Самый тёмный час

      Теперь, когда Артур стал регентом, его пищу следовало дегустировать. Это был строгий протокол, согласно которому Мерлин, будучи слугой Артура, теперь отвечал за эту процедуру. Процесс был утомительным и требовал строгого надзора. И хотя поначалу идея казалась забавной, Мерлин возненавидел её больше, чем любые другие обязанности. Его отвращение никак не было связано с тем, что правила требовали от него регулярно рисковать жизнью, а если быть точнее, то три раза в день. К великому разочарованию Мерлина, за дегустацией следил сэр Леон, а это означало, что Мерлину теперь не удастся подшутить над наследником престола. Никогда. Сэр Леон был непреклонен, особенно в том, что касалось безопасности Артура.       — Почему, чёрт возьми, тебя так долго не было? — рявкнул рыцарь, глядя на слугу с подозрением, как только он переступил порог.       Мерлин только смог промямлить тихое «извините», приступая к процедуре дегустации. По крайней мере, ему удалось добраться до кухни умытым и вовремя, а это уже был прогресс за последние несколько недель.       Количество еды на длинном деревянном столе вызывало у Мерлина чувство дискомфорта. Несколько оставшихся слуг на кухне с жадностью смотрели на небольшой банкет. Большинству из них предстояло вернуться домой и довольствоваться маленьким куском хлеба и сыром. Овощи, фрукты и мясо покупались только в том случае, если оставались свободные деньги. Так выглядела жизнь в городе. Урожай в этом году был не очень большим, и еда, хотя и была доступна всем, являлась весьма ценным товаром даже для правителей королевства. Мерлин внезапно соскучился по открытым полям Элдора, по летнему сбору ягод и по приготовлению свежепойманной рыбы на костре.       — Неужели они действительно всё это съедят? Я думал, там будут только Артур и Агравейн, — сказал Мерлин, откусив кусок хлеба и перейдя к дегустации вина.       Взгляд неодобрения на лице сэра Леона был едва уловим, мимолётен, и Мерлин сделал вид, что не заметил его. Возможно, это была банальная реакция, но Мерлин уже много раз видел этот взгляд с момента прибытия Агравейна. Сначала переделывали покои, меняли мебель, перестраивали ежедневный график тренировок и перераспределяли обязанности слуг. Ничто не могло ускользнуть от внимания дяди Артура, даже близость между принцем и Гвен, для которой забота о короле была единственной обязанностью. Но девушка была так скромна и сдержанна, что Агравейн не смог ничего сделать, чтобы отстранить её от должности в королевском дворе. Поговаривали даже о том, чтобы найти для регента нового слугу или даже нескольких, но Артур быстро и решительно высказался против таких перемен, и Мерлин больше ничего об этом не слышал. Теперь, в конце дня, нередко приходилось слышать, как Артур ворчит и жалуется на поведение своего дяди, но Мерлин хорошо знал принца и мог только усмехаться при мысли о том моменте, когда Артур поставит Агравейна на место.       — Требования лорда Агравейна соответствуют его статусу как шурина короля и дяди Артура, — сказал Леон официальным тоном. — Будет разумно, если ты будешь помнить о своём месте в его присутствии.       — Зачем? — рассеянно спросил Мерлин, откусив яблоко.       — Потому что он с лёгкостью может заставить тебя провести несколько дней в колодках. Эй! Ты должен отрезать, а не откусывать! — возмутился Леон.       Он довольно резко вырвал яблоко из его руки, чем слегка напугал Мерлина, а также показал то, чего слуга раньше не видел на правой руке и запястье Леона. Под грубой и грязной тряпкой виднелись следы свежей крови.       — Что это, Леон? Стоит осмотреть рану, — с некоторой толикой беспокойства сказал Мерлин.       Рыцарь быстро убрал руку, словно хотел спрятать её. Он смотрел в сторону, избегая взгляда Мерлина. Юноша с трудом мог в это поверить: неужели Леон действительно пытается что-то скрыть?       — Что случилось? — спросил Мерлин, подходя ближе, чтобы несколько слуг, суетящихся на кухне, не услышали их разговор.       — Мы немного подрались.       — Мы?       Рыцарь на мгновение замолчал, а затем совершенно неожиданно потянул Мерлина в тёмный угол кухни. Когда он заговорил, голос его был напряженным.       — Я знаю, — сказал он Мерлину на ухо.       «Не паникуй, или, хотя бы, не выгляди паникующим», — подумал молодой маг.       — Что именно?       — Ходят слухи, что в Камелоте есть колдун, который победил Бессмертную армию.       Мерлин почти слышал, как колотится его сердце. Мог ли сэр Леон действительно знать? Как такое возможно?       — Я знаю, что это Гаюс.       У Мерлина ушло несколько секунд на то, чтобы осознать эту информацию, а затем он лихорадочно затряс головой.       — Нет, это был Ланселот! — почти закричал он. — Гаюс бы не смог…       Леон огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что их не подслушивают.       — Это был Гаюс, — категорично заявил он. — Я знаю, что он владеет магией, и ты тоже должен об этом знать. До чистки он был могущественным целителем, а такая сила не исчезает в одночасье. Но Гвейн был так пьян… Он всё время твердил о колдуне в Камелоте, и мне пришлось ударить его, чтобы он заткнулся.       — Отсюда и драка, — задумчиво произнёс Мерлин.              Леон кивнул.       — Слухи уже расходятся. Если Моргана окажется поблизости от Камелота, она узнает об этом.       Мерлин позволил этой мысли укорениться. Не было никаких сомнений в том, что Моргана планировала отомстить. Однако она не видела, как Гаюс впечатал Моргаузу в стену, и не видела, как Мерлин опустошил Чашу Жизни. Она лишь преследовала слухи. Но Моргауза могла прийти в себя, и если это так, то Гаюсу, несомненно, грозила опасность.       — Я предупрежу Гаюса, — тихо сказал Мерлин.       Леон резко схватил его за руку.       — Ты должен сделать нечто большее. Ты должен рассказать Артуру. Утер больше не может защищать Гаюса. Если Агравейн узнает, он убьёт его без раздумий. Мы должны верить, что Артур примет правильное решение, когда придёт время. А он доверяет тебе. Отныне защита Гаюса ляжет на твои плечи. Ты сможешь это сделать, Мерлин?       Мерлин вдруг почувствовал, как в его груди зарождается гордость. Он не смел и просить о подобном. Подумать только, сэр Леон, человек чести, человек, которого следует уважать, действительно готов защитить такого, как он; казалось, что все мечты Мерлина о раскрытии своей магии сбылись. Кроме того, это свидетельствовало о преданности Гаюсу, что было очень трогательно.       Не найдя слов, он кивнул Леону, а затем направился к длинному столу, где начал готовить поднос с хлебом, маслом и двумя бокалами вина. Он откусил ещё раз от недоеденного яблока, но это было сделано лишь для того, чтобы скрыть широкую ухмылку. Сэр Леон молча наблюдал за ним, но, похоже, его вполне устраивала задача, которую он только что возложил на слугу.       Мерлин бесцеремонно поднял поднос.       — Тебе следует дать Гаюсу взглянуть на порез, — сказал он, всё ещё улыбаясь, когда остановился у двери в кухню.       Сэр Леон кивнул, и Мерлин удалился.       Ему потребовалось несколько минут, чтобы осознать важность того, что сказал ему сэр Леон. Мерлину не нравилось, что Гаюс занял его место и стал объектом мести Морганы; достаточно было того, что Ланселот взял на себя заслугу уничтожения Бессмертной армии. И всё же эти три слова казались важнее всего остального: Артур доверяет тебе.       Он всё ещё сиял, когда вошёл в покои, где был накрыт стол для Артура и Агравейна. Принц и дядя были поглощены глубокой беседой, и появление слуги осталось незамеченным. Свет был тусклым, и Мерлин решил добавить к столу ещё один медный канделябр. На Артуре всё ещё была красная рубашка, которую Мерлин выбрал для него после дневной тренировки, а на Агравейне — очередная туника, на этот раз синяя и украшенная золотой нитью. В течение дня он так часто менял наряды, что Мерлину стало жаль его бедных слуг.       Услышав тему их разговора, Мерлин случайно разлил вино из кубка Артура. Тут же на него упал раздражённый взгляд, но слуга оставался слишком сосредоточен на разговоре, чтобы беспокоиться о недовольстве господ.       — Магия рождается из четырёх стихий: земли, огня, воды и воздуха, — говорил Агравейн так, словно речь шла о погоде. — Драконы первыми смогли овладеть этими силами, а потом решили поделиться своими знаниями с людьми. Даже сегодня драконья магия считается самой древней и самой мощной. Неслучайно твой отец во время чисток стремился уничтожить драконов и их повелителей.       Мерлин не мог поверить в то, каким непринужденным тоном Агравейн рассказывал о событиях. Упоминание о повелителях драконов заставило его насторожиться.       — Драконы угрожали уничтожить Камелот, — возразил Артур. — В королевстве было полно невинных людей.       — Да, и драконы, вероятно, делали это под влиянием повелителей драконов. Поверь мне, без них миру будет лучше.       Мерлину потребовалось немало усилий, чтобы не броситься на лорда Агравейна. Он воспользовался упавшим ножом как предлогом, чтобы нагнуться под стол и взять себя в руки. Когда он поднялся, его взгляд встретился со взглядом Артура, и на мгновение ему показалось, что они оба снова остались наедине возле тех пещер и молча смотрят на мёртвое тело Балинора.       — Я знал только одного повелителя драконов, и он был хорошим человеком, — сказал принц, пристально глядя на огонь свечи.       Агравейн с задумчивым видом намазывал масло на хлеб.       — Иногда одним хорошим человеком приходится жертвовать ради общего блага, — ответил он.       — Такая цена всё равно слишком высока, — тихо сказал Артур себе под нос.       Агравейн, казалось, не был обеспокоен этим замечанием.       — Тебе ещё предстоит принимать тяжёлые решения.       — Я принимал их чаще, чем ты думаешь, — сказал принц сквозь стиснутые зубы, и Мерлин был вынужден восхититься его лицом.       Агравейн облокотился на стол.       — Неужели? — усмехнулся он. — Так скажи мне, Артур, что ты намерен сделать с Морганой, когда найдёшь её? Убьёшь ли ты её? Запрёшь её навечно в подземельях? Или сделаешь всё необходимое, чтобы положить конец этому безумию?       Мерлин изо всех сил старался молчать и держаться прямо у стены, чтобы его не попросили покинуть покои. Это определённо было то, что он хотел услышать. На самом деле он задавал себе тот же вопрос. В глубине души он понимал, что не может хладнокровно убить Моргану. Но какие ещё варианты у него были?       — Что бы ты сделал? — спросил Артур, повторяя мысли Мерлина. Слуга уловил беспокойство в голосе принца.       Лицо Агравейна стало серьёзным. Он наклонился ещё ближе к Артуру.       — Как покончить с магией? — спросил мужчина.       Артур слегка опешил.       — Это возможно? — негромко произнёс он.       Наступило короткое молчание, во время которого Агравейн принял такой таинственный вид, что Мерлин был уверен, что его сейчас выгонят. Но когда Артур стал выглядеть так, будто теряет терпение, дядя вскинул руки, вскочил на ноги и принялся расхаживать вокруг стола.       — Я долго искал их, и теперь я близок, так близок, — внезапно сказал Агравейн.       — О чём ты говоришь?       — Камни четырёх стихий, — ответил Агравейн. — Четыре камня, по одному для каждой стихии, четыре угла квадрата, установленные на земле так, чтобы их нельзя было сдвинуть с места. Если ты сможешь найти эти камни и пролить кровь волшебного существа в центре, то магия перестанет существовать.       Мерлин хотел только одного — бежать. Он хотел бежать к Гаюсу, чтобы спросить его, знает ли он об этом. Он хотел бежать к Килгарре, чтобы отругать Великого Дракона за то, что тот не рассказал ему. И всё же он не должен был уходить от Артура. Он должен был стоять позади него, чтобы в случае необходимости направить его.       Принц провёл рукой по лбу.       — Ты думаешь, эти камни здесь? — недоверчиво спросил он.       Агравейн выглядел почти обезумевшим. Он сделал несколько длинных шагов к Артуру, опираясь одной рукой на стол, чтобы говорить близко к уху принца.       — Не здесь, в Камелоте, но близко. Союзники твоего отца были близки к тому, чтобы найти их, ещё во время чистки, но в какой-то момент след оборвался, и они прекратили поиски. Я знаю это, потому что мой отец хотел, чтобы магия прекратила своё существование, но всё изменилось, когда Игрейна умерла и родился ты. Мой отец очень любил её. Её смерть почти уничтожила его, — голос Агравейна был напряженным. — Игрейна была другой. Её мать была благородных кровей, а наша — нет.       Артур выглядел ошарашенным.       — Наша?       Глаза Агравейна были устремлены куда-то вдаль, как будто он мысленно вернулся в тот, другой период своей жизни.       — Ты не знаешь мою сестру, — тихо сказал он. — Ей не нравилась жизнь, которую вела Игрейна. Она была свободной душой. Я даже не знаю, что с ней стало.       Артур удивлённо поднял брови.       — Она всё ещё жива?       — Кто знает? Она исчезла, когда умерла Игрейна. Её одежду нашли у реки. Некоторые думали, что она бросилась в воду.       — Ты так не думаешь? — с тревогой спросил Артур.       Агравейн покачал головой.       — Она была слишком умна для этого, — заключил он.       И тут же отмахнулся от воспоминаний, как от чего-то несущественного.       — Мой отец мечтал найти камни Четырёх стихий. И я осуществлю его волю. Почему бы не сделать это вместе? С моими знаниями и вашими ресурсами это возможно.       Во время речи лицо Агравейна посветлело, выделив круги под глазами, морщинистую кожу, бледный шрам на правой щеке и белые пряди волос на голове. В пляшущих тенях от свечей он выглядел старше, чем во время утренней тренировки. Он сидел на краешке своего кресла, ожидая решения Артура, и выглядел одновременно встревоженным и перевозбужденным.       — Что случится со всеми этими людьми? Что произойдёт, когда магия исчезнет?       Агравейн, не колеблясь, ответил.       — Они умрут.       Артур с такой силой толкнул свой стул назад, что весь стол затрясся, а свечи чуть не упали. Мерлин тут же бросился вперёд, чтобы не дать маленькому банкету загореться. Он в шоке переводил взгляд с Артура на Агравейна.       — Я не приемлю этого, — решительно заявил Артур.       Лицо Агравейна покраснело.       — Некоторые вещи должны быть сделаны. Это ради всеобщего блага, Артур. Как бы поступил твой отец? Но Артур уже вскочил на ноги и быстрым шагом направился к дверям. Мерлин счёл своим долгом последовать за ним.       — Твой отец хочет этого, Артур. Это твоя судьба.       Артур остановился, его рука едва держалась на дверной ручке. Мерлин попытался заглянуть ему в лицо, но принц отводил глаза.       — Что ты знаешь о моей судьбе? Я не мой отец.       Мерлину пришлось остановиться, чтобы закрыть за Артуром дверь. Когда он обернулся, принц уже быстро шёл к своим покоям. Слуге пришлось бежать, чтобы успевать за ним.       — Он перегнул палку, — сказал он, стараясь не отставать от Артура.       — Молчи, — прошипел тот сквозь зубы.       Они в тишине прошли мимо нескольких стражников и слуг. Как только Мерлин затворил дверь в покои Артура, принц поднял лежавший на столе доспех и швырнул его в стену. Мерлин даже удивился, что не ему в голову. Он давно не видел принца таким злым.       — Как я мог быть таким глупым? — кричал он во всю мощь. — Я дал ему слишком много свободы       Было больно смотреть, как Артур борется с такими суровыми реалиями. Принц продолжал расхаживать по покоям, нервно потрёпывая себя по голове, тяжело опираясь на стол, а затем снова расхаживая.       Он просто обязан был попытаться что-то сделать.       — Вы — регент. Если вы прикажете ему не искать…       — Не будь таким наивным, Мерлин, — оборвал его Артур. — Он уже ищет.       Мерлин был слегка ошарашен. — Ты знал? Артур вернулся к своему столу и с опаской опустился на стул. — Конечно, я знал. Я попросил Гвейна проследить за ним. Я просто не знал, что он искал до сегодняшнего вечера. — Все эти люди… — с трудом выдохнул Мерлин. Он даже не думал о себе. Все его мысли были о Гаюсе, Элис, Гили, всех друидах, всех волшебных существах… даже о Килгарре… — Я не позволю, — решительно сказал Артур, — но мне нужно время, чтобы всё обдумать. Мерлин позволил себе пристально посмотреть на него. В его потребности обдумывать ситуацию в такие моменты было что-то особенное. Когда Артур вырос, став похожим на настоящего будущего правителя? И почему Мерлин заметил это только сейчас? — Перестань пялиться на меня, как идиот, и принеси воды, чтобы я умылся, ладно? — неожиданно сказал Артур. Ложась вечером спать, Мерлин не мог не вспоминать о Круглом столе и о том, какую гордость он тогда испытывал. То, что он тогда увидел, казалось, вот-вот сбудется, но как бы парень ни старался, он не мог увидеть себя в этой картине. Сомнения закрались в его разум, и в ту ночь ему приснилось пустое место рядом с Артуром и Круглый стол, покрытый пылью и сломанный.