В чаще леса, найди меня под лунным светом

Разлука ослабляет легкое увлечение, но усиливает большую страсть, подобно тому, как ветер гасит свечу, но раздувает пожар (Франсуа де Ларошфуко из книги «Максимы и моральные размышления»)

      Человеческая натура удивительна. Ее суть же столь неповторима, сколько изменчива. Она меняет свою природу из раза в раз, ища для себя как можно более благополучную среду. На её форму влияет многое: будь то хмурый взгляд прохожего, сложный характер, что достался тебе от матери, или же холодный, осенний дождик, который пробирает до костей — все эти мелочи имеют колоссальное значение в нашей жизни. Даже самый стойкий человек, может прогнутся под тяжестью времени, окружения, материального состояния, болезней, чужого мировоззрения. Актерское мастерство — вот высшее искусство. Ваш персональный свет, чей лик пронизан надежностью, добротой, ответственностью и сочувствием, на деле, скрывает за фантомной улыбкой тёмную вуаль, что соткана из непонимания, разочарования, отчаянья и боли. Слабость — удел недалеких, какое наивное мышление.       Шиничиро был хорошим актёром, даже слишком. Свою роль он знал наизусть.       «Не изменился» — всё так же, наивно, про себя подумал Манджиро, обводя столь родную фигуру взглядом.       Мужчина недалёких лет, всегда был до одури упертым созданием. Ласковая улыбка, что предназначалась Манджиро, предательски дрогнула, на мгновения оголяя свой истинный лик. Занавес поднят. Приход юноши повлек за собой быструю смену лица и осанки мужчины. Тонкая фигура рьяно выпрямилась в присутствии младшего брата, да так, что второй готов был поклясться, об услышанном хрусте позвоночника. Видимо, от столь резких движений, тело которое долгое время пребывало в постели, начало давать осечку. Его движения были скованными и деревянными, казалось, ему стоило огромных усилий просто удержаться в сидячем положении.       «Вот всегда он так» — уже дважды за день он испытал невероятную усталость, что массивной глыбой впала на его плечи. Подойдя поближе, парень с золотистыми волосами сел на край небольшой кровати, приветственно склонив голову.       — Я рад, что ты очнулся.       «Я скучал» — мысли и слова его разнились, но и этого было достаточно. Немногие понимали его с полуслова, и лишь один человек во всём королевстве знал, что на самом деле творится у Майки в голове. Этот человек сейчас сидел перед ним, такой уязвимым, уставший. За два дня, мужчина будто постарел на несколько лет. Казалось, долговязая фигура исчезнет в тот же миг, как только Манджиро закроет глаза. Это пугало. От навязчивых мыслей блондина отвлекла шершавая рука, что бережно прошлась вдоль золотистых локонов, несильно взлохмачевая, но и не оставляя в покое непослушную копну волос, заставляя юношу непроизвольно надуть щеки. Пусть и считал поведение брата заносчивым, но Майки никогда не отбросил бы его руки. На первый взгляд, легкомысленный жест, на деле же имел колоссальное значение в жизни младшего брата. Шиничиро всегда гладил его по голове: ранним утром, после кошмаров и долгой разлуки, во время успехов и падений, даже на поминальной церемонии родителей.       Сано в высшем обществе за глаза называли родом «Острых шипов». Забавно, не правда-ли? Эта молва пустилась по королевству, ещё со времен окончания изнуряющей войны, и коронации нового претендента на трон Англии. Нежные лепестки опали, молодые бутоны завяли — от ранее великих Роз остались лишь шипы, которые проложили путь новой династии. Многие считали их бездушными людьми, чьи сердца давным-давно покрыты льдом. Как же они ошибались. Сано ценили поступки, а не слова. Ранимый человек — жестокий человек. Грань между этими понятиями настолько тонкая, что едва осязаема.       «Тепло человеческого тела действительно успокаивает. Было ли ему одиноко, всё это время находится во тьме?»       — Прости, что заставил тебя волноваться. Обещаю, что впредь я буду больше беспокоиться о собственном здоровье, — его осунувшееся от болезни лицо, и хриплый голос совсем не внушали доверия.       — Лжец. Как для человека, что выглядит не лучше мёртвой рыбы, ты слишком самоуверен.       От колкости Манджиро, мужчина залился задорным смехом, что быстро сменился на сухой кашель. Он попытался скрыть это, за длинными рукавами своих одежд, да только пронзающий взгляд чёрных глаз не дал ему это сделать. На Шиничиро всё так же была надета рубашка, на которой, нежным, персиковым цветом переливались вышитые кружева ручной работы, в то время как на самом изголовье кровати, висела его парадная мантия. Ранее любимая вещь, сейчас небрежно болталась на небольшом деревянном столбе, а ведь так и не скажешь, что в этой, неглаженной и слегка потрёпанной накидке, молодой герцог недавно встречал важнейших послов королевства.       От подобного зрелища у Майки непроизвольно задергался глаз. Он ведь знал, что так будет, но всё же решил поддаться мгновению слабости и поверить в то, что личной прислуге всё же удастся переубедить своего господина. Видимо зря. Главный наследник рода Сано был страшным неряхой, кроме того, человеком старой закалки, что гордо заявлял всем кому не лень, о древности и величии их наследия, будь то прием короля или непринужденный разговор за кружкой крепкого эля. Этим он всецело пошел в дедушку. Было глупо ожидать, что мужчина покорно согласится молча просидеть в сторонке, когда выпадет возможность. Из уст Манджиро вылетел почти что отчаянный вздох.       — Ради всего святого, Шиничиро, почему ты всё ещё не переоделся? Разве Мицуя не вовлек тебя в подробности происходящего?       — Во-первых: мой почему-то вечно не довольный братец, я только недавно пришел в себя. Во-вторых, я очнулся в незнакомом мне месте, в то время как вся прислуга, с не пойми какого рожна, стала называть меня господином Шионом и отчаянно пытаться переодеть меня в старые лохмотья. В-третьих: я герцог этих земель, нет такого человека, от которого я должен прятаться скрывая свой истинный облик, потому Манджиро, отвечай, что ты на самом деле задумал на этот раз. — Я…       Его несуразную речь прервал тихий скрип дверей, который оповести присутствующих, о том, что они больше не одни. Теперь, комнату наполняла целая толпа, которая состояла из близкого окружения Сано и одной весьма непредсказуемой личности, в чьих голубых глазах всегда горел озорной огонек. Выражения лиц вошедших были… странными? Ну или так показалось Майки. На лицах Кейске и Рюгуджи можно было заметить некое упоение и расслабленность, наравне с этими молодыми людьми, портной же казался слишком напряжен. Его щёки были слегка покрасневшими, брови сведены в форме домика, а дыхание прерывистым и тяжелым, будто он пробежал марафон. Но больше всего в глаза бросалось довольное выражение лица Такемичи, который будто пытался спрятаться за массивной спиной рыцаря от все опаляющего, гневного взгляда портного.       — Что-то произошло?       — Не уверен, что это стоит вашего внимания милорд, всего лишь небольшая семейная ссора наших дорогих товарищей, — из уст Кейске это звучало как насмешка.       — Клянусь перед Богом, что рано или поздно, я всё же зашью твой неумолкающий рот, который годится лишь для бестолковых речей, самой острой иголкой, которая у меня только имеется.       — Да ну? Оказывается, наш достопочтенный портной уже не так учтив, как на первый взгляд.       — Убожество, — почти что слышно выдохнул наследник виконта, привлекая к себе всеобщее внимание. Обводя несмолкающих парней суровым взглядом, он поспешно молвил, — Не забывайте, что вы находитесь в присутствии своего господина. Реакция последовала мгновенно. Ранее в большом помещении, где царил шум и гам, зарождалась блаженная тишина. Теперь же озорные улыбки сменила, плотно сжатая линия губ, что легла между неглубоких ямочек юношей. — Это всё конечно очень скрашивает мой досуг, но может мне уже представлят больного, чтобы я наконец-то смог приступить к лечению? — Вопрос Такемичи быстро вернул всех в чувства.       — Вы тот самый лекарь о котором говорил Мицуя? — На вопрос Шиничиро, юноша с волосами цвета вороньего крыла лишь слегка кивнул в знак согласия, — Что ж, я сожалею о том, что вам пришлось проделать такой долгий путь напрасно, как видите я полностью здоров, — краем глаза мужчина заметил, как Майки стал устало протирать собственные веки.       «Упрямый осёл» — казалось, что Майки уже знал придел твердолобости собственного брата, но каждый раз он заставлял его удивляться как в первый раз.       — О, вы действительно так считаете? Как наивно. — Снова пустив короткий смешок и вальяжно проскочив мимо парней, он в мгновения ока оказался нависающим над сидящим мужчиной, — Не сочтите за грубость, — Под изучающие взгляды окружающих юноша схватился своими руками за бледное лицо мужчины.       — Ты что себе позволяешь?! Ты хоть знаешь кто перед тобой.., — реакция Рюгуджи была весьма предсказуемой.       — В вашей стране принято осматривать пациентов на расстоянии? Подумаешь, всего-то «глава торговой компании», он не хрустальный, не сломается, вы же не против господин Шион? — Его невинная улыбка могла вскружить голову любому.       — А? Нне.т.       — Вот и отлично.       Ханагаки почти невесомо проводил своими тонкими пальцами вдоль лица мужчины, нащупывая небольшие впадины на щеках, и слегка надавливая на темные круги под глазами.       «Его тело на пределе, удивительно, как ему удалось продержаться так долго. Нужно отдать должное тому, как он притворяется. Боль от малейшего движения должна быть невыносимой, уже скоро его мышцы полностью онемеют, что станет причиной остановки сердца» — голубоглазый юноша сосредоточенно осматривал своего подопечного, совсем не замечая на себе тяжелый взгляд тёмных омутов. Манджиро смотрел на них с замиранием сердца.       «Это всего лишь осмотр» — говорил он себе, но помогало слабо.       Раздражение стало медленно но верно растекаться по его телу холодным ручейком, постепенно окутывая лживой маской безразличия. Когда же Такемичи принялся осматривать язык мужчины, юноша как бы невзначай, громко разразился кашлем.       — Что с тобой? Неужто, всё-таки, подхватил какую заразу в том прокаженном лесу? — Баджи обеспокоенно подошёл к старому другу питаясь найти причину недуга.       — Всего лишь пустяк, — снова кашлянув ответил тот. На мгновение их взгляды пересеклись.       «Как интересно» — закончив разглядывать больного, голубоглазый юноша выпрямился привлекая к себе всеобщее внимание.       — Поздравляю вас господа, наш почтенный глава торговой компании отравлен соком Suicide tree, к тому же судя по симптомах осталось ему недолго. — Его беззаботное выражение лица повергло присутствующих в шок. Казалось, что эта новость потрясла всех, кроме самого Шиничиро, что незаметно кивнул своим догадкам, будто смирившись с уготованной ему судьбой.       — Чтт.о? Но это ведь не возможно! Еда и напитки господина, тщательно осматриваются слугами, это попросту никак не могло произойти в стенах замка, под присмотром стольких людей! — Возмущению Кена не было предела.       — Вы так наивны, мой новоиспеченный друг, по вашему, искусство убийства строится лишь на прямом взаимодействии с жертвой? Подлых людей в наше время достаточно и они не остановятся ни перед чем, будь то простое ограбление или же смерть самого короля, — мельком взглянув на Майки, он немного смягчился, — Он ведь курит, не так ли?       — А? Да, это действительно так.       — Это многое объясняет, — хмыкнув, он достал из своего кармана внушительный бутылек зелья, он одним ловким движением снял с него маленькую пробку. На мгновение, взгляд Шиничиро пересекся с двумя голубыми хрусталиками, внутри которых вспыхнуло пламя. Шумно сглотнув вставшую комом слюну, он попытался немного попятиться назад, но было уже поздно. Схватив мужчину за подбородок, Такемичи силком влил ему львиную долю жидкости, от чего Шиничико начал судорожно кашлять. Его действия тут же были расценены как покушение. Кейске на пару с Рюгуджи уже приготовились стремительно вступить в бой, но на их пути встал Такаши.       — Не вмешивайтесь, — его голос был холоден. Казалось, что сложившаяся ситуация ему не по душе, но выбирать не приходилось.       Нёбо прошибло легкое жжение, на глазах выступали слезы, но к своему огромному удивлению, молодой герцог ощутил, что дышать стало немного легче. Ослабевший организм не был способен хоть как-то сопротивляться действиям юноши, что весьма неплохо сыграло второму на руку. Довольно кивнув, брюнет отстранился и протянул оставшеюся жидкость в руки растерянного Манджиро. Склонившись к его уху, он негромко молвил:       — Проследи, чтобы этот упрямец принимал его три раз в день, на протяжении недели. Знай, что даже однажды пропустив, ты можешь потерять его навсегда, — отстранившись от блондина, он направился прямиком к Кейске, — Настоятельно рекомендую вам проверить заморских гостей, которых столь любезно принимал у себя ваш господин. В сером облаке пыли может скрываться голодный хищник, чей дурной нрав сотрясает небеса.       Несмотря на неразборчивость методов колдуна, командир первого дивизиона учтиво встал на одно колено, тем самым показывая свою благодарность.       — Что ж, на этом моя миссия завершена, господа.       — Не хотелось бы признавать, но теперь я в долгу перед тобой.       — Не стоит, Мицуя, но если действительно желаешь меня отблагодарить, то приходи в полнолуние на наше место и принеси это.       Мицуя хмыкнул на это:       — Как же хлопотно. Учти, если опять проспишь, то можешь об этом забыть. — Ответом ему, как повелось, стало хихиканье       — Ни в коем случае.       От осознания ситуации Майки вздрогнул. Это конец?       — Подожди, я…       — Не нужно слов, они бесполезны, — прикрывая свои веки он отошел немного поодаль от остальных, — Если нам уготовано судьбой встретиться вновь, значит так тому и быть. — И вновь этот плотоядный взгляд алых глаз, что был направлен лишь на него. — До встречи, Манджиро, Ablatione!