Мелодия твоей души

Лань Юань слегка качнулся в бок, продолжая разглядывать старенькие фотографии на таких же стареньких полочках, где во всей красе изображён его любимый человек. От каждой из них веяло некой нежностью и наивностью. Да, знало бы это милое маленькое дитя о том, с чем ему пришлось столкнуться…  Половицы неожиданно скрипнули. Сычжуй резко дёрнулся, отшатываясь от фоторамок, так, словно он делал сейчас что-то очень постыдное.  В комнату не спеша зашла старушка, грустно улыбаясь парню.  — Как приятно, что ты смог почтить меня своим визитом. Мне сейчас особенно нелегко. Ох.. Бедный мой внучок… Как же так, такой молодой ведь был.  Глядя на неё, Лань Юаню очень сильно хотелось плакать. Он словно впитывал и чувствовал не только свою боль, но и её. Из-за этого становилось в двойне хуже.  — Что вы. Я был очень рад с вами познакомиться и увидеть место, где провёл свое детство Цзинъи. — Лань Юань натянуто улыбнулся, стараясь не выдавать своего внутреннего состояния. — Если вам понадобится какая-нибудь помощь, вы всегда можете ко мне обратиться.  — Ты такой заботливый. Какой же у Цзинъи был прекрасный друг, — закончив свою речь, она сделала странное выражение лица, такое, словно мысленно себя за что-то отчитала либо задумалась о правильности формулировки недавно сказанной ею фразы, а после, недолго помолчав, без каких-либо сомнений и настороженности в голосе спросила: — ты настолько сильно его любил?  Лань Юань слегка опешил, а после неловкой паузы, продлившейся полминуты, в которую он обдумывал свой ответ, всё же сказал:  — Ну.. Конечно.. Он же мой, — он запнулся, нервно бегая глазами из угла в угол, — лучший друг.  — Лучший друг? — спросила она, настойчиво, но с лёгкой грустинкой в голосе.  — Л-лучший друг, — вновь ответил парень дрогнувшим голосом.  Они долго молчали, глядя друг на друга. Лань Юань отводил взгляд, пытаясь зацепиться им за что-то такое, что могло бы его спасти от этой темы разговора. Но после, тяжело вздохнув, признал:  — Очень-очень сильно любил. До дрожи в руках и звёзд в глазах…  — Вот как… — она опустила напряжённый взгляд, хмуря брови.  — И давно вы знаете об этом?  — Не то, чтобы знаю… Я просто предполагала. Он каждый раз с таким горящим взглядом что-то рассказывал о тебе… Любое упоминание тебя в разговоре заставляло его загораться ярче звёзд на небе… А когда я увидела твой пустой взгляд  во время похорон, все мои догадки только укрепились, — она заметно поникла, сразу стало видно, что любое упоминание  об этом дне причиняет ей огромную боль, — я поэтому тебя и пригласила. Хотела подробнее узнать о ваших отношениях, да и познакомиться с тобой, — снова замолчала, наверное, думала, что ответить дальше, — впрочем, если мой мальчик был счастлив, значит была счастлива и я, — ответила старушка, что заставило юношу ещё больше удивиться. — Как печально, что он сам мне об этом не рассказал… Не успел.. — Она сделала короткую паузу, а после спросила, скорее всего, саму себя: — Интересно, а он бы вообще когда-нибудь рассказал мне?... — Думаю, что да, — сам, не зная зачем, ответил Лань Юань. — Ему просто нужно было набраться немного смелости. Полагаю, что даже если бы у него была девушка, то он все равно очень долго настраивался на этот диалог.  — Думаю, ты все-таки прав… — её губы растянулись в печальной улыбке.  На сердце стало так тепло-тепло. Лань Юань улыбнулся ей в ответ, и вновь, уже без всяких стеснений, глянул на фоторамки, нежно улыбнувшись.  — Погоди секунду, я сейчас вернусь, — женщина вышла из комнаты. Сычжуй проводил её непонимающим взглядом, а после стал терпеливо ждать возвращения.  Через пару минут она вернулась. В руках у неё был чёрный потёртый чехол для скрипки, вдоль и поперёк обклеенный наклейками. Он узнает его из тысячи таких же чехлов.  — Когда Цзинъи в последний раз приезжал ко мне, он привёз с собой скрипку, а после оставил её здесь. Я так и не поняла, зачем… Но я хочу, чтобы она была у тебя. Скрипка хорошая, думаю, ты и сам это знаешь, — она протянула парню увесистый чехол.  Юноша шокировано хлопал ресницами, переводя взгляд то на старушку, то на скрипку.  — Я не могу… Цзинъи же не просто так привёз её вам… Наверное, он хотел оставить её здесь, — тихо проговорил он, пытаясь отказаться от подарка, но его перебили.  — Тебе она нужнее. Просто прими, пожалуйста, — ответила женщина, — да и зачем она мне? Будет просто стоять, пылиться. А тебе она может пригодиться.  Лань Юань закусил нижнюю губу, нахмурив брови. Взгляд женщины стал ещё настойчивее. Сычжуй всё же забрал скрипку, всё ещё очень неуверенно поглядывая на старушку.  — Спасибо… — тихо прошептал парень.  — Тебе спасибо, что был всё это время рядом с моим внуком, — она улыбнулась, Лань Юань улыбнулся в ответ, чувствуя, как по щеке ползёт слеза. 

***

Лань Юань вышел из чужого дома. В лицо резко ударил мороз. Парень аж поёжился, ступая по протоптанной заснеженной тропинке, которая хрустела под чёрными увесистыми ботинками.  За воротами его уже ждал Вэй Усянь. Он, облокотившись на дверь своей машины, крутил в пальцах небольшой клубничный леденец, - а может и малиновый, но, зная его, это скорее всего клубничный, - нервно следя за тем, как переворачивалась конфета.  Мужчина заметил юношу, после чего резко переменился в лице. Губы расползлись в какой-то натянутой улыбке. Он окинул Сычжуя оценивающим взглядом, задержав его чуть дольше на чехле со скрипкой, а после всё же спросил:   — Как всё прошло?  — Хорошо… Госпожа Лань очень добрая и отзывчивая женщина. Вот, — он указал взглядом на чехол с инструментом, — скрипку Цзинъи мне подарила, — парень помолчал пару секунд, а после повернулся в сторону дома старушки. — Она очень хорошо держалась. Сейчас, наверное, снова льёт слёзы, глядя на фотографии внука… — Сычжуй сглотнул вставший в горле ком. Самому хотелось плакать.  Вэй Усянь тяжело вздохнул, закусывая нижнюю губу. Свободной рукой он достал телефон из кармана и, кажется, очень быстро набрал кому-то сообщение, что Лань Юань не увидел.  — Мы по пути домой кое-куда заедем. Не переживай, мне не на долго.  Сычжуй вновь повернулся лицом к Вэй Ину, кивнул и молча сел в машину. Вслед за ним то же самое сделал сам Усянь.  Через время они подъехали к не слишком высокому белому старенькому зданию. Это оказалась музыкальная школа, где когда-то учился Лань Сычжуй. Там же, после окончания обучения, он вступил в ансамбль, и там же, чаще всего, и проходили все репетиции, так как в ансамбле также были и ребята, которые не успели окончить школу. Обычно до выпуска им оставался год, реже – два. Но таких мало.  — Зачем мы сюда приехали? — слегка нахмурившись, спросил Лань Юань, на что Вэй Ин лишь нервно улыбнулся.  — Вот зайдём, и узнаешь. Возьми скрипку.  Усянь вышел из машины, закрывая за собой дверь. Сычжуй нехотя сделал то же самое и пошёл за мужчиной следом. Они вошли в здание, поднялись на несколько этажей выше, а дальше, по коридору, пошли к кабинету, в котором Сычжуй ещё не был. Да и в принципе, этот этаж он ещё не посещал, так как классы со струнными инструментами находились выше.  Из-за двери послышалась нежная умиротворённая мелодия фортепиано, звучащая ровно и последовательно, без ошибок, пауз и спама по клавишам. Это звучало прекрасно, на мгновение Лань Юань забыл о том, где он находился. Эта мелодия словно глушила его внутреннюю боль. Вэй Ин тем временем приоткрыл дверь кабинета, жестом приглашая парня зайти.  Он попал в довольно просторный кабинет, обустроенный как учебный класс — с партами и стульями — а в дальнем углу кабинета стоял большой белый рояль. Каково же было удивление Сычжуя, когда за инструментом он увидел Цзинь Лина в его излюбленном жёлтом свитере, который он подарил ему на новый год. Цепочка с чёрными маленькими крестиками на концах, на которых были закреплены — скорее для красоты, нежели для практичности и удобства — такие же чёрные круглые очки, покачивались в такт движений Цзинь Лина. Кажется, кажется, он не видел его в них, быть может, тот стеснялся своего плохого зрения.  В этот момент Сычжуй понял, что так толком никогда и не слышал, как тот играет. Даже с учётом того, что знакомы они не первый год.  Вэй Усянь прошёл в глубь помещения, за ним последовал Лань Юань. Услышав какие-то посторонние шорохи, к ним повернулась невысокая милая дама, что всё это время внимательно слушала мелодию парня, стоя у инструмента. В ней Сычжуй узнал старшую сводную сестру Усяня и маму Цзинь Жуланя. Они встречались от силы пару раз, на празднованиях каких-нибудь важных дат, но почему-то образ её навсегда остался в его памяти.  Она жестом показала вести себя потише, а после махнула рукой, приглашая подойти ближе. Всё это время Цзинь Лин ловко перебирал клавиши, не отвлекаясь на пришедших парней.  Вэй Ин лишь взглядом и руками о чём-то разговаривал с сестрой, а Сычжуй заворожённо наблюдал за тем, как длинные пальцы его друга ловко перескакивали с клавиши на клавишу, и внимательно вслушивался в каждую ноту.  Сознание плыло под напором мелодии в столь восхитительно виртуозном исполнении. Казалось, что все те проблемы, что тогда огромным комом оседали на его голове, стали медленно осыпаться и развеиваться. Они словно стали такими неважными и вообще несуществующими. Будто ничего этого никогда не происходило.  Последние ноты. Цзинь Лин уверенно закончил композицию. Цзян Янли одобрительно кивнула, а Усянь довольно похлопал.  — А ты можешь еще что-нибудь сыграть? — голос дрогнул, а взгляд стал таким, словно тот всё ещё находился где-то на границе с миром.  Цзинь Лин обернулся, помолчал пару секунд, ошарашенно наблюдая за реакцией Лань Юаня, а после кивнул, вновь поворачиваясь к инструменту.  Первые же ноты заставили вновь выпасть из реальности. Такое приятное ровное звучание, такой, словно очень знакомой, мелодии. Жулань играл уверенно и спокойно. Не запинался, не нервничал, сразу видно: не впервой играть на публику.  Нежная и слегка грустная мелодия полностью погрузила его в свои мысли, что Лань Юань даже не заметил, как его друг закончил свое выступление. Мозг словно сам начал по памяти дорисовывать. В этот момент его с облаков снял Вэй Усянь: — А давай ты теперь с ним сыграешь. — он говорил слегка неуверенно, но при этом очень широко улыбаясь. — Но я… В этот раз от слова не отказалась Цзян Янли: — Учитель Лань пригласил Цзинь Лина в ваш ансамбль. Посчитал, что пианист немного разбавит почти полностью струнный коллектив, — она остановила свою речь на мгновение, словно думая, что сказать дальше. Цзинь Лин, кажется, с удивлением посмотрел на маму, а после хотел было что-то сказать на этот счёт. Но поймав на себе взгляд Вэй Усяня, полный мольбы этого не делать, он быстро сообразил, что лучше промолчать.  — Но ты не был на последних репетициях. И, раз уж ты здесь, то попробуй сыграть с А-Лином. Вы оба сильные музыканты и будете звучать вместе очень гармонично, — продолжила Цзян Янли.  Он открыл чехол, достал оттуда смычок и стал старательно натирать его канифолью. На всё тело словно начало давить что-то очень тяжёлое, как только он смог разглядеть инструмент. Стараясь сильно не задерживать взгляд на скрипке, он начал настройку инструмента, почему-то стараясь делать этот как можно медленнее, словно оттягивая момент его будущей игры с его другом.  — Струны старые… Ладно, это не страшно, — нервно улыбнувшись, сам не зная, зачем, сказал Лань Юань. Скорее всего, чтобы скрыть своё волнение.  Цзян Янли, заметив как напрягся парень, подошла к нему ближе, окидывая утешительным взглядом.  — Если сильно переживаешь, то А-Лин может начать первым, а ты подстроишься чуточку позже.  На вопрос ответил Вэй Усянь:  — «Drowing love» знаешь?  Услышав название композиции, Сычжуй ошарашенно округлил глаза, захотел уже было отказаться, предложить что-то другое, только не ее, но он не успел. Цзин Лин положительно кивнул, развернулся и начал играть. Юноша успел только и промолвить короткое и тихое «но». Когда мелодия, словно вода, начала медленно разливаться по полу, стекая с белых стен, изредка капая с потолка, Сычжуй уже не хотел выбирать другую композицию. Каждая нота, казалось бы, до боли знакомая, уже не была такой болезненной, а звучала так приятно по-новому, по-другому. Это нечто знакомое больше не приносило невыносимых страданий, а расцветало с новой силой уже в другом, нежном и светлом обличии.  Он застыл на месте, кажется, уже и позабыв, что должен дополнять игру Цзинь Лина своей. Почему-то ему так не хотелось вмешиваться в это прекрасное выступление. Но стоящая рядом Цзян Янли положила руку на его плечо, словно предупреждая, что скоро нужно вступить. Лань Юань тяжело вздохнул, начиная внимательно вслушиваться в каждую ноту. Он, глуша струны, начал перескакивать по ним пальцами, не играя их. Готовился, поджидал момент, чтобы вступить. Всё ещё колебался. Не уверен, стоило ли.  Все прошлые сомнения улетучились, как только, подгадав нужную секунду, Сычжуй вступил со своей игрой на скрипке. Он словно погрузился во что-то иное, и ещё никогда себя так не чувствовал, играя на таком родном, присутствующим в его жизни почти всегда, инструменте.  Всё ощущалось совершенно по-другому. И земля под ногами, и струны под пальцами, и одежда, и волосы, лезущие в лицо. Этот мир словно перевернулся с ног на голову, меняя свою форму, цвет и вкус.  Последние ноты эхом раздались в голове Сычжуя. В голове стало так легко-легко, что ему казалось, будто он сейчас взлетит.  — Вы прекрасно сочетаетесь вместе!  Цзян Янли нежно улыбнулась, в после, словно облегчённо вздохнула, и поправив волосы, сказала: — Вы можете еще немного поиграть вместе, а мы с Вэй Ином отойдём поговорить. Парни одновременно кивнули, провожая их взглядом.  Они зашли за дверь, оставляя Цизнь Лина и Лань Юаня наедине. После Вей Ин тоже облегчённо вздохнул и сказал:  — Ты видела его взгляд? Видела? Он словно в другом мире побывал! — он старался говорить тихо, чтобы его не услышали парни за стенкой, но голос так и рвался наружу. Хотелось кричать от счастья.  — Хорошо, когда у мужа брат – психолог. Совет дельный может дать. Такая перемена ему и вправду пошла на пользу… Хотя это только на первый взгляд. — Ладно. Не нагнетай обстановку. Нам сейчас нужно решить, что делать с ансамблем. Цижень же не планировал вносить какие-то правки в него?... Цзян Янли нервно улыбнулась. Это же надо было такое придумать.  — Да уж, ляпнул невесть что. Ну, что сказала, то сказала. Попробую договориться с ним.  — Ох.. Может, коньяк его задобрит? —Может.