«Будем жить!»

      – Вот тварь!       Давид влетел в гостиную, с таким грохотом распахнув двери, что Джена, которая собиралась провести в кои то веки тихий вечер за чашечкой горячего шоколада и французским романом, подскачила на диване.       Глаза молодого демона яростно пылали в тусклом свете комнаты, но, заметив растерянную девушку, зарывшуюся в пушистый плед, не смог сдержать лёгкой ласковой улыбки.       Дьявольский огонь во взгляде постепенно тускнел, вновь становился ясно голубым.       Парень присел на диван рядом с девушкой, раскрывая перед ней ладонь, прося дать ему ручку. Джена вложила ладошку в руку парня и тот без промедления поднес её к губам, мягко целуя.       – Прости, моя ведьмочка, не хотел тебя пугать. Думал, ты у себя.       – Голова в четырёх стенах раскалывается, тут хоть окна побольше. А за ними ваш мистический, немного жуткий сад.       Джена легко сплела свои пальцы с его, нежно гладя подушечкой большого тонкую кожу на запястье парня, а он улыбался.       – Что случилось? Плохие новости по делу?, – спросила с участием оценщица.       – Урод установил защиту от всех ангелов и демонов, кроме него самого, – ответил парень и его глаза слегка сощурились.       Джена не так давно читала о том, как устанавливаются подобные барьеры, однако не думала, что сама столкнется с подобным на практике и так скоро. Но сейчас её волновало другое.       – Как себя чувствует… Как её зовут?       Парень грустно усмехнулся.       – Не можешь звать её жертвой?       – У неё же есть имя.       – Несса. Хирурга – Кристоф Зайберт. Женщина совсем плоха. Медики уверяют, что она тронулась умом. Её наблюдают в больнице, потому что, едва она приходит в создание, у неё начинаются истерические припадки. Чтобы не повредила себя в конвульсиях, её пришлось привязать к койке.       От услышанного сердце девушки болезненно сжалось. Глаза постепенно застилала туманная пелена слёз. Как жестоко и несправедливо порой поступает судьба…       Брови оценщицы невольно нахмурились. Она крепко задумалась, не произнося ни слова, а следом:       – Защита не распространяется на людей, так ведь?       – Нет, не за чем, люди ему не угрожают.       – Это как посмотреть…       Молодой демон вмиг понял, к чему она клонит, и, крепко взяв девушку за руку, твердо произнес.       – Джена. Нет.       – Погоди, послушай, у нас есть ещё варианты?       – Ты не пойдешь туда, забудь. Это неоправданный риск.       – Неоправданный?       Давид шумно втянул воздух.       – Мне очень хочется раскрыть это дело и заставить ублюдка ответить, но не ценой твоей безопасности. Потому, да, неоправданный.       Джена разделяла его беспокойство, но после услышанного не могла позволить себе поступить по-другому – перед глазами теперь представала ужасающая картина человеческих страданий. Девушка даже в самом страшном кошмаре не могла представить, что пережила несчастная мать.       Она накрыла второй ладонью руку Давида, заглянула ему в глаза.       – Поверь, я не меньше тебя хотела бы, чтобы это сделал кто-то другой. Я люблю жизнь и прощаться с ней раньше времени не хочу. Но я врач. Я не смогу спокойно спать, если из-за того, что я струсила, невинная, обезумевшая от горя женщина сядет за решетку. Она заслужила покоя. Думаешь, я рвусь в бой и мне не страшно?       Демон и правда ощутил, как дрожат девичьи руки.       – Мне страшно, Давид. Но я хочу попытаться помочь Нессе всем, чем смогу. А пробраться в офис и поискать телефон или другие улики уж точно в моих силах.       Устало прикрыв глаза, парень мягко обнял обеими широкими, теплыми ладонями чужие, дрожащие, холодные от волнения. Голос его был ровен, тон серьёзен, но беспокойство выдавали глубокие глаза, со дна которых, из кривых расщелин потаенного темного сознания ползли тревога и страх.       – Джена, никто из нас при всем желании не сможет тебе там помочь. Мы даже подходить к зданию не должны. Если демон поймет, что мы под него копаем, он сбежит. А так как барьер защищает офис и от демонов, и от ангелов, мы все бессильны. Можем его только разрушить извне, но этого делать нельзя.       – Значит, придется все действовать быстро и тихо.       Молодой человек не старался улыбаться. Черная тень легла на его красивое лицо.       – Ты умница, Джена. Так быстро погружаешься в задачи, а ведь мир для тебя только что на сто восемьдесят градусов перевернулся. Ты делаешь большие успехи, многим нам помогаешь и далеко не только по работе. Я тобой очень горжусь и дорожу. Понимаю, что ты не хочешь сидеть, сложа руки, и знать, что несправедливо осужденная женщина страдает. Но давай попробуем найти другой способ отыскать улики? Я не хочу подвергать тебя опасности. И не хочу потерять.       Джена была очень тронута. Ласково улыбнувшись Давиду, она постаралась прислушаться к своим чувствам и мыслям. Часть неё не хотела в это ввязываться. Не хотела бояться и задыхаться от сумасшедшего биения сердца в страхе, что её застанет могущественный демон или нагрянет последователь культа с намерением спустить с неё кожу. Другая же сторона не могла не попробовать повлиять на уже как будто предрешенный исход.       Такое противоречие в самой себе оценщицу изрядно раздражало.       Она тихо заговорила.       – «Я направляю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости». Это главный принцип врачебной этики. Но каждый врач для себя его трактует по-разному. Либо не рискует вовсе, лишь бы не навредить, либо пытается спасти жизнь любым доступным способом. Если не удается, по крайней мере, его совесть остается чиста. Я никогда не была абсолютно уверенной в результате сразу. Каждый случай индивидуален, а пациент непредсказуем. Но одно я знала наверняка – я обязана проверить у него все, что можно и нельзя. Чем тщательнее обследование, тем вернее решение. Несколько раз я пренебрегала этим правилом, полагая, что диагноз очевиден. И эти убеждения привели меня к фатальным ошибкам.       Она стыдливо поджала губы. В глазах читалась вина.       – Я врач, Давид, моя работа – помогать людям. Я не хочу снова допускать ошибки из-за моральной дилеммы: «Рисковать или не рисковать – вот, в чем вопрос?». Хочу проверить все до последней бумажки в его чертовом кабинете, чтобы знать – я сделала все возможное ради невинной жизни. Мне нельзя бездействовать, потому что я в расследовании так или иначе участвую. У меня есть идея, которая может сработать. Прошу тебя, выслушай и, если сочтешь ее хоть каплю полезной, поддержи. Обещаю, ты меня не потеряешь, – сказала девушка и слегка боднула парня макушкой в грудь в надежде приободрить. – Так легко от меня ты не отделаешься.       Давид слушал оценщицу со всем вниманием, неотрывно глядя ей в глаза. Когда же она шутливо боднула его, он был готов заскулить от переполняющей его нежности, но позволил себе только шумный и тяжёлый вздох.       – Ты так решила?       – Да.       Непреклонный ответ заставил демона не только сильнее зауважать свою возлюбленную, но и ничуть не меньше рассердиться на нее за упрямство. Он, отпустив её дрожащие ладони, мягко уложил свои руки на хрупкие плечики. Привлек возлюбленную к себе, протяжно поцеловал в прохладный лоб.       Этот поцелуй значил так много –беспокойство и доверие, заботу, решительную верность. То, что нельзя было просто сказать.       После, отстранившись, Давид пожал плечами и обречённо опустил глаза с лёгкой шутливой улыбкой.       – Тогда делать мне больше нечего – делись своим планом, ведьмочка.       Спустя около получаса после того, как Джена поведала ему свой план, Давид ощутил стойкое желание напиться.       Не собираясь себе в этом отказывать, он решительно направился в каминную. Оценщица поспешила следом, не понимая его реакции.       Взяв увесистую бутылку, на которой красовалось знаменитое «Водка», и внушительный стакан, Давид тяжело опустился на стул за барной стойкой. Девушка села напротив, недоверчиво поглядывая на спиртное.       Налив себе полстакана, молодой демон залпом его опрокинул, не поведя даже бровью, а затем задумчиво произнес:       – Ведьмочка, я ожидал какого угодно предложения, но без твоего фактического привлечения. Представляю, какой шум поднимет Фелония. И будет права.       Он налил себе ещё водки и сделал второй глоток, на этот раз уже зажмурив глаза.       – Согласись, это лучший план из возможных, – отвечала Джена, не зная, как ещё молодого демона убедить.       – Этот… План фактически подставляет тебя под прямой обстрел без прикрытия.       – На войне все средства хороши. Должна же быть хоть какая-то польза от человека в нашем неземном коллективе.       – Ты полезна, когда жива, Джена, но далеко не в этом суть. Рафаил спас тебя из той церкви, потому что ты стала для нас ценна, как человек, а не потому что «полезна». Не пойми меня неправильно, задумка неплохая и вполне логичная. Но то, что ты будешь без защиты, основной нюанс. И этого я позволить тебе не могу и не хочу.       – Мне кажется, ты не совсем уловил, в чем заключается идея… Да, я буду одна всего лишь час…       – Для убийства достаточно минуты.       – Давай не будем сейчас касаться темы культа.       – Будем, он – главная угроза.       Джена поджала губы, показывая, что спорить с парнем не готова, а потому попыталась продолжить.       – Расскажу подробнее: я проверила его график…       – Как?, – неожиданно сурово спросил парень.       – Почти у всех врачей в подобных клиниках в открытой базе есть расписание конференций, званых ужинов, мастер-классов в университетах, где они либо эксперты, либо почетные гости.       Она взяла свой телефон, быстро что-то в нем глянула.       – Вот! У мистера Зайберта через два дня симпозиум в медуниверситете, а после вечерний прием. Уехать из офиса он должен примерно в четыре часа, а его приемная работает до девяти вечера. Я заменю постоянного секретаря на час во время перерыва, он как раз уходит в четыре. Я приду в клинику, как временная сотрудница на замену, посижу часик, отнесу к пяти в кабинет документы на подпись, пару минут пошарюсь в его столе, найду улики и испарюсь. На выходе из здания, например, может подъехать такси с полицейским под прикрытием за рулём. Он отвезет меня к вам с Фел.       – Ты живёшь в доме с двумя могущественными демонами и двумя архангелами. Если зайдешь в кабинет, дьявольский хирург нашу энергию учует за версту.       – Амулет может её заглушить.       Парень нахмурил брови.       – Допустим. Все-таки энергия не так сильна. Что будешь делать, если демон вернется?       – Сомневаюсь, что так случится. Если мероприятие отменяется, переносится или врач отказывается от участия, секретаря об этом уведомляют и информация в базе корректируется. Проверим завтра ещё раз данные. При худшем раскладе все пойдет совсем не по плану и Зайберт вернётся в тот момент, когда я буду в его кабинете. Скажу ему, что вместе с документами на подписание случайно затесался мой трудовой договор.       – Тогда подготовь его заранее.       Давид сделал ещё один смачный глоток водки, после чего отставил стакан, слез с барного стула и плюхнулся в громадное бархатное кресло напротив стойки, вальяжно в нем развалившись. Девушка осталась сидеть на месте, повернувшись к парню боком, закинула ногу на ногу. По ним нагло скользнул мечтательный взгляд парня, однако Давид быстро вернулся к основной теме.       – Фел должна быть с минуты на минуту. Посмотрим, каким будет её вердикт, – промолвил задумчиво парень. – Хотя для меня он не имеет значения. Я буду на твоей стороне. Как бы меня иногда не бесило твое упрямство и отчаянная жажда справедливости.       – И это мне говорит адвокат?, – усмехнулась девушка.       Парень таинственно улыбнулся.       – Учись на моих ошибках, Джена. Порой правосудие совсем не стоит борьбы.       Девушка совсем не поняла его слов, но в этот момент в каминную вошла строгая брюнетка. Сев в рядом стоящее с Давидом кресло, она попросила перейти сразу к делу и с каждым словом оценщицы её брови поднимались все выше. Когда же девушка закончила, Фелония не стала любезничать.       – Ты дубу дала, Джена?! Усыпи уже свою совесть и не мучай ни себя, ни других! Нас тебя пятеро оберегает и все равно не справляемся, а ты бросаешься на амбразуру? Жизнь не дорога?       Оценщица слушала её спокойно, даже с легким безразличием.       Наверное, легко демону говорить о том, как быстро поступиться с совестью. Но может ли человек судить за это демона?       Дождавшись, пока Фелония закончит свою гневную тираду, Джена ответила ровным голосом.       – Если бы я бросалась на амбразуру, вам бы, во-первых, ни слова не сказала. Во-вторых, пошла бы прямиком в его офис, без плана и прикрытия.       Брюнетка тяжело вздохнула.       – Джена, правда, ты мне симпатична. Не так, как парням, конечно, но все же.       – Правда? Не так?, – лукаво усмехнулся Давид.       – Затухни, – почти прорычал Фелония.       – Уф-ай! Резкая, прям как пуля, – промурлыкал молодой демон.       Смерив его испепеляющим взглядом, брюнетка продолжила тему, не упуская мысль.       – Это не план, а попытка суицида, Джена. Я против.       Оценщица, решив, что спорить бесполезно и лучше переждать грозу, пожала плечами. В конце концов, любой ураган рано или поздно затихает.       – Как скажешь, Фел. Раз план вас не устраивает, больше нечего обсуждать. Так что, пожалуй, я пойду к себе.       Девушка не блефовала – не может она в своем положении настаивать на такой авантюре. Это было бы глупо.       Поднявшись со стула и уже почти дойдя до двери, Джена услышала за своей спиной тихое:       – Черт…       Фелония устало опустила голову на руки. Не хотелось признавать, что их загнали в тупик и без помощи человека им было не обойтись. Она устало промолвила:       – Микаэль все равно об этом узнает. Есть ли смысл ему говорить?       – Не вижу, – ответил Давид. – На ковер в любом случае пойдем. Так сделаем все, чтобы по нам прошлись бичами побыстрее, а потом сказали: «Спасибо за раскрытое дело».       – Спина уже от бичей ноет, знаешь ли, – буркнула Фелония, поднимаясь вслед за оценщицей. – Джена, постой.       Девушка остановилась, обернулась на коллег, встретившись с утомленным взглядом брюнетки. Та заговорила первой.       – План неплох, Джена. Единственным, чем он, я так понимаю, всех нас не устраивает – твоим дебютом без суфлёра. Но вариантов у нас не густо, а, если точнее, их нет совсем. Пройдемся по пунктам ещё раз и продумаем детали. Рассказываю, что я узнала.       Оценщица едва заметно улыбнулась, прошла обратно и села в кресло напротив двух демонов. Фелония продолжила свою речь.       – Камеры в отеле в тот день как назло переустанавливали, поэтому записи нет. Телефон тоже отследить не удалось. Вероятно, хирург сразу после всего засунул его куда-нибудь в мясорубку, но все равно нужно проверить. Он мог просто уничтожить сим-карту. В мусорных баках на ближайшие пять кварталов от отеля ничего не найдено, как и в самом номере. Никаких улик, ведущих к хирургу. Он совершенно чист. Если ничего не удастся найти в его кабинете, жертву отправят не в тюрьму, а на казнь.       По спине оценщицы прошёл неприятный, липкий холод. Молодое девичье лицо побледнело.       А ведь Джена ещё пару мгновений назад допускала мысль свернуть с намеченного пути.       – Фел, если ты после сказанного ещё захочешь мне помочь сговориться с совестью – не трать время.       – Была бы моя воля, ты не узнала бы про приговор. Но я не могу утаивать от тебя информацию по делу, раз ты привлечена к расследованию, – твердо ответила Фелония. – Итак, что и как нужно будет сделать. В шестнадцать часов секретарь приемной по расписанию уйдет на перерыв. Я договорюсь с аутсорс-агенством, которое нанимает секретарей на замену, чтобы они предупредили клинику о твоем приходе.       – Только дайте мне другое имя, – попросила оценщица.       – Другое имя?, – Давид хохотнул. – Хорошо, теперь ты у нас Брунгильда.       Губы Фелонии на миг дрогнули в подобие улыбки, однако брюнетка строго её пресекла, кинув парню:       – Креативный.       – Любите издеваться над простыми смертными, да? С фамилией для меня хоть будь помягче, – не без надежды попросила Джена.       Глаза парня игриво сверкнули, мечтательно заскользили по девушке.       – Мою возьмёшь?       Фелония испустила страдальческий вздох, закатив глаза.       – Так, голубки, ведите себя профессионально, как коллеги. Мы все-таки на работе.       Давид громко цокнул языком, с вызовом выгнув бровь.       – Фел, ты нам не мамочка, а мы не дети.       – Верно, ты хуже, – бросила Фелония и обратилась к оценщице с гораздо большим участием. – Без обид, Джена, я все понимаю, но…       Девушка поспешила её успокоить.       – Конечно, Фел, не переживай, мы в состоянии держать себя в руках.       В ответ брюнетка благодарно кивнула и перевела на молодого демона вопросительный взгляд. Тот расплылся в милой улыбке.       – Хорошо, мамочка Фелония, мы будем обниматься и целоваться только тогда, когда ты не видишь.       – Чудно, – отрезала брюнетка. – Вернёмся. Ты придешь на час и не будешь отсвечивать. Сиди тихо – не говори ни с кем лишний раз. Документы на подпись понесешь в шестнадцать пятьдесят, за десять минут управишься? В клинике ближе к пяти станет поменьше народу. Постоянная сотрудница не должна тебя увидеть, поэтому после обыска сразу иди на выход.       – Поняла. Десяти минут более чем хватит, – ответила Джена, прикидывая, на что необходимо обратить внимание прежде всего. – Как считаете, что следует осмотреть, кроме стола?       – Смотря, что там будет, – заговорил Давид. – Проверь потолок и пол, особенно если есть ковер, под ним может быть спрятан барьер. Осмотри все ящики, проверь на двойное дно. Если будет вентиляция, книжные полки, бельевой шкаф, тоже глянь. Чем больше пространства охватишь, тем лучше, но не забывай о времени и слушай, не идёт ли кто в кабинет. Чтобы скрыть нашу энергию, принесу тебе амулет.       Фелония подхватила:       – Я договорюсь с одним из детективов, он привезет тебя на одном такси в четыре и заберёт на другом ровно в пять у главного входа, не пугайся, что машины разные. Он отвезет тебя к нам. Мы будем в нескольких кварталах от здания клиники, чтобы демон не смог нас учуять. Будем в черном фургоне. Я подключусь к камерам над ресепшеном, будем за тобой приглядывать так. Хоть твое беспокойство и будет оправдано – первый рабочий день, как никак, но все же постарайся не нервничать.       Оценщица коротко кивнула.       – Договорились. Отлично. Тогда через два дня я за тобой зайду. До встречи, Джена, – произнесла Фелония и, поднявшись, направилась к двери, махнув на прощание рукой Давиду.       Только брюнетка скрылась из виду, парень бодро встал с кресла.       – Пора ужинать, ведьмочка, пойдем. Засиделись мы тут. Ноги затекли да и мозги кипят.       План был утвержден. Угроза перестала быть для оценщицы эфемерной и она ощутила, как гулко начинают гудеть в голове навязчивые мысли.       Девушка попыталась встать, но колени предательски задрожали и она поспешила опуститься в кресло снова.       – Что-то меня ноги не слушаются, – неловко улыбнувшись, сказала оценщица, делая глубокий вдох, стараясь успокоить расшатанные нервы.       Молодой демон подошел к девушке, опустился перед ней на корточки, кладя руки на стройные колени, а следом опустил на них голову, ласково молвя:       – Не волнуйся, милая ведьмочка, ты справишься. Не фокусируйся на одной вещи. Если решишь, что больше нечего смотреть – уходи. Если запахнет жареным, прошу, не геройствуй, сразу беги. А если поймёшь, что не успеваешь, притворись, что потеряла… Например, серьгу.       С этими словами парень неожиданно потянулся рукой в карман пиджака и вынул из него белую бархатную коробочку. Протянул её девушке, что в недоумении глядела то на коробочку, то на парня.       Нерешительно взяв подарок, Джена медленно открыла его.       – Боги…       Взору девушки предстали невероятной красоты и изящества серьги – два крыла из белого золота, одно из которых было усеяно черными мерцающими кристаллами, а второе белыми.       Девушка с восхищением глядела на украшения, широко распахнув глаза, и даже боялась предположить, что это за камни.       Шокированная, она постаралась собраться с мыслями и все таки спросить:       – Это же?..       – Сапфиры. Черный сапфир – сильный магический оберег от сглаза, наветов и порчи. Белый – исцеляет, дарит благоразумие, рассудительность и помогает сделать правильный выбор.       Такой символизм подарка явно был продуманным. Джена опустила на парня очарованный и благодарный взгляд.       – Спасибо, Давид… Они идеальны, но так я точно не смогу притвориться, что уронила одну, ведь, если правда потеряю, не прощу себе.       Парень глядел на её с радостной, мягкой улыбкой.       – Если потеряешь, подарю другие, еще краше, под стать тебе самой, ведьмочка.       Тронутая, Джена склонилась к красивому лицу и протяжно, нежно поцеловала вкусные губы.       – Спасибо, – прошептала девушка, прислоняясь своим лобиком к его. – Надо придумать тебе ласковое прозвище, которое будет только моим. Если я твоя ведьмочка, то ты мой…       Девушка было призадумалась, однако идея возникла сама собой, почти мгновенно. И она была ей очень довольна.       – Огонёк.       Парень растроганно засмеялся, следом в приятной неге зажмуривая глаза, чувствуя, как ручки возлюбленной зарываются в густую шевелюру.       – Я настолько горячий?       – Да, – отвечала девушка, широко улыбаясь. – А ещё уютный, светлый. Вдохновляющий и задорный. Огонёк, что греет душу и не позволяет сдаться, раз за разом разжигая пламя в сердце, наровящем погаснуть.       Молодой демон блаженно прикрыл глаза, ощущая, как приятное тепло разливается по всему телу, дотрагивается до самой… Души?       А есть ли она у него?       Должна быть, иначе бы он не чувствовал ничего – ни того покоя и счастья, что дарили ласковые, благодарные слова, прикосновения, красота искусства и величие природы. Не наслаждался бы будоражащим восторгом, который рождался, едва он слышал искренний смех, глядел на величественные горы и бескрайние равнины, ощущал свободу этого мира. Не понимал бы ничьих печалей, страхов, не разделял бы ни стремлений, ни надежд. Не мог бы мечтать.       У него есть душа. Такая, что столетиями удерживает гнет графов, маркизов и королей, как бы громко они не вопили, с какой бы силой не бились в кости его черепа. Если в редкие минуты малодушия молодому демону и хотелось сдаться, позволить легионам полностью поработить свое естество, выпустить всех правителей в мир и сделать так, чтобы от него самого больше ничего не осталось, то теперь он не отступит. Больше ни за что. Иначе забудет. Забудет все, что так долго искал и желал.       Губы Давида тронула довольная, с оттенком тихого счастья улыбка.       – Красиво, Джена. Очень красиво, – произнес он гулким голосом, а следом глаза его хитро блеснули. – Но помни, пламя порой кусает непослушных ведьмочек!       В миг Давид легонько и игриво прикусил её коленную чашечку, которую едва скрывала юбка, следом мягко целуя место укуса и с удовольствием наблюдая, как девушка тихо смеётся.       – Я могу надеть их сейчас?, – спросила Джена, не выпуская драгоценную коробочку из рук.       – Конечно, моя милая, и пойдем отдыхать.       Молодой демон поднялся сам и подал оценщице руку, помогая встать.       Два дня, удивительно, но прошли для девушки относительно незаметно и вот через часок после полудня раздался стук в дверь её комнаты.       – Джена, ты одна?       Получив утвердительный ответ, брюнетка смело вошла. Она протянула девушке бумажный пакет.       – Держи, переодевайся.       – Парик?, – с удивлением спросила Джена, оценивая уровень конспирации. – Почему такой уродливый?       – Чтобы ты меньше на себя походила и не мозолила глаза последователями культа, если такие будут.       Джена с пренебрежением вынула из пакета черный короткий парик, следом спрашивая:       – Как меня зовут?       – Ора Гореншетейн.       – Еврейка?       – Из медицинского. Третий курс, из-за учебы не можешь пойти на постоянную работу, поэтому ходишь на временные проекты, – бегло сказала Фелония. – Я жду тебя внизу. Давид уже на месте. Переодевайся и поедем.       Оценщица не заставила себя долго ждать. Надев прямые черные брюки, она заправила за высокую талию белую воздушную блузу. Ни косметики, ни каблуков, только прекрасные серьги, а в довершении образа на её голове примостился куцый парик.       – Насколько странно и нелепо я выгляжу?, – спросила Фелонию оценщица, спускаясь с лестницы.       – На все десять баллов. К тому же и вылитая бедная еврейка. Точно внимания к себе не привлечешь, а если спросят про серьги, скажи, что на барахолке взяла задаром, – ответила брюнетка и коллеги, сев в машину, поехали к месту сбора. За пару кварталов до района, где находилась клиника, в переулке между обычных жилых и очень небогатых домов, стоял черный фургон без каких либо обозначений.       Давид встретил девушек внимательным взглядом, но с неизменной приветливой улыбкой, что стала шире, когда он заметил свой подарок на оценщице.       – Тебе очень идёт, ведьмочка. И парик тоже ничего.       – Жду, не дождусь, когда можно будет его снять, – сказала Джена, надевая высокие черные перчатки.       – Позаботилась об отпечатках?, – поинтересовалась Фелония с явным одобрением.       – Надену на час. Если отпечатки решат снять и пробьют, нам будет не очень весело. Объясню перчатки тем, что у меня дерматит и болят руки.       – Хорошо. Осталось подождать совсем немного.       Но время как назло тянулось, точно мазут, вязко и утомительно медленно. Когда же стрелки на часах показали пятнадцать сорок пять, рядом с фургоном встало такси.       Джена уже собиралась идти, как вдруг крепкая ладонь парня остановила её, слегка сжала запястье. Давид произнёс:       – Ничего не забыла?       Девушка подняла на молодого демона глаза, вопрошая, а он вложил ей в ладонь амулет – настолько маленькое кольцо, что налезло бы оно ей только на мизинец. На лицевой стороне были выжжены как будто имена, а на внутренней едва можно было различить гравировку. Странные крошечные буквы отдаленно напоминали то ли греческий, то ли иврит.       Джена не могла их прочесть.       Надпись же на греческом языке гласила: «Κρύψτε την ψυχή σας και προστατέψτε την από το κακό».       «Сокрой душу и защити от зла».       Девушка не успела надеть его, как Давид поднес её ладонь к своим губам, трепетно поцеловал.       – Будь осторожна и возвращайся, Джена. Я буду ждать.       Оценщица уверенно кивнула, несмотря на подступивший от волнения ком к горлу. Сделав глубокий вдох, она вышла из фургона.       Такси в считанные минуты доставило девушку к клинике.       Действуя строго по плану, Джена, спокойно минуя пост охраны, узнала, как ей пройти к кабинету, и через несколько минут уже сидела за стойкой ресепшена.       Проверить данные в компьютере секретаря трудов не составило, однако ничего полезного оценщица там не нашла. На столе лежал подписанный ключ от кабинета.       Пока было время, Джена рассортировала для хирурга документы на подпись и вложила в стопку на всякий случай заготовленный фальшивый договор. Пометила его стикером, чтобы быстро найти в кипе бумаг и в назначенный час направилась к кабинету.       Вот щёлкнул в замочной скважине ключ и девушка пропала с камер.       Давид и Фелония без движения сидели перед монитором, то и дело поглядывая на время, и когда на часах было почти пять часов, они разом облегчённо выдохнули.       Джена, закрыв кабинет и вернув ключ на стол, уверенным шагом направилась к выходу, но тут путь к отступлению внезапно преградил странный незнакомец.       Темный парень с огромными синяками под глазами направлялся к ней. Заговорил с Дженой он устало, как будто даже нехотя.       – Девушка, вы тут работаете?       Нервно сглотнув, оценщица постаралась ответить дружелюбно и с явным еврейским акцентом.       – Нет, сэр, я пришла подменить постоянную сотрудницу на время обеда.       Парень сильно закатил глаза, совсем недовольный ответом.       – Чертов хирург… Конченная тварь. Он убил мою сестру, а я должен ещё записываться к нему через секретаршу, чтобы пристрелить…       – Простите?, – испуганно спросила Джена и сделала несколько мелких шагов назад.       Парень глядел на неё пустым взглядом, но через мгновение спохватился.       – Извините, мысли в слух. Я очень расстроен и устал. А у вас интересный акцент… Вы еврейка?       – Все так.       – Вы, должно быть, торопитесь…       Незнакомец звучал зловеще. Девушка бегло глянула на часы. Уже как десять минут она должна была стоять у выхода.       – Простите, сэр, мне правда пора. Дома меня ждёт больная матушка…       – Это вы меня извитине, не хотел вас задерживать. Здоровья вашей матушке. Берегите своих близких, пока их у вас такие вот черти не отняли.       – Всего доброго, сэр…       Джена едва улыбнулась, осторожно обошла парня и пулей вылетела из клиники.       Машина все ещё ждала её.       Дорога до фургона заняла совсем немного времени и, едва девушка подошла к нему, дверь рывком открылась, а сильные руки утянули девушку внутрь.       Парень сжал её в объятиях так крепко, что оценщица едва могла вздохнуть.       – Боги, Джена, почему опоздала?       – Задержал странный парень. Искал секретаря, чтобы записаться к хирургу на прием. Говорил очень пространно и пугающе, но мне не угрожал.       – Что говорил?, – задала вопрос Фелония.       – Что хирург убил его сестру и он ищет его, чтоб пристрелить...       – Чего?, – в один голос спросили коллеги.       – Потом сказал, что это всего лишь мысли в слух. Извинился и мы разошлись.       Демоны напряжённо переглянулись, а Джена слегка постучала ладонью парню по спине.       – Пусти, пожалуйста…       Давид немного ослабил хватку, но девушку из объятий не выпустил, усадив рядом с собой. Тем временем оценщица, сняв наконец досаждавший парик, заговорила.       – В кабинете телефона нет совершенно точно. Ни сим-карты, ни болванки, ни мясорубки. Двойное дно в паре ящиков, но там пусто. Я сняла защиту, так что в офис вы теперь можете попасть без затруднений.       – Что нашла, кроме знаков защиты?, – поинтересовалась Фелония. – И как снесла барьер?       Разумеется, брюнетка знала сама, какими способами можно разрушить подробную защиту, но решила проверить оценщицу. Та ответила уверенно, точно сдавала идеально выученный билет.       – Стены вдоль и поперек исписаны знаками. Проверила под ультрафиолетом – растительное масло, но не знаю, какое. Оно совсем бесцветное.       – Почему решила взять УФ-фонарь? – Детективов много читала, – с лёгким сарказмом ответила оценщица. – Под ультрафиолетом детали и следы видны лучше. В университете мы проверяли с его помощью палаты и пациентов. Чего только не повидали. Масло под ним тоже отлично видно. Я совсем немного подтерла пару знаков по краям, едва заметно, он не поймет. О других деталях – в шредере полно семейных фотографий Нессы. На обрезках можно разобрать их с мужем и детьми лица. Но фотографии не из альбома, скорее, уличные. Хирург, вероятно, за ними следил. Не сам, конечно, нанял поди кого. В удаленных файлах на компьютере и истории поиска…       – В смысле на компьютере? Каким образом ты залезла в его рабочий ноутбук?, – перебила её Фелония.       – Гений записал пароль с краю на столе тем же маслом, которым расписал стены. Может, проблемы с памятью...       Демоны снова в недоумении переглянулись, а девушка тем временем продолжила.       – Так вот, его история поиска пуста. Абсолютно. И все письма с электронных ящиков, кроме рабочих, удалены подчистую, даже в «Облаке» ничего. В бельевом шкафу тоже все чисто – несколько халатов и парадно-выходных костюмов. Ни пятен, ни потерянных пуговиц. На столе, кроме бумаг и канцелярской мелочи, был флакон духов Yves Saint Laurent «Opium Pour Homme». На полках в рамках дипломы, истории болезней пациентов, несколько книг Маркиза де Сада, но в остальном все пусто. Совсем.       – Духи, говоришь, – задумчиво протянул парень. – Фел, нам нужно будет завтра вернуться на место преступления и просмотреть все предметы, что были в номере на момент убийства.       – Ты что-то понял?, – удивлённо спросила оценщица.       По ее мнению, полученная информация мало чем могла пригодиться.       – Да, но нужно это проверить. Предупреди судмедэкспертов, Фелония. Им нужно будет кое-что проверить на телах детей.       – Как скажешь. Посмотрим, что Микаэль обо всем этом думает. Кассиэль пишет, что он нас ждёт.       Брюнетка собиралась было отключиться от камер, но вместо этого схватила телефон.       – Всем постам, стрельба в клинике «Bless». Всем постам, срочно, преступник взял заложников и есть раненные.       Джену пробила крупная дрожь.Она резко развернула к себе монитор, не время своим глазам.       – Это он... Он меня отпустил...       Девушка почувствовала, как набатом забилось в груди парня сердце.       – Как думаешь, почему он тебя отпустил?, – мрачно спросила Фелония.       – Не знаю... Я наплела ему, что спешу к больной матери. Может быть, это его тронуло... Он велел беречь близких, пока их не отняли черти.       – Какой добрый, – с явным сарказмом бросила брюнетка. – Ладно, с ним будет разбираться другой отдел, а нам пора убираться отсюда.       Фелония отключилась от камер и пересела за руль. Как только они отъехали, брюнетка погрузилась в раздумья и увлеклась дорогой, напоследок сказав с едва различимой ободряющей полулыбкой:       – Молодец, Джена.       Девушка слабо улыбнулась её похвале. Оценщица знала – она сделала все, что было в её силах. Ей было очень важно это понимать. И то, что она чудом избежала покушения, придавало нездоровых сил. В том, вероятно, была вина адреналина.       Парень тем временем мягко гладил волосы девушки, усадив к себе на колени.       – Умница, Шерлок. Такое расследование провернула, вроде даже нигде не подставилась. И чудом спаслась. Надеюсь, совесть теперь тебе выспаться даст. Отдохни сегодня хорошенько.       – Ты останешься со мной?, – с надеждой спросила Джена, устремляя на демона жалобный взгляд.       Она устала, была напугана и не хотела близости. Ей был жизненно необходим крепкий сон в объятиях возлюбленного.       Давид ласково улыбнулся.       – Останусь, моя милая, – сказал парень, его улыбка стала чуть озорной, а рука обвила тонкую талию, привлекая девушку к торсу парня ближе. – Прочту тебе сказку на ночь. Какую хочешь?       Девушка тихо вздохнула – будучи не особо в состоянии шутить, она все же поддержала лёгкость беседы.       – Сказку о невезучей принцессе, вечно попадающей в переплёт, за которой охотятся темные силы, а защищают ее четверо храбрых рыцарей и суровая воительница. История мрачноватая, местами совсем печальная и жестокая, но я хочу верить, что у неё всё-таки будет счастливый конец…       Рука парня сместилась с талии, мягко легла девушке на плечо. Давид глубоко заглянул ей в глаза, уверенно и ласково молвя:       – Конечно, у этой истории счастливый конец. Принцесса, рыцари и воительница вместе сокрушат темные силы и не позволят злу царствовать в королевстве. А сама принцесса умная, прекрасная, сильная,отважная и ещё какая везучая, ведь отхватила себе целых четвёртых рыцарей. Один из них особенно хорош собой, смел и остроумен. Он готов спасать, оберегать и веселить свою принцессу до скончания веков!       Девушка вдруг печально улыбнулась.       – Рыцари бессмертны, принцесса нет. Рыцари продолжат вместе оберегать королевство от зла, а принцесса в свое время будет покоиться в…       – Так, – резко прервал её Давид. – Она очень молода и не должна об этом думать. В конце концов, в королевстве наверняка найдется волшебник, который раскроет прекрасной принцессе секрет вечной жизни.       Джена чуть опешила – речь все ещё шла о них или у парня просто разыгралась фантазия? Но она была слишком вымотана для обсуждения таких тем, потому сказала только:       – Посмотрим, может, маг найдёт принцессу и сам предложит свои услуги…       – Не сможет – поможем, не захочет – заставим.       Давид ободряюще улыбнулся, целуя девушку в висок, а она в ответ прижалась к нему, обвивая руками за пояс.       Почти всю дорогу они ехали молча, думая каждый о своем. Машина то и дело подскакивала на лежачих полицейских и с каждым разом Давид прижимал оценщицу к себе все крепче, будто старался спрятать её от всех невзгод.       Сегодня в его голове весь день роились беспокойные мысли, одна хуже другой. Возникали страшные картины расправы над ней демона или культистов, а он в стороне, жалкий и совершенно бессильный. От отвращения к самому себе хотелось удавиться. И когда же оценщица, живая и невредимая, вернулась, Давиду показалось, что с его плеч рухнул целый Эверест. Тревоги, наконец, затихли, и на их место пришло бесконечно облегчение.       Вскоре коллеги добрались до особняка. Фелония отъехала подальше от дома и оставила где-то в отдалении фургон, бросив коллегам из участка сообщение с просьбой забрать машину.       Когда брюнетка вернулась, группа направилась на кухню – Джену мучила жажда.       Их встретили Рафаил и Кассиэль, что молча сидели по разные концы обеденной столешницы и сухо пили чай, каждый занятый своими мыслями.       – Вас где носило?, – спросил Кассиэль сурово, как всегда, едва взглянув на коллег.       – Ездили в Диснейленд.       Давид одарил присутствующих очаровательной улыбкой, мгновенно встречая на себе испепеляющий взгляд темного парня.       – Не старайся, все равно дыру не прожжешь.       Напряженную обстановку спас Рафаил, обводя участливым взглядом коллег. Голос его был мелодичным, но искренне встревоженным.       – Вас целый день не было, все в порядке? Джена?       Девушка глядела в одну точку, стараясь сложить пазл в голове, но пока что усилия были тщетны.       – Все нормально. Я просто думаю.       – Микаэль у себя?, – холодно спросила Фелония.       – Да, он вас ждёт, – ответил Рафаил так же прохладно.       Брюнетка слабо кивнула в знак благодарности.       – Пойдем, Джена, рапорт ждёт.       Пересказав начальнику, чей вид оставался непроницаемым на протяжении всего доклада, все то же самое, что и двум демонам, Джена ещё раз сопоставила все имеющиеся факты и у неё возникла теория.       – Он нанял кого-то, чтобы следить за женой. Ищейку, что вышел на кого-то, кроме родных и друзей жертвы и её семьи. Этот мистер Х должен был знать, где они укрывались. Сосед, грузчик, риелтор, бывший владелец дома – кто угодно. И если туда наведывался детектив, жители должны были видеть его хотя бы раз.       – Фелония, Давид, поезжайте на место преступления, – выслушав оценщицу, сказал архангел, следом обращаясь к молодому демону. – Проверь свою идею.       Те кивнули в ответ, не перебивая руководителя.       – Хорошая работа, Джена, – чуть мягче произнес Микаэль, следом добавляя с едва различимым беспокойством в глазах.       – Раз вы уже совсем не косвенно участвуете в деле, поручаю вам с Кассиэлем завтра поехать туда, где жила жертва. Опросите соседей. Узнайте, как вела себя женщина незадолго до убийства. Быть может, нервничала или была напугана, рассеянна. Узнайте также у местной полиции, если она, конечно, там есть, не заезжал ли в деревню кто-то посторонний. Думаю, гости в их краях бывают редко, значит, и внимание к ним пристальное. Будем идти по следу из хлебных крошек.       – Микаэль, я, конечно, не сомневаюсь в профессионализме Кассиэля, но отпускать Джену только с ним считаю рискованным. Вдруг демон заявится туда, – произнесла Фелония не без волнения, но все же весьма уверенно.       – Сегодня вы отпустили её одну. И не поставили меня в известность.       Стальной голос архангела заставил брюнетку опустить глаза.       – Ты все знаешь наперед, мы не видели смысла тебя беспокоить, – непринужденно ответил Давид, скрестив руки на груди под проницательным взглядом руководителя, но тут слово взяла оценщица.       – Это была вынужденная мера, другим способом добыть сведения было невозможно из-за барьера. Идея была сугубо моя, коллеги были против.       Слабая ухмылка тронула губы руководителя.       – Я знаю, Джена. Риск себя оправдал и сегодня вам снова повезло, однако, к моему большому сожалению, мы совсем не можем упускать вас из виду. Данный случай был вынужденным исключением, которого мы больше постараемся не допустить. Права на ошибку больше нет ни у кого из нас.Понимаю, как вам сложно принять, что вы временно под такой тотальной опекой…       – Я начинаю привыкать, – ответила девушка, слабо улыбаясь. – Мне вовсе не хочется прощаться с жизнью, поэтому я ничего не имею против сопровождения, когда оно возможно.       Разумеется, это были не все мысли на данный счёт – Джене хотелось сказать, как ей стыдно быть точно маленьким, беспомощным ребенком, с которым все носятся, лишь бы он не расшиб коленку, однако сообщать это в присутствии начальника она не стала.       – Я рад это слышать. По всем вопросам, пожалуйста, обращайтесь. Буду ждать вас всех с новостями. Можете идти.       Всем доброго вечера, – со спокойной строгостью резюмировал архангел.       Коллеги покинули кабинет. Попрощавшись с Фелоний, возлюбленные поднялись в комнату Джены.       Едва они вошли, девушка рухнула на постель лицом вниз, бурча.       – Какой жутко сумасшедший день... Нет сил даже идти в душ… Уснула бы прямо сейчас…       – Давай помогу.       – Уснуть?, – только успела спросить оценщица, как парень перевернул её на спину и принялся раздевать, но совершенно невинно.       Его глаза не пылали страстью, лишь сияли мягким светом покоя и заботы.       Сняв с девушки брюки, а следом рубашку, он все же не удержался и легонько пощекотал стройный обнаженный животик, с широкой веселой и нежной улыбкой глядя на то, как девушка, пронзительно взвизгнув, мгновенно свернулась в клубок.       Он навис над ней, медленно поцеловал плечико.       – Котик, тепленький животик, ползи в душ. Я после тебя. Пора отдыхать.       – Хорошо…       Не без усилий поднявшись с кровати и бегло приняв душ, Джена, легла в постель.       Дождавшись парня, она наконец смогла полностью расслабиться.       Лежа с Давидом в обнимку, она тихо сопела ему в шею, а он, тоже порядком измотанный бессонными неделями, ласково гладил возлюбленную по шелковым волосам, обнимая в ответ.       Вскоре они провалились в глубокий и спокойный сон.       Сказку на ночь решено было перенести.