Время меняет ход

В Безночном городе горели тысячи фонарей, и Знойный дворец сиял в ночи огнями, не позволяя мраку подступить близко. Но в покоях, где Вэнь Жохань и Вэй Ин наконец остались одни после празднества, царил полумрак. Лишь несколько свечей рассыпали блики, оставляя в тени большую постель, скрытую пологом, расшитым золотыми солнцами. Тот же Знойный дворец — но нисколько Вэнь Жоханю не принадлежавший, покои для гостей, где никогда прежде он не спал, и вот уже всё смотрится обновлённым, а в глубине сердца просыпается любопытство, потому каждый росчерк тени и каждый отблеск света творят атмосферу таинственную и заманчивую. Вэй Ин вошёл в спальню первым, устало повёл плечами, остановился посреди комнаты словно в нерешительности. К своим двадцати он возмужал, стал выше и шире в плечах, его красота раскрылась в полной мере, и Вэнь Жохань, что шёл позади, невольно залюбовался им так же, как когда-то впервые. В памяти иногда рисовались картины с тем Вэй Ином, который сумел растревожить блуждающий огонёк души всё потерявшего главы Вэнь. Тогда, лишённый Золотого ядра, истощённый и страдающий Вэй Ин не был ни столь высок, ни столь широк в плечах, волосы его не лежали так ровно и во всём его существе не было ни капли спокойной уверенности. Он не успел достичь расцвета собственного тела, когда его настигли боль и потери, он был сломлен, оставался лишь тенью себя прежнего, а по сравнению с этим Вэй Ином был и вовсе жалким осколком. И всё равно был момент, когда как будто бы полный ненависти к нему, Вэнь Жохань-огонёк замер, не в силах не смотреть. Красота, что он увидел тогда, впечаталась глубоко, в самую суть. Вэнь Жохань ныне сделал всё, чтобы в этот раз Вэй Ин мог получить то, чего желает, чтобы он мог в полной мере раскрыть свои таланты, обрести силу, которой достоин. Во всей Поднебесной не нашлось бы заклинателя, который посмел бы теперь не считаться с ним или за его спиной творить козни. Сравнивая невольно тогда поразивший образ и то, как Вэй Ин выглядел сейчас, Вэнь Жохань успокаивал себя, в очередной раз напоминал себе, что потихоньку, понемногу искупает вину того прошлого себя, что сошёл с ума и едва не разрушил весь мир. — Ты странно смотришь на меня, — Вэй Ин оглянулся через плечо. Он не мог не заметить. — Что такое? — и потянулся к шпильке, снял гуань, высвободил волосы из строгой причёски. Стал ещё притягательнее. — Думаю о том, как ты мне дорог, — отозвался Вэнь Жохань. — И радуюсь своей судьбе. Это тоже звучало странно, точно случилось что-то плохое, но они в последний момент избежали удара. Вэй Ин, однако, не упрекнул, и голос его лился так же расслабленно: — Судьбе ли?.. Ты вершил её собственными руками. Остаётся лишь надеяться, что и здесь те — другие — мы тоже возьмут судьбу в свои руки, не дадут ни тьме, ни чужой алчности превратить этот мир в кровавую бойню, — он бросил гуань на чайный столик. — Мы не можем знать наверняка, — Вэнь Жохань поддался своим желаниям и приблизился. Встал рядом — за спиной Вэй Ина, обнял его за плечи. — Но разве мы не сделали всё, что нужно?.. Вэй Ин не ответил, лишь развернулся в его руках. Этот взгляд Вэнь Жохань хорошо знал. В нём таилось и предвкушение, и ожидание, в нём разливалась любовь, которой, быть может, он не был в полной мере достоин, но очень старался таковым стать. — Не нам решать, — сказал он. И первым подарил ему поцелуй, тем самым увлекая, предлагая забыться на время, пусть на одну только ночь, оставить любые заботы. За годы брака они не успели насытиться друг другом, пусть по пальцам можно было пересчитать те ночи, которые они проводили порознь. Вэй Ину до сих пор отводились другие покои, но правила клана никак не повлияли на то, что они предпочитали засыпать в объятиях друг друга и просыпаться вместе. И даже едва ощутимое прикосновение пробуждало внутренний жар, заставляло жаждать и желать, тянуться друг к другу. За ширмами в дальней, неосвещённой сейчас части комнаты нашлась бочка для омовений. Освободив друг друга от одежд, они вступили в неё вдвоём, и Вэй Ин откинул голову Вэнь Жоханю на плечо. Вода была горячей, разлившиеся в ней масла дарили тонкий аромат, и на миг показалось, что можно провести долгие часы в покое, просто наслаждаясь этим теплом. Но они совсем недолго хранили тишину, ощущали близость друг друга и в то же время не давали собственным чувствам воли. Вэнь Жохань сдался первым. — Вэй Ин… — прошептал он, губами поймав его губы. Проскользил ладонями по стройному телу, от груди и ниже, ниже, а затем развернулся, вжал Вэй Ина в стенку бочки, подминая его под себя. Затаённая страсть выплеснулась через край. — Супруг мой, — отозвался Вэй Ин на это с лукавством, следя из-под полуприкрытых век. Его руки тут же легли Вэнь Жоханю на плечи, и сам он точно раскрылся в ожидании, как будто согласился бы, чтобы они и не покидали горячей воды, отдавшись взаимной любви прямо в ней. Он был расслаблен и принимал прикосновения с лёгкими стонами, совсем не таясь. Некоторое время Вэнь Жохань целовал его и касался, с наслаждением и затаённой радостью наблюдая за тем, как Вэй Ин подаётся к нему, как встречает каждую ласку, каждое движение, как просит о большем — не вслух, но в том, как откликается тело, в том, как пронзительно смотрит, как закусывает губы в предвкушении. В какой-то момент оба они оказались распалены достаточно, чтобы Вэнь Жохань подхватил Вэй Ина на руки и поднялся из бочки. Он был силён телом, и годы, когда больше не пришлось прикасаться к тёмному железу, пошли ему на пользу, ещё сильнее укрепили его. В своём совершенствовании он достиг того уровня, когда годы жизни никак уже не могли повлиять на внешность. Никто не посмел бы сказать, что он старик, и даже волосы его не засеребрились инеем. Ему легко было поднять супруга и унести в постель, презрев необходимость вытереть воду. Во влажных следах на полу, которые протянулись от ширм к кровати, замерцали блики, но света в комнате, конечно, не стало больше. И в полумраке каждое прикосновение казалось удивительным таинством и пробуждало столько чувства и столько желаний сразу, что невозможно было остановиться. Вэй Ин поддавался, уступал, когда лежал в горячей воде, но едва они перешли на кровать под полог, в одно движение оказался сверху, сел Вэнь Жоханю на бёдра и улыбнулся хищно. Не было у них ни границ, ни пределов тому, как выражать свою любовь. И если можно было заставить тела друг друга плавиться в совместном огне, ни один из них не останавливался. Когда-то Вэй Ин был неопытен, ничего не понимал, не знал ни того, что жаждет его собственное тело, ни того, что можно сделать с чужим. Но сейчас он уже слишком хорошо сознавал, чего хочет и как, мог перехватить контроль, повести, властвовать и подчинять себе, чтобы получить желаемое. Вэнь Жохань провёл кончиками пальцев по его бёдрам, как будто задавая вопрос. Вэй Ин коротко выдохнул и наконец наклонился вперёд, чтобы поцеловать снова. — Ты слишком много думаешь прямо сейчас, — прошептал он, не прерывая поцелуя. — Но я знаю, как это исправить. И когда он горячей волной скользнул вниз, Вэнь Жохань действительно забылся, действительно потерялся среди ощущений, пусть знакомых, но всё равно каждый раз откликающихся по-новому. *** Утренний свет разбудил Вэй Ина слишком рано. Вэнь Жохань спал ещё крепко, и черты его лица смягчились, стали нежными, как будто раскрылись в полной мере его истинные чувства. Удивительно было понимать, что когда-то он был совсем не таким. Вэй Ин вспомнил пронзительный взгляд этого главы Вэнь, вспомнил тьму безумия, таящуюся на дне его зрачков, и мягкая нега, что удерживала его в постели, схлынула. Он поднялся и тихо оделся, стараясь не разбудить супруга и не задерживаться лишний раз на отметинах на коже, говорящих о взаимной страсти, которая владела ими под покровом тьмы. Когда его одолевали мысли, с которыми не так просто было сладить, он пользовался одним и тем же средством — отправлялся на прогулку по саду. И прохладное утро подходило для этого как нельзя более. Он шёл медленно, не столько размышляя, сколько пытаясь совладать с накатывающей тревогой, причин для которой будто бы не находилось, когда впереди увидел знакомую фигуру. Уже не в красных одеждах участника соревнований, а в светлых, привычных для клана Лань, там стоял Лань Ванцзи. Не хотелось прерывать его задумчивого созерцания, но Вэй Ин не успел ни свернуть на другую дорожку, ни скрыть лицо, когда Второй Нефрит повернулся к нему, наверняка услышав чужие шаги по усыпанной мелкими камешками дорожке. На мгновение в чужом лице Вэй Ин прочёл замешательство. Лань Ванцзи и узнал его — и не узнал сразу, и это так явно отразилось в его глазах, что самого Вэй Ина заставило улыбнуться. Что же, ничего не оставалось, как подойти и поприветствовать, ведь иначе поступить было бы по меньшей мере невежливо, да ещё и странно. — Господин Лань, — сказал он, поклонившись, когда приблизился достаточно. — Го… господин Вэй, — быстро справился с собой Лань Ванцзи. Но было видно, что проснувшееся изумление, даже любопытство разбило привычные оковы правил, заставило его жаждать ответа. Он не рискнул озвучить вопрос, но тот был очевиден. — Я — не тот Вэй Усянь, с кем ты учился в Облачных глубинах, — проговорил Вэй Ин, решив, что и Лань Ванцзи стоит знать, в конце концов в той чудовищной бойне его клан пострадал первым. — Как это возможно? — не удержался Лань Ванцзи. Странно, но Вэй Ин не мог представить, чтобы тот Лань Ванцзи, которого знал он сам, тот, что когда-то явился в Безночный город, чтобы рассказать о собственных чувствах, спросил прежде, чем обнажить клинок. — Возможно, в библиотеке клана Лань можно найти трактат, где будет рассказано о том, что мир подобен цветку лотоса, где каждый лепесток — похож и отличается друг от друга одновременно. Тот, откуда пришёл я, благоденствует, тот, что я помню, погиб в огне, — Вэй Ин прервался, заметив, как жадно вслушивается в его слова Лань Ванцзи. — Если желаешь проверить, не демон ли я, попробуй. — Я вижу, что не демон, — откликнулся тот без тени сомнения. — И… не Вэй Ин тоже. «Вэй Ин» — так легко сорвалось у него, обнажая, что в мыслях он ровно так и звал соученика, которого столь старательно не замечал буквально вчера. «Вэй Ин» он звал того, от чьего лица отводил взгляд, с которым будто бы не хотел вставать рядом! Заметив свою оплошность, Лань Ванцзи даже немного побледнел. Вэй Ин же только вздохнул. Ему не хотелось задумываться, что там за чувства рождаются между этим Вэй Усянем и этим Лань Ванцзи. — Я расскажу тебе кое-что, — продолжил он. — Сохрани в тайне, действуй, оглядываясь на это. Всё в этом мире может пойти иначе, время способно изменить ход — я знаю точно, но чтобы это случилось, придётся приложить определённые усилия. Лань Ванцзи не оборвал его. Он слушал с должным вниманием. *** Вэнь Жохань нашёл Вэй Ина немногим позже — и уже в одиночестве. Солнце взобралось выше, набралось жара, в саду разлеглись тени и блики, и ветер слегка колыхал ветви, шептался в листве. — Что за тревоги выгнали тебя из постели? — спросил Вэнь Жохань, а Вэй Ин пожал плечами. — Всё те же тревоги, — отозвался он лишь через мгновение. — Будет ли этот мир похожим на наш, или же здесь не миновать крови и жертв? А главное, можем ли мы вернуться в собственный? Что за сила забросила нас сюда и зачем? Вопросы не поменялись. — Ты говорил с кем-то ещё, — понял Вэнь Жохань. — С кем же? — Лань Ванцзи, — признался Вэй Ин, потому что тут нечего было скрывать. — И он мало похож на того Лань Ванцзи, что я знаю. Надеюсь, он найдёт применение тому, что от меня узнал. — А Вэй Усянь похож на тебя? — уточнил Вэнь Жохань с усмешкой. — Сколько найдётся сходства, столько отыскать можно и отличий. Поделившись тем, что знаем, мы уже сделали всё, что могли. Им теперь решать свою судьбу. Они замолчали. Налетел порыв ветра — неожиданно холодный, совсем не уместный здесь в эту пору. Даже слишком напомнивший о том, каковы ветра в сезон Шуанцзян. — Если нам суждено отныне оставаться здесь, — Вэнь Жохань решил нарушить тишину снова, — отправимся странствовать, как ты когда-то мечтал. Там остался Вэнь Сюй, он сумеет мудро распорядиться нашим наследством. Что до прочих кланов… Верховным заклинателем наверняка станет глава Цзян. Его мудрые советы сохранят мир. — Отправимся странствовать, значит? — Вэй Ин улыбнулся ему. — Ну, раз ты так говоришь, пусть так и будет. Может, этому миру мы окажемся нужнее как скитальцы-заклинатели. И снова — порыв ветра, ледяного ветра, от которого, кажется, и солнце на мгновение померкло. Вэй Ин и Вэнь Жохань стояли рядом, сплели пальцы, не испугавшись нисколько этого холода. Какой бы путь не выпал им теперь, они готовы были пройти его вместе.