Утренняя заря

Фёдор мало знал о моей способности, но достаточно для того, чтобы он заинтересовался. Мужчина отправился из европейской части России, сам не ведая куда — в город Кузнецк и ещё несколько километров на юг. Он провёл два дня там, изучая местность. Фёдор пытался найти местоположение эспера, но поскольку одарённая несовершеннолетняя и не совершала преступлений, то объём информации был ограничен. Он знал только то, что нужный ему обладатель способность возможно жил где-то рядом с Кузнецком, был моложе двадцати лет, и возможно был женского пола. Остальную информацию добыть оказалось сложным и долгим процессом. Фёдор удивился, когда увидел меня впервые: низкая и худая, длинноволосая девушка переходила дорогу, направляясь к скамейкам в парке с бумагой в руках, ветер дул наперекор. Достоевский, проводив взглядом уходящую фигуру, внезапно заметив одну из её бумаг на дороге пока он шёл за ней. Подобрав бумажку, он увидел треть письма с несколькими кривыми строчками. Фёдор, пробежавшись глазами по тексту, поменялся в лице и сложил бумагу напополам. Он подошёл ко мне, когда я уже сидела на скамейке, разложив стопку бумаг на своих коленях. -Извините, вы уронили, — сказал мужчина, загораживая ослепляющий солнечный свет. Он передал мне листок, но я не сразу взяла его, рассматривая свет, подсвечивающий контор волос и худые пальцы. -Девушка, это ваше? — он улыбнулся мне, заскучав от моей медлительности. -Да, спасибо Вам, — в конце концов я ответила ему, забирая бумажку и бросая её в стопку других, даже не взглянув. Я ждала, пока отвлекающий меня человек уйдет, но мужчина не сдвинулся с места, что напрягло меня. Мой взгляд перешёл с его лица на его руки, затем к пустой дороге за спиной незнакомца. Я хотела выбросить стопку бумаг. Я остановилась лишь для того, чтобы завязать шнурки, но я не хотела убирать бумагу с колен и класть ногу на ногу, пока мужчина смотрел на меня. Это было бы невежливо, в любом случае, я не хотела раскрывать о себе больше необходимого, когда взгляд прожигающих душу глаз наблюдала за мной. Я редко контактировала с людьми, так что я не знаю как с ними себя вести. Он выглядел молодо, приблизительно на пару лет старше меня, но его осунувшееся лицо, морщины под его уставшими глазами и бледная кожа, говорили о том, что возможно этот человек студент. Я бы могла предположить, что возраст парня варьируется от двадцати до тридцати лет, но он вел себя с такой безоговорочной вежливостью, будто мы были одного возраста и статуса. Никто в соседстве не относился ко мне так. Он сильно отличался от других людей дома и в городе, но как-то был похож на меня. Мой взгляд возвратился к его необычным фиолетовым глазам, в них виднелось мрачное любопытство. Парень был красивым и в то же время вызывающим тревогу. Я бы ушла, я бы осталась, и он, увидев моё сомнение, улыбнулся мне. Его улыбка не была недружелюбной или тревожной, но она не была теплой. Он вздрогнул от дуновения осеннего ветра, мои волосы закрыли часть лица. Его безмолвие действовало мне на нервы. С внезапным приливом сил я откинула мешающие волосы, под воздействием ветра бумаги взмыли в воздух, но незнакомец успел поймать их, пока они не улетели. -Спасибо, — я собрала страницы, в ответ он кивнул. -Вы что-то хотите? Фёдор по-настоящему заинтересовался девушкой в тяжёлых ботинках и в юбке с оборками, и её слегка подрагивающим, уверенным голосом. Очередная страница со стишком, грозила выпасть из моих рук. -Мне нравится поэзия, — сказал он. Незнакомец взглянул на меня вопрошающим взглядом, спрашивая разрешение сесть рядом. Я подвинулась к краю скамьи, освобождая место для него без лишних слов. Опустившись рядом, края его чёрного пальто соприкасались с оборками моей юбки. -Мне интересно, все ли твои работы похожи на ту, в которой так красиво написана о разрушении, — он указал на бумаги в моих руках. -Всё что ты увидел — мусор, — отрезала я резко. -Я не поэтесса, но я рада, что Вам понравилось одно из моих стихотворений. Я проигнорировала его комментарий о поэзии. Я знала свои способности, мои стишки даже рядом не стояли с настоящими поэтами хайку и другими классическими писателями. -Не выбрасывай их, это было бы жалко, — он сказал, приблизившись. -Если Вы хотите избавиться от собственных трудов, то можете отдать их мне. Я бы с радостью прочёл. -Вы говорите так, будто ничего не знайте о литературе, — мои губы расплылись в улыбке, диалог с незнакомцем постепенно затмевал мой страх. -Повторяюсь, это всего лишь мусор. Мне было бы стыдно, если кто-то увидел это, пожалуйста, не читайте это. Я писатель, — мне стало смешно от собственной честности, -Если бы кто-то вроде меня, мог бы называться так. Судите меня по тем произведениям, которыми я горжусь, но лучше обратите внимание к настоящим шедеврам искусства, написанные реальными авторами, не то, что я. Я не заслуживаю потраченного времени. -Подождите, девушка, — вкрадчиво ответил незнакомец, -Если бы Вы не заслуживали внимания, если быть честным, я бы не остался с тобой. Я как раз искал Вас, мне нужно поговорить с Вами. Твои стихотворения подарили возможность связаться с тобой, не вселяя страх. Я знаю, что я не привлекателен для молодой девушки. Пожалуйста, — он кивнул, скрестив руки. Незнакомец закончил речь, давая мне шанс ответить. Возможно, он позволил мне встать и покинуть его, не говоря не слова, но мужчина понимал, что его слова заставили задуматься меня. -Кто Вы? — прошептав, я наблюдала за ним с широко раскрытыми глазами. Улыбнувшись шире, он преставился: -Фёдор Михайлович Достоевский. Больше он ничего не сказал, но я съёжилась, Фёдор оказывал невероятное влияние на меня. У него было красивое и редкое имя, он привлекал к себе внимания: необычный цвет глаз, даже малейшие движения его пальцев. Мой взгляд часто фокусировался на его руках, что сейчас лежали сомкнутыми на его коленях, всем своим видом мужчина демонстрировал спокойную уверенность. Фёдор заметил, как я была впечатлена его представлением. Это не было нормально для двух незнакомцев разговаривать так открыто, будучи не знакомцами друг другу. Но я больше не была незнакомцем для него: знания обо мне ещё до нашей встречи были в очередной раз подтверждены. Фёдор не ожидал увидеть такого ребёнка, как я. Он с трудом пытался угадать мой возраст, также и как я его, но никто из нас не смел спрашивать об этом. Достоевский поместил меня на первую треть шкалы наказуемого, но уже здорового влечения, однако мужчина не чувствовал обычное влечение ко мне; им двигал интеллектуальный и рациональный интерес, когда он пытался контактировать со мной. Ни его телосложение, ни его цель не позволила бы применить насилие против меня. Фёдор был выше этого, он способен быть убедительным с помощью слов и жестов. Чем мужчина и пользовался, хоть мы обменялись всего парой слов. Фёдор решил быть честным, ведь он и так потерял много времени и поскорее хотел вернуться в безопасный большой город, как можно дальше от моей маленькой Алексеевки. -Вы та самая Д.И.В.? — он обратился с вопросом, с тем, что он смог найти обо мне. Его ожидающий вид, пока даже не вселял страх, но моё дыхание слегка сбилось. -Вы можете, пожалуйста, сказать Вашу фамилию, чтобы легче было продолжать диалог? -Венгерская, -сказала я сухо. Мне даже не получилось соврать, хотя я могла придумать что угодно. Фёдор, скорее всего, бы заметил ложь, а я даже не пыталась защитить себя. -Доминика Ивановна Венгерская, — представившись, я глубоко вдохнула, -Теперь, пожалуйста, скажите мне, что Вы хотите от меня и где Вы узнали моё имя. Вид Фёдора становился всё более тревожным, но я не чувствовала себя испуганной. Я думала, что смогу вспомнить всех по именам и лицам. Но безрезультатно, Фёдор Достоевский был полным незнакомцем меня до этого момента. -Венгерка, — он сказал в удивлении, первая эмоция на его лице, помимо особенного интереса. Неважно сколько раз я произносила своё имя, я вновь видела это. Я покачала головой. -Возможно, кто-то из моих предков был венгром, но не я. Забудь моё имя. Вы весьма умны в игнорировании моих вопросов, Фёдор Михайлович, — я собрал в стопку все свои бумаги, отдавая ему трудоёмкую ручную работу. Фёдор не ожидал этого от меня, но был доволен: он не любил глупых людей и явно не считал меня таковой до этого момента. Мужчина покорно прикрыл глаза, но его улыбка не ушла. Вновь, посмотрев на меня, он изучал мой взгляд, пытаясь смягчить мой мрачный вид своей тёплой улыбкой. Сначала я позволяла ему многое, затем отдалялась. Фёдор переступил баррикаду защиты от людей, строившейся все эти долгие годы. Мы сидели рядом друг с другом, от плеч и ног расстояние всего лишь было около полуметра. Он уже был ближе. Чем кто-либо был за долгое время, но его присутствие не беспокоило меня. Мой страх исчез, когда я поняла, что я не в опасности. На протяжении всего времени мы находились рядом с дорогой, поблизости не было места, куда бы он мог затащить меня. Фёдор даже не казался мне агрессивным человеком. Я не совсем могу создать точное представление о нём, ведь Фёдор путал меня, вызывая смешанные чувства. Я была наглой, но в остальном я была осторожной и вдумчивой, так легко подавшись его давлению. Он анализировал изменения, всматриваясь в каждую ворсинку свитера на мне, его взгляд затерялся среди них. Фёдор заметил, что холодный ветер стал дуть с большей силой. Мои длинные волосы развивались перед моим лицом, несколько прядей коснулись его плеча. Он тронул мои волосы, впервые прикасаясь ко мне. Фёдор аутентично перебирал их, затем внимательно посмотрев на моё лицо. -Я хочу узнать тебя получше, — собравшись, он сложил руки на коленях. Хоть и пытаясь показаться невозмутимым, Фёдор также считал эту ситуацию странной, также как и я. Он первый, кто отнесся к развитию наших отношений серьёзно. Фёдор напоминал мне учителя, однако мужчина не был настолько равнодушен, будто бы вызывал меня к доске. -Доминика Ивановна, — Фёдор улыбнулся, он знал, что меня долго так никто не называл. -Я предлагаю тебе работу. Мне бы хотелось бы, чтобы ты оставалась рядом со мной в будущем, для последующего анализа твоей способности. -Вы доктор? Или что-то вроде того? — мои глаза оглянули его, затем вокруг. Я съёжилась, якобы для того, чтобы защититься от холода, но на самом деле я дрожала от слов Фёдора. Он покачал головой и продолжил улыбаться. Возможно, он хотел подбодрить меня, хоть он и ничего не делал плохого. Я тревожно стала озираться по сторонам, на наличие свидетелей нашей беседы. -Ты можешь называть меня целителем, — объявил он, -И ты поможешь мне. Пожалуйста, — добавил Фёдор, будто бы у меня был выбор, -Прислушайся к моим словам. Я прошёл долгий путь, чтобы поговорить с тобой. -Если наша беседа продолжиться также, это будет как в классической новелле. Вежливость — это хорошо, но пожалуйста, не сейчас, — я положила стопку бумагу на колени и выставила руку для рукопожатия. -Я Доми, — посмотрев ему в глаза, Фёдор взял мой руку в свою. Его рука была холодная и сухая на ощупь, но его прикосновения отдавали жаром. Низким голосом мужчина произнёс томно своё имя. -Говори чётко, — я попросила, мучаясь от того, что не могла оторвать взгляд от его глаз. Безрезультатно, щеки горели. -Почему ты думаешь, что я эспер? -Давай не будем лгать друг другу, — сказал Фёдор, теряя прежнюю любезность. -Я предполагаю, что твои родители не хотят знать или держат в секрете, но ты не была застрахована от этой беды. Я вижу в твоих глазах стыд, ты понимаешь это и пытаешься вырваться на свободу, — он продолжал, завораживая своей проницательностью. -Я освобожу тебя, если ты поможешь мне, Доминика, — я вздрогнула, услышав своё имя. Посмотрев на него, в горле пересохло. Жизнь пролетала перед глазами и всё из-за моей безответственности. -Было бы жаль, если бы ты уничтожила всё написанное, не только эти несколько бумажек. Я знаю, что он думал моими мыслями, даже не спрашивая меня. -Ты не знаешь меня, ты не можешь, — сказала я, — Я собираюсь покончить с жизнью. -Почему, — он повернулся ко мне. Сузил глаза, его лицо помрачнело. -Твоя судьба предрешена, что заставляет тебя противиться ей? Ты земная копия Бога. Его мягкий смех, не отразился на лице и слова мужчины были сомнительны. Я задала вопрос снова, который он понял, несмотря на моё шептание, и он ответил: -Ты сказала, что ты писатель. Среди простых смертных, писатель ближе к Богу, ведь он имеет способность создавать целую жизнь из ничего. В твоих руках миры. Можешь ли ты не вынести бремя творений? Или тебе больно, что не можешь создавать мир на свой вкус? Фёдор был честен. Мы оба знали, хоть он сам просил не лгать друг другу. Мужчина был пугающе привлекателен, потому что его слова исходили их моих постыдных одиночных мечтаний. Я всегда думала о чём-то подобном, но больно, что первый встречный так легко и аккуратно изложил мои многолетние размышления. Я не считала себя Богом, но Фёдору была угодна эта версия правды. В итоге, он уступил и продолжил, не ожидая моего ответа. -Не дар созидания, а из-за проклятия ты обречена, да? Единственная святость, оставшаяся в нас двоих — это то, что мы смогли встретиться друг с другом, называть священным что-либо ещё бессмысленно. -Скажи мне, Фёдор? — спросила я, с большим трудом заставив себя, -Что ещё ты можешь прочитать по моим глазам? Фёдор не воспринял провокационный вопрос на свой счёт. Он заглянул в мои глубокие, ищущие ответы глаза, от чего я покраснела. Это не могло продолжаться долго, его настойчивость разрушила мою. Я опустила глаза, но до этого, пока зрительный контакт сохранялся, его взгляд сокрушал мою душу. Я не чувствовала себя больше хозяйкой своего тела. Я позволила гениальному наблюдателю прочитать меня. Моя жизнь была в его руках, на несколько секунд он имел представление о всем том, что я знала за свои семнадцать лет. Я не должна была предлагать ему свою помощь, но страх ушёл. Фёдор пересилил меня: он изучал меня так долго и незаметно, что я не знала об этом. Особой боли это не причинило, только его величие и осознание собственной малости давило на меня. -Ты пуста, — сказал он, -Всё, что у тебя есть, сравнимо с мусором. Отдай мне свою душу, — он вытянул руку и без сопротивления я отдала всё, написанное мною. Моя гордость и осознанность растворились в его фиолетовых глазах, которые так часто скользили по мне. Не имело значения больше то, что я избавилась от своих напрасных попыток остаться живой. Фёдор положил стопку бумаг во внутренний карман пальто и повернулся ко мне, любуясь моими порозовевшими щеками, приоткрытыми губами и слышимым дыханием. -Я позабочусь об этом, — сказал он тихо, -И о тебе тоже. Давай пройдёмся, Доминика, — он протянул свою руку, которую с сомнением, я взяла. В итоге Фёдор взял меня под руку, я не осмеливалась взглянуть на него. У меня кружилась голова, мне было стыдно, слабость растеклась по всему моему телу так, что трудно было устоять на ногах. В то же время, мне было жарко, но мои руки заледенели, поэтому я не могла дотронуться до рубашки Фёдора, хоть и мои пальцы впивались в его руку. Идя под руку с мужчиной, мы забрели на тропинку через парк. На другой стороне, меньше чем в пятидесяти метрах находилась соседняя улица, машины, виднелась пробка к городу Кузнецк. Но это было совершенно не важно. Окружающее нас ощущалось далёким и недостижимым, словно в пространстве существовали только мы. Словно мы находились в вакууме, я не слышала шума машин и людей, даже голос Фёдора, что не достигал до меня первые несколько метров. Позже откликнулась на своё имя, редко кто называл меня по полному имени. Фёдор замедлился, ведя меня в кафе в противоположной стороне от парка. Неподалёку протекала длинная и узкая река. Он хотел спокойно обсудить со мной всё, для чего улица явно не подходила. Посёлок был размером с небольшой жилой комплекс в центре Кузнецка. Где бы я не шла, среди десяти или двенадцати улиц вдоль реки, я везде натыкалась на знакомые мне здания. Это было действительно так для города, в котором я посещала старшую школу. Фёдор, идя рядом со мной, создавал фурор, было легко связать его личность со мной. Тем не менее, он был вынужден поговорить со мной, где-нибудь, где нет лишних ушей. Навряд ли мужчина согласился отвести меня в своё временное арендованное жильё. Он уже предугадал, что я бы отказалась от такого предложения, и Фёдор не пытался доказать чистоту своих намерений. Для мужчины было проще простого понять, о чем думает такая юная девушка, как я. Это была неожиданно выгодная вещь для него, что я взялась за его руку и у него не было нужды упрашивать меня пойти с ним. Моё плечо прижалось к его пальто, усиливая ощущение собственной падкости и наивности, ярко контрастируя с моей раннее показанной интеллигентностью и подозрительностью. Я не доверяла ему, но мне очень хотелось! Меня привлекало его намерение защитить меня, потому что я не могла сделать этого сама. Я чувствовала, что умру, если меня оставит на минуту с собственными мыслями, поэтому мне было страшно думать о чём-либо. В голове калейдоскопом менялись фрагменты историй, стихотворений и книг, который были начаты и никогда не заканчиваются. В противовес мыслей об искусстве я думала о самоубийстве. Я перескакивала от одного к другому, когда всё казалось бессмысленным. Я отрицала это, но чувство, что идеи закончились, и мне не о чём было рассказывать. Появление Фёдора принесло новую волну вдохновения, его голос, лицо и сам факт существования затронуло мою душу. Острые ощущения переполняли разум от чего кружилась голова, словно от алкогольного опьянения. Я редко пила алкоголь, не выносила его на душу, но с ним я опьянела. Я неуверенно следовала за ним. Ноги не держали меня, поэтому я ещё сильнее сжала его руку. Слова Фёдора о проклятии ощущались сильнее, чем собственный внутренний голос. Я верила им, ведь они действительно относились ко мне. Однако, сложно было понять: это действительно так или он придумал это, чтобы завоевать мое сочувствие? Фёдор говорил правду, но он не хотел, чтобы я была слишком доверчивой. Ему было легче говорить прямо, но мужчина не ожидал, что я буду верить каждому его слову и помогать просто так. Фёдор сказал, пока ветер срывал с деревьев листья: -Живи, пока. И не смотри на меня так, будто ты не живая! Наполни свою душу тем, с чем ты не так легко расстанешься, как со своими стихотворениями. -Что ты хочешь от меня? -Живи и слушай меня, — сказал он, -И, если в конце ты не поймешь меня, клянись, что ты никому не расскажешь об этом дне. — Это посёлок, — я усмехнулась не искренне. -Ни один из твоих секретов в безопасности, Фёдор. -Я знаю, — ответил он, -Поэтому мы скоро покинем это место.