В чаще леса, найди меня под лунным светом

      Не суди о человеке по его друзьям. У Иуды они были безупречны. (Поль Верлен)

      Человек тянется к ночи. Его манит неизвестность, искушение, желание узнать, что же на самом деле скрывается по ту сторону небольшого блеклого хрусталя, что является лишь на закате. Он желает утопиться в его сиянии в надежде спрятаться от проблем насущных, скрывая за тусклым светом свою слабость. Рожденный в темноте в ней и умрет, может поэтому некоторые отдают предпочтение затворничеству в свете луны, нежели бодрствованию при свете дня. Ответ достаточно прост, по крайней мере так казалось самому колдуну. Сидя на берегу небольшой реки, окруженным чащей Шепчущего леса, юноша невесомо перебирал в руке свои размышления, пропуская их сквозь пальцы, желая не забивать свою голову столь непостоянной задачей.       Человек — часть нескончаемого круговорота природы, его верный друг и злейший враг. Находясь в ее центре, Такемичи ощущал себя дома. Гонимый господом, проклятый дьяволом, — он был тем кого, боятся люди. Куда бы он не пошел, ощущал лишь одно — отвращение. Что ж, но даже так, среди стада черных пугливых овец найдется один бесстрашный белый агнец, что наперекор судьбе последует за голодным волком. Улыбаясь своим мыслям колдун упоенно наблюдал, как неспешно к нему приближался невысокий силуэт, что так и норовился споткнуться об очередную деревянную ветвь. Такаши был зол.       — О Боги, почему, каждая наша встреча должна проходить в лесу, в кромешной темноте, когда не видно даже собственного носа.       От стремительного падения его спас юноша с волосами вороньего крыла, что ловко подхватил за плечи, не давая встретиться с землей.       — Разве? Как по мне на улице достаточно светло, кроме того, так намного интересней, ты так не думаешь? Воздух сплошь пропитан лю…       — Хватить нести эту ересь. — Благодарно оперевшись на предоставленное плече, Мицуя вновь вернул себе равновесие.       — Как грубо. Знаешь, маленькие шалости скрашивают жизнь, давая серым краскам засиять с новой силой.       — Чувство меры немаловажно в наше время. — Ничуть не удивившись, он услышал хмык.       — Браво слово, но несмотря на негодование, мой недовольный друг, из раза в раз ты радуешь меня своим присутствием.       — Как будто у меня есть выбор.       — Маленький лгунишка.       — Чертов манипулятор. — На ответ портного, юноша задорно рассмеялся, чем вызвал на лице своего собеседника несмелую улыбку.       Легкий шум падающей реки приятно ласкал слух, в то время как слабый ветер ненавязчиво убаюкивал, не давая уставшему телу безвольно свалиться на землю и бесповоротно сдаться в плен царству Морфея. Восседая на маленьком холме, Такемичи беззаботно окунул свои ноги в прохладную воду наслаждаясь тем, как слабые потоки ласкали его кожу. Созерцание водного потока успокаивало, даря его измученной душе мгновение покоя. Недалеко от своего хозяина беспечно летала Рейвен, что тайком последовала за Ханагаки. Сейчас питомец восседал на коленях колдуна, напрашиваясь на новые ласки, всё больше распушив свои жесткие перья. Их силуэты казались настолько естественными в этом природном потоке, что на мгновение, юноша с короткими серебристо-сиреневыми волосами ощутил себя лишним в их небольшой утопии.       «Среди тысячи людей, что наполняют этот мир, он — одинок» — первое, что промелькнуло в голове Такаши.       Прошел всего год с тех пор, как шутница судьба связала его с Такемичи. К счастью или несчастью — портной не знал. Одним холодным летним вечером парень свалился ему, как снег посреди июля, во время того, как второй в спешке метался вдоль небольших переулков в надежде найти хорошего врача для Луны. Вспоминая это, Мицуя и по сей день размышлял, как же ему удалось сохранить все конечности при себе.

᯽ Воспоминания᯽

      Шотландия, Эдинбург, 1498 г., время 00.25       Ночное небо, что ранее светилось мириадой небесных светил покрылось слабой дымкой. Легкий дождь, принес с собой нарастающую бурю, что медленно, но верно подступала со всех сторон. Несмотря на большое количество маленьких фонарных столбов, спастись от кромешной тьмы, что нарастала с каждым раскатом грома, ставало всё сложней. Улицы опустели. Сильный ветер срывал брошюры с торговых лавок, сметая их в один большой вихрь. Несмотря на пугающую пустоту, один силуэт смело рассекал вдоль небольших улочек города, стремительно сокращая дистанцию между узкими проходами и большой открытой территорией.       — Хоть бы успеть. — Хрипло промолвил молодой человек сильнее сжимая своей левой рукой края темной накидки. Его поникшие лавандовые глаза метались из стороны в сторону, пока сбитое дыхание приходило в норму. — Поместье врача находится в трех десятках ярдов от рыночной площади, дьявол, ну почему погода ухудшилась именно сейчас.       Луна была на грани. Сильный жар пожирал маленькое слабое тело обволакивая его плотным коконом, что испарял даже воздух. Sudor anglicus настигла девочку неожиданно, но стремительно. Потеряв сознание она пролежала несколько дней в беспамятстве, крепко сжимая руку своей сестры. Даже придворный лекарь поместья Сано не знал как справиться с таинственной хворью, что настигла бедное дитя. Впав в отчаяние Такаши метался между всевозможными знахарями, ведунами, лекарями и даже монахами, но все как один бессильно разводили руками.       «Молись, грешник, и тогда Святая Мария снизойдет на зов твой» — они твердили одно и тоже.       Мицуя был верующим, но даже так молодой парень осознавал, что слепая надежда в нечто незримое и недостижимое не сможет спасти его маленькую сестру от адских мучений. Ее время было на исходе. Осевшее от болезни лицо, блеклая кожа и сухой кашель не сулили ничего хорошего приближая конец. От собственной беспомощности хотелось выть волком, впиваясь когтями в уставшее тело, чтобы забрать хоть малую часть боли девочки. Отбросив жалкие мысли о минутной слабости куда подальше, и дав себе звонкую пощечину, он продолжил свой путь, ведь у Луны и Маны есть только их брат, и если он опустит руки, то это неизбежно приведет их к концу.       Ночную тишину прервал громкий раскат грома, за тем, вспышка молнии, что попала прямиком на фонарный столб посреди рыночной площади, тем самым озаряя своим светом всё в радиусе одного ярда. Но тем, что напугало портного не был шум, буря, или же небесное светило что упало на землю, нет, больше всего его поразил темный силуэт, что болезненно содрогался в объятьях ночной пелены. Из темного переулка на его смотрела пара сапфировых глаз, что при тусклом свете, время от времени мерцали темно-алым цветом. Ночь играла с ним, рисуя жуткие образы, что жалкой иллюзией засели в голове, искажая тень казалось бы обычного человека.       «С ним что-то не так» — быстро промелькнуло в его голове. Дополнением его догадкам стал сдавленный стон боли, что быстро затерялся в глубине небольшой улицы. Он не мог его бросить. Страх одолела человечность. Сорвавшись с места Такаши мгновенно оказался возле лежащего, но как только его рука потянулась дабы проверить всё ли в порядке, парень ощутил острую боль. Звук хлопка быстро исчез в природном вихре.       — Сэр, с вами всё хорошо? Нужна помощь? — Держась за место удара, Мицуя попытался протянуть вторую руку, на что получил ответную реакцию.       — Проваливай. — Едва слышно прохрипел мужчина.       Холодные капли дождя опустились на землю, нарастая с каждой минутой. Алая лужица стала медленно растекаться вдоль тела юноши, смешиваясь с дождевой водой ненадолго окрашивая вымощенную камнем дорогу в багряный цвет.       — Да вы же кровью истекаете!       — Тебя это не касается, — от его голоса по телу пробежал табун мурашек, — ты ведь куда-то торопился? Что ж, не смею больше задерживать. — На мгновение взгляд Такаши остекленел.       — Я не могу оставить человека умирать средь бела дня.       — Уже далеко за полночь, дубина. — Схватившись за больной бок он стал сильно откашливать кровь, что стала поперек горла.       — С меня хватит. — Сытый по горло его упрямостю, Мицуя снял свой плащ и накрыл юношу, после чего поближе наклонился к телу, тем самым принуждая встать на обе ноги и опереться об его плечо.       — Тебе жить надоело? Жалкий человек, ты кем себя возомнил?! Спасителем? Если сейчас же не отпустишь, то… — Не успел пострадавший договорить, как хватка на его талии болезненно усилилась.       — Послушайте меня, уважаемый, если сейчас же вы не перестанете брыкаться, видит Бог, я действительно выброшу вас в ближайшей канаве.       — Было бы чудесно.       — Увы, сегодня не ваш день.       Сильное жжение в боку взяло верх, все колкие слова улетучились из его рта, в то время как слабость окончательно распространялась по всему телу.       — Смотри, не пожалей от этом.       Внезапно негодование погоды утихло, оставляя по себе лишь слабое завывание ветра и маленький дождик, что отбивал в такт с его бушующим сердцем. Тяжёлая ноша больше не напоминала о себе смирно следуя бок обок со своим спасителем. Спустя пол часа Мицуя наконец добрался до своей скромной обители.       — Луна, Мана, я вернулся.       — Братик! — Как только юноша переступил порог своего дома младшая сестра кинулась в его крепкие объятия, — Кто это с тобой? — Ее лиловые глазки с интересом рассматривали незнакомца, пока маленькие ручки всё ещё сжимали края одежд старшего брата.       — Это… мой друг, не стоит переживать, во время бури осколок ранил его, мы ведь поможем?       — Конечно, братик, что нужно делать?       — Умница, — усадив больного на собственную кровать, Такаши бережно погладил по волосам самого младшего члена семьи, — Принеси мои иголки с нитками, и немного холодной воды.       Согласно кивнув Мана побежала за необходимыми вещами, быстро скрываясь в глубине дома. Часы с кукушкой тихо пробили второй час нового дня, отвлекая портного от собственных мыслей. Едва слышно ступая, юноша незаметно приоткрыл комнату Луны, дабы убедиться, что девочка спит. Тихий скрежет дверей лишь заставил младшую сестру беспокойно перевернуться на другую сторону кровати покрепче укутавшись в теплое одеяло. Облегченно вздохнув, Мицуя вернулся. Аура в его комнате стремительно изменилась, было ощущение, что сам воздух будто пропитался тяжестью и беспокойством. Две пары сапфировых глаз смотрели на него с явным вызовом.       — Что ты задумал? — Молодой парень сидел на его кровати напряженно.       — Ничего такого, что могло бы тебе навредить, я всего лишь хочу помочь.       — Не помню чтобы давал разрешения так фамильярно разговаривать со мной. — Его тело мелко подрагивало, то-ли от боли то-ли от злости, всё больше норовя свалится на пол.       — Прошу простить мою грубость, исходя из своих наблюдений, могу сделать вывод, что вы не являетесь членом какого либо знатного рода, я не заметил подле вас охраны, кроме того, на вид вам лет 18 от силы, потому, я считаю весьма уместно столь тесное общение при наших с вами обстоятельствах. — Согласно кивнув своим мыслям, портной сел на край кровати.       — Этому телу больше сотни лет, щенок.       — Как для дряблого старика ты неплохо сохранился. Видимо, ты подхватил горячку в то время как находился под холодным дождем, — его насмешку прервало несмелое постукивание. Открыв двери юноша благодарно принял вещи из рук сестры после чего, отправил спать, всё-таки время позднее. — И так… как твое имя?       — Если скажу, мне придется убить тебя.       — Прискорбно, но мне ведь нужно к тебе как-то обращаться, — ни один мускул на лице юноши не дрогнул, что не на шутку удивило раненого, казалось он и вовсе не воспринимал его слова всерьез. — Ты не похож на убийцу, скорее уж на городского безумца.       — Никак не могу понять, ты бесстрашный благодетель или же непроходимый глупец?       — Все люди по природе своей глупы, кто-то больше, кто-то меньше.       — Не боишься, что как только мои раны затянутся, я расправлюсь с тобой и твоими сестрами? Притащил в дом незнакомца — будь готов к последствиям. — Его глаза угрожающе сверкнули.       — Я взрослый человек, что готов отвечать за последствия собственных действий. Можешь не верить, но я чувствую настроение людей, сейчас, ты напуган, поэтому и пытаешься нелепо угрожать, дабы в случае опасности первым нанести удар. — На мгновение он замолчал. — Но знай, если хоть пальцем тронешь моих дорогих сестер, тогда твои опасения станут явью.       Загадочно улыбнувшись, голубоглазый юноша протянул руку хозяину дома.       — Это сделка, я приму твою помощь, в обмен, обещаю что не причиню вреда этим девочкам.       Такаши считал подобные условия безумием. Его собеседник явно бредил в связи с серьезным ранением, спорить с ним в подобном состоянии не было смысла. Мицуя уже начал жалеть, что привел его в собственный дом. Со скрежетом в зубах он пожал руку своему собеседнику, молясь дабы никогда не пожалеть о собственном решении. Чем дольше парень упрямился тем больнее становилось, сидячее положение уже никак не спасало от нарастающего дискомфорта. Недовольно цокнув языком гость снял с себя насквозь промокшую рубаху и отбросил в другой конец комнаты послушно ложась на постель.       — Только попробуй что-то выкинуть.       Согласно кивнул, портной принялся осматривать рану. Ранее Такаши предполагал лишь о небольшом порезе, но представшая перед его взором картина заставила сильно беспокоится. Из надорванного бока юноши виднелся внушительный обломок серебряного лезвия, что угрожающе глубоко вонзился в бледную кожу. Края разорванной плоти под напором холодной дождевой воды начали воспаляться, в то время как капли запекшейся крови виднелись на всей области бедра. Удивительно как в таком состоянии лежащий перед ним человек находил в себе силы так задорно сквернословить, игнорируя немыслимую боль.       — Shit . — Негромко выругавшись парень продолжил осмотр, — Довольно серьезное ранение, такое не получить в уличной драке. Серебряные мечи есть только у королевских рыцарей или личной гвардии какого-нибудь аристократа.       — Или же проклятых святош. — С нескрываемой злостью прошипел юноша чьи темные волосы при свете масляной лампы казались чернее смолы.       — Прошу прощения?       — Довольно бессмысленных разговоров. Если не собираешь вынуть чертов меч из моей плоти, тогда проваливай.       Мицуя нашел это весьма забавным учитывая, что сейчас они находились в его доме. Проигнорировав высказывание раненого, он осторожно схватившись за край смотрящего из-под кожи железа.       — Будет больно.       Тело молодого человека с силой вжалось в кровать, отчего казалось, что она может надломиться в любой момент. Мицуя неспешно тянул на себя инородный предмет, стараясь не задеть новые участки плоти, что и без того болезненно пульсировали, но помогало слабо.        — Damn you, — вытерев свободной рукой капельки пота с лица, молодой человек не упустил возможности проклясть собственного спасителя, всвязи с его неумелостью.       — Попрошу не выражаться в моем доме, — откинув в сторону частичку металла, Мицуя принялся осторожно промывать рану спиртным, что спрятал на черный день.       Хлынувшая свежая кровь мгновенно окрасила белые простыни, и прижатую ткань в новый багровый оттенок.       — Жжется. — Гневно прошипел голубоглазый.       — Терпи, безымянный. — На мгновение они оба замолчали, пока Мицуя продолжал усердно работать.       — Дьявол, — игра в молчанку лишь усиливала боль в боку, принуждая раненого с обреченным вздохом принять правила хозяина дома, — Такемичи… Такемичи Ханагаки. — На лице портного расцвела довольная улыбка.       —Такаши Мицуя, будем знакомы.       Около двух часов хозяин ухаживал за новоиспеченным знакомым. Инородный предмет был удачно извлечен, а рана, хоть и наспех, но крепко стянута швейными нитями. Бессонная ночь давала о себе знать. Закончив с дезинфекцией Мицуя провалился в глубокий сон возле изголовья кровати, где за ним с интересом наблюдал Ханагаки.       Бледная рука угрожающе нависла над хозяином дома, проверяя частоту дыхания. Первое время он колебался. Этот человек видел его глаза, его рану. Оставлять Такаши в живых было опасно. Да, он пообещал не трогать девочек, но ни разу не упоминал о самом хозяине дома. Медленно глазные яблоки колдуна наливались кровью, пока изящные руки осторожно обвивались вдоль шеи портного. Тело под ним слабо дрогнуло, лишь крепче прижавшись к источнику тепла, из-за чего у юноши неприятно кольнуло в груди. Неужто совесть проснулась в нем? Такемичи поспешно отдернул руки пряча их за спиной за мгновение до того, как дверь в комнату открылась. Вбежавшая девочка кинулась к кровати со слезами на глазах.       — Братик! — С ее маленьких глаз хлынули слёзы, а сама девочка прерывалась на всхлипы, — Прошу проснись, Луна... ей очень больно, она… она       Крепче вжавшись в объятья брата она продолжала судорожно хвататься за него, как за последнюю нить к спасению. Мгновенно отбросив липкую пелену сна, Такаши бережно погладил девочку по голове, поспешно проговаривая: «Всё хорошо». Несмело отодвинул от себя сестру он кинулся в комнату Луны.       Наблюдавший за этим со стороны Такемичи, незаметно покинул комнату следуя за семейством. Опершись плечом о дверной косяк он изучающе наблюдал за тем, как Мицуя ухаживал за сестрой: он сменял холодный компресс, пытался напоить лекарством, но находившись на грани сознания и сна, девочка отказывалась принимать какую либо жидкость. Хозяина дома начала одолевать паника, что медленно расползалась вдоль его тела. Вдохнув носом поглубже голубоглазый неприятно скривился.       — Что за дрянь.        Оторвавшись от двери он без зазрения совести отодвинул Такаши в сторону. Склонившись над ребенком, что бессознательно сжимался в его руках, он выбросил бутылёк со снадобьем в открытое окно.       — Ты что творишь?!       — Умолкни, смотреть больно, как ты поишь ребенка отравой.       — О чем ты говоришь? Это лекарство прописал городской лекарь, оно одобрено настоятелем церкви, которое…       — Изготовлено из мощи святых и различных трав, что атрофируют тело. — Слова Ханагаки больно ударились в его сознании. — Оно не сможет вылечить английскую лихорадку, лишь сделает кончину этого ребенка менее болезненной, погрузив в вечный сон.       — Врешь… ты ведь пошутил... ведь так? — В его голосе читалась мольба.       — Я ещё не пал так низко, дабы подражать обычным людям. На расстоянии десятков миль можно учуять вонь остатков святых, даже не верится что церковь и по сей день использует практику лечебного каннибализма.       «И после всего этого это я — нечистое отродье? Просто смешно» — Проскочило в голове Такемичи.       — Братик, о чём он говорит?       Окунувшись в проблемы с головой Мицуя совсем позабыл о Мане, что всё время подслушивала их разговор. Язык Такаши болезненно онемел, не в силах поведать сестре отвратительную правду. Плотно сжатые губы попытались создать иллюзию беззаботной улыбки, но получалось плохо. Он должен держаться, если он дрогнет всё будет кончено. Заметив состояние портного, Такемичи подошел к младшему члену семьи легонько прикасаясь к ее плечу.       — Маленьким девочкам давно пора в кровать. Somnum. — После щелчка пальцев, как по команде, глаза ребенка медленно закрылись, пока ослабевшее тело благополучно не упало в руки брата.       — Мана! Ты что наделал?! — Подняв полный злобы взгляд на Ханагаки он мгновенно замер. Перед ним стоял совсем другой человек, чья аура непроизвольно давила не позволяя сделать даже шаг. Алые глаза бросали в дрожь.       — Она всего лишь уснула, своей клятвы я не нарушал — Вернувшись к постели Луны он негромко проговорил, — Я спасу эту девочку в обмен на твою доброту, чувство долга несвойственно для меня.       Воздух в комнате стремительно похолодел. Такаши неосознанно сжался, прижимая к себе крепче тело младшей сестры с опаской наблюдая за действиями юноши. Бледная рука голубоглазого едва ощутимо легла на влажный от пота лоб малышки, глубоко вздохнул, он принялся негромко читать заклинания:

O radius lunae!

Lux eam ignem in hac puella

Da her benedictionem et misericordiam tuam

Infirmitatem subleva ac lucem via

      Яркое сияние озарило комнату. Не выдержав напора Мицуя зажмурил глаза, заслоняя собой тело сестры. Как только яркий свет рассеялся, хозяин дома поспешно вскочил со своего места. Осторожно нависая над кроватью, где с трепетом в сердце наблюдал как лицо его младшей сестры, с каждым мгновением наполнялось здоровым румянцем. Не веря собственному счастью Мицуя осторожно сжал ее маленькую ручку в своей ладони, пока из его лавандовых глаз неспешно катились слезы.

***

      Хмыкнув, Такемичи спросил: — Мицуя, ты чего это в облаках летаешь?       Из кокона воспоминаний Такаши выудил знакомый голос, что раздался подле его уха.       — А? Прости, я вспомнил нашу первую встречу, вот и задумался немного. — Неловко почесав затылок, он посмотрел на своего собеседника.       — Вот как. Действительно, вот уже год как ты являешься соучастником дьявольского отродья, — Его речь прервал громкий крик ворона, — Ой, чего же это я, нашим дорогим другом, прости Рейвен. — Довольствуясь нужным ответом, ворона покинула своего хозяина найдя колени портного более достойной заменой.       — А ведь тогда, я принял тебя за местного безумца: твоя речь была грубой и безсмысленной, в то время как манеры оставляли желать лучшего. Угораздило же меня спутаться с ведьмой. — Он услышал насмешку.       — Прости уж, но когда за тобой день и ночь, на протяжении нескольких десятков лет, гонятся экзорцисты, с намерением вспороть твое брюхо святым писанием и повесить на всеобщее обозрение посреди главной городской площади, доверие к людям после такого как-то уж совсем исчезает. — На дне его сапфировых глаз виднелась глубокая тоска. — Их коварство достойно похвалы, с каждым разом их средства борьбы все дествительней и действительней. — От старых воспоминаний неприятно заныло в боку.       — Они опять напали на твой след?       — Верно подмечено, всякий раз я не перестаю удивляться тому, как тонко ты читаешь других. Помнишь недавнее происшествие с перевертышем? — Ответом стал усталый кивок. — Он послужил неплохой ищейкой, кардиналы Ватикана знают, что я прячусь в Шотландии.       — Ты… убьешь их?       Во взгляде Такаши читалось многое: беспокойство, осужденные, страх и сожаление. Он знал, что за Такемичи ведется охота, знал, что само его существование является большим бельмом на глазу у служителей господа, но… сама мысль о том, что он вдруг исчезнет из его жизни неприятно роилась в голове, приближая горький ком во рту. Такемичи — грешник, но порой в нем было больше человечности нежели в сотне людей. На беспокойные метания друга, колдун лишь загадочно улыбнулся.       — Год назад, я заключил контракт с одним дорогим мне человеком, что больше не стану отнимать жизни живых существ, — в доказательство своих слов парень немного откатил рукава своей накидки, являя взору выжженный крест на тыльной стороне руки, — Если я нарушу клятву, то лишусь своей левой руки, — слегка задумавшись он провел шершавыми пальцами вдоль очертаний креста.       — Прости. Я не хотел… если бы тогда я знал, что при соприкосновении крови можно заключить кровавый контракт, тебе бы не пришлось так страдать и скрываться в бегах.       Тело Мицуи прошиб озноб, чувство сожаления окутывало его каждый раз, смотря на крест на руке друга, но больше всего его удивляло спокойствие, что следовало за ним. Осознание того, что Такемичи не станет убивать приятно грело душу. Заметив колебания парня, Ханагаки слегка приобнял портного за плечи несильно прижимая к себе.       — Это вышло случайно, поэтому не стоит винить себя в несдержанности слов или же неосторожности, моя собственная неосмотрительность привела к этому. Не смотри на меня так — это правда, что раньше мне доводилось отнимать жизнь, но это было лишь тогда, когда цепные псы Ватикана держали лезвие кинжала подле моей шеи. Кроме того, — напряжённые черты лица впервые расслабились, — Я… благодарен тебе, это дало мне возможность взглянуть на людей по-новому. Кто же знал, что не все такие же отвратительные как и их черствые души? Ты и твои сестры — яркий пример того, что этот мир ещё не погряз в пучине греха. Но, будь так добр, больше не заключать со мной кровавых контрактов, даже случайных, не хотелось бы в случае чего потерять ещё и ноги.       Смущенно отодвинув от себя парня, Такаши ощутимо ударил друга по голове небольшой корзиной, что всё это время была благополучно спрятана в тени его накидки. Приняв плетеную вещицу с больного места, колдун не поверил собственным глазам.       — Что это?       — Открой.       На поверхности небольшой корзины виднелся свежеиспеченный клубничный пирог, что был аккуратно накрыт небольшой скатертью. Убрав любимое угощение, Такемичи также заметил, что на ее дне расположилась аккуратно сложенная темно-синяя накидка с бирюзовыми застежками вверху. От подарка, что преподнес Мицуя на глазах непроизвольно наворачивались слезы.       — Спасибо, что помог. Если б не ты… дорогие мне люди были мертвы, пусть и натворил дел, пусть говорят что ты — сам дьявол, мне все равно, ведь для меня и девочек ты всё как же останешься частью семьи.       — Мицуя, — из его голубых глаз гроздьями скатывались слезы. Ни один человек не был так добр к нему. — Спасибо, что ты мой друг.