между мирами, eternity

Нянечка нервничала, мялась и старалась выудить глазами старшую воспитательницу. — Извините, мистер Хейл, но я не имею права пускать вас без пропуска. — Я забыл его у мужа, я уже сказал, — Стайлз начинал понимать, что сейчас ему могут и не отдать Эли. Очевидно было, что несерьезный родитель впервые пришел за Эли и, пускай, он личность известная, отдавать такому ответственность за жизнь и здоровье ребенка — дело сомнительное. И Стайлз понимал, что этой гувернантке проблемы ни к чему. И если она сейчас позовет начальство, ребенка ему не получить. Конечно изначально никакого давления не планировалось, но Стайлз оказался в безвыходной ситуации. Он не хотел пользоваться чужой репутацией и властью в корыстных целях. — Вы, что, издеваетесь надо мной? — Стайлз постарался сделать грозное выражение лица, — В конце концов, может вы просто потеряли моего ребенка? Почему я, родной родитель, не могу забирать из сада собственного сына? — видя, что женщина перед ним всё же не совсем уверена, он решил добить её коронной фразой, — Может быть мне мужу позвонить? Что ж, это и в правду подействовало. Ну и как теперь избавиться от упоения подобной властью? Няни уже вели Эли одеваться. Счастливый, он настойчиво махал папе рукой, неуклюже стягивая сменную обувь. Стайлз подумал в том, что раз «омега» долго не жил с Эли и Дереком в одном доме, то вряд ли ребенок много знает о нем, кроме внешности и факта существования. Так может всё прокатит? Он очень на это надеялся. Конечно, утром Стайлз вспомнил все самые жуткие фильмы, в которых дети переставали узнавать своих родителей. Разумеется, анализируя свои воспоминания, он попытался составить психологический портрет «омеги». И когда у него ничего не вышло, безусловно, он пролистал все психологические статьи о правильном отношении к неокрепшим детским умам. И всё равно, самое простое, неловкое детское объятье стало для Стайлза истинным шоком. Яркое радостное «Привет, па!» выбило из легких воздух. Маленький альфа схватил его за руку и омега молился, чтобы тот не заметил, что рука его дрожит, хотя на улице +20. — Меня только отвела тетя Кора, и тут ты меня забрал! Но я не расстроился, потому что с друзьями я и так каждый день вижусь, а сегодня из интересного был только кружок механики! А мы с тобой так давно не виделись! — Так ты начинающий инженер-конструктор? — не найдя, что ответить, спросил Стайлз, надеясь, что Эли просто продолжит что-то рассказывать. — Отец сказал, что я действующий инженер-деструктор! — гордо процитировал альфа, пока Стайлз старался сдержать смешок, — Это потому что я макет, который отец склеил, в щепки разнес. Так он сказал. Это конечно случайно было. Я не видел, что там стояла эта штука. Так что я не виноват. Оо, смотри какое солнце яркое! А деревья такие большие. Эли поднял голову к раскинувшимся кронам деревьев и, раскрыв по-детски рот, наблюдал за живым колыханием зеленых листков. Стайлз поднял взор вслед. Так и стояли. Глядя на листья. «С такой его концентрацией можно заподозрить, что СДВГ передается по наследству», — подумал Стайлз. Не успел очнуться, как Эли уже ускакал ловить первый падающий листок. — Так, стоять! Не убегай без спросу, пожалуйста!

***

По предложению Эли, они отправились в Луна-Парк на Кони-Айленде. Полчаса туда, почти два часа там. Стайлз помнил, как приезжая в Нью-Йорк, предлагал отцу съездить сюда, но тот отвечал, что «слишком долго и дорого». Теперь же у Стайлза была чужая безлимитная карточка и уйма свободного времени, которое не на что было тратить. И он не станет отрицать, что праздно шататься по семейному парку аттракционов с дико счастливым и невыносимо активным ребенком ему понравилось. Яркие цвета неохватного ассортимента атракционов слепили глаза: бешеной высоты американские горки, башни свободного падения, гигантские качели, катапульты, колесо обозрения, батуты, автодром и гидродром, лабиринты, комнаты страха и смеха. Разгар особо жаркого и душного последнего дня лета припекал к разноцветным пластиковым перилам уставшего Микки Мауса и вспотевшего Дональда Дака, с которыми все норовили сфотографироваться. Эли оказался на редкость болтливым: в принципе Стайлз за несколько часов узнал о нем всё, что мог знать родитель. От расписания развивающих кружков на неделе до иррационального страха уличных собак, диких пчел и высокой травы. Про любимое время года: зима, катание на санках, вместе с отцом в Швейцарию, на Альпы, на лучший горнолыжный курорт, кататься на сноуборде (и да, он уже неплохо режет снежный склон), снеговики, дома тепло и пахнет ёлкой, смешное отражение в блестящем шаре, гирлянда на доме мигает цветными огнями. Обожает мерить весной в резиновых сапогах глубокие мутные лужи, каждый год с наступлением июня изрисовывать цветными мелками каменную плитку перед домом (да, отец всегда жутко бесился, но не просил рабочих стереть). Любит хурму, смотреть на звезды, Хеллоуин, вафли с вишневым вареньем, фотографии в рамочках, чай с шиповником, кепки со смешными рисунками, отца очень любит, семейный «выходельник» (когда Эли не хотел идти по понедельникам в сад или на занятия, отец не шел на работу и устраивал дополнительный семейный выходной). Не любил мятное мороженое, оставаться одному в комнате, убираться и лекарство от кашля (оно на вкус, как сладкий ментол). А ещё он не любил, когда папа «пропадал». Последнее больно резануло по сердцу. — Интересно, это я не достаю до земли ногами или земля до моих ног не достаёт? — опустив голову на крепление, Эли болтал ногами и крутился, разглядывая декорации в доме «Страхов», из которого они медленно выкатывались на смешной вагонетке в виде гробика. — Иногда ты задаешь такие вопросы, которые вводят меня в ступор, — улыбнулся Стайлз. Он прекрасно знал, что может объяснить ему с точки зрения физики, что всё относительно, так что относительно ног не достает земля, относительно земли не достают ноги. А ещё он прекрасно понимал, что Эли это всё пока абсолютно не нужно. Помогая альфе выкарабкаться из вагонетки, Стайлз почувствовал, как в штанах вибрирует телефон. Он вытащил свой мобильник и взглянул на звонившего. 3 пропущенных от пользователя «Хмырь озлобленный» Закатив глаза, парень догадался, кто завуалирован под этим прозвищем. Омега вздрогнул от грозного сообщения: «Перезвони. Срочно» — Па? Смотри, там ещё один ларек с сахарной ватой! Пойдем возьмем, пожалуйста, пожалуйста, пожаааалуйстааа, — заканючил Эли, дергая Стайлза за рукав. Доверительно вручив ребенку кредитку, Стайлз пошел за ним следом, попутно набирая номер. Спустя пару гудков в трубке взорвалось грозным яростным шепотом. — Что ты творишь? Я чуть с ума не сошел, когда мне в панике позвонила гувернантка со словами, что Эли в саду нет. Благодари небеса, что у няни, которая тебе его бездумно отдала, не закончилась тогда смена и она не успела уйти. «Да уж, вот это настоящая змея» — слушая это гневное шипение, подумал Стайлз. — Але, Стайлз, ты меня вообще слушаешь? — уже явно негодуя, требовательно спросил альфа, — Где вы?? — Кхм, мы в Луна-Парке, — театрален откашлявшись, пробубнил Стайлз в трубку, — Только не надо нервничать! — предупреждая следующую волну возмущения, попросил Стайлз. Но было уже поздно. — Где-где вы?! — взревел Дерек, — Ты совсем… — тут он снова перешел на шипение, — С чего ты вдруг решил его взять и уехать в другую часть Нью-Йорка?! Что с тобой не так? Что тебе от него нужно? Стайлз настолько искренне оскорбился, что даже не заметил, как, позабыв про осторожность, вышел из роли. — Что мне нужно от моего сына? Не знаю, может быть немного вместе проведенного времени? Он захотел аттракционы, я отвез его на аттракционы, — парень спинным мозгом чувствовал, что Дереку не терпится его перебить и что-то заявить, — Он в порядке, жив и здоров, довольный сейчас уминает сахарную вату. И, не поверишь, я даже спросил у него про аллергию. Сейчас дам тебе его. Стайлз протянул телефон Эли, шепнув которое «отец». Пока маленький альфа вертел подаренным воздушным шариком и радостно рассказывал отцу о том, что его впервые по росту пустили на «детские» американские горки, Стайлз думал, что в принципе совершенно не может винить Дерека за его реакцию: страх, гнев, подозрительность. Логично, что возникнут вопросы, если родитель, равнодушный к ребенку, может даже в душе недолюбливающий его, вдруг так активно начнет им интересоваться. Вряд ли Стайлз мог воспринять себя, как родителя Эли. Он скорей чувствовал себя другом старшего брата, который попросил посидеть с мелким. Или если вдруг неожиданно приходится тусоваться с ребенком. У них всего за несколько часов выстраиваются доверительные отношения, и Стайлз становишься его лучшим другом. Маленькая детская ручка протягивает несоразмерно большой мобильник. У парня от умиления снова екает сердце. — Стайлз, приезжайте обратно, пожалуйста, — просит с нажимом Дерек более выровненным, спокойным голосом, — Хорошо? Нажимая на сброс, Стайлз не может избавиться от ощущения, что скрытое напряжение и недоверие к «омеге» надолго укоренилось в Дереке. «Предательство навсегда ломает что-то внутри» — мягко подсказывает ему подсознание «омеги».

***

Стайлз сверлил взглядом удаляющуюся парочку, борясь с желанием показать им вслед язык. На предложение вместе пройтись он не ответил — стоял с лицом оскорбленной невинности. Дерек и не настаивал. «А Эли предатель» — в шутку подумал Стайлз — «Вон как, радостно подпрыгивая, скачет вслед за новоявленным отцом. Променял меня, эх» Театрально смахнув слезу, Стайлз развернулся и потопал в другую сторону. Потому и не увидел, как Эли, держа отца за руку, обернулся ему вслед.

***

Так как «омега» подсказывал Стайлзу совершенно бесполезные вещи, например, в каком ящике на кухне спрятан старый сломанный X-box или какое тягучее ризотто с белыми грибами в остерии через квартал, информацию об обучении, которое вроде как должен получать Стайлз, приходилось черпать из «омежьего» макбука. К учебе там относилось разве только несколько курсовых работ, да и те Стайлз еле отыскал. Завтра наступала календарная осень, значит вместе с ней и новый учебный год. Проведя какие-то бешеные айтишные махинации, Стайлз нашел список пятилетней давности с дополнительным приказом на зачисление в какой-то универ с нереально длинным названием (The Cooper Union for the Advancement of Science and Art). И да, позже он нашел электронные письма от ректора этого университета в спаме. «Какой же ты, Стайлз, предусмотрительный» Глядя на один дополнительный приказ, можно было сделать вывод, что место в универе у Стайлза было проплачено. Тогда ясно, почему никто не рвал и не метал, когда «омега» совершенно забросил обучение. Дерек ведь был главой какого-то жутко популярного, влиятельного архитектурного бюро (Стайлз сделал себе пометку погуглить про него). Видимо для универа была честь принять на учебу супруга такого важного человека. Даже несмотря на то, что этому супругу было абсолютно плевать, что и где преподают. Зато у Стайлза была новая цель — съездить в свой «альма-матер».