Угол для моих тараканов

— Алек, не надо!       Алек и сам знал, что то, что он собирается сделать — отчаянная глупость и вряд ли оправдает результат, на который он смутно надеялся, но Иззи бы лучше его поняла, если бы и её постоянно преследовали одни и те же цифры, словно насмехаясь над его бессилием.       Номер улицы, на которой он жил, номер квартиры, в которую он заселился прежде, чем узнал о том, что на двери красуется серебристое «12». Работа, которая ждала его ежедневно на двенадцатом этаже. Двенадцать кошек, с громким рёвом приветствующие его всякий раз, когда он проходил мимо, потому что именно в это время его пожилая соседка выходила покормить бездомных животных. Номер его телефона, который почему-то тоже содержал в себе излишнее количество сочетаний «1» и «2». Это можно было продолжать до бесконечности и всё равно списать на глупое совпадение, если бы на этом список заканчивался.       Нарисованные каким-то неизвестным цифры на асфальте, обязательно бросающиеся ему под ноги, где бы он ни шёл. Знаки на территории ведения строительных работ обязательно сообщали ему о глубине подкопа не менее двенадцати метров. Общественные мероприятия, на которые вечно тащила его Изабель, запланированные исключительно на двенадцатое число. Однажды он назло себе пошёл на концерт какой-то неизвестной ему группы только потому, что выступать они должны были восьмого числа, и каково же было его изумление и раздражение, когда за час до предполагаемого концерта было объявлено, что солист группы заболел и выступление перенесено — угадайте — конечно же, на двенадцатое число. Но даже это было не тем, что могло вызвать постоянную паранойю.       День его Рождения тоже был двенадцатого числа.       Двенадцать ступеней до его двенадцатой квартиры, двенадцать кварталов до его работы на двенадцатом этаже. Двенадцать машин, стоящих перед ним в пробке. Двенадцать часов длился его рабочий день, а сам он работал в кабинете номер 183, что в сумме тоже давало — барабанная дробь — двенадцать.       Либо только Алек обращал внимание на эти детали, либо эти цифры действительно преследовали только его одного. Какое-то время его это пугало, затем это стало немного раздражать, а потом, когда он покопался в огромном количестве литературы, пытаясь найти ответ на свой вопрос…       Да, это могло быть не просто злым предзнаменованием. Точнее, вовсе не злым, а даже наоборот. Самые разные источники наперебой пересказывали ему множественные истории и легенды о двух сердцах, которым суждено биться в унисон и людях, которым предначертано идти по жизни рука об руку, ибо нет более истинной связи, чем единение этих душ, сведенных вместе самой судьбой. Двое из всего мира, предназначенные друг для друга, чтобы взаимно дополнять, быть верным другом и надежной опорой во всём. Вселенная непременно сведёт их вместе, иногда подсказывая, где-то помогая и повсюду оставляя цифры, знаки и символы, которые помогут двум истинным найти дорогу друг к другу.       Сердце Алека отчаянно билось, как свободолюбивая пташка в клетке, когда он читал всё это, где-то конспектируя, где-то запоминая, но врастая в эту теорию всей своей душой, без оглядки веруя в то, что где-то на другом конце земли, быть может, существует его соулмейт — его вторая половинка, которая точно так же томится в нетерпении, ожидая их первой встречи. «Все легенды правдивы», — билось у него в голове изречение, которое слишком часто попадалось ему на страницах самых разных книг, и то, что происходило с ним в реальной жизни, было вполне объяснимым подтверждением тому, что он успел изучить за эти несколько лет.       С этого самого момента он стал смотреть на назойливо выплясывающее «двенадцать» совершенно другими глазами — к огромному неудовольствию его сестры, потому что, как выражалась сама Иззи, ему «конкретно так свинтило башню на почве глупой сказки». Чего только стоили его «случайные» поездки на автобусах по маршруту номер двенадцать или недельные «дежурства» в баре под названием «Полночь», и прежде, чем Алек осознал, что это работает не так, прошло довольно немало времени, и тогда он сбавил обороты. Впрочем, ему и без того хватало совпадений, происходящих не по его вине.       Например, приоткрытый люк, в который он едва не угодил, в последнюю секунду шарахнувшись и едве не сбив с ног какого-то парня, и если бы не отмеченные зачем-то белой краской знакомые цифры прямо на металлической крышке, он бы уже окунулся в тошнотворную муть канализационных вод, если бы, конечно, выжил при падении в эту подземную неизвестность.       Или серо-белый кот, который жалобно мяукал с высоты огромного дерева, очевидно, переоценивший свои способности и теперь отчаянно взывавший к неравнодушным. Неравнодушным, конечно же, оказался Алек, как раз проходивший мимо дома, в окна которого упирались широкие ветви дерева, и уже на самом верху, почти дотянувшись рукой до несчастного животного, он вдруг ясно понял, что весит слишком много для этих тонких ветвей. Нога в панике заскользила, пытаясь нащупать ветку потолще, и допустила ошибку, отправив хозяина в пустоту. В последний момент Алек успел зацепиться за ответвление ствола, разодрав себе кожу на пояснице, а кот с громким мявом, испугавшись неожиданного древотрясения, сиганул на перила прилегающего балкона и, судя по тому, как деловито он себя там повёл, именно оттуда он и десантировался изначально. С разочарованным стоном Алек спустился на вполне безопасную землю и продолжил свой путь, утешая себя мыслью, что коту он всё-таки сумел помочь. Завернув за угол дома, он обреченно вздохнул, скользнув взглядом по изящной табличке с нумерацией «12», украшающей кирпичную стену.       А из самых свежих воспоминаний — заглючивший однажды на обратном отсчете светофор, показывающий Алеку то, что он единственный из всех был способен понять, потому что он уже неоднократно с этим сталкивался. Водители сигналили как обезумевшие, видимо, понимая, что произошёл какой-то технический сбой, пешеходы уже закончили переходить улицу, один лишь Лайтвуд, как дурак, стоял посреди проезжей части, ожидая чего-то, чего он сам не знал, пока рассерженный и испуганный вопль Иззи не вывел его из транса. Только когда она дернула его за руку с «зебры», он осознал, что в прямом смысле этого слова рисковал жизнью из-за глупых цифр, которые определенно не стоили того, чтобы оказаться в итоге под колесами авто несдержанного водилы. — Алек, прекрати! Это же полный бред!       Число, выведенное ярко-красной краской прямо на досках строительных лесов, притягивало его к себе, и он упрямо полз по лестнице, надеясь сразить судьбу своей смелостью и получить заслуженную награду, за которой он так долго гнался. Может, он увидит свою пару издалека, может, его соулмейт занимается здесь строительством и придет, чтобы выгнать отсюда постороннего человека. А может ничего не произойдет, и Алек просто коснется рукой свежей краски на дереве, мстительно думая, что ему всё нипочем, как бы жизнь его ни испытывала, или же он просто лезет, чтобы плюнуть прямо на эти цифры, потому что его отчаяние по поводу того, какое влияние над ним имеет сомнительное число, достигло таких высот, каких ещё не достигла высота этого строящегося здания…       Версий того, что может произойти дальше, было невероятное множество, но чего Алек сейчас точно не ожидал, так это того, что очередная деревянная ступень на пути к его цели вдруг с треском обломится, бесцеремонно сбрасывая его вниз метров на десять. Падая под истошный визг перепуганной Изабель, он увлек за собой несколько деревянных креплений, на которых были выстроены леса, и новый хруст, встретивший его у самой земли в сопровождении оглушающей боли в ноге мог означать только одно.       В задницу эти долбанные цифры вместе со Вселенной.       «Чтобы я ещё хоть раз», — с тоской думал Алек, пока ему делали укол и рентген со всех сторон повреждённой ноги, словно всё ещё сомневались, какой диагноз здесь можно поставить. — Открытый оскольчатый перелом, — уныло сообщил он Изабель, ожидающей его в коридоре. — Требуется хирургическое вмешательство, так что меня отправляют в больницу. — Когда? — растерялась Иззи. — Сейчас, — со страдальческим лицом пояснил Алек. — Кажется, тебе придется собрать сумку с моими вещами.       Он просидел ещё около получаса в травмпункте, ожидая, когда сестра съездит за документами и сменной одеждой, пока засыпающая медсестра невероятно долго заполняла его карточку, расспрашивая о перенесенных заболеваниях и возможных аллергических реакциях на лекарства, и он бы уже наверняка заснул, не будь он в таком шоке от произошедшего. К моменту, когда он пережил срочную операцию с применением репозиции обломков кости, однозначно занявшую место пренеприятнейшей процедуры в его жизни, распрощался с перенервничавшей сестрой, пообещавшей навестить его завтра и напоследок заехавшей ему по затылку в воспитательных целях (Лайтвуд только вздохнул, понимая, что ещё слишком легко отделался) и очутился в палате, куда его определили, было уже глубоко за полночь.       Скривившись от понимания, насколько долгой и бессонной будет его ночь, полная болезненных ощущений вследствие проходящей анастезии, Алек неловко рухнул на отведенную ему кровать. Он один в незнакомом месте среди других пациентов и без возможности каким-либо образом сублимировать свою злость на самого себя и на дьявольские цифры, отправившие его на больничную койку — что может быть лучше? Впрочем, нет, он прекрасно осознавал, что цифры здесь совершенно ни при чём. Если бы в его голове не творился полный бардак, он бы не полез на ту лестницу за этой своей, возможно, несуществующей идеей, и тогда бы он не оказался здесь, в этой палате отдела травматологии…       В темной комнате кто-то заворочался, скрипнув кроватью, и Алек запоздало вспомнил, что медсестра что-то упоминала о том, что у него будут соседи по палате. Он поспешно накрылся одеялом, не желая раньше времени вызывать гнев других пациентов только из-за того, что он слишком шумно проявляет своё недовольство обстоятельствами, по которым он сюда попал. Утро вечера мудренее, поэтому сейчас он действительно постарается заснуть, а завтра… Завтра будет завтра.

***

      Его пробуждение было максимально неприятным из всех, что он когда-либо испытывал. Ощущение, что ему пытаются тупой пилой оттяпать ногу, было довольно острым, и Алек с болезненным стоном попытался развернуть тяжеленный гипс боком. — Тоже камикадзе? — сочувственно спросил его незнакомый голос, и Лайтвуд замер, пытаясь сосредоточиться на новом звуке, чтобы откровенно не заскулить от чувства прощающейся с его телом ноги. — Тебя не стали будить, раз уж ты так поздно заселился, но оставили таблетку и завтрак. С первым советую поторопиться, поскольку действует она не сразу, и тебе придется ещё минут пятнадцать помучиться.       Алек с трудом сфокусировал своё зрение на его, как он понял, новом соседе по палате. Расплывающийся в его глазах парень величественно восседал на развернутом спинкой вперёд стуле в двух метрах от него, предусмотрительно выставив в сторону левую ногу, плотно обмотанную бинтами. Ах да, это же травматология… Единственное, что смогло уловить его искрящееся от боли сознание, это то, что в палате было только две кровати и одна из них, по всей видимости, принадлежала парню с гипсом на левой ноге. — Можно воды? — прохрипел он, пытаясь сесть и облокотиться спиной о подушку. — Слева от тебя на тумбочке, — с готовностью подсказал его сосед, роняя подбородок на спинку стула. — Спасибо, — Алек поспешно запил таблетку водой, чувствуя, как его тело реагирует на боль. Спину свело, голова взрывалась, на лбу выступила испарина, а по виску уже вовсю катились капли пота. Лайтвуд вдруг осознал, как его трясет. — Не за что, — дружелюбно отозвался парень. — Тебя знобит — значит, поднялась температура. Это пройдет, — спокойно сообщил он Алеку. — Ты сейчас совершенно не помогаешь, — процедил брюнет, до крови прикусывая губу, чтобы случайно не нагрубить незнакомцу. — Возможно, со стороны так не кажется, но прямо сейчас мне так больно, что хочется сдохнуть, чтобы не чувствовать этого. — Возможно, ты не заметил, но я здесь тоже не просто так, — насмешливо возразил парень, демонстративно приподнимая травмированную ногу и всё так же подпирая подбородком спинку стула. — Всё, что сейчас проходишь ты, я прошёл где-то полторы недели назад, и в отличие от тебя, у меня не было более опытного соседа, который подсказал бы мне, что именно со мной происходит. — Сочувствую, — едко простучал зубами Алек, даже не пытаясь скрыть безразличие в своём голосе. — Получается, ты здесь уже полторы недели? — Около того, — подтвердил парень. — И если честно, было ужасно паршиво находиться здесь столько времени одному по ночам — наедине с тупой, разъедающей мозг болью.       Впервые за последние пять минут общения с незнакомцем разум Алека откликнулся на донельзя меткую характеристику состояния, в котором прямо сейчас находился брюнет, и Лайтвуд действительно проникся сочувствием к этому парню. — Неужели за полторы недели к тебе никого не подселили? — недоверчиво переспросил он, морщаясь. — Я заселился буквально на чемоданы чувака, которого выписали при мне, так что я даже имени его узнать не успел, махнул только ручкой на прощание и всё, adios, — поделился парень, отчего-то мрачнея. — С того момента я был тут один, так что ты себе просто не представляешь, как я рад твоей компании. Не пойми меня неправильно, но надеюсь, ты здесь надолго, — он усмехнулся. — Здесь жуткая скукотища.       Алек усмехнулся в ответ. Боль потихоньку стала отступать, и он сумел рассмотреть своего нового соседа получше. Модная стрижка с непослушным вихрем не слишком коротких темных волос, раскосые глаза необычного медового цвета, любознательно изучающие самого Алека, ярко-оранжевая футболка, которую брюнет никогда бы не надел даже под страхом смерти, но которая ужасно шла незнакомцу и, возможно, подбиралась под цвет его глаз. Загипсованная нога, выглядывающая из-под ткани шорт, покачивалась в такт невидимой музыке, которую, возможно, азиат воспроизводил в своей голове, но это было лишь предположение самого Алека. — Разве тебя не навещают друзья? — поинтересовался Лайтвуд, запоминая необычные черты лица парня. — Почему? Навещают, конечно, — кивнул его сосед. — Но у них есть свои дела, работа, дом и прочее, и они не могут находиться здесь сутками напролёт. Кроме того, в больнице есть определенные часы посещений и строгие правила, согласно которым они не могут остаться у меня ночевать, — он воздел глаза к потолку, качая головой. — Оказывается, у них тут везде камеры понатыканы по периметру, так что даже первый этаж не упрощает этой задачи.       Что-то в его тоне заставило Алека заподозрить местный криминал. — Ты что, пытался протащить сюда своих друзей? — легко угадал он, тут же поймав ответную улыбку парня. — И не один раз, — сообщил тот, ухмыляясь. — В конце концов, им пригрозили административным штрафом за нарушение внутреннего распорядка, и с тех пор все их посещения строго официальны и едва ли не задекларированы. — Знаешь, я начинаю понимать, почему они никого к тебе не подселяли все эти полторы недели, — задумчиво произнёс Алек. — Думаю, медсестры боятся, что ты организуешь заговор со своим соседом устроишь побег с территории больницы. — Всё возможно, — подмигнул ему сосед. — Впрочем, глядя на тебя… — Пожалуй, да, — Алек с сожалением свесил здоровую ногу с кровати, оставляя перебинтованную на том же месте. — У нас всего две здоровых ноги на двоих, так что наши шансы удрать куда-то отсюда невелики. — Только до ближайшего травмпункта, — хихикнул азиат, сочувственно глядя на свеженький гипс на его ноге. — Вот если бы ты сломал руку, к примеру… — Ну извини, — фыркнул Алек. — Переделывать я уже ничего не буду. — Тогда в другой раз, — разочарованно развел руками парень, криво ухмыляясь. — Тем более что здесь становится не так уж и паршиво. — Да ладно? С чего бы это вдруг, — хмыкнул Лайтвуд, закатывая глаза. — Не знаю. Кормить стали лучше? — предположил новый знакомый, лихо выдергивая из-под себя стул и довольно умело ковыляя обратно к своей кровати. — Рад знакомству. — Я тоже, — с большей долей искренности сказал Алек, больше не чувствующий ни боли, ни, собственно, самой ноги. — А как тебя зовут? — спохватился вдруг он, вспомнив, что его сосед так и не представился. — А, точно. Совсем забыл, — с легким смехом произнёс незнакомец. — Я Магнус. Магнус Бейн. — А я Алек, — отозвался брюнет. — Алек Лайтвуд. — Это полное имя? — зачем-то уточнил Магнус. — Нет, — удивленно сказал Алек. — Полное — Александр. А что? — Просто интересно, — пожал плечами его сосед. — Ещё раз приятно познакомиться, Александр. — И мне, — на автомате ответил Лайтвуд, запоздало сообразив, что Магнус почему-то назвал его полным именем вместо привычного ему короткого «Алек».

***

      Этой ночью он снова почти не спал, неуклюже переваливаясь с боку на бок, пытаясь заниматься аутотренингом, внушая себе, что никакой боли нет, что ему просто снится ужасный сон, но всë же понимая, что, по всей видимости, обезболивающее снова перестало действовать. Возможно, на его массу тела требовалась доза помощнее, но понимание, что тогда он подсядет на анальгин, как последний наркоман, всё ещё присутствовало в его разуме, и потому Алек предпочел терпеть. Обливаться пóтом, зажмуривая глаза, страдальчески вгрызаться в подушку, но терпеть. Всё-таки он был уже взрослым парнем, даже мужчиной — занимался когда-то спаррингом, всё свою юность терпел сомнительные выходки Джейса, боролся с пробивающейся каждые несколько часов щетиной, а это то ещё мучение — так неужели какая-то там адская боль в ноге сломает его?       В мозг раскаленной лавой влились какие-то мелодичные звуки, и Алек раздраженно заворочался. Что ещё за музыкальное сопровождение посреди ночи? Его только-только стало опускать мерзкое ощущение бунта не желающих срастаться костей, так теперь ему мешали заснуть неизвестные внешние факторы.       Он с трудом перевернулся на живот, нахлобучивая на голову подушку, но долбанное песнопение всё равно прорывалось сквозь перьевую толщу, и Лайтвуд с шумным вздохом сообразил, что источником странных звуков был его, очевидно, пришибленный на всю голову сосед, перепутавший день с ночью и что-то негромко мурлыкающий себе под нос. — А потише нельзя? — рыкнул он, убирая мокрые волосы со лба. — Здесь люди вообще-то пытаются заснуть. — А ночью ты чем занимался? — тут же отозвался со своей половины комнаты азиат. — Охотился на нечисть? — Что ты несешь? — скривился Алек. — Какую ещё нечисть? — Ну, тебе лучше знать, раз уж ты не спишь по ночам, — парировал парень. — Я как раз таки пытался хоть немного поспать, пока ты не возомнил себя Адамом Ламбертом, — язвительно произнёс брюнет. — Другого времени не нашёл?       Его сосед хихикнул. — Приму за комплимент. Вообще-то через пятнадцать минут начнется обход, так что твоя идея поспать заранее провалена. — Обход? — Алек так резко сел, что у него потемнело в глазах. — Который час? — Семь утра. — Семь утра?! — с ужасом переспросил Лайтвуд, хватая свой телефон, обреченно глядя на дисплей и тоскливо понимая, что он прав. — Зараза… — Проблемы? — поинтересовался Магнус. — О, нет, — с иронией произнёс Алек. — Всё в полном порядке — не считая того, что я за всю ночь даже гребаной минутки не поспал. — Неа, — уверенно заспорил Бейн. — Поспал, и даже больше, чем минутку. — Тебе-то откуда знать? — поморщился Лайтвуд и вдруг с подозрением покосился на соседа. — Ты что, смотрел, как я сплю?! — Ну, вообще-то… — парень неожиданно смутился. — Ты что, извращенец? — взвился Алек, едва не уронив с кровати загипсованную ногу.       Парень, который вчера показался ему довольно доброжелательным, оказался тем ещё маньяком — кто бы сомневался, что в дальнейшем к нему подселят именно Алека! С его-то везением… — Поосторожнее с обвинениями, — внезапно ощерился его сосед, разозленно глядя на него. — Честно говоря, я всего лишь беспокоился за своё психологическое здоровье. Ты сначала долго ворочался, скрипел кроватью, а потом резко заткнулся, и я даже не слышал, как ты дышишь. А вдруг ты там коньки отбросил, а я сплю с тобой в одной комнате? Не очень-то приятно, знаешь ли, проснуться утром и случайно обнаружить, что твой сосед вот уже несколько часов как разлагается на соседней кровати… — Боже, ну и мерзость! — Алек содрогнулся. — Какого хрена? У меня всего лишь перелом, а не какая-то опасная инфекция — как это вообще может привести к смерти? — Кто ж его знает? — парировал Магнус. — «Ходячих», что ли, не смотрел? — Смотрел, — буркнул Алек, укладываясь обратно на койку.       Какое-то время они оба молчали, а потом с соседней кровати послышался сосредоточенный вздох. — Слушай, Алек, извини, что я так… Я правда беспокоился и поэтому подходил проверить, в порядке ли ты — убедился, что ты дышишь, только и всего, и ты, кажется, вполне себе спокойно спал — не то что прошлой ночью… — Ну да, ты ведь только и делаешь, что пасёшь по ночам своих соседей по палате, — уже беззлобно ответил Лайтвуд, прикрывая глаза.       Он жутко устал бороться за сон, устал препираться и просто хотел немного отдохнуть, пока его организм хоть на какое-то время угомонился. — Если тебе нужно поспать, я предупрежу медсестер, чтобы они перенесли тебе процедуры на вторую половину дня, — предложил Магнус, и в его голосе всё ещё звучали отголоски вины. — Отдыхай сколько потребуется. — Спасибо, — саркастично вывалил напоследок брюнет, прежде чем провалиться в глубокий сон без сновидений.

***

      Была ли в этом заслуга Магнуса, но его действительно не беспокоили, не будили на процедуры, завтраки-обеды, принятие лекарств и прочее, и Алек проснулся в совершенно другом настроении, готовый ещё раз обсудить со своим соседом утренний инцидент и способный трезво воспринимать реальность… Или нет, потому что, как только он бросил взгляд на кровать Магнуса, он увидел забравшуюся на неё с ногами Изабель и, собственно, его самого, ловко водрузившего загипсованную ногу на стул, стоящий рядом с ним. Оба весело хихикали и негромко переговаривалсь, сидя друг напротив друга и… играя в карты. Лайтвуд неверяще моргнул, желая убедиться, что ему это не снится. — Девятка треф, — объявила Иззи, победно улыбаясь его соседу. — Выкладывай, что там у тебя? Я всё равно победила. — Дорогая, с тобой точно нельзя играть в азартные игры, — усмехнулся Магнус, кокетливо обмахиваясь веером из карт. — Умоляю, оставь мне хотя бы гипс. — Так уж и быть, — смилостивилась Иззи. — Тем более что вся твоя невидимая одежда, которую ты мысленно снял, уже почти закончилась, так что… — Что здесь происходит? — бесцеремонно влез Алек в их беседу, совершенно не понимая, о чем идет речь, но уловив что-то про снятую одежду. — Чем это вы оба заняты? — Играем в карты на раздевание, — пожал плечами Магнус, нахально подмигнув ему. — Воображаемое, конечно, поскольку сейчас с меня особо нечего снять. — Спорю, в обычный день ты тоже не особо-то прячешься за одежду, — прищурилась Иззи, глядя на него. — С таким подкачанным телом ты просто обязан выглядеть соблазнительно.       Магнус польщенно хмыкнул, и Алек сразу почувствовал себя неуютно, будучи свидетелем их странного флирта. — Кто сказал, что нужно обязательно быть раздетым, чтобы выглядеть соблазнительно? — возразил он, улыбаясь краем рта. — Твоя правда, — признала девушка и наконец обратила внимание на Алека. — Привет, старший брат. Как нога? — Пока не отвалилась, — сварливо произнёс Алек, пронизывая взглядом обоих. — Когда это вы двое успели познакомиться?       Последние два дня он запланированно встречался с сестрой в комнате для посещений. Кто разрешил ей остаться в палате? Его взгляд упал на невозмутимого Магнуса, чудным образом договаривающегося с медсестрами о том, чтобы Алеку переносили то процедуры, то плановый прием пищи на удобное для него время. — Когда ты обнимался со своей подушкой, словно она — любовь всей твоей жизни, — поддела его Изабель. — Что? Я видела, как ты на неё слюни пускал. — Ничего я не пускал, — Алек вспыхнул, стараясь не смотреть на своего соседа и тут же проводя рукой по нижней части лица. Ну, а вдруг… — Может и нет, но со стороны это выглядело довольно интимно, — напирала сестра. — Небось какой-нибудь красавчик снился? — Что? Иззи! — опешивший Лайтвуд испуганно покосился на Магнуса, натыкаясь на его заинтересованный взгляд. — Какое право… — Да успокойся ты, — беспечно отмахнулась от него девушка. — Магнус — бисексуал, ему больше всех плевать на твои предпочтения. — Или нет, — добавил Бейн, лукаво посматривая на Алека. — Ладно, думаю, мы уже достаточно его смутили, — весело фыркнула Изабель. — Будешь с нами? — Давно ты здесь? — хмуро спросил брюнет, игнорируя её вопрос. — Где-то час, — прикинула она. — А меня не судьба была разбудить? — Алек округил глаза. — Или сегодня ты пришла не ко мне? — Глупости не говори, — обиделась Иззи, тут же дислоцируясь на его кровать. — Магнус сказал, что ты почти не спал ночью из-за ноги, так что мы решили тебя не будить, а подождать, когда ты сам проснёшься. — «Мы»? — мрачно переспросил Лайтвуд, испытывая огромное раздражение от того, что, пока он тут дрых, его сестра и сосед по палате чуть ли не фенечками дружбы обменивались. — Я, наверное, пойду немного прогуляюсь, — тактично сообщил Магнус, подхватывая костыли и устремляясь к выходу. — Что значит «прогуляюсь»? Магнус, у тебя перелом, — забеспокоилась Иззи. — Кость неправильно срастется! — Не стоит за меня переживать, Изабель, — светло улыбнулся парень. — Я как раз хотел слегка проветриться, а то засиделся на одном месте, — он осторожно закрыл за собой дверь. — Избегай балконов! — прокричала она ему вслед, и до них донеслось саркастичное «Ха-ха» из коридора.       Иззи укоризненно посмотрела на Алека. — Ты хоть понимаешь, что он сейчас ушёл из-за тебя? — уточнила она, заботливо одергивая задравшийся край его футболки. — А ведь это и его палата тоже. И у него та же травма, что и у тебя. — Говоришь так, словно я его отсюда выгнал, — фыркнул Алек, стараясь не показывать, насколько сильно он чувствует себя неловко из-за этой ситуации. — А при чем здесь балконы? — Ты вообще в курсе, как Магнус здесь оказался? — девушка удивленно приподняла брови. — Э… Сломал ногу? — обескураженно предположил Алек, ощущая себя полным придурком.       За эти три дня его сосед старался быть приветливым и открытым, вытаскивая его на разговор, который никак не вязался по причине того, что Лайтвуд даже не прилагал усилий, чтобы вылезти из своей раковины, переживая попеременную боль и упрямо упиваясь ею от начала и до конца, не желая отвлекаться на что-либо другое. За всё это время Алек успел узнать лишь имя и фамилию азиата, как давно он здесь находится и что у него закрытый перелом со смещением — и то, последнее он случайно подслушал из разговора врача и медсестры, совершавших вчера утренний обход.       Они целых три дня находились и даже спали в одной комнате — Алек был абсолютно уверен, что его сестра за этот час успела узнать, как зовут собаку Магнуса, кем он мечтал стать в детстве и какие у него политические взгляды. И дело было даже не в том, что они толком не разговаривали — Магнус был участлив, интересуясь его самочувствием и состоянием, словно Алек был его гостем, а он лишь огрызался и отмалчивался, проверяя, насколько у него ангельское терпение.       Кажется, его сосед был довольно неплохим парнем, который всего-то хотел сделать пребывание здесь не таким унылым и бездарным, а Лайтвуд совершенно этого не оценил. — Боги, Алек… Ты безнадежен, — вздохнула Иззи. — Я только хотела порадоваться, что с тобой в одной палате тусуется реально классный парень, а не какой-то хмырь, но, боюсь, я не могу испытать радости по тому же поводу в отношении твоего соседа. — Что? — Алек смутился. Слишком тонко и слишком в лоб. Иззи всегда умела находить нужные слова, если хотела достучаться до него. — Что слышал, братец, — строго произнесла сестра. — Будь хоть немного дружелюбнее к нему. Тебе здесь ещё полтора месяца мариноваться. В одной комнате с твоим соседом, между прочим! — Да понял я, — буркнул сконфуженный Алек. — Хорошо, — смилостивилась девушка. — Как ты себя чувствуешь? Что говорит врач?       Иззи сменила тему, и они болтали ещё полчаса, пока дверь не приоткрылась и в комнату не протиснулся Магнус, усиленно старавшийся скрыть проявляющуюся гримасу на лице, которую заметил даже Алек. Иззи тут же подорвалась к нему. — Боже, что случилось? — испуганно спросила она, подхватывая парня за талию и провожая его до кровати. — Пустяки, милая, — отмахнулся от нее Бейн, выдавив кривую улыбку. — Просто к списку того, чего мне следует избегать, прибавились ещё и лестницы. — Ты что, упал? — охнула девушка, ощупывая гипс на его ноге. — Я? Конечно, нет, — живо возразил Магнус. — Просто… своеобразно спустился. Придурок, — еле слышно добавил он. — А с балкона ты элегантно спланировал, — понимающе усмехнулась Иззи, на секунду закатив глаза. — Я позову медсестру. — Да, именно элегантно и никак иначе, — сквозь зубы согласился он. — Спасибо, Изабель, но я лучше подожду обхода. Не трать время, пообщайся с братом, пока есть возможность. — Ещё один мученик, — покачала головой Иззи и вернулась на кровать к Алеку.       Плановый обход пациентов выдворил девушку из палаты, и испытывающий угрызения совести Лайтвуд повернулся к своему соседу, терпеливо ожидающему, когда подействует таблетка. — Магнус, — позвал он, почему-то ожидая от него раздражения. Именно так повёл бы себя он, обратись к нему хоть кто-то, кроме его сестры, когда ему от боли сводит челюсть. Но, очевидно, Бейн был слеплен из совершенно другого теста, потому что вместо того, чтобы начать распространять яд, он тут же повернулся к брюнету. — Да, Александр? — мягко спросил он, и Алек дал себе мысленную оплеуху за то, что он столько раз срывал на нём своё состояние. — Я хотел сказать… Ты всех называешь полными именами? — вырвалось у него.       Магнус насмешливо фыркнул. — Ты уверен, что хотел спросить именно это? — Нет, — честно ответил Алек. — Я хотел извиниться за то, что обращался с тобой как полный засранец и законченный мизантроп, потому что ты этого не заслуживаешь. Сколько бы раз ты ни пытался поговорить со мной, я всё время давал понять, что мне это неинтересно, но правда в том, что я вижу со стороны, какой ты и понимаю, что ты просто хочешь быть хорошим парнем и приятным соседом. А ещё ты не отвечаешь на мою агрессию тем же, и это явный показатель того, что как человек ты куда лучше, чем я, потому что не позволяешь своему настроению или состоянию иметь власть над собой, — со стыдом признался он.       Магнус слегка приподнялся на подушке. — Чтобы ты знал, я вовсе не собирался набиваться к тебе в друзья, — сухо заметил он. — Я уважаю чужие границы и никогда не переступаю их. — Хорошо, — согласно кивнул Алек. — И я могу просто игнорировать тебя, если тебе так комфортнее, — добавил азиат. — Меня выпишут отсюда в лучшем случае через месяц, — со вздохом произнёс Лайтвуд. — Может, я немного социальный инвалид, но я точно не буду чувствовать себя комфортнее от того, что мы всё это время будем молчать, особенно когда эта адская боль уйдет. Возможно, я не самая лучшая компания для тебя, но вы с моей сестрой вроде как поладили, и она будет часто навещать меня, так что… — неловко забормотал он. — Александр, — с улыбкой перебил его исповедь Магнус. — Уверяю тебя, ты не самая худшая компания из возможных, и дело вовсе не в прекрасной Изабель. — А в чём тогда? — бестолково ероша волосы, спросил Алек. — В том, что я далеко не всех называю полными именами, — подмигнул он и с шипением принялся растирать ногу через гипс. — Гадство какое. Лодыжку сводит, — пояснил он, поймав внимательный взгляд сощурившего глаза Лайтвуда. — Значит, тебе лучше избегать лестниц. Или ты предпочитаешь балконы? — усмехнулся он, намекая на его историю перелома. — А ты? Предпочитаешь пускать слюни на подушку или красавчиков? — насмешливо парировал не растерявшийся Бейн.       Впервые порозовевший Алек обратил внимание на то, что Магнус очень даже подходит под его предпочтения.

***

— Я слежу за тобой…       Дежурившая на посту медсестра испуганно дернулась, оглядываясь по сторонам в тускло освещенном кабинете. — Скоро я приду за тобой…       Женщина в халате выглянула в коридор и нервно посмотрела по сторонам, никого при этом не обнаружив. — Я уже близко…       Медсестра набрала кого-то по рабочему телефону и, так и не дождавшись ответа, бросила трубку и дрожащими руками стала перебирать лежащие на столе бумаги. — ВОТ ТЫ ГДЕ!       Женщина коротко вскрикнула, шарахнувшись в сторону, уронив при этом стул, смахнув с готовностью рассыпавшиеся по полу бумаги со стола и потеряв при этом туфлю, пока Алек давился беззвучным смехом, глядя на драматично шепчущего в дверную щель Магнуса. — Хватит ржать, валим отсюда, — весело скомандовал азиат, увлекая за собой своего соседа, чтобы уже наконец вернуться в палату. — Как они тебя до сих пор не заподозрили? — переводя дыхание, почти восхищённо спросил Алек. — Перефразирую: хотел ли я, чтобы моё веселье резко прекратилось? Нет, — заверил парень. — Продолжать держать в страхе всю больницу гораздо прикольнее, и знаешь, в чем самый сок? — В чём? — поинтересовался Лайтвуд. — В том, что они легко могли бы меня раскусить, если бы рассказали друг другу о ночных голосах. Но ведь никто из них не хочет, чтобы его посчитали двинутым, верно? — азиат самодовольно ухмыльнулся и полез под кровать. — Будешь пиццу? — Что? Откуда у тебя пицца? — с недоверием спросил Алек, во все глаза глядя на то, как его сосед выуживает большую коробку, аромат из которой сразу заполнил всю комнату. — Что сказать? Со мной очень выгодно дружить, — подмигнул Магнус, с аппетитом откусывая сразу половину куска, пока Алек беззастенчиво пялился на него. — Что? — Ничего, — смутился Лайтвуд, сражаясь с наверняка очень глупой улыбкой.       Прошла всего неделя с тех пор, как он начал нормально общаться с Магнусом, и за это время он полностью изменил о нём своё мнение. «Хороший парень» и «приятный сосед» остались на своих местах, но то, что к ним неожиданно присоединился «дерзкий и сексуальный бунтарь», стало для Алека потрясением. И от того, что Бейн обеспокоенно вскакивал по ночам, волоча за собой собственный груз на левой ноге, и пересаживался на кровать скрючившегося от болевых ощущений Лайтвуда, ещё больше вытесняло воздух из его груди. — Давай, Александр, один я её не съем, — нетерпеливо похлопал по кровати рядом с собой Магнус, и брюнет торопливо запрыгал на одной ноге к своему соседу, едва не рухнув на него сверху. Азиат, видимо, обладал всеми суперспособностями этого мира, потому что даже с пиццей в зубах умудрился подхватить незадачливого парня и помочь ему осторожно сесть рядом. — Было бы крайне неловко, если бы я сел на неё сверху, — нервно рассмеялся Алек. — О, ну что ты, — тут же возразил Магнус. — Уверен, после этого она стала бы только вкуснее, — озорно усмехнулся он, отправляя себе в рот следующий кусок. — К тому же я не могу винить тебя в том, что при виде меня у тебя подкашиваются ноги. — Я просто споткнулся, — засопротивлялся Алек, застигнутый врасплох этим откровенным заигрыванием. — О мою несравненность, — с готовностью согласился Бейн. — И сногсшибательность. — Скорее, о твою скромность, — заметил Лайтвуд, взяв себя в руки и прекратив идти у него на поводу. — Говоришь как Рагнор, — Магнус недовольно цокнул языком. — Рагнор — это тот, кто оставил тебе на коробке послание? — заинтересованно спросил Алек, обнаруживая на коробке выведенную узким почерком фразу: «Надеюсь, холестерин тебя добьет, если с этой задачей не справятся твоя нога и вселенская глупость» с подписью «Рагнор». — О да, — хмыкнул Бейн. — Один из моих лучших друзей. Когда я сломал ногу, он приехал, чтобы посмеяться надо мной, пока я сидел в приемной с перекошенным от боли лицом. — Разве друзья так поступают? — с сомнением протянул Лайтвуд. — О, дорогой, не бери в голову, — успокоил его азиат. — Это у нас взаимно. В конце концов, именно он вызвал мне тогда скорую, но не ткнуть меня носом в то, что я навернулся с третьего этажа своего же балкона по собственной глупости он не мог. — Ты спасал своего застрявшего на дереве кота, — вступился за него Алек. — Я тоже однажды пытался снять с дерева котенка и понимаю, почему ты ради него рискнул собой, так что твой поступок полностью оправдан. — Зато поступок Председателя Мяо совершенно не оправдан, потому что после того, как я очутился на земле, он в один ловкий прыжок вернулся обратно на балкон, — мрачно сообщил парень. — За ним сейчас присматривает Катарина, но я клянусь, что по возвращении выскажу ему всё, что я о нём думаю.       Смутно-знакомая картинка мелькнула в воспоминаниях Алека, но он легкомысленно отмахнулся от неё, заинтересованный в ещё одной детали. — «Вселенская глупость», — прочитал он ещё раз. — Почему он так выделил слово «вселенская»? Это какая-то ваша общая шутка? — Честно говоря, не назвал бы это шуткой, — серьёзно сказал Магнус. — Но вообще да, в этой фразе заключен особенный смысл. — Какой? — у Алека были свои счеты со Вселенной, и, как пострадавшему от её действий, ему было интересно узнать, в каких отношениях она находится с Магнусом. — Как-нибудь в другой раз, — торопливо съехал с темы его сосед, дотягиваясь до ноутбука на тумбочке. — Ну что, кто сегодня выбирает фильм?

***

— Катарина мне понравилась, а Рагнор немного странный, — признался Алек. — У меня сложилось впечатление, что он специально пытается принизить тебя в моих глазах, хотя со мной он разговаривал вполне нормально. — Это вовсе не впечатление, Александр, — весело сказал Магнус. — Так и есть. — Но зачем? — брови Лайтвуда поползли наверх. — Это наша любимая игра в публичное унижение, — пояснил он. — Сложно объяснить, но мы слишком давно дружим, чтобы перестать это делать, а сегодня и вовсе был особый случай: он не только пытался задеть меня, но ещё и проверял тебя на прочность. — Меня? При чем тут я? — не понял брюнет. — Как бы тебе так сказать… Возможно, я в какой-то мере приложил к этому руку, проболтавшись своим друзьям о том, какой у меня симпатичный сосед по палате, — засмеялся Магнус без малейшего стеснения. — И, скорее всего, я упомянул об этом не единожды, что заставило Фелла всерьёз обратить на тебя внимание, а Катарину примчаться следом с целью придушить его, если будет слишком до тебя докапываться. — Он вроде не докапывался, — пожал плечами Алек, всё ещё не до конца понимая, но приятно розовея от мысли, что Магнус считает его симпатичным настолько, что даже рассказал об этом своим друзьям. — До тебя — нет, до меня — да, и ты трижды встал на защиту моей чести, мой храбый рыцарь, — поддразнил его Бейн. — Это было мило. — Мне показалось, что местами он просто издевается, — возмущенно сказал Алек. — Что ещё за странная шутка о том, что ты ищешь себе парня с 12-сантиметровым членом? Это ведь шутка? По его невозмутимому виду вообще ничего не понятно… — О, боги! — Магнус затрясся от смеха, запрокидывая назад голову в беззвучной истерике. — Это было ужасно. — Ты что, серьёзно? — опешил Алек.       Не может быть. У всех всё индивидуально, конечно, но если по каким-то причинам Магнус и впрямь ищет себе определенные параметры, то Лайтвуд, в общем-то, уже дважды проскочил этот порог… — Дело вовсе не в члене, — всё ещё посмеиваясь и вытирая выступившие на глазах слезы, пояснил Бейн. — А в цифрах. — В каких ещё цифрах? — нахмурился брюнет. — Слышал когда-нибудь о соулмейтах? — вместо ответа поинтересовался Магнус, и Алек сглотнул.       Слышал? Не то слово. Был одержим? Больше похоже на правду. — О чём ты? — осторожно спросил он, решив повременить с выводами. — Предыстория, — охотно начал свой рассказ Магнус, постукивая гипсовой ногой по полу. — Предположим, что в мире есть люди, настолько идеально подходящие друг другу, что они обязательно должны образовать пару. Единение двух характеров, двух разумов, двух сердец, двух душ… Двое истинных, соулмейтов, которые не смогут быть с кем-то ещё, потому что где-то на этой планете живет его вторая половинка, подходящая ему как никто другой. И Вселенная начинает подбрасывать им обоим одинаковые подсказки, знаки и символы, которые рано или поздно сведут их вместе… Понимаешь, о чём я? — Продолжай, — подтолкнул его Алек, пытаясь успокоить вмиг взбунтовавшееся сердце и почему-то желудок. — К чему я это всё веду… Я уверен, что у меня тоже есть соулмейт, — с жаром выдохнул азиат, подпрыгнув на кровати. — Потому что меня без конца преследует одно и то же число. — Какое ещё число? — словно бы со стороны услышал Лайтвуд свой обезличенный вопрос. — Двенадцать, — таинственным шепотом произнёс Магнус. — С чего ты взял, что оно тебя преследует? — голос парня безнадежно охрип, но он никак не мог остановить себя от вопросов, которые так и рвались наружу. — С чего я взял? Даже не знаю, что и сказать, — нервно рассмеялся Бейн и после глубокого вздоха затараторил. — Я живу на двенадцатой стрит в доме номер двенадцать. Третий этаж, квартира девятая, и в сумме это тоже дает двенадцать. — Бред какой-то… — пробормотал Алек, скорее, себе, чем ему, но Магнус, кажется, тоже услышал, хоть и не остановился. — Это ещё ерунда, — словно попытался оправдаться он. — Под моим балконом всегда припарковано двенадцать машин. Всегда двенадцать — не больше и не меньше. Я как-то пару раз убирал свою и оставлял возле дома напротив, и всё равно их было двенадцать. Моя работа находится совсем рядом — нужно пройти ровно двенадцать домов, чтобы попасть в нужное здание, на стене которого какой-то умник однажды нарисовал красочное граффити в виде числа «12». Возможно, потому, что в этом же здании сидит и художественный отдел, но почему именно «12»? Не пятнадцать, не восемь, понимаешь? Двенадцать. У меня даже номера на машине в сумме дают двенадцать, а я ведь их не выбирал. И это проявляется даже в каких-то мелочах. Цифры «1» и «2», нарисованные кем-то на тротуаре, где я прохожу, дорожка в боулинге номер двенадцать, достающаяся мне с таким завидным постоянством, словно я её зарезервировал, ночной клуб рядом с моим домом, который называется «12-12», зарплата, которую я получаю каждого двенадцатого числа месяца… — продолжал вдохновленно бормотать азиат, пока Алек думал, что происходящее ему снится в каком-то кошмаре. — Что-нибудь ещё? — каким-то образом в его голос просочилась ирония. — А этого мало? — Магнус скептически приподнял бровь. — Это лишь часть того, что я сейчас с ходу вспомнил, но ведь это продолжается до сих пор. Точнее, продолжалось, пока я не попал в больницу, — исправился он. — Впрочем, зачем далеко ходить? Даже здесь меня преследует одна и та же комбинация, и я, наверное, знал, что так и будет ещё до того, как загремел сюда. Первый этаж, двухместная палата и номер самой палаты — двенадцать, — с тихим смешком озвучил его сосед. — Просто проклятие какое-то.       На секунду Лайтвуду показалось, что он ослышался, потому что его громыхающее сердце старательно заглушало все остальные звуки. — Подожди… Хочешь сказать, что номер этой палаты — двенадцать? — ошалело переспросил он. И почему он сразу этим не поинтересовался? Прошло уже две недели. Первый этаж, двухместная палата… — Ну да. Ты что, не знал, в какой палате лежишь? — фыркнул Магнус и вдруг настороженно покосился на него, уловив в его голосе особые нотки. — А что? — Нет, ничего, — тоном умирающего отозвался брюнет со своей койки и бездумно скользнул взглядом по стенам, словно пытаясь найти там ответ на свой вопрос.       Глаза наткнулись на циферблат аналоговых часов, секундная стрелка которых в этот же самый миг перескочила на верхнюю отметку. Двенадцать часов ноль минут и ноль секунд. Ровно полдень, ровно двенадцать. Лайтвуд со стоном рухнул обратно на подушку. Не может этого быть… — Александр, тебе плохо? Нога разболелась? — не на шутку встревожился Магнус. — Я позову медсестру, ладно? Или нет, я схожу за ней сам, только потерпи… — парень с усилием, но довольно резво подскочил с кровати, опираясь на костыли, уверенно ковыляя на выход. — Нет, Магнус, стой, — жалобно произнёс Алек. — Всё в порядке, я в норме, просто… Просто кое-что вспомнил, вот и всё, — убито закончил он, признав свой неожиданный выигрыш и вместе с тем поражение. Он ни за что ему не признается… — Ангелы, Алек, — возмутился вздохнувший в облегчением Бейн. — Нельзя же так пугать! Вспомнил он кое-что… По звуку, который ты издал, больше было похоже, что тебе прямо сейчас отгрызают ногу. — Возможно, это был бы неплохой вариант, — растерянно пробормотал Алек, абсолютно не знающий, радоваться ему или наоборот. Вдруг это какая-то ошибка?       С соседней кровати в него прилетела метко брошенная подушка. — Я не для того тут столько ночей не спал, выхаживая тебя, чтобы ты изъявлял такие странные желания, — шутливо пригрозил ему Магнус, и его глаза тут же вспыхнули интересом их последнего разговора. — Ну и? Что скажешь насчёт всего этого? Скажи ведь — круто! Это явно предначертанность… — Магнус, это просто огромная куча совпадений, — Алек был готов отгрызть себе не только ногу, но и язык, потому что по каким-то причинам ему оказалось проще сказать то, что он прямо сейчас и говорил, чем то, в чём он на самом деле должен был ему признаться. — Ты же понимаешь, что всё это звучит нереально? Наверняка вокруг тебя есть и другие повторяющиеся цифры, на которые ты просто не обращаешь внимание… — Я знаю, о чем говорю, — надулся Магнус. — Если бы передо мной постоянно всплывали другие цифры, я бы явно это заметил, но всплывает только двенадцать…       Алек не удержал в себе приступ нервного смеха. — Что смешного? — нахмурился Магнус. — Да так… То, как ты об этом рассказываешь, — неопределенно махнул рукой брюнет. — И ты в это правда веришь? — Да, верю, — с вызовом произнёс его сосед. — А ты почему-то нет. Почему? — Потому что это полный бред! — сорвался Алек. — Хочешь сказать, судьба таким образом ведет тебя к твоей половине, к твоему истинному? К единственной, с которой тебе суждено счастливо прожить всю свою жизнь? — Ну, или к единственному, — осторожно поправил его Бейн. — Будь это так, ты бы уже давным-давно его нашёл, разве нет? К чему тебя привела твоя одержимость этими цифрами? Ты лежишь в больнице со сломанной ногой, и здесь нет твоей судьбы, а только куча врачей, сотня процедур с физиотерапией и твой случайный сосед по палате, и если бы Вселенная и впрямь хотела сделать тебя счастливым, она бы не покушалась на твою жизнь, пользуясь твоей наивностью и… — он осёкся, заметив, как помрачнело лицо его соседа. — Наивностью и — чем ещё, Алек? Давай, договаривай, — ледяным тоном попросил он его. — Я больше ничего не собирался договаривать, — тихо сказал Лайтвуд.       Да, ему было стыдно. Только что он обидел человека, с которым успел подружиться всего за две недели. Больше, чем просто подружиться. И, сам того не желая, он вывалил на него свои собственные накопленные обиды и разочарования в бездарном чувстве юмора Вселенной, поэтому он, вместо того, чтобы открыть Магнусу правду, активировал свой защитный механизм, заключающийся в том, чтобы бежать от проблемы как можно дальше, пока она сама собой не решится. — Знаешь, ты прав, — устало произнес Магнус, мигом растеряв свой запал. — Я действительно застрял здесь со сломанной ногой и со своим случайным соседом по палате, с которым я бы хотел продолжать общаться и за пределами этой больницы, поскольку считаю его теперь своим другом, но, видимо, это только моё желание. Что ж… жаль. Потому что мне казалось, что между нами действительно есть какая-то особенная связь. — Я не имел в виду, что я не хочу с тобой… Магнус! — окликнул его Алек, но Бейн больше не отвечал, демонстративно подсоединив наушники и включив музыку… или же сделав вид, только чтобы не продолжать этот колючий разговор со своим соседом.

***

      Сутками находиться в одной комнате с человеком и не разговаривать с ним в то время, когда, напротив, очень хочется, почти нереально. Уже к вечеру Магнус сам подошёл к нему с мировой, а Алек коротко его обнял, пытаясь вложить в это действие максимум из всего того, в чем он пока не мог ему сознаться. Свежевыстроенная стена из кубиков была со смехом разрушена, и парни вернулись к той стадии общения, на которой остановились в прошлый раз.       Но что-то всё равно изменилось, и Лайтвуд знал, что именно. Знал ли об этом Магнус? Вероятно, да, но задать этот забредший в его забитую разными мыслями голову вопрос прямо сейчас он не мог, потому что его сосед крепко спал после обеда, а он сидел и пялился со своей кровати, как маньяк, которого он подозревал в Магнусе в первые дни нахождения в больнице, а теперь и сам стал походить на него. Какой стыд. — Нет, ты не мог этого сделать, — рассмеялся Магнус. — Скажи, что ты этого не делал! — Ещё как сделал, — ухмыльнулся Алек. — Просто он взял меня на слабо, а я оказался крепким орешком. Так что я не такой уж и скучный, как ты наверняка думаешь. — Я вовсе не думаю, что ты скучный, Александр, — мягко сказал Бейн. — В каждом из нас сидит большой ребёнок — иногда весёлый и игривый, иногда обиженный и угрюмый. — И ты, конечно, думаешь, что второго во мне больше, чем первого? — вздохнул Алек. — Я думаю, что просто быть ребенком иногда здорово, — задумчиво ответил Магнус. — Но в некоторых случаях мне бы хотелось поговорить со взрослым Александром, а не обиженным на весь мир Алеком.       Он явно имел в виду тот самый разговор, который с тех пор начинался ещё трижды и каждый раз заканчивался жаркими спорами и психами с обеих сторон. — Почему ты так рьяно отрицаешь даже саму эту идею?! — требовал ответа Магнус, повышая тон. — Потому что ты и сам знаешь, что это полная фигня, сказки для малышей, — несдержанно фыркал Алек, удивляясь, как его всё ещё хватает на новые порции сарказма и презрения, в то время как его руки тряслись от того, как ему хотелось обнять Магнуса и почувствовать на физическом уровне ту самую связь между ними.       Алек и сам не понял, как оказался рядом с Магнусом на его кровати. Неужели он действительно — тот самый, единственный, с кем ему суждено быть и с кем его таким нездоровым способом столкнула Вселенная? Он больше не отрицал того, что его жутко тянуло к парню. Тянуло, тащило, волокло через все его преграды и выстроенные в голове барьеры, и Алек, если честно, устал этому сопротивляться. Он с трепетом провел рукой по его волосам, убирая упавшую на лоб темную прядь, завороженно глядя на то, как подрагивают на его лице тени от темных ресниц, и потому совершенно упустил момент, когда его руку перехватили цепкие пальцы Магнуса. На него уставились два недовольных медовых глаза, прищуренных в таком суровом подозрении, что сердце Алека упало с огромной высоты. — Что ты делаешь? — хмуро спросил его парень, крепко сжимая его кисть. — Я-я… — брюнет заикнулся, избегая смотреть ему в глаза, словно тот сразу мог всё понять, прочитав в его зрачках то, что Алек так усиленно прятал от него уже несколько дней. — Ничего. — Ты сидишь на моей кровати, смотришь как я сплю и гладишь мои волосы, от чего я, собственно, и проснулся, — безжалостно перечилил Магнус, сверля его взглядом. — И это ты называешь «ничего»? — Прости, — пристыженно прошептал Алек, не совладав с голосом. — Не знаю, что на меня нашло.       Он резко вырвался из хватки азиата и, оттолкнувшись рукой о спинку его кровати, дохромал до своей собственной. Койка слегка скрипнула, прогнувшись под его весом, и парень отвернулся к стене, не зная, вынесет ли сейчас брошенный на него осуждающий взгляд соседа. — Я не сказал, что я против, — неожиданно донеслось до него с соседней койки, и теперь интонация Магнуса была совершенно другой. Мягкой и… кажется, судя по голосу, парень улыбался? — Я лишь хотел убедиться, что мне это не приснилось и что ты делаешь это с определенной целью. Я ведь вполне себе мог надумать больше, чем было на самом деле. Так… мне не приснилось? — А ты точно не против? — вырвалось у Алека, и Бейн тихо рассмеялся. — Имей смелость признаться в чём-то, даже если тебя могут неправильно понять или отвергнуть, — укоризненно сказал он. — Скрывая что-то внутри, ты невольно обманываешь самого себя. Разве в этом заключается свобода? — Видимо, она заключается в том, чтобы связать свою жизнь с человеком, которого тебе выбрала какая-то там судьба, — ляпнул Алек. — А не ты сам.       В палате резко повисло молчание. — Вовсе необязательно быть таким козлом, — мрачно произнёс Магнус, поднимаясь с кровати и гордо хромая к выходу. — Уже сто раз пожалел, что рассказал тебе. — Магнус! — панически выкрикнул Алек. — Погоди, я не это имел…       Хлопнувшая дверь стала неумолимой точкой, поставленной Магнусом в этой теме и их разговоре.

***

— Что? Вспомнил, что ты ещё что-то не высмеял из того, что было для меня действительно важно? — съязвил азиат, поймав его взгляд в отражении зеркала и подставляя голову под струю воды.       Алек терпеливо промолчал. Бейн имел право препарировать его на маленькие кусочки, и он был готов ждать, когда тот наиграется со скальпелем и отложит его в сторону, но сначала… — Я живу на двенадцатой авеню, — глубоко вдохнув, начал он. — В квартире номер двенадцать. Номер моего телефона начинается и заканчивается на двенадцать, а чтобы доехать до офиса, в котором я работаю, мне нужно проехать двенадцать кварталов. Мой кабинет находится на двенадцатом этаже, а ещё я родился двенадцатого сентября, и я действительно удивлён, что не декабря — вроде как двенадцатый месяц и всё такое… — Ничего удивительного, — вдруг усмехнулся Магнус. — В декабре родился я.       Алек изумленно уставился на него. — Я не знал, — только и сказал он. — Ты ещё многого обо мне не знаешь, Александр, — заметил Бейн, взлохмачивая руками мокрые волосы так, что на Алека полетели холодные брызги. — Зато я знаю, что сумма всех цифр в твоей дате рождения равна — ого, я смог тебя удивить? — двенадцати. Как и в моей. — Так глубоко я не копал, — признался впечатленный Алек, чувствуя, как на лице расползается улыбка. — Значит, ты знал? — Догадывался, — пожал плечами Магнус. — Вообще-то я с самого начала, как меня определили в эту палату, ждал, что ко мне подселят кого-то… особенного. Не просто же так эти цифры снова совпали, учитывая, что в ближайший месяц я бы отсюда точно не вышел, поэтому я немедленно — ну, как только представилась такая возможность — залез в твою карточку, Александр Гидеон Лайтвуд, — он с удовольствием произнёс его имя, глядя, как глаза брюнета начинают сиять от его слов. — Кстати, первая буква твоего первого имени занимает первое место в алфавите, а первая буква второго — седьмое место, что в сумме даёт восемь, а вот первая буква фамилии занимает двенадцатое место в алфавите, итого мы имеем восемь и двенадцать, а это у нас что? — Магнус сделал вид, что на секунду задумался. — Это у нас день и месяц моего рождения. — О, боги. Ты чокнутый! — с абсолютным восхищением выдохнул Алек, неосознанно делая шаг к нему. — Я не шутил, когда сказал, что для меня это важно, — заметил Бейн с довольной ухмылкой. — Но и со своими выводами ты тоже не промахнулся. Возможно, я немного двинутый на почве истинности, — сознался он. — Вопрос лишь в том, что ты теперь собираешься со всем этим делать, — почти шепотом произнёс он, не сводя глаз с Алека. — Мистер Бейн, — позвала заглянувшая в умывальник медсестра, невольно осекая Лайтвуда, уже открывшего рот, чтобы ответить. — Вам пора на перевязку. — Спасибо, уже иду, — вполголоса произнёс Магнус и шагнул через порог, нарочно не касаясь задумавшегося Алека. — Что ж… Очевидно, у тебя есть около двадцати минут, чтобы об этом подумать, Александр, — мурлыкнул он напоследок, прежде чем покинуть комнату, оставляя брюнета в одиночестве.

***

      Магнусу хватило одной секунды, чтобы понять, что Алек «собирается со всем этим делать», когда он вошёл в палату и обнаружил Лайтвуда лежащим на своей кровати. — Ну, как? — обеспокоенно спросил он, завидев Бейна, тут же принимая сидячее положение. — Нормально срастается? — Если бы срасталась ненормально, я бы уже гусаком прискакивал, — коротко хмыкнул Магнус. — Но мне приятно, что ты беспокоишься. — Мне не всё равно, — нахмурился Алек. — Разумеется, я… — Поговорим? — перебил его азиат, усаживаясь напротив и отгораживаясь от него подушкой. — Если ты, конечно, не против. — Не против, — тихо, но уверенно ответил брюнет, слегка краснея. — Я немного подумал над тем, что ты мне сказал. — И-и-и? — подсказал Магнус, нервно теребя угол подушки. — Тебя зовут Магнус Бейн, — задумчиво произнёс Лайтвуд. — Первая буква твоего имени занимает тринадцатое место в алфавите, а первая буква фамилии — второе. Если перемножить тринадцать и два, получится двадцать шесть, а если перемножить два и шесть, получится… — Двенадцать, — осознал Магнус, расцветая улыбкой. — Отличная работа, Александр! — Это ещё не всё, — слегка застенчиво сказал Алек. — Если из порядкового номера в алфавите первой буквы твоего имени вычесть порядковый номер первой буквы моего имени, получится: тринадцать минус один равно двенадцать, — вдохновленно сообщил брюнет. — А ещё я вспомнил, что поступил в отделение хирургии двенадцатого числа… — Прекращай, Александр, у меня нет кольца! — простонал Магнус, переплетая их пальцы и ярко улыбаясь в противовес своему упреку. — Хотя если ты поможешь мне отсюда сбежать, мы сможем вернуться к этому разговору, скажем, через час — как тебе такая мысль? — Болтун, — Алек еле удержался от закатывания глаз. — Ты больше не дуешься на меня за то, что я сказал? — А ты уже извинился за это? — тут же поинтересовался азиат. — Ещё нет, но собираюсь заняться этим вопросом прямо сейчас, — парень нерешительно замер, слегка подавшись вперёд. — Если ты, конечно, не против, — пытаясь скрыть своё волнение, передразнил он Магнуса. — Значит, истинные? — мурлыкнул сосед, цепляя его за ткань футболки на груди и подтаскивая к себе, оставляя пикантно-дразнящий сантиметр между их лицами. — Истинные, — выдохнул Алек, касаясь его носа своим. — Тогда точно не против, — его согласие потерялось в горячем касании двух пар губ, ставших единым целым на следующие несколько минут.

***

— Какая у тебя группа крови? — Первая, — Алек сдавленно выругался. Магнус делал куда больше, чем он просил, и это заставляло его изнывать от готовой сорваться с губ просьбы не останавливаться. — А что? — Так и думал, — парень усмехнулся, наклоняясь ближе и жадно целуя его. — У меня вторая. — Ты собираешься всю нашу жизнь перелопатить в поисках совпадений? — поинтересовался Лайтвуд, отвечая на поцелуй. — Ох, чёрт… — он закусил губу, запрокидывая назад голову. — Нет-нет-нет, сладкий, подожди меня! — жарко зашептал Магнус. — Давай, семнадцать на восемь? — Сто тридцать шесть, — благодарно выдохнул Алек, используя запрещенный прием и проводя пальцами свободной руки по желобку вдоль ягодиц своего парня. — Ох, нет, зря я это придумал… — прохрипел он через секунду. — Давай ещё. — «Подгоняешь» меня? — понимающе усмехнулся Бейн. — Двадцать четыре на девять. — Двадцать на девять… сто восемьдесят плюс тридцать шесть, — сосредоточенно забормотал брюнет. — Двести шестнадцать. Как ты так держишься? — обескураженно спросил он. — Перемножаю двузначные числа в голове, — фыркнул Магнус, борясь с собой и ещё крепче сжимая ладонь Алека, обхватывающую два трущихся друг о друга члена. — Не думай, что я тут какой-то супергерой с отменной выдержкой, просто я хочу растянуть удовольствие, раз уж у нас нет возможности заняться полноценным сексом. К слову, если бы я не начал считать, я бы кончил ещё пять минут назад. — Мы так не договаривались, — Лайтвуд с возмущением шлёпнул азиата по заднице, заставив его коротко вскрикнуть. — Мы вообще ни о чем не договаривались, — напомнил ему Магнус. — Кроме того, что в палате мы практикуем только лайт-версию. — Меня даже лайт-версия напрягает, — пожаловался Алек. — Не дай бог в самый ответственный момент сюда кто-нибудь зайдет и увидит, чем мы тут занимаемся… — Время обеда прошло, на перевязку и процедуры никому из нас в ближайшие три часа не надо, — начал перечислять Бейн. — Кто сюда может зайти? — Сестра твоего товарища по несчастью? — раздался насмешливый голос от двери. — Вот уже полчаса как время посещений.       Магнус было дёрнулся, как ошпаренный, неуклюже барахтаясь под простыней, пытаясь отодвинуться от своего парня, но такой же ошалевший Алек с перепугу придавил его вторую ногу тяжеленным гипсом, и в этот момент его накрыло волной удовольствия, от чего он несдержанно застонал и уткнулся Лайтвуду в шею, впиваясь ногтями в его поясницу. Ответный полувсхлип, ознаменованный чем-то горячим и жидким на животе Магнуса, ясно дал понять, что он всё-таки добился своего, пусть и в крайне неподходящий момент. — Из!!! — Алек грязно выругался под бесстыдное хихиканье сестры. — Господи, да выйди ты уже! — Не переживай, братец, я вряд ли увижу больше, чем уже успела увидеть, — пакостно заверила она его, успев увернуться от брошенной в неё подушки.       Спустя пять минут она довольно оглядывала смущенных парней, один из которых молча боролся с приступами красноты на лице, а другой крепко сжимал руку первого, лукаво улыбаясь и время от времени посматривая на сдерживающую смех Иззи. — Быстро вы, — наконец произнесла она, откровенно ухмыляясь. — Вовсе нет, — возразил Магнус с нахальной улыбочкой. — Если бы ты не обозначила своё присутствие, мы бы ещё минут… — Магнус! — зашипел на него Алек, для острастки в очередной раз поприветствовав его ягодицу своей ладонью. — Просто признайся, что мой зад тебя так и манит, — громче, чем это было необходимо, кокетливо ахнул азиат. — Вообще-то я имела в виду другое, — заметила Иззи, чувствуя себя более неуместно во время этой прелюдии, чем во время самого процесса. — Вы знакомы всего четыре недели, три из которых ужасно флиртовали друг с другом, но при этом не переступали грань, и я всё ждала, когда эти искры между вами что-нибудь воспламенят. Кто был инициатором? — Наверное, я? — предположил Магнус. — У меня есть теория, согласно которой двое людей могут настолько идеально подходить друг другу, что вселенная всё время будет пытаться столкнуть их друг с другом. — Правда? — Иззи странно на него посмотрела. — Что-то типа того, — кивнул Бейн. — Я рассказал о ней Александру, и он сначала отнесся к этому чересчур скептически, — он бросил на Лайтвуда убийственный взгляд, и тот стушевался под таким давлением. — А потом мы сопоставили несколько фактов из нашей жизни, и он вынужден был признать, что мы с ним встретились не просто так, — жизнерадостно сообщил он. — А это интересно, — Изабель склонила голову набок. — И в чём же суть твоей теории?       Пока Магнус воодушевленно рассказывал Иззи суть повторяющегося числа «двенадцать», с Алека семь потов сошло. Он кидал на сестру умоляющие взгляды, в которых, как он надеялся, вполне ясно читалась просьба сохранить его секрет и не обличать его прямо здесь и сейчас перед Магнусом. Лайтвуд чувствовал себя мыльным пузырем, безмятежно плавающим в какой-то воздушной эйфории, и потому совершенно забыл, что может наткнуться на что-нибудь острое, способное обрушить его с небес на землю, и этим чем-нибудь острым вполне могла оказаться его сестра. Видеть разочарованный или даже осуждающий взгляд своего парня Алек был совершенно не готов и потому сидел как на иголках, порываясь начать грызть ногти на руке, которую так крепко и уверенно сжимал в своей ладони Магнус.       К счастью, Иззи решила, по всей видимости, сжалиться над ним. Поболтав с ними ещё около получаса — вернее, только с Магнусом, потому как Алек будто воды в рот набрал и лишь молча наблюдал, как его сосед и сестра весело хихикают над очередной модной шуточкой, — девушка тепло распрощалась с ними обоими, дёрнув напоследок брата проводить её до конца коридора.       Лайтвуд сразу понял, что это был лишь предлог, чтобы вытащить его на откровения, но он не ожидал, что, едва они выйдут за дверь, девушка с чувством отвесит ему звонкий подзатыльник. — За что? — охнул он, хватаясь за голову. — Сам знаешь за что! — зашипела на него Изабель, тем не менее, подхватывая его под руку, помня о его переломе. — Ты собираешься ему рассказать или как? — Я не могу! — взмолился Алек. — Всё это время он с таким упоением рассказывал мне о соулмейтах, готовый принять любую мою реакцию и не боясь, что я подниму его на смех. И знаешь, что я сделал? — Что? — Поднял его на смех, — уныло сообщил Алек, на всякий случай прикрывая голову, ожидая нового нападения от Иззи.       Девушка в полнейшей ярости подняла вверх сжатые кулачки, а потом в явном бессилии опустила их вниз. — Из всех, кого я знаю, пожалуй, только ты можешь пасовать перед возможностью получить колоссальный выигрыш, имея на руках все козыри, — вздохнула она. — Что ты за чудик такой? — Твой брат, — мрачно подсказал ей Алек. — Иногда мне кажется, что тебя подбросили в нашу семью, — покачала она головой и вдруг обняла его. — Не вздумай всё испортить, слышишь? Он мне нравится. — Неужели? — ревниво поинтересовался Лайтвуд, закусывая губу. — О, умоляю, оставь эти жуткие взгляды кому-нибудь другому, — Изабель поморщилась. — Ты понял, о чём я. Чтобы ты понимал — отношения не строятся на лжи, так что не смей выносить этот гнусный шкаф со скелетом за пределы этого здания. Если ты не расскажешь Магнусу правду до того, как вас отсюда выпишут… — угрожающе произнесла она. — Серьёзно, Из?! — Алек закатил глаза. — Да, Алек! Я серьёзно! Я расскажу ему сама, потому что он имеет право знать, что он не единственный сумасшедший в нашем мире, — сердито закончила девушка и, быстро чмокнув брата в щеку, зацокала каблучками по коридору.

***

— Это было так смешно, — с широкой улыбкой рассказывала Катарина, весело поглядывая на Алека. — Однажды ночью он вытащил нас с Рагнором, чтобы мы постояли на стрёме, пока он отпиливает этот знак. Не знаю, почему ему не пришло в голову просто ездить другой дорогой, раз уж ему так не хотелось видеть эти злополучные цифры… — Потому что я бы всё равно знал, что они там есть, даже если бы я ездил другой дорогой, — ворчливо отозвался Магнус. — И они вовсе не злополучные! Благодаря им я… — Да, да, встретил своего Александра, — закончила за него Катарина. — Все уши уже прожужжал, мол, «Я же говорил». Пока не упал с третьего этажа и не сломал ногу, не затыкался насчет «двенадцати», а теперь не затыкается насчёт тебя. Ума не приложу, как заставить его замолчать.       Магнус залился краской к явному удовольствию Алека. — Не так уж и много я болтаю, — пробормотал он, виновато глядя на своего парня. — Да ладно, на самом деле это очень романтично, — засмеялась Кат, устраивая беспорядок у Бейна в волосах. — Двое молодых людей попали в отделение травматологии с серьезными переломами, где познакомились и завели крепкие отношения. У вас даже палата на двоих. На вашем месте я бы этим пользовалась. В рамках физических возможностей, конечно, — добавила она, с тревогой глядя на всё ещё красующийся на ноге Алека гипс, в то время как Магнус уже перешёл на обычный эластичный бинт. — А мы и пользуемся. В рамках физических возможностей, — передразнил её Магнус. — Правда, в палате довольно много психологических ограничений, — он с намёком посмотрел на Алека, припоминая ему недельный конфуз с Изабель. — Поэтому мы довольно часто ходим в душ. — Фу, — скривился сидевший в двух метрах Рагнор. — Он же общественный. С вами параллельно может мыться целый этаж. У вас совесть вообще есть? — Ну, мы выбираем время, когда там никого нет, — пожал плечами Бейн. — А если даже нас кто-то увидит… Пусть завидуют, что могу сказать, — ухмыльнулся он. — Придурок, вас обоих побьют, — терпеливо сказал Рагнор. — Это же мужской душ. Далеко не все так толерантны, как ты думаешь. — И я тоже готов их побить за это, — еле слышно произнёс Магнус, недовольно складывая руки на груди. — О! — оживилась Катарина, старательно разбавляя возникшее напряжение. — А помнишь, как вы не так давно простояли на светофоре? — Точно-точно, — заулыбался Рагнор. — Мы долго стояли в пробке, потом перед самым пешеходником светофор вдруг заглючил. Просто ни с того ни с сего вдруг красный заморгал и застыл. Мы сидим, терпеливо ждём, когда загорится зелёный, и вдруг Магнус как заорёт: «Смотри! Двенадцать! Там двенадцать!» Гляжу — и вправду, обратный отсчёт застыл на двенадцати. И ни туда, ни сюда, просто один и два. Тачки вокруг засигналили, водители завозмущались, мол, что происходит, а этот чудила был готов выпрыгнуть из машины и бежать навстречу своему счастью через толпу машин взбешенных водил, благо, так и не успел этого сделать. А потом вдруг на середину пешеходного перехода выбежал какой-то парень и остановился…       Алек обмер. Это он был тем самым парнем, который зачем-то выбежал на середину дороги. Точнее, не зачем-то, а потому что ему показалось, что именно так ему сейчас и следует поступить. И его не испугала целая вереница машин, грозно сигналящих ему, чтобы он убирался с дороги, потому что технически он имел право здесь находиться: зеленый свет светофора завис на двенадцати, поощряя его стоять и оглядываться в поисках своего потенциального соулмейта, ведь если бы его здесь не было, вряд ли такая ситуация сейчас возникла. Иззи дёрнула его за руку с проезжей части, как маленького ребёнка, да ещё и отчитала за безалаберность, но сейчас вдруг оказалось, что он был совсем близок к своей цели. Магнус в тот момент сидел в одной из этих машин за рулем и ждал, когда ему можно будет поехать на свой зеленый цвет, и если бы Алек подефилировал там чуть подольше… — Вот дьявол, — вдруг произнёс Рагнор, странно глядя на Алека. — Это ведь был ты. Тот парень, который выбежал на дорогу — не то чтобы я присматривался, но вся первая линия перед пешеходником лицезрела его во всей красе, и он выглядел точь-в-точь как ты. Эй, Магнус? Ты только глянь на него…       Алек в панике повернулся к Магнусу, но тот уже вцепился в него как клещ, жадно бегая глазами по его лицу. — Не может быть, — ахнул он, приоткрывая в изумлении рот. — И как я сразу этого не понял? Как я мог не узнать тебя с первого взгляда… — Я не понимаю, — только и выдавил из себя Алек, не зная, что ещё можно сказать в этой ситуации. — Мы могли встретиться намного раньше! Ещё тогда, в относительно адекватной обстановке. Никаких трагедий, никаких переломов, больниц, боли, страданий и прочего, — нетерпеливо произнёс Магнус, обхватывая его лицо руками. — Александр… Ты ведь действительно был там? Скажи мне! Был? — Я… Думаю, я понимаю, о чём ты говоришь, — Алек виновато забегал глазами. Бейн наверняка подумал, что он пытается вспомнить, но на самом деле ему было стыдно признаваться, что он помнит каждую мельчайшую подробность этого дня, словно это было вчера. Ведь тогда ему, возможно, пришлось бы признаться и во всём остальном тоже… — Да, я был там. Переходил дорогу, а потом Иззи… — Девушка, которая увела тебя с дороги! — эмоционально воскликнул азиат. — Изабель! Всё сходится! Но… Почему ты вообще там оказался? Зачем ты переходил дорогу на красный? Тебя ведь запросто могли сбить, Александр, — встревоженно начал он, ощупывая Алека по бокам, словно он попал в больницу именно после ДТП. — Ну всё, — закряхтел Рагнор. — Режим наседки включен. — Помолчал бы, — вскинулся Магнус. — Если бы не твоё занудство в тот момент, я бы уже давно ходил на нормальные свидания со своим парнем, а не отсиживал задницу на больничной койке! — Кто знал, что твоя шизофрения окажется не шизофренией? — пожал плечами Рагнор, получая от Катарины позаимствованным у Магнуса больничным тапочком. — Ну извините, что я говорю то, что думаю. — Попробуй ещё раз, только искренне, — посоветовала Катарина и дружелюбно улыбнулась Алеку. — Надеюсь, мы тебя не шибко напугали. А как ты получил свой перелом? — легкомысленно спросила она, мигом загнав этим вопросом только расслабившегося Лайтвуда в угол. — Эм… Решил попробовать один экстремальный вид спорта, но потом понял, что это не моё, — неловко пошутил он, неосознанно ища поддержки у Магнуса, пытаясь нащупать его ладонь. — Поздновато ты это понял, раз уж в итоге оказался здесь, — хмыкнул Рагнор. — Я это понял как раз после того, как оказался здесь, — перефразировал Алек и облегченно вздохнул, когда все трое рассмеялись над его словами. — Никаких больше опасных видов спорта, — нарочито строго произнёс Магнус, целуя его в лоб. — Ты теперь даже дорогу будешь переходить под моим чётким руководством.       Алек слабо улыбнулся, мысленно выдыхая. На этот раз.

***

— Я уже успел задремать на твоей кровати, — сонно произнёс парень, проснувшись от звука отскочившей от стены двери — Магнус слишком сильно её распахнул, врываясь в палату. — Ого, да ты не в духе. Что-нибудь случилось? Что сказал врач? — Ничего не случилось. Всё нормально, — вопреки своему взвинченному состоянию, спокойно ответил Бейн. — Снимки хорошие. Даже слишком. — Это отличная новость, но… Тогда я вообще ничего не понимаю, — растерянно произнёс Лайтвуд, облокачиваясь о подоконник. — Я ведь вижу, что что-то не так.       Парень застыл посреди комнаты, а потом вдруг перевел взгляд на Алека, недоуменно взирающего на него в ответ. Они смотрели друг на друга в течение нескольких секунд, затем азиат удрученно покачал головой и заходил по комнате от стола до подоконника, словно пытался найти вещь, которую потерял, а потом присел в метре от брюнета, прячась за дверцей прикроватной тумбы. — Магнус, ты меня пугаешь, — не выдержал Лайтвуд. — Тебе явно есть что сказать, причём это «что» как-то связано со мной. Я ведь не идиот. Поговори со мной! — Знаешь, я тут подумал… Возможно, ты был прав, — негромко произнёс Магнус, шарясь в тумбочке. Алеку показалось, что он нарочно придумал себе занятие, чтобы не пришлось смотреть ему, Алеку, в глаза. — Насчет чего? — осторожно спросил брюнет, не двигаясь с места. — Насчёт свободы, — Магнус продолжал что-то перебирать, переставляя какие-то свои бутылочки, гели и прочее, в чем Алек не особо в разбирался, но был достаточно осведомлен, что их там значительно меньше, чем вся та деятельность, видмость которой создал вокруг них Бейн. — Возможно, это действительно глупо — выбирать человека просто потому, что тебе указали на него какие-то судьбоносные цифры, а не потому, что ты сам сделал этот выбор? Всё это было нелепицей с самого начала, как только я в это поверил с десяток лет назад, и в полный абсурд это превратилось с тех пор, как я тебе об этом рассказал. Зачем я вообще… — Погоди-погоди, Магнус, — изумленно перебил его Лайтвуд. — О чём ты говоришь? — Я говорю о том, что эта идея с соулмейтами — полная чушь, в которую я почему-то поверил, да еще и тебя заставил ею проникнуться, — вспылил неизвестно на кого азиат, начиная поочередно швырять на кровать содержимое своей тумбочки. — Как можно было положиться в этом плане на какое-то предзнаменование? Подумать хоть на секунду, что конкретный человек предначертан тебе судьбой, выбранный из миллиардов людей на всей планете… Всё это полный бред… — Да остановись же ты! — рассердился Алек. — Что значит «полная чушь», Магнус? Ты сам столько времени говорил мне об этом, рассказывал о своей идее. Мы нашли столько параллелей и столько связанных друг с другом событий. Что такого могло произойти, чтобы ты вдруг отбросил эту концепцию и начал… да прекрати ты уже! — завопил он, неаккуратно плюхаясь на пол, но совершенно не обращая внимание на боль в ноге, перехватывая руки своего соседа, упрямо выгребающего из шкафчика всё своё барахло. — Ты что, вещи решил собрать?! — Да, решил, — дернулся от него Бейн. — Что происходит, Магнус? — Алек устало облокотился о бок кровати, выставив ногу в гипсе в сторону. — Просто объясни мне, почему ещё час назад всё было нормально, а сейчас ты вдруг собираешь свои вещи? — Скажи мне честно, Алек, — безэмоциональным голосом спросил азиат. — Ты вообще собирался мне рассказать? — Что рассказать? — медленно спросил Лайтвуд. Внутри закралось нехорошее подозрение. — Что ты знал об этом! — гневно бросил ему Магнус. — Знал о соулмейтах, знал о числах, с которыми связаны их жизни и которые предназначены для того, чтобы сводить их вместе? Ты собирался мне рассказать, как ты получил свой перелом и оказался в итоге в больнице? Собирался признаться мне, что ты тоже был одержим этими цифрами, что ты гнался за ними, как ненормальный, зачастую рискуя жизнью, наплевав на всё, что говорили тебе окружающие? Что ты… что ты верил в это… так же сильно, как верил в это я, — голос Магнуса надломился, и он отвернулся, дернув из-под кровати сумку, в которую стал торопливо укладывать одежду. — Как ты узнал? — упавшим голосом спросил Алек, уже зная ответ на этот вопрос и нервно взъерошивая свой бардак на голове, делая его похожим на птичье гнездо. — Наткнулся на Изабель, — не стал отпираться его сосед. — Она думала, что я знаю, что ты рассказал мне… но ты предпочел без конца насмехаться надо мной, в то время как сам свято верил в ту же самую идею. Знаешь, как это называется, Алек? Лицемерие, — выплюнул Магнус. — Иззи даже не стала сюда подниматься, потому что решила, что лучше зайдет к тебе в другой раз — довольно мудро с её стороны. — Ладно, ты прав, — Алек повысил голос. — Я действительно знал о связи истинных, точнее, надеялся, что они и впрямь существуют, просто мне было стыдно признаваться, что я бездумно верю в какие-то детские сказки, официального подтверждения которым никогда не было и нет! Какая теперь разница, сказал я это или нет? Я думал, важно лишь то, что мы вместе, а не причина, по которой это произошло, так ведь? — Вот именно, Лайтвуд! — язвительно отозвался Магнус, поднимаясь на ноги. — Я думал, я тебе нравлюсь — безо всяких на то причин, просто такой, какой я есть, а оказалось, что я изначально был твоим связующим числом — «двенадцать», о чём ты предпочел умолчать, выставляя меня при этом круглым дураком… Да зачем я вообще перед тобой распинаюсь, — устало спросил он сам себя и, оттолкнув заботливо подставленную в качестве опоры руку своего соседа, плюхнулся на кровать. — Да, я виноват, — насупленно произнёс Алек, осторожно присаживаясь рядом с ним. — Повел себя глупо и по-детски. Да даже сейчас мне хочется всё отрицать, но я не могу так поступить, потому что ты мне небезразличен, — он вздохнул. — Я должен был быть честен с тобой, и мне жаль, что мне не хватило на это смелости, как и в тот раз… Но ведь это такие мелочи по сравнению с тем, что мы имеем сейчас, Магнус, — парень жалобно посмотрел на молчаливо слушающего его исповедь азиата. — Неужели это стоит того, чтобы строить из себя королеву драмы и продолжать собирать свои вещи, чтобы попросить перевести тебя в другую палату? Это ещё больший детский сад, чем тот, который устроил я. — Я не перевожусь в другую палату, — еле слышно произнёс Магнус. — Хорошо, — облегченно вздохнул Лайтвуд. — Я уж было… — Меня выписывают. — Что? Когда?! — опешил Алек. Магнус мрачно на него покосился, и тот мигом сообразил. — Двенадцатого? Так это ведь уже завтра… — Угу, — Бейн упорно смотрел в пол, не касаясь своего соседа. — Я просил сегодня, но врач… — Ты что, серьёзно? — не выдержал парень. — Ты хочешь сбежать из-за того, что я не был с тобой до конца честен? Магнус! — Видимо, для тебя это не так важно, как для меня, — тихо произнёс азиат и спрыгнул с кровати, направляясь к двери. — Магнус, ну подожди! — Алеку ещё не сняли гипс, и со стороны Бейна было немного нечестно заставлять Лайтвуда прыгать за ним на одной ноге. — Что ты как маленький? Я ведь в итоге признался тебе! — Ты? Нет, Алек, — Магнус с горечью покачал головой, прежде чем выбежать в коридор. — За тебя это сделала Изабель.       Целый день его не было в палате, пока Алек мучился неизвестностью, и вечером Магнус даже не стал с ним разговаривать, молча отвернувшись к стене, делая вид, что спит. Лайтвуд сдался, решив, что ему просто нужно остыть, а поговорить они могут и завтра, когда оба будут эмоционально уравновешены. Вот только проснувшись с утра пораньше, Алек обнаружил лишь аккуратно заправленную кровать без каких-либо признаков присутствия Магнуса. Тумбочка была пуста, сумка с вещами исчезла, а медсестра лишь подтвердила худшие опасения Алека: Магнус вернулся домой, не попрощавшись со своим соседом, не оставив ему ни адреса, ни телефона, ни даже записки, в которой бы он хоть что-то ему пояснил. Он просто исчез, оставив Алека одного в двухместной палате с болезненно ноющим сердцем и разом опустевшим сознанием, забрав надежду на то, что они смогут быть по-настоящему вместе за пределами больничной палаты травматологического отделения номер двенадцать.

***

— Я ничего не хочу, Иззи, ясно? Никаких кафе, вечеринок, празднования и прочего, — раздраженно повторил брюнет, с трудом удерживаясь от желания прибавить шагу, чтобы побыстрее оказаться дома — подальше от этой палаты, от этой больницы и этих воспоминаний, в реальность которых он уже почти не верил. Может, его больное сознание просто выдумало яркого и позитивного соседа с задорным смехом, ласковыми глазами и такой же горячей верой в невозможное. — Я просто устал и хочу домой. Имею я на это право или нет? — Имеешь, — смилостивилась сестра. — А вот на вечный депрессняк — нет, и я почему-то уверена, что именно это у тебя и запланировано по графику следующим этапом, так что нет, одного я тебя домой не отпущу. — Кто сказал, что одного? — саркастично отозвался Алек. — Я и моя депрессия — вот, уже двое. Если к нам присоединится самокопание, будет уже трое, а если повезёт, так ещё и одиночество заглянет на чашечку кофе…       Две с половиной недели, проведенные им в стенах больничной палаты на реабилитации, здорово подкосили остатки его жизнелюбия. Одиночество никогда не тяготило Алека — он всегда наслаждался тем, что имеет возможность побыть наедине с самим собой, однако не после того, как он пробыл здесь с Магнусом целый месяц. Ему не хватало даже его простого присутствия, не говоря уже о его постоянных подколках и теплых улыбках в сопровождении взглядов, пронизанных нежностью и уютом, и Алек каждую ночь зарывался носом в подушку, на которой всё это время спал Бейн, чтобы хоть как-то заглушить ноющую боль в середине груди. — Очень смешно, — фыркнула Иззи. — Может, хватит себя жалеть? Ничего не изменится от того, что ты будешь без конца строить из себя жертву. — Я и не строю, — вздохнул Алек. — Я облажался, Иззи, это бесспорный факт, и теперь единственное, что мне остается, это сожалеть о том, чего я не сделал. Не сказал ему о том, как мне жаль, что я оказался не тем, кого он себе представлял, не извинился перед ним за то, что обидел его, задел его чувства, не смог стать для него тем, кого… Что? — он хмуро покосился на застывшую в чистом изумлении сестру. — Боже мой, — всплеснула она руками. — Ты втюрился! — Вовсе нет, — буркнул Лайтвуд, крепко сжимая ремень портивной сумки. — Так заметно? — сдался он уже через несколько секунд. — Ну, с тобой определенно что-то произошло, — усмехнулась сестра. — Что-то, что начинается на «М», а заканчивается на «С». Точнее, кто-то. Ты пытался выяснить у врачей его адрес или хотя бы телефон? — «Не положено», — передразнил он кого-то из медсестёр. — Почему я не записал его номер до того, как всё это произошло? Просто мы всё время были в одной палате и не было необходимости звонить друг другу, и я даже представить себе не мог, что он просто уйдет, не попрощавшись… Наверное, я это заслужил, — убито произнёс он, высматривая глазами шашечки на машинах. — Мы разве не на такси? — Нет, я пока не вызывала — подумала, что… — начала было оправдываться Иззи. — Ладно, не бери в голову, — он приобнял её одной рукой, целуя в макушку. — Всё равно я хотел немного прогуляться — врач сказал, что надо понемногу разрабатывать ногу. — Но не в первый же день после выписки, Алек, — призвала его к благоразумию Изабель. — До дома полтора десятка километров. Я сейчас… — Не надо, я взрослый мальчик — сам как-нибудь справлюсь, — отказался Лайтвуд от её помощи. — Дойду как-нибудь, а если вдруг что… — Я могу с этим помочь, — раздавшийся с обочины знакомый голос заставил Алека превратиться в каменное изваяние. Он медленно повернулся в сторону источника звука и увидел того, о ком думал, не переставая, все дни напролёт вплоть до его выписки из больницы. — Магнус? — растерянно произнёс Лайтвуд.       Креативно встопорщенные волосы сразу привлекли его внимание, как и его модный прикид, совершенно отличающийся от той одежды, в которой он находился в палате, и это было понятно, но Алек впервые видел его таким. Уверенный взгляд, направленный прямо на него, солнечные очки, придерживающие вылезающую чёлку, едва уловимая улыбка. Магнус стоял, придерживая приоткрытую дверцу ярко-красной «Хонды» с номерами, сумма всех цифр в которых равнялась, конечно же, двенадцати (мозг Алека тут же произвел несложные вычисления, совершенно над этим не задумываясь), и скользил изучающим взглядом по своему бывшему соседу по палате, а Алек никак не мог взять в толк, что он здесь делает. Учитывая, с какой поспешностью он покинул больницу, а также прошедшие две с половиной недели, в течение которых он даже не попытался навестить Лайтвуда, его присутствие сейчас было как минимум необъяснимым, впрочем… Не сказать, что Алек не наслаждался пристальным вниманием, которым прямо сейчас одаривал его азиат. — Здравствуй, Александр, — он замедленно моргнул, приветствуя парня, и сразу же улыбнулся Изабель. — Спасибо за помощь, дорогая. — Только попробуй всё не исправить, — вместо ответа заявила она. — Потому что если ты тоже налажаешь, вы оба у меня ляжете в ту же палату с теми же травмами. — Весьма доходчиво, — признал Магнус, отрываясь от своей машины и подходя к ним, чтобы забрать сумку с вещами из рук опешившего от такого поворота событий Алека. — Поехали. — Куда? — заторможенно уточнил брюнет. — Домой тебя отвезет, слоупок, — Иззи закатила глаза, подталкивая старшего брата в спину. — Садись уже в машину.       Всю дорогу Алек напряженно молчал, слушая веселую болтовню своей сестры с заднего сиденья с их водителем, и как только они высадили её возле дома и тронулись в сторону района, в котором жил Алек, плотину прорвало. — Зачем ты приехал? — резко спросил он Магнуса, желая задеть его своей грубостью, с трудом понимая, что лишь хочет сделать ему так же больно, как сделал ему сам Магнус своим откровенным побегом. — Чтобы забрать тебя домой, — ничуть не смутившись, ответил Бейн, всматриваясь в дорогу. — Для чего? Насколько я понял, такие лицемеры, как я, тебя не привлекают, — напомнил ему Алек, глядя куда-то в сторону. — Александр, — мягко произнес Магнус. — У тебя было две с половиной недели на то чтобы обо всём подумать. Как и у меня. — И что с того? — вызывающе переспросил Алек, упиваясь своей гордостью.       Ещё полчаса назад он был готов молить Магнуса о прощении, а сейчас, увидев его абсолютное спокойствие и то, что он ведёт себя так, словно ничего не произошло, Алек не смог удержать свой язык за зубами, желая вызвать в нём хоть какие-то эмоции. — И то, что я, например, подумал, — Бейн ни на секунду не повелся на эту провокацию, впрочем, усмехнувшись на попытку Лайтвуда вывести его из равновесия. — Подумал и решил, что я всё равно этого хочу. — Чего именно? — Попробовать построить с тобой что-то большее, чем эмоциональная связь в больничной палате, — прямо сказал азиат, бросив на него короткий взгляд. — С цифрами или без них.       Неудержимый гнев разом охватил Алека. — Значит, ты решил? — медленно произнёс он. — Что ж, молодец. Ты ведь всегда так делаешь — решаешь что-то за себя и за других, а потом просто берешь и действуешь по своему собственному плану — вне зависимости от того, чего хотят остальные. — Не понял? — Магнус с удивлением на него уставился, приподняв солнечные очки с носа. — Что ты не понял, Магнус? — вскипел Алек. — Ты что-то там решил, а меня ты об этом спросил? Спросил, чего хочу я?! — Извини, — послушно произнёс Бейн. — Чего бы ты хотел, Алек? — Я бы хотел, чтобы ты не бросал меня в той палате! — вырвалось у него совершенно не то, что он собирался сказать, и он сконфуженно замолк. — Это всё? — коротко спросил Магнус, что Алек даже не уловил, какая интонация прозвучала в его вопросе. — Нет, — снова завелся брюнет. — Я бы хотел, чтобы ты хотя бы попытался понять, почему я скрыл это от тебя. — Вообще-то именно этим я и занимался последние две с половиной недели, — вмешался Магнус. — Я хотел, чтобы ты дал мне шанс всё объяснить, чтобы ты не сбегал от меня, как от прокаженного, — разошедшийся Лайтвуд перебил его попутный комментарий. — Чтобы ты нормально со мной попрощался, когда тебя выписали, чтобы мы обменялись телефонами и я мог тебе звонить, чтобы ты навещал меня в больнице, пока меня не выписали… — Алек, прости… — Чтобы ты никогда не рассказывал мне про это чёртово преследующее тебя число «двенадцать»… — с болью закончил Алек и окончательно затих, сказав больше, чем он хотел. — Почему? — тихо спросил Бейн после короткого молчания. — Потому что мне плевать на него, — честно сказал брюнет. — Я ведь сначала даже не знал номера нашей палаты, а потом ты рассказал свою историю, до ужасающей идентичности схожую с моей собственной… Но мне уже было всё равно на тот момент, из-за чего я попал в больницу — волей судьбы или по собственной глупости. Думаешь, если бы ты тогда не раскрыл мне свой секрет, ничего бы этого не произошло и всё было бы совершенно по-другому? Нет, Магнус, всё было бы точно так же без всяких чисел, и у меня вряд ли был какой-то шанс уйти от этого — я бы всё равно влип, потому что ты просто невозможный… — Надеюсь, в хорошем смысле? — неожиданно ухмыльнулся Магнус. — В самом лучшем, — выдохнул Алек, немного смущенный своими искренними признаниями. — Ты запомнил, где я живу? — удивленно спросил он, заметив, что они остановились возле его дома. — Обижаешь, — заверил его Бейн и вдруг хихикнул. — Не хочу испортить момент, но… — он указал пальцем на датчик толпива в приборной панели, стрелка которого указывала на отметку «½». — Ты издеваешься? — разозлился Алек, дергая дверцу изнутри. — Для кого распинался… Выпусти меня, я хочу домой. — Я тоже хочу к тебе домой, — мурлыкнул Магнус и в один рывок оказался на коленях у Алека, тут же занимая его сопротивляющийся рот.       Лайтвуд протестующе замычал, противоречиво скользя руками по бедрам азиата, и уже через пять секунд, не выдержав, накинулся на него с не меньшей жадностью. — Так мне можно подняться? — игриво спросил Магнус, кусая его за шею. — Тебе можно даже остаться, — тяжело дыша, разрешил Алек, завороженно глядя на смуглую кожу, показавшуюся в разрезе рубашки. — Если пообещаешь больше не сбегать, пока я сплю. — Я могу пообещать вообще никуда не уходить, — подмигнул Бейн. — Если это не слишком быстро для тебя. — Слишком быстро — это как раз то, что мне сейчас необходимо, — прорычал брюнет, пытаясь протиснуться со своей ношей на заднее сиденье. — Ты потрясающий, — признался Магнус, опуская пассажирское сиденье назад. — И мне нравится ход твоих мыслей…