Уйти, но вернуться

Я будто проснулся несколько часов назад, и все это время боялся открыть глаза. Ни хрена не помню. Не помню, как раскладывал диван, как расстилал постельное и как ложился. Наверно, делал все на автопилоте, а потом вырубился. Выпадать из реальности мне даже зашло. Мравда, пугают пробелы в памяти. И как я вообще умудрился в пьяном угаре миновать кровать, не знаю. Руки не в крови и лицо по ощущениям целое. Вроде и хорошо, что не потянуло на подвиги. Но и не очень — по ходу старею. Приподнимаюсь на диване и уже чувствую, что следующие пару часов придется нянчиться с отравленными алкоголем извилинами. Вроде выпил не много, но намешал, да и вообще стал слабый на выпивку. Последние годы редко этим грешу. Слишком много ответственности: тачка с правами, работа, куча обязанностей, да и пора прекращать шутить со здоровьем. На часах десять с копейками — дохуевато. Нужно вставать и как-то восстанавливаться. Для начала попробую принять пару доз кофеина. Первую — аптечную, в виде таблеток. Вторую… Пожалуй, нет. Пожалуй, обойдусь чашкой крепкого чёрного чая. Пока закипает чайник, закидываюсь цитрамоном и абсорбентом с каким-то ягодным привкусом. Мерзость, конечно, зато помогает. Запиваю всю эту дрянь минеральной водой и надо бы в душ. Не люблю с утра горячую воду, но сейчас она оптимальна благодаря ознобу от бодуна. На фоне похмелья вся вчерашняя дичь казалась незначительной мелочью, о которой не стоило переживать, и было несложно забыть. Забить. Бесследно вычеркнуть, как излишек, загромождающий память. Но теперь, когда прихожу в себя и возвращаюсь к более-менее здравому самочувствию и мышлению, понимаю, что нет. И то, что я вчера сотворил, стало наивысшим идиотизмом во всей моей жизни. И хрен бы с той Леркой. Нет, можно изрисовать себя жертвой в собственных глазах, пострадать и пожаловаться на предательство. Но ситуацию с пацаном это никак не оправдывает. Вроде и отмазка есть. Стресс из-за ее выходки или опьянение средней тяжести. А можно даже приплести и то и другое... Ой, и вообще... Ну в чем моя вина, если он сам пришел и сам предложил? Но если по-честному, если вдуматься и адекватно разобраться, то оправдание так... На единицу с плюсом. И как старательно не обрисовывай ситуацию, себя мне не наебать. И ведь осознавал, задумался, что не стоит его к себе звать. Сука! По ходу, мне пить нельзя вообще. Я не знаю, почему и зачем он постучал в мою ауру. Наверно, по глупости или от скуки. Но слово «сам» меня никак не оправдывает, ведь на моей территории он оказался по моему согласию. И я, вместо того, чтоб ему отказать либо проявить человеческое гостеприимство, погрузился в пьяную фантазию, а после увлёкся и выкинул непоправимое. Хотя по факту я ничего плохого ему не сделал. Физически. На балкон выхожу с чашкой чая и сигаретой. Открываю окно и попадаю в чуждую мне параллель. Звуки, цвета, освещение — все другое. Воздух другой. Такой же грязный, как и в моей берлоге, только пропитан своеобразным ядом. Равнодушно смотрю на пустую спортивную площадку прямо перед моим домом. Наверно, еще прохладно для посиделок и турников. Прохожие во дворе кажутся разноцветными муравьями. Некоторые из них даже смахивают на цивилизованных и интеллигентных. Шевелятся туда и обратно, стоят, курят, кучкуются. Бегают с пакетами. Одни с мусорными, другие с фирменными, из супермаркетов. Жизнь кипит со всех сторон и щелей. Дом напротив подобен пчелиному улью. Кто-то развешивает на балконах белье, кто-то снимает. Самые креативные открывают окна и держат прохожих в курсе, что в их хозяйстве имеются банки, кастрюли, непослушные дети и таланты к семейной ругани по утрам. Интересно, я его рассмотрю, если он появится перед моим домом? Реально ли узнать с такой высоты человека, которого видел всего раз в жизни, и то по синьке? Вчера его единственной особой приметой были ярко-красные шмотки, но он их не носит двадцать четыре на семь. Что еще может быть? Походка. Как варик, осанка. Только это не мой случай. По ходу — никак. Наверно, не узнать мне его издалека, если он не захочет этого сам. Вчера я убрал звук на его телефоне и теперь даже не знаю. Может, стоит в него заглянуть? Вдруг получится связаться с кем-то из его знакомых? Или оптимальнее подождать? Вдруг он вернётся? Мне, откровенно говоря, не хочется туда лезть. Я и так уже влез и пересек все границы дозволенного. Пересек до того, что самому от себя тошно. И вспоминать подробности не хочу. Направляюсь в спальню через гостиную, и к моему боковому зрению на миг прилипает зеленый индикатор чужого устройства. Быть может, кто-то уже ищет его хозяина. Но я игнорю и продолжаю двигаться к нужной цели. Подушки отшвыриваю на пол, решив избавиться от них позже. Матрац, конечно, громоздкий, но не такой и тяжёлый. С лёгкостью доношу его до лифта и радуюсь, что не сталкиваюсь ни с кем из соседей. Тем лишь бы найти дыру, куда всунуть свой нос. Особенно не хотелось бы встретить Марию… Как-то там... Сергеевна, что ли... Все внучку мне свою сватала. И как бы эта кошелка не пронюхала, что жених снова освободился. Не нужно мне это сейчас. Матрац остается рядом с мусорным баком на вольных хлебах. Бросаю его в одиночестве, закуриваю и отхожу в сторону. Район, куда вчера указывал Денис, справа от меня. Совсем рядом, метрах в трехстах. Наверно, он сейчас где-то там. Найти бы его. Только потом что? Что ему сказать? А если и найдусь со словами, захочет ли он меня слушать? Я не имею понятия, как себя перед ним оправдать и как объяснить это блядство. Да я и себе не могу ничего объяснить, и сам не знаю, какая муха меня укусила. Знаю, что должен извиться, но какими словами? Да и как это выглядит с его стороны? Может, степень тяжести моего поступка не так велика и я себе наворачиваю? И почему наворачиваю вообще? Почему я этим так озабочен и почему не могу вычеркнуть этот бред из памяти? Посмотрим. Домой не спешу. Плетусь к дому прогулочным шагом и докуриваю. Погода сегодня отличная. По солнцу заметно, что день будет жаркий. Начало осени всегда непонятное и обманчивое. То ходим целый день в куртках, то еле дышим и задаемся вопросом, какую шкуру снять с себя еще. И так может чередоваться день за днем и через день. Будто солнце и тучи договариваются и работают вахтовым методом. Быстро перемещаюсь по квартире, задав новую цель. Мне не терпится получить желаемое. В первую очередь мою руки, а затем направляюсь в комнату, чтоб отыскать чистую одежду. Вытаскиваю серые спортивки и белую футболку. Пойдет. Ощущается комфортно и выглядит достаточно сносно. В прихожке впрыгиваю в белые кроссы и, собрав мелкие вещи, направляюсь на выход. Ветровка валяется в машине. Когда сажусь в тачку, набираю славкин номер. Отвечает нехотя, но быстро. Говорит лениво, по-субботнему, и слышно, как переключает каналы на телеке. Наверно, с трудом двигает кистью. Вкратце объясняю ему ситуацию и перехожу к главному. Он, ошарашенный моей просьбой, убавляет звук, резко взбадривается, будто я пригласил его на пенную вечеринку, и, кажется, я уже не рад, что к нему обратился. Надо было все-таки пошерстить интернет. Жаль, что в таких делах довольные клиенты не любят оставлять отзывы. Само собой, дело-то личное и конфиденциальное. На некоторое время приходится применить насилие над своими нервами, чтоб перетерпеть кучу смешков, тупых вопросов и пару остроумных подъебов. Когда получаю нужный адрес, даже не благодарю и не дослушиваю очередную серию словесной рвоты. Нервно сбрасываю вызов и выставляю маршрут. Славка вроде и взрослый мужик, из типичных семейных. Тех, что в меру с деньгами и с женой средних лет, симпатичной для своего возраста и с банальными женскими ритуалами. То спина у нее болит, то голова скоро начнёт, то нет настроения, то все ее заебало. А он такой весь святой, верный, порядочный. Да. Он такой. Правда, только со стороны. Хорошо знает, куда в случае чего обратиться. И странно мне, что мой вопрос вызвал реакцию, будто я спросил у него не про девочек, а на каком маршруте долететь из дурдома до Атлантиды. Дорога занимает около получаса. И мне еще повезло, что время сейчас социально не популярное, поэтому пробок в городе почти нет. Чем дальше еду, тем дальше назад перемещаюсь по воспоминаниям. Не помню, чтоб когда-нибудь так остро испытывал чувство вины, и кажется, что время здесь не поможет — я не смогу просто так об этом забыть. Проблему нужно решать. И я все еще не имею понятия как. Когда я раньше так сильно косячил, меня это не парило. Не знаю, что в этот раз не так. Но будь я на его месте, то всёк бы, не задумываясь о последствиях. Хотя есть в этом различия. Я не на его месте. Он не на моем. И мне не девятнадцать, если он вообще сказал правду. Мне даже не двадцать пять. И будь я его возраста, то ума не приложу, как бы отреагировал. А может, я потому и парюсь, что пацан совсем малой? Он ведь в силу своего возраста просто не способен кому-то навредить. В частности мне. А я... А я смог. Просто потому, что мне захотелось. Мысли разлетаются в разные стороны, когда мое авто оказывается у небольшого отельчика. Перечеркиваются предвкушением необходимой разрядки. Несколько минут — и я стою на рецепшене. Под изучающим взглядом довольно молодого администратора, пытаюсь договориться, как можно быстрее. Объясняю вкратце, что не хочу рассматривать и выбирать из толпы. Мне не принципиальны мелкие детали внешности. Меня интересует определённый типаж, поэтому я устно перечисляю, а он слушает и кивает с глупой улыбкой. Мы составляем приблизительный визуал, и парень просит меня подождать в номере несколько минут. Объясняет, что в текущее время суток мало кто готов работать, ведь основная масса клиентов появляется вечером или ночью. При этом он уверенно обещает, что сейчас они все устроят после пары телефонных звонков. Я никуда не спешу, поэтому беру на ключи и соглашаюсь. Все мои действия на похуях. Время мне позволяет подождать, а если б не позволяло, то я бы и не стал посещать столь сомнительное заведение. Номер находится на втором этаже. Комната простая, но выглядит чисто и аккуратно. Видно, что тумбы, кровать и диван принадлежат заводскому мини комплекту, изготовленному специально для гостиниц. Пахнет здесь, как после свежего ремонта, даже пробивается запах древесины. Направляюсь к окну и по пути провожу рукой по стене, окрашенной в бежевый цвет. Отодвигаю светлую штору. Вид здесь не очень. Похоже на какой-то задний двор, предназначенный для хозяйственных дел и отдыха персонала. Территория ограждена высоким белым забором. А за ним, прямо через дорогу тянется частный сектор. Ставлю окно на проветривание. Уличный воздух проникает в комнату вместе со звуками и безжалостно затягивает в воспоминания об утреннем бодуне на балконе и о том, что неожиданно проснувшаяся совесть может стать серьёзным наказанием. Вытаскиваю из карманов ключи от тачки, смартфон и бумажник. Бросаю все на подоконник, кроме резинок и сигарет. Их лучше оставить поближе. К примеру, на тумбе у кресла. Еще раз осматриваю комнату. Стягиваю футболку и бросаю ее на двуспалку. Кровать выглядит удобной, но я не буду ее это проверять. Не вижу смысла, и нет необходимости. Не собираюсь тут долго зависать. По крайней мере, не сегодня. Стук в дверь не стал для меня неожиданным, ведь ранее я услышал из коридора стук каблуков. Открываю двери, отступаю назад и слегка в сторону, чтоб пропустить ее в комнату. Ручку двери не отпускаю. Другую руку держу в кармане штанов. Приглашаю ее в комнату кивком и откровенно пялюсь. Симпатичная. И от нее приятно пахнет. Заходит, как к себе домой, не изучая обстановку. Значит, сюда приезжала не раз. Из слов дурачка на ресепшене я так и понял. В первый момент зыркнула на меня, как на безликого, но сейчас задерживает взгляд на моем лице. Взмахивает нарощенными ресницами вверх и вниз. Рассматривает и слегка улыбается. — Привет. Не заскучал? — Кажется, она подкрасила губы секунду назад. — Заскучал. — Закрываю дверь на замок. — Каблуки свои только сними. Пока она освобождается от лакированных туфель, я стою у нее за спиной и рассматриваю стройную фигуру. Песочные часы, обтянутые красным коротким платьем. В обществе такая одежда порицается и считается вульгарной. А мне вот нравится как минимум тем, что эта шмотка сама предлагает мне себя снять без слов, прямым текстом. Она стоит на том же месте. Наверно, ждет моих дальнейших указаний. Меня рассматривает с интересом и даже с симпатией. И кто ее знает, притворство это или я правда ей нравлюсь. Прохожу молча вглубь комнаты и указываю ей на тумбу: — Деньги. — Большего не озвучиваю. Думаю, она в курсе. А нужно мне мало и побыстрей. Она пересчитывает, кивает сама себе и убирает купюры в сумку. — Платье тоже. — Быть может, спросить ее имя? Вижу, она послушная и пока я не задам вопрос сам, скорее всего, ничего не скажет. — Ты не поможешь? — Она кладёт сумку на тумбу и медленно разворачивается ко мне спиной. Пальцы с длинными красными ногтями собирают светлые, едва достающие до плеч волосы и смещают к правому плечу. Я не спешу и молчу. Делаю два шага вперед и оказываюсь впритык за ее спиной. И этот запах… Не знаю чего. Цветочный и ненавязчивый. Женский. Он должен был меня взволновать, как только она переступила порог. Но этого не произошло. И до сих пор ничего не происходит. Ничего не меняется, даже когда тяну вниз бегунок. Платье распахивается по сторонам, что открывает мне светлую тонкую кожу и красное кружевное белье. Провожу кончиками пальцев от шеи вниз по позвонкам. Она не шевелится. Даже не дрогнула. Привыкла, что ли? Сколько рук в день ее трогает? Что она чувствует? Вряд ли ей нравится эта работа и… А, впрочем, по хуй. Мне это ни к чему. И вся их дрянь меня не касается. От прикосновения к ее коже член слегка реагирует, но полностью не напрягается. И это что-то из ряда вон выходящего. Весь вчерашний день и сегодня мне было почти наплевать, куда всунуть, но сейчас желание разрядки пропадает и всплывает желание все отменить. Она так и стоит ко мне спиной. А я стягиваю штаны и трусы. Кидаю все на кровать рядом с футболкой и равнодушно произношу: — Снимай. Наблюдаю, как красная блядская тряпка падает на пол. А сам несколько раз провожу рукой по члену. Он, наконец, привстает, и я тянусь к тумбе за специальными ультратонкими. Быстро натягиваю, а она тем временем переступает через свою одежду и оглядывается на меня с вопросом: — Это тоже? — Наверно, имеет в виду белье. — Оставь. — Отвечаю сухо и кратко. Падаю в кресло и откидываюсь на спинку. Глазами указываю ей на пол. Хотя вижу, что поняла без подсказки. Она присаживается на колени. Не медлит и берет его в руку. Слегка сдавливает. А я не чувствую неловкости из-за того, что ведёт он себя как на первой стадии импотенции. Такие, как она, для этого и нужны. Она скользит языком по всей длине, проводит кончиками пальцев по мошонке. Обхватывает головку губами и прикрывает глаза так, будто сама получает удовольствие. И у меня от этого вида вырисовывается впечатление, что у нас с ней не сделка, а любовь. Это не добавляет возбуждения, но ухмыляет. Она нежничает, но у меня нет терпения на ерунду. Я зарываюсь пальцами в осветленные волосы на ее затылке, резко надавливаю и сурово комментирую: — Давай без прелюдий. Густые ресницы поднимаются, а одна бровь слабо вздергивается. Вторую не вижу, так как она прикрыта косой чёлкой. Бросает на меня быстрый взгляд. Глаза у нее светлые. Снова их опускает на мой уже активный член и медленно, теперь по-серьзному насаживается ртом. Ее прямое взаимодействие с ним, сверху выглядит охуенно, но долго смотреть не могу. Откидываю голову на спинку и прикрываю глаза. Расслабляюсь и почти мурлыкаю. Я так и не рассмотрел цвет его радужек. Или рассмотрел, но не помню… Нет. Если бы рассмотрел, то определённо бы не забыл. Она двигается, как нужно. А я получаю то, что люблю. И как я только мог этого не хотеть. И как мне могла закрасться мысль все отменить. Пульсация усиливается, ускоряется и распространяется по всему телу. На пике, когда чувствую, что головке становится слишком тесно у нее во рту, кладу руку ей на затылок и прижимаю к себе. Держу мёртвой хваткой несколько секунд, но она и не пытается отстраниться. Когда заканчиваю ее стараниями, рука сама разжимается и отпускает ее, а я расслабленно растекаюсь по креслу и, не открывая глаз, ловлю приход. — Подай сигареты. Слышу, как она поднимается. Наверно, по дороге к тумбе, вытирает рот. Когда она подходит, я лениво открываю глаза. Оказывается, где-то в номере была пепельница, но я не видел. — Иди. — Говорю так же кратко. Не вижу смысла что-то добавлять. — Окей. — Она поднимает платье с пола, встряхивает его и, оглянувшись через плечо, предлагает, — Может, оставить тебе свой номер? — С чего бы это? — Да так… — Одевает свою ни хрена не монашескую шмотку, становится ко мне спиной и объясняет, — Красивый ты просто. Комплимент, конечно. Это да. Но какая же несусветная глупость. — Слушай, — помогаю ей застегнуть молнию, — А парни у вас работают? — В смысле? — Поправляет уже застегнутое платье и поворачивается ко мне. — Парни, которые обслуживают мужчин? — Что интересно, на ее лице не появляется ничего похожего на удивление. — Они самые. — С удовольствием затягиваю дым и выпускаю кольцо. — Есть, конечно. Но их немного. А тебе зачем? Ты, что ли… — Плавно запинается. Вот же любопытная, а. — Просто интересно. — Понятно. — Вытаскивает из сумки бумажку и кладёт на тумбу рядом с презиками. — Вот. Звони, если что. Напрямую выйдет дешевле. Я молча докуриваю. А она быстро проводит маленькой расчёской по своим волосам. Прячет ее назад в сумку и, направляясь в сторону двери, прощается: — Ладно. Пока. — Пока. Тушу. Закрываю дверь на замок и направляюсь в санузел. Быстро окидываю взглядом краны душевой и полки со всеми принадлежностями. Здесь все есть. Правда, в маленьких одноразовых флаконах. Все запечатанное и новое. Ополаскиваюсь и намыливаюсь по-быстрому. Цель этого акта — не вымыться, а скорее смыть. Только тщательно вытираюсь. Особенно волосы. Послевкусие осталось странное. По-своему знакомое, но далёкое. Вроде и получил необходимое, но как-то не так. Будто хотел итальянской пасты, а наелся второсортных макарон. Утолил чувство голода, но сам организм спорит со мной и утверждает, что я до сих пор голоден. По нормальным дорогам сейчас не продраться, поэтому следую окольными путями. Когда добираюсь, паркую на привычное место авто и раскидываю все вещи по карманам. С заднего сиденья забираю ветровку — так ее и не надевал. Направляюсь домой, и возле самого подъезда возникает желание то ли остановиться, то ли, наоборот, ускориться, пройти мимо и сделать вид, что мы незнакомы. Я только перестал о нем думать и даже умудрился забыть на короткий отрезок времени. Но моя местная амнезия не отменяла того, что он все еще может ко мне вернуться, с целью забрать провороненное. Сидит у подъезда на лавке, а я сбавляю шаг и присматриваюсь. Он выглядит так мрачно, будто над ним скопилось огромное облако отрицательной энергии. Он не похож на испуганного. Скорее ему просто грустно. Перед моими глазами всплывает стена из обрывков вчерашних событий, черно-белых тонов, и мне становится стыдно. Когда замечает меня, вжимает шею в плечи, но смотрит в упор. Смотрит как через силу, будто не хочет смотреть и делает это по принуждению. У меня возникает желание ему посочувствовать. Не то потому, что встретил такого кретина, как я, не то потому, что встретил именно меня. Как же это все глупо, комично и абсурдно. — Привет. — Торможу перед ним на расстоянии около метра. Ближе не подхожу. Боюсь, что не так поймёт и сбежит. Он не успевает ответить, так как я добавляю без паузы, — За телефоном? Он там. — Кивком указываю вверх на свои окна. — У меня. — Привет. — Я ожидал услышать что-то робкое и несмелое, но он держится достойно. Смотрит в глаза. И мне начинает казаться, что он смелее меня. — Вернешь или… Опять начнёшь? — Пойдем. — Иду к подъезду. Размагничиваю двери и краем глаза вижу, как плетётся за мной. Но когда оборачиваюсь к нему, резко тормозит и останавливается, будто сомневается в том, что следует со мной идти, и при этом не хочет выглядеть трусом. Я делаю вид, что ничего не замечаю, и снова его зову: — Чего застрял? Давай, смелей. Продвигаемся по подъезду в направлении лифта. И сдается мне, что наше знакомство только начинается. Я не знаю, чем обосновать мои догадки, но я уверен. Быть может, у меня есть скрытые экстрасенсорные таланты. А может быть, просто опыт. Есть еще нечто третье. Смутное и далёкое. Мне сложно его сформулировать и еще сложнее понять. Но у меня появляется впечатление, что я сам хочу узнать его лучше. Не знаю, с чего бы это, ведь у нас нет и быть не может ничего общего. Единственный вариант — это чувство вины, и он смахивает на правду. И я, наверно, как всегда прав. Мне нужно просто загладить перед ним свой косяк, и все снова вернется на свои места. Скорее всего. Или мне просто хочется так думать.