Время меняет ход

Отправляясь на обучение в Облачные глубины, Вэй Ин был уверен, что проведёт время весело, нарушая правила и устраивая попойки. Неугомонный его характер не позволял и мгновения сидеть спокойно, если не находилось подходящей задачи, но на пути совершенствования он редко встречал достойных соперников, отлично разбирался во многих тонкостях и точно не уступил бы никому в фехтовании. Казалось, его мало чему могли бы ещё научить. Но с самого начала всё будто бы пошло не так, как он задумал. Столкновение с Вэнь Жоханем всё в одночасье переменило. Если первую встречу он ещё мог посчитать за случайность, то вторая на такое совсем уж не походила. Вэй Ин будто смотрел на головоломку, к которой никак не мог подобрать ключа. Разрозненные события, будто бы не связанные друг с другом, на самом деле каким-то образом сочетались между собой — в этом Вэй Ин был уверен, вот только никак не мог разгадать, что же между ними общего. Мысли об этом так сильно поглощали его внимание, что времени выдумывать проделки не осталось. Прежде, заметив, что Цзян Чэн задумчив и грустит, точно в сердце его поселилась любовная тоска, он поднял бы его на смех, а потом притащил бы лучшего вина, чтобы за одну ночь заставить вспомнить о том, насколько они пока ещё молоды. Насколько рано ещё задумываться о глубоких чувствах. Теперь же и этого не хотелось, точно он действительно внял строгим правилам и стал примерным учеником. Всё больше времени Вэй Ин проводил в глубокой задумчивости, всё чаще заходил в библиотеку, чтобы пролистывать там трактат за трактатом, будто мог найти ответы в рассуждениях мудрецов и заклинателей прежних лет. Для учителя Лань это, верно, было отдушиной — спорил упрямый ученик с ним значительно меньше и легко было указывать на него, приводя другим в пример, однако вовсе не значило, что Вэй Ин прислушивается к наставлениям и действительно изучает путь меча с новым рвением. Вэй Ин искал упоминания о тёмной энергии, пытался понять, каким образом водные духи могли собраться в единую водную пучину, как та могла самовольно сняться с места и отправиться в путешествие в чужие края. Но в книгах ничего не было, и они не могли подсказать, как со всем этим связан Вэнь Жохань. ...Лань Ванцзи по-прежнему следил за ним, вовсе того не скрывая, но оставаясь на расстоянии. Прежде Вэй Ин не сдержался бы, обязательно постарался разобраться, что же такое движет Вторым Нефритом, теперь же он лишь пожимал на это плечами. В самом деле, чего бы там ни хотел этот Ванцзи, Вэй Ина куда больше тревожил Верховный заклинатель. Пока однажды ночью его не настиг странный сон. *** Сперва Вэй Ин увидел себя самого со стороны — в мокрой одежде, едва сумевшего развести огонь последним огненным талисманом. Вокруг поднимались, смыкались куполом своды пещеры, неподалёку тревожно плескалась вода. Он сбросил с плеч верхнее ханьфу, и в тот же миг почувствовал пропитанную водой холодную ткань на собственной коже. Не успел разобраться, что такое происходит и почему теперь он всё видит иначе, как понял, что не один в этом странном месте. Там, где круг света постепенно сходил на нет, прислонившись спиной к камню, с закрытыми глазами сидел Лань Ванцзи. Сначала он был недвижим, будто спал, а затем вздрогнул всем телом и поднял голову. Не укладывалось в мыслях, что можно увидеть его таким. Лицо его было слишком уж бледным, закушенные губы ясно указывали, что он борется с болью. Белое ханьфу покрывали пятна грязи, а низ и вовсе пошёл кровавыми разводами. Похоже, он был ранен. Вэй Ин хотел спросить, что случилось, но голос ему не поддался и сорвались совершенно другие слова: — Ты проснулся, Лань Чжань? Значит, уже пять часов. Удивляешься, что ленты нет?.. Так я подумал, ты будешь переживать из-за нее, вот и повязал обратно. Да не волнуйся, она стоит ровно и почти чистая, — голос был точно его, звучал так привычно, но Вэй Ин определённо не понимал, почему говорит всё это и отчего называет Лань Ванцзи Лань Чжанем. Он будто бы оказался заперт в собственном теле. — Я проплыл по дну озера и вот что выяснил. Этот монстр весьма умен. Он быстро меня заметил. А тот проход, которым вчера Цзян Чэн увёл остальных, пропал. Похоже, чудище загораживает его своим телом. — С твоей раной нельзя погружаться в воду, — отозвался на это Лань Ванцзи. Раной? Вэй Ин удивился, и в то же мгновение, помимо прохлады промокших одежд, ощутил лёгкое жжение на груди. Захотелось посмотреть, только тело не послушалось, а собственный голос ответил насмешливо: — Я не настолько нежный. Как ты сам? Снадобье, что дал Вэнь Нин, помогло? — Лань Ванцзи на это опустил взгляд, ничего не ответив, но голос и не ждал, продолжал слово за словом складывать странную речь: — Цзян Чэн и остальные ушли так давно, но неизвестно, сколько им понадобится дней, чтобы найти помощь. Выходит, нам придется остаться здесь или снова сразиться с чудовищем. — Существует магическое создание, которое выглядит, как этот монстр, — медленно проговорил Лань Ванцзи. — Магическое создание? — переспросил Вэй Ин и подсел к нему ближе, хотя ничего такого делать будто бы не хотел. И следующая фраза тоже пришла сама собой: — Ты говоришь о водяном божестве Сюань-у, помеси черепахи со змеёй? Этот монстр и правда похож на черепаху. — Именно, — подтвердил Лань Ванцзи. — Божественный зверь стал бы разве есть людей? — усомнился Вэй Ин. — Это не истинная черепаха Сюань-у, — отозвался Лань Ванцзи. — В нашей библиотеке есть описание ложной черепахи Сюань-у. Это, должно быть, черепаха-губительница, хозяином которой был Сюэ Чунхай. «И что с того? — внутренне удивился Вэй Ин. — Кто такой Сюэ Чунхай? Почему вдруг мы в этой пещере и размышляем вместе о монстре, о котором я никогда не слышал прежде? Разве сон может такое показать? Кто наслал мне это видение?» Но даже сознавая, что находится в плену сна, Вэй Ин не мог ни вырваться из него, ни повлиять на происходящее. Странный разговор продолжался. — Ладно-ладно! Кем бы ни было это чудище, разве не мы с тобой договорились вместе вершить добро и справедливость? — он повернулся к Лань Ванцзи. — Убьём черепаху и заработаем славу героев. А если не повезёт и она покончит с нами, то, во-первых, будем до последнего стоять рядом, плечом к плечу, а убиты будем тысячелетним, а может, десятитысячелетним монстром! Таким и хвастать не стыдно! Стоять рядом, плечом к плечу? Настоящий Вэй Ин никак не мог понять, отчего бы ему может быть радостно от такой мысли. Разве они с Лань Ванцзи — близкие друзья? Как так вышло, что он не с Цзян Чэном, не с братом желает искать славу и сражаться, а с Лань Ванцзи, чужаком из клана, у которого правил столько, сколько листьев на дереве гинкго? Лань Ванцзи же ничего не говорил на это, только посмотрел пристально. Выражение его лица и глаз немного смягчилось, но прочесть и понять его не получалось. Вэй Ин почувствовал, что отчего-то горло перехватывает, но не успел разобраться — вдруг сон дёрнулся, изменился, и вот они уже не сидят у костра, а стоят на берегу. Лань Ванцзи рассматривал струну, столь длинную, что закрадывалось сомнение, что она когда-то была натянута на гуцинь. — Техника Смертельных струн? — по-прежнему сам по себе действовал голос. Впрочем, об этом Вэй Ин хотя бы уже слышал. — У гуциня семь струн, — отозвался Лань Ванцзи спокойно, но не отвечая прямо. — Можно снять их, можно поставить назад. Они могут петь или разрезать плоть. Нужно ранить чудовище изнутри. — Атаковать изнутри, — согласился Вэй Ин. — Это верно, это и я бы предложил. Но вот незадача, я кое-что слышал о технике Смертельных струн, Лань Чжань. В панцире монстра не хватит ей места. Использовать струны в полную силу в столь узком пространстве невозможно. Да и взгляни, твоя рана ещё не затянулась! Разве так ты сможешь вложить в технику должное количество ци? — Лань Ванцзи молча смотрел в каменный пол. — Сделаем по-другому. Будто бы Вэй Ину действительно был дорог этот Лань Ванцзи! Но не успел он мысленно задаться вопросом, не успел понять, что за чувство возникло внутри, как опять всё переменилось, рассыпалось и пересобралось в новое видение. На этот раз его окружал алый сумрак, отовсюду висели нити плоти, стоял отвратительный запах. Не сразу, но Вэй Ин осознал, что пробирается в панцире монстра, где тот собрал для себя щедрый пир. И не только истерзанные тела служили пищей чудовищу, но и души тот поглощал без остатка. К счастью, головы чудища видно не было, Вэй Ин осторожно ступал по его покрытому слизью телу, что чуть заметно поднималось и опускалось, выдавая размеренное дыхание. Внезапно среди груды полуистлевших трупов Вэй Ин увидел меч и немедленно протянул к нему руку. В тот же момент разум его заполнил ужасающий крик. Он бился и бился в висках, будто нечто жило прямо внутри клинка и жаждало свободы. Как будто сам металл стал вместилищем озлобленных духов, и те только и мечтали, как бы вырваться и отомстить. Стоило рвануть меч на себя, и рядом раскрылась гигантская клыкастая пасть, пространство вокруг будто сжалось, а вонь стала ужасающе сильной. Вэй Ину пришлось, не глядя, отбиваться от чудовища, орудуя тёмным мечом, так и не переставшим истошно вопить. Достигают ли удары цели, скоро стало совсем непонятно, сгустилась темнота, а воздуха будто почти не осталось. В какой-то миг силы покинули его, Вэй Ин сумел только вонзить меч прямо в голову монстра, но, полузадохнувшийся, повис, вцепившись в рукоять, не в состоянии вогнать клинок глубже или вытащить для нового удара. Не сразу стало ясно, что неведомая сила потянула его вперёд. Чудовище пыталось спастись, высвободившись из собственного панциря. Всё в одно мгновение превратилось в перемежающие вспышки алого и плотно охватывающий полог темноты, ощущалось стремительное движение, но Вэй Ин не мог вздохнуть. Подумалось, что он немедленно должен проснуться, но никак не получалось открыть глаза, а затем всё столь же резко оборвалось. Оказалось, стих крик. — Вэй Ин! — раздался встревоженный голос в опустившейся тишине и темноте. — Вэй Ин… Он блуждал во тьме, не ощущая ни тела своего больше, ни самого мира вокруг. — Вэй Ин, очнись! — голос звал настойчиво, в интонациях его было больше чем просто тревога, что-то другое, что-то совсем непонятное. — Очнись, Вэй Ин! Чей это голос?.. Лань Ванцзи? Почему? Точно из-за этого он смог открыть глаза. Всё ещё не проснулся, оказался в той же пещере, всё ещё не мог сказать хоть что-то сам, вынужденный слышать, как непослушные ему губы шепчут тихо, спрашивают: — Сдохло? Оно сдохло, Лань Чжань? — Сдохло. — Лань Чжань, только что я подумал, что не выживу. — Вэй Ин, — задрожал тревогой голос Лань Ванцзи. — У тебя жар. — Прохладная ладонь коснулась лба, а потом Лань Ванцзи схватил его за запястье и направил ему собственную ци. — Слишком тихо, — продолжали шептать сами по себе губы. Удивлённый, Вэй Ин перестал понимать, что происходит. — Спой мне, Лань Чжань? Прошу, спой мне… И Лань Ванцзи послушно запел. *** Вэй Ин сел в постели и только тогда в полной мере понял, что выбрался наконец из сновидения, вырвался на волю. Сердце колотилось быстро и гулко, тело налилось жаром, и если бы в этот момент Вэнь Цин вздумала бы посчитать его пульс, непременно упрекнула бы, что он не медитирует достаточно, не удержал под контролем собственную ци. Она бы иглами заставила его Золотое ядро перестать дрожать так явно и больно. Лань Ванцзи из сна был похож и не похож на того Лань Ванцзи, которого он видел каждый день. Казалось, что он неподдельно расположен к Вэй Ину! Это сбивало с толку не меньше, чем то, как он постоянно называл его — Лань Чжань. Время было раннее, и Вэй Ин слышал, как спокойно дышит Цзян Чэн во сне. Но ему самому до спокойствия было очень далеко. Он едва заставил себя сидеть на месте, а не немедленно помчаться в библиотеку клана Лань, чтобы отыскать там упоминания о монстре, похожем на черепаху Сюань-У. Но больше, чем этот монстр, его почему-то волновал меч, тёмный клинок, созданный из странного металла, будто бы способного собирать в себя энергию инь. Вот только о таком артефакте даже спросить было не у кого. Вэй Ин надавил на виски, постаравшись умерить головную боль. Верховный заклинатель и водная пучина, тёмный металл и корзина локвы, Лань Ванцзи или Лань Чжань? Почему он никак не может понять, что и как связано между собой, почему никак не получается разобраться? С кем посоветоваться, у кого искать помощи? Он поднялся и оделся, выскользнул в предрассветные сумерки, чтобы всю тревогу выбросить в танце с мечом, превратить в стремительные удары, предназначенные невидимому противнику.