Уйти, но вернуться

Приход. Наконец-то. Наконец-то беспонтовое пойло вспомнило о своем прямом назначении и соизволило меня раззадорить. В голове появляется глухой шум, периодический звон и приятный дурман. Несмотря на резкое охмеление, я осознаю, что они не реальны, но мне нравится. Это безумие — то, что мне нужно прямо сейчас. С волнением от Леркиной выходки все полярно. Оно исчезает в противовес опьянению. Не знаю, надолго ли это, но думаю, нет. Предположительно до утра. А потом все пройдёт или начнется опять. Все зависит от того, с какой стороны посмотреть. Алкоголь помогает забить. Перекручивает мысли в другую сторону. Весь вечер я чувствовал себя печальным лохом и задавался вопросом: да как я мог так просто упасть на кухне и жадно закидываться вином с табаком, вместо того, чтоб вытащить этого хмыря из-под одеяла, втулить ему в челюсть, как следует, и выкинуть из квартиры. А потом устроить разнос этой. Ради справедливости и в порядке живой очереди. Давился агрессией, чудовищно злился и ненавидел себя всего несколько минут назад. А сейчас уже по хуй. Он выжидающе вглядывается и будто отзеркаливает меня тем, что следит за каждой долей моих движений, только сам этого не понимает. А у меня перед глазами все тормозит и рябит. И взмах коротких ресниц, и неловкий шаг в сторону, и даже движение согнутых пальцев. Они у него обычные. Не музыкальные. Средней длины. Проводит кончиком большого по ногтям остальных четырех. Дважды. Сначала от указательного к мизинцу, а дальше наоборот. И все затянуто. Все размыто. Будто в кино в замедленной съёмке. Привязываюсь взглядом к его ногтям и… Пиздец. Ну почему я это замечаю? Ногти на левой руке ничем не приметные. Но на правой бросаются в глаза, потому что небрежно обгрызанны. Не скажу, что я удивлен. И я в курсе, почему так бывает. В некоторых действиях тяжело пользоваться левой рукой из-за плохо развитых мелких мышц кисти. И он, видимо… Правша, значит… Интересно, ему хватает одной руки, чтоб передернуть? Или меняет? С виду, скорее скорострел. Хотя… Блядь! Блядь! По ходу набухало! Одергиваюсь. Отмахиваюсь. Стоп. Хватит. Ебать! У подъезда тормозил он, а теперь торможу я. И если бы только это. Нихуя не улавливаю из-за пошлых и несвойственных мне мыслей. Почему я об этом думаю? Сколько времени я втыкаю и что он там говорил? Что-то про пиво. — Ну, давай. — Брякнул так, будто боялся не успеть, и, кажется, наоборот, поспешил. Сверлю его взглядом. — Твои родители мне скандал не устроят? — В смысле? — В смысле, лет тебе сколько? — Мне двадцать два. — Без паузы. Как будто знал. Ага. Да. Двадцать два. Конечно. Наверно, исполнится лет так через. Ой, ладно. Хрен с ним. Пусть будет так. Мне все равно ничего не стоит вывести мелкого балабола на чистую воду. — Так мы одногодки, выходит. — Одно из моих любимых занятий — говорить с людьми на их языке. — Тебе? — Усмехается. Еще не понял. — А выглядишь на под тридцадку. — Вот это ты меня раскусил. Умник, блядь. — Ты тоже на свои не выглядишь. И что? Один. Два. Три. О. Вроде дошло. И дошло достаточно быстро. Опускает глаза, вдыхает и тут же поднимает. Такое впечатление, что перезарядился. — Ладно. Я понял. — Нехотя соглашается. Видно, что стыдно ему за вранье. — Мне девятнадцать. — Смело. А мог бы просто сбежать. Вот это уже похоже на правду. Очень надеюсь, что теперь не врёт. Но все равно не могу понять, что ему стоило не пиздеть с самого начала? И что мне стоило подумать башкой, прежде чем согласиться с ним пить? Зачем оно мне надо и какой черт мной движет? — Ясно. А зовут как? — Денис. А тебя? — Протягивает руку. — Стас. — Пожимаю и быстро отпускаю. За короткий миг успеваю заметить шероховатости на обратной стороне ладони. — Ну, бери и пошли. — Киваю в сторону своего дома. — Ко мне. — Окей. Он возится с ключом и багажником, а меня снова одолевает безумие. Блядский вечер, а. Не хочется думать, но мысли о ней снова врезаются в память. Делят жизнь, рассекают на до и после. Я не скажу, что мне сильно тоскливо. Просто как-то пусто. И серо, наверно. И что-то… А может, просто из-за луны. Сегодня она полная и яркая. И на нее можно смотреть легко и свободно во все глаза. А на солнце так не насмотришься. Красота. — Я все. — Он вытащил пак из багажника. А теперь вытаскивает меня в реальность из-под собственной кожи. — Можем идти. — Ну, пойдём. Идём медленно. И меня это нисколько не напрягает. Краем глаза наблюдаю за ним и за скованными движениями. Видно, что ему больно и он терпит. И тут я ещё с этим лифтом. Ну как такой бред мог прийти мне в голову? И почему он работал в таком состоянии? Больничный только для белых людей или есть какая-то причина? — Выходит, у тебя день рабочий закончился, раз выпить решил? — Да он у меня закончился уже больше часа назад. Сколько, сколько назад? А впрочем, неудивительно, вполне очевидно, и как же по-нашему. А хули его хитрожопому начальству не сэкономить на малолетках? Хотя… Нет, это не всегда зависит от возраста. Тут нужен характер и хватка. Вот, например, такие мозгоебы, как я, в любом возрасте, хоть в двадцать, хоть в сорок пять, будут ходить и заебывать до потери пульса, махать конституцией, тошнить и тыкать пальцем в закон. И до тех пор, пока не получат свое по праву, имеют полное право качать права. — Я уже домой собирался ехать. А твой заказ был почти готов. Мне его и всучили, потому что живу недалеко от твоего адреса. Решили, что мне все равно по пути. Ага. Решили, что за тебя можно решить. — И где это твое недалеко? — А вон там. Где пятиэтажки. — Указывает в сторону соседнего квартала. — С кем живешь? — С матерью. — Приподнимает руку и одергивает. Рукав смещается и оголяет запястье, открывая пластиковый фитнес браслет. — Странно, что не звонит. Любит контролировать. Понятно. Разговор этот не продолжаю. Не интересна мне тема отцов и детей. Своих хватает по горло, повыше самого Адамова яблока. Родители у меня оказались хитрые. Я не сразу врубился, в чем был подвох, когда они вот так просто съехали в жопу города, а мне оставили трёшку. Выучили меня хорошо, жильем обеспечили, вложились по полной. А теперь, когда их старший при бабках, он вдруг неожиданно стал всем должен. Особенно младшему. И с хуя ли, спрашивается? Я, что ли, его рожал? Не, ну, блять, серьезно? Сами наебали себе игрушку, а играть с ней без меня никак? Нет, нет, да кольнут. Еще и спрашивают, почему пропадаю. Да я и позвонил бы. И отвез бы, куда нужно. И приехал бы, чтоб повидаться и чем-то помочь. Но знаю, что любой разговор, слово и даже выдох каким-то неведомым образом сведётся к тому, что меня опять колоссально ёбнут в извилины. И ведь понимаю, что мне не отвертеться, когда Сашка закончит универ. Если захочет вернуться в родной город, то по-любому припрется сюда жить на законных правах. А мне это надо, блять? И получается, что? А получается, мы либо живём вместе, либо я скидываюсь с родаками мелочушкой на первоначальный взнос. Я и не против, если бы это стало верхушкой. Так ведь знаю, что не отстанут и потом. Начнется новая песня, и складываться мне с ними дальше в течение скольки-то там лет. Короче, до смерти. Выныриваю из мыслей, когда подходим к подъезду. Прикладываю к замку магнитный ключ и пропускаю его вперед. Он следует к лифту. Рассматриваю его со спины, и как-то старше он выглядит. Мне кажется, дело в лице. Черты, само собой, но думаю, основную роль берет на себя кожа. Совсем она у него свежая и юная. Наверно, упругая на ощупь и не напичканная всякой дрянью, как и весь он. Но это пока. Цивилизация свое возьмёт. — Девятый же? — Уточняет, когда приближается к лифту. — Да. — Не свожу с него глаз, будто на нем огромный каталог со спортивной линейкой от Порш. От его вида сзади просто не оторваться. Классное у него телосложение. Я бы даже сказал модельное. Правда, не знаю, куда отнести его рост. Средний или ближе к высокому. Хрен разберёшь. Ниже меня, но немного. И немного худей. В общем, стройный пацан, но молодой и… Не распидорасит ли его лет так через пять или десять? Хотя мне-то что. Он не моя девушка. Да и не девушка вовсе. Вот будь он представительницей прекрасного, я бы присмотрелся. Люблю, чтоб ни дылда и ни низкая. Чтоб стройная, с талией и аккуратной грудью. От гигантской четвёрки тянет блевать. Не от самого размера, а от того, как обладательницы этого бесценного сокровища тычут им во все дыры и в морды всем, кому не лень, лет так… Во сколько оно у них там вырастает? В пятнадцать? Не, наверно, позже. Короче, плевать. Не люблю дыни, люблю яблоки. Вот как-то так, да. А может, и правда, если попадется четверочка, то попробовать ее охмурить? Из интереса или для опыта в копилку. И… Ебать, какая на хуй четверочка. Четверище! Наверное, все-таки нет. В квартиру его пропускаю вперед. На кухне включено освещение, а бумажный пакет так и стоит в одиночестве на полу. Ждет приговора. Собирался его пнуть пару раз по пути, а потом выкинуть на хуй вместе с матрасом. — Суши любишь? — Люблю. — Сбрасывает уродливую жилетку и кепку на вешалку. Остается в тонком бежевом свитере и светлых джинсах. — А что, есть? — Да. — Цепляю с пола пакет и направляюсь на кухню. Казнь отменяется. Или нет? — Целый сет. Проходи. — А руки можно помыть? — Да. Вон там. — Указываю ему на дверь ванной. Выключатель находит самостоятельно. Пока он моет руки там, я мою на кухне. Он переводит горячую воду, а я открываю пакеты. Сет выставляю в родном пластиковом контейнере. Пиццу — в картонке. Лерка, да и любая другая баба, разложила бы по тарелкам. На тарелках же красивее. И вкуснее, наверно. И посуду потом мыть кайфово. Мытье посуды — это что-то вроде подведения итогов романтического ужина. Сука, дышать не чем. Надо было хоть перед выходом открыть окно. Надо было, но не додумался. Включаю вытяжку. Наверно, мне должно стать стыдно, но мне плевать. Я даже не помню и не хочу вспоминать, куда исчезла моя совесть и была ли она вообще. Вытаскиваю из пака две железные банки и оставляю их на столе. Остальное закидываю в холодильник. Кухня здесь немаленькая, светлых тонов. Вся ее «атрибутика» либо спрятана по шкафам, либо встроена в стену, что визуально делает помещение полупустым. Он появляется с чистыми руками и на секунду останавливается. Быстро осматривается по периметру, как будто не может сориентироваться в незнакомой местности. Его взгляд задерживается на столе с японско-итальянской утварью. Я ставлю туда же жестяные банки. Наши, отечественные, замаскированные немецкими буквами под зарубежку. — Палки есть, только обычные. Не учебные. — Ничего. Пойдет. Я умею пользоваться. Он садится за стол на кухонный уголок, а я пододвигаю к нему поближе сет, чтоб было удобнее не насвинячить. Самому есть особо не хочется. Поэтому принимаюсь за пиво. Хорошее. Прохладное. Слабенькое и с лёгкой горчинкой. Как я люблю. Дышать по-прежнему нечем. Садиться желания нет. Минуту, другую бесцельно слоняюсь по кухне. И в конце концов нахожу пристанище, облокотившись бёдрами о столешницу тумбы, прямо напротив него. Волосы у него неоднородного цвета, но выглядят натурально и на окрашенные не похожи. Скорее всего, просто выгорели. От корней что-то довольно простое, распространённое, вроде русого. А ближе к концам светлее. Цвет плавно переходящий. Красивый такой цвет. Приятный. Мне нравится. Пока я налегаю на выпивку, он с аппетитом налегает на суши. Палками орудует на японском уровне. И вижу, понравились ему… Кажется, это с копчёной креветкой. — Тебе таких оставить? — Нет. Я вообще не любитель этой хрени. — Подхожу к столу и беру кусок пиццы. Откусываю почти половину. — Тоже бывшая заказала? — Делает глоток пива. Да так запрокидывает голову назад, будто хочет выпить залпом всю банку. — Не совсем. Я покупал. Но не себе, а ей. Она любит. — Любит суши и, как выяснилось сегодня, не любит меня. — Понятно. — Украдкой бросает на меня любопытный взгляд. Но только стоит мне посмотреть на него в упор, он тут же его отводит. Откидывается на спинку уголка и начинает осматриваться. — Так вы сегодня, получается, разошлись? — Интересуется как-то не решительно, что ли. Наверно, опасается, как это будет выглядеть. Будто суёт нос не в свое дело. — Верно. Приехал домой из командировки. А она тут с ебарем. — Сам не знаю, зачем ему об этом рассказываю. Надо оно ему… — Охуеть. И что ты сделал? — Ничего. Выпроводил с вещами. — И кем работаешь? Мне кажется, ему это неинтересно, и он спрашивает, чтоб сменить тему. А я и не против. Хорош пиарить у меня в памяти эту шаболду. — Инженер по сварке. Вообще старший инженер. Уже второй год. Но эту подробность опускаю. Вижу, ему не очень-то и нужно, а мне подавно. С первой банкой управился быстро. Выкидываю пустую и направляюсь за полной второй, следуя национальной традиции и не растягивая перерыв. Беру две. Свою открываю и делаю новый глоток. — Ты себе весь пак взял? Не много на одного? — Да одну бы выпил. Две максимум. И пошел бы спать. — Интересно. А зачем тогда столько покупать? — Так дешевле. Ой, все. Заебали меня эти разговоры про дорого и дешево. Дешевле, блядь. Дешевле эту хуйню не покупать вообще. А то понапридумывают… Покупаешь две, третья в подарок… Покупаешь пак — скидка один процент… Ох и ёбань. Да не дешевле это. Это сюр. Развод малоимущих лохов на лекарства для печени и поджелудочной. Блядь, да что за дичь у меня в голове? Вот с кого надо брать пример. Я про него и забыл из-за этого его «дешевле». — Учишься или только работаешь? — Лучше уже об этом. — Учусь. На третьем курсе. Работаю после пар. Завтра выходной. — И как? Времени хватает? — И сам не знаю, на хуя спрашиваю. Наверно, просто чтоб чем-то забить тишину. Собеседник из него так себе. Собутыльник примерно такой же. — Конечно. Я больше ничем и не занимаюсь. — Допивает последнее пиво и пододвигает к себе новую банку. — Вообще ничем? Разве так бывает? — Ну а чем еще заниматься? — Сексом, к примеру. Нет? — Вот тот самый случай, когда просто ляпнул. Как сегодня с лифтом. Или не просто, а потому, что сам давно не… Да ладно… Реакция — совсем не то, чего я мог ожидать, если бы вообще ожидал. Он нервничает. Ему удаётся скрыть смущенный взгляд, когда отводит глаза в сторону. Но румянец… Его так просто не стереть. — Серьезно? — Смотрю на него удивленно и хмурюсь. — Ты сказал тебе… — Осекаюсь. Так. Стоп. Что-то не так. — Тебе точно девятнадцать? — Да, точно. — Под его интонацию больше подошла бы фраза типа «отъебись» или «иди на хуй». — А что такого? — Ничего. — Совсем, блядь, ничего. — Никогда не встречал мужиков, ожидающих прекрасного принца. — Вот сейчас точно ляпнул хуйню. Надо прекращать пить. И теперь реакция еще менее ожидаема. Он удивлён и смущен, но смотрит в упор, так пристально, будто сканирует. И мне бы забить, но под таким взглядом становится не по себе. Может, я голый? Нет, вино так не набухает, чтоб я разделся и не заметил. — Как ты понял? — Понял что? — По ходу все наоборот. По ходу я вообще ни хуя не понял. — Да так, ничего. Забей. — И опять тот же тон. Послал меня мысленно уже дважды. Ебать. Серьезно? Как там говорят? Я сначала ни хуя не понял, но потом как понял… Вот сейчас это про меня. Осознание его слов пробивается сквозь шум в голове и выбрасывает меня в настоящее из хмельной параллельной вселенной. Только сейчас я понимаю в полной мере, о чем мы говорим. И я не могу… Я не могу поверить, что это реально происходит после того, как похожая мысль меня преследовала целый день. Разве бывают такие совпадения? — Так ты что ли… — Не знаю, как это назвать. Как будет лучше и… — Так, подожди. Ты почему об этом сморознул? Разве о подобном так легко говорят? Или ты… — Прерываюсь. До меня резко доходит очевидное. Он неправильно меня понял, потому и взболтнул. Все, что я вижу в нем — это смущение. Страха ноль. Если не в минус. И это даже пугает. Это странно. Он точно живой? Или, может, бессмертный? — Наверно, не нужно было… Просто у тебя вид такой… — Запинается и пытается подобрать не то слово, не то целое выражение. — Какой? — Не сдерживаюсь и подгоняю. Если он сейчас скажет, что я смахиваю на педика… Блядь! И что тогда? — Ну… Как будто тебе на все по хуй. — Так он об этом… Лучше уже так. — Верно. Мне и правда по хуй. Просто я таких никогда не встречал. Рассматриваю его с любопытством. Пацан как пацан. Чертовски молодой и в силу возраста еще глупый. Но по его внешности и не скажешь, насколько он редкий экземпляр. — И что сейчас? Блевать не тянет? — Не. — Откусываю пиццу. — И как таким быть? Сложно? — Ну как… Постоянно боишься спалиться и пару не так просто найти. — И как такие люди ищут пару? — Предыдущие полчаса разговор не вязался. А сейчас он меня реально заинтересовал. — Интернет есть. Но опасно. Там много подставы. Можно встрять. — То есть? — К примеру, знакомишься с кем-то. Договариваешься о встрече. Приходишь, а там тебя ждет парочка каких-нибудь бородатых или бритоголовых. — О как. — Ухмыляюсь. Ничего так схемка. Наверно, рабочая. Во народ развлекается на свежем воздухе в эпоху интернета. — Сам не попадался? — Не совсем. Повезло. Я тогда сразу на место встречи не подошел. Издалека наблюдал. А как понял, что подвох, телефон его заблочил и свалил. — Сообразительный, значит. — На всякий случай застегиваю верхние пуговицы на рубашке. Хотя не замечаю в нем ничего подозрительного. Не похоже, что клеит. Даже не вижу, чтоб пялился. Скорее наоборот, и это по-своему тоже не очень хороший знак. — Ну а клубы какие-то бывают же? — У нас в городе один есть. Подпольный. Но там тоже не все так просто. И чтоб попасть туда, нужны знакомые. А если и попадёшь, нет гарантии, что встретишь кого-то подходящего. — Ну, так и у гетеро. Нас много, но не все друг другу подходят. Просто нас больше, поэтому и больше выбор. И право выбора у всех одинаковое. Поэтому не стоит спешить радоваться, если найдешь кого-то подходящего. Ведь этот подходящий может выбрать не тебя. — Я догадался. — А мать твоя знает? — Та… — Отмахивается и кривится. — Не хватало. — Так выходит, что ты… — Интересуюсь осторожно, чтоб не спугнуть. — Ни с кем не был? — Выходит. — Заволновался и, кажется, почувствовал запах жареного. — Мне пора уже. Пойду. Спасибо за компанию. — Ставит банку. Ну уж нет. Размечтался. Я только вошёл во вкус, а он убегать? Не, не конает, и на самом интересном никто никуда не идёт. Он приподнимается, но не успевает полностью встать. Быстро срываюсь с места и подхожу к нему. Грубо хватаю его за плечо и с силой надавливаю, чтоб сел на место. — Подожди. Я кое-что придумал. Не уходи. — Что? — Смотрит снизу вверх, да так недоверчиво, будто знает, что сейчас будет подвох. — Для того, чтоб найти пару, хорошо иметь сексуальный опыт. Ты же знаешь, что любит каждый мужик? — В смысле? — В его вопросе нет никакого смысла. А вот во взгляде появляются первые признаки страха. И они пробуждают во мне азарт. — Минет. Это нравится всем. Особенно когда есть отработанная техника. Давай попробуем. То есть ты попробуешь, а я заплачу. Заплачу много, но в меру. Как насчет твоей зарплаты за месяц? Был у меня дурацкий случай. Может, лет пять назад или шесть. Повелся, как идиот, на волосы и на смазливую мордашку. Кидала мне эротичные намеки, стреляла глазами, старательно облизывала эскимо и пачкала им губы. Пока добирались с ней до нужного места, думал, пар из ушей пойдет. А по итогу девчонка оказалась дилетанткой. Так отсосала, что лучше бы я передернул сам. Он весь сжимается и замирает. Смотрит на меня почти квадратными глазами, и похоже, не может понять, говорю я всерьёз или издеваюсь. Наверно, я сделал неправильно. Надо было как-то по-хитрому… В доверие, что ли, войти… Хорошая была идея, но я поспешил с воплощением и лоханулся. — Я повторюсь, — Не хочу отступать и продолжаю давить. Вдруг получится. Да и хочется удовлетворить внезапно появившийся стояк. — Ты выигрываешь больше, чем я. Опыт плюс бабки. Может тебе еще и понравится. Ну что тебе стоит попробовать? Просто попробовать для начала… — Ты ебанулся?! — Перебивает криком и с размаху бьёт меня по запястью. Моя рука слетает с его плеча. Он соскакивает и толкает меня в грудь с такой силой, что я отступаю на два шага назад. — Пошел ты! Козел! — Его глаза наполняются яростью. Он быстро встаёт и вылетает в прихожую. Я реагирую спокойно и не пытаюсь его остановить. Я хорошо понимаю, что такое отказ и продолжаю накидываться алкоголем. А этот… Ой, блядь… Обиделся? Ну, как девчонка, ей-богу. И мне в принципе по хуй. Мы все часть экономики. Все пересекаемся, каждый кому-то платит и с кого-то плату берет. А Господин Целомудрие, наверно, ещё этого не понимает. Не понимает, что ничего оскорбительного я ему не предлагал. Шум в голове становится громче после хлопка входной дверью. Будто тишина убавила громкость или смешанные пиво с вином запели хором с целью напомнить, что в холодильнике есть ещё. Иду за добавкой и… Это что? Это последствия выпитого или… Я не припомню, чтоб менял звук оповещений. Да я бы такое и не поставил. Звук повторяется. И я возвращаюсь на кухню, чтоб найти источник. На столе все как было: почти целый сет, почти целая пицца, пара пустых банок от пива и палки. Осматриваю мягкий уголок и вот же для него подъеб. Телефон с огромным дисплеем, и он не мой. Рассматриваю. На нем нет даже графического ключа. Кручу устройство в руке и жму боковую кнопку, чтоб заблокировать экран. Не думаю, что у него есть бабки на новый. И если я прав, то ему придётся сюда вернуться. Ну а я, как последний мудак, просто так ему ничего не верну.