Как по спирали года, жизней их череда

Он погружался в темноту, слушая крики Мерлина. — Артур! Нет! Артур! Пока непривычная тяжесть разливалась по телу, в последний раз Артур успел подумать: если даже Смерть не могла заставить Мерлина подчиниться, то разве был на это хотя бы шанс у него, простого короля? Ему хотелось поделиться шуткой с Мерлином, чтобы его отчаянный крик превратился в неловкий смех. Но у Артура больше не было сил говорить. У него ни на что больше не было сил — и тем более бороться с надвигающимся забвением. Он опускался все ниже и ниже, всё дальше от своей жизни и своих земель, от своего замка и своей страны, от друзей и врагов. Рядом с ним Мерлин гневался на судьбу, рок и духов всего сущего, и его слова были наполнены такой силой, что Артур чувствовал, как эхом они отдаются у него в душе. — Я не могу его потерять! Он мой друг! Ткань всего мира заколебалась, вздыбившись под напором мольбы Мерлина. Но тьма не ослабила свою хватку. Артур позволил ей заключить себя в ледяные объятия, с облегчением оставляя позади все боль и потери, битвы и предательства. С благодарностью принимая покой. И все же… Артур собрал все оставшиеся силы, чтобы в последний раз сосредоточиться на мире живых. Чтобы забрать с собой последнее воспоминание. Лишь одно, которое можно будет хранить, когда он уснёт. О мягком покачивании в объятиях. О солёных каплях на щеках. О хриплых рыданиях, мешающихся с шепотом, гудящем от силы. О тёплой нежной руке, прижимающейся ко лбу. Мерлин, подумал он. И это имя было и прощанием, и благодарностью, и обещанием — всем и сразу. Но потом мир вокруг рухнул. И всё погрузилось во тьму и покой. Там, где он был теперь, не было времени, и все же Артур чувствовал, как проносятся мимо годы. Он ничего не осознавал, и все же каким-то образом чувствовал, что всего, что он знал, больше не было. Лишь простые факты, никаких мыслей, никаких эмоций. Ничего не имело значения. Он просто существовал. Ничего больше, ничего меньше. Но иногда пульсация живого мира пронзала безвременье, в котором он застыл, и касалась его в темноте. Воспоминания окутывали его, яркие, но мимолетные. Сверкающие шпили замков, лязг мечей, смех, предательство, любовь и дружба, теплая рука у него на лбу, голубые глаза, изучающие его лицо, и хриплый голос, выкрикивающий его имя. Артур… Каждый раз тьма уносила его прочь. За пределами этой пустоты мир продолжал вращаться. Солнце всходило и садилось. Целые поколения людей рождались и умирали. Шли столетия, и каждое из них меняло мир, превращая его в то, чего он больше не знал. Артур… Снова и снова он слышал голос. Сильный, слабый. Дрожащий от боли или смеха. С каждым разом напоминающий ему, кто он и кем был раньше. Но лишь на краткий миг. Это тянулось долго, целую вечность. Пока однажды всё не изменилось. Артур… Пожалуйста… На этот раз эмоции и воспоминания, которые пробудил голос, не отступили. Мерлин, — подумал он. Артур отринул темноту, сосредоточившись на голосе. На этот раз она отпустила его. — Артур, — позвал голос. Он сосредоточился на имени всем своим существом. А потом вновь подумал: — Мерлин…