Второе дыхание

Прошло меньше суток с момента смерти Карла, но новости уже разлетелись по больнице, как пламя по сухой траве. Вокруг царила атмосфера напряжённого ожидания. Ординаторы и хирурги обменивались обеспокоенными взглядами, стараясь казаться сосредоточенными на своих обязанностях, но никто не мог избежать тяжести произошедшего. Команда, возглавляемая Нилом Мелендесом, сделала всё возможное, чтобы спасти Карла. Однако теперь вопрос стоял иначе: хватит ли этого для оправдания их действий в глазах семьи и администрации? Юн Ли шла по коридору, стараясь не обращать внимания на перешёптывания коллег, но в её сердце чувствовалось смутное беспокойство. Смерть Карла была не только трагедией для больницы, но и личным ударом для неё, оставившем глубокий след. Она слышала приглушённые разговоры, как кто-то говорил о том, что случай Карла станет предметом серьёзного разбирательства. А когда её имя упоминали рядом с «неоправданным риском» и «ошибками», она чувствовала, как замедляется её дыхание, но старалась оставаться спокойной. Её мысли прервал звонок: её вызывали к доктору Маркусу Эндрюсу. Зайдя в кабинет Маркуса Эндрюса, Юн сразу заметила в его глазах строгий, холодный взгляд. Эндрюс сидел за своим столом, перед ним лежали бумаги, и он внимательно изучал их, не поднимая взгляда. В комнате царила тишина, и Юн ощутила, как её напряжение нарастает. Маркус сделал короткий жест, предлагая ей сесть, и, наконец, посмотрел на неё, его взгляд был серьёзным и почти отстранённым. – Доктор Ли, – начал он, выдерживая паузу. – Вы осознаёте, что смерть Карла Мейерса не пройдёт бесследно для нашей больницы? Юн кивнула, стараясь держать себя в руках. Она прекрасно понимала, что этот случай привлёк внимание, но не ожидала такого серьёзного тона. – Я понимаю, доктор Эндрюс, – спокойно ответила она. – Мы сделали всё, что могли, учитывая состояние пациента. – Всё, что могли? – переспросил он, его голос был острым, как лезвие. – Вы и команда приняли решение о срочной операции, исходя из диагноза абсцесса, но в дальнейшем это привело к осложнениям, которые, возможно, стоили ему жизни. Семья Карла Мейерса уже подала жалобу, обвиняя больницу в халатности. Они заявляют, что операция была поспешной и ненужной. Ваша карьера, доктор Ли, может быть поставлена под удар. Юн старалась не показывать тревогу, но внутри неё всё кипело. Она была уверена в принятом решении тогда, в операционной. Операция была необходима, и другого выхода у них не было. – Доктор Эндрюс, – твёрдо ответила она, – на тот момент состояние пациента требовало вмешательства. Мы провели полное обследование и видели, что инфекция угрожала его жизни. Решение было обоснованным. Эндрюс не спешил с ответом, внимательно изучая её лицо. Его взгляд был строгим, но за этим скрывалось что-то ещё – возможно, лёгкое раздражение от того, что Юн так уверена в своей правоте. – Вам нужно понять, что уверенность иногда не является оправданием, – сказал он. – В таких ситуациях главное – осторожность, а не уверенность. Вы, как врач, должны были взвесить все риски. И теперь мы имеем дело с последствиями. С этими словами он кивнул, указывая, что разговор окончен. Юн встала, чувствуя, как её собственные эмоции рвутся наружу, но она подавила их. На её лице осталась спокойная маска, но внутри уже начало нарастать беспокойство, смешанное с чувством несправедливости. Коридоры больницы казались холоднее обычного, когда Юн направлялась обратно к отделению. Она знала, что семья Карла должна прийти сегодня, чтобы поговорить с врачами и узнать о причинах его смерти. Вскоре она заметила группу людей, стоящих в холле: это были родственники Карла – его жена, родители и двое детей. Их лица отражали боль, гнев и разочарование. Как только они заметили Юн, жена Карла, сдерживающая слёзы, сделала шаг вперёд, её голос сорвался от эмоций. – Как вы могли допустить это? – закричала она, её слова отразились в пустоте холла, привлекая взгляды окружающих. – Он пришёл сюда за помощью, а вы обрекли его на смерть! Это должно было быть простое лечение! Как вы могли быть так неосторожны? Юн встретила её взгляд, стараясь сохранять спокойствие, но слова женщины пронзали её, как иглы. Она чувствовала, что не может выразить всего того, что хотела бы сказать, потому что боль семьи была слишком глубокой, а их вера в медицину – подорвана. – Простите нас за боль, которую вам пришлось испытать, – тихо ответила Юн. – Мы сделали всё, что было в наших силах. Решение об операции было принято исходя из состояния вашего мужа. Мы искренне надеялись спасти его. Мать Карла, сжав руки на груди, всхлипнула, её голос был полон горечи и разочарования. – Надеялись? Разве этого достаточно? Мы доверяли вам его жизнь. А теперь его больше нет. Эти слова вызвали у Юн болезненное чувство. Она понимала, что никакие объяснения не смогут облегчить их боль, и чувствовала себя беспомощной. Оглянувшись, она заметила, что к ним подошёл Мелендес, который, увидев напряжение на её лице, положил руку ей на плечо и сказал, обращаясь к семье: – Я понимаю вашу боль, и могу заверить, что мы сделали всё возможное для Карла. Мы не могли предвидеть всех осложнений, но уверяю вас – каждый шаг был необходим и тщательно обоснован. Жена Карла бросила на него взгляд, полный гнева, но слова Мелендеса немного остудили её эмоции. Она кивнула, хотя её лицо оставалось непреклонным. – Если это всё, что вы можете сказать, тогда я надеюсь, что больше никому не придётся пройти через это, – сказала она и, развернувшись, ушла, оставив Юн и Мелендеса стоять в напряжённой тишине. Когда они остались одни, Юн выдохнула, чувствуя, как облегчение сменяется внутренним напряжением. Мелендес обернулся к ней, его взгляд был внимательным и серьёзным. – Юн, ты хорошо справилась, – тихо сказал он. – Это тяжёлая ситуация, и ты выдержала достойно. Юн посмотрела на него, её голос был почти шёпотом: – Я думала, что сделала всё правильно, доктор Мелендес. Я верила, что смогу помочь. Он кивнул, выражение его лица смягчилось. – Я знаю. Мы все верили. Но иногда даже правильные решения могут привести к последствиям, которые мы не в силах предотвратить. Ты не виновата, Юн. Юн кивнула, но, стоило ему отвернуться, как её дыхание сбилось. Она почувствовала, как по её телу разливается холод, а в голове всплыли болезненные воспоминания о судебном разбирательстве в Корее. Она вспомнила, как стояла перед судом, пытаясь объяснить свои действия, как защищала свои решения перед теми, кто не понимал и не верил. Её грудь сжалась, и она вдруг осознала, что больше не может дышать. Она оглянулась, но коридор уже казался ей далеким и чужим. Внезапно она ощутила, как её руки начинают дрожать, дыхание стало прерывистым, а перед глазами заплясали чёрные пятна. Юн знала, что это начало панической атаки, но ничего не могла с этим поделать. Мелендес заметил её состояние и тут же подошёл ближе, его лицо выражало беспокойство. – Юн, посмотри на меня, – спокойно сказал он, его голос был низким и уверенным. – Дыши глубоко. Смотри только на меня. Она закрыла глаза, стараясь сосредоточ иться на его словах. Сначала её тело продолжало сопротивляться, но постепенно его уверенный тон начал действовать. Она медленно начала выравнивать дыхание, ощущая, как её паника отступает, оставляя чувство усталости и слабости. Когда ей стало лучше, Юн выдохнула и взглянула на Мелендеса, в её глазах читалась благодарность, смешанная с остатками страха. – Спасибо… я просто… воспоминания нахлынули, – прошептала она. Мелендес кивнул, в его взгляде была непоколебимая поддержка. – Ты сильнее, чем ты думаешь, Юн. Я это вижу каждый день. Не позволяй прошлому управлять твоим будущим. Ты справишься.