Inseparable

Нравится Чуе это признавать или нет, но живот у него довольно красивый.   Он подтянутый, но не твердый как скала. У него мягкая кожа, так что, если бы он хотел кубики пресса, ему пришлось бы заниматься интенсивными тренировками. Но он этого не хочет. Конечно, ему нравится бегать, а спорт — достаточно веселое времяпрепровождение, и он даже занимался боевыми искусствами с пяти лет (изначально начал по настоянию своего отца), но на самом деле ему не нравится выделять время из своего дня на то, чтобы ходить в спортзал. Итак, у него изящный пресс, но ничего впечатляющего, подобного тому, что вы видите на обложке журнала.   Но Чуе это нравится. Просто есть что-то немного приятное в том, чтобы иметь мягкую кожу на бедрах, но в то же время выглядеть подтянутым.   Он знает, что он горяч. Вокруг него достаточно сумасшедших идиотов — таких, как Йосано и Ацуши, — которые также постоянно напоминают ему об этом. Так что у него достаточно хорошая уверенность в себе.   Но если бы его уверенность действительно была идеальной, он бы не колебался так сильно, надевая укороченный топ. Честно говоря, он не так уж и откровенен. Рукава доходят до локтя, а сам топ заканчивается ниже его легких, так что, к счастью, у него нет даже небольшого выступа у груди, что хорошо. Например, он буквально показал весь свой торс на пляже.   Но это... другое.   Это модно.   Однако Чуя примеряет его.   Он ему идеально подходит. Боже, как долго Йосано вообще пялилась на него, а он этого не замечал?   Когда он надевает джинсы, они прикрывают значительную часть его нижней части талии, так что виднеется всего несколько сантиметров живота.   Что совсем не плохо.   Чуя на самом деле улыбается своему отражению. Его взгляд скользит вверх по щеке, которая наполовину вернулась к своему естественному бледному оттенку (по крайней мере, отпечаток ладони исчез), а затем снова опускается на талию.   Ладно, это совсем не плохо. На самом деле это довольно хорошо.   Но для этого нужно немного...   Остроты.   Чуя направляется к своему шкафу и открывает дверцы.   Порывшись в своей разложенной одежде, он достает красную куртку-бомбер, которую почти никогда не носил, а затем несколько секунд рассматривает ее, прежде чем надеть и снова направиться к зеркалу.   На этот раз он ухмыляется.   Черт возьми, он горяч. Знаете что? Он определенно должен быть моделью. Отбрось всю эту образовательную чушь, к которой у него никогда даже не было способностей.   Ему восемнадцать, и он все еще понятия не имеет, куда хочет направить свою жизнь.   Даже Дазай знает, куда он хочет направить свою жизнь. Но это не считается, потому что, когда в вечер карьеры его спросили, кем он хотел бы быть, он ответил "мертвым" с совершенно невозмутимым лицом.   Так что, да...   В любом случае, мы сбились с пути.   Дело в том, что... Чуя выглядит сексуально.   Хочет ли он надеть этот наряд? Да. Он немного этого боится? Определенно. Будет ли он по-прежнему носить его? Очевидно.   Хочет ли он увидеть реакцию Дазая? ...Без комментариев.   Чуя собирает все свои волосы в высокий хвост — свою самую простую, но самую культовую прическу, потому что из-за нее его челюсть выглядит так, будто она может разрезать свинец, — и завязывает двумя резинками, чтобы позже он не ослаб и не выглядел как у маленькой сучки. Возможно, надевать куртку-бомбер не совсем разумно, учитывая, что все еще лето, но буквально через несколько недель начнется осень, так что ему можно. И если он самый горячий парень в комнате, он сомневается, что людей действительно будет волновать, какой сейчас сезон.   Кроме того, Чуя легко простужается, так что это нормально.   И тот факт, что наряд создает совершенно непринужденную атмосферу, просто... Идеально.   Через мгновение Чуя засовывает ноги в конверсы, а затем хватает свой бумажник и засовывает его в задний карман.   Его телефон звонит на кровати.   Он берет его через несколько секунд, и его лицо слегка загорается без его ведома, когда он видит Скумбрию, отображаемую на его домашнем экране.   Чуя немедленно разблокирует свой телефон и переходит к сообщениям.   Дазай: Хочешь подвезу, сопляк?   Рыжеволосый мягко улыбается.   Чуя: Нет, отвали Чуя: Я еду с Йосано   Дазай: Какого хрена Дазай: У нее даже нет прав?   Чуя: Мы едем на автобусе   Дазай: Ты выбираешь автобус вместе с ней Дазай: А не поездку со мной на роскошной машине? Дазай: </3   Чуя слегка хихикает. А потом сразу же замыкается в себе.   Чуя: Роскошная моя задница Чуя: Из-за тебя нас убьют   Дазай: Вот поэтому мой отец будут за рулем, да Дазай: Как бы то ни было, выбирай других, а не меня   Чуя: Я бы предпочел кого угодно тебе   Дазай: Почему ты так ранишь мое сердце   Чуя: Заткнись нахрен   Дазай: :(   Чуя: Ты купил толстовку с капюшоном?   Дазай: Заткнись Дазай: Да, я надел ее   Чуя: Хороший мальчик   Дазай: Сегодня вечером все будет решено   Чуя: Конечно, неудачник   Дазай: Посмотрим, детка ;)   Чуя: Отвали   Дазай: Я тоже тебя люблю <3   Чуя вздрагивает от этого, его сердце бешено колотится.   Он выключает телефон и быстро делает глоток воды, потому что уже может сказать, что к концу ночи у него чертовски пересохнет во рту.

***

— ...Я собираюсь влюбиться в тебя.   Чуя хлопает Йосано по бицепсу, закатывая глаза, хотя на его лице появляется благодарная улыбка.  — Заткнись, — смеется он, глядя на себя сверху вниз.   — Нет, серьезно... — начинает она, наклоняясь вперед и преувеличенно поджимая губы. — Давай уже поцелуемся.   Рыжий снова смеется, отталкивая девушку от себя.  — Стерва.   — Но я так горжусь тобой! — восклицает она, и ее лицо искренне светится счастьем.  — Ты действительно надел его! Кстати, ты выглядишь сногсшибательно. Боже, Дазай нагнется и поцелует тебя, как какой-нибудь герой в...   — Заткнись! Заткнись, заткнись, заткнись! — Чуя уверенный, что сейчас покраснел, прячет лицо, жалея, что не распустил волосы, чтобы использовать их как занавески, чтобы скрыть, насколько он взволнован. — Не смеши.   — Ну, он, вероятно, будет слишком слабым, чтобы сделать это на самом деле, но я гарантирую, что он будет думать об этом.   — Ты... твой рот просто никогда не закрывается, — огрызается рыжий, его шея и щеки пылают.   — Чуя, — начинает Йосано, полностью игнорируя его заявление и наклоняясь вперед. Ее голос понижается до шепота, чтобы "не смущать" его перед другими людьми в автобусе. — ...У тебя хоть был первый поцелуй?   Глаза рыжего расширяются, и он пытается спрятать лицо за ближайшим столбом. Его щеки краснеют еще больше.  — ...Нет, — шепчет он, в конце концов.   Это заставляет Йосано расхохотаться, заработав несколько пристальных взглядов от окружающих людей.  — Даже с Юан? — спрашивает она, широко раскрыв глаза от веселья.   — Нет, мы расстались очень быстро, — бормочет он. — Я имею в виду, она действительно пыталась однажды, но... Я придумал предлог и убежал.   Это заставляет Йосано ухмыльнуться, как чеширский кот, сверкая глазами.  — Итак, какого черта ты это сделал? — спрашивает она, хотя, вероятно, уже знает почему.   Чуя моргает, все еще отчаянно пряча свое лицо.  — Это просто... казалось... неправильным, — шепчет он.   — Будет ли это неправильным, если Дазай попытается поцеловать тебя?   — Йосано!   — Это серьезный вопрос!   — ...Я никогда не думал об этом, – признается Чуя, его лицо становится темно-красным, когда в кои-то веки пытается сделать это. Конечно, он и раньше замечал губы Дазая, но никогда не задумывался о том, на что они похожи на ощупь. Боже. Такими темпами он даже не сможет смотреть на лицо брюнета в течение всего дня.   Йосано хихикает сквозь пальцы. — Ты действительно думаешь об этом прямо сейчас, да?   — З-Заткнись! — огрызается Чуя, небрежно дрыгая ногами. — А как насчет тебя и Рампо?   Девушка поднимает брови.  — О, мы? Он мой лучший друг. Хотя я бы совершенно не возражала выйти за него замуж, это было бы довольно весело. И тогда мы могли бы, типа, взаимно изменять друг другу, если бы захотели. С согласия друг друга, конечно.   Чуя моргает.   — У тебя серьезные проблемы, — бормочет он.   — Боже! — Йосано вздрагивает, закатывая глаза с ухмылкой. — Подай на меня в суд за то, что я аромантик. Но я все равно была бы признательна за приятный, горячий секс.   Чуя не может сдержать ухмылку, которая появляется на его лице.   — Однажды я назначу тебе терапию, — обещает он.   — Я с нетерпением жду этого!

***

Ацуши, Акутагава и Рампо уже ждут прямо за игровым залом, когда прибудут Чуя и Йосано. Он полон ярких огней, и, конечно, немного странно приходить сюда, когда здесь в основном буквально детские игры, но это их детство, так что Чуе было наплевать.   — Чуя-сан! — восклицает Ацуши, весь сияющий и ухмыляющийся, как обычно. — Ты выглядишь потрясающе! — Парень прыгает вперед и обнимает рыжеволосого.   И Чуя, очевидно, будучи самим собой, позволяет ему делать это полторы секунды, прежде чем яростно оттолкнул его.  — Не прикасайся ко мне, придурок! Но спасибо. Ты тоже хорошо выглядишь.   У Ацуши нежный мальчишеский стиль. Зимой он в основном носит свитера с красивыми брюками, его нетрадиционная челка обычно убрана назад с помощью повязки на голову или конского хвоста. При более теплых температурах он не вылезает из футболок большого размера и джинс, граничащих с мешковатыми. Но он светится, как гребаная модель.   — Добрый день, Чуя-сан, — приветствует Акутагава, бесцельно оглядываясь по сторонам. — Кто-нибудь еще придет? Где Дазай-сан?   — Наверное, опаздывает, как всегда, — насмехается рыжий.   Йосано издает несколько задумчивых, бессвязных звуков.  — Хм. Рампо, ты пригласил По?   — Ага! Однако он сказал "нет". — Рампо зевает, а затем подходит к Чуе, его карие глаза, как всегда, сверкают чем-то неизвестным. — Чуя, Чуя, Чуя! Ты сегодня выглядишь очень сексуально, мой друг!   Глаза рыжего расширяются, и он толкает Рампо (очевидно, далеко не так сильно, как Дазая).  — Заткнись! Не говори таких вещей, идиот, — огрызается он, немного смущенный тем, должен ли он быть застенчивым или злым.   Что ж, злиться гораздо легче.   — Это для Дазая?   — Ты— это— нет. Конечно, нет! — Чуя быстро наклоняет голову, особенно когда понимает, что все они смотрят на него. — Для себя. — И это так, потому что он чувствовал себя в этом как гребаная бомба.   Это не для Дазая, но это...   Примерно половина цели.   Только половина. А это, знаете ли, приличное количество.   ...Вероятно.   — Хигучи-сан придет? — спрашивает Ацуши, плавно отвлекая внимание от Чуи, который то и дело теребил подол своей куртки в легком замешательстве.   Йосано слегка качает головой.  — Нет. Я пригласила ее, но у нее свидание или что-то в этом роде.   — О, — бормочет Акутагава почти гордым тоном. — Хорошо ей.   — Да, удивительно для нее! Я надеюсь, что все пройдет хорошо. — Взгляд Ацуши ловит кого-то, идущего к компании, и его глаза светлеют, губы растягиваются в естественной усмешке. Раздражает, что у парня одинаковая реакция на приход каждого. Как будто просто видя их, его день становится ярче. Что, честно говоря, относится и к Чуе тоже, но он ни в коем случае не позволил бы своему лицу так явно загораться.   Это просто еще одна причина, по которой Ацуши — одиночка.   — Дазай-сан! — взволнованно восклицает парень. Брюнет отрывает взгляд от телефона при звуке своего имени, а затем расплывается в своей глупой улыбке, от которой Чуя немедленно отворачивается, чувствуя, как трепещет живот. Ацуши ждет, пока Дазай подойдет немного ближе, а затем нападает на него с объятиями, точно так же, как он делал почти со всеми остальными. — Рад тебя видеть!   Реакция Дазая мгновенна.   Он отталкивает его.   Он не позволяет Ацуши обнять себя ни на секунду, как это делает Чуя, но и не отталкивает его яростно, как это сделал рыжий. Он просто мягко отталкивает его, слегка сморщив лицо от удивления.   Увидев лицо Ацуши, Дазай объясняет:  — Мне не нравится, когда ко мне прикасаются. Особенно обнимают.   Ацуши выглядит немного виноватым при этом. Он открывает рот, вероятно, чтобы извиниться, но затем его лицо искажается от замешательства, голова немного наклоняется в сторону.  — Но разве ты с Чуей-саном не всегда соприкасаешься? — спрашивает он обманчиво невинно.   Глаза Чуи тут же широко распахиваются, и его кожа застывает где-то между бледностью и покраснением, когда он поворачивает голову в их сторону, готовый открыть рот и оскорбить нахуй так называемого "невинного" парня.   Но реакция Дазая быстрее.  — Это другое дело, — просто говорит он, небрежно убирая телефон в карман.   Чуя замирает, его открытый рот снова закрывается.   — Чем это отличается? — Ацуши мягко подсказывает.   Брюнет пожимает плечами, коротко зевая.  — Просто так как есть, — бормочет он.   При этом зрачки Дазая, наконец, поднимаются к остальным его друзьям, быстро сканируя их глаза, прежде чем он останавливается на синих. Он улыбается на долю секунды, прежде чем отвести взгляд и подойти ближе к ним, его лицо, как обычно, сияет.   — Эй, болваны! — Дазай приветствует, как всегда, безупречно стильный и пунктуальный, отвечая на поднятую ладонь Рампо "дай пять". — Почему вы, идиоты, ждете здесь? Заходите внутрь. Вы, ребята, вообще собираетесь играть?   Йосано пожимает плечом, оглядываясь по сторонам.  — Я не возражаю. Хотя на самом деле мне не очень нравятся игры. О, Рампо, сыграй со мной в боулинг!   Рампо непонимающе моргает.  — Хорошо, — бормочет он, явно не обеспокоенный, с плиткой шоколада в руках.   — Рампо, вероятно, просчитал траекторию в своей голове, — заявляет Чуя, закатывая глаза.   Ацуши смеется над этим.  — Он действительно умный!   — Не настолько умен, — бормочет Акутагава.   За это черноволосый парень получает шлепок по плечу от самого Эйнштейна.  — Я не хочу слышать это от тебя, мистер Тридцать процентов по математике, — огрызается Рампо.   — Эй— как ты вообще узнал, что..?   — Йосано-сан, — начинает Ацуши, любезно улыбаясь девушке. — Можно мне поиграть с тобой в боулинг?   — Конечно! Ты, я, Рампо и Акутагава можем помериться силами.   — Я не соглашался... — начинает подражатель эмо с поникшим лицом.   — А теперь согласился, — просто заявляет Рампо, обнимая Акутагаву за плечи и таща его к двойным дверям. — Я даже помогу тебе рассчитать траекторию, а?   — Это невозможно! — Не для меня.   Йосано тихонько посмеивается. Она поворачивается, подмигивает Чуе по какой-то причине, а затем бросается за Рампо и Акутагавой, также помахав седовласому парню.  Ацуши поворачивается к Дазаю и Чуе с застенчивой, извиняющейся улыбкой.  — Думаю, скоро увидимся, ребята, — говорит он, слегка помахав рукой, а затем уходит вслед за девушкой.   — Увидимся, — бормочет Чуя, хмурясь. — Боже. Какой смысл приглашать их, если они просто оставят меня здесь одного разбираться с твоей задницей?   Дазай отводит взгляд от двойных дверей, его глаза встречаются с глазами Чуи.  — Значит, ты пригласил их только потому, что не хочешь иметь дело со мной в одиночку? — с любопытством спрашивает он, приподнимая бровь.   — Очевидно.   — Ты действительно слизняк, — говорит брюнет, сверкая глазами, когда он полностью поворачивается к Чуе лицом. — Итак, во что играем? Лучший из трех?   — Из пяти, — огрызается Чуя.   Дазай тут же ухмыляется.  — О~, для меня большая честь, что ты хочешь проводить так много времени со—   — Заткнись. Где твоя толстовка? Я думал, ты ее наденешь! — Чуя быстро просматривает наряд Дазая, и очевидно, что он одет в неряшливые спортивные штаны и футболку большого размера. Чуя внезапно жалеет, что у него нет ее, потому что она выглядит такой большой и удобной, и, вероятно, полностью окутала бы рыжего.   — Здесь слишком жарко~, — по-детски хнычет Дазай, слегка надувая губы. — Кроме того, ты не выиграешь, так что это не имеет значения.   — Ты не этого не знаешь!   — О, да, я знаю. — После паузы Дазай тоже оглядывает Чую с ног до головы, слегка приподнимая брови. — Боже, у тебя серьезная анемия или что-то в этом роде, если ты носишь куртку в...   Чуя моргает.   На секунду он задается вопросом, не прервал ли он его случайно звуком или чем-то еще, но между ними по-прежнему мертвая тишина.   Чуя не может сказать, щурит ли Дазай глаза в качестве запоздалой мысли или это просто вздрагивание. И то, и другое было бы одинаково хуже. Или лучше.  Что угодно.   Он медленно поднимает взгляд на лицо Чуи, его глаза немного расширены.   — Чуя, — шепчет он, как будто боится, что его подслушают, хотя вокруг них почти никого нет, и определенно никого в пределах слышимости. — ...Что это, черт возьми, такое?   Рыжеволосый смотрит на себя сверху вниз. Он на удивление хорошо справляется с сохранением спокойствия, когда его сердце разрывается от беспокойства, а под ложечкой все переворачивается, как будто его помешивают в кастрюле.  — Что..? — спрашивает он, хотя у него есть хорошее представление о том, что имеет в виду этот мудак.   Рот Дазая слегка приоткрывается.  — Ты— твоя рубашка порвана.   — ...Нет, это не так.   — Я могу... — Брюнет опускает взгляд, а затем быстро поднимает его, как будто совершает преступление. — ...Я вижу твою кожу.   Чуя бросает на парня скучающий взгляд.  — О, вау, это почти как если бы в этом был гребаный смысл.   — В чем смысл? Ты сделал это нарочно?   — Да..? Я был без рубашки на пляже, и все там не были шокированы.   — Да, но... это просто обычная пляжная одежда. Это...   Рыжеволосый слегка приподнимает брови.  — Это что? — спрашивает он.   На этот раз Дазай заметно морщится, и Чуе кажется, что он видит, как краснеют кончики его ушей, но это проходит так же быстро, как и появляется. — ...Это не то же самое, — бормочет Дазай.   Чуя хмурится, его сердце сжимается.   Он снова смотрит на себя сверху вниз, но на этот раз немного криво, и...   — Разве это плохо выглядит? — шепчет Чуя, прежде чем успевает сдержаться.   Глаза Дазая расширяются, вспыхивая, чтобы быстро встретиться взглядом с рыжеволосым.  — Ты... ну, ты бы даже не надел это, если бы это выглядело плохо!   — ...Думаю, да... Но я вроде как уехал в спешке из-за автобуса и прочего, так что я мог бы выглядеть кучей дерьма, и я бы не...   — Чуя, ты абсолютный идиот, ты выглядишь... прекрасно.   — ...Прекрасно?   — Да— как... — Дазай чертыхается себе под нос, и на этот раз Чуя определенно видит розовые пятна на его щеках, прежде чем они исчезают. Рука брюнета поднимается, чтобы почесать затылок, как он всегда делает, когда ему неловко. — Ты хорошо выглядишь... или что-то в этом роде.   И Боже, Чуя хотел бы, чтобы он мог толкать его еще сильнее. Толкать его через грань за гранью, как он делает с рыжим, но...   Это почти его предел.   Потому что в этот момент он сам превращается в помидор, пальцы теребят его куртку, глаза отказываются встречаться с глазами Дазая в тонком (или не очень тонком) акте нервозности и отчаяния.   — ...Заткнись нахуй, — застенчиво бормочет Чуя.   — Ты тот, кто заставил меня сказать это!   — Заткнись!   — Тьфу— неважно. Ты такой надоедливый. — Через мгновение Дазай подходит ближе и хватает куртку Чуи, застегивая ее наполовину и эффективно прикрывая кожу, прежде чем похлопать по ней. — Вот так, все же лучше.   Чуя снова хмурится.  — Значит, это действительно выглядело плохо? Когда рыжий смотрит на мудака перед собой, челюсть Дазая слегка сжата.  — Нет, блин, Чуя, ты не понимаешь. Ты никогда этого не поймешь.   — Я не понимаю чего? — огрызается Чуя, слегка обиженный.   — Всего. Ты определенно ненормально глуп.   — Эй!   — Я серьезно, — фыркает Дазай, и поскольку его челюсть сжата, а тон серьезный, он действительно это имеет в виду. Чуя иногда его не понимает. — Должно быть, в твоей голове что-то не так.   — Ты—!   — В любом случае. В какую игру мы играем в первую очередь?   — Эй, придурок, не пытайся сменить тему! — восклицает Чуя как раз в тот момент, когда Дазай хватает его за предплечье и начинает мягко тащить в сторону игрового зала. — Ты только что назвал меня глупым! Но для чего? И я снова расстегнул молнию. Гребаный мудак.   — Если ты продолжишь это, я пойду за тобой даже в туалет.   — Ха—?   — Я серьезно. Я не оставлю тебя одного.   — Ты странный.   — А ты глупый. Надоедливый придурок.   — Заткнись! — Чуя огрызается. — Давай сначала сыграем в Pac-Man.   — Первый, кто перевалит за двадцать тысяч?   — Легко. Ты начинаешь, придурок.

***

Оказывается, это не так просто.   Раньше, в нескольких минутах ходьбы от дома Чуи и Дазая был игровой зал, пока им не исполнилось пятнадцать. Там было не очень оживленно, что отчасти улучшало впечатления, а автоматы были немного сломаны. Можно было сказать, что бизнес испытывал финансовые трудности, но это было их фишкой. Они ходили в этот единственный игровой зал пять лет своей жизни. Они были постоянными посетителями для персонала, с которым ладили, и даже непринужденно общались с менеджером.   Очевидно, что из-за того, в каком напряжении находился бизнес, он в конечном итоге был закрыт.   Эти двое на самом деле не были так лояльны к другому залу, как к тому. Таким образом, они просто чередуют разные залами один за другим.   Чуя очень привык к элементам управления, машинам и играм их предыдущего игрового зала.  Это все еще встроено в его мышечную память, и в итоге он нажимает не на то, что нужно, слишком много раз. Это приводит в бешенство, потому что всякий раз, когда он смотрит в сторону Дазая, брюнет легко скользит пальцами по кнопкам управления, его лицо сводит с ума спокойствием.   Ну, Дазай играет в игры гораздо больше, чем Чуя.   Рыжий даже ногой не ступал в игровой зал, где-то …сколько? Полтора года? Да, очень давно. В то время как Дазай, вероятно, приезжает сюда провести свое свободное время. И у него дома тоже слишком много игровых устройств.   Чуя закатывает глаза про себя.   Что за ребенок.   — Эй, придурок, — рявкает рыжий, бросая взгляд на счет Дазая — четырнадцать тысяч с чем-то, а затем снова на свой экран. Мерзкие десять тысяч сияют ему в ответ. Что за дерьмо. Он отстает только потому, что допустил ошибку на пяти тысячах и в итоге умер. — Как часто ты приходишь сюда?   Дазай непонимающе моргает, ему явно скучно.  — Сюда? Это мой первый раз.   — Гребаный лжец!   — Я не лгу, Чиби, — уверяет брюнет, взглянув на него на долю секунды с глупой ухмылкой на лице. — А что? Ты начинаешь чувствовать себя ниже меня по уровню?   — Как будто. Я раздавлю твою задницу.   — Но ты действительно отстал. Ты умер в самом начале.   — Это была глупая ошибка!   — На самом деле, мне показалось, что ты столкнулся прямо с призраком.   — Ты можешь перестать смотреть на мой экран?! Как, черт возьми, ты обращаешь на это внимание и все еще выигрываешь?   Дазай лениво ухмыляется.  — Я просто настолько хорош, когда мне нужно.   — Тц. — Чуя закатывает глаза. Он морщится, когда понимает, что находится слишком близко к Пинки, а затем быстро сворачивает направо, когда появляется такая возможность. — Я немного испытываю искушение проиграть нарочно, просто чтобы посмотреть, что это за приз, о котором ты умолял.   Дазай кивает в знак согласия, все еще ссутулившись и скучая.  — Пожалуйста, сделай это. Это сэкономит нам много времени.   — Ни за что, блять. За кого ты меня принимаешь?   — За сопляка.   — О, заткнись!   Как раз в этот момент Чуя натыкается на гребаного Клайда, и у него не осталось ни одного очка, что, очевидно, означает...   Мгновенную смерть.   Игра окончена.   Дазай немедленно начинает хихикать, глаза загораются, а Чуя издает несколько звуков чистого разочарования (особенно громкое "дерьмо собачье"), прежде чем он покидает свою эпоху отрицания и просто мирится с фактом, что умер. И да, он мог бы начать новую игру и надеяться, что Дазай скоро умрет, чтобы он смог набрать двадцать тысяч раньше него, но Дазай сейчас слишком уверен в себе, а это значит, что он, вероятно, не умрет.   И Чуя уже устал играть в эту игру, поэтому он просто оборачивается и вместо этого наблюдает за брюнетом.   Девятнадцать тысяч.   Через полминуты, как только Дазай достигает двадцати тысяч, он сразу же сталкивается с Блинки, совершая самоубийство.   А потом он громко зевает.  — Теперь, когда с этим покончено, — бормочет брюнет, глядя вниз на Чую, который все еще хмурится из-за своей потери. — Ты хочешь проиграть или продолжить игру?   — Конечно, я выберу игру, говнюк.   Очевидно, Дазай не ожидал ничего другого.   Но он все еще испытывает разочарование на всем пути к Space Invaders.   Где Чуя умирает трижды потеряв около пятисот очков.   И Дазай достигает запланированных двух тысяч за раздражающе короткий промежуток времени.   — Это подстроено, — заявляет Чуя, как только Дазай снова совершает самоубийство, потому что у него нет причин продолжать играть. — Ты что-то положил в них, не так ли?   Дазай удивленно приподнимает бровь, губы изгибаются в усмешке.  — Я что-то положил в них..? Ах, Чиби, ты всегда был отъявленным неудачником.   — Я еще не проиграл! — огрызается рыжий, ярость медленно нарастает в его груди.   — На самом деле, да. Дважды. Еще один, и я выиграю.   Немного разозленный Чуя пихает Дазая в руку, когда тот проходит мимо.  — Заткнись! Я одолею тебя в следующий раз.   Рыжеволосый заставляет Дазая позволить ему выбрать следующую игру, от чего брюнет не отказался бы, даже если бы его попросили, так как Чуя до сих пор выбирал все игры.  Он также сам выбирал автоматы. И все равно проиграл.   Как и предсказывал Дазай.   Чуя очень целенаправленно выбирает их следующую игру.   Тайко-но Тацудзин. По-английски это больше известно как Drum ‘n’ Fun.   Это игра без элементов управления, поэтому Дазай не может использовать свои приводящие в бешенство идеальные руки, чтобы легко скользить по кнопкам. Нужно барабанить в такт музыке, а Чуя гораздо больше любит музыку, чем брюнет, который предпочитает сидеть в тишине или ныть Чуе во все горло.   Так что, знаете, у Чуи есть преимущество.   ...Вероятно.   — Какую песню ты выбираешь? — спрашивает Дазай, слегка наклоняясь к экрану.   — Э-э... — Чуя наклоняется вперед, а затем нажимает на ту, которая звучит знакомо. — Я вроде как знаю эту. — Пффф. Удачи. Тебе она понадобится.   — Ни за что на свете я не позволю тебе обыграть меня с счетом три-ноль!   И оказывается, что Чуя тоже настроен решительно, потому что он барабанит очень близко к ритму и получает слишком много "Прекрасно", чем хотелось бы Дазаю.   Это даже заставляет брюнета вздрагивать, когда он видит результат рыжего в конце.   — Ха! — восклицает Чуя, ухмыляясь как идиот, когда снова поворачивается к Дазаю. — Забей, придурок!   — Я планирую это сделать.   Дазай как раз собирается начать свой ход...   Когда Чуя замечает ее, идущую прямо к ним двоим.   Его рот слегка приоткрывается, глаза немного расширяются, когда он наклоняется, чтобы подтолкнуть брюнета, который тоже оборачивается, чтобы посмотреть на нее.   Одежда пастельных тонов. Невысокая; даже ниже, чем Чуя. Неуверенная улыбка на ее лице. Розовые волосы.   Юан.   Чуя чувствует, как неловкость подступает к его горлу, особенно с тех пор, как они расстались на очень странной, напряженной ноте, из-за которой он чувствовал себя неловко, по крайней мере, несколько дней. С тех пор они почти не разговаривали. Стало легче избегать ее с тех пор, как они сменили классы, но...   Боже. Можно ли ее вообще считать бывшей? Действительно, считается ли это отношениями, если они длились всего четыре дня?   Юан всегда нравилось ходить в игровой зал. Раньше, когда она и Чуя "встречались", он иногда навещал ее в случайных игровых по всему городу. Они были только на одном свидании. Тогда он тоже забрал ее из игрового зала.   Так что нет ничего удивительного в том, что она здесь.   Удивление вызвано главным образом тем фактом, что она идет прямо к ним.   — Привет, — бормочет Юан, когда она оказывается достаточно близко, его щеки розовеют от смущения и беспокойства. Через мгновение девушка поднимает глаза на Дазая и нерешительно улыбается. — Приятно видеть тебя, Дазай-кун.   Дазай непонимающе моргает.  — Конечно, — вот его единственный ответ.   В конце концов, Дазаю никогда не нравилась Юан.   Он сказал, что считает ее "фальшивой", "поверхностной" и "двуличной", что, в понятных терминах, означает кого-то, кто прячется за маской ради общественного признания.   И Чуе насрать, как этот мудак воспринимает других, но тот факт, что его негативные комментарии в адрес Юан начались только после того, как она пригласила рыжего на свидание, разозлил его.   Он очень открыто пытался саботировать их отношения. И не один раз.   Это заставляет Чую хмуриться, просто думая об этом.   — Чуя, — говорит Юан, снова опуская голову, чтобы посмотреть на рыжего. — Я действительно рада тебя видеть. Кстати, ты выглядишь чудесно.   Чуя слегка прикусывает нижнюю губу, его шея становится теплой.   Дазай закатывает глаза, отводя взгляд. Юан должна помнить, что комплименты - одно из многих слабых мест в глупом мозгу Чуи.   — Спасибо, — в конце концов застенчиво бормочет Чуя. — Что ты здесь делаешь?   — О, я просто пришла сюда с Ширасэ ненадолго. Я думаю, он пошел выпить. Я просто шла и увидела тебя.   — Вы двое на свидании? — спрашивает Чуя.   Он спрашивает только потому, что ему любопытно. Всегда было совершенно очевидно, что Ширасэ влюблен в нее.   Но Дазай все еще прищуривает глаза, продолжая хранить молчание.   — О— нет! — Юан немедленно отрицает это, немного нервно смеясь. — Нет, мы просто тусуемся! Я бы не хотела с ним встречаться, он мой лучший друг. Эм... а что насчет тебя?   Чуя моргает.  — А что насчет меня? — спрашивает он.   — ...Вы двое на свидании? Рыжий застывает на несколько секунд, прежде чем его лицо заливается краской. Он яростно трясет головой, в то время как Дазай просто стоит там, уставившись в сторону лица Чуи и время от времени поглядывая в сторону девушки.   — Нет! Не глупи, с-с нами есть другие друзья, но они ушли в боулинг, — отрицает Чуя, его голос немного отрывистый и пронзительный. — Почему ты вообще это сказала?   Юан смеется.  — Ты просто очень мило одет, так что я подумала, что здесь что-то особенное! Я думаю, что твой наряд действительно классный.   — О, — начинает рыжеволосый, его щеки краснеют еще больше, глаза отводятся к полу. — ...Спасибо.   Девушка снова смеется, на этот раз немного нервно, щеки розовеют.  — На самом деле, поскольку... эм... поскольку Ширасэ сейчас здесь нет, а у Дазай-куна есть другие друзья, не хотел бы ты... немного поговорить? — осторожно спрашивает она.   Чуя делает паузу. — Поговорить? — смущенно спрашивает он.   — Да! Просто, типа, чтобы наверстать упущенное и—   — Он со мной, — немедленно вмешивается Дазай, глаза все еще скучающие, но в то же время стреляющие кинжалами в сторону девушки.   Юан искренне чувствует дрожь внизу живота, ее глаза немного расширяются.   — Он всегда с тобой, — бормочет девушка.   Дазай прищуривает глаза еще больше.  — У тебя проблемы с этим?   — Ну— наверное. Вот почему я порвала с ним.   — Именно. Ты порвала с ним. Так что оставь его в покое.   — Дазай, — огрызается Чуя, немного раздраженный его вопиющей грубостью.   — Все в порядке, — кисло бормочет Юан, хмуря губы. — Он не ошибся.   Ну, теперь Чуя просто чертовски сбит с толку. Потому что очевидно, что Дазай не ошибается, но он говорит это слишком откровенно, и этот его тон делает заявление еще более грубым. Это не ее вина. Не то чтобы она была неправа. Вероятно, Чую тоже разозлило бы, если бы Юань продолжала убегать к своей лучшей подруге всякий раз, когда предоставлялась такая возможность.   — Прости, просто не обращай на него внимания, — вздыхает Чуя, бросая на брюнета убийственный взгляд, который заставляет того закатить глаза и снова отвернуться, на этот раз нахмурившись. — В любом случае, мы вроде как в разгаре соревнования, так что я хочу сначала покончить с этим.   — О... Тогда не могли бы мы поговорить после? Может быть, когда вы все будете есть?   Чуя пожимает плечами.  — Конечно. Я напишу тебе.   Все лицо Юан загорается, и она нетерпеливо кивает, на ее лице расплывается улыбка.  — Ладно! Тогда скоро увидимся!   — Увидимся.   Девушка уходит, едва заметно помахав рукой, на что Чуя нерешительно возвращается, слегка ухмыляясь про себя, когда уходит.   Как только она исчезает из поля зрения, Дазай, все еще кажущийся сердитым, резко поворачивается к рыжему.  — Ты что, только что согласился пойти с ней на свидание? — недоверчиво спрашивает брюнет.   — Не смеши, — издевается Чуя. — Она просто хочет поговорить.   — О, да, она определенно просто хочет поговорить, не так ли? Потому что ей было так насрать на тебя раньше, когда она бросила тебя из-за меня.   От сарказма у Чуи закипает кровь.  — Это было больше, чем полтора года назад! Ты всегда зациклен на прошлом. Она только что сказала, что хочет только поговорить.   — Она снова "просто хочет поговорить" с твоим гребаным мозгом, — кисло бормочет Дазай. Он возвращается к игре, ища предлог, чтобы не смотреть на Чую. — Посмотрим, как она уведет тебя для приватного "разговора" позже.   — И я просто собираюсь согласиться?   — Ты бы сделал это.   Хорошо. Дазай не ошибается.   Но не потому, что она нравится Чуе. Если она действительно хочет поговорить, они могут поговорить. Платонически. Если она хочет, чтобы это было приватно, то это может быть даже приватно. Хотя он определенно не собирается снова с ней встречаться. Он может даже сказать об этом. Никаких свиданий. Никаких свиданий.   — Я не собираюсь идти с ней на свидание, — вздыхает Чуя.   Дазай слегка покусывает нижнюю губу, отводя глаза в пол, а затем в сторону рыжеволосого. — ...Это обещание?   Чуя разинул рот.  — Ты гребаный ребенок.   — Отвечай на вопрос.   Рыжий закатывает глаза сильнее, чем когда-либо прежде.  — Блин... Ладно, неважно, это обещание. Гребаный придурок.   Чуя наблюдает, как Дазай наклоняется к экрану и прокручивает подборку песен, ища что-то знакомое, но ничего не находит, и на его лице снова появляется легкая хмурость.   — ...В любом случае, почему это тебя так беспокоит? — В конце концов, бормочет Чуя, снова теребя свою куртку.   Дазай застывает перед экраном.   Когда он выпрямляется и поворачивается лицом к рыжему, его лицо полностью покрыто чем-то средним между недоверием, яростью и бешенством. Это искренняя эмоция.  Впервые даже у Чуи руки чешутся надеть камеру на шею Дазая.   И затем, смертельным шепотом, брюнет говорит:  — ...Ты настолько глуп, что это начинает причинять мне физическую боль.   Он поворачивается обратно и выбирает какую-то случайную песню, о которой он никогда не слышал.   И, может быть, что Дазай не очень хорош в музыке, или, может быть, это потому, что он сейчас переполнен эмоциями, или, может быть, это потому, что Чуя просто получил слишком высокий балл...   Но Дазай в конечном итоге проигрывает этот раунд.