Как по спирали года, жизней их череда

Мерлин… Мерлин резко проснулся, вцепившись руками в подлокотники, и, моргая, посмотрел на утреннее небо. Он понял, что находится снаружи. На улице, растянулся в шезлонге. В котором, очевидно, спал. В своей мантии волшебника и красном плаще Камелота. Сев, Мерлин прижал руки к пульсирующим вискам. В голове все плыло, словно он всё ещё спал, и никак не удавалось привести мысли в порядок. Это на фестивале он так напился? И оставался пьян даже сейчас? Сонно моргая, Мерлин побрел вниз по склону холма мимо разбросанных маленьких палаток и спальных мешков, туда, где густой туман окутывал все озеро Авалон. Прямо над ним сияло солнце, кажущееся почти призраком сквозь туман. Я пропустил восход солнца в день солнцестояния, разочарованно подумал Мерлин. Он хотел увидеть восход над башней, чтобы тень от самого высокого камня упала на центр каменного круга. Но, задумавшись о погоде, он засомневался, что это вообще произошло. Учитывая плотный покров тумана, скрывавшего остров и руины башни, вполне возможно, что восход солнца наблюдать было невозможно. — Мы же говорили об этом, — проворчал Мерлин, глядя в небо, но потом понял, что на нем нет ни облачка. Странно, разве нет? Небо было чистым, воздух на поляне сухим, и все же воздух над озером был ужасно влажным, а туман клубами стелился над береговой линией. Что-то не так, снова подумал Мерлин. Что здесь происходило?.. — Эмрис Хунитсон! — раздался крик Элеанор. — Ты проспал там всю ночь? Мерлин повернулся, ошеломленно уставившись на дом. Элеанор стояла на крыльце, придерживая двойные стеклянные двери кафе. За ее спиной, ожидая, стояли люди, которые пытались покинуть кафе, но крайне благоразумно не решались прервать ее гнев. — Иди сюда, старый дурак! Мерлин рефлекторно поднялся на ноги, слегка пошатнувшись. Он наклонился, чтобы поднять шляпу, и ему пришлось ухватиться за спинку стула, чтобы не упасть, а затем он снова выпрямился, встряхнув головой. Всё словно давило на него со всех сторон, и было ощущение, что множество людей кричит на него одновременно. Да что, черт возьми, происходит? — Ты что, пьяный? — Я не пьян! — закричал в ответ Мерлин и натянул шляпу на голову. — В твоем возрасте и спать на улице, — фыркнула Элеанор, когда он неуклюже поднялся по ступенькам на крыльцо. — О чем ты только думал? — Со мной все хорошо, — настоял Мерлин, когда она попыталась схватить его за руку. Она поворчала, но последовала за ним внутрь, направляясь к переполненной стойке, где Мерлин занял последнее свободное место. — Здесь сегодня громче, чем обычно? — спросил он, перекрикивая оживленные голоса людей, собравшихся на фестиваль солнцестояния и заполнивших кафе. Элеанор протянула ему тарелку с завтраком, которую, должно быть, приберегла специально для него, накрыв пищевой пленкой. — Сколько точно сидра ты выпил вчера вечером, Эмрис? — Недостаточно, чтобы это всё объяснить, — Мерлин прищурился, глядя на нее, потому что видел лишь мерцающий образ её, стоявшей перед ним, слоящийся, размытый и сбивающий с толку. Когда он протянул руку, воздух показался ему странно густым. — Хотя может… Может, я выпил больше, чем думал… — Съешь что-нибудь, чтобы впитать весь алкоголь, — она мягко пожурила его и ушла, чтобы помочь персоналу с длинной очередью ожидающих клиентов. В кои-то веки Мерлин сделал так, как было велено, не протестуя, и съел яйца, сосиски и картошку, не особенно отдавая себе отчет в том, что делает. Ему потребовалось время, чтобы допить чай, прежде чем непонятная пелена перед глазами окончательно исчезла. Проморгавшись, он посмотрел на молодую пару, стоявшую рядом — оба уставились на его одежду и шляпу. — Прошу прощения за туманный восход, — сказал им Мерлин. — Мне следовало поговорить ещё и с озером и облаками. Пара обеспокоенно посмотрела на него, а затем отвернулась. — Значит, все возвращается на круги своя, — пробормотал Мерлин и снял свою шляпу волшебника. Пока он убирал её на край стола, его толкнули два подростка, промчавшиеся мимо. Они остановились, смеясь и задыхаясь, возле группы своих друзей, собравшихся за столиком в кафе. — Вам стоит тоже пойти посмотреть! — начал первый. — Там пьяный парень, — рассмеялся его друг. — И он совсем сошёл с ума! — Орал полную тарабарщину! — Это не тарабарщина, это валлийский. — Похоже на голландский, а не на валлийский. — Разве это важно? Вставайте! Пойдём посмотрим! Один из молодых людей за столиком взглянул на своих друзей, явно не желая покидать теплое кафе и кофе и возвращаться на улицу. — И что в этом такого? Это просто какой-то пьяница. Их тут много. — Да, но этот только что вылез из чертового озера, одетый в кольчугу, доспехи и большой ярко-красный плащ, и он замахивается веткой дерева на каждого, кто к нему подходит! На стук стула Мерлина, упавшего на пол, повернулись люди. — Что ты сказал?! — выдохнул Мерлин. Молодой человек испуганно отступил на шаг, когда Мерлин приблизился к их столу. — Он там, снаружи… — Где? — резко спросил Мерлин. — Скажи мне! — В центре каменного круга! У озера, там..! Сумасшедший старик! — закричал он в спину удаляющемуся Мерлину. Мерлин этого не слышал — он уже распахнул стеклянные двери кафе и сбежал по ступенькам крыльца. Не может быть, — лихорадочно думал он. Это невозможно. Невозможно! Но он что-то чувствовал этим утром — возбуждение и головокружение, и весь мир был таким плотным, живым и кричащим — ревущим — вокруг него… внутри него… повсюду и… Он не был пьян, понял Мерлин, шагая по лужайке. Это было совсем не опьянение. Это магия. И не просто магия, а древняя, живая и поющая вокруг, повсюду, со всех сторон, постоянная вибрация мира, которую он не ощущал веками. Мерлин чувствовал, как вокруг все еще всё гудит от силы — ударная волна от того, что могло быть только колоссальным взрывом магии. Мерлин, задыхаясь и спотыкаясь, бежал по лужайке, наступая на пустые одеяла и спящих людей, и его синяя мантия волшебника и красный плащ развевались за спиной, но ноющие кости гнали его вперёд и вперёд, а борода развевалась на раннем утреннем ветру. Приблизившись к каменному кругу, он увидел толпу людей, стоявших с высоко поднятыми мобильными телефонами и снимающих то, что происходило возле догорающего костра. Мерлин раскинул руки в стороны. Его магия хлынула рекой, отталкивая всех с его пути. Крики протеста последовали за ним, когда он, спотыкаясь, вышел в центр каменного круга, где у остатков костра спиной к нему стоял мужчина. Мерлин едва не упал, когда остановился, уставившись на мокрые светлые волосы мужчины и красный плащ, с которого капала вода. Тело его было покрыто кольчугой и доспехами, и он размахивал обугленной веткой в одетых в перчатки руках, крича толпе. — Pwy ydysw swhi bobl?! Bedh syon diwydd yma?! Снова услышав древний язык — произнесенный этим голосом, — Мерлин громко и хрипло вздохнул. Человек в доспехах повернулся к нему лицом, выставив перед собой ветку. Когда их взгляды встретились, Мерлин упал на колени. Долгие, словно во сне, секунды Мерлин смотрел в голубые глаза Артура Пендрагона. Артур хмуро посмотрел на него, настороженный и смущенный, явно не узнавая его. Мерлин попытался заговорить, но вместо этого подавился рыданием. Он прижал дрожащую руку к груди и заставил себя заговорить. — Мерлин, — он похлопал себя по груди, и глаза его наполнились слезами. — Я Мерлин… Боги, Артур… Король уронил ветку, которую держал, и сначала просто смотрел на него, а потом, пошатываясь, шагнул вперед. Он покачнулся на ногах, а потом опустился на одно колено перед Мерлином, где тот, сотрясаясь, стоял на холодной земле, вздрагивая так сильно, что едва удерживался от падения. Артур положил руку в перчатке ему на плечо, и Мерлин издал ужасно жалобный звук, потому что Артур был настоящим, он был настоящим и он здесь, и если это сон, то это был лучший сон, который он когда-либо видел в своей жизни. — Мерлин? — спросил Артур, и Мерлин издал еще один душераздирающий всхлип при звуке его голоса, произносящего его имя после долгих веков одиночества. — Мерлин, a ywn schi? Мерлин кивнул, потом ещё раз и ещё. Да, подумал он, это я, Артур, это я и это ты, и ты здесь. Артур взял Мерлина за плечи и уставился на него, словно думал, что спит. Это было уже слишком, и Мерлину пришлось ухватиться за руки Артура, чтобы не упасть, а потом он не удержался и заключил Артура в крепкие объятия, которые едва не сбили их обоих с ног. Это не сон, — в отчаянии подумал Мерлин, прижимаясь к своему королю. Это не галлюцинация. Это по-настоящему. Он настоящий, и он жив, и он здесь, клянусь всеми богами, он здесь, он здесь… Тело Артура было твердым, насквозь мокрым и настоящим под его руками, под его ладонями, под кончиками пальцев. Он почувствовал, как руки Артура обхватили его за плечи, сначала легко, а затем крепче, и ладони впились в спину. Как будто проверяя, реален ли Мерлин. Мерлин крепко зажмурился, и по его лицу потекли слезы. Да, подумал он, я настоящий, и ты настоящий, и я мог бы прямо сейчас умереть от радости, Артур… Боги… Мерлин прижался лицом к холодной мокрой кольчуге Артура, и о, о, как же он скучал по этому, по запаху мокрой кольчуги и грубой ткани, по ночам, когда его едва не приканчивали бандиты, и по крысам на ужин, всемилостивые боги, как же он скучал по всему этому. Живой, продолжал думать он, цепляясь за Артура и сотрясаясь всем телом. Живой, живой, живой… Артур схватил Мерлина за плечи и резко отстранил его, а его глаза были широко раскрыты в неверии. — Nizh zhwi yn breuzhwetio? Мерлин рассмеялся, покачав головой, безумно довольный, что слышит старый бретонский акцент в голосе Артура. — Нет, это не сон, — твердо сказал Мерлин. Они оба не спали. Но все же он понял, что прижимает ладони к шее Артура, нащупывая признаки жизни, которых раньше не чувствовал. — У тебя есть пульс, — выдохнул он, чувствуя биение сердца под холодной и влажной кожей. — Твое сердце бьется… Ты жив… Ты дышишь… Артур медленно моргнул, слушая его, словно в полусне, и Мерлина охватил ужас, что каким-то образом Артура затянет обратно в туман, на остров, прочь от него. Вспышка света заставила Артура резко оглянуться на толпу. Мерлин проследил за его взглядом и понял, что да, их фотографировали, снимали на видео и бог знает, что еще. Мерлин развернулся, обращаясь к Артуру на древнем языке. — Ты в состоянии стоять? Можешь идти? Артур кивнул, никак не отреагировав на материнский тон, что не предвещало ничего хорошего. Мерлин с трудом поднялся на дрожащие ноги, затем подхватил Артура под мышки и поднял его. Они пошатнулись, когда Мерлин закинул руку Артура себе на плечи, а затем обнял его за талию. Он сделал неуверенный шаг вперед, Артур пошел рядом с ним, но дорогу ему преградили люди, которые их снимали. — Дорогу королю! — рявкнул на них Мерлин, удивив самого себя, потому что вовсе не собирался этого говорить. Но то ли его тона, то ли слов было достаточно, чтобы толпа расступилась, и все отошли, давая им пройти, пока они, пошатываясь, шли, а Артур спотыкался о собственные ноги, едва поднимая голову, чтобы посмотреть, куда идет. Позади них раздались восторженные аплодисменты. Конечно, — дико подумал Мерлин. Король Артур Пендрагон в своих доспехах выходит из озера Авалон к Мерлину, ожидающему его на берегу. Это станет сенсацией в Интернете. — Я был мертв, — тихо произнёс Артур на древнем языке, отвлекая Мерлина от его мыслей. — Больше нет, — сказал ему Мерлин. — Больше… нет. — Да. Ты жив. И таким ты и останешься. Артур уставился профиль Мерлина. — Ты старый. Почему ты старый? Глаза Мерлина снова наполнились слезами, затуманивая зрение и сжимая горло. — Тебя очень долго не было. Артур начал было отвечать, но словно забыл, что собирался сказать, и прикрыл глаза. — Я так устал. Мерлин почувствовал, как сжимается у него живот, и крепче обнял Артура за талию, глядя на руины башни, все еще окутанные туманом. — Тебе просто нужно прилечь, Артур. Отдохнуть. С тобой все будет хорошо. Только попробуйте, подумал Мерлин, глядя на башню. Только попробуйте отнять его у меня. Я сотру камни в порошок, разнесу ваш остров на куски и сотру ваше озеро с лица земли. — Мерлин? Мерлин вздрогнул, и холодный пот выступил у него на коже от направления, в котором двигались его мысли. — Твои комнаты готовы, — быстро произнёс он. — И я постирал твоё белье. Вручную. Как и раньше. Или даже лучше. Лучше, чем раньше. На самом деле, намного лучше. Артур снова споткнулся, и Мерлину пришлось замедлиться, пока он вел Артура к двери в Северной башне. — Ætýne hyrde, — тихо прошептал он. Когда входная дверь распахнулась, Мерлин втащил Артура в башню, как множество раз делал в своих фантазиях. Артур прищурился, глядя на яркие лампы, когда они проходили через гостиную, и нахмурился, глядя на выключенный телевизор. Тем не менее, он позволил Мерлину провести себя в спальню, к двери шкафа. Когда Мерлин открыл ее, выражение лица Артура изменилось, его охватили облегчение и узнавание при виде знакомых каменных ступеней и гладких извилистых каменных стен, на которых мерцали свечи. — Сюда, — подтолкнул его Мерлин, наблюдая, как Артур хватается за стену, переставляя ноги, чтобы подняться по лестнице. К тому времени, как они добрались до верха, Мерлин остановился, тяжело дыша — его тело все еще было достаточно старым, чтобы устать от усилий. Артур ошеломленно смотрел вглубь каменного коридора — на вымпелы Пендрагонов и щиты, висящие между мерцающими факелами. — Я точно сплю, — объявил он. Мерлин почувствовал, как расслабилось тело Артура, и даже усталые черты его лица разгладились от явного облегчения. Он был рад оказаться здесь, где все было знакомо. Оказаться в месте, которое казалось ему родным. — Ты не спишь, Артур, — сказал ему Мерлин. — Ты очнулся. Ты очнулся, и ты… — у него перехватило горло, и ему пришлось с трудом выдавливать слова через боль и радость. — Ты жив. Ты здесь. И ты жив. И рядом со мной, подумал Мерлин и уронил голову на грудь, зажмурив глаза от слез, которые никак не переставали течь. Потому что, наконец-то, боги, наконец-то Артур… — Мерлин? Явно взволнованный, Артур заговорил тише. Поэтому Мерлин кашлянул, прочистил горло и подавил свои эмоции. Артуру не нужно было видеть, как он разваливается. Не сейчас, когда он все еще в явном замешательстве. — Со мной все хорошо, — он выдавил улыбку. Артур снова отвлекся на коридор. — Мы в Камелоте? — Не совсем. Артур раздраженно нахмурился, что вызвало дикую ухмылку на лице Мерлина. Он уже и забыл, как Артур вот так хмурил брови и морщил нос, когда был по-настоящему раздражен. — Ты несешь чушь, — сказал ему Артур. — Как обычно? — спросил Мерлин. — Как обычно, — согласился Артур. И Мерлин почувствовал, как из его губ вырывается смешок, за которым последовал еще один, и еще, пока он не начал задыхаться. Артур продолжал смотреть на него так, словно он сошел с ума, — еще одно знакомое выражение, заставившее Мерлина смеяться только сильнее, даже когда он тащил Артура по коридору в его покои. Когда они вошли в комнаты, Артур неуверенно отстранился. С его промокшего плаща стекала озерная вода, но он прошел в свою спальню, переводя взгляд с кровати с балдахином на витражные окна, на камин, на стол и затем снова на Мерлина. — Нет, это определенно сон, — начал Артур. — Сначала я участвовал в битве. Потом я умер. Потом я был в озере. Теперь я в Камелоте. А ты, — он оглядел Мерлина с ног до головы, — выглядишь как старый придворный дурак. Что на тебе надето? Мерлин почувствовал, что его лицо вот-вот треснет, настолько широко он улыбался. — По крайней мере, это не перья, — сказал он, и в его голосе зазвучал смех. Артур нахмурился, глядя на него. — Зачем тебе носить перья? — Чтобы выглядеть идиотом, — радостно ответил Мерлин. В любую секунду он мог умереть от счастья. Он просто знал это. Артур вернулся, и он мог умереть от счастья. Теперь наверняка. — Пойдём. Давай переоденем тебя в сухое. Артур оглядел себя, словно только сейчас осознал, что промок насквозь. Неопределенно кивнув, он позволил Мерлину усадить его на стул у стола. Мерлин покачал головой и опустился на одно колено, чтобы снять с Артура мокрые ботинки и носки. — Никогда не думал, что буду рад снова увидеть эти носки. Это было абсурдно — его счастье при виде мужских носков. Он бы с радостью стирал носки Артура всю оставшуюся жизнь, если бы это значило, что Артур будет их носить. Было, наверное, в этом было что-то серьёзно неправильное. Но он не мог заставить себя об этом думать. Артур наблюдал, как Мерлин откидывает свои длинные волосы с лица. — Почему ты такой старый? — Ну, раз я выгляжу так, значит, ты не сможешь забыть, что я мудрее тебя, да? — Мерлин с трудом поднялся на ноги и расстегнул застежку, удерживающую промокший плащ Артура на плечах. — Вставай. Артур повиновался без возражений и комментариев, что было еще одним тревожным признаком. В его глазах по-прежнему было тревожно-пустое выражение. — Артур? — обеспокоенно спросил Мерлин. — Я не понимаю… — Артур хмуро уставился в каменный пол. — Я не могу… следить за ходом мыслей… — Тебе просто нужно отдохнуть. Это все. Просто хороший ночной сон, — Мерлин взял Артура за руку, чтобы снять перчатку. Пальцы Артура под ней были ледяными, и Мерлин быстро растер их ладонями. — Твои глаза. — Что с ними? Артур взял Мерлина за руку и приложил ее к его щеке. Мерлин почувствовал, как у него перехватило дыхание, и закрыл глаза. Когда снова открыл их, то увидел, что Артур изучает его с напряженностью, о которой он тоже почему-то забыл. Боги небесные и преисподние, как же он мог забыть, что Артур когда-то смотрел на него вот так, словно пытался разгадать все тайны вплоть до самых потаенных уголков его души. — Твои глаза, — сказал Артур. — Всё такие же. Мерлин накрыл ладонью руку Артура. — Как и ваши, — выдавил он. — Милорд. Когда Артур не опустил руку, Мерлин снова взял ее и потер его пальцы, пока они снова не стали теплыми. Чувствуя, как кружится от волнения голова, Мерлин принялся расстегивать кольчугу и наплечник Артура. Старые застежки и завязки никак не поддавались, и ему потребовалось гораздо больше времени, чтобы снять металлические части, чем следовало бы. — Немного отвык от практики, — пояснил Мерлин и положил доспехи на стол. И снова Артур ничего не ответил, просто подняв обе руки вверх. Мерлин последовал его примеру, стягивая кольчугу через голову, после чего испытал совершенно новое и неприятное ощущение — в кольчуге запуталась его борода. Ему точно нужно было избавиться от нее — нужно было избавиться от всего этого — и как можно скорее. Бросив кольчугу на ближайший стул, он снял с Артура стеганую куртку и повернулся лицом к нему, оставшемуся теперь только в насквозь промокших рубашке и брюках. — Здесь нет одежды, — выпалил Мерлин, на мгновение панику. — То есть. Есть. Конечно, есть. Но на складе. Я должен был… я хотел… Нельзя было просто оставить одежду висеть, не защитив ее… — он заметил, как Артур заморгал, явно не понимая, о чем речь. — Я принесу тебе что-нибудь из одежды, — в конце концов сказал он и направился к выходу. Рука Артура сомкнулась на его запястье. Мерлин замер, уставившись на чрезвычайно редкое выражение страха, сиявшее в глазах Артура. — Или нет, — быстро сказал он. Артур отпустил его руку, и все его тело расслабилось. Он кивнул, а затем неподвижно застыл. Готовый раздеться. — Тогда я дам тебе… И приготовлю постель, — в панике сказал Мерлин и поспешил прочь. Абсурдно, вопиюще абсурдно, что он так себя вел. Артур раздевался у него на глазах тысячи раз. И все же он не мог посмотреть, не мог обернуться. — Все свежевыстиранное. Этим утром. Вручную. Я уже говорил? — он откинул одеяло, нахмурившись, поняв, что болтает без умолку. — Я использовал ванильное мыло, — добавил он, потому что, очевидно, не мог остановиться. — Точно так же, как делал в… то есть. Как всегда. Просто как всегда. Позади него раздался звук падающей на каменный пол мокрой одежды. Мерлин схватил подушку и яростно взбил её, поморщившись, когда зацепил рукой свои длинные белые волосы, но не выпуская ее, пока Артур не подошел к нему вплотную. Пока Артур голышом забирался под одеяло, Мерлин смотрел на верх кровати с балдахином, словно в нем хранились тайны вселенной. Только после того, как Артур натянул на себя одеяло, он расслабился и снова посмотрел на него. Артур лежал на боку на матрасе, лицом к той стороне, где стоял Мерлин. — Очень странный сон, — пробормотал он и уткнулся лицом в подушку. Мерлин наблюдал, как поднимаются и опускаются одеяла, а Артур глубоко и расслабленно дышит. И при виде его, лежащего в своей постели, в своей комнате, у Мерлина закружилась голова, и он чуть не потерял сознание. В любую секунду, подумал Мерлин. Я умру от счастья в любую секунду. Никому не позволено быть настолько счастливым и жить дальше. Особенно мне. — Расскажешь мне о своем странном сне, когда проснешься, — сказал Мерлин тихим голосом, который дрожал и срывался и который он совсем не контролировал. — Останься здесь, — сказал Артур в подушку, — тогда расскажу. Мерлин без колебаний опустился на колени на холодный каменный пол рядом с кроватью, вцепившись руками в край матраса, и глаза Артура мягко закрылись. Он просто спит, подумал Мерлин. Просто спит. Посмотри на него, он дышит. Ты это видишь. Его плечо поднимается и опускается. И ты это слышишь. Его дыхание у подушки. Он просто спит, ничего больше. Просто спит. Мерлин протянул дрожащие пальцы, но не решился дотронуться до руки Артура, лежавшей на одеялах. Вместо этого он убрал руку и положил ее на одеяла рядом. Неожиданно он всхлипнул, и ему пришлось прижать ладонь ко рту, чтобы заглушить звук. Еще одно прерывистое рыдание, и он наклонился вперед, уткнувшись лицом в матрас, когда эмоции взяли верх над его самоконтролем. Он не хотел, чтобы Артур услышал, как он плачет. Но не мог остановиться. Это было слишком. Видеть Артура здесь. Спустя столько времени. После стольких жизней, проведенных в одиночестве. Артур вернулся. Артур был здесь… С кровати донесся тихий звук движения, и затем рука легла на руку Мерлина, лежащую на кровати. Мерлин подавил еще одно рыдание, второй рукой накрывая руку Артура, уткнувшись лицом в одеяло, пока его рыдания сотрясали кровать. Он не мог остановиться, не мог отодвинуться. Все, что он мог сделать, это опуститься на колени рядом с кроватью, дрожа и плача, отчаянно сжимая руку Артура обеими руками. Потому что рядом, наконец-то, был его король, его жизнь, всё, что у него было, живой, невредимый и умиротворенный, он спал в своей постели, с Мерлином рядом, как и должно быть. Мерлин глубоко вдохнул запах простыни, пахнущей ванилью, и крепче сжал теплую руку Артура. — Конечно, я останусь с тобой, Артур, — хрипло сказал он. — Это единственное место, которому я принадлежу.