Парадокс первой любви

      На следующий день у нее была лекция в ассоциации, так что приема не было. Артем отказался ночевать с ней и сослался на то, что у него будет поздний сеанс с каким-то клиентом и он не хотел ехать к Эмилии среди ночи. Они договорились встретиться завтра, когда она приедет в бизнес-центр, но Панина была удивлена, увидев Артема перед входом в аудиторию, где она должна была проводить занятие с молодыми специалистами и теми коллегами, которые проходили переквалификацию по секслологии.       — Ого, а что ты тут делаешь? — каблуки Эли застучали по кафелю, пока она шла в сторону Стрелецкого, который болтал с кем-то из коллег. Увидев ее, такую элегантную — в строгом черном платье с белыми манжетами и воротником, на каблуках и с укладкой, Артем расплылся в широкой улыбке.       — Просто хочу послушать, — сказал он, смутившись. Заметив, что Эмилия и стоявшая рядом с ним женщина обменялись кивками в качестве приветствия, Артем сделал вывод, что их не нужно знакомить.       — Хорошо, — спокойно ответила женщина.              Ей нравилось преподавать именно здесь. Во-первых, слушателями были дипломированные специалисты, ну или студенты старших курсов, на самый худой конец. Во-вторых, людей было не очень много и в аудитории была спокойная и тихая обстановка. В-третьих, это помогло ей обзавестись различными связями и подружиться с некоторыми коллегами. Это Артем старался, как можно реже пересекаться с ассоциацией, но Эля была не такой. Она считала, что это полезная организация, которая может помочь специалисту в затруднительной ситуации.       — Вы правильно сделали, что пришли, Артем Александрович, — немолодая женщина похлопала Стрелецкого по плечу, тем самым вогнав в краску, — Эмилия Даниловна потрясающий спикер и очень грамотно преподает материал.       — Вы преувеличиваете, Роза Сергеевна, — смутилась Панина. Стрелецкий наблюдает за ее реакцией. Да, она еще в университете всегда так реагировала на похвалу, но это не казалось Артему удивительным. Тетка ее почти не хвалила, не говорила теплых слов и Эля к этому просто не привыкла к комплиментам.       Следом за Эмилией и Розой Артем прошел в просторную аудиторию, где был уже много раз. Тут у них проходила защита дипломов, потом лекции по провокативной терапии, когда он проходил переквалификацию. Эля пошла к столу около доски, чтобы подготовиться к занятию, а Стрелецкий поднялся на один из первых рядов, ощущая себя студентом. Хотя, вероятно, это была слишком смелая фантазия, внешний вид Паниной и обстановка в целом, не позволяли ему перестать думать об этом. Вероятно, ему стоило поговорить об этом с Эмилией, все же подобные фантазии ее профиль работы.       — Доброе утро, сегодня мы переходим к теме сексуализированного поведения у детей, — сообщает Эмилия и подключает свою флешку к проектору. На экране появляется титульный слайд, на котором отображена тема лекции, — на прошлой лекции мы говорили о нормах психосексуального развития детей, в том числе затрагивали возрастную периодизацию Фрейда, сейчас же поговорим о тех проявлениях в поведении ребенка, которые не считаются нормальными и требуют вмешательства со стороны специалиста.       Артем наблюдал за тем, как естественно и непринужденно Панина ведет себя в такой обстановке. Она подробно излагала материал и периодически уточняла, есть ли у слушателей вопросы. Иногда ему становилось смешно от того, какие нелепые и дебильные вопросы могут задавать коллеги, которые уже покинули стены университетов и начали вести свою практику. Не то, чтобы он подчеркнул для себя много нового, но определенный интерес все же возникал. Он решил обсудить несколько вопросов с Элей один на один, так как спрашивать об этом в аудитории не было никакого желания. Все же он не вчерашний выпускник, а специалист с большим опытом работы. Ему негоже задавать вопросы, ответы на которые лежат в рамках университетского курса.       Эмилия заканчивает лекцию и начинает собирать свои документы. Артем уже собирался подойти к ней, чтобы предложить пообедать вместе перед тем, как ехать в офис, но заметил, как к ней направляется человек, увидеть которого он тут совсем не ожидал — его отец. Александр сидел значительно выше, зашел в аудиторию через другие двери, поэтому Артем не мог видеть его раньше, но сейчас немолодой мужчина шел к столу, около которого стояла Панина.       — Эмилия Даниловна, здравствуйте, рад вас видеть, — Александр приветливо улыбнулся.       — Алексансандр Андреевич, — кивает ему Эмилия, — как вам лекция? — интересуется она, так как считает, что получить обратную связь от специалиста такого уровня будет важно и полезно.       — Очень информативно, — отметил мужчина, — хотел спросить, не могли бы вы скинуть мне материалы вашей лекции на почту? — спрашивает Александр.       — Конечно, — тут же отвечает Панина, — она у меня где-то есть, — сообщает она, вспомнив, что когда только пришла в ассоциацию, то ей давали контакты специалистов, которые в ней состоят.       — Благодарю, — Александр уже собирался уходить, но в последний момент останавливается и поворачивается к Эмилии, — Эмилия Даниловна, а не окажете мне честь поужинать вместе? — неожиданно для Паниной спрашивает он. Женщина заметно растерялась, пытаясь подобрать нужный ответ, но он тут же добавил, — как коллеги, разумеется.       Эмилия несколько минут молча смотрит на Александра, не зная, что ему ответить. Да, иногда она проводила время в компании коллег, чтобы поговорить о работе или просто поболтать о жизни, но что-то в предложении Александра ее настораживало. Он был отцом Артема и Эмилия знала, что у них не самые дружеские отношения. Это отталкивало, ведь человек не может найти общий язык даже со своим собственным сыном.       — Так что, Эмилия Даниловна? — привлекает ее внимание мужчина.       — Ну хорошо, — соглашается она, хотя испытывает сомнения в отношении правильности этого решения, — напишите мне, чтобы мы согласовали время, дату и время, — просит Эля, после чего берет сумку, — а теперь простите, мне нужно ехать.       Артем ждет ее у входа в аудиторию. Выглядит он очень напряженным и судя по тому, как мечется по окружающим людям, она поняла, что Артем ищет ее. Она подходит к Стрелецкому и мягко улыбается.       — Что хотел от тебя мой отец? — резко спрашивает он.       — Просто попросил лекции, — пожала плечами Панина, но немного подумав, добавила, — и пригласил поужинать. Ну, как коллегам.       — Понятно, — Артем, удовлетворенный ответом, кивает, — ну что, поехали? Пообедаем перед работой? — предлагает он.       Да, он не в восторге от того, что его отец вообще разговаривал с Эмилией, но с другой стороны, Артем прекрасно понимал, что он такой же коллега Паниной, как и сам Артем. Эле необходимо это общение, так как лучше сохранять неплохие отношения с руководством ассоциации, чтобы не иметь проблем с лицензией и другими документами, необходимыми для практики.       Они идут к ее машине. Артем планировал доехать до Даши, когда у него закончится прием. Он считал, что ему стоит перед ней извиниться за то, что он устроил на вечеринке. К тому же, теперь, когда в его жизни снова появилась Эля, Стрелецкий считал, что нужно как-то помирить Соловьеву с Володей. Она имела такое же право на личное счастье, как и Артем.       — Расскажи мне о своем отце, — неожиданно просит Эля, когда взяв еду на вынос, они расположились в ее кабинете. Инна убежала по своим делам, предварительно отпросившись у Паниной.       — Ого, — растерялся Артем, — интересный вопрос. Чем он вызван? — уточнил он.       — Любопытством, — пожимает плечами женщина. Она устроилась в кресле, подобрав под себя ноги, а Артем занял диван, — просто хочу понять, что он за человек. Я не особо помню его. Мы виделись то пару раз, когда он читал нам психоанализ и все.       В то время Александр читал спецкурсы студентам психологических факультетов в различных университетах. В том числе и в том, где учился его сын. Но Артем не спешил знакомить свою девушку с отцом. Просто не хотел, чтобы этот отец вторгался в его отношения с ней или как-то влиял на них.       — Ну он весьма специфичный человек, — усмехается Артем, — сложно сказать, что-то однозначное. Для Кати он был лучшим папой, которого только можно представить…       — А для тебя? — перебивает его Эля, застав в расплох. Артем определенно не ожидал такого вопроса, поэтому поежился, — все настолько плохо? — интересуется она.       — Он не был тираном, если ты об этом, — заверил ее мужчина, — скорее, он просто был отстраненным. Думаю, что ему просто тяжело далось родительство, — предполагает Артем, — вероятно, он по каким-то своим причинам не был готов к этому. Ну или воспринимал меня, как некоего конкурента.       — Вроде обратного Эдипово Комплекса? — почти сразу предполагает Эмилия. Такие проблемы были ее профилем, поэтому она сразу понимала, в чем может быть суть дела.       Артем усмехается. Он определенно не ожидал того, что вместо дружеского обеда попадает на сеанс психотерапии. С другой стороны, Эмилия — отличный специалист, который хорошо разбирается в тех ситуациях, которая сложилась между Артемом и его отцом. Это был ее основной профиль и Стрелецкий попытался убедить себя в том, что стоит вести себя немного открытее, чем обычно.       — Вероятно, — предполагает Артем, — папу раздражало то, что мама уделяет мне больше внимания, чем ему. Но я же был ребенком. Логично, что до какого-то возраста я очень остро нуждался в ней, так как не мог даже удовлетворить базовые потребности без ее участия. Ты же не скажешь мне о том, что Эдипов Комплекс работает в обе стороны? — прищурив глаза, интересуется Артем.       — Нет, не скажу, — заверила его Панина, — уж точно не на данном этапе. Для такого вердикта у меня слишком мало сведений.       — Даже так, — Стрелецкий нервно усмехается, — что ж, знаешь, мне даже стало интересно. Будешь моим терапевтом?       — Звучало так, словно ты меня замуж позвал, — скептически отметила Эмилия, поставив пустую коробочку от лапши на столик, — конечно буду, я же должна как-то ответить тебе за ту шоковую терапию, которую ты собираешься мне устроить.       — Пока мы не начали, — он выдерживает театральную паузу, — должен сказать, что у меня нет проблем с сексом.       — Ага, я заметила, — недовольно парировала Панина, — и, Артем, перестань думать о моей работе так стереотипно. Проблемы члена — последнее, чем я занимаюсь. В моей практике есть куда более сложные и интересные кейсы, чем чужая половая дисфункция, которая чаще всего вызвана банальным стрессом и переутомлением.       У Артема не было какого-то шаблонного мышления в отношении того, чем обычно занимается Панина. Он понимал, что секслология — большой раздел психологии и изучает многие аспекты жизни человека. Даже в разборе их отношений с отцом у нее было больше шансов на получение нужного терапевтического эффекта, чем у него, и Артему хватало смелости признаться в этом и принять такой расклад.       — Итак, в чем же моя проблема? — возвращается он к изначальной теме их разговора.       — Соперничество с отцом, — почти сразу выдает Панина, — которое было инициировано им самим. Он вбил себе в голову, что ты — ненужное звено их идеальной семейной жизни. Вероятно, я лишь говорю вероятно, Артем, он вообще не хотел твоего рождения.       Ее слова делали ему больно. Больнее, чем слова отца или Даши, чем любые упреки, чем любые скандалы, которых в жизни было бессчетное количество. Артем ставит коробку на стол и шумно выдыхает. Он понимал, что она, скорее всего, права, ну или очень близка к правде. Нет, его отец никогда не говорил о том, что хотел бы, чтобы его сын не родился. Хотя, вероятно, было бы лучше, скажи он об этом прямо. Многое бы сразу встало на свои места. Многое бы стало понятным и ясным. Пропали бы многие недомолвки, которые висели в воздухе каждый раз, когда они встречались. Поняв, что зашла слишком далеко, Эмилия пересаживается на диван и осторожно берет Артема за руку.       — Послушай, дети не виноваты в том, что их родители испытывали сомнения перед тем, как стать родителями, — пояснила Эля. У нее был такой мягкий и ласковый голос, что Артему не хотелось ее перебивать, — нет ничего, что могло бы оправдать твоего отца, да и не должно быть.       — Страшнее не то, что он допустил ошибки, — начал Артем, — а то, что он так и не признал их. И, как следствие, не сделал ничего для того, чтобы попытаться их исправить, — с горечью отмечает Стрелецкий и грустно улыбнувшись, смотрит на Эмилию, — я пытался понять, почему все складывалось именно так, но ничего не мог найти.       — Не всему есть объяснение, — пояснила Панина, — порой что-то так и остается для нас загадкой. Опять же, ты не знаешь, каким было детство у твоего отца и как оно повлияло на его формирование, как личности. Факторов так много, Артем…       — Я знаю, — соглашается он, — но легче от этого не становится.       — Могу предложить тебе сеанс гипноза, — предлагает Панина, — это помогает, правда. Когда я пыталась понять, почему у меня панические атаки, то ходила на сессии к гипнологу, но меня не берет гипноз.       — Потому что есть внутренний барьер, — почти сразу парирует Стрелецкий, — что-то в твоем подсознании так сильно сопротивляется, что не позволяет кому-то лезть в этом. Поэтому я хочу вытащить тебя из зоны комфорта более радикальными мерами, — предупреждает он, — а на счет гипноза… хорошо, ладно. Со мной проводили подобное во время супервизии, и у меня нет проблем с вхождением в это состояние.