Самый тёмный час

      Предполагалось, что это будет весёлый день, день празднования. Они поймали Моргаузу и Моргану. А потом раздался тот крик, и всё обернулось отчаянием.       Гвейн видел это издалека и никак не мог этому помешать. Движения Моргаузы были быстрыми и меткими. Он увидел, как она выхватила кинжал из рук Мерлина, а затем ударила его в бок, чуть ниже рёбер, один, два, а затем и три раза, прежде чем рухнуть обратно в повозку. Затем Мерлин схватил тележку, посмотрел в лицо Гаюсу и скрылся из виду. Гаюс был слишком потрясён, чтобы пошевелиться, и только когда его ученик с грохотом рухнул на землю, он по-настоящему закричал. Гвейн так быстро подбежал к своему упавшему другу, что достиг повозки ещё до того, как Гаюс добрался до Мерлина.       Первым делом рыцарь сильно толкнул тележку, чтобы убрать её с дороги. Сразу же после этого он бросился на землю и начал давить на рану.       — Дайте мне тряпку! Что угодно! — закричал он во всё горло.       — Уберите её отсюда! — крикнул Артур. — Я хочу, чтобы она исчезла с моих глаз долой!       — Мерлин, не двигайся, — дрожащим голосом произнёс Гвейн.       Затем он почувствовал руку Гаюса на своей руке, старый лекарь дал ему кусок ткани. Гвейн быстро сунул его под правую руку, продолжая удерживать рану Мерлина.       — Надави ещё, — слабым голосом сказал Гаюс.       Гвейн немедленно наклонился ближе, чтобы надавить сильнее, в результате чего Мерлин вскрикнул от боли, но, вглядевшись в лицо Гаюса, сразу понял, что на поляне происходит что-то ещё. Старик совсем побледнел и переводил взгляд с молодого волшебника на четыре камня.       — НЕТ, МЕРЛИН! — кричал Артур.       Гвейн видел, как принц бросился вперёд, а Ланселот пытался удержать его, как только мог.       — Убери его с дороги, Ланселот! — крикнул Гвейн.       — Всё плохо, да? — ахнул Мерлин. — Что это за жужжащий звук?..       — Ты всё выдумываешь, — сказал Гвейн. — Твой дракон исцелит тебя, верно?       Мерлин посмотрел на небо.       — Я не чувствую его… — пробормотал он. Из его глаз потекли слезы, и он прошептал: «Что я наделал?»       Его тело скрутило от боли, и Гвейн вынужден был отвести взгляд. Он посмотрел на свои руки и увидел, что кровь была не ярко-красной, а чёрной, что, как он знал, было плохим знаком. Это могло означать, что было задето что-то жизненно важное. За свою жизнь рыцарь повидал много сражений и ещё больше боевых ранений, смерть на поле боя была жестокой, и из своего опыта он мог сказать, что шансы Мерлина на выживание уменьшались с каждой секундой.       — Держись, Мерлин, — слабым голосом произнёс Гаюс.       И тут, в довершение всего, поляну озарил яркий свет, словно ударила молния. Артур и Ланселот застыли на месте, остальные рыцари выхватили мечи, но Гвейну пришлось крепко держать себя в руках, чтобы оставаться неподвижным, насколько это было возможно. Как только свет погас, настала очередь камней засветиться. Один из них стал ярко-красным, другой — сверкающе-зелёным, третий — ярко-синим, а последний — сияюще-белым. «Вот и все четыре стихии», — подумал рыцарь. — «Огонь, земля, вода и воздух. Что дальше?»       — У тебя всё получится, — сказал Гвейн так убедительно, как только мог.       Мерлин слегка повернул голову, чтобы заглянуть Гвейну в глаза.       — Ученик лекаря, помнишь? Ты не умеешь лгать, Гвейн… — сумел выдавить он, несмотря на боль, которую, несомненно, испытывал.       — Скажи мне, — слабым голосом, почти шёпотом, произнёс Мерлин.       Но Гвейн только пристально смотрел на Гаюса.       — Что ты там говорил о контроле над стихиями? Ты сказал ему, что он может управлять камнями. И как же он это может сделать?       Старый лекарь молчал. Он выглядел совершенно потерянным. Тело Мерлина снова исказилось от боли. Его лицо было бледным, а губы — почти серыми. Теперь была важна каждая минута.       — Гаюс! — закричал Артур. — Ты же врач! Сделай что-нибудь! Что угодно! Я умоляю тебя!       По меркам Гвейна, это были совершенно бесполезные слова, но, по крайней мере, они, казалось, привели старика в чувство. Гаюс на коленях придвинулся ближе, положил руки на рану Мерлина и воскликнул: «Gestahole!» Его голос был на удивление глубоким и более властным, чем всё, что Гвейн когда-либо слышал, за исключением, пожалуй, тех случаев, когда Мерлин разговаривал с драконом.       Когда ничего не произошло, Гаюс повторил заклинание, попробовал ещё и ещё, но результат неизменно оставался прежним.       — Это не помогает, — сказал Ланселот, который всё ещё крепко держал Артура за руку.       — Это не я, — ответил лекарь. — Это всё камни. Магия здесь есть, но она слишком слаба для такого исцеления. Она как будто… умирает.       — Нет… НЕТ! — закричал Артур.       — Ты не можешь умереть! — с силой выкрикнул Гаюс, перекрывая панические вопли Артура.       Затем старый лекарь взял лицо молодого колдуна в ладони и заглянул ему в глаза. Мерлин выглядел так, словно был почти без сознания. В уголке его рта появилась крошечная капелька крови.       — Это не можешь быть ты, слышишь меня? — продолжил Гаюс. — Ты не можешь быть тем, кто покончит со всей магией. Это не твоя судьба. Ты и есть магия, Мерлин. Вот откуда я знаю, что ты можешь контролировать силу камней. Магия подобна ветру. Она проникает в этот мир и покидает его. Сейчас ты стоишь у этих ворот. В твоей власти решать, в какую сторону ей двигаться. Найди эту силу, Мерлин!       Как только он закончил фразу, Гаюс был отброшен назад оглушительным рёвом, раздавшимся высоко над их головами. Гвейн поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть тёмные очертания огромного дракона, летящего к ним. В отчаянной попытке Артур вырвался из хватки Ланселота и бросился к своему умирающему другу, но на полпути был остановлен хвостом Килгарры.       — Я не справлюсь с вами обоими, — сказал зверь, прижимая принца к земле.       Артур попытался подняться, но на этот раз споткнулся, Гвейн увидел выражение боли на его лице.       — Я должен помочь ему, — сказал Килгарра, подлетая ближе к рыцарю. — Артур не может последовать за ним туда, куда мы направимся.       — Ты сможешь вылечить его? — закричал Гвейн. — Он ранен!       «Что-то определённо не так», — подумал он, наблюдая за приближением дракона. Он только что летел на спине Килгарры и ни за что не смог бы удержаться на месте, если бы дракон летел так, как он летел сейчас. Гвейн попытался подобрать подходящее слово, но всё, что пришло ему в голову, было «пьяный дракон».       — Отойди в сторону! — прорычал дракон. — Я должен схватить его. Времени осталось очень мало.       Без каких-либо других объяснений огромная чудовищная лапа Килгарры опустилась туда, где стоял на коленях Гвейн, и схватила Мерлина, как сова схватила бы мышь. Затем он сильнее взмахнул своими большими крыльями и поднялся в ночное небо, всё ещё довольно неуверенно.       — Подожди! Куда ты? — крикнул Гвейн.       Он даже не стал дожидаться ответа. Вскочив на ноги, он побежал через поляну к лошади Артура. Принц всё ещё лежал на земле, но Гвейн даже не остановился, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке. Там был Ланселот, и в любом случае Гвейн не хотел упускать дракона из виду.       Как только он оказался в седле, он изо всех сил погнал коня в том направлении, куда, как он видел, летел дракон. К счастью для него, солнце уже начало подниматься, и в лесу стало не так темно. Иначе он вообще не смог бы последовать за драконом. Рыцарь скакал, не останавливаясь и даже не сбавляя скорости, в течение нескольких долгих драгоценных минут, пока не потерял Килгарру из виду, когда дракон начал снижаться между деревьями. И вот, как раз в тот момент, когда Гвейн начал думать, что больше не сможет найти дракона, он услышал оглушительный звук, как будто кто-то рубил дерево, а земля задрожала под копытами его лошади, что заставило животное в панике заржать.       Что-то огромное только что упало на землю. «О нет, только не он», — в тревоге подумал Гвейн.       Лес стал слишком густым, и ему пришлось слезть с лошади, чтобы продолжить путь. Натянув поводья своей лошади, он пошёл по тропинке из сломанных веток, пока не увидел то, что навсегда осталось в его памяти.       Килгарра врезался в дерево и лежал, распластавшись на животе, его дыхание было медленным и прерывистым. Крылья были сложены под странным углом, а под одним из них лежало знакомое тело. Теперь Мерлин был не только в крови, но и в грязи. На его тунике и волосах было несколько веток и листьев.       — НЕТ! — закричал Гвейн, подбегая к своему другу.       Теперь было бесполезно пытаться остановить кровотечение, поэтому он притянул тело Мерлина поближе к себе, положив его голову себе на колени. Молодой колдун всё ещё дышал, но его рот наполнился кровью.       — Сделай что-нибудь! — крикнул Гвейн дракону.       Но теперь зверь был совершенно спокоен.       — Я не могу исцелять без магии, — тихо сказал Килгарра. — Мужество, сила и магия нужны друг другу. Без этого мы ничто. Не сжигайте его. Это важно. Не сжигайте его.       И на этих последних словах тело дракона начало погружаться в землю. Гвейн слегка пошевелился, всё ещё держась за тело Мерлина, и мог только наблюдать, как волшебное создание, которое не так давно несло его, превратилось в груду камней. Трава и земля вокруг неподвижной и застывшей фигуры Килгарры, казалось, обволакивали останки великого дракона, словно намереваясь превратить их в небольшой каменный холм.       — Не надо… — услышал он тихий шёпот.       Он опустил взгляд и увидел, что Мерлин смотрит на него полными слез глазами.       — Держись, Мерлин, — пробормотал Гвейн. — Ты можешь это сделать. Гаюс сказал…       — Я не могу… — пробормотал Мерлин. — Артур… Пусть он не сдаётся… — Мерлин остановился, чтобы сделать один хриплый вдох.       — Ты умираешь и всё ещё беспокоишься о том, что скажет Артур о твоей магии? Гвейн задыхался от рыданий. — Если он скажет хоть слово против, я убью его. Клянусь. Я буду запугивать его, пока он не возьмёт свои слова обратно. Я заставлю его есть грязь. Я уничтожу все его дурацкие законы…       — Нет… — едва слышно пробормотал Мерлин. — Не оставляй… его. Не оставляй…       А потом он закрыл глаза, и его грудь перестала двигаться.       — Нет… Продолжай говорить… пожалуйста, — сказал Гвейн напряжённым голосом, который не был похож на его собственный.       Он раскачивал Мерлина взад-вперед, не в силах сдержать собственные рыдания. Рыцарь оставался там до тех пор, пока солнце не поднялось высоко в сером дождливом небе. Часть его сознания ожидала, что Мерлин проснётся в любой момент.       А потом, когда стало ясно, что Мерлин не вернётся, он взвалил тело на своего коня и ехал до тех пор, пока не добрался до старых руин. Там он нашёл каменную гробницу рядом с Круглым столом и осторожно положил в неё тело Мерлина.       И когда это было сделано, он опустился на землю, держась одной рукой за край могилы, и снова заплакал.       Когда другие рыцари нашли его почти через день, он всё ещё сидел в том же положении и всё ещё плакал.