Время меняет ход

Стоило Вэй Ину покинуть Безночный город, и Вэнь Жоханем овладело странное состояние. То ли это была тревога, то ли ярость, то ли тоска, а может, все чувства сразу. За стенами дворца начиналась весна, но неохотно, небо затянули тёмные тучи, роняющие смесь дождя и снега, ветра стали сильными и резкими, под стать настроению главы Вэнь. Каждое утро Вэнь Цин приходила в сердце Знойного дворца, покои Полуденного солнца, чтобы поставить иглы, сурово смотрела на Вэнь Жоханя, но не говорила ничего — наверняка считала, что он слушать её не станет. Переживания племянницы из-за его здоровья ничуть его не трогали. Однако в очередной раз он всё же не выдержал этих показательно укоряющих взглядов и со вздохом спросил: — Говори уже, чем так недовольна? Вэнь Цин на мгновение опустила глаза, сосредоточенно укладывая иглы в футляр. Она ничуть не испугалась вопроса, и её пальцы сновали так же ловко, как обычно. Когда сыновья его дрожали от ужаса, племянница стойко выносила и приступы гнева, и внезапные расспросы. За это он проникся к ней уважением ещё в прошлой своей жизни, хоть и не оценил по достоинству. А сейчас, вспоминая, что только она сумела выжить, что даже смерть выбрала сама, Вэнь Жохань относился к ней совсем не так, как прежде. Чувствовала она это, когда специально помолчала дольше, чем позволяли приличия? — Глава Вэнь, — в голосе её тоже не было ни капли страха, только отстранённость и холодность, точно она рассуждала о вещах, которые ей самой никак не были близки, — чем бы ни томилась ваша душа, а нужно уже обрести смелость и принять решение, — Вэнь Цин помедлила, точно примеряясь, наносить ли ещё один удар, но всё же добавила и ещё одно: — Ваше Золотое ядро повреждено тёмным железом, восстановление идёт медленно, и в том виноват мятущийся разум. Каждый день вы тревожитесь, и я ясно вижу, как это вредит вам. Не мне останавливать достопочтенного главу, но как лекарь готова сказать, что сейчас всякие размышления и тягостные раздумья идут во вред. — Что, по-твоему, так меня тревожит? — неожиданно такое признание Вэнь Цин смутило его. Захотелось поскорее узнать, что она там себе надумала, а потом отбросить её рассуждения, указать на ошибки в них. Глава Вэнь готов был услышать что угодно, кроме правильного ответа! Пусть она укорит, что он слишком уж долго всматривается во тьму, пусть скажет, что жестокость нарушает течение ци, пусть… Вот только прозвучало совершенно не то, на что он рассчитывал. — Главу Вэнь безмерно тревожит Вэй Усянь, — сказала Вэнь Цин и выпрямилась. Все свои лекарские пожитки она собрала и замерла теперь стройная, строгая, невероятно сильная. Готовая к любой вспышке гнева и ярости. Огромные глаза на бледном лице — но ни капли страха в них. Впрочем, и осуждения там тоже не нашлось, лишь невысказанный вопрос, который Вэнь Жохань и сам себе задавать не спешил. — Что ж, лекарь ты лучший из лучших, — согласился Вэнь Жохань, признавая, что Вэнь Цин не ошиблась в собственных рассуждениях, — по биению пульса читаешь душу. Так, может, и рецепт от моего волнения знаешь? Только в этот момент в глазах Вэнь Цин на мгновение мелькнуло сомнение — точно она не может поверить, что глава решился просить у неё совета, но голос, когда она заговорила, был по-прежнему твёрд: — Не личным гостем глава желает видеть Вэй Усяня, не хочет сделать его таким же послушным, как Вэнь Чжулю. И судить о намереньях и желаниях главы — не моё дело. Но покой можно обрести, только если Вэй Усянь окажется рядом. И пусть снова видно было, что она недоговаривает, намёк прозвучал кристально ясно. В то же мгновение глава Вэнь представил Главный зал Знойного дворца, утопающий в обжигающем жаре. Повсюду красные фонари и факелы, как в дни его первой свадьбы. Алые полотнища трепещут, возвещая, что в клане празднество, да такое, что запомниться должно на долгие-долгие годы. Но зал пуст, совсем пуст, только по углам, где алое и золотое меркли в присутствии сумерек, таилась темнота как безмолвный свидетель. Себя глава Вэнь увидел на троне, восседающим в облачении алом и золотом, с тяжёлым головным убором. И только после того мысленный взор перевёл к центру, заметил кажущуюся с высоты хрупкой юношескую фигуру, одетую в красные ткани. Складки богатого платья растеклись по полу, блистали золотой вышивкой — с танцующими фениксами и веселящимися драконами, — очаровывали взгляд. Волосы юноши были подняты высоко вверх, заколоты изящными шпильками с подвесами-птицами, а главное украшение для них — высокая корона феникса — недвусмысленно показывало, что значат такие одежды и драгоценности. В центре Главного зала стояла невеста. Вот только невеста, не скрывающая лица, никакая вуаль не прятала очертаний фигуры, широкого разворота плеч, безупречных черт. Но даже если бы столь удивительную красоту и вздумала бы сокрыть от взгляда плотная ткань, Вэнь Жохань всё равно знал бы — это Вэй Ин. Это он. У этого Вэй Ина губы были подчёркнуты алым, глаза подведены, скулы выбелены. Глава Вэнь будто бы собирался спуститься к нему, но замешкался, и Вэй Ин — то ли насмотревшись сам, то ли дав налюбоваться собой — первым двинулся вперёд. Одежды зашуршали, зазвенели подвески, алая ткань обнимала его, то ли пряча от жадного взгляда, то ли, напротив, подчёркивая все достоинства фигуры, и когда Вэй Ин стал подниматься по лестнице к трону, шлейф прекрасных одежд невесты потёк по ступеням, как потоки крови, всё удлиняясь и удлиняясь. Вэнь Жохань видел образ так ярко, точно всё происходило наяву! И дыхание у него перехватило, и горло отказалось слушаться. Он представил, что вот Вэй Ин уже прямо напротив него. Их обступила темнота, точно алые фонари угасли, только пара совсем рядом давали красные блики, отчего лицо Вэй Ина становилось ещё красивее. И Вэй Ин, глядя ему, Вэнь Жоханю, прямо в глаза, решительно выдернул из волос сразу несколько шпилек. Непослушные пряди немедленно разлетелись чёрным плащом, смешиваясь с тьмой позади. Вэнь Жохань насмотреться не мог! «Зачем тебе я?» — прошептало-подумалось, а сказать оказалось нечего. «Чего ты хочешь?» — ещё вопрос, снова невозможно найтись с достойным ответом. «Жаждешь взять меня наложником? Третьей женой? Правой рукой? Хочешь, чтоб я был послушен и тих? Желаешь использовать меня? Видишь меня своим мечом, который разит, кого ему укажут?» — звучало снова и снова. — Наложником? — прошептал глава Вэнь вслух и только в тот момент понял — видение настолько затуманило ему разум, что он не вспомнил даже — Вэнь Цин не покинула ещё комнаты. То, что соткалось внезапно, столь же резко рассыпалось, исчезло из-под закрытых век. Вэнь Жохань распахнул глаза и заметил племянницу. — Глава хочет знать моё мнение? — уточнила она, замерев в шаге от порога и не повернувшись. Может, его не хотела смутить, может, собственное смущение прятала. — И какое оно? — Вэнь Жохань почти рассердился на неё сейчас, пусть её вины в том, чему она стала свидетельницей, не было. — Что ты думаешь? Голос чуть заметно хрипел. — Принудить кого-то поступать так, как хочется, легко. Достаточно найти слабое место, — холодно отозвалась Вэнь Цин, и слова звучали издёвкой. Разве её саму он не принуждает? Она боится за брата, а жизнь того целиком и полностью в руках главы клана. Как просто она намекнула, что он умеет добиваться своего. Впрочем, она дополнила: — Но то, о чём грезит глава, только лишь принуждением не получить. Вэнь Жохань не стал её больше задерживать, и когда Вэнь Цин покинула комнату, а двери сомкнулись, снова представил всё тот же Главный зал. Вот Вэй Ин поднимается на последнюю ступень и замирает напротив него. Во всей фигуре — гордость и достоинство, во взгляде — непокорность и насмешливость. Такого бесполезно заковывать в цепи и вынуждать, он всё равно останется неукротимым. Вэнь Жохань ловит его за запястье, тянет на себя, предчувствуя, что будет сопротивление, и уже сознавая, что не станет применять силу, но Вэй Ин покорно и будто с охотой опускается к нему на колени, смотрит в глаза. И невозможно отказаться — Вэнь Жохань целует его, зарывается ладонью в волосы, ощущает их тяжесть и гладкость, всё ещё ожидая, когда же Вэй Ин оттолкнёт, когда он воспротивится. Да только тот отвечает, жаден до ласк, позволяет распускать вышитый золотом пояс, раскрывать драгоценное одеяние. Позволяет… Вэнь Жохань резко качнул головой, вырывая себя самого из мечтаний. Вэнь Цин права, он действительно боится! Боится признаться себе, что из желания выжить и жажды воплотить свои мечты выковалась новая жажда. И имя ей — страсть. Боится задать прямой вопрос — и кому! — мальчишке. Семнадцатилетнему юноше, что и гуань пока не успел заслужить. Отчего же боится?... Глава Вэнь невесело усмехнулся. Вспомнился сразу и полумрак пещеры, и стоящий на коленях Лань Ванцзи, и его сбивчивый голос, произносящий одно признание за другим. И то, как страшно и пусто в тот момент было лицо Вэй Ина. «Убирайся», — так он сказал тогда. И Вэнь Жохань подспудно боялся, что на свой вопрос получит такую же страшную пустоту во взгляде и такое же холодное слово. Страсть?.. Нет, с названием он поспешил. Это совсем не она. Но любовь. *** Сезон Юйшуй дышал влагой в лицо, когда Вэй Ин снова поднялся по лестнице Знойного дворца. На этот раз он прибыл один, налегке, за ним не посылали отряда, никто не сопровождал его. Лишь когда он въехал в Безночный город, появился Вэнь Чжулю и взял на себя обязанность провести его по улицам и представить главе. Вэй Ин полагал, что глава примет его, как и в прошлый раз, в Главном зале, и оказался совсем не готов к тому, что Вэнь Чжулю, не говоря ни слова, поведёт его в другое крыло. Не в знакомые Рассветные покои и не в покои Полуденного солнца, где он побывал однажды, — они пришли в сад, где только-только начиналось пробуждение, а местами ещё серел снег. Вэй Ин живо вспомнил, как прогуливался здесь, а снегопад опускал свои ладони ему на плечи. Теперь же пронизывающий ветер пах водой, совсем как в Юньмэне. На всякий случай Вэй Ин вдохнул полной грудью. Вэнь Чжулю оставил его, велев ждать здесь. Неожиданно взволновавшись, Вэй Ин огляделся, но теперь он стоял совсем в одиночестве. — Не могу понять, желанный я гость или, напротив, ненавистный, — пробормотал он. Глава появился немногим позже. Приблизился молча, и Вэй Ин поклонился, как полагается, приветствуя, а потом не сумел сдержать язык: — Вот я и вернулся, господин Вэнь, продолжите считать меня учеником?.. — улыбнуться, впрочем, не вышло, а от волнения всё трепетало внутри. — А ты хотел бы, чтобы было иначе? — парировал Вэнь Жохань, глядя на него чересчур пристально. — Не учеником? Кем-то другим?.. Вэй Ину свойственна была дерзость, он запросто подшучивал над кем угодно, и главу Вэнь он тоже совсем не боялся, да только придуманная в ответ шутка застряла прямо в горле. Сглотнув и разволновавшись сильнее, Вэй Ин сказал вовсе не то, что первое пришло на ум: — Этот ничтожный ценит, что сам Верховный заклинатель тратит на него своё время, — фраза звучала неискренне. Вэнь Жохань сделал ещё шаг вперёд, коснулся скулы Вэй Ина, точно хотел убрать с неё выбившуюся из высокого хвоста прядь, дотронулся нежно, с затаённой лаской, и у Вэй Ина перехватило дыхание. Пальцы главы Вэнь прошлись по линии челюсти, большой лёг Вэй Ину на губы и очертил их, затем опустился под подбородок, и Вэй Ин послушно приподнял лицо. Сердце его билось заполошно, а вот дышать не получалось никак. Взволнованный, он весь трепетал, сам себя едва не сравнил с крольчонком на поляне, увидевшим человека слишком близко, но так и не сообразившим поскорее убежать. Да разве он хотел бежать? Нужно ли было спросить что-то? Сказать?.. Вэнь Жохань потянулся к нему, губами накрывая губы. На этот раз он не позволил Вэй Ину отпрянуть почти мгновенно. Одна ладонь немедленно легла на талию, вторая разместилась чуть ниже затылка, вот только вырываться и не хотелось. Все чувства Вэй Ина разом обострились, а тело почему-то ослабло, наполнилось жаром. Не зная, что делать, Вэй Ин доверился инстинкту, поддался странным желаниям, и потому губы его открылись навстречу чужим, он позволил целовать себя, и никакого отторжения к этому не чувствовал. Его пальцы сами собой вцепились в одежды Вэнь Жоханя, и когда тот пожелал отстраниться, Вэй Ин догнал его, чуть прикусив ему нижнюю губу. В голове шумело, зрение туманилось, и дышал он теперь тяжело, словно напиться воздухом не мог. «Если для такого потребуется отдать тебя в клан Вэнь наложником, я, пожалуй, слова против не скажу», — прозвучал снова чуть насмешливый голос госпожи Юй, и это немного отрезвило. Вэй Ину мимолётно подумалось — а если глава Вэнь всего лишь желает разделить с ним персик, как в тех романах, что Не Хуайсан боялся показать Цзян Чэну, но от Вэй Ина не скрывал, если не больше того? Если Верховный заклинатель только жажду утолить стремиться? Что следует сделать? Отказать ему? Потребовать сначала договора о браке, будто Вэй Ин — девица, которую глава Вэнь едва не испортил, да для всех она уже недостаточно чиста?.. Как поступить? — Приятен я тебе? — спросил тем временем глава Вэнь. — Не лги и не торопись с ответом. Вэй Ин осознал, что стоят они в саду на пронизывающем ветру, несущем запахи влаги и талого снега. Вокруг не было ни души, и даже если где-то были воины, оберегая покой главы, увидеть эту сцену они не могли. Сердце билось всё так же заполошно. «Приятен я тебе?»