Sewn Into You

Час первый Энн поручила Гарри список обязанностей, которые нужно было разделить, чтобы переименовать Styles Designs в Anne Twist and Co. Проблема заключалась в том, что он не мог доверить их выполнение никому другому. Соглашение, которое его мать и их адвокат согласились подписать, означало, что отец получит двадцать пять процентов всей прибыли, которую они заработали под названием Styles Designs. А смена бренда не оставит отцу никаких прав на компанию: официально она будет принадлежать только Энн, и они наконец смогут оставить всю эту ситуацию позади. Альфа не мог нормально сосредоточиться, потому что хотел пойти домой. Он желал поспешить в свою квартиру и обнимать Луи до самого утра, пока не взойдёт солнце. Он ненавидел, что отправил омегу с друзьями, оставшись в этом офисе. Ненавидел, что не может отвести маленького волка сегодня в ресторан и спросить, станет ли тот его парой. Вместо этого Гарри был вынужден ждать до вечера воскресенья из-за вечеринки по случаю помолвки своего лучшего друга. Чтобы почувствовать себя немного лучше, он забронировал столик в итальянском ресторане и даже купил бутылку дорогого шампанского, которую собирался поставить на стол. Пока он сидел, продираясь сквозь юридические документы, становилось всё труднее что-либо завершить. Было такое чувство, будто волк внутри него был чем-то взволнован, и он не мог понять причину. Альфа наклонился к своему компьютеру, пытаясь игнорировать нервозность, исходящую от метки родственной души. Он прочистил горло и проверил свой мобильный, чтобы убедиться, что Луи не звонил и не писал ему. Ничего не было… поэтому он продолжил лихорадочно печатать. Гарри и его волк были согласны, что чем быстрее дело будет сделано, тем скорее он увидит своего мальчика. Но в конце концов это чувство стало отвратительным, словно каждую косточку в его теле перемололи, заставляя испытывать то, что у него не было причин испытывать. Его пронзила сильнейшая боль, от интенсивности которой даже перехватило дыхание. На мгновение он ощутил лёгкие нотки малины и красного дерева, слегка приглушившие дискомфорт. Ему казалось, что внутренний волк разыгрывает его. Луи никак не мог находиться здесь, он должен быть у Джиджи… отвлекая её от местонахождения Зейна. Гарри поднял голову, когда дверь кабинета приоткрылась с тихим щелчком, и его сердце моментально ушло в пятки. Себастьян проскользнул в кабинет, их взгляды сцепились, как в самых напряжённых моментах в фильмах. Внутри всё бушевало, его соулмейт разрывался от тоски. В теле кипела и нарастала ненависть к новому посетителю, а терпение истощалось с каждой секундой всё быстрее. — Что ты здесь делаешь? — с отвращением спросил Гарри своего бывшего, пытаясь не терять самообладания. Чтобы не выкинуть омегу из кабинета и не ринуться на поиски своего соулмейта в то же мгновение. Себастьян нервно сжимал букет роз, на который Гарри даже не хотел обращать внимания. Он не собирался принимать никакие помыслы, с которыми Себастьян решил появиться в его офисе без предупреждения после окончания рабочего дня. Особенно учитывая, что эти помыслы были с таким очевидным романтическим подтекстом. — Я просто… — тон Себастьяна был по-омежьи мягким, было очевидно, что он пытался соблазнить альфу. — Хотел увидеть тебя. Гарри с трудом сглотнул. Жжение в метке родственной души мешало ему мыслить здраво. Голову заполняли образы Луи и необходимость увидеть его, чтобы убедиться, что тот в безопасности. — Не совсем понимаю для чего, — безразлично заявил Гарри, поднимаясь со своего места. Любая работа, которую он не закончил, могла подождать. У него был соулмейт, которому явно было что-то нужно, и он беспокоился, что тот нуждался в его внимании. — Мы расстались почти год назад. — Это неправда, — усмехнулся Себастьян, придвигаясь ближе. — Всё закончилось только в марте и… Гарри остановил его рукой, не желая, чтобы даже частичка этого омеги оставила на нём свой запах. Себастьян долгое время заблуждался относительно их отношений, и это действительно было стыдно. Он мог бы быть всем, что искал кто-то другой. Всем, в чём Гарри просто не нуждался… потому что он нашёл всё это в Луи. Омега, казалось, понял намёк в тот момент, когда Гарри начал спешно запихивать файлы в свой рюкзак. — Подожди! — торопливо произнёс Себастьян, в его голосе больше не было той уверенности, с которой он вошёл в кабинет. — Давай просто… сходим куда-нибудь и выпьем вместе. — Нет, — моментально отрезал Гарри, продолжая в темпе собирать свои вещи. — Мы можем встретиться завтра утром за кофе? — продолжил уговоры омега. — Я могу прийти к тебе и приготовить те вафли, которые ты лю- — НЕТ, СЕБАСТЬЯН! — боль была уже невыносимой, нужно было срочно найти Луи, и у него совершенно не было желания участвовать в этих глупых играх. — Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! — наконец закричал омега, потеряв терпение после второго отказа. — Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ- — Я уже говорил тебе, — прохрипел мужчина сквозь стиснутые зубы. — Что я не чувствовал того же самого… и никогда не почувствую. — Ну, его же ты ведь тоже не любишь, так что… — Прости? — искренне оскорбился Гарри. — Мои отношения с Луи — совершенно не твоё дело. — Ты его не укусил, — самоуверенно выплюнул Себастьян. — Очевидно, что ты его не хочешь… а мы были СЧАСТЛИВЫ! — Счастливы? — мрачно усмехнулся Гарри, вспомнив тот кислый привкус, появлявшийся на языке каждый раз, когда они целовались, неспособность полностью раздеть омегу из-за ужаса от вида чужого имени на его коже, постоянные порывы внутреннего волка отыскать ту душу, которой он поклялся в верности много жизней назад. — Я был НЕСЧАСТЛИВ! — закричал Гарри в ответ. — Ты НЕ мой. Я НЕ твой! Этот разговор был пустым. У них уже был невероятно похожий спор в тот последний раз, когда Гарри был с ним. Себастьян произнёс эти же самые три слова, находясь в его объятиях, и Гарри просто… огрызнулся. — Ты не Луи, — пробормотал он тогда, выскальзывая из постели. — И я не могу полюбить кого-то, кто не он. Он помнил, как ушёл с расстёгнутой рубашкой и ремнём, зажатым в руках, не произнеся больше ни слова. Даже будучи таким ужасным, каким он был той ночью, он имел в виду то, что сказал — и всё ещё делал это. У Луи была его преданность, и так будет всегда. Но с его парнем было что-то не так, и если боль в ключице, отдающая в позвоночник, имела какую-то серьёзную причину, то ему было крайне важно отыскать его и как можно скорее. — Ты НЕ ХОЧЕШЬ его! — отчаянно прокричал Себастьян, швырнув букет на стол, отправляя несколько лепестков на пол и тем самым вытаскивая мужчину из своих мыслей. — Спарь меня! Ты же знаешь, что хочешь этого! — ПОШЁЛ ВОН! — взревел альфа. Всего одна только мысль об укусе кого-то другого заставила его волка одержать верх. Он больше не собирался это терпеть. Гарри разорвал эти отношения несколько месяцев назад, совершенно не собираясь возвращаться. Было даже смешно, что омега думал, будто у него имелись какие-то рычаги давления на Луи в его жизни. — Если ты снова выкинешь подобное дерьмо, то я не буду думать дважды, прежде чем подать заявление о сексуальном домогательстве в отдел кадров и уволить тебя… Ты НЕ имеешь права приходить и говорить мне, что я чувствую, или иметь мнение о моих отношениях! Губы Себастьяна задрожали. Но у альфы больше не осталось жалости. — ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛ?! — Да, альфа, — пролепетал омега, слёзы хлынули из его глаз, прежде чем он спешно выбежал из кабинета. Гарри заставил себя сделать три длинных медленных вдоха. Ему нужно было дождаться, пока бывший покинет здание и уйдёт достаточно далеко, чтобы он мог добраться до своей машины, не подвергаясь нежелательной встрече снова. Поэтому он достал телефон и набрал номер Луи. Когда он попал на голосовую почту, он сбросил вызов и попробовал снова. И снова. Он вышел из кабинета, запер за собой дверь, продолжая попытки дозвониться до омеги. Подойдя к лифту, Гарри снова попал на автоматическую систему голосовых сообщений. Он позвонил ещё раз. Покидая здание, он ни на минуту не прекращал звонить, вновь и вновь слушая пустые гудки. Он попробовал ещё раз и снова и ещё раз. Его уже ничего не сдерживало, когда он со всей силы захлопнул дверцу машины и нажал на контакт Зейна. Ему нужно было услышать хоть чей-то голос, кого-то, кто мог бы сказать ему, что с Луи всё хорошо. Потому что внутренние чувства говорили ему, что что-то было ужасно неправильно. Руки начали трястись, когда он был вынужден снова слушать звук гудков. Казалось, что структура его души рушится, превращаясь в кучу щебня у его ног, и он не мог понять почему. И тогда Зейн наконец ответил: — Хей, что… — Ты с Луи? — прервал он радостное приветствие своего лучшего друга. — Он мне не отвечает, и что-то не так! — Ладно, ладно… расслабься, — пробормотал Зейн. — Мы с Лиамом только что подъехали, я уверен, что всё в порядке. Он замолчал, и Гарри услышал, как на заднем плане захлопываются двери машины. — Джиджи прислала мне фотографию двух открытых бутылок вина и целой тонны еды… Ты, наверное, просто чувствуешь, как он пьяно плачет из-за того, что ты идиот. — Сейчас не время напоминать мне о моём идиотизме, Зейн, — проворчал Гарри. Он был почти уверен, что причиной того, что он чувствовал, не были просто пьяные слёзы. — Да расслабься, сумасшедший, — смешливо заявил Зейн. — Он здесь, он выглядит норм… — Зейн оборвал себя на полуслове и затих. Приглушённые звуки и помехи, которые он слышал, не помогали ему обрести спокойствие, в котором он так нуждался. Затем на заднем фоне раздался душераздирающий вопль Луи. — Я ненавижу его! Ненавижу! — Гарри услышал, как соулмейт сделал глубокий вдох, который прозвучал болезненно. — Я его, блядь, ненавижу! Когда голос Зейна вернулся, он звучал так, словно изо всех сил старался говорить тихо, чтобы его не услышали все, кто находился с ним в одной комнате. Его тон был неистовым. — Какого хрена ты натворил? Какого хрена ты натворил, Гарри? — Я не знаю! — защищаясь, произнёс Гарри. — Я уже еду. — Не думаю, что это хорошая… Гарри не дал Зейну возможности закончить предложение. Он повесил трубку и выехал со стоянки, намереваясь добраться до дома друга в рекордно короткие сроки. Поездка была размыта. Сердце колотилось с невероятной скоростью, отчего кожа покрылась холодным потом. Что произошло с тех пор, как Луи, счастливый, уехал из Styles Designs в сопровождении Джиджи и Габи? Что, Луи думал, он сделал? Что, чёрт возьми, происходит? Прямо перед местом, где Гарри припарковал свою машину, стоял знак «Парковка запрещена». Но ему было наплевать. Он заплатит штраф, заберёт машину со штраф-стоянки, если это будет означать, что с Луи всё будет в порядке и что всё это — просто огромное глупое недоразумение. Он был всего лишь на полпути к двери Зейна, когда она распахнулась и оттуда выбежал ужасно разгневанный альфа. — Сколько же у тебя, блядь, наглости, чтобы явиться сюда, — глаза Лиама были тёмными, а лицо пылало от ярости. Он приблизился со сжатыми кулаками, заставляя Гарри сделать несколько осторожных шагов назад. — Лиам! — Зейн бежал прямо за ним, каким-то образом умудрившись встать между альфами, прежде чем один из них успел бы нанести удар другому, прежде чем Лиам столкнул бы Гарри со ступенек. — Успокойся, мужик! Лиам не обращал внимания на руки, которые пытались удержать его от мужчины, чьё лицо он хотел изуродовать. — Спать с кем-то другим! Ты — грёбаная шлюха! Он — твоя родственная душа, ты, мудила! — Что? — глаза Гарри лихорадочно метались то в одну, то в другую сторону от открытой двери и мужчины, от которого несло так, будто он был готов убивать. Это было похоже на кошмар: он стоял там, пока его отчитывали за то, чего он не делал. — Спать с кем-то? Я не собираюсь спать с кем-то другим. — Твой тупой чёртов бывший омега? — усмехнулся Лиам, его тело придвигалось всё ближе и ближе к Гарри с каждым словом, которое слетало с его языка. — Луи видел, как он вошёл в твой кабинет, ты собираешься назвать его лжецом? Чёрт. Подумал Гарри. Луи был там, его нос не обманывал, он действительно учуял его. — Ты один из этих альф, да? — продолжал напирать Лиам. — Всегда хочешь получить больше, чем тебе положено? Весь этот кричащий спор посреди тёмной улицы казался ему нелепым. Он оглянулся на широко открытую дверь дома Зейна и двинулся, чтобы отыскать единственного человека, который действительно волновал его в этот момент. Он преодолел лестницу в два шага и лихорадочно оглядел пространство коридора. Он шёл по следу запаха Луи. — ЛУИ! — крикнул Гарри в тишину пространства, отчаянно желая увидеть мальчика. — Я этого не делал, детка! Клянусь! Когда он вошёл в гостиную, то застал одну из самых шокирующих картин, которые ему когда-либо приходилось видеть. Габи и Джиджи держали Луи с двух сторон, лицо мальчика лежало на плече Джиджи. Обе девушки делали всё возможное, чтобы подвести его к лестнице, пытаясь удержать рыдающую кашу, в которую превратился его Омега. — Лу, — хрипло прошептал Гарри. — НЕТ! — внутренний омега Луи вырывался наружу, визжа и выцарапывая себе путь сквозь трещины души, делая Гарри ещё слабее и останавливая его на месте. — Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! Я НИКОГДА НЕ ХОЧУ ТЕБЯ СНОВА ВИДЕТЬ! — Луи изо всех сил старался удержаться на ногах, контролируя прерывистое дыхание. — Я УХОЖУ! Слова, словно острые ножи, насквозь пронзили грудь Гарри, сжимая и раздавливая сердце, превращая его в ничто. Тело онемело в тот самый момент, когда он понял, что Луи действительно имел это в виду. Он действительно хотел этого. Луи никогда больше не хотел его видеть. Собственный волк заставил его качнуться вперёд, отчаянно желая вернуть верность омеги. Он испытывал отрицание, словно не мог принять бурю, которая закручивалась вокруг него и вокруг их душевной связи. Он должен был заставить Луи поверить, что это лишь глупое недоразумение. Должен заставить снова довериться ему. — Нет, детка, нет… — трясущимся голосом произнёс Гарри, шагая в сторону своей пары. Внезапно он почувствовал, как две крепкие руки надавили ему на грудь, удерживая на месте. Он тут же посмотрел на источник, наткнувшись на глаза своего друга. — Гарри, — напряжённо пробормотал Зейн, — Тебе… нужно уйти отсюда. — Нет, — само это слово отняло у Гарри весь кислород, любая энергия, потраченная на то, чтобы выйти из этих дверей без Луи, была пустой тратой. — Я не могу… не без него. — Как будто это имело значение час назад, — огрызнулся Лиам, направляясь к девушкам, которые всё ещё пытались сделать хотя бы один шаг с весом Луи. — Тебе нравится вставлять свой узел в любого, кто согласится? Внутренние муки Гарри усилились от очередного душераздирающего вопля, раздавшегося от Луи, у которого подогнулись колени. Всем телом он опёрся на Габи в поисках поддержки. — Лиам, — вмешалась она, и её голос напрягся под тяжестью мальчика. — Всё уже и так достаточно плохо, прекрати. — Ты мог бы мне сказать! — закричал Луи, захлёбываясь от слёз. Гарри отчаянно пытался вырваться из хватки лучшего друга, чтобы добраться до омеги, который был так явно расстроен и нуждался в нём. — …мог бы сказать мне, что не хочешь меня! — боль, отражавшаяся в голубых глазах, била сильнее всего. — Я бы оставил вас двоих, чтобы вы наслаждались своим блядским «жили они вечно и счастливо». — И жили они долго и счастливо, Лу, — прошептала Габи. — Да какая разница! — завопил Луи, глядя на подругу. — Я этого не заслужил… как бы… как бы глупо я ни вёл себя… Гарри продолжал бороться с Зейном, и сильнейшее желание ударить его, чтобы дотянуться до своего мальчика, назойливо зудело во всём теле. — Пожалуйста, Луи, пожалуйста! — умолял он. — Пожалуйста, просто выслушай меня… Это не то, чем кажется… Ты бы почувствовал это! Ты бы почувствовал это, если бы я спал с ним! Я этого не делал! Малыш, пожалуйста! Жгучее отчаяние начало оседать на его костях. — Я люблю тебя! Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! — ХВАТИТ! — взревел Лиам, присоединяясь к Зейну в удержании Гарри от того, чтобы добраться до плачущего омеги. — Ты не имеешь права так манипулировать им! Ты сделал свой выбор, теперь мирись с ним! Кислород не попадал в лёгкие, словно тело забыло, как ими управлять. С каждым шагом назад Гарри чувствовал, будто растворяется в воздухе. Особенно сейчас, когда его уносило всё дальше и дальше к входной двери и ему оставалось лишь наблюдать, как девушки потащили ослабевшее тело Луи вверх по лестнице. — Нет! НЕТ! — кричал он, пытаясь найти хоть какой-то рычаг, сражаясь в одиночку против двух альф. — Пожалуйста, Зейн, — взмолился он, осознавая, что его голос ломается, когда холодный осенний воздух подул ему в спину. — Пожалуйста! Ты же знаешь, я этого не делал! Я так долго его любил! Ты же знаешь это… Взгляд друга смягчился, и в нём читалось нечто вроде сожаления. — Пожалуйста, — прошептал Гарри, его глаза затуманились от слёз, которые он больше не мог сдерживать. — Пожалуйста, просто дайте мне поговорить с ним… Я этого не делал! Я бы не стал! Я… — Иди домой, Гарри, — настаивал Зейн. — Будет лучше, если мы дадим всем немного пространства. — Нет! НЕТ! — в момент, когда дверь начала закрываться, он понял, что проиграл эту битву. — НЕТ! — эхо хлопка двери разнеслось по пустынной улице, заставив всё внутри взорваться. Альфа трижды ударил кулаком по дереву, безнадёжно пытаясь добраться до своего Омеги. — ЛУИ! — он выкрикнул его имя, желая, чтобы тот появился перед ним. Сильные рыдания сотрясали тело, пока он безвольно скользил вниз по дверному проему. — ПОЖАЛУЙСТА! Гарри с трудом вытер слёзы, непрерывно текущие по лицу, поскольку боль в его сердце и мучительная боль от метки родственной души только подливали масла в огонь. Свет на крыльце над ним погас, напомнив, что его присутствие здесь было нежелательно. Энергия истощилась ещё больше, когда он положил руку на имя, которое будет любить до последнего вздоха на этой бренной земле. Гарри задался вопросом, пока сидел там: была ли смерть ближе, чем когда-либо прежде. Альфа долго оставался на крыльце, уперев голову в дверь дома друга и позволяя ветру покрывать кожу холодом. Он оставался, пока низкая температура не заглушила стеснение в разбитом сердце и боль в растерзанной душе. Он провёл тыльной стороной ладони по своему сопливому носу в тот самый момент, когда до него донёсся знакомый стук. Он поднял глаза и встретился взглядом со своей матерью, которая смотрела на него так, словно её сердце разрывалось на части. — Что ты здесь делаешь? — спросил он, шмыгая носом и изо всех сил стараясь взять себя в руки. — Зейн позвонил мне, — тихо заговорила Энн, медленно поднимаясь по лестнице. — Сказал, что посчитал, что это лучший вариант, чем полиция, — прошептала она, садясь рядом с сыном и кладя голову ему на плечо. — Сказал, что хочет, чтобы ты покинул его собственность. — Я не могу оставить его здесь, — голос альфы сорвался, когда он почувствовал руку матери на своём плече, притягивающую его ближе. — Не могу. — Не думаю, что у тебя есть выбор, дорогой, — Энн начала укачивать сына. — Луи нужно время. — Я не могу! — закричал Гарри в грудь матери, и из его опухших глаз снова хлынул поток слёз. — Я не могу! Низкий гул ветра, проносящегося сквозь деревья, заставил его мать вдрогнуть. Ночь опустилась на плечи тяжким грузом, и поздний час заставлял его чувствовать себя усталым и хрупким. — Если я чему-то и научилась в этой жизни, — тихо начала Энн, — так это тому, что судьбу никогда нельзя испытывать… потому что она всегда побеждает. Слова выходили из неё как туман, бесследно растворяясь в густой темноте вокруг них. — Луи вернётся к тебе… Не знаю, сколько времени это займёт… Но он вернётся. — Это… то, что произошло с тобой? — Гарри поднял глаза с плеча матери, не отрывая щеки от такого родного тепла её тела. Энн грустно улыбнулась, глядя на свои колени. — Да, — последовала долгая пауза. — Я встретила Робби, когда тем летом ездила в Италию… Пыталась игнорировать свои чувства к нему. Я хотела жить с твоим отцом, но нам просто не суждено было быть вместе. В конце концов я не смогла больше это сдерживать… и я просто… не могла быть без него. Это признание заставило его заплакать ещё сильнее, он рыдал на груди матери, как делал это, когда был маленьким мальчиком. Её ласковые руки гладили спину круговыми движениями, стараясь как можно лучше утешить его измученное состояние. — Я этого не делал, мама! Я этого не делал! — выдавил он сквозь рыдания. — Я ему не изменял. — Чш, — материнские инстинкты проснулись, и она начала слегка покачивать его из стороны в сторону. — Я знаю, детка, я знаю… но тебе нужно дать ему время. Он продолжал рыдать, пока всё тело было охвачено печалью. — Он вернётся, — прошептала Энн, целуя его в макушку. — Они всегда возвращаются. Гарри снова заплакал, позволяя матери прижать его к своей груди. Он закрыл залитые слезами глаза, и в сознании начали проигрываться образы омеги, словно заезженная пластинка, только подсыпая соль на раны. Воспоминания о его смехе, ощущении его тела, прижатого к нему, когда они обнимались в ранние утренние часы, море синевы, которое бушевало в радужках его бесконечно прекрасных глаз. Не было большей боли, чем чувство, будто он потерял его навсегда. Чувство, что Луи действительно имел это в виду, когда сказал, что больше никогда не захочет его увидеть, что он никогда не позволит ему снова полюбить себя. — Давай, дорогой, — сказала Энн, вставая. — Давай я отвезу тебя домой. Он снова зарыдал, сопротивляясь каждому движению матери, которая пыталась поднять его с ледяного пола. — Ты обещаешь, — взмолился он. — Ты обещаешь, что он вернётся ко мне? Энн задумалась на мгновение, поднимая его на ноги. Она осторожно повела их вниз по лестнице, подальше от родственной души, подальше от единственного человека, которого Гарри когда-либо любил. — Ты не можешь бросить вызов судьбе. Чему быть… того не миновать. В своём ослабленном состоянии он позволил матери проводить себя до машины, посадить на пассажирское сиденье и уехать. Он уставился на таунхаус, в котором оставил свою вторую половинку, шепча слова, предназначенные только Луи и никому больше: — Я люблю тебя, — с болью сглотнул он. — Пожалуйста, вернись ко мне.