Время меняет ход

Подступал сезон Личунь, Безночный город готовился к празднованию Нового года, и Вэй Ин осознал вдруг, как надолго оказался вдали от семьи и Пристани Лотоса. С одной стороны, что-то в нём ужасно хотело вернуться, окунуться в атмосферу Юньмэна в эти праздничные дни, с другой же — пробудилась отчаянная жажда, которая нашёптывала, что стоит остаться в Знойном дворце. Она и смущала, и тревожила. Раздираемый этими противоречиями, Вэй Ин всё чаще уходил на прогулку один, пусть ветра приносили снеговые тучи и готовы были пронизать любого путника насквозь, сколько бы тот ни кутался в плащ. Вэнь Жохань как будто бы оправился от яда, но ему Вэнь Цин прогулки настрого запретила. Глава вынужден был слушаться её, а может, и действительно беспокоился о собственном здоровье после случившегося. Вэй Ин не мог узнать точно — видел его только на совместных обедах и ужинах, и они говорили как прежде, словно не было ни отравления, ни той мучительной ноты, когда пальцы Вэнь Жоханя касались лица Вэй Ина, ни тех поцелуев, когда тягу между ними невозможно было отрицать. Обсуждая инь и ян, заклинательские техники и печати, они не говорили о чувствах вовсе. Можно было решить — всё это лишь почудилось, всё это нарисовало бурное воображение, да и только. Это тяготило, потому Вэй Ину даже на руку было одиночество — чем меньше странных чувств пробуждалось внутри, тем яснее был разум. Наконец когда времени осталось только на то, чтобы добраться в Пристань Лотоса прямо к семейному столу, Вэй Ин решился и задал вопрос на следующем же обеде: — Мне хотелось бы встретить наступающий год с семьёй, глава отпустит меня? — Ведь ты не пленник здесь, господин Вэй, — откликнулся Вэнь Жохань как будто миролюбиво. — Ты волен уйти, когда пожелаешь. — Тогда мне нужно отправляться завтра, чтобы успеть, — Вэй Ин чуть улыбнулся, попытавшись скрыть, насколько волнуется. Впрочем, вряд ли это удалось, и шутливый тон прозвучал неискренне: — Может, я тут не пленник, но Верховный заклинатель говорил, что я его ученик, а ученики не могут самовольничать, им нужно испросить дозволения у наставника, прежде чем отправляться в путь. — Если ты признаёшь себя моим учеником, — невозмутимо ответил на это Вэнь Жохань, — тогда как наставник я не желаю ничего слышать про завтрашний отъезд, — он улыбался, но слова прозвучали неожиданно твёрдо. Вэй Ин опешил и уставился в свою тарелку, в растерянности подхватив палочками кусочек мяса. Вот и как было это понять?.. Он проглотил кусочек, не ощутив вкуса. — Если я всё-таки уеду, — начал он опять, отчего-то вспомнив один из хаотичных снов, где Пристань Лотоса горела и повсюду была кровь, — что предпримет мой наставник? Пошлёт за мной войско? Сожжёт мой дом?.. Убьёт тех, кого я хотел увидеть? — наверное, это была дерзость, но Вэй Ин не боялся наказания. Вэнь Жохань пристально посмотрел на него, и на миг между ними воцарилась напряжённая тишина. Наконец Вэй Ин услышал: — Зачем мне делать что-то подобное? Вэй Ин качнул головой — он и сам не мог представить, но сны становились всё настойчивее. Они так его тревожили. С того момента, как он увидел, как Ван Линцзяо, та девица, ссорится с госпожой Юй, странные образы приходили каждую ночь — и во всех были пожары, битвы и много-много смертей. Должен ли он поверить снам? Должен ли предложить свою жизнь, только бы Пристань Лотоса осталась цела? Или нужно спешить туда, в Юньмэн, предупредить об опасности, которую несёт солнце? А действительно ли существует опасность? Вэнь Жохань как будто бы не собирается подминать под себя клан за кланом, он ничем не показал, что видит для себя подобную цель — и такой путь достижения её. — А-Сянь, — неожиданно ласково прозвучал голос Верховного заклинателя. Они были в Малом зале одни, но прежде никогда Вэнь Жохань не обращался к нему так. — А-Сянь, откуда такие мысли? Чем я их вызвал? — Достопочтенный Верховный заклинатель к этому не причастен, — вырвалось у Вэй Ина. Он не умел ещё так долго держать в себе тревогу, не выдержал — и правда сама полилась наружу. — Но я вижу сны. В этих снах солнце опаляет все кланы огнём войны, и в этом пламени сгорает и Пристань Лотоса, и Облачные глубины, едва может устоять Нечистая юдоль… Ночь за ночью я вижу, как Цишань Вэнь требует каждую резиденцию клана превратить в надзирательный пункт, и смерти… — он наконец мотнул головой и замолчал. Так и не задал вопрос — не сам ли был виноват в том, что такое случилось, не его ли отъезд из Безночного города может породить такие последствия. Лицо Вэнь Жоханя изменилось, точно лёгкая тень коснулась глаз, да и улыбка исчезла. Он помолчал немного, а когда заговорил, голос был спокойным и в то же время тусклым. Будто бы в одно мгновение он превратился в статую: — А что ещё ты видишь в этих снах? Вэй Ин вздрогнул — Лань Ванцзи, во многих был Лань Ванцзи, непонятно почему! Вот только говорить об этом казалось не лучшей идеей. Он качнул головой, опережая собственные мысли. — Лишь разрушения и смерти, — решился он ответить. Не ложь, но и не вся правда. — Должно быть, размышления о техниках, где нужно использовать инь, энергию обиды и гнева, встревожили тебя, — Вэнь Жохань так легко нашёл ответ! Вот только почему-то его слова не принесли спокойствия. — И потому сновидения переполнились ужасающими образами. Нужно пригласить Вэнь Цин, она подберёт подходящий успокаивающий сбор. Вэй Ину и хотелось бы поверить, что травы помогут, но вот незадача — этот путь он уже попробовал. Вэнь Жоханю неоткуда было знать, что он уже просил помощи у Вэнь Цин! Он каждый вечер предавался медитации, на ночь пил горьковатый отвар с мёдом, который Вэнь Цин поручила готовить для него Вэнь Нину — и тот приносил его. Неизменно смущённый и молчаливый, юноша заботился о нём как о члене семьи, и Вэй Ину не в чем было его упрекнуть, но вряд ли глава Вэнь знал о подобном. — Боюсь, эти сны сильнее трав, — выдохнул он, постаравшись не сказать лишнего, точно и Вэнь Цин, и Вэнь Нину грозила опасность, если он проговорится. Чтобы переключить внимание, он добавил первое, что пришло на ум: — Глава Вэнь, обещайте мне, что не сожжёте мой дом лишь за то, что я… Я — таков, какой есть, в этом нет вины семьи Цзян! Если хотите призвать меня к ответу, не нужно обрушивать гнев на них… Если желаете, чтобы я остался здесь, я останусь, лишь бы им ничего не грозило. — Гнев? Призвать к ответу? — Вэнь Жохань посмотрел на него с искренней тревогой, но в глубине тёмных глаз пряталось что-то ещё. — А-Сянь, разве я не обязан тебе жизнью? Разве не ты помог мне найти гадюку в собственном доме? Разве не твоими стараниями моя беспечность не обернулась смертью? Что же это была бы за благодарность — разрушить Пристань Лотоса! — он даже покачал головой, и снова голос зазвучал вкрадчиво: — Не верь этим снам… — Но я ещё помню, что глава желал потягаться силами с императором, — Вэй Ин прикусил язык слишком поздно. Он и сам не понял, почему вдруг такое сказал. Вэнь Жохань же только коротко вздохнул. Казалось, в нём ни капли гнева нет, настолько спокойным стало его лицо. — В моих мечтах, — ответил он не спеша, — кланы едины, не спорят между собой, подчиняясь решениям Верховного заклинателя. Не скрою, таковым я вижу себя. Но я вовсе не хочу, чтобы единство пришло путём тьмы, боли, крови и лишений. Не желаю, чтобы на меня смотрели со страхом в глазах и признавали убийцей. Сколько талантов угаснет в таком огне? Нет, так заклинатели станут слабее, а мне хочется видеть их силу, да, силу, способную противостоять императору и уберечь свободу Цзянху. Тебе не о чем волноваться, Цишань Вэнь не затевает войну, — он сделал паузу и добавил другим тоном, снова очень мягким: — А-Сянь, отправляйся повидаться с семьёй. Вэнь Чжулю сопроводит тебя в пути, а затем покинет Пристань Лотоса, чтобы тебе не казалось, будто я приставил к тебе соглядатая. Но, надеюсь, едва пройдут праздничные дни, мой ученик вернётся. Вэй Ин поднялся и поклонился, весь затрепетав. Ему показалось, он не увидел чего-то, что-то упустил, но решать сейчас, что же это такое, опасался. Пока глава к нему расположен, стоило воспользоваться этим! Странно только, отчего вдруг заныло сердце. *** — В этих снах солнце опаляет все кланы огнём войны, и в этом пламени сгорает и Пристань Лотоса, и Облачные глубины, едва может устоять Нечистая юдоль… — голос Вэй Ина пробуждал воспоминания, и Вэнь Жохань невольно ощущал в себе противоречие. С одной стороны, он уже признал, что в прошлой жизни, оборвавшейся так нелепо, допустил ряд ужасных просчётов, с другой же — всё равно внутри вздымалась ярость. — Ночь за ночью я вижу, как Цишань Вэнь требует каждую резиденцию клана превратить в надзирательный пункт, и смерти… — Вэй Ин замолчал. Вэнь Жохань вгляделся в него, постаравшись отвернуться от той части собственной души, что всё ещё жаждала только власти, и осознал, что, кажется, этот Вэй Ин — как и тот, которого он помнил, как тот, за которым он следовал на Луаньцзан, — винит отчего-то себя во всём случившемся. Вот только он будто бы хотел спросить о чём-то, но замолчал так поспешно. Или не спросить, а рассказать, что ещё видел в этих снах? Значит, к нему приходят отголоски того, что не случилось здесь? Или только случится? Вэнь Жохань на миг задумался — действительно ли он хочет опять развязать войну, силой вынудив все кланы подчиниться? Ответа не отозвалось. — А что ещё ты видишь в этих снах? — спросил он. И прежде чем Вэй Ин ответил ему, Вэнь Жохань увидел, как он вздрогнул, как качнул головой, точно самому себе запретил упомянуть ещё о чём-то. — Лишь разрушения и смерти. Значит, там, в этих снах, затаился соперник? Вэнь Жохань мгновенно увидел облик Лань Ванцзи. Не того юноши, едва восемнадцати лет, что так хорошо показал себя на соревновании лучников, но Лань Ванцзи, что заработал титул Ханьгуан-цзюнь, того Лань Ванцзи, что разил безжалостно… и умолял Вэй Ина послушать его, когда сам Вэй Ин слушал уже только безумие. — Должно быть, размышления о техниках, где нужно использовать инь, энергию обиды и гнева, встревожили тебя, — заговорив, Вэнь Жохань предпочёл полностью спрятать свои чувства. — И потому сновидения переполнились ужасающими образами. Нужно пригласить Вэнь Цин, она подберёт подходящий успокаивающий сбор. — Боюсь, эти сны сильнее трав, — голос Вэй Ина прозвучал слишком скоро. И следом за этим он добавил ещё: — Глава Вэнь, обещайте мне, что не сожжёте мой дом лишь за то, что я… Я — таков, какой есть, в этом нет вины семьи Цзян! Если хотите призвать меня к ответу, не нужно обрушивать гнев на них… Если желаете, чтобы я остался здесь, я останусь, лишь бы им ничего не грозило. Действительно, если он видел то прошлое, наверное, посчитал, что они — враги друг другу. И снова Вэнь Жохань осознал, что его разламывает надвое противоречием. С одной стороны, он едва не вспылил из-за этих слов, едва не обвинил Вэй Ина в дерзости или неблагодарности, с другой же — он ощутил желание немедленно уверить юношу, что между ними всё то же доверие, всё та же тяга! Да что там, и прямо сейчас Вэнь Жохань смотрел на него и жаждал лишь… поцеловать? — Гнев? Призвать к ответу? — он постарался показать, что волнуется о Вэй Ине, заговорил с ним спокойно, даже нежно, как редко с кем говорил после смерти второй жены. — А-Сянь, разве я не обязан тебе жизнью? Разве не ты помог мне найти гадюку в собственном доме? Разве не твоими стараниями моя беспечность не обернулась смертью? Что же это была бы за благодарность — разрушить Пристань Лотоса! Не верь этим снам… — Но я ещё помню, что глава желал потягаться силами с императором, — Вэй Ин перебил его, вопреки всяким правилам приличия. В прошлом Вэнь Жохань наказывал за подобное и собственных сыновей, но Вэй Ина наказывать совсем не хотелось. — В моих мечтах кланы едины, не спорят между собой, подчиняясь решениям Верховного заклинателя. Не скрою, таковым я вижу себя, — объяснил он. — Но я вовсе не хочу, чтобы единство пришло путём тьмы, боли, крови и лишений. Не желаю, чтобы на меня смотрели со страхом в глазах и признавали убийцей. Сколько талантов угаснет в таком огне? Нет, так заклинатели станут слабее, а мне хочется видеть их силу, да, силу, способную противостоять императору и уберечь свободу Цзянху. Тебе не о чем волноваться, Цишань Вэнь не затевает войну, — он сделал паузу и снова обратился к Вэй Ину с нежностью: — А-Сянь, отправляйся повидаться с семьёй. Вэнь Чжулю сопроводит тебя в пути, а затем покинет Пристань Лотоса, чтобы тебе не казалось, будто я приставил к тебе соглядатая. Но, надеюсь, едва пройдут праздничные дни, мой ученик вернётся. Вэй Ин поднялся и поклонился. Почти сразу покинул Малый зал, оставив Вэнь Жоханя обдумывать случившееся, терзаться тревогой. Ох, как не хотелось отпускать Вэй Ина в Пристань Лотоса! Но и удерживать его было неправильно. — Если не вернёшься, тогда мне придётся прийти в Юньмэн и забрать тебя силой. Никому не отдам тебя, особенно Лань Ванцзи, — забывшись пробормотал он. И в этом не было ничего от прежних желаний, ничего от жажды обладать властью над всем миром заклинателей, ничего от прежних планов. Только Вэй Ин! Может, на мгновение, а возможно, на вечность — нужен был только Вэй Ин.