Зависимость

      Произошедшее недолго волновало Вову: всего каких-то три дня прошло перед тем, как поступило предложение встретиться. Не от Влада, конечно, который сейчас, как пёс, что поджал свой хвост, молча наблюдал за ним в соцсетях, а от Дисы.       Ему просто не дали время всё тщательно обдумать, отчего Иванов, так и не додумав, что там обязательно будет Калюка, согласился. Ему нужен был перерыв от нескончаемых потоков мыслей, которые просто не давали ему спокойно жить. Вся эта ситуация... та комната, в воздухе которого так и витал запах секса, Калюка, чьи щенячьи глаза находились на уровне его паха, этот поцелуй... – всё это давило на него, и непонимание самого себя вдруг возникло в голове. Он гей? Или это Влад так влиял на него? Вова подумывал просто написать ему, чтобы наконец узнать всё. Но это было слишком сложно, его гордость, хоть и слегка потрёпанная, не давала ему этого сделать.       Влад же, напуганный своими эмоциями, которые выплеснулись наружу, стоило ему увидеть Вову на краю, и правда сейчас походил на собаку. Он проверял телефон каждые пять минут, ожидая сообщения от Иванова. Но тот не писал. А тут подвернулся такой удобный случай – Диса снял какой-то дом, видимо, для стрима, но сейчас просто и без каких-либо камер он приглашал друзей "в гости". Неловко уточнив, будет ли там Вова, он обрадовался, когда получил положительный ответ.       Влад почти почувствовал, как он виляет хвостом. Ему просто не терпелось увидеть его и вновь ощутить чувство, которое разжигало в его сердце пламя – и оно точно требовало жертв.

***

      Сидеть в практически полной компании, где, собственно, были лишь близкие друзья, было невыносимо. Ещё более невыносимо – поддерживать разговор, хотя голова полностью забита другим. Иванова не было, кажется, тот решил опаздать на несколько десятков минут. Прошло уже полчаса, а он так и не явился, более того, не отвечал ни на один звонок друзей.       Калюка лениво отвечал, иногда смеялся вместе со всеми, но его голова была уронена на руку, а веки чуть прикрыты. – Напишешь ему, где он? Вы ближе общаетесь, – Антон кивнул Владу. – Не, бля, да он скоро приедет, – отмахиваясь, он отвернулся, чтобы не продолжать разговор. Вове первым он не напишет, это не позволила бы сделать гордость.       Какой там следующий пункт? Влад нахмурился – да, точно. Равнодушие. Разве можно сделать вид, что тебе безразличен человек, о котором думаешь последнее время днями напролёт?       Калюка всё оставшееся время скромно сидел, погруженный в размышления. Время, казалось, шло чересчур медленно, а голоса вокруг не успокаивали его, наоборот, заставляли переживать, тосковать и грустить. Каждый смешок раздавался колоколами в голове, заставляя грустно вздыхать от скуки. Друзья его не интересовали сейчас.       В голове мелькали картины, как Вова, смущённый и непонимающий, сидит на краю кровати, лунный свет попадает на него, очерчивая узоры, а в его широких зрачках Влад видел своё отражение. Это ожидание стало настоящим испытанием. Он обдумывал всё: его эмоции, слова Вовы, эти три дня, что длились бесконечною пыткой.       Каждое мгновение сейчас тянулось бесконечно. Он чувствовал, как в груди растёт тревога. Неужели Вова забыл? Или, может, просто пошутил, что придёт? Эти мысли терзали его, подталкивая всё же написать. Но он оставался верным своему изначальному решению и выбрал позволить затянуть себя в водовороты чувств и мыслей. Ожидание становилось всё более томительным, и в это время, будучи совсем наедине в толпе друзей, он осознавал, как сильно оккупировал его мозг Вова.       Но, наконец, когда Влад решил было уже подтолкнуть Антона, чтобы тот ему ещё раз позвонил, он услышал шум снизу. Все вдруг напряглись и замолчали. – Так! Это либо Вова, либо маньяки. Я не закрыл дверь. – Ты не закрыл дверь? Ты долбаёб? – вмешался Влад. Хотя, конечно, никакого волнения, что это мог оказаться какой-нибудь заблудший маньяк, он не испытывал, ведь был бы рад, если бы его страдания прекратились.       Кто-то пошумел, видимо, раздеваясь, и, наконец, начал подниматься вверх по лестнице. Лицо Влада вдруг озарила улыбка, и он с нетерпением смотрел на дверь, ожидая совсем скоро увидеть Иванова.       Осторожно он приоткрыл дверь, заглядывая. – Ты как нас нашел? Никто же не говорил, что мы на втором этаже в этой комнате, – раздался голос Лизы. – Подсветка горела в окне. Да, вам тоже всем привет. Спасибо, что встретили меня, – ещё у дверей он заметил Влада, но не смотрел на него от слова совсем, игнорируя. – Чё опоздал? – пытаясь сохранить холод в голосе, он не открывал глаз. Лишь почувствовал, как Вова хмыкнул. Всё же он сел рядом, а значит, не держит большой обиды. – Пробки, – еле слышно кинул Иванов, поправляя волосы. – Анальные, надеюсь? Вова наигранно улыбнулся, скорее, оскалился. Калюка заинтересованно сел вполоборота, закинул локоть на спинку дивана, разглядывая его. За эти три дня ничего не изменилось – между ними опять чувствовалось напряжение и попытки уколоть друг друга. Может, конечно, что-то ещё. – Вообще, – начал Диса, – мы этот дом не особо осматривали. Но на втором и осматривать-то нечего, тут вот эта комната, соседняя и ещё какая-то странная, больше похоже, что если мы туда зайдём, то на нас вывалятся трупы. – И? – Вова скрестил руки, пытаясь не замечать назойливого взгляда Влада, что будто проникал под кожу. – Член соси, это был намек осмотреть его. Я давно глаз положил на эти шкафчики, – кивая на три отсека в столу, сказал Диса. Лишь сейчас Вова заметил, что на диване сидят только они, а все остальные разбрелись по комнате, сели кто куда. Антона он, например, нашёл в кресле-мешке, и он странно поглядывал на них, будто следил.       Лиза с интересом смотрела в открывающие шкафчики, но там не было ничего интересного – какая-то канцелярия, бумага. Вова всё-таки повернулся к Владу и вдруг замер. Тот, кажется, так и не сводил взгляд с него, да ещё и к тому же перестал улыбаться. Мурашки прошлись по коже, и Иванов отвернулся обратно. Теперь он телом почти чувствовал, как взгляд медленно перемещаются с его затылка на шею, с шеи на плечи, затем скользят по ним, опускаясь на грудную клетку. Вову вновь перетряхнуло.       Диса открыл последний шкафчик. Что-то внутри перекатилось, и он улыбнулся, смотря на немногочисленное содержание. Он достал одну штучку, внимательно осматривая. – Это что, леденцы? – Диса покрутил сладость в руках, – заебись. Кто хочет? – Мне кинь, – Вова поднял руку, уже готовясь словить конфету. – Тебе могут только палки кидать, – Влад улыбался, еле сдерживая смех. – Но ловишь их почему-то ты.       Леденец полетел в руки, чтобы прервать этот неожиданный и очень странный для всех диалог.       Лиза, что сидела после Дисы, нахмурилась, взглядом спрашивая у Калюки, что происходит. Но тот в ответ пожал плечами, повернув голову на Вову. Теперь и он развернулся так, чтобы смотреть друг другу в глаза. У Иванова там плясали черти, горел огонь, а Влад, зачарованный этим пламенем, лишь мог отрывисто дышать, часто моргать, с каждым разом он боялся, что Вова растворится, оставив его наедине с собой. Точнее, в комнате ещё есть люди, но... какое до них было дело, если рядом он?       Разговоры летели мимо них, он даже и не слышал их, не слышал ни темы разговора, ни их голосов, ничего. Он слышал лишь то, как хрустит упаковка в руках Вовы.       Неспеша Вова открыл леденец, упаковку смял, сунув в карман штанов Влада. Тот хотел возмутиться, но Иванов вдруг приложил палец к губам, заставляя заткнуться. Сунул в рот сладость. На секунду Влад улыбнулся, представляя совсем другое. Это была мимолётная фантазия, больше похожая на шутку. Но Вова не намерен шутить.       Он вытащил изо рта мокрый леденец. Калюка уже напрягся от решительного взгляда Вовы и его румянца на щеках, но всё ещё внимательно следил за ним. Иванов высунул язык, и, так как леденец, видимо, имел клубничный вкус, Влад увидел, как язык приобрёл в середине красный оттенок. Медленно провёл по леденцу, замечая, как Влад затаил дыхание, глядя то на эту чёртову сладость, то на его бесстыжие глаза.       Вова смотрел на него, не отрывая взгляда, медленно языком проводил по сладости, и слюна блестела, стекая по ней. Влад пытался отвести взгляд, но не сумел. Его будто что-то возвращало; Иванов выглядел чертовски сексуально. – Вот сучонок – еле слышно, одними лишь губами говорит Влад, уже не скрывая свое сбившееся дыхание.       Вова усмехнулся с леденцом во рту, и слюна потекла по палочке, медленно сползая на руки. Может, на него смотрел Антон, но это мало волновало его. Иванов не смел отводить взгляда, будто если отведет – то всё потеряно. Он хлюпнул ртом, пытаясь собрать слюни, и перекатил сладость за щеку. Она отчётливо выпирала, и у Калюки перехватило дыхание от его воображения, что сейчас разыгралось не на шутку. А Вова этого и ждал. Ждал, когда тот начнет играть по его правилам.       На несколько секунд сладость покинула его рот, и Влад облегчённо выдохнул, подумав, что пытка закончилась. Но Вова чуть прикрыл глаза, медленно прикасаясь языком к леденцу. Он очертил круг, похлопал им по языку и затем вновь сунул в рот. На этот раз Влад откинул голову, закрывая глаза, будто говорил: «Всё, я проиграл», но Вова не закончил. Он закончит только тогда, когда тот признает поражение.       Взгляд Влада вернулся к нему, и тот продолжил. Придерживая леденец за палочку, он, бессовестно глядя тому прямо в глаза, посасывал сладость, и та самая палочка ходила вверх-вниз. По красным ушам было видно, что он смущался то ли от своей провокации, то ли всему виной был Калюка, что уже трясся, не отрывая взгляда то от бесстыжих, тёмных глаз Вовы, то от его рта, что блестел от слюны и леденца. Но, как бы то ни было, Иванову хотелось прекратить это действие, такое пошлое, что он с стыдом потом будет вспоминать, и просто пообщаться с друзьями, забыв всё, что было в том заведении, и вернуть власть обратно Калюке. Но гордость не давала.       Он так дерзко решил, что может играть с ним, как с куклой, и Иванов не мог всё так просто оставить. Напоследок он прикрыл глаза, скорее, от стыда, но этого хватило, чтобы Влад еле слышно, выдыхая, простонал. – Ты слышишь? – Лиза потрясла его руку, и Вова вдруг вздрогнул. – Мы вниз идём. Вы с нами?       Иванов посмотрел на Влада, что закрыл ладонью глаза, и повернул голову обратно на подругу, медленно помотав головой.       Лиза выдохнула, пожала плечами и вышла. Теперь они в комнате одни. Иванов на секунду пожалел, что остался наедине с ним, ведь неизвестно, что у Калюки было на уме. Но тот будто уже признался сам себе, что выиграть его проще простого. Теперь он ненавидел себя за излишнюю пошлость.       Наконец он посмотрел на него. Кажется, Влад и не заметил, что что изменилось в комнате: для него они были одни все это время .       Попытавшись сделать серьезный вид, Вова раскусил остатки леденца и с равнодушием съел их, будто всё это время не вылизывал с таким усердием, с каким обычно вылизывают совсем не леденцы. – И что это было? – тихо спросил Влад.       Он посмотрел на его пах. Довольная улыбка вдруг появилась на лице, и Калюка сжался, ощущая свою беспомощность. – 1:1, Влад – переводит взгляд на его глаза.       Широкие зрачки смотрят на него, не мигая; в них Иванов отчётливо видел похоть. Ничего, кроме неё. Он фыркнул, ведь Влад так отчаянно думал, что продолжение будет. Но... продолжение чего? – Не уходи, как в тот раз – наконец он чуть поддался вперед, наклонив голову вбок. Между ними осталось несколько сантиметров, и Вова смотрел на него оценивающим взглядом, нахмурившись. – Ты выглядишь пошло, как животное.       Он хотел уйти, но его вдруг схватили за футболку, не давая отстраниться. – Поцелуй хотя бы. Это – не как животное.       Вова остался на месте, пустыми глазами прыгая взглядом то на левый зрачок Влада, то на правый. Рука потянула его, и он послушно поддался вперед, давая себя поцеловать.       Вова не отвечал, но и не отстранялся, пока Калюка захлебывался в своих эмоциях, еле слышно мычал ему в губы, скрывая вырывающуюся наружу страсть. Он дышал глубоко; язык улавливал сладость от леденца в его рту, и от этого голова переставала работать окончательно.       Иванов неохотно подхватывал поцелуй, ведь вся эта ситуация — больше напоминающая облизывание рта Вовы, что, собственно, так и было, — смущала его. Хоть Влад вряд ли бы это заметил, потому что был занят вкушением этой капли удовольствия, которую ему предоставил Иванов, но Вова не на шутку испугался, что весь его холодный и безразличный образ обрушится из-за его покрасневших ушей и лица. Всё же он прикрыл глаза, медленно вдыхая запах Влада. От него пахло чем-то таким, что Иванов не смог бы уйти, даже если бы очень захотел. Он слышал еле заметный запах ментола, шампуня и более врезающийся в нос запах какого-то парфюма. Всё-таки он послушал его, поменял, и теперь Вова с удовольствием давал себе право пропахнуть им полностью.       Иванов почувствовал, как почти горячая рука легла ему на грудь, неспеша опускаясь ниже. К великому сожалению Влада, он резко отстранился, распахнул веки и попытался вновь надеть маску равнодушия. Но глаза говорили совсем о другом. – Разбирайся с этим дальше сам, – он говорил тихо, но даже так его голос дрожал, – ничем больше не помогу.       Вова улыбнулся, чувствуя, как Влад замер, будто боясь, что Иванов исчезнет. А он исчезнет. – Почему ты уходишь? – тихий, еле слышный голос донёсся до ушей Иванова, и тот чуть отошёл, чтобы посмотреть в глаза. – Признай, что ты проиграл мне, – Иванов сложил руки на груди, – а ты проиграл. – Нет... – он сощурился, присматриваясь к блеску в глазах. Он бессовестно пытал его, причём наслаждался этой пыткой.       Иванов направил два пальца на него, нажимая на воображаемый курок. – Мой ответ такой же. Удачи тебе, – улыбаясь, почти оскаливается, медленно уходит к двери.       Владу не осталось ничего, кроме как смотреть ему вслед, понимая, что весь его план рушится как башни-близнецы. А Вова был самолётом.       Дверь хлопнула, оставляя Калюку одного. Он горько вздохнул, положив руку на глаза.

***

– А где второй? – Лиза с непониманием смотрит на Вову. – Он, наверное, в туалете, – загадочно улыбаясь, он предпочёл закончить разговор с подругой.       Найдя глазами Абрамова, Иванов сел рядом, откидывая голову назад на спинку дивана. – Почему ты не с ним? – Антон будто хотел накалить обстановку, – кажется, ты нужнее ему там. – Это уже его проблемы. Ты знаешь? Не удивительно, у него вечно язык за зубами не держится, – Вова выглядел серьезным, отчего у Антона прошлись мурашки по телу. Необычно видеть его таким. – Хочешь, отомщу ему сейчас за то, что он мне рассказал? – уловив кивок, Антон продолжил. – Это очень глупо с твоей стороны, думать, что тебе просто показалось. – Ты о чём? – его веки вдруг распахнулись. Он догадывался, о чем Антон говорит. – Ты знаешь. Он мне сказал, это Виагра была. Знаешь, что это? Так вот, мне пиздец как плохо было в тот вечер, я через полчаса, как только почувствовал, что что-то не то, уехал домой и потом всю ночь сидел у туалета на коленях. Вообще, я перепил, да, но ебучая Виагра сделала мне ещё хуже, у меня не встал, потому что её нельзя мешать с алкоголем, тем более с таким количеством. Точнее, бля, у меня так болел живот и сердце так билось, что я думал, что сдохну. Ты ещё просто отделался. Вообще, ты должен быть мне благодарен, половину удара я на себя принял, а если бы ты выпил всё, – он помотал головой, – тебе бы пришлось несладко. К слову, ты не слишком много выпил, поэтому всё это бы подействовало на тебя, а потом... А ты думал, что это у тебя на Влада встал? Он же совсем ебанулся уже.       Вова поднял одну бровь. Его удивлению не было предела, ведь он правда убедил себя в том, что это ему всё показалось. – Пиздец. Нахуй? – Я не знаю. Мне просто пришлось выслушивать его бред вторую половину ночи, потому что первую я блевал. Всё, вы квиты. И, пожалуйста, не вмешивайте меня больше, я второго раза не выдержу. Или хотя бы предупреждайте. О, кто идёт, – Антон улыбнулся заходящему Владу.       Он выглядел смятенным, пока шёл к ним. Вова недовольно смотрел на него. Мало того, что он подмешивает ему что-то, так ещё и не может переступить через свою гордость, чтобы признать поражение. Это всё раздражало его, и ему вдруг захотелось ударить Влада. — Чего сидите? — говорил обоим, но смотрел на Вову, пытаясь угадать причину его недовольства. — Стоять надо? — Лежать, — улыбнулся Антон.       Как ни странно, Влад сел возле него, а не возле Вовы. Чем было мотивировано это решение — понятно только лишь самому Калюке. — Я вижу, что ты сам справляешься с проблемами, — Вова смотрел ему в глаза, не обращая внимания на Абрамова. — Проблемы ты создаёшь. Маленький говнюк, я хочу придушить тебя собственными руками.       Вова улыбнулся, помотал головой. — Руки чистые хоть? Не хочу ни в чём замараться.       Влад фыркнул. — Лизни, проверь. Ты же так любишь всё облизывать, — он вдруг словил себя на мысли, что сердце пропустило удар.       От одного воспоминания у него проходились мурашки, и Влад отдал бы всё, чтобы заставить делать с его членом всё то, что делал с леденцом Вова, но тот, кажется, без боя сдаваться не собирался.       Влад не сводил глаз с него. Антон, сидящий между ними, неловко отвернулся, чтобы не видеть этот раздевающий взгляд, боясь обеспечить, что там ощущает Вова, ведь это на него он был направлен, словно дуло пистолета, и в любую секунду этот пистолет может выстрелить. — Если ты думаешь, что я поменяю свой выбор, то ты ошибаешься. Это ты должен поменять, — Вова не смотрел на него, — потому что это тебе надо. Не мне.       Влад на секунду задумался, но затем, переваливаясь через Антона, схватил его за руку. — А тебе? Я тебе не нужен? — Нужен.       Но он вполне обойдётся и без него. — И ты мне нужен... Очень.       Вова улыбнулся, пытаясь скрыть раздражение от этой лукавости. Калюка готов пойти на всё, чтобы получить ночь с ним. А он не проститутка, не его любовник, не муж, не парень, не секс-партнёр. Он, в первую очередь, его друг. И хотеть, в том смысле, в котором хотят чужое тело, друзья друг друга не могут. Значит, они не друзья? — Это всё перешло границы, ты знаешь. Но ты и не против, — Влад, всё ещё находившийся в неудобном положении, крепче сжал руку. Антон молча наблюдал за всем этим, не собираясь уходить. Если он уйдёт, кажется, они либо подерутся, либо изнасилуют друг друга. Может, всё вместе. — Я просто хочу выиграть и тут, без обид. У меня есть сильное преимущество: без Виагры, увы, ты меня не привлекаешь, — он лукавил, Влад его привлекал, но Вова нравился Калюке гараздо больше. Намного больше, — и я смогу ждать ровно столько, сколько нужно будет. А вот ты, — смотря на его пах, он фыркнул, — ты долго не сможешь продержаться. Это вопрос времени.       Влад выдохнул. Отцепившись от него, он вернулся на место. — Ты ждёшь от меня только лишь признания поражения? Больше ничего тебе не надо?       Антон хмыкнул, неловко положив руки на колени. От их разговора он покраснел, пытался не слушать их, но уши вновь и вновь ловили один равнодушный и второй разгоряченный голоса. — Да. Этого вполне достаточно будет.       Влад втянул воздух, медленно выдохнул, распластавшись на диване. Бедному Антону пришлось сдвинуть ноги так, чтобы колени плотно касались друг друга. Вова прикрыл глаза, ожидая, что сейчас он услышит желанные два слова. Но тот молчал. Молчал подозрительно долго и напряжённо, словно в его голове боролись две стороны. Одна кричала о том, что эту игру, придуманную самим Владом, никак не мог выиграть тот, с кем играют. Так же, как мышка не может поймать кошку. А вторая жаждала любыми путями заполучить удовольствие от тела Вовы, и неважно, что для этого нужно сделать.       Этот план, что явно потерпел крушение, больше не был нужен. Просто потому что Иванов не подчинялся ему; это он играл, это он вел. Глупо следовать плану тому, кто так просто отдается своим чувствам.       Он горячо выдыхает, с трудом сглатывает. Вова с интересом смотрел на него, он почти видел, как извилины в его голове шевелятся, как его мозг включил какую-то суперскорость, и теперь работал на самых мощных оборотах, принимая решение. — В таком случае, — он вдруг посмотрел на него в ответ, и Вова чуть дрогнул, — я проиграл. Я признаю поражение, ты победил, — и поднимает лишь одну руку, сдаваясь.