Шрамы не лгут (Scars Don't Lie)

Джон подвел Шерлока к кровати, и они разделись. Джон никогда раньше не видел Шерлока полностью голым, и теперь он восхищался длинными линиями его конечностей, плоским животом, алебастровой кожей и родинками, усеивавшими его шею и грудь. — Хочу снова проделать упражнение с прикосновениями, — сказал Джон. — Только на этот раз я хочу, чтобы ты лежал на животе и говорил со мной, если захочешь. Я буду касаться, целовать тебя и гладить твои волосы, пока ты не уснешь в моих объятиях. Если хочешь чего-то большего, просто скажи мне. Мы можем делать все, что захочешь, или вообще ничего. Если хочешь ко мне прикоснуться — хорошо. Если нет — тоже хорошо. Все в порядке. Я обещаю. Шерлок заполз на кровать и лег на живот. Джон сидел рядом с ним и смотрел на перекрещивающиеся шрамы, все еще ужасаясь тому насилию, которое потребовалось, чтобы их оставить. — Больше не болит, — сказал Шерлок. — Я бы хотел, чтобы ты их не убивал. — Почему? — Потому что это удовольствие хотел бы получить я. Я хочу убить того, кто сделал это с тобой. Я бы сделал это медленно и мучительно. По крайней мере, скажи мне, что это было медленно и мучительно. — Так и было, — подтвердил Шерлок. — Тебе следовало взять меня с собой, — сказал Джон, проводя ладонью по длинному шраму, шедшему по диагонали от поясницы Шерлока до места чуть ниже лопатки. Делая это, он представлял, как выглядела свежая рана, кровавая и рваная, и его сердце разрывалось. Сердце Джона имело собственные шрамы, невидимые, но не менее реальные, чем те, которые он сейчас ласкал. — Тебе следовало взять меня с собой, — повторил Джон. — Я бы остановил их… Я бы остановил… это, — и он наклонился, чтобы поцеловать шрам, пересекавший правую лопатку Шерлока. — Я не мог. Я должен был защитить тебя. — А если бы ты умер? Если бы я потерял тебя навсегда? — губы Джона коснулись шрама на левом плече Шерлока и задержались на теплой коже. — Уходя, я ожидал смерти. Мне было все равно, умру ли я. Но потом Майкрофт сказал мне, что ты страдаешь. Я не мог вынести, что все это будет напрасно, что ты умрешь от собственной руки после победы над Мориарти. Поэтому я вернулся. — И я этому рад, — прошептал Джон, целуя маленький шрам над поясницей Шерлока. А затем он поцеловал более крупный на левой ягодице, обхватив рукой правую и сжав ее. — Шерлок, твоя бедная, прекрасная спина… — все еще держа руку на ягодице Шерлока, Джон поцеловал круглый шрам у основания позвоночника. Он представил себе Шерлока, связанного и беспомощного, безжалостно избиваемого каким-то негодяем. Плакал ли он? Умолял ли о пощаде? Звал ли он Джона по имени? Пожалел ли он о своем выборе в тот ужасный момент? — Майкрофт знает об этом? — спросил Джон. — Он был там. Наблюдал. — Что? — Он делал то, что должен был, Джон. Я не виню его за это. Дыхание Джона участилось, гнев снова дал о себе знать. Он всегда не доверял Майкрофту, и мысль о том, что тот стал свидетелем агонии Шерлока, была ужасающей. Стоял ли он там в костюме-тройке, опираясь на свой нелепый зонтик и ухмыляясь? Он тайно наслаждался этим? — Ты его брат, Шерлок! Чертов Айсмен. Не могу дождаться, когда смогу ему вдарить. — Он вытащил меня оттуда. И убедил вернуться к тебе. Ты должен поблагодарить его, а не избить. — Хмф, — выдохнул Джон. Он не был готов так легко простить старшего Холмса. Джон поцеловал еще один шрам. Потом еще один. Их было так много. И каждый был словно любовное письмо, выгравированное на коже Шерлока. Словно послание шрифтом Брайля, ожидающее прочтения пальцами, губами и языком Джона. Чувства благодарности, печали и ярости пылали в голове Джона, пока он продолжал свой путь по телу Шерлока. Шерлок терпел это ради него, пока Джон жил в относительной роскоши в Лондоне. Несчастный и скорбящий, но чистый, сытый и в безопасности, пока Шерлок подвергался избиениям и оскорблениям. Каждый шрам был данью, и каждая пролитая капля крови была свидетельством любви Шерлока к нему. Любви, о которой Джон никогда не догадывался. Любви, на которую он надеялся, но которую считал невозможной. Так много времени было потрачено впустую. По праву, он все еще должен был злиться на Шерлока, но вся злость улетучилась. Джон уставился на шрамы, выискивая те, что остались не поцелованными. Он потерял счет. Неважно, он начнет все сначала. Он будет целовать их каждый день, если Шерлок позволит ему.