are we too young for this?

Лёгким движением с тонких пальцев слетают чёрные перчатки, перемазанные кровью. Чуя раздражённо цыкает, затолкав их в карман пальто. Вот поэтому он и предпочитает работать ногами, с ботинок легче кровь смыть, а тут... Любимые перчатки замарал. В Мафии всегда было слишком много мороки с выбиванием нужной информации, особенно, если заказ – это кто-то из политических кругов. Накахара расстегивает жилетку и большим пальцем оттягивает ворот своей рубашки, оголяя резные ключицы, и стирая тыльной стороной ладони капли пота со лба. Вновь нахлобучив шляпу на голову и сунув руки в карманы, Чуя уже было направился к своему мотоциклу, чтобы поехать обратно в свой сырой и прогнивший дом, как вдруг в его затылок откуда-то позади прилетел небольшой камушек, сдвинув шляпу к переносице. Накахара мгновенно раздражается и рыча оборачивается. — Эй, скумбрический придурок!!! Какого чёрта ты делаешь?! — Чууууя~ — нараспев мурлычет Осаму, подходя ближе, и с явно издевательской усмешкой на губах закидывает руки за голову. — Я тебя даже сначала не заметил. Подумал, что за маленькая чихуахуа идёт, а это ты~ — Чего?! Кто тут чихуахуа, ты-..!! — Чуя уже было схватил Дазая за шиворот, но тот отскочил в сторону, увернувшись. — Ах, моё сердце разбито! Я хотел передать тебе подарок от босса, но ты так не радушен. — Дазай корчит утрированно грустную гримасу. — Чего? — Накахара приподнимает бровь. — Что там у тебя? — Чуя такой грубый. — дует губы Дазай. — Попроси вежливо! И я отдам тебе ключи. Осаму хитро улыбается, изымая из кармана ключи и, звеня ими в воздухе, показывает язык. А лицо Накахары медленно, но верно, пунцовеет от злости. — Что? Дазай, скотобаза!!! — он пытается добраться до ключей, которые Осаму так любезно поднял вверх. А поэтому Чуя просто не мог до них дотянуться. Он то пытался сбить скумбрического идиота с ног, то унизительными прыжками пытался дотянуться хотя бы пальцем. — Дазай!!! Отдай же ты!! — Чуя рычит, уперевшись подбородком в грудную клетку Дазая в безуспешных попытках добраться до ключей. Наконец, он принимает своё позорное поражение, сжимает кулаки и, сделав шаг назад, тихо произносит. — Отдай. Пожалуйста. — Чегооо? Я не слышу, Чуя слишком низкий! Накахара резко хватает шатена за ухо, подтаскивая его к себе. — Идиот, отдай мне ключи, пожалуйста!! — и теперь он пунцовеет уже не от гнева, а от смущения. Дазай же лишь хитро улыбается, протягивая Накахаре ключи с небольшим брелком в виде маленькой таблички с адресом. Затем он приободряюще хлопает рыжего по плечу, с улыбкой вглядываясь в обескураженное лицо напарника. — Поздравляю! Теперь, когда у тебя есть собственная квартира, верни, будь добр, черепашкам-ниндзя их законное убежище. Осаму ехидно улыбается и быстро уходит, пока Чуя ещё не успел выйти из состояния шока. Квартира? Ему?! Ещё и в неплохом районе... Накахара рассматривает ключи, держа их в руках словно удивительной красоты диковинку, найденную на пляже. Затем оборачивается, чтобы сказать что-то Дазаю, но не замечает рядом с собой никого. Он неоднозначно хмыкнул, одними лишь губами произнеся «спасибо». Чуя быстро прячет ключи в карман понадёжнее и запрыгивает на свой мотоцикл.

***

Первое, что он увидел – свет. Такой яркий, что ослепнуть можно. Глаза цвета чистейшего льда на глубоком озере подсветились, казалось, изнутри. Чуя застыл в просторном светлом коридоре всего на мгновение, а затем, скинув с себя туфли, быстрым шагом прошел внутрь. Как же много здесь было пространства для однокомнатной квартиры, боже! Коридор вёл в кухню, по размерам, по мнению Накахары, подходившую, чтобы устраивать светские приемы. Широкая стойка для готовки, кухонный гарнитур, шкаф для алкоголя и рядом с ним отдельно винный шкаф из светлого дерева, удобная раковина, а самое, опять же, по скромному мнению Чуи, ахуенное – огромные панорамные стекла от пола до потолка с задвигающимися пультом плотными шторами. Если кухня и ванная с огромным джакузи светлые, то спальня, наоборот, тёмная. Чёрные стены с деревянными вставками, несколько минималистичных полок, просто невероятных размеров кровать, тумбочки по обе стороны, на одном из которых стоял ночник, а на втором – графин для воды. И Чуе было стыдно признаться, что его вещей едва ли хватит, чтобы заполнить ими хотя бы одну полку этого невероятного гардероба. Подумать только, под платяной шкаф можно отвести отдельную комнату! Единственный существенный минус – квартира находилась в том же доме, что и квартира Дазая, только этажом ниже. Но с этим, решил Накахара, прикинув хуй к носу, можно было легко смириться с помощью шкафа с вином. Несмотря на нежелательное соседство, квартира Чуе очень и очень понравилась. Ужасно сильно понравилась! Он трижды, если не четырежды, обтрогал всю мебель, словно проверяя ни иллюзия ли это, рассмотрел каждую картину и другие предметы интерьера. Во время четвертого своего обхода Чуя основательно залип на шкаф с вином. Просто пару минут в ступоре смотрел на него, на бутылки внутри. А потом прислонился к стене рядом и сполз вниз, прижавшись к прохладному дереву лбом. — Я в раю...

***

Однако всё хорошее всегда слишком быстро заканчивается. Конец идиллии свалился Накахаре на голову буквально вместе с первым днем долгожданного лета. Чуя уже было развалился на кровати, стянув с себя портупею после очередного тяжелого рабочего дня, как вдруг послышались какие-то махинации с дверью из коридора. Накахара тут же соскакивает на пол с широкой постели и хватает со стола пистолет, перезаряжая. Он прижимается спиной к стене около коридора. Дверь открывается, с характерным кряком стоящего за ней. В нос сразу же ударяет запах спирта, а когда носитель запинается об обувь, то звучит сдавленный, слащавый голос этого сраного, скумбрического долба-.. — Ух ты ж-... Че обуви так много, целых... Раз, два... три... А, это мой. Чуя опускает пистолет и выходит в коридор. Он хмурится и упирает руку в бок, словно строгая жена или мать. — Ты ахуел? Скумбрия, что ты, мать твою, забыл в моей квартире?!

***

Красные ноготки стучат по тёмному лакированному дереву барной стойки. Дорогая матовая помада лежит тонкой пленкой и скатывается, когда девушка хмурится и дует губы от недовольства. Она поправляет тёмные волосы, заправляя прядку за ухо. Шатен улавливает шлейф её дорогого парфюма и шампуня с ароматом чайного дерева. Но ему неинтересно. Именно поэтому она и хмурится, а Дазай в каждом подмеченном им её милидвижении замечает как её недовольство растёт. — Осаму-кун. Может, поговорим о твоей работе? — предпринимает бесполезную попытку японка. — Повторишь? — задаёт вопрос шатен. Только девушка открывает рот, чтобы исполнить просьбу, как вдруг бармен отбирает у него пустой бокал из-под виски. Брюнетка тут же фыркает. — Дазай. Сколько можно? Ты сам позвал меня, чтобы что? Совсем не обращать на меня внимание? Ты выпил уже бутылку бурбона,— «Полбутылки» — мысленно поправляет её шатен — «Зачем же так гиперболизировать. От бутылки я бы пластом прямо тут на полу лежал, лицом вниз, жопой к богу» — ... а мы перекинулись всего парой фраз. Шатен кивает в сторону бокала на тонкой ножке с кусочком питахайи внутри. — Сасаки. Тебе нравится коктейль? — А... Да. Он не приторно сладкий, я такое люблю. — Хмх, забавно. Но твои духи именно такие. — Что? — Приторно сладкие. Как и ты. — Это прозвучало грубо. — девушка хмыкает и снова поправляет волосы. — Я знаю. — Если я не в твоём вкусе, ты мог бы так и сказать. — Хорошо. Ты не в моём вкусе. — А кто же тогда в твоём? — брюнетка уже не надеялась на хороший вечер. — Рыжие. — Дазай ответил не задумываясь, после резко уставившись в стену прямо перед собой в удивлении. Однако спустя мгновение он усмехнулся и отпил виски из обновленного барменом бокала, слушая цокот каблуков по паркету. Это Нобуко Сасаки, его спутница на этот вечер, не допив свой коктейль, решила уйти. — Я всё ждал когда её терпение лопнет. — подметил бармен. — Я тоже. — согласился с ним Дазай и, осушив свой бокал в один огромный глоток, добавил. — Мне тоже пора. Надо кое-кого навестить. — Одну рыжую особу? — усмехнулся старик. — А ты наблюдателен. Не думал пойти в шпионы? Шатен встал и, немного шатаясь, вышел из бара.

***

— Ты ахуел? Скумбрия, что ты, мать твою, забыл в моей квартире?! Дазай резко останавливается в коридоре и очень медленно выпрямляется, вперивая свой немного замыленный из-за выпитой полбутылки виски пустой взгляд в Накахару. — О. Чуууя. Что ты тут делаешь? — Осаму снова наклоняется, чтобы развязать шнурки второго ботинка, но у него плохо получается, так что он садится на жопу прямо в коридоре и пытается стянуть обувь руками. Чуя саркастично выгибает бровь, скрещивая руки на груди и облокачиваясь о стену. — Дай-ка подумать, что я делаю в своей квартире... Живу, прикинь!!! А что ты делаешь в моей квартире?! Дазай наконец-то стягивает оба ботинка и, шатаясь, поднимается на ноги. В два шага он оказывается около Чуи и поднимает его подбородок парой пальцев, заглядывая в небесно-голубые глаза. — Кажется... — губы шатена в опасной близости от губ Накахары. — Кажется, я... — горячее дыхание Осаму опаляет краснеющие щеки напротив. —... перепутал этажи. Пххххх... Дазай сгинается почти пополам, звонко смеясь. Чуя стукает его ладонью по лбу, отпихивая от себя. — Отцепись, алкашня! Чего ржешь-то?! Ты либо проходи нормально, либо вали на свой этаж! — Ооо, ты меня приглашаешь? — Дазай заключает одну руку Чуи в свою ладонь, и свободной рукой берет того за талию, делая пару шажков на манер вальса, а затем тут же отпускает, улыбаясь. — Чууууя-чи. Пойдём гулять? — Отцепись!! — Чуя раздражённо цыкает, запуская пальцы в волосы и массируя свою голову. — С чего бы мне идти с тобой? — Ну ты только глянь! — Осаму чуть ли не выбивает лбом панорамное окно. — Погодка шик! На самом деле на улице была темень. И духота, что стояла днем, ещё не до конца прошла. Через час она должна была смениться на приятный прохладный ветерок, и наступило бы лучшее время суток – время мафии. Так что Дазая ночь совершенно не напрягала. — Окно мне не разбей!! — Чуя фыркает, выдыхая. — Если я пойду, ты от меня отъебешься? Дазай не ответил. Он широко улыбнулся и пошёл обратно к входной двери. Обуваясь, он крикнул: — Не тормози, чиби, на автобус опоздаем! — Какой ещё автобус в такое вре-... Эй, стой ты!! — Чуя попытался схватить его за воротник, но безуспешно. Дазай резко передумывает и выпрямляется, бросая обувь валяться в коридоре и проходит обратно на кухню, приглашающим жестом указывая Чуе на винный шкафчик. Накахара качает головой. Он не собирается вести мотоцикл пьяным. Осаму берет в руки приглянувшуюся бутылку и осматривает со всех сторон, однако Чуя, фыркая, берет другую. — Почему нет? — спрашивает Дазай и ведя пальцем по высеченным на этикетке буквам, читает. — Шато Петрюс? Ого, аж 89го года. Чуя фыркает, шлепая его по ладони. — Не трожь ты! Это для особых случаев. Вот когда ты из мафии свалишь и оставишь меня в покое, тогда и открою. — Хмх~ Как скажешь, чиби. Дазай чуть не свалился с порожков при выходе из здания, поэтому Чуе пришлось его подхватить. Но шатен быстро выпрямился и, прикрыв глаза, вдохнул свежий ночной воздух. Он немного отрезвил его, и тут же в эту кудрявую голову пришла одна идея. Хотя вернее будет сказать желание. — Чуя. — Чего тебе, алкашня? — Ты мне веришь? — Пф. Тебе? — Да. Мне. — пустой взгляд обратился к рыжему, заглядывая тому в душу и словно освещая её прожекторами, сотканными из самой тьмы. Накахара сглотнул. — Ну, ты мой напарник. Можно сказать, что верю. А что? — Я хочу кое-что тебе показать. Но для этого тебе нужно пойти за мной, куда я скажу. Чуя размышлял пару секунд. Он не всегда был вспыльчив в ответ на безумные идеи Осаму. Иногда он просто... вскидывал глаза к небу, чуть придерживая шляпу на макушке парой пальцев, и морщил веснушчатый нос, пытаясь понять насколько Дазаю можно верить. И в эти моменты Осаму действительно, кажется, засматривался на него, сам не понимая почему. Наконец Чуя фыркнул и устремился к мотоциклу. — Куда мне надо нас отвезти? — Ооо, даже так. Хорошо. И Дазай назвал ему адрес. Вернее, примерные координаты. Накахара никогда не катал его на своём мотоцикле прежде, и они оба не ожидали, что ощущать пальцы Осаму на тонкой талии Чуи будет так... неловко. Но они оба решили это игнорировать. Дазай улыбнулся, когда Накахара погладил мотоцикл по корпусу. Он подумал, что наверняка, рычание мотора напоминало тому мурчание любимого домашнего кота. По Чуе всегда было видно, если ему нравились какие-то вещи. Странно, но Дазай всё это подмечал. — Если ты свалишься, я не остановлюсь, а просто брошу тебя на дороге. — Понял. — Так что держись нормально, идиот. — Я нормально держусь. — Ты делаешь это как девчонка. — А что, мне за член тебя схватить? И тут Чуя просто втопил на газ. А Дазай, в свою очередь, понял, о чем тот говорил. Его руки мгновенно сжались кольцом вокруг талии Накахары, а сам Осаму прижался к нему всем телом. Оказывается, Чуя действительно любит скорость. Дорога не заняла много времени. Через пару минут Дазай свыкся и, открыв глаза, смотрел на мелькающие мимо огни ночного города. Его щека лежала у Чуи на плече. Они выехали из центра, объехали уже родные трущобы и оказались на окраине города. Накахара снизил скорость. — Мы точно туда едем? — Да. — Куда ты меня тащишь? — Это ты за рулём. — Ты дал мне адрес. — А ты сказал, что веришь мне. — Тц. Дазай улыбнулся. Наконец, они прибыли на место назначения. Зелёная лесополоса и подъем на небольшой холмик. Чуя вскинул одну бровь вверх. — Ты позвал меня в царя горы играть? — Откуда такие ассоциации? — Ну... Я играл в детстве. — И как? Выигрывал? Становился королём гномов? — Осаму увернулся от оплеухи и продолжил мысль, начав подниматься. — Как думаешь, Чуууя, король гномов, он король, потому что самый высокий среди всех или наоборот, самый низкий? — Потому что сильнее всех кусается и отгрызает противным скумбриям ноги. Дазай рассмеялся. — Интересная мысль. Но у рыб нет ног. — И у тебя скоро тоже не будет такими темпами. Несколько минут и они оба, вытирая пот со лба, оказались на вершине холма. Их взору открылся... удивительный вид на ночную Йокогаму. Огни мерцали вдали, и Чуя, Дазай был уверен, сравнил бы их со звездами, если бы самих звёзд так же не было видно на небосводе. Накахара Чуя всегда был романтиком. И из всех его знакомых, только Дазай это замечал. Всё тёмное полотно ночного неба было усыпано поблескивающими кристалликами. Их мерцание отражалось в голубых глазах Накахары. Забавно, что Дазай смотрел на них, а не на открывшийся им вид, но он оправдывал себя тем, что был здесь уже сотни раз. — Как тебе местечко, чиби? —... — Чуя молча кивает и сглатывает, осматриваясь. Дазай по его реакции может сказать, что ему нравится. — Ты когда-нибудь слышал о..? — Не мог бы ты помолчать и не говорить сейчас свои заумные вещи, Дазай? Здесь... так красиво. — Как скажешь. Дазай присел на траву. Чуя тоже. Они молча разглядывали эту картину перед своими глазами, отражавшуюся совсем по-разному в пустых, словно две чёрные дыры, и голубых, словно два маленьких моря. Наконец Чуя прервал молчание вопросом, который Дазай ожидал услышать. — Откуда ты знаешь об этом месте? — Я был пьян и случайно набрёл на этот холмик как-то раз. Приходил сюда, когда чувствовал себя... — Дазай замолчал и, склонив голову вбок, улыбнулся. Лишнего ляпнул. Но Чуя продолжил за него. — Когда чувствовал себя одиноко? — Да. — Осаму не видел смысла лгать. — И я привёл тебя сюда, потому что ты тоже так себя чувствуешь. — Но я не один. У меня есть Тачихара и... — тут уже замолчал Чуя. Его щеки заалели, когда с языка чуть не сорвалось "и ты". Дазай всё равно услышал это, но не стал его смущать, подстебывая. Вместо этого он задал вопрос. — И ты можешь назвать себя счастливым? — Кто-то, кто работает в мафии и убивает людей, в принципе может назвать себя счастливым? — Если подумать, то смерть – не противоположность жизни, а лишь один элемент из бесчисленного множества. Нельзя познать жизнь во всех красках, если смерть не будет маячить поблизости. В обычном мире смерть далека от повседневной жизни. Но в мире мафии смерть с рутиной идут рука об руку. И мне кажется, что так правильнее. —... Я же просил тебя не умничать. Дазай рассмеялся. — Ну прости, прости. — и его рука легла на ладонь рыжего. Просто касание, но даже самому Осаму казалось, что оно значит нечто большее. Чуя вздрогнул, но не одернул руку. Они просидели так ещё какое-то время. Пальцы Дазая начали интуитивно поглаживать запястье рыжего. Он всё ждал, когда ему прилетит оплеуха, но Накахара просто сидел рядом. Лёгкий ветерок трепал его рыжие волосы. Дневная духота наконец спала и сидеть так было одно удовольствие. Однако глаза Осаму всё пустели и пустели с каждой минутой. Он вспоминал утренний диалог с боссом. То, как он потряс перед его носом подписанной им самолично бумагой.

«У тебя нет другого выбора, Дазай»

Пх. Будто у него когда-то был выбор. С самого детства он знать не знал, что такое выбор. У него просто не было альтерантив. Его работой было быть бачком для спермы этих животных, а развлечением – одна единственная книга, прочитанная семнадцать раз. И он должен был вернуться к своему отсутствию выбора. Вот только на этот раз он добровольно это принял. Всё же, он сам подписал эту бумагу, Мори прав. Забавно. Почему он вообще думал, что его некогда спаситель в белом халате навсегда останется спасителем? Сейчас этот самый белый халат клал его на чужую кровать как на операционный стол. «Я договорился с Френсисом. Помнишь такого? Глава американской мафии. Оказалось, у него весьма странные вкусовые предпочтения» — в этот момент Мори обошёл его вокруг и тронул каштановые кудри пальцем в белой перчатке. — «И, как оказалось, ты им полностью соответствуешь». Дазай поморщился, однако после его лицо расслабилось. В конце концов, раньше его насиловали за прутьями клетки, а сейчас... Наверняка у главы мафии ну просто невероятные хоромы. Осаму сморгнул эту мысль, и зрачки его стали ещё чернее, чем были до этого. Словно с каждой такой ситуацией он капал в них ещё одню каплю дёгтя. Глаза щипало. Но Дазай давным давно разучился плакать. — Ты верно сказал, Чуя. — М? — Ты не один. Надеюсь, ты правда никогда не будешь один. — Что опять за депрессивность, чертов Дазай? Что с тобой происходит? Шатен не ответил. Его рука соскользнула с Чуиной ладони и накрыла его губы. После парень прижался к ней своими губами, имитируя... поцелуй. Накахара возмутился поначалу, а потом, когда Дазай убрал руку... — Что ты, блять, творишь? Осаму пожал плечами. Чуя фыркнул. — Раз уж на то пошло, то ты уже целовал меня, так зачем рука? — Я грязный. — еле слышным шёпотом ответил Осаму. Чуя его не услышал. — Что? — Говорю, я не знаю! — крикнул шатен, рассмеявшись. — Мне просто забавно смотреть как ты злишься. Как маленькая чихуахуа. Тяф. Тяф. Тя-... В следующее мгновение Дазай уже катился кубарем вниз с холма.

***

Этот день должен был быть обычным. Всё должно было быть как обычно. И с самого утра это действительно было так. Утром Чуя как обычно натягивает на себя перчатки и застёгивает на шее чокер. Его яркий мотоцикл как обычно служит транспортом, чтобы быстро добраться на работу. Как обычно, сегодня должна была быть какая-то миссия для него и Дазая, но её отменили, что тоже было вполне обычно, отправив на задание других. Чуя не придал этому значения. Хотя интересно, почему этот долбаеб уже третий день не попадается ему на глаза, да и в его квартире весьма тихо (Чуя случайно проверил, ясно? Он просто ошибся этажом, вот и всё), но... Ему же лучше, что этот придурок Дазай не будет раздражать целый день, мешаться, издеваться над ростом и постоянно делать то, из-за чего Накахару настолько тошнит, что внизу живота такое чувство, будто кишки намотались на желудок и душат его с криками "НА, СУК-..". Чуя встряхивает головой, растрепав рыжие кудри, и снимает с руки боксерские перчатки. Разогрелись, но на поле боя противник не даст времени надеть защиту и наколенники не подаст. Звук ритмичных, резких ударов о грушу нарушает открывшаяся дверь. Чуя быстро хватает раскачавшийся на цепи атрибут, оборачиваясь. И невольно расцветает в улыбке, услышав мягкий женский голос, нежно произносящий «прошу прощения за беспокойство». — Коё-сан! Здравствуй. Что-то случилось? — У меня есть к тебе просьба, Чуя. Дазай пока что занят, так что я хотела попросить тебя присмотреть за Акутагавами. — женщина вежливо улыбается ему и подталкивает под спину Рюноске, который, насупившись, смотрел в пол, явно не обрадованный происходящим. — Ты ведь не откажешь мне в просьбе, Чуя? Это ненадолго. — Конечно, Ане-сан. К тому же, я почти ничем и не занят сегодня. — Надеюсь, не только сегодня. — странная фраза. Но Коё говорит как обычно. Она всегда говорит загадками. Накахара привык и к этому тоже. Ане-сан одаривает его ласковой улыбкой, негромко говорит детям какое-то напутствие и неспешно уходит. Как только она покидает комнату, Акутагавы подходят ближе, в качестве приветствия склонив перед старшим голову. Чуя тает. Он очень любит детей. Особенно, этих детей. Несмотря на то, что они подростки, Гин уже исполнилось четырнадцать в феврале, а ее старшего брата нагнало число шестнадцать в марте, Чуя всё равно видел в них детские черты. Особенно в Рюноске, который порой показывал свой бунтарский дух и в эти моменты казался вреднее и невыносимее своей покладистой младшей сестры. — Да ладно вам, ребятня, не надо так. Гин, на чем вы остановились с этим придурком Дазаем? — Не придурком... — тихо буркнул себе под нос Рюноске, отведя взгляд и скрестив руки на груди. — Рукопашный бой, Накахара-сан. — мягко улыбнувшись, ответила на вопрос Гин. — Отлично! Давайте тогда короткий спарринг со мной, для начала, потом друг с другом попробуете и разберём ошибки. Рюноске, ты первый. Парень, всё ещё нахмуренный, подошёл ближе, встав в стойку. С кивком, означающим позволение действовать, он бросился вперёд, юркнув у Чуи под ногами и оказавшись за спиной. Накахара сразу же отпрыгнул в сторону и чуть назад, схватив того за запястье и повалив на пол, заломив руку. Рюноске молчал, но по стиснутым губам было видно, что это действие причинило тому неслабую боль. Чуя сразу же его отпустил и помог встать. — Всё сделал верно, но не рассчитал. Ты без ножа, без какого-либо оружия, у меня больше опыта и я тебя выше. — какое счастье было говорить, что ты кого-то выше... — Сначала лиши меня преимущества. Сбей с ног любой ценой. И мафия не играет честно. Песок в глаза, острые лезвия, оружие, то, что подходит именно тебе. Попробуй разное, пока не почувствуешь, что это твоё. Твоя сестра, например, нашла себя в ближнем бою. Понял? — Акутагава кивнул. — Красавец, в домашних условиях не повторять, на своих не испытывать, иди. Спустя пару часов разборов тактик и техник с Гин и ещё раз с Рюноске, Чуя наконец поставил их друг перед другом, позволив выбрать оружие. — Главное правило – не убейте друг друга и сильно не покалечьте. Усекли? Супер. Раз, два, три, начали! Гин сорвалась с места первая, перехватив нож поудобнее. Несколько раз ударила ещё не успевшего среагировать брата и меньше чем за две минуты повалила его на землю, приставив нож к горлу. Рюноске заметно устал за эти два часа и правда выглядел выдохшимся, но вот у Гин, как подметил со стороны Накахара, не было никаких признаков усталости, будто они и не тренировались без продыху эти несколько часов. Чуя быстро подошёл к ним, махнув рукой. — Умница, Гинни! Слезь с него, а то кишечник в пюре раздавишь. — Акутагава-младшая тут же испуганно спрыгнула с брата. — Шучу я, шучу! Рюноске, вставай. Вы оба молодцы, но вам надо отдохнуть. Выпейте воды, пройдитесь, выровняйте дыхание. И надо бы вас покормить. Особенно тебя! — он ткнул пальцем в пытающегося отдышаться Рюноске. — Сколько тебе уже лет, а ты всё такой же ужасно худой. Для нужного тебе прогресса нужны мышцы, а для этого нужно хорошо питаться. Так что, давайте, выравнивайте дыхание, переодевайтесь, пейте воду и идём обедать. Рюноске кивает, сразу же уходя выполнять приказ старшего, даже если он того не хочет. Чуя тоже хотел было уйти, как вдруг его со спины дёрнули за рубашку, остановив. — Накахара-сан... — слышится тихий, вкрадчивый голос Гин. — Мне кажется Дазай... в опасности.

Сердце сделало сальто назад.

— Что? Почему? — Чуя оборачивается, чтобы лучше слышать. — Ну... — девушка косится на своего брата, который переодевался в углу за матами, очерчивает взглядом его синяки и кровоподтёки на теле. — Дазай всегда был строг с ним. А два дня назад... Он погладил его по голове. И меня тоже. А потом сказал «сайонара, малыши» и ушёл... Чуя поджимает губы, сжав ткань брюк на бёдрах в своих руках. Твою ж мать... Грёбаный Дазай, где он вообще?! Он бы ни за что не сказал этого просто так, если бы был просто занят, Чуя знает это наверняка. И почему ему, его напарнику и дру... просто напарнику, не сказали правду?! В голову моментально полезли самые плохие мысли. Что если он умер? С его-то тягой к самоубийству... Хотя, о смерти бы уведомили. Тогда что? Он тоже оставил его? Тоже бросил? Чуя никогда не простит, если и Дазай тоже его бросит, просто так, оставит без особой на то причины. Чуя вскочил с места, бросив что-то приободряющее Акутагавам напоследок, и пулей вылетел из тренировочного зала. Происходит какое-то дерьмо и он обязан знать в какую жопу мира попал и какие приключения на свою пятую точку снова нашёл этот кудрявый перевязанный придурок. Чуя рывком раскрывает дверь в кабинет босса, даже не постучавшись. Он, ожидаемо, застаёт там склонившегося над какими-то бумагами за рабочим столом Мори и играющую рядом Элис, усердно рисовавшую что-то красным фломастером на документах. — Чуя? — Огай вскинул голову вверх, оторвавшись от дел и уставившись на него. — Что же ты так резко? Ты мог напугать Элис. Чуя с громким хлопком ставит руки на его стол, игнорируя. Элис заинтересованно за ними наблюдает. — Где, мать его, Дазай?! И не надо мне говорить, что он занят! Уж я этого имбецила знаю, скажите где он и что с этим сукиным сыном, вашу мать?! — Во-первых, не ругайся так грязно при Элис. — Мори отложил документы в сторону, скрепив пальцы в замок. — Во-вторых, неужто ты думаешь, что если Дазай вымолил у меня квартиру для тебя, то вы сразу стали лучшими друзьями? — Он... Что он сделал с квартирой?! — гнев Чуи постепенно стал сменяться на обычное непонимание. — Ты не знал? А ведь именно из-за этого он отсутствует. В обмен на квартиру для тебя – любая услуга для мафии на усмотрение мафии. И он оказывает эту услугу, выгодную для мафии. А теперь... пошёл прочь из моего кабинета, и я сделаю вид, что ничего не было. — Мори вновь приковывает взгляд к документам. Чуя вперивает взгляд в пол и уже собирается уйти, но... Притормаживает, глядя на рисунок Элис. А вернее... На чем он был нарисован. Документ. Подпись Мори. Это был договор, с американской мафией, на продажу активов, в обмен на... эта часть была скрыта фломастером. Чуя сжал кулаки так, что его перчатки неприятно скрипнули, и быстрым шагом устремился прочь. Он почти что выбежал из кабинета, а после и из здания.