Sewn Into You

Каким-то образом Луи взял на себя ответственность отвлечь Джиджи на вечер, чтобы предоставить Зейну возможность разобраться с последними необходимыми делами по подготовке к помолвке. Что бы за встречу Энн ни затеяла с руководителями, она продолжалась весь остаток рабочего дня, и Луи пришлось в одиночку работать над отчётами о продажах за предыдущий месяц. Когда участники совещания покинули конференц-зал, все руководители выглядели напряжёнными и измотанными, от них веяло затхлым воздухом и горелыми феромонами. Луи был расстроен, когда его Альфа подошёл к нему, взял папку, заполненную проанализированными отчётами, и пролистал её, даже не удостоив его своим вниманием. Это длилось около тридцати секунд, пока Зейн не начал умолять как-нибудь отвлечь Джиджи, чтобы он мог покончить с последними приготовлениями к помолвке. Судя по всему, Джиджи пришлось поститься большую часть дня из-за фотосессии в центре города, в которой она сегодня принимала участие. В тот самый момент, когда Зейн буквально умолял об одолжении, она уже ехала в такси, настаивая, чтобы после работы её отвезли за гамбургерами и замороженным йогуртом. Зейн лихорадочно стучал пальцами по экрану телефона, отвечая, что не сможет её забрать, и от отчаяния признаваясь Луи, что если тот не поможет ему и он сам заберёт Джиджи, то они пойдут домой и займутся сексом, из-за чего он пропустит встречу с ювелирами, что приведёт к несостоявшейся помолвке. Омега не упустил из виду, как Гарри ухмыльнулся во время комментария о сексе, делая вид, что просматривает отчёты, на которые Луи потратил весь день. Все альфы были одинаковыми: изголодавшимися по сексу и, по-видимому, эмоционально неуравновешенными животными. В этот момент у него возникло сильнейшее желание протянуть руку и зарядить Гарри подзатыльник, затем продолжать настукивать до тех пор, пока улыбка на лице того не исчезнет и не станет ​​как у виноватого ребёнка, которого застукали с рукой в ​​банке с печеньем. Однако Зейн не обращал ни на что внимание, продолжая погружаться в тревожное отчаяние. Именно по этой причине сейчас Луи сидел на полу в гостиной Джиджи и Зейна и смотрел бессмысленное реалити-шоу о двенадцати одиноких альфах и двенадцати одиноких омегах, живущих вместе в одном доме в течение шести недель. Каким-то образом Гарри выпутался из львиной доли задач по привлечению клиентов, но всё же был вынужден задержаться на работе из-за длинного списка новых обязанностей, приобретённого на чрезвычайном собрании. И если бы Габи не предложила Лиаму подвезти Луи на другой конец города, то Зейн оказался бы примерно в тридцати секундах от обрушения полномасштабной истерики на лучшего друга. Луи пришёл к выводу, что кудрявый альфа был не только дерьмовым соулмейтом, но ещё и дерьмовым другом. Однако был чертовски хорош в постели, и этого нельзя было отрицать. Действительно жаль, что это единственное, хоть и фантастическое, положительное качество Гарри. Воспоминание об узле заставило Луи сделать жадный глоток вина. В любой другой вечер он бы предпочёл пиво: алкоголь, который обычно заставлял его чувствовать себя мужчиной. Однако девушки настояли на винных посиделках. Он никогда бы в этом не признался, но опьяняющий кайф от розового вина наступил гораздо быстрее и сделал его гораздо более хихикающим, чем от любого бутылочного пива, которое он когда-либо пробовал. Гораздо эффективнее. Луи старательно делал вид, что его не волновала сюжетная линия о действительно сексуальном альфе и умном и дерзком парне-омеге. Однако в тот момент, когда Айзек-альфа сообщил Томми-омеге, что любит его, Луи покончил с этим. — Да ладно, — закатил глаза Луи, обращаясь прямо к телевизору. — Как будто мы поверим, что ты действительно его любишь. Он почувствовал сильный удар по затылку декоративной подушкой. — Ты можешь заткнуться, мистер ненавистник родственных душ? — простонала Джиджи. — Некоторые из нас здесь пытаются заесть свой стресс. Ах да. По дороге к дому Джиджи они раскошелились в каком-то местном ресторане и накупили огромное количество еды, которая никому из них не была нужна, но которую они планомерно уничтожали. — Да все же мы знаем, что он это не всерьёз! — теперь за него говорило розовое вино, когда он потянулся и стащил одну из упаковок жареной картошки. — Он просто хочет засунуть свой узел в его задницу. — Прекрати проецировать чувства по поводу своих отношений на шоу, ты, идиот, — подключилась к беседе Габи. — Мои отношения? — усмехнулся Луи. — С каких это пор я состою в отношениях? Девушки на диване в унисон застонали, затем переглянулись и сделали вид, что его вообще нет в комнате. — Габи, — раздражённо вздохнула Джиджи. — Когда Луи начал работать в Styles Designs? — Эм, — Габи притворно-задумчиво постучала себя по подбородку. — В прошлый понедельник. — Так… и тогда же он встретил Гарри, да? Свою родственную душу? — Ага, — кивнула омега. Затем она перевела взгляд на Луи. — Вы в отношениях с прошлого понедельника… Гарри не просто хочет тебя повязать. Вы родственные души! Пробуди свою омегу, и хватит уже ныть. — Аминь, сестра, — девочки чокнулись бокалами в знак солидарности. — Пробудить свою омегу? — он уставился на своих подруг, повернувшись так, чтобы теперь смотреть на них, а не на телевизор. — Что, чёрт возьми, это должно значить? Лишь по одному синхронному вздоху, вырвавшемуся у них обеих, он понял, как же сильно им надоел. — Лу, — наконец ответила Джиджи, стараясь говорить как можно мягче. — Вы необязательно являетесь типичной парой соулмейтов. — Да что ты говоришь, — саркастически усмехнулся Луи. — Эй! — строго отчитала его Габи. — Не умничай… мы тут пытаемся тебе помочь, вообще-то. Он драматично закатил глаза, но замолчал и сделал большой глоток вина из своего бокала, не желая создавать ещё больше проблем. — Большинство омег настолько прилипчивы к своим альфам после первой встречи, что для них быть укушенными — это почти как утешение. Ты же далеко не прилипчивый омега, которому постоянно нужна поддержка Альфы. — Ты уверена в этом? — подумал Луи, делая очередной, такой необходимый глоток алкоголя. — Вот почему ты должен сказать Гарри о своём желании быть укушенным. Он громко застонал, а его ноги выпрямились, когда потолок принял на себя основной удар его страданий. — Ты такой драматичный, — безэмоционально усмехнулась Габи. — Неужели это так сложно — спросить его? Сказать, — её голос понизился на несколько октав. — «Эй, Гарри… ты и я? Мы буквально созданы друг для друга. Так почему бы нам не перестать быть идиотами и не сделать это навсегда». — Ну, — прервала Джиджи подругу, прежде чем сделать глоток вина. — Это уже навсегда… но ваши тела в этой жизни тоже должны взять на себя обязательства. — Итак, — Луи наблюдал, как жидкость кружится в его стакане, пока он делает маленькие круги в воздухе. — Вы хотите сказать, что если бы я был достаточно эмоциональным и нуждающимся, то Гарри бы меня уже укусил? — ДА! — воскликнули они, как будто ему наконец удалось разгадать очень сложную головоломку. Затем Джиджи продолжила: — Я буквально вчера говорила об этом с Зейном… Гарри, должно быть, почувствовал зерно сомнения в тебе, иначе его волк уже бы тебя пометил. — Да-а, — с энтузиазмом согласилась Габи. — Не так уж легко альфам игнорировать желания своих омег. Если бы ты был на сто процентов уверен, что хочешь его, то он бы не смог устоять. — Всё дело в тебе, крошка-Лу, — поддразнила Джиджи, прежде чем сделать ещё один глоток. — Так было всегда. Этот разговор постепенно заставлял Луи чувствовать давление стен. — Это та же причина, по которой Гарри, вероятно, смог так долго держаться от тебя подальше после встречи, — заявила Джиджи так, словно это очень важное умозаключение. — И только когда тот альфа напал на тебя в баре, Гарри наконец сдался. Габи кивнула, соглашаясь со словами подруги. — В тот момент, должно быть, всё изменилось для тебя… для твоего волка… и Гарри больше не мог это игнорировать. Джиджи хихикнула, от пузырьков в её стакане исходило явное игривое настроение. — Да, общество хочет, чтобы мы верили, что вся власть у альф, но когда дело доходит до сути, омеги правят миром. — Омеги управляют своими альфами, — радостно поправила Габи. Джиджи опустила голову, ласково улыбаясь подруге, которая сидела совсем рядом. — О, да… Так и есть. Луи тоже хихикнул. Он был по непонятной причине счастлив, и даже немного воодушевлён. Он наполнил себе ещё один бокал. Затем завернулся в одеяло и, откинувшись на спинку дивана, стал смотреть очередной сюжет телешоу, где две омеги пожирали глазами одного и того же альфу. На экране появилась сцена на пляже: шеренга накачанных и подтянутых альф выходили из воды. С губ всех троих омег сорвался единогласный стон. — Ладно… — начала Габи. — Обычно я так не реагирую, но, чёрт возьми, она горяча. Габи говорила о женщине-альфе, которую показывали крупным планом: её темные волосы струились по плечам, а подтянутое тело красиво блестело на закате. — Я бы позволила ей повязать меня узлом, — согласилась Джиджи, отправляя в рот большущую горсть чипсов. Луи весело рассмеялся в бокал, из которого весь вечер потягивал игристое вино. Однако его мысли ни на минуту не задерживались на горячих альфах с экрана, они продолжали возвращаться к Гарри и произошедшим с момента их встречи событиям. Он отчётливо помнил ту ночь, когда Джеффри последовал за ним, словно за добычей, когда он лишь отлучился пополнить запас чековой бумаги. Как грубо мужчина затащил его за воротник рубашки в грязный туалет, как болезненно прижал к стене, словно игрушку. В одно мгновение Луи так ясно увидел лицо Гарри в своём сознании, когда мерзкие ручища Джеффри блуждали по его телу. Он вспомнил тот самый момент, когда впервые действительно захотел альфу, когда по-настоящему нуждался в нём. Он снова отпил вина, затерявшись в глубинах своих воспоминаний. Он перебрал все основные вехи их отношений и смог отметить их галочками. Ночь, когда Гарри привёз его к себе домой; первый раз, когда они обнимались на диване; их первый поцелуй; первый секс — всё это, каждый отдельный момент, предшествовало готовности Луи к тому, чтобы это произошло. Всё это время Луи топал ногами по поводу того, что Гарри никогда не проявлял инициативы… но именно он был тем, кто удерживал их от всего, чего сам же и хотел. Если это правда… то что мешало ему полностью открыться перед Гарри, когда дело касалось спаривания? Он открыл было рот, чтобы заговорить, но тут же закрыл его. В голове кружился миллион вопросов, и ни один из них он не мог сложить в одно внятное предложение. Пока он сидел там в попытке угнаться за мыслями, мелькающими в голове, и пытался понять ту часть себя, которая удерживала его вторую половинку от укуса, его наконец осенило. — Я… боюсь влюбиться, — громко констатировал Луи, отставляя бокал с вином на журнальный столик перед собой. — Что? — рассеянно переспросила Джиджи, отвлекаясь от реалити-шоу и переключая своё внимание на друга. — Я боюсь влюбиться, — повторил Луи, не отрывая взгляда от ковра, на котором сидел. — Хм, — задумчиво произнесла Габи. — Мне казалось, что мы уже прошли это осознание, но если ты хочешь вернуться к нему, то это тоже нормально. — Нет, нет, — Луи подскочил, внезапно почувствовав себя не в состоянии находиться в одном положении, и начал мерить шагами небольшое пространство. — Я боюсь влюбиться в Гарри… Вот почему он не укусил меня. Я боюсь, что он завладеет моей жизнью и превратит меня в какую-то маленькую послушную омегу. Я знаю, что он способен на это… И я боюсь такого исхода. — Ты же знаешь, что так не бывает, да? — спросила Габи. — Посмотри на нас… Мы обе спарены, и мы всё равно ходим на работу, у нас есть друзья, и мы можем делать всякие вещи без наших альф. — Но, — Луи нервно провёл дрожащей рукой по волосам. — Вы… счастливы? Как вы не чувствуете, что что-то упускаете? — Лу, — Джиджи сделала то самое лицо, которое делают омеги, когда их сердца переполняются сочувствием и любовью. — Конечно, мы счастливы. — Вы не, — он замолчал всего на долю секунды, — чувствуете, что вас контролируют или что вы потеряли свою независимость? — Нет, — легко и искренне рассмеялась Габи. — Я так же независима, как и всегда. Я просто не сплю с людьми, которые не Лиам. — Да, — кивнула Джиджи. — И… — теперь настала её очередь задуматься над следующими словами, нежность в её взгляде была всё такой же очевидной. — Быть ​​влюблённым — это не слабость, Лу. Это как, честно говоря, наверное, одна из самых пугающих вещей… доверить кому-то своё сердце… свою душу… своё будущее… Луи глубоко вздохнул от ощущения, что его наконец слышат и понимают, пока он перебирал все мысли, посетившие голову с момента встречи с Гарри. — Но ты просто находишь этого человека, понимаешь? — Джиджи улыбнулась, глядя на полупустой бокал вина в своих руках. — И ты должен довериться, даже несмотря на то, что у него есть все возможности разбить твоё сердце, у него также есть возможность держать его в своих руках, не раздавливая кончиками пальцев… и никогда не причинять вреда. Габи согласно кивнула. — Влюбиться — это один из самых смелых поступков, которые ты только можешь совершить. Джиджи протянула руку и захватила Габи в свои объятия, на их лицах засияли счастливые улыбки. — Блядь, — пробормотал Луи, и его сердце забилось с удвоенной силой, заходясь в аритмии в грудной клетке. Он хотел всего этого, хотел любить Гарри и научиться быть хорошим омегой, который умеет готовить и убирать. Он хотел планировать вечеринки по случаю помолвки и выбирать цвета для детской, будучи беременным. Он хотел Гарри. Он просто надеялся, что Гарри позволит ему сделать всё остальное, что он хочет. Луи также хотел что-то изменить. Он хотел сделать что-то значимое со своей жизнью, что привело бы к изменениям в политике, которая держала омег в угнетении. Он хотел помочь малышам, которые оказались в том же затруднительном положении, в котором когда-то был он сам, сражавшийся с жестоким миром в одиночку: один родитель бесповоротно покинул этот мир, а другой вообще никогда не существовал в его жизни. Он хотел, чтобы его действия внесли долгосрочные изменения в мир, в который он приведёт своих детей. Он не хотел быть помощником своего Альфы до конца своей жизни. Он не хотел выбирать. Поддержит ли его Гарри в этом? Позволит ли Гарри ему уходить и менять мир на протяжении дня, а после — возвращаться домой и искать утешения в его больших и сильных руках по вечерам? Единственный способ узнать это — спросить самого альфу. — Мне нужно поговорить с Гарри, — тут же воскликнул Луи. — Мне нужно поговорить с ним. — Очень вовремя, чёрт возьми, — Габи подняла бокал в воздух, словно произнося тост. — Тебе потребовалась целая вечность, чтобы понять это. Джиджи толкнула Габи локтем, из-за чего та пролила немного вина ей на рубашку. Луи было всё равно: единственное, что крутилось у него в голове, когда он потянулся за курткой на диване, — помнит ли он, как вернуться в Styles Designs оттуда, где он сейчас. — Воу, воу, — заявила Джиджи, слезая с дивана и вставая, чтобы столкнуться с омегой, который слишком поспешно надевал пальто. — Ты уже уходишь? Луи замер, пытаясь застегнуть молнию. — Да, Джи, — нетерпеливо пропыхтел он в ответ, старательно орудуя застёжкой. — Разве ты бы не торопилась рассказать Зейну о своих чувствах, если бы провела одиннадцать дней без укуса? Лица обеих его подруг исказились, дав понять, что даже сама мысль об этом причиняет им боль. — Именно так, — фыркнул он, направляясь к двери. — А теперь, если вы меня извините, мне нужно трахнуть родственную душу. — Так держать, Лу, — ободряюще прикрикнула Габи со своего места на диване. — Давай сразу к делу! — Напиши мне, когда доберёшься, чтобы я знала, что всё в порядке и ты в безопасности, — с опаской произнесла Джиджи, от беспокойства скручивая свои руки. — Боже, да Гарри же прибъёт меня, если узнает, что я позволила тебе идти туда одному. Луи приободряюще положил руку на плечо своей подруги. — Со мной всё будет в порядке… Я большой и сильный омега… И, кроме того, он забудет об этом сразу же, как только я скажу ему о вечерних планах на укус. Джиджи улыбнулась. — Да, ты прав. Но пообещай, что напишешь мне. — Хорошо, — он закатил глаза из вредности, но в остальном был благодарен за заботу. — Я обещаю… Теперь, пожалуйста, могу я уже идти? Джиджи схватила его за плечи и внимательно осмотрела, словно заботливая мамочка, впервые выпускающая своего птенчика из гнезда. — Просто дай мне взглянуть на эту голую шею в последний раз! Он мягко оттолкнул её от себя и, смеясь, начал спускаться по ступенькам таунхауса Зейна и Джиджи. — Я люблю тебя! — раздался её голос в холодном ночном воздухе. — Сделай так, чтобы мамочка гордилась тобой! — Отвратительно, — пробормотал Луи себе под нос, пока ноги уводили его всё дальше и дальше от подруг. Все три квартала, которые он преодолел, чтобы добраться до Styles Designs, он улыбался как идиот. Его волк наконец обрёл долгожданный покой, его разум наконец обрёл покой, всё в нём пришло в согласие и равновесие впервые в жизни. Он отыщет способ стать ценным омегой в обществе и дома. Он мог бы уравновесить чаши весов. Он мог бы это сделать, особенно с таким альфой как Гарри. Повернув за угол и войдя в тускло освещённое здание Styles Designs, он отправил Джиджи короткое сообщение, в котором сообщил, что его не похитили и не покалечили во время короткой прогулки до места работы. Как только он нажал кнопку восемнадцатого этажа, он начал думать обо всех моментах, которые должен упомянуть в этом маленьком признании в любви к Гарри. Как он хотел быть независимым, но также как хотел быть связанным с ним навсегда, как он, конечно же, не планировал оставаться его помощником до конца своей жизни, но всё ещё хотел видеть его каждый день, как сильно он… Двери открылись, и на мгновение ему показалось, что глаза его обманывают. Конечно, не могло быть, чтобы… Себастьян шёл по тёмному коридору административного этажа с большим букетом роз в руках. Нет… нет… нет. Этого не могло быть. Волк Луи встал на дыбы. Он только открыл рот, чтобы заговорить, как потерял всю энергию в тот самый момент, когда Себастьян, не теряя времени, спокойно вошёл прямо в тускло освещённый кабинет Гарри и закрыл за собой дверь. Его действия выглядели такими отточенными, словно он к этому привык, словно для него это было обычным делом, какой-то рутиной. Тело Луи непроизвольно отшатнулось от этого зрелища, заставив его сделать несколько шагов назад и вынудив снова отыскать равновесие. Он почувствовал, как его лёгкие истощаются, и когда он пытался сделать очередной вдох, каждый следующий был короче предыдущего. Себастьян, бывший парень Гарри, находился с ним в кабинете НАЕДИНЕ. Он чувствовал, как тело сотрясается от тяжести всей правды, оседающей на самых костях налётом предательства. То, что Гарри пришлось остаться допоздна из-за «рабочих обязанностей», было полной ложью. Подбадривающие речи Джиджи и Габи оказались лишь заблуждением. Гарри откладывал укус не потому, что Луи не был готов… а потому, что он хотел с чистой совестью связывать других омег. Потому что, в конце концов… это была правда. Луи никогда не будет достаточно хорош. Он никогда не будет достоин любви своего Альфы. Теперь это стало ясно. Из глаз побежали безмолвные слёзы, когда он схватился за живот, содрогающийся от недостатка кислорода и тошноты. Когда первый всхлип сорвался с губ, он прикрыл рот тыльной стороной ладони, прерывисто сглотнул и снова нажал кнопку вызова лифта. Двери тут же открылись, позволив ему проскользнуть внутрь незамеченным. На мгновение он задержался, выжидая возможности вышвырнуть другого омегу из офиса своего соулмейта. Он хотел, чтобы эта ситуация оказалась огромным недоразумением, чтобы он проснулся от этого кошмара, потому что всё это, конечно же, происходило не с ним. Но он всё ждал и ждал, а Себастьян по-прежнему оставался внутри. А это означало, что Гарри действительно хотел, чтобы он был там. Себастьян победил. Луи проиграл. Игра окончена. Его горло сжалось от нестерпимой боли, и слёзы окончательно затуманили зрение. Как только двери закрылись и он начал спускаться обратно в вестибюль, он наконец позволил давлению в груди выйти наружу. Позволил дрожащему вою своего волка вырваться. Он лишь заставил свои колени не подогнуться под тяжестью происходящего. Может быть, это правда, что влюбиться — значит отдать своё сердце в чьи-то руки, зная, что у того человека есть шанс раздавить его своей силой, но веря, что этого не произойдёт. Не все в итоге счастливо женятся и выходят замуж, как его друзья. Некоторые люди страдают только тогда, когда влюбляются. Луи понял это в тот самый момент, когда встретил Гарри: он пожалеет об этом. Омега сосредоточился на том, чтобы подавить рыдания с каждым неуверенным шагом, пока порнографические изображения терзали его разум. Действия, которые, вероятно, происходили прямо сейчас на восемнадцатом этаже. Ощущение ледяного свежего воздуха охладило слёзы, текущие по щекам, в то время как образы не утихали. Горло сжалось. Как Гарри, его некогда милый и заботливый Альфа, мог так легко осквернить связь, которая, как Луи думал, у них была. Он пожалел об этом, и это сожаление ранило его гораздо сильнее, чем он когда-либо мог себе представить. Никогда больше. Луи даёт обещание своему разбитому сердцу. Никогда. Больше.