Создавая свою семью

День был обычным: солнечные лучи заполняли небосклон, а лёгкий шум голосов раздавался по всей улице. Возвращение из каких-либо путешествий всегда приносило смешанные чувства — усталость от дороги, радость от проведённого времени и лёгкую грусть по оставленным воспоминаниям. Всё выглядело привычным, будто весь мир решил напомнить, что жизнь продолжает свой размеренный ход. Ямада чувствовал лёгкое беспокойство, хотя старался не подавать вида. Они с Эри только что вернулись на территорию U.A. Летний лагерь остался позади, а впереди была академия, которая стала их домом. Однако что-то не давало Мику покоя. Он невольно оглядывался по сторонам, ожидая увидеть знакомую фигуру Айзавы. Но того нигде не было видно. Уставшие, но довольные студенты медленно расходились по общежитиям, переговариваясь о своих планах на день. Яркое утреннее солнце заливало кампус теплом, его свет играл бликами на стеклянных фасадах зданий. Лёгкий ветерок шевелил листья деревьев, принося с собой успокаивающий аромат трав и цветов. Ямада бросал взгляд на подростков, внимательно следя за тем, чтобы всё прошло без происшествий. Убедившись, что все в порядке, что все дети вернулись из лагеря целыми и невредимыми, он закинул на плечо свою сумку и взял в руку небольшой рюкзачок Эри. Девочка была взволнована — её глаза искрились ожиданием, а ноги то и дело подрагивали от нетерпения. Наконец, она потянула взрослого за руку и, оглядываясь по сторонам, спросила: — А где папа? — в её голосе звучало лёгкое разочарование, замаскированное под обыкновенный вопрос. — Он ведь обещал встретить нас, когда мы приедем… Мик задумался, стараясь подобрать ответ, который бы успокоил Эри и не заставил её расстраиваться. Он хорошо понимал, что после ночного дежурства, которое было у Айзавы накануне, тот мог просто отключиться от усталости и погрузиться в крепкий сон. Ямада не мог винить его за это. Он даже мельком улыбнулся, представив, как его друг в своём геройском костюме просто упал на кровать, уткнувшись носом в покрывало, и моментально заснул. Но улыбка вскоре исчезла, уступив место лёгкому беспокойству. Мик знал Айзаву слишком хорошо, чтобы не задуматься: Айзава всегда держал своё слово, особенно если это касалось Эри. Для него её доверие было важнее всего, и он делал всё, чтобы не разочаровать девочку. Ямада на мгновение опустил взгляд, оценивая ситуацию, но сразу же встряхнул головой, возвращая себя в реальность и отгоняя плохие мысли. — Наверное, он просто очень устал после ночного дежурства, — с мягкой улыбкой ответил Мик, стараясь, чтобы его голос звучал уверенно и ободряюще. — Так что, скорее всего, он сейчас дома и крепко спит. Эри кивнула, но не сказала ни слова. Она слегка прижалась к Ямаде, словно надеясь найти у него утешение. В её глазах читалась лёгкая грусть, а губы немного поджались, как будто она старалась не выдать своих чувств. Это молчание ранило Мика сильнее, чем он мог себе признаться. Дорога до дома прошла в относительном молчании. Ямада изо всех сил пытался отвлечь девочку, рассказывая весёлые истории и задавая вопросы про лагерь. Но Эри отвечала коротко и без особого энтузиазма, словно её мысли были где-то далеко. Даже упоминание о том, что в следующем году они снова могут туда поехать, вызвало лишь слабую улыбку. Когда они наконец вошли в дом, Мика сразу насторожила полная тишина, окутавшая помещение. Было так тихо, что каждый шаг казался слишком громким, а лёгкий скрип двери эхом разносился по пустым комнатам. Ямада быстро осмотрел прихожую и тут же понял: Айзавы дома нет. Его ботинки, которые обычно стояли у двери, отсутствовали. Тем не менее, Эри, казалось, не сразу поняла это. — Папа?! — позвала она, громко и взволнованно. Едва переступив порог, девочка быстро сбросила обувь, даже не поправив её. Эри была слишком нетерпелива, чтобы заботиться о таких мелочах. Она стремительно направилась в спальню, чтобы поприветствовать Айзаву. Эри знала, что после ночных дежурств взрослых лучше не беспокоить, ведь они сильно устают, и будить их стоило только по действительно важным причинам. Но сейчас была действительно важная причина. Девочка слишком сильно соскучилась по Айзаве и хотела поскорее его увидеть, убедиться, что он дома, что всё в порядке, хотела крепко-крепко его обнять и рассказать про все свои приключения в летнем лагере. Заглянув в спальню, Эри надеялась найти там знакомую спящую фигуру, но комната встретила её тишиной. Кровать была аккуратно заправлена, а воздух в комнате оставался неподвижным, будто никто здесь не бывал уже долгое время. — Его нет… — тихо проговорила она, разочарованно опуская плечи. Её голос был наполнен грустью. Девочка молча вышла из спальни, её шаги стали медленными и тяжёлыми. Она направилась к дивану и уселась на него, опустив плечи. Её взгляд остановился на плюшевом зайце, лежащем рядом. Это был тот самый заяц, которого она оставила Айзаве перед отъездом, чтобы ему не было скучно одному. Теперь игрушка снова была в её руках, и Эри с нежностью прижала её к себе, будто пытаясь почувствовать хоть какую-то связь со своим родителем. Она молчала, и по лицу девочки было видно, насколько сильно она грустит. Губы слегка дрогнули, и на глазах начали появляться слёзы, которые она изо всех сил пыталась сдержать. Заметив состояние Эри, Мик быстро подошёл к ней и присел рядом, мягко положив руку на её спину. Его голос прозвучал тепло и ободряюще: — Эй, Эри, всё в порядке. Наверное, он просто задержался на работе. Ты же знаешь, иногда такое бывает. — Он улыбнулся и постарался, чтобы его слова звучали убедительно. Девочка посмотрела на Ямаду краем глаза, всё ещё обнимая зайца. Её маленькие пальцы нервно перебирали плюшевые уши. — Он скоро вернётся, — продолжил Мик, наклоняясь чуть ближе, чтобы заглянуть ей в лицо. Эри кивнула, не произнося ни слова, но её взгляд стал чуть мягче. Ямада улыбнулся и ободряюще погладил её по спине. Заметив, что девочка немного успокоилась, он решил отвлечь её от грустных мыслей. — Знаешь что? Давай пока что разберём наши вещи. Эри посмотрела на взрослого с лёгким сомнением, но после небольшой паузы нехотя кивнула. Она медленно поднялась с дивана и не спеша направилась к сумкам, которые Мик оставил у входа. Но прежде чем взять свой рюкзак, девочка вдруг остановилась. Её взгляд упал на плюшевого зайца, которого она всё ещё крепко прижимала к себе. На секунду она задумалась, а затем решительно повернулась и направилась в сторону своей комнаты, чтобы положить игрушку на кровать. Ямада молча наблюдал за ней, но как только девочка скрылась за дверью, он поспешно вытащил свой телефон из кармана, проверяя сообщения. Мик надеялся увидеть что-то новое — объяснение, где сейчас находится его друг, или хотя бы короткое уведомление, что с ним всё в порядке. Но экран остался пустым. Последнее сообщение от Айзавы было отправлено ещё вчера вечером. В нём он раздражённо писал, что его неожиданно вызвали на дежурство раньше запланированного времени. Недолго думая, Ямада попытался позвонить ему. Но гудок сразу же сменился холодным механическим голосом автоответчика, сообщающим, что абонент временно недоступен. Брови Мика сдвинулись. Он задержал взгляд на экране телефона, словно надеясь, что Айзава ему перезвонит, но ничего не произошло. Ямада вздохнул, убирая телефон в карман. В это время из комнаты вышла Эри. Она выглядела чуть спокойнее, но в её глазах ещё читалась тень разочарования. Мик быстро скрыл беспокойство со своего лица, улыбнувшись девочке, встал с дивана и направился к сумкам. — Ну что, Эри, давай начнём? — предложил он бодрым тоном, стараясь отвлечь её и заодно самого себя от плохих мыслей. Девочка неохотно кивнула и медленно подошла к своему рюкзаку. Разбирая сумки, Ямада то и дело бросал взгляд на часы. Время двигалось вперёд, близился полдень. Он мысленно подсчитывал: если Айзава ушёл на дежурство вчера вечером, то его отсутствие длилось уже около восемнадцати часов. И этого времени было более чем достаточно, чтобы лёгкое беспокойство превратилось в настоящую тревогу. Мик старательно пытался отвлечься, аккуратно раскладывая вещи. Чистую одежду он складывал в ровные стопки, а грязные вещи откладывал в сторону, чтобы позже заняться стиркой. Его движения были размеренными и привычными. Ему хотелось думать о чём-то обыденном, о простых делах, но это оказалось сложнее, чем ожидалось. Сердце Ямады сжималось от беспокойства, а в голове одна за другой вспыхивали тревожные мысли. Он прекрасно знал, с каким риском связана геройская работа. Даже самые на первый взгляд обычные дежурства могли обернуться настоящей опасностью. Такова была реальность, и он привык жить с этим. Но сегодня что-то было иначе. Айзава всегда находил возможность отправить короткое сообщение о том, что задерживается. Пусть и сухое, раздражённое, но сообщение. Однако сейчас от него не было ни единого слова, и эта тишина становилась всё громче и невыносимее. Мик не мог избавиться от мрачных образов, которые невольно всплывали в его сознании, несмотря на все усилия их прогнать. Перед глазами мелькали сцены, где Айзава был ранен или... ещё хуже. Эти картины казались абсурдными, но их пугающая ясность только усиливала его беспокойство. Паника накатывала, как плотная тень, напоминая о тех опасностях, с которыми постоянно сталкивались герои. Время от времени Ямада украдкой поглядывал на Эри, которая сидела на полу рядом. Девочка перебирала привезённые из лагеря сувениры — в её руках мелькали ракушки, маленькие игрушки и открытки. На первый взгляд она выглядела спокойной, погружённой в свои детские заботы. Но Мик замечал, как её взгляд периодически устремлялся в сторону коридора. Эри будто прислушивалась, замирая на несколько секунд, надеясь услышать звук знакомых шагов или тихий скрип входной двери. В какой-то момент Ямада почувствовал, как напряжение становится слишком заметным, и решил отойти подальше от Эри. — Я сейчас, — бросил он через плечо, стараясь придать голосу лёгкость. Мик направился в другую комнату, туда, где Эри не могла его слышать, и достал телефон. Он знал, что девочка была наблюдательной, и, услышав голос автоответчика, могла догадаться, что он пытается связаться с Айзавой, а тот не отвечает. Это наверняка расстроило бы её ещё сильнее, а Ямаде не хотелось, чтобы Эри начала переживать. Когда он наконец скрылся за дверью, Мик ещё раз набрал знакомый номер. Он старался держать себя в руках, убеждая, что это просто совпадение. Возможно, телефон Айзавы разрядился или его вызвали на какое-то закрытое задание, где связь была временно недоступна. Но даже эти рациональные доводы не приносили облегчения. С каждым новым вызовом его встречал тот же холодный, равнодушный голос: "Абонент временно недоступен. Попробуйте перезвонить позже". Этот голос звучал слишком механически, слишком отстранённо, и как будто лишал всякой надежды. Нервно провев рукой по волосам, Мик чувствовал, как тревога закрадывается всё глубже в грудь, стучит в висках, растекается тяжестью по всему телу. Возможно, произошла какая-то чрезвычайная ситуация, о которой он пока ничего не знает? Логика подсказывала ему, что паниковать ещё рано. Но страх, словно тень, неотступно следовал за ним, напоминая о том, сколько всего может пойти не так. В голове начали возникать мысли о том, что пора что-то делать: связаться с коллегами, выяснить, где Айзава и что могло произойти. Это было самым логичным шагом, но вместе с тем в нём звучал глухой страх. Любой ответ мог как опровергнуть, так и подтвердить худшие сценарии, и эта неопределённость пугала. Ямада глубоко вдохнул, стараясь взять себя в руки. Паниковать сейчас было рано — по крайней мере, так он убеждал себя. Айзава мог быть занят или недоступен по вполне безобидной причине, которая не требует лишних волнений. Решив не торопиться, Мик твёрдо сказал себе, что нужно подождать ещё немного. Если новостей от Айзавы не будет через пару часов, тогда он начнёт действовать. Пока же он решил повременить, чтобы не поднимать панику и не усиливать свою собственную тревогу ещё больше. Но успокоиться всё равно не удавалось. Мысли то и дело мелькали одна за другой, перемешиваясь и перебивая друг друга. Среди этой суматохи в голове вдруг мелькнула одна, яркая, почти успокаивающая идея. Она была маленькой, почти незаметной, но принесла с собой крупицу тепла. Если с Айзавой всё же что-то случилось, если он снова попал в больницу... — мысль была ужасной, но её продолжение было странно утешительным. — Ямаду пустят к нему. Теперь никто не сможет оставить его за дверями. Эта мысль, как ни странно, помогла. Мик вспоминал, как много раз ему приходилось доказывать, что он имеет право быть рядом с Айзавой в сложные моменты. Он не будет сидеть в коридоре, считая часы, не будет зависеть от случайных мимолётных ответов врачей. Раньше он был просто другом, пусть и самым близким, но сейчас — всё изменилось. Теперь он официально не посторонний. Теперь, если что-то случится, он будет рядом. Это было знание, которое хоть немного, но успокаивало Ямаду. Теперь в его голове начали мелькать утешительные образы, словно подсознание пыталось найти способ приглушить нарастающую тревогу. Он представлял, как Айзава возвращается домой, стараясь мысленно притянуть этот момент ближе, сделать его реальностью. В его воображении всё выглядело до мельчайших деталей: скрип входной двери, звучащий особенно громко в тишине дома, тяжёлые шаги в коридоре. Айзава войдёт внутрь уставший, с тенью раздражения на лице, как всегда после долгих дежурств. Молча скинув ботинки в прихожей, он даже не успеет опомниться, как к нему уже подбежит Эри. Девочка бросится к нему с распростёртыми руками, обхватит его крепко-крепко, словно боясь, что он снова куда-то исчезнет. Её лицо мгновенно озарится счастьем, а грусть, которая всё утро отражалась во взгляде, исчезнет, будто её никогда и не было. Мик даже слышал в своём воображении её звонкий голос, который тут же начнёт взахлёб рассказывать Айзаве обо всём, что случилось в лагере. А вот что сделает он сам, Ямада ещё не решил. С одной стороны, ему хотелось бы высказать всё, что накопилось за эти долгие часы беспокойства. Сказать что-то колкое, немного отругать Айзаву за то, что тот так долго не давал о себе знать, оставив его и Эри в полном неведении. Особенно за то, что он заставил девочку грустить. Но с другой стороны, Мик понимал, что, возможно, лучше просто промолчать, сделать вид, что ничего страшного не произошло, чтобы лишний раз не задевать гордость друга. И всё же, как бы он ни поступил в будущем — скажет что-то резкое или последует примеру Эри и кинется к нему с объятиями — главное было одно: Айзава вернётся домой. Живой. Невредимый. И от этих мыслей становилось намного легче.