Время меняет ход

В клане Лань умели принимать высоких гостей. Вэнь Жохань решительно не находил, к чему можно было бы придраться. Верховный заклинатель должен был остаться доволен каждым мгновением, что провёл в Облачных глубинах, однако же вместо того в груди ощущались холодные щупальца беспокойства. Он успел выяснить, что клан Не прибыл раньше всех, младший господин Не занял выделенное ему цзинши и старался никому не попадаться на глаза. Зато наследник семьи Цзинь в сопровождении двоюродного брата и свиты чувствовал себя свободно и в течение дня мелькал перед Вэнь Жоханем столь часто, будто считал себя вправе подойти и запросто заговорить с Верховным заклинателем. А вот учеников клана Цзян всё не было. Неужели его разбитая память подводит? Неужели здесь он не сможет увидеть Вэй Усяня?.. Вэнь Жохань прекрасно владел лицом, и по нему разве что Вэнь Цин способна была заметить и волнение, и всё растущий гнев. Но Вэнь Цин отправилась на другую сторону горы, где должно было размещаться заклинательницам, а её брат, поскольку по возрасту ещё не подходил для обучения, ведь ему едва минуло пятнадцать, отправился вместе с ней. Солнце клонилось к закату, когда Вэнь Жохань, вынужденный распивать которую уже по счёту чашу чая с Лань Цижэнем, услышал, что учениками овладело какое-то смятение. Встревоженные юные голоса в павильон, где они расположились, чтобы беседовать и созерцать природные красоты, долетали только как приглушённый шум, но и этого было достаточно, чтобы понять — в Облачных глубинах случилось что-то необычное. — …для нас честь принять столь талантливую деву на обучение, — рассуждал Лань Цижэнь, делая вид, что ничего не замечает. — И пусть она старше прочих, для неё откроются двери библиотеки, а наши лекари будут рады обменяться с ней опытом… Вэнь Жохань лениво повернул голову — тишина и покой нарушены, но из павильона ничего не было видно. Лань Цижэнь, конечно, немедленно заметил, куда направлен взгляд гостя, и огладил бородку, наверняка скрывая за этим жестом раздражение. Какими бы ни были три тысячи правил Гусу Лань, но Вэнь Жохань помнил Цижэня ещё по собственным годам ученичества. Они ведь были почти ровесниками, и вспыльчивый нрав выделял в то время младшего господина клана Лань, не раз подталкивая его к действиям поспешным и даже глупым. Сейчас каждый из них уже научился усмирять темперамент, но порывы души остались прежними. Вэнь Жоханю пришлось умереть, чтобы это признать и осознать, насколько он поддался эмоциям, верно, но теперь ему каждый подобный момент было видно сразу. Почти снисходительно посмотрев на Лань Цижэня, Вэнь Жохань уже хотел задать неудобный вопрос — только чтобы полюбоваться, как непревзойдённый учитель Лань теряет терпение, будто младший ученик, но тут в павильон вошёл старший из наследников клана, Лань Сичэнь. Этот юноша, уже переступивший порог двадцатилетнего возраста, был воспитан прекрасно. Манеры его были безупречны, и пусть он казался мягким, эта мягкость была сродни шёлку, укрывающему отточенную сталь клинка. Не составляло труда заметить, в нём и твёрдость убеждений, и благородство, и прямоту, и остроту ума. Вэнь Жохань невольно задумался, каких качеств не хватает его старшему сыну, чтобы производить такое же впечатление. Поклонившись, Лань Сичэнь лишь мгновение промедлил, будто подбирая слова, а затем сказал: — Этот ученик нуждается в наставлении учителя. Вряд ли наедине Лань Цижэнь требовал от племянников подобного церемонного обращения. Похоже, что возникшая ситуация была слишком далека от обычной, но перед лицом Верховного заклинателя клан не хотел показывать своих слабостей. Лань Сичэнь нашёл фразу, которая могла бы скрыть, в чём суть дела, от стороннего наблюдателя, но при том в достаточной мере обнажить её перед наставником и старшим. — Что случилось? — Лань Цижэнь снова провёл ладонью по бородке. Жест был спокойным, размеренным — и тем лучше выдавал внутреннее волнение. Вэнь Жохань чуть заметно улыбнулся. — Дозволено ли будет впустить на ночлег путников, которые не имеют при себе нефритовых жетонов? — начал Лань Сичэнь. — Солнце садится, скоро ущелье окутает туманом, а среди них девушка… — Хорошо, — кивнул ему Лань Цижэнь даже слишком поспешно, будто не хотел дослушивать обстоятельства дела — или с самого начала прекрасно знал, о каких именно путниках речь. — Действуй, как посчитаешь нужным. Лань Сичэнь немедленно поклонился ещё раз и ушёл. Суматоха и суета тотчас же затихли, Облачные глубины снова обняла тишина. Вэнь Жохань же невероятно заинтересовался всем этим. Неужели клан Цзян? Но традиционные приглашения получали все Великие кланы и невозможно было представить, чтобы наследнику Цзянов не вручили нефритовый жетон. Что-то было не так. Однако Вэнь Жохань, сколько ни копался в памяти, никак не мог найти ни одного осколка, в котором Вэнь Цин рассказывала бы что-то подобное. Вероятно, до другой стороны горы не донеслось и шепотка, а значит, прожитое прежде нисколько не могло ему помочь. Лань Цижэнь между тем неодобрительно покосился в ту сторону, откуда ранее слышался шум и подвёл итог их беседе: — К сожалению, меня ждут дела, я пришлю учеников, чтобы они проводили гостя в отведённые покои, те наверняка готовы. — Пожалуй, я ещё прогуляюсь, — сказал Вэнь Жохань, поднимая чашу с чаем, чтобы подчеркнуть, что покинет павильон далеко не сразу. — Вечерний воздух полезен, верно? Особенно в Облачных глубинах, где настолько благоприятны потоки ци. В последнее время мне настоятельно рекомендовали подольше оставаться в подобных местах. — Конечно, — Лань Цижэнь благосклонно наклонил голову, но в глазах его заметно было напряжение. Прежде Вэнь Жохань бы сполна насладился этим, он любил выбивать из колеи других людей и на Советах кланов нередко позволял себе подобные игры, но сейчас ему вовсе не хотелось затевать такую. С Лань Цижэня сталось бы приставить к нему учеников-соглядатаев, безукоризненно вежливых и бесконечно мешающих. Он добавил: — Мне всего лишь нужно размять старые кости, прогулка не будет долгой, не стоит волноваться об этом. Лань Цижэнь не столько успокоился, сколько удивился этому уточнению, но отдал поклон как полагается и покинул павильон. Темнело стремительно, прозрачный воздух действительно заткался легчайшим туманом, и сизо-синие сумерки создали атмосферу одновременно романтичную и зловещую. Вэнь Жохань, выслушав ученика, рассказавшего, какие именно покои подготовили для неожиданного гостя, отпустил его, сославшись на необходимость размяться. Тот посомневался, но всё же покинул его, не смея спорить и настаивать. Очевидно, никаких дополнительных указаний он всё-таки не получил. Вэнь Жохань сумел подавить беспокойство достаточно, чтобы тяжёлые шаги не казались поспешными, когда он мерял ими белые дорожки. Тишина как будто бы стала ещё гуще, плотнее, точно в Облачных глубинах не осталось ни одной живой души; приближался час, когда правила предписывали отправляться спать. Понятия не имея, что надеется обнаружить, Вэнь Жохань не желал просто так отправляться в выделенные ему покои. Снова настойчиво звенело в голове: «Вэй Усянь, Вэй Усянь!» Внезапно послышался какой-то странный шум. Вэнь Жохань замер, обернувшись к окружавшей Облачные глубины стене. Укреплённая заклинаниями, она считалась едва ли не неприступной, но что-то или кто-то, очевидно, карабкался по ней, настойчиво устремляясь вверх. Удивлённый и заинтригованный, Вэнь Жохань стоял на белых камнях дорожки, будто и сам превратился в высеченное из чёрно-красного камня изваяние. Но вот стройный юношеский силуэт перемахнул край стены и замер. За спиной незнакомца сияла полная луна, но оттого лицо его тонуло в тенях, невозможно было рассмотреть черты. Беспечный и лёгкий, юноша удерживал целых два кувшина вина, связанные одной верёвкой. — В Облачные глубины запрещено входить после заката. В Облачные глубины нельзя проносить вино, — немного монотонный голос раздался с другого участка стены. Вэнь Жохань нашёл взглядом говорившего — и узнал, потому что братья Лань были невероятно похожи между собой, пусть между ними и пролегало шесть лет разницы. Это наверняка был Лань Ванцзи, известный всем твёрдостью своих убеждений, сравнимой с непримиримостью. Истинный ученик Лань Цижэня. В отличие от юноши с вином, Лань Ванцзи отлично освещала луна, белые ученические одежды сияли, как свежевыпавший снег, красивое лицо с холодным выражением напоминало высеченные из нефрита статуи. Им легко можно было и залюбоваться, и очароваться. Отчего-то Вэнь Жохань ощутил в этом угрозу. — Это ты, молодой господин Лань? — весёлый голос разрезал вновь упавшую тишину. — Любуешься луной? Сегодня она действительно прекрасна! Давай я лучше угощу тебя вином, и ты позабудешь, что видел меня здесь? Пропустишь тайком, и всё? Вместо вежливого ответа молодой господин Лань ринулся вперёд, обнажив меч, видимо, посчитав, что упрямый нарушитель правил должен понести наказание. Стремительная атака была хороша, и Вэнь Жохань не поручился бы, что его старший сын сумел бы достойно отразить её. Этот же юноша на стене, будто играючи, переступил на месте, пропустив пронёсшегося вихрем мимо Лань Ванцзи, а затем принял следующий удар ножнами, не упустив своих кувшинов. — Молодой господин Лань, — возмутился он. — Разве так обращаются с приятелями? Ты же знаешь меня, я — Вэй Усянь! Мы же только сегодня виделись на тропе, ты ещё запретил нам войти без жетона. Так теперь жетоны при мне, чего же ты хочешь сразиться со мной, будто мы враги? Лань Ванцзи не слушал, а Вэнь Жохань, узнав имя, столько его тревожившее, вздрогнул всем телом. Это — Вэй Усянь? В сердце что-то болезненно укололо, но не похоже было, что пробудилась жажда мести. Нет, чувство было незнакомым, странным, и Вэнь Жохань не стал даже пытаться найти для него название. Между тем молодой господин Лань не угомонился, атакуя снова и снова, пока не перерубил верёвку, связывающую кувшины. Один Вэй Усянь успел поймать и прижать левой рукой к сердцу, а второй полетел вниз со стены прямиком на камни. Для Вэнь Жоханя эти мгновения растянулись до невозможности. Он услышал: — Это же «Улыбка Императора»! Как можно так обращаться с лучшим вином Юньшэня? Вэнь Жохань выхватил собственный меч, одним точным броском кинулся вперёд и поймал кувшин на лезвие у самой земли. — Господин Вэй всегда исполняет свои обещания, — сказал он, привлекая внимание обоих юношей. — И как я просил, принёс мне вина, ведь здесь, в Облачных глубинах, такого не найдётся даже для Верховного заклинателя. — Вэнь Жохань забрал кувшин и вогнал клинок в ножны. — Младший господин Лань, умерь свой пыл, это моя вина, что господин Вэй задержался в пути и не успел до заката. Не стоит из-за моей крохотной слабости наказывать его, он только скромный посланник. — Господин Вэнь, — Вэй Усянь спрыгнул со стены первым и поклонился ему. Он ещё не был одет в ученическое ханьфу и оттого казался старше своих лет. Он был очень красив, и в этой красоте сразу видно было и живой характер, и пытливость разума. — Прошу простить меня за задержку. Пришлось поискать, чтобы найти вино, достойное столь выдающегося заклинателя, — говоря всё это, он улыбался, но глаза его оставались серьёзными, изучающими. Наконец и Лань Ванцзи присоединился к ним. Он уже спрятал меч, и лицо его стало ещё холоднее, чем прежде, но Вэнь Жохань легко смотрел сквозь эту маску. Юноша пребывал в замешательстве, а ещё… он ощутил что-то новое для себя, нечто такое, что поразило его и взволновало куда сильнее, чем он готов был признать. Эти чувства… В одно мгновение Вэнь Жохань оказался объят яростью. Нельзя было, ни в коем случае нельзя было допустить сближения Лань Ванцзи и Вэй Усяня. И пусть он никак не мог вспомнить причины, но тут же осознал, что каждое мгновение промедления таит опасность. Свободно опустив ладонь на плечо Вэй Усяня, он заметил: — Разве в Облачных глубинах не наступило время сна? Пожалуй, и мне, и господину Вэю пора идти, чтобы не нарушить больше правил, чем мы уже нарушили. Вэй Усянь поддался ему. Он, похоже, был любопытен как лисица, и если поначалу ему показалось интересным поиграть с младшим господином клана Лань, то теперь он был совершенно заинтригован поведением Вэнь Жоханя и легко переключился на него. Лань Ванцзи оставалось только поклониться и застыть на дорожке, молча глядя им вслед. Когда они отошли достаточно, Вэй Усянь вдруг замер. Улыбка, прежде озарявшая его лицо, внезапно исчезла, и он словно заледенел изнутри. — Господин Вэнь, и всё же напомни мне, когда мы договорились об этой встрече. Боюсь, я позволил себе глоток вина ещё в Гусу, и теперь моя память не желает подсказывать мне. — Всего лишь не хотел, чтобы столь талантливый юноша оказался наказан ещё до того, как началось обучение, — Вэнь Жохань ответил столь мягким и благодушным тоном, какой только сумел изобразить. Ни мягкость, ни благодушие не были в числе его достоинств. Вэй Усянь чуть сощурился, совершенно ему не поверив. — Оставь «Улыбку Императора» себе, господин Вэнь, — кивнул он на кувшин. — У меня есть второй, хватит и того, чтобы поделиться с братом… — и тут взгляд его блеснул. — Господин Вэнь, я не забуду услугу. Как вы сказали — я исполняю свои обещания? Так обещаю, что отвечу добром на добро… Если возможная просьба не заставит меня поступиться собственными принципами. Казалось, Вэй Усяня вовсе не волновало, что перед ним — глава клана и Верховный заклинатель. Он смотрел открыто и бесстрашно, говорил без должной почтительности, дерзко, даже вызывающе. Вэнь Жохань усмехнулся. — Я запомню, господин Вэй. Поклонившись вместо прощания, Вэй Усянь немедленно сорвался с места. Неизвестно, как он собирался искать в Облачных глубинах цзинши, которое выделили наследнику Цзян, но Вэнь Жохань не сомневался, что обязательно найдёт. Как не сомневался и в том, что Вэй Усянь нужен ему. Живым.