами и ответил:       — Ну, как по мне, поиск места — один из важнейших пунктов.       — Я рассчитывал на то, что буду рядом с ним…       Промямлил он, думая, что блондин его не услышит. Но, как говорится, надежда умирает последней.       — Пф, хорош, присосался как пиявка, — с улыбкой на лице поддел парень.       — Ой, завались! — легкий тычок в плечо. — Признайся, мы все такие, — закинув руки за голову, продолжил юноша. — Иначе с чего бы нам помогать ему в убийстве?

***

      Жухлый мужчина, чем-то похожий на усатую крысу, уже как минут десять пытался завысить цену за аренду маленькой комнатки в трущобах. Небольшой маленькой комнатки с обшарпанными стенами и одиноко висящей лампой. Место, что не будет бросаться в глаза. Слушать этот бубнеж и нелепые отмазки порядком надоело. Каждая крыса, рожденная в Подполье, будет любым способом выжимать каждый медный, который только сможет. Сейчас мужчина вешал лапшу на уши седовласому, что уж чересчур эмоционировал.       Марино привалился к стене, прокручивая мысли в голове. Он был сразу за эту идею. Еще в десять лет он начал понимать, что происходило в стенах приюта. Молодые девушки исчезали, за редкость уходили маленькие мальчики, но если кто-то и возвращался, то стеклянные глаза и изломанное тело все выдавали. Именно в таком виде шатен вышел из своей спальни и спустился вниз на первый этаж. Солнечный мальчик был ему лучшим другом, и один мудак попытался затушить его свет, но, судя по всему, не вышло. Егер всегда казался сильным, подобно каменной скале он переживал все дерьмо, что подкидывала ему жизнь, и он падал, но потом вставал и продолжал идти дальше с поднятой головой. Он часто слышал, что такие люди внутри страдали, но натягивали улыбку на лицо и говорили, «что все в порядке». В этом и заключалась загвоздка, нюанс, что притягивал к нему больше, ведь улыбка не казалась фальшивой. Блондин наблюдал и продолжал думать, что когда голубоглазый был на грани, то просто запирался в комнате и в тишине переваривал произошедшее. А как только выходил из-за двери, то уже все пережил и принял. Альберто все еще не мог понять, правда ли Иллиан был так силен духом или же просто хорошим лжецом, что продолжал обводить их всех вокруг пальца. Но, несмотря ни на что, этот человек вызывал у него восхищение. По этой причине он должен помочь хоть как-то облегчить ему задачу.       Подросток не мог точно сказать, сколько времени он провел, копаясь в себе, но, бросив беглый взгляд на торгующуюся парочку, понял, что, должно быть, немного. Прокрутив в голове пару вариантов и тихо хмыкнув, отлип от стены и свистнул своему другу.       — Пошли отсюда.       Даже не оглядываясь назад, он знал, что Оливер последовал за ним.       — Что!       Если этот мудак думал, что сможет тянуть из них деньги, то он крупно ошибся. Не став слушать дальше, Альберто перебил его, стараясь сделать свой голос более безразличным.       — Здесь мы лишь тратим свое время.       Времени, понадобившегося мужчине на осмысление происходящего, хватило ребятам для того, чтобы дойти до выхода из здания. И стоило светловолосому переступить порог, как тот затараторил.       — Э-э-э… Подождите! Вы куда? — пролепетал мужичок и засеменил за ними следом.       Поняв, что пытался сделать друг, Оливер решил подыграть.       — Он прав, — легко пожав плечами, подытожил парень. — В конце концов, мы в Подполье, и ты не единственный, кто жаждет легких денег.       Неспешной походкой дуэт пошагал к выходу. Шаг не был быстрым, отнюдь медленным и расслабленным для того, чтобы потянуть время и не вызвать лишних подозрений. И он не ошибся: маленький трюк действительно сработал как надо. Подушечки пальцев едва ли коснулись металла дверной ручки, как позади раздался неуверенный голос торгаша. С явным раздражением он выдавил:       — Постойте… Подождите, ладно, я согласен на три медных.       Ну и конечно седовласому нужно побыть драматичной сукой.       — Хм, ну, даже не знаю, ты потратил столько нашего времени, что довольно печально… — с лисьей ухмылочкой ворковал парень. — Сойдемся на одном?       В какой-то степени это было даже забавно — наблюдать за тем, как осознание собственной ошибки плескалось в глазах.       Выставив руки перед собой, тощий мужчина затараторил, вертя головой:       — Я согласен! Согласен!       Хищный оскал расплылся по лицу рыжего.       — Что ж… Другое дело! — опасно лилейным голосом ответил он.       Похоже, здесь они закончили.

***

      Тихие детские переговоры и смех были слабо слышны через толстые стены кабинета. Все еще теплый завтрак на тарелке испускал пар, мягкий омлет с полосками жаренного бекона и ломтиками спелых томатов. И все было бы отлично, можно начинать день, но… Ему еще нужно забрать кружку с кофе. Выпустив застрявший воздух в организме, он встал, растирая глаза и готовясь снова спуститься вниз, к этим верещащим глистам.       Сомкнув пальцы, ручка легко поддалась.

***

      Такой крошечный пузырек с бесцветной и безвкусной жидкостью обошелся им недешево. Молоденький лекарь рассказал о дозах и длительности сна. Если смешать всю склянку с литровым графином воды, то эффект будет убойным. М-да, ему повезло, что он так вовремя высунул свою тыкву за дверь, иначе бы пропустил седеющий затылок, что начал скрываться за ступенями. Огонек нетерпения, разгорающийся внутри него, заставлял кровь бурлить, а тело ерзать. Шатен больше не мог сидеть на месте ровно, осознавая, что через какие-то жалкие минуты получит ответы на терзающие его вопросы. Поэтому, не медля, он рассыпался в чернеющий пепел. Тающей тенью он прошмыгнул в кабинет садиста, да, пришлось попариться, но они не могли рисковать тем, что его заметят. И так, затаившись под столом, тень принялась ждать.       Их старания были вознаграждены. Шатен понял это, когда дерево со скрипом отворилось, пропуская хищника в свое логово, и грузные шаги прошествовали к дубовой мебели. Еще чуть-чуть. Глоток в тишине показался приговором, а последующий вздох наслаждения предсмертной мольбой. Еще минут пятнадцать парню пришлось слушать сербанье кофейной бодрящей жижи, но потом…       — Ха? Что проис…       Звон разбившегося фарфора волной облегчения омыло истерзанную молодую душу. Дождавшись глухого падения пожилого тела, юноша выскользнул из-под стола, приобретая привычные очертания по пути к закрытому окну. Щелкнув крепежом, он дернул стекло вверх, возможно с излишней силой, так как-то запело и пустило трещину. Что ж, ему простительно, слишком уж он взволнован. С секунду поразглядывав два силуэта, ожидающих внизу под окном, он улыбнулся и развернулся к бессознательному телу лицом. Вцепившись пальцами мертвой хваткой, он поволок тушу к проему. Стоило половине перевеситься через край, как он резво закинул ноги, позволив мясу упасть в чужие руки. Он последовал тем же путем.

***

      Он так часто оказывался в подобной обстановке, что это начинало казаться родным и каким-то привычным. Изменился лишь тот факт, что близкие товарищи прикрывали ему спину. Ну, как сказать… Точнее один стоял прям плечом к плечу, а двое других караулили вход снаружи. От терзания нижней губы его оторвал болезненный стон. Подняв свой взгляд, он увидел очнувшегося и явно ничего непонимающего мужчину. Ноан тоже зашевелился и нога в ногу с ним подошел к стулу. Эту процедуру он проходил достаточное количество раз, чтобы знать: сперва нужно сломить его, прежде чем задавать вопросы.       И так как эту процедуру он проделывать раньше, движения были механическими и заученными, руки не дрожали, а глаза не отрывались от искореженного лица перед ним. Эти слюни, сопли и мольбы не вызывали в нем никаких чувств, что он не мог сказать об Ноане. Смуглое лицо позеленело, губы сжались в тонкую линию, а дыхание было глубоким, через нос. Всю свою сознательную жизнь он провел на ринге, но таких картин никогда не видел. Вид вытекающей крови заставил поздний завтрак в его желудке подскочить к горлу и упасть обратно.       Когда глазенки свиньи начали закатываться, шатен решил, что тот готов. Щелкнув изящными пальцами в сторону молчаливого друга, он попросил включить лампу. Над головой сверкнула вспышка болезненно белого цвета. Оставалось только вцепиться в рядом стоящий стул, развернуть и сесть задом наперед. Можно начинать.       — А теперь можем поговорить.       Отхаркиваясь от крови, мужчина поднял свои заплаканные глаза и тихо захрипел:       — Что за чертовщина?!       — Ш-ш-ш… — окровавленным указательным пальцем он поводил по искусанным губам в явном предупреждении заткнуться. — Сейчас я задаю вопросы, — бирюзовые глаза лихорадочно блестели в тусклом свете.       Довольно больновато похлопав по обвисшим щекам, шатен добавил:       — Давай, давай кивни, если понял меня.       Жалкий скулеж и слабое дерганье головой — вот и весь ответ, который он получил.       — Итак, начнем с простого… Как давно ты начал этим заниматься? — задав вопрос, его тело расслабилось, а плечи опустились. А вот подросток рядом с ним вздрогнул и, наоборот, подсобрался.       — Что? О чем ты…       — О-о-о, не прикидывайся дураком, — пролепетал Иллиан, раскачивая ногами, как шкодливый ребенок, съевший спрятанное печенье. — Каждый здесь понимает, о чем я. Как долго ты торгуешь детьми?       Человек за его спиной, судя по всему, подавился воздухом, это единственная причина, по которой он слышал предсмертные хрипы чайки.       — Что? Я-я… — договорить ему не дало кровожадно блеснувшее лезвие, что резво проскочило мимо сухих губ и укололо язык.       — Не-не-не, не пизди, — надавив на мягкую плоть, он заставил чужие глаза вновь заслезиться. — Если ты не понял, что было сказано раньше, то я знаю еще пару способов…       — Двадцать лет, — невнятно прозвучал ответ.       Давление ослабло, но не исчезло. Бирюзовые глаза захлопали. Было видно, как парень переваривал ответ. Шестеренки скрипели и вращались, осознавая, как это много. Двадцать лет… Это просто пиздец. Правда осела в желудке тяжелым грузом. Он знал, что это глупо, но все равно не мог перестать чувствовать вину, текущую по венам. Его еще не было здесь, когда это началось, но сколько невинных детей погибло за те два года его пребывания в приюте. Он видел это, видел безжизненное тело Элизабет, видел, как знакомые лица исчезали в неизвестности. Видел и мирился с этим. А действовать начал, когда это дерьмо затронуло его лично.       Эгоист… Вот кем он был. Звон упавшей вишневой капли вывел его из трясины отчаяния и ненависти.       — Ох, вот как… И как много ты получил за меня?       — Десять золотых, — произнес он так, словно ему стало стыдно. Это даже смешно.       Тихий дикий истеричный смех сотрясал маленькую комнатушку. Звон не рассеивался еще минут пять.       — Вот как нынче стоит человеческая жизнь, — глубоко выдохнув и потерев нос, что стал кровоточить еще сильнее, он закатил глаза. — А знаешь, я даже как-то не хочу продолжать эту тему.       Блеснув лезвием снова, Егер спрятал его за пазуху. Сложив локти на спинку стула, он задал вопрос, что мучал его последние несколько дней:       — Ты знаешь, где мой брат?       Это не прозвучало как вопрос, скорее как утверждение. И да, юноша не мог быть уверен в этом на все сто процентов, но бегающие глазки развеяли все опасения.       Хм-м, вот это уже интересно.       И как только этот поганый рот открылся, его зубы обнажились в предчувствии лжи, мол давай, спиздани что-нибудь, мужчина крупно вздрогнул и с клацаньем захлопнул пасть. Наверное, впервые поступив разумно.       — Ты знаешь, что такое Легион?       Иллиан согласно промычал. Даже каждый малыш, живущий на поверхности, знал, кто эти люди. Военная организация, герои, что защищали людей от нападения Теней. Те, кто патрулировал внешние границы. Те, кто охранял морские порты и сопровождал перевозки товаров и продуктов из городов в корабельные порты. Отважные люди, что совершали экспедиции во внешний мир. Они те, кто не боялся отдать свою жизнь, если это означало безопасность и спокойствие гражданских.       В детстве он не понимал, как правительство могло быть настолько глупым. Глупым и слепым. Ведь вторжения и раньше случались, но Легион создали только сорок лет назад. Тогда произошла настоящая катастрофа: Тени неизвестным образом пробрались сквозь рощу омбры и стерли целый город. Здания были разрушены, плодородные земли растоптаны, а тела жителей съедены. И лишь после этого инцидента верхушка решила создать организацию, что могла бы бороться с этими тварями.       «Мне жаль».       «Забудь, в этом нет и капли твоей вины».       — Так вот, в тот день, когда парнишка пропал… — продолжал мужчина, не замечая внутренней борьбы парня. — Этот шкет завалился в мой кабинет с тремя мужиками в форме и с нашивками в виде птицы на спине, — сморщившись, вспоминая, он пробормотал себе под нос. — Один был в белом, тот, что старше, а двое молоденьких в голубом.       Хм, значит капитан и два кадета… Но что Легион делал в этой яме? Или может они кого-то искали? Стоило только этой мысли проскользнуть в его сознании, как спина покрылась холодным потом. Да не, бред, существование Столпов лишь детские сказки и легенды, кроме его отца никт… А где папа вообще достал Жнеца?       — Подожди, ты хочешь сказать, что моего брата поймали военные? — спросил он, будучи искренне удивленным.       — Ну, я бы не сказал, что его поймали, он казался спокойным и разговорчивым рядом с ними. Они заваливали меня вопросами: «Как давно он тут?», «Как попал?», «Был ли он один?», — продолжал он перечислять, выгнув разбитую темную бровь. — И, что самое интересное, они говорили так, словно давно знали его. Но ни слова о тебе, — и тут старик расхохотался.       — Что здесь смешного? — огрызнулся Ноан, что до этого молча слушал и наблюдал.       — А то, что пацан оказался посмышленее своего братишки и слинял сразу, как появилась возможность! — продолжал он насмехаться, глядя прямо в глаза впереди сидящего парня. Это не звук веселья, это звук паники и истерики.       Ну что ж, все, что хотел, он узнал.       — Ноан, — позвал шатен.       — М? — раздалось вопрошающее мычание.       — У тебя есть к нему вопросы? — его друг точно так же жил в этом аду и имел полное право спросить с этого урода.       Обернувшись полубоком и оценивающе глянув на подростка, он ожидал побелевшую кожу, зеленое лицо и страх в глазах, но, к собственному удивлению, встретился со скукой и безразличием. В два широких шага он подошел к стулу и размашисто ударил в челюсть, послышался болезненный щелчок. В серости глаз плескалась жестокость. Пожав плечами, рыжий отозвался:       — Не то чтобы, — ленивая улыбка расползлась по лицу. — Он уже на все ответил. Думаю, можно заканчивать, — медленным шагом он прошествовал обратно за спину шатена.       Легко кивнув, он развернулся обратно. Судя по глазам, директор понял, чем для него все закончится, раз так побелел. Сунув руку в задний карман джинс, Егер вытащил стеклянный бутылек размером с большой палец и потряс им перед лицом собеседника.       — Знаешь, что это?       Тишины в ответ было более чем достаточно.       — Это змеиный яд. Гадюки, если быть точнее.       Встав со стула, парень взял шприц со столика. Лисьей походкой он подошел к мужчине. Обойдя стул и, зайдя за спину, покрутив шприц перед носом, он спросил:       — Ты знаешь, что произойдет, если это попадет в организм?       Побелевшее словно полотно лицо моргало на него своими глазищами. Онемевшими от напряжения губами тот прошептал: «Нет».       — Ну, ты умрешь, — легко пожав плечами. — Но сперва… ты испытаешь мучительную боль, именно то, что ты заслуживаешь.       Нащупав вену на сгибе локтя, он поднес иглу. Острый кончик проткнул кожу и проник в мягкую плоть. С небольшим нажимом поршень выталкивал жидкость, позволяя ей развеяться в крови и потечь по кровотокам.       — Ты почувствуешь слабость, нервозность, потоотделение, учащенное сердцебиение, — развернувшись к сидящему спиной, он продолжил: — И спустя пару часов ты умрешь.       Закончив небольшую лекцию, юноша прошел к двери и, щелкнув выключателем света, выключил его. Отправившись к выходу, он увлек Ноана за собой. Отправив рыжего за дверь, Иллиан развернулся к затихшему мужчине, пустое лицо и остекленевшие глаза говорили лишь о том, что тот уже смирился со своей участью.       — Увидимся в пекле, — его глаза сияли во тьме.       В ушах дикий звон, что нервировал тяжелую голову, заставляя ее пульсировать. В мокрых от слез глазах плавали темные пятна, мешая видеть винного цвета воду, что так контрастировала с белыми стенками ванной. Но, даже несмотря на это, он чувствовал умиротворение и тишину, которую так жаждал. Видимо, он слегка перестарался.

18 лет.

      Сальный взгляд статного мужчины скользил по его гибкой фигуре, что ритмично изгибалась под музыку на танцполе. Его руки потели, а сердце колотилось о ребра, но не от адреналина, а от ненависти и стыда. Чувство омерзения склизким комком застряло в горле. Но он должен это сделать, одного раза должно быть достаточно. Но даже это казалось ему перебором.       Сделав изящный разворот, он чуть носом не уткнулся в накаченную широкую мужскую грудь. Подняв взгляд, он наткнулся на темно-карие глаза. Они казались неправильными. В клубной темени те выглядели совсем черными. Метнув быстрый взгляд на VIP-ложу, он убедился, что это тот самый мужчина, что следил за ним. Растянув «мягкую игривую» улыбку, подросток вздернул свою густую бровь.       Ни о чем не спрашивая, мужчина положил свою широкую ладонь на голую поясницу и мягко подтолкнул в сторону бара. «Неразговорчивый тип», — понял он. Подойдя к стойке, шатен поймал жалостливый взгляд Натаниэля, что подошел к ним. Сделав свой заказ, коньяк со льдом, брюнет бросил вопросительный взгляд на юношу. Тот, в свою очередь, ловко запрыгнул на барный стул, закидывая ногу на ногу, из-за чего юбка собралась в складки, оголяя бедра еще больше.       — Пина Коладу, — ему нужно что-то сладкое, чтобы смыть горький привкус во рту.       Без слов Нат понял его молчаливую просьбу. Он прекрасно знал, что в такие моменты Егер хотел оставаться в трезвом уме, поэтому пропустил бутылку со светлым ромом. В бокал богача подсыпал дополнительно порошок для ускорения процесса. И пока бармен занимался приготовлением напитков, шатен поймал пожирающий взгляд, что скользил по его ногам. Поняв, что его поймали с поличным, мужчина поднял взгляд на лицо парня, впиваясь в бирюзовые глаза, что из-за света софитов казались больше голубыми. За все эти короткие минуты их встречи он впервые открыл свой поганый рот.       — У тебя необычная внешность для парня.       Скрыв нервозную дрожь, он, наигранно хихикнув, прогнулся в спине. И, конечно, он не упустил момента, когда неправильно кедровые глаза метнулись к его талии. Хех, что ж, он умел пользоваться своим телом.       — За это спасибо моей матушке.       На недоверчивое мычание он продолжил:       — Моя фигура слишком женственная, таким уж я родился.       И это правда, его талия была заметно уже, чем у большинства парней его возраста. А бедра чуть больше, чем нужно. Раньше он стыдился этого и надеялся, что правильное питание и тренировки помогут исправить это, но, как бы он ни старался, этого не происходило. Его папа успокаивал его, говоря, что это нормально, ведь все люди разные, их физиология разная, гены непохожие. И то, что он отличался от других парней, тоже нормально и этого не нужно стыдиться.       — Надо же… — пробормотал старший. Подняв руку с кольцами, он стиснул точеный подбородок и наклонил голову к его лицу. Между их носами оставались жалкие сантиметры. — А что насчет глаз?       Он был так близко, и желание откусить холодные пальцы на его коже стали еще сильнее. Вгрызаться в плоть, слушая болезненные вопли, что будут усладой для его ушей. Раздробить кости, чтобы они никогда больше не касались его кожи.       Клацанье стекла о лакированную поверхность оторвало его от жестоких, но таких приятных мечтаний. Закусив губу, он ухватился за бокал и языком подцепил трубочку.       — А что с ними? — невинно похлопав глазами, спросил шатен.       Плотоядно усмехнувшись, кареглазый взялся за стакан, сделав глоток.

***

      Ночь прошла как в тумане. Музыка, танцы, разговоры и шутки от друзей богатой свиньи, нескончаемые реки алкоголя и мозолистые руки, что не покидали ни на секунду его тело. Несколько часов он терпел прикосновения, поглаживания и крепкие сжимания, что заставляли его кожу гореть и чесаться. И вот, когда его терпение было готово лопнуть, мужчина, пошатываясь, встал и повел его к выходу. И тут он понял одну важную вещь — этот человек очень нетерпелив. И это нехорошо.

***

      Вторым, что он понял, было то, что его привели в гостиничный номер. Просторный номер с одной кроватью King Size. Светлые тона с дорогим убранством кричали о заоблачном ценнике и, соответственно, о набитом кошельке этого мажора. Да, хату у него обчистить не выйдет, но карманы он проверит. И пока парень вертел носом, оглядывая криво намалеванные картины, мужчина откуда-то вытащил бутылку с вином и пару бокалов. Скинув натирающие туфли, шатен присел на край кровати, удобно устроившись перед маленьким стеклянным столиком. Поставив все это добро на блестящую поверхность, брюнет скинул с себя пиджак и расстегнул пуговицы жилета. Разлив по стеклу виноградную жидкость и притянув сосуд к губам, отпил. Сделав глоток, Иллиан неосознанно начал теребить кожаный браслет на запястье. Слегка затянувшееся молчание нарушил пробасивший голос.       — Ты явно не глупый парень и явно понимаешь, для чего мы здесь, — его взгляд был похож на деготь, что еще теплым и тягучим стекал по его коже, со временем застывая и превращаясь в мерзкую пленку, что болезненно стягивала. — Поэтому предлагаю приступить сразу к делу, — отставив бокал в сторону, на столик, тот издал тонкий звон. Брюнет резко попытался прильнуть к нему и, ухватив за его бедра, рывком пересадил парня к себе на колени.       Воу! Ладно, это было быстро.       Это уже не в первый раз, когда Егер был благодарен своей реакции. Буквально за секунду до непоправимого, а точнее соприкосновения их губ, юноша поднял указательный палец, что уткнулся в чужие бледные губы, останавливая их. В игривой манере парень оттолкнул от своего лица мужчину и, по-лисьи прищурившись, прошептал:       — Сначала в душ, а потом десерт.       Он искренне пытался говорить естественно, но твердый бугорок в штанах, упирающийся ему в ягодицы, заставил его внутренности сжаться от отвращения, а по спине скатились пару капель холодного пота.       — Черт, — прорычал старший, с нажимом потирая тазовые косточки.       Не выдержав больше этих липких прикосновений, шатен вскочил с напряженных бедер и отошел на пару шагов в провальной попытке успокоить свое бушующее сердце. Поиграв пару секунд в гляделки, Иллиан молил Бога, чтобы его спутник ушел как можно быстрее. И вот, Всевышний сжалился над ним, брюнет с тихим некомфортным шипением поднялся на ноги.       — Ладно, как скажешь…       И естественно этот баран не мог просто пройти мимо, ему вот обязательно нужно было шлепнуть его по заднице. С хищной ухмылкой на лице он пропел:       — Но я еще с тобой не закончил, красавица.       Стоило двери в ванную комнату закрыться, как подросток принялся лихорадочно растирать лицо, пытаясь унять нервную дрожь и восстановить сбившееся дыхание, что застряло в его спазмирующем горле. Заслышав трель разбивающихся водяных капель о кафельную плитку, Иллиан остервенело пытался снять с запястья кожаный ремешок, поддев ногтем тайный кармашек на внутренней стороне. Маленький стеклянный пузырек длиной в два сантиметра удобно устроился в его пальцах. Прислушиваясь к звукам соседней комнаты, он бесшумно подбежал обратно к столику со стоящими на нем бокалами. Откупорив ампулу, попутно чуть не расплескав все содержимое, он поднес жидкость к чаше. Стеклянными глазами он наблюдал, как прозрачная жидкость бесследно растворялась в рубиновом алкоголе. Такая маленькая безвкусная штучка подарит ему свободу на сегодняшнюю ночь. Осознание этой простой истины позволило маленькому зашуганному скребущемуся о решетку из ребер зверьку расслабиться и опустить вздыбившуюся шерсть. Это дало возможность выпустить из легких застоялый воздух.       Он не знал, сколько времени так простоял. Посторонний шум стих, юноша отмер и быстренько спрятал склянку обратно в браслет. Тихий скрип дверных петель окончательно привел его в чувства. Из открытой комнаты повалил пар от потраченной горячей воды. Мокрое голое тело вышло из дверного проема, прикрытое лишь полотенцем, что сидело низко на бедрах и держалось лишь на божьем слове. Пятерня зарылась в густые темные волосы, а взгляд уже зацепился за сидящего парня.       И тут он резко осознал, у него не было гарантии того, что мужчина возьмет нужный ему бокал. Поэтому, не придумав ничего оригинальнее, Иллиан подцепил бутылку и, быстро наполнив свой, взял его с собой. Покачивая бедрами, он прошмыгнул под боком в ванную.       — Моя очередь!       И буквально за секунду до закрытия двери он увидел, как старший сделал глоток сонного вина. Что ж, теперь дело за малым.       Тяжело осев на кафель и оперевшись спиной о дверь, он принялся ждать. Все его тело пробил тремор, Егер понял это лишь тогда, когда поднял руку, наблюдая за тем, как ту потряхивало, а пальцы дрожали. Нервы больше не выдерживали. Весь вечер он действовал чисто по привычке. Смех, улыбки и все взгляды были заучены давным-давно. И понимание того, что его тело все еще помнило это и воспроизводило на уровне инстинктов, навевало на него ужас и тошноту. Каждый раз это повторялось. Каждый раз его трогали и нашептывали грязные слова, а ему не оставалось ничего, кроме как улыбаться и выгибаться в заведомо провальной попытке уйти от прикосновений. И каждый раз он возвращался к этому, ведь деньги им необходимы. Ведь это именно он втянул их в это дерьмо и не имел никакого права скидывать всю ответственность на их плечи. У него просто не было выбора.       Склизкий комок заворочался в его желудке, Иллиан почувствовал всем своим нутром, как слизень проснулся и попытался подняться вверх по пищеводу. Проглотив слюну, наполненную желчью, его охватило чувство державу, словно это уже происходило раньше… Он никогда не забывал, никогда и никого. Каждое лицо, каждое слово отпечатались в его памяти, как тяжелые камни осели на самом дне воды. Ощущение неописуемой тревоги затопило его разум. Костная клетка плотнее стянулась вокруг трепыхавшегося сердца. Из-за духоты и влажности в помещении дышать стало тяжелее. Спина начала обливаться холодным дождем. Стены, покрытые полированной гладкой плиткой, сужались и давили на него.       Сейчас он ничего так не хотел, как сбежать и спрятаться. Прибежать к отцу в его крепкие объятия и плакать, плакать, плакать, пока слезы не закончатся. Высказаться, рассказать все, что у него на душе, а потом получить поцелуй в лоб и пару советов. Ему этого так не хватало… Он так скучал по нему… Поджав ватные ноги к груди и положив на колени голову, он рвано выдохнул.

***

      В маленькой комнатке под белым светом ламп парень потерял счет времени еще в начале. Из транса его вывели судороги в ногах. Проморгавшись, он шатко поднялся, придерживаясь о стены. По мышцам прошлась волна микроиголочек, что неприятно пробежались по коже, заставляя зашипеть. Но это ладно, затекшая шея — вот это эпицентр боли. Вспомнив о незаконченном деле, подросток встрепенулся. Быстренько размяв и растерев ноги, он привалился к деревянной двери, прислушиваясь к звукам извне. Усилий прилагать и не пришлось, ведь мертвая тишина была ответом.       Не спеша и боязливо нажав на ручку, та с тихим щелчком поддалась и отворила дверь. Оглядевшись, он наткнулся на крепко спящее тело. Брюнет, видимо, отрубился сидя, поэтому завалился на бок. Бокал выпал из ослабевших пальцев и разбился о деревянный паркет. Это его немножко удивило, как можно было прослушать звон битого стекла? Но, если судить по красному пятну, что расплылось по доскам кровавой лужей, можно было сделать вывод, что уснул он относительно недавно, так как высохнуть или впитаться оно не успело. И это было хорошо, время еще есть. Теперь, не робея, Иллиан шустро подошел к человеку, начиная снимать кольца с крупными камнями. Закончив, он отстегнул тряпичный мешочек, что прятался под тканью юбки. Сложив все добро, шатен двинулся дальше. Пытаясь вспомнить, куда сложили остальные украшения, он напоролся на скинутый пиджак. Из мелькнувших в голове воспоминаний голубоглазый выцепил набитый кошелек, что покоился в одном из карманов. За спиной раздался болезненный стон. Спина напряглась, а плечи потяжелели. Медленно повернув голову, он обнаружил, что брюнет просто перевернулся на другой бок. Слетевшим с губ дрожащим дыханием напряжение покинуло его тело.       И тут его внимание привлекло мелькание. Тяжело перебирая ногами, он прошел к прикроватной тумбочке, на которой слабо поблескивали побрякушки. Мельком просмотрев содержимое, он лихо присвистнул. Вырученных денег им хватит на месяц. Простая толстая цепочка, цепочка потоньше с различными подвесками, и вот оно, то, на что он заглядывался весь вечер. Часы. Явно фирменные, новые и дико дорогие. Сметя все с поверхности во второй мешочек, он прикрепил их обратно под юбку.       И, собираясь дать деру, он, как контуженый, замер возле открытого окна. Развернувшись обратно, он медленно просканировал помещение, выискивая еще одну интересовавшую его вещь. Взгляд зацепился за открытую бутылку.       «У него есть еще», — услужливо добавил Пустошь.       «Где?»       Плотный кокон из воспоминаний прорвал басовый стук в дверь. Заморгав, шатен почувствовал небывалую боль и сухость в глазах, словно он не закрывал их несколько часов. Несколько долгих минут потребовалось для того, чтобы настоящее настигло его. А стук в дверь все не прекращался. Вишневого цвета вода уже давным-давно остыла и неприятно холодила кожу. Зябко поморщившись, он попытался сжать руки и тут же почувствовал острую боль в правой. Опустив размытый взгляд, он обнаружил лезвие, что все это время не отпускал. Попытавшись вспомнить, его тут же прервал повторившийся стук в дверь, но на этот раз к нему присоединился и голос. Из-за шума крови в ушах Егер не смог разобрать слов, но само звучание было ему знакомым.       Чтобы встать, пришлось приложить усилие. Из-за онемевших конечностей он чуть не навернулся. От перелома позвоночника его спасли цепкие руки и бортик ванной, в который он вцепился скрюченными пальцами, что побелели от напряжения. И наконец-то покинув тюрьму из холодной воды и ступив на плитку, ему захотелось позорно взвизгнуть от пробравших мурашек. Между бровей залегла глубокая складка, голубоглазый пытался понять, почему в комнате так аномально холодно.       «Ты почти провалился в небытие», — огорченно пробормотал Жнец.       «Что?» — отупело переспросил Иллиан.       «Посмотри на свои руки…»       Сделав, как ему сказали, юноша столкнулся с полностью побелевшими пальцами, что были покрыты слоем белого инея. Корочка тянулась вплоть до локтей. Спотыкаясь о трясущиеся ноги, парень подлетел к запотевшему зеркалу. Бегло протирая его руками, он увидел себя. Порезы ожидаемо затянулись, кожа рук была чистой, но не это привлекло его внимание. Добрая половина его тела была покрыта холодной коркой. И сейчас, смотря на эту картину целиком, он заметил одну деталь. Иней начинался с конечностей и медленно покрывал кожу, ползя вверх и подбираясь к сердцу. Это напоминало действие змеиного яда. Когда ему было семь лет, из-за собственной невнимательности он наступил на спящую гадюку, что укусила его за щиколотку левой ноги. За время действия яда в его организме ноги начали синеть. Отец смог ввести антидот, когда он уже по пояс посинел. Будучи маленьким он не понимал, почему папа так беспокоился и плакал, но по прошествии стольких лет он понял, насколько яд был близок к сердцу.       «Если бы это затронуло сердце, ты бы впал в спячку», — и да, это подтвердило его теорию.       Маленькие кристаллики, усеявшие его кожу, уже начали таять и рассасываться, оставляя после себя прозрачные бусинки воды.       «Как ты себя чувствуешь?» — заботливо спросил он.       Что ж, это сложно описать.       «Как пережеванное мясо».       М-да, это, пожалуй, было самым лучшим описанием. Ну, в целом он был… Потрепан. Кожа побледневшая, губы посиневшие, а глаза покрасневшие и сухие. Было видно, что он плакал и плакал много, погрузившись в свои воспоминания. Жнец хотел спросить что-то еще, но его прервал повторившийся стук. Явно недовольный тем, что его прервали, тот начал что-то бурчать. Выдохнув, Егер напряг саднящее горло и ответил:       — Секунду!       Стоив долбившему в дверь человеку услышать его голос, так сразу затих.       Наспех обтеревшись махровым полотенцем, парень схватил ночную рубашку, которая была его любимой. Изрядно поношенная и потертая, она была растянута ему по колено, а ворот постоянно соскальзывал с плеча. Но, несмотря на ее вид, он была комфортной. Заранее прибравшись в ванной и спрятав лезвие, он распахнул дверь.       Там его поджидал встревоженный Оливер. Сгорбленная поза и дрыгающаяся нога, отбивающая неровный ритм. Как только голубые глаза зацепились за лицо напротив, он замер. Иллиан мог сказать, что когда парень заметил его состояние, то глаза в ужасе начали метаться по его фигуре, выискивая причины такого внешнего вида.       — Я в порядке, — он поморщился от звука собственного голоса, это было похоже на наждачную бумагу.       Желваки заходили на бледном лице.       — Каждый раз я верю тебе все меньше.       Ригер протянул руки, но после замер, вопросительно заглядывая в озера напротив. Помявшись на месте и пожевав губу, Егер оценил свое состояние, взвесил все «за» и «против», мелко кивнул и шагнул навстречу. Обвив руками шею и уткнувшись носом в хлопковую футболку, он прикрыл глаза. Крепкие руки обвились вокруг его талии, а кончик носа уткнулся в макушку его волос.       «Как долго я был в отключке?» — поинтересовался он.       «Четыре часа».       Непроизвольно его руки на чужом теле сжались сильнее. Пары минут обнимашек было достаточно, чтобы почувствовать, как напряжение и усталость покидали его тело. Подобно сыпучим пескам они просачивались сквозь пальцы и развевались на ветру. Тиски внутри расслабились и позволили дышать свободнее. Плечи дрогнули и опустились. Стиснув парня в объятиях, он втянул того в темную комнату и закрыл дверь.       — Чего ты хочешь?       В этом вопросе не было подтекста, не было пошлости, лишь забота и желание помочь. Да, это именно то, что привязало его к этому парню. Искреннее желание быть рядом и помогать было таким редким. Ему несказанно повезло, что он был в его жизни. Мягкость этого голоса обволакивала воспаленный разум. Это опасно, но Иллиан позволил чужой заботе убаюкать его сердце. Оторвавшись от теплого тела, но не уходя далеко, он поднял взгляд.       — Посиди со мной, — и повел Оливера к постели.

***

      Лежа на мятых простынях и обнимая разгоряченное тело, теплое и ровное дыхание на его коже контрастировало с прохладой комнаты, посылая табуны мурашек. Мягкие искусанные губы прикасались к его груди, успокаивая сбившееся сердцебиение. Собственные пальцы нежно поглаживали кожу головы, прочесывая серебристые пряди, что по ощущениям были похожи на шелковистые облака. Насытившись, они уставшие забрались под тонкий плед. Оливер уснул сразу, как только присосался к мягкому теплу шатена, оставив парня бродить по закуткам разума в одиночестве. Тихая и умиротворенная атмосфера помогала держаться на поверхности, не погружаясь в пучины. Но даже это не было гарантией того, что он не наткнется на темный тупик. Наблюдая за расслабленным лицом, он понял для себя одну важную вещь:       «Я не хочу продолжать пользоваться им. Мне нужно заканчивать это».       Оставив мягкий поцелуй на светлой макушке, Егер провалился в царство Морфея.