Время меняет ход

Непомерный аппетит главы клана Цзинь стал ясен уже луну спустя. Пока на Луаньцзан становилось всё меньше тёмной энергии благодаря усилиям второго молодого господина Лань и наследника Вэнь, а Вэй Ин изучал новую печать, по землям заклинателей поползли слухи, что отдельные отряды в одеждах клана Вэнь начали ни с того ни с сего притеснять деревни простого люда. Не всегда удавалось легко и быстро подавить болтовню, разыскать смутьянов, и точно никогда не выходило найти доказательства, что каждый из них был проплачен Башней Золотого карпа. Когда они вернулись из Илина, Вэй Ин едва ли не запер себя в Рассветных покоях. Он день и ночь, забывая спать и есть, выстраивал построение за построением, искал пути и техники, чтобы можно было обезопасить людей, выстроить щит, о котором они говорили, и видя, как он не жалеет себя, Вэнь Жохань с каждым часом мрачнел. Он старался не рассказывать Вэй Ину о зловещих событиях, не тревожить его, но сам закрыть глаза на происходящее не мог. И день ото дня всё темнее становились его размышления о главе Цзинь, который ныне решил, что накопил достаточно сил, чтобы померяться с ним и попытаться одержать над кланом Вэнь верх. С одной стороны, сердце Вэнь Жоханя было ныне всецело отдано супругу, он не желал в его глазах становиться кровожадным тираном, не хотел, чтобы свет в чужом взгляде угас, а тепло обратилось разочарованием. С другой… всё чаще он обдумывал один лишь план, способный успокоить смуту до того, как она переросла бы в ужасающую войну, которую Вэй Ин не желал допускать. Вот только план этот… Узнай о нём Вэй Ин, разве бы согласился? Нет, ни за что не одобрил бы. Наконец в своих размышлениях глава Вэнь пришёл к тому, что даже если Вэй Ин, разобравшись, что это его рук дело, отвернётся от него, так всё же будет лучше, чем видеть, как Вэй Ин снова переживает о сотнях жертв, о кровавой войне. И тогда он призвал Вэнь Чжулю. Разговор проходил в павильоне, стоявшем в саду. Здесь даже если бы Вэй Ин захотел найти его, ни за что не прошёл бы незамеченным, можно было вовремя остановиться, не дать ему понять, какие страшные вещи Вэнь Жохань готов сотворить ради его спокойствия. Когда Вэнь Чжулю замер рядом, готовый его выслушать, он устремил взгляд на раскинувшийся внизу вид, и голос его зазвучал спокойно, расслабленно даже: — Скажи, ты ведь до сих пор отправляешь письма Пурпурной паучихе?.. Вэнь Чжулю на миг окаменел, задержал дыхание, и только быстрое движение ресниц выдало его растерянность. Он, вероятно, и не думал даже, что от Вэнь Жоханя не укрылось это общение. — Да, глава, — наконец ответил он честно. Он был верным псом, несмотря на то, что потакал единственной слабости. Он не взмолился, не упал на колени, как, может, сделал бы когда-то там, в несвершившемся времени. Просто захолодел, побледнел, волнуясь, но не утратил достоинства. Готов был принять наказание. — А что она думает о наследнике клана Цзинь? — не стал ни в чём обвинять Вэнь Жохань. Вэнь Чжулю снова моргнул, точно от удивления не сразу смог подобрать слова. — Госпожа Юй высокого мнения о юноше, но дурно отзывалась о его двоюродном брате и… главе клана Цзинь, — пояснил он после нескольких мгновений размышления. — Госпожа Цзинь несчастлива в браке, и госпожа Юй знает об этом. «И ты знаешь об этом, — добавил про себя Вэнь Жохань. — Вы общаетесь даже слишком близко. Должно быть, Пурпурная паучиха о многом знала наперёд. Что же… это разве имеет сейчас значение?..» — Ступай и приведи в Главный зал Сюэ Яна, — сказал он вслух. — Затем запри двери и никого не допускай внутрь, даже Вэй Усяня. А ещё скажи Вэнь Цин, что я могу позвать её в любой момент. *** …Даже едва заметным крохотным огоньком, всего лишь духом, Вэнь Жохань способен был многое увидеть и запомнить. Теперь не составило труда обратиться к тем знаниям, что он почерпнул на Луаньцзан от самого Вэй Усяня, тогда уже названного Старейшиной Илина. Больше всего его поразило то, как из племянника, которого он сам считал никчёмным, Вэй Усянь выковал грозное оружие, равных которому не было во всём мире заклинателей. Практически неуязвимый, он способен был дать отпор многим и многим, оставался бесстрашным и повиновался бесприкословно. А ещё был не бездумной марионеткой, сохранил собственный разум. Главе Вэнь достаточно было опыта, чтобы обнаружить пути, которыми двигался Вэй Ин, когда сотворил подобного несокрушимого воина. И пусть сейчас у него было совсем не то же самое количество осколков, он был уверен — сумеет создать нечто подобное. Нет, второй Призрачный генерал ему был не нужен. Но схожее оружие, способное безупречно выполнить приказ и скрыться во мраке, развеяться прахом, ничего после себя не оставив и ничем не выдав того, кто его направил, — да, именно такое он и искал. Когда Сюэ Яна втащили в Главный зал и поставили на колени, глава Вэнь уже закончил первые приготовления. Он сделал знак воинам оставить их наедине — закованный в цепи изнурённый юноша вряд ли сейчас представлял опасность, — однако стоило подойти ближе, и Сюэ Ян поднял голову, взглянул из-за разлохмаченных волос, частично закрывающих лицо, и холодно усмехнулся. Взгляд его был совершенно безумен. Вэнь Жохань всей душой ощутил это чудовищное сумасшествие — не испугался, но отчего-то самого себя увидел на этом же месте, таким же всклокоченным, в таких же кандалах. Образ схлынул, но оставил после себя неприятное послевкусие. — Что, глава, и этот шелудивый пёс тебе понадобился? — зашипел Сюэ Ян. — Неужели ты не всесилен, Верховный заклинатель? Но глава Вэнь не говорить с ним собирался, не расспрашивать его хотел, потому приблизился и закрепил талисман у него на лбу. Сюэ Ян немедленно замер, не в силах двинуться или заговорить снова, только взгляд его зажёгся ярче. Ясно было — если сейчас талисман упадёт, даже цепи не сдержат неукротимой ярости. Он и клыками вцепится в горло Вэнь Жоханя, прогрызёт себе дорогу на свободу… Но, к счастью, сомневаться в своём искусстве главе Вэнь не приходилось, он отвернулся, отступил к тёмному железу, всецело сосредоточившись на следующем шаге. *** О том, что глава клана Ланьлин Цзинь испытывал неугасающее влечение к цветочным и музыкальным домам, знали и в самом мелком и захудалом клане. Об этом шептались и воины Цзинь, и простой люд в Ланьлине, и, конечно, во всех уголках Поднебесной об этом пристрастии болтали все, кто только мог. Госпожа Цзинь неизменно стыдилась подобного, но где уж ей было унять супруга? В отличие от подруги, Пурпурной паучихи, госпожи Юй, она имела слабое Золотое ядро и мягкий характер, так что чаще лила слёзы и расстраивалась, чем устраивала в Башне Золотого карпа скандал. Самые отчаянные сплетники говорили даже, что между наследником и главой отношения натянутые, потому что сын почитает мать и ненавидит отца за то, что тот так с ней обходится. Даже когда вскрылось, что одна из девушек в цветочном доме Юньпина понесла от главы Цзинь, госпоже Цзинь пришлось проглотить и это, не потребовав от супруга никаких объяснений. Не дошло и до раскола в почётном семействе. Впрочем, тут глава сам немедленно оставил девицу, постаравшись, чтобы каждый, кто о ней болтал, замолчал — добровольно или насильно, тут уж как кому повезло. С течением времени эта история даже подзабылась, пока не объявился тот самый ребёнок, но его появление принесло горе только ему самому, а злым языкам дало повод снова болтать и болтать. Однако и этот слух затмило чудовищное событие, на которое, как потом много говорили, главу Цзинь обрекла его неуёмная жажда ночевать под ивами и сминать цветочные поляны. …Вот уже около луны глава Вэнь и Вэй Ин едва встречались — Вэй Ин приходил в темноте ночи в спальню к супругу, устало укладывался рядом и немедленно засыпал, если, конечно, вообще приходил. Он настолько измотал себя, что Вэнь Цин начала угрожать — иглами заставит его отдохнуть. И потому, когда глава Вэнь попросил Вэй Ина присоединиться к нему за завтраком, эту скромную просьбу супруга Вэй Ин игнорировать не стал. — Мне почти удалось, — заявил он, когда они уселись утром в Малом зале, немедленно перекладывая себе в тарелку несколько кусков острой говядины, красной от перца. — Почти… — он встретился с Вэнь Жоханем взглядом и осёкся: — Ты ведь не сердишься на меня? — Ничуть, — качнул головой Вэнь Жохань. — Лишь волнуюсь о твоём здоровье. Тебе нужен отдых. — Я молод и полон сил, — отмахнулся на это Вэй Ин. — Ничего со мной не случится… — и словно оборвал себя на полуслове. Вэнь Жоханю, кажется, было любопытно, что же там такое он не договорил, но задать вопрос он не успел — двери Малого зала открылись, вошёл Вэнь Чжулю и поклонился, явно показывая, что ожидает разрешения говорить. — Что случилось? — обратился к нему Вэнь Жохань. — Почему прерываешь наш с супругом завтрак? — Срочные новости, глава, — Вэнь Чжулю смотрел прямо перед собой, и Вэй Ину это показалось немного странным. Или, может, новости были столь неприятными, что по старой памяти даже самый верный пёс боялся, что за них накажут посланника?.. Неужели клан Цзинь решил пойти против клана Вэнь открыто?.. Сердце сжалось от тревоги — он почти решил задачу, но ещё не подготовил ничего, чтобы воплотить это решение в жизнь. — Говори, — позволил Вэнь Жохань. Сосредоточенный и спокойный, он одним своим видом и Вэй Ина заставил отбросить гнетущие мысли. — Глава клана Цзинь скончался, — Вэнь Чжулю произнёс это безразлично. — На цветочный дом, где он изволил отдыхать, напала странная тварь, и никому из воинов не удалось эту тварь даже ранить. Оставив после себя только трупы и разрушения, до смерти перепугав всех девушек, тварь скрылась на ближайшем кладбище. Теперь клан Цзинь собирается на большую Ночную охоту, чтобы её изничтожить. — Странная тварь? Да ещё столь сильная? — Вэй Ин заинтересовался этим куда больше, чем трагичной судьбой главы Цзинь. Только мгновением позже на него накатило осознание: — Постой, ты сказал — глава Цзинь скончался?.. Не ранен? — Нет, тварь разорвала его пополам, — сухо отозвался Вэнь Чжулю. — Смерть была столь ужасна, что услышав о ней, госпожа Цзинь упала в обморок. В Башне Золотого карпа траур. — Как… странно, — Вэй Ин бросил взгляд на Вэнь Жоханя, но тот сидел всё такой же невозмутимый. — Глава клана Цзинь — сильный заклинатель, какие бы странные привычки ни имел. Как же так вышло, что он столь глупо погиб? — Вэй Ин, — глава Вэнь отложил в сторону палочки. — Вряд ли в тот момент глава Цзинь был способен сражаться с какой-либо тварью… — Да, и она потому и напала, — прервал его Вэй Ин, не подумав даже, что смеет перебивать главу клана и Верховного заклинателя. — Не странно ли? Насколько умной и хитрой она была, что пришла ровно в тот момент, когда он не смог ей противостоять? Такое разве что людям по силам, но не созданиям инь. Или то была хули-цзин? Они, говорят, куда сообразительнее многих других. — Господин Вэй, — заговорил Вэнь Чжулю, — вы разве не слышали, что у главы Цзинь есть незаконорожденный ребёнок? — Мэн Яо, — бездумно кивнул Вэй Ин, не задумавшись о том, что проявлять такую осведомлённость может быть странно. — Но не он же был этой озлобленной тварью… — Его мать — девушка из цветочного дома, говорят, она наложила на себя руки, — продолжал невозмутимо Вэнь Чжулю. — Оставила Мэн Яо сиротой, когда не смогла больше выносить эту жизнь. Вероятно, над ней не были совершены надлежащие обряды — разве сирота, сбежавший, чтобы и его не продали в музыкальный дом, сумел бы оплатить их? — она и обратилась подобным злым духом. Нюй гуй. Её месть свершилась. — Нюй гуй, — повторил Вэй Ин. Это имело смысл. Нюй гуй — тварь опасная и злобная, но встречалась редко, такая действительно могла отправиться за своим обидчиком куда угодно. — К тому же глава Цзинь опрометчиво выбрал именно цветочный дом в Юньпине… Оттого клан Цзян предложил клану Цзинь помощь в Ночной охоте, но наследник, Цзинь Цзысюань, отказался. Для него дело чести — уничтожить монстра, что так расправился с его отцом, — Вэнь Чжулю поклонился снова и покинул их. — Хм… — Вэй Ин снова подцепил острую закуску и, прожевав её, заметил: — Всё же что-то в этом есть странное. Ладно, Юньпин… Но эта нюй гуй как будто бы сыграла нам на руку. — Ешь, — кивнул на плошки с разнообразными блюдами Вэнь Жохань, — тот, кто нарушает супружеские клятвы и обижает девушек вдобавок, заклинателем называться недостоин. Верно?.. — И павлин теперь станет главой клана Цзинь, — пробормотал Вэй Ин, совсем не слушая. — Одно в этом, несомненно, хорошо — в ближайшие три года о свадьбе он и помыслить не сможет. Вдруг это время пойдёт ему на пользу, он станет подходящим мужем моей шицзе?.. — Если желаешь, можешь опробовать печать и уничтожить эту тёмную тварь, — предложил Вэнь Жохань, — ведь клан Цзян для тебя не чужой, и предложить помощь вполне естественно. Но Вэй Ин качнул головой, помрачнел и даже сделал глоток вина прежде, чем объясниться: — Боюсь, предложи я подобное, и клан Цзинь увидит во всём этом мою вину. Предположит, что это мы с тобой наслали чудовище, а затем поспешили разобраться с ним, воспользовавшись тем, что Юньпин — земли клана Цзян, мне хорошо известные, прежде чем кто-то проследит связь между нами, — он глубоко вздохнул. — Если я чему и научился, вспомнив то, чего в этом мире никогда не было, так тому, что верить клану Цзинь нельзя. С радостью принимая помощь, они в любой момент готовы обвинить тебя в чём угодно, лишь бы добиться своего. — Я не позволю никому причинить тебе боль, — напомнил Вэнь Жохань. — Смерть главы Цзинь, конечно, трагедия, но винить в этом он может только себя самого. Вэй Ин пристально посмотрел на него. Ему казалось, что он видит картину, но не всю целиком, а только несколько центральных росчерков туши, оттого никак не может понять, что же там такое изображено. Что-то тревожило его в произошедшем, но что?.. — Скажи только, ты ведь к этому не причастен? — уточнил он. Глава Вэнь долго смотрел ему в глаза, а потом чуть качнул головой. Его голос не дрогнул, не изменилось лицо, когда он ответил: — Я дал тебе клятву, помнишь? На миг Вэй Ина охватил холод, точно в Малый зал проник порыв ледяного ветра. Он опустил голову, судорожно размышляя, что это на самом деле может значить, но скоро расслабился. Даже улыбнулся. — Разве не странно это — мстить за жизнь, которая сама себя стёрла? — проговорил он. — Разве это справедливо и правильно?.. Зачем ты… — Что в той жизни было справедливо и правильно, Вэй Ин? — мягко поинтересовался Вэнь Жохань, перебив его. И на это нечего было ответить.