Реакция Лисов на фф "Крылья свиты"

На следующее утро Ваймак отменил тренировку, что привело к мельниковой дискуссии в виде маленькой истерики Кевина о том, как она важна, и быстрому затыканию от Аарона, который просто запихнул ему в рот гемотаген.  В комнате девочек царила напряженная атмосфера. Ваймак, прислонившись к стене, пытался осмыслить происходящее. Утро началось с неожиданного поворота событий: Нил пропал.  — Кто-нибудь видел его? — снова спросил Ваймак, устало потирая лицо.  — Нет, — ответил Никки, его голос был тихим, но в нём слышалось нарастающая паника.  — Сбежал зайка беленький, — сказал Эндрю и следом засмеялся от иронии. Ох, Нил лишь на вид был беленьким, но трусливый, как зайка, появись угроза, он тут же прячется. Если его ткнуть в нос, он так же им поморщится или сделает какой-нибудь другой глупый жест? — Мэтт, он хотя бы в общежитие вернулся? — с настороженностью спросила Эбби. Её глаза полны тревоги блестели в свете утреннего солнца.  — Эм... — Мэтт неловко почесал затылок. — Я был у девочек, так что не знаю...  — Ну, насчет всей общаги не уверен, но в комнате он точно не ночевал, — сказал Сет, пожимая плечами. — Вот вам и доброе утро, — неловко пошутил Никки, но его шутка не вызвала ни улыбок, ни смеха. В комнате воцарилась тишина. — Вы прикалываетесь? Где его искать? — раздраженно спросил Аарон.  — Может, позвонить ему? — предложила Дэн, но ее предложение прозвучало как-то неуместно. — У тебя есть его номер телефона? — с широкой улыбкой спросил Эндрю. Он продолжал размышлять о том, куда мог убежать Джостен, и пришел к выводу, что соседний штат вполне сгодится для пряток от проблем.  — Черт, а у него он вообще есть? — спросила Элисон с недоумением.  — Нету! По ним проще вычислить местоположение человека! — воскликнул Кевин.  — Точно! Он же в бегах! — пораженно воскликнула Дэн. В ее голосе звучали нотки паники.  В этот момент комната наполнилась напряжением. Эбби взглянула на Ваймака; в ее глазах читались тревога и надежда. Она всегда была рядом с ним, поддерживая в трудные времена. Теперь же она чувствовала себя беспомощной. Но тут в комнату вошел Нил. Он был одет в свою повседневную одежду, но она была влажной в некоторых местах, а с его волос падали маленькие капельки воды, видимо, он только из душа вышел. — Ты где был, придурошный? — гневно спросил Кевин, его голос был полон недовольства и раздражения. Он не мог понять, как можно так бездумно тратить время, особенно когда они тратят время на книгу вместо тренировок.  — Бегал? — как-то неуверенно ответил Нил, его глаза метались по комнате, словно искали укрытие от гнева.  — Всю ночь? — скептически спросил Ваймак, приподняв бровь. Его тон был полон недоверия, и Нил почувствовал, как внутри него зашевелилось легкое беспокойство. — Не следил за временем, — пожал плечами Нил и сел на пол рядом с Кевином. Его тело было усталым, но в душе все еще горел огонек удовлетворения. Он не хотел делиться своими мыслями, да и то, что какая-то часть из них есть в книге, уже наводило на легкий страх. Страх того, что они могут узнать его, понять так, как не понимала даже его мать, приводил его к мыслям о том, чтобы сбежать. Бежать так далеко, чтобы никто не нашел, не лезли в его душу и его сознание.  Воспользовавшись возможностью, Кевин дал легкий подзатыльник Нилу. Тот, опомнившись, посмотрел на него с гневным взглядом, но в глубине души был слегка, слегка благодарен за эту встряску. Кевин показал жест, будто хотел отсечь ему голову, и в этот момент комната наполнилась смехом Эндрю, который сидел рядом. Ему казалось это все глупым, детской забавой. Ох, и один из них его ребенок, ну....пока не достигнет своего совершеннолетия. А второй... Так ладно, потом поразмыслим о том, что делать с трусливыми малышами. — Так ладно, кто читает? — спросил тренер, прерывая их игру. — Давайте я, — сказал Мэтт и взял в руки книжку. Он открыл нужную страницу и начал читать: — «Глава 1...» Глава 1. Дети подземелья — Кто твой король, Натаниэль? — Иди нахуй. — Эх, а ведь казалось, что утро не может стать хуже, — с лёгкой усталостью протянул Сет. — Боже, ты дурак, зачем усложнять себе жизнь? Так сложно подчиниться ему? — начал раздражённо лепетать Кевин. Нил, который до этого не особо вникал в происходящее, пытался не уснуть. Но, услышав слова Кевина, он лишь медленно повернул голову в его сторону и с холодом в голосе спросил: — Что? Ты думаешь, это поможет? В его голосе звучала такой холод, что Кевин на мгновение замер, словно его окатили ледяной водой. — Конечно! — выпалил Кевин, но его пыл быстро остыл под тяжестью взгляда Нила. Холодный тон Джостена заставлял его ёжиться, словно он стоял перед неведомой угрозой. — Давай проясним: этот неуравновешенный ребёнок с комплексом Бога, которого в детстве явно не раз бросали на пол головой вниз, оставит меня в покое, только если я признаю его королём? — продолжал Нил, его голос становился всё более резким. Давай, докажи, что тебе промыли остатки здравого смысла, заставляя смотреть на мир через голубые очки, где тебя оставляю в покое сразу после выполнения приказа. Кевин лишь кивнул, отводя глаза в сторону, желая избежать такого пристального взгляда. — Нил, — начал было Ваймак, но Нил перебил его: — Нет, тренер. Нил потёр лицо руками, желая избавиться от пристального взгляда Эндрю. Тот изучал его так пристально, что Нил чувствовал себя голым перед ним. Каждое мгновение под этим взглядом было пыткой. Его взгляд можно было даже ощутить на каждом участке, до куда доходили его глаза, изучая Нила. Ему хотелось закричать: «Оставьте меня в покое!» Но сейчас не то время, чтобы игнорировать всё это: пристальные взгляды, невинное непонимание Старшекурсников, которые будто вчера родились и не понимают всего этого, ох, и боже, это непоколебимая вера Кевина, что тебя перестанут мучить, если ты сделаешь то, что от тебя требуют. Нил знал, что его не оставят в покое ни в книге, ни в реальности. Людям слишком сильно нравилось смотреть на его мучения и страдания, чтобы оставить его в покое. Даже через пень-колоду он мог признать, что его мать в какой-то мере тоже входила в это число. Ей не прямо доставляло удовольствие, но какое-то расслабление она получала, когда наносила ему новые травмы. Она ведь знала, как сложно выживать, когда какие-то раны саднили или неприятно стягивались. Но всё равно продолжала его избивать и наносить новые увечья, даже не позволяя обработать их в первое время и заставляя совершать какие-то действия, которые лишь ухудшали его состояние. Да, она любила его, но это не мешало ей иметь полный контроль над ним и его состоянием. Так что, да, всем нравится, и если в книге он получит свою порцию боли, то не факт, что это обойдёт его в этой реальности. —...л...ил...НИЛ! От неожиданности Нил вздрогнул и стал бегло осматривать комнату. Но тут он почувствовал лёгкое прикосновение к плечу и, вздрогнув, отшатнулся, продолжая бегать глазами по комнате. Сердце забилось быстрее от страха и неожиданности. В следующий момент он почувствовал давление на свой затылок и наткнулся на что-то янтарного цвета. Картинка в глазах так плыла, что не давала полностью понять, что или кто перед ним.  Когда Нил наконец осознал, что перед ним стоит Эндрю, он лишь устало вздохнул, словно сбрасывая с плеч груз, который тянул его на дно. Он откинул руку Миньярда, который, хоть и убрал её без возражений, продолжал пристально смотреть на него, будто искал какие-то ответы в его глазах. — Нил, всё хорошо? — спросила Рене, её голос был полон беспокойства, а взгляд — тревоги. — Я в порядке, — машинально ответил Нил. — Пиздёшь, — произнёс Эндрю с ухмылкой, которая могла бы показаться игривой, если бы не этот холодный блеск в глазах. Он сел на своё место, но атмосфера вокруг была напряжённой. — Но тебе правда стоит перестать упрямиться, — тихо произнёс Кевин. Его слова раздались в гробовой тишине, и все присутствующие невольно напряглись. Это было как искра в сухом лесу — достаточно одного слова, чтобы всё вспыхнуло. — Боже, Кевин! — воскликнула Дэн, но её голос был заглушён. — Он только что паничку чуть не словил! Хотя, возможно, словил, и ты всё равно продолжаешь стоять на своём, добивая его и так расшатанную психику! — Элисон произнесла это с грозным раздражением, и в её голосе звучала нотка защиты. Она словно пыталась защитить Нила. Но зачем? Он в порядке и в защите явно не нуждается. — Но... — начал было Кевин, но быстро замолчал под напором слов Нила. — Сними голубые очки и пойми: если я признаю его королём, это не значит, что он оставит меня в покое! Ты сам понимаешь разницу между «братом» и «собственностью». Так что заткнись и признай, что всё вокруг не крутится лишь на твоём мировоззрении! А если ещё не понял, то какого чёрта Жан продолжает получать наказание, если уже давно признал Рико королём? И я не про наказание за хреновую игру или тренировку. Нил говорил с раздражением, его глаза сверкали от эмоций. Он смотрел на Кевина с таким гневом, что тот почувствовал себя уязвимым. Кевин хотел ответить, но слова застряли у него в горле. Он кивнул самому себе, понимая, что сейчас не время для споров. Нил махнул рукой Мэтту, который сначала не понял жеста, но быстро собрался и продолжил читать. Он всякий чертов раз начинал именно с этого. Все повторялось проклятым циклом: идентичный вопрос; молчание/ругательство; и новая порция боли. Режущей, колющей, тянущей, бьющей. Рико не скупился на методы. — Кто твой король? — Я уже дал свой ответ. Хруст свергнутого под неестественным углом сустава пальца отразился тремором по всему телу. Эбби резко вскрикнула, её голос звучал так, словно вырывался из самого сердца, заставляя окружающих вздрогнуть от неожиданности. В комнате повисла напряжённая тишина, прерываемая лишь тихим шёпотом.  — Да... Не сладко тебе придётся, салага, — произнёс Сет, передёрнув плечом. Его взгляд блуждал по стенам, словно искал ответы на вопросы, которые не давали покоя, но и самих вопросов не было, тут и так всё было понятно.  — Но как он будет играть с такими травмами? — спросила Рене, в её голосе слышалось беспокойство, когда она обратилась к Кевину, а в её глазах читалась тревога.  — Рико это не волнует, — ответил Кевин, бледнея на глазах. — Пока он жив, он будет играть. Но если бы он подчинялся Рико, до этого бы не дошло, — добавил Кевин, сверля Нила гневным взглядом.  — Подавись своими советами. Если книжный я и подчиниться, то я точно нет. — выпалил Нил, его голос звучал спокойно, но в нём скрывался заряд эмоций. Он облокотился спиной на диван, словно пытался найти опору в этом хаосе. — Подчинишься? Откуда такая уверенность? — спросил Аарон с насмешкой, его слова были полны скепсиса. — Моему книжному я приглянулся тот отвратительный багет, — произнёс Нил монотонным голосом, его мысли унеслись далеко от реальности. — Поэтому как только ему будет угрожать опасность, если его безопасность зависит от такой ерунды, как признание Рико королём, он сделает это.  Эндрю с момента, как они начали читать, неотрывно следил за реакцией ЛжеДжостена, не особо вслушиваясь в текст, но предчувствие, как противное жужжание пчёл, звенело в голове. Слишком спокойная реакция на пытки, полное принятие своей альтернативной судьбы. Да, бесспорно, что это вряд ли случится у них, но если Рико узнает о Ниле Джостене больше подробностей, он же явно захочет вернуть потерянного питомца. И Эндрю даже чисто ради забавы хотел отсрочить этот момент, чтобы понять, насколько же сильно может отчаяться Рико. Да и такой экзотический? Нет, он не какое-то животное, Эндрю это понимает, но он и вправду своим поведением наталкивает на некоторые мысли. Так что ограничимся «интересным», Джостен был настолько интересным, и его реакции и поведение, которое идет вразрез с некоторыми моментами из книги, заставляет желать изучить его, крутить как кубик Рубика, чтобы понять, что из себя представляет Нил Джостен. Натаниэль замычал и кожа на запястьях вновь врезалась в жесткую сталь наручников, натираясь до состояния кровавого волдыря. Рико явно прикидывал, насколько далеко он может зайти и буквально растягивал границы дозволенного до треска и дребезжания. Нестабильно азартный, легко раздражительный и запредельно жестокий, он был намного хуже тренера, что был беспощаден для цели. У Рико не было цели — у него был по-детски импульсивный и безжалостный интерес, который он — нарцисс и эгоист, — стремился удовлетворить, пока игрушка развлекает. — Кто твой король, Натаниэль? Кому ты принадлежишь? — Уж точно не тебе, садистичная ты мразь…! Удар по губам наотмашь. Сдавленный крик. — Как долго они собираются мусолить эту тему? — произнес Аарон, сжимая кулаки. Он с раздражением взглянул на сокомандников, его голос дрожал от напряжения. В воздухе витала напряженность, словно невидимая нить связывала их, не позволяя разорвать молчание.  — Если бы вы молча принимали поступающую информацию, то мы бы быстро закончили эту главу. И, о боже, при оденьте нашу местную звезду, — сказал Ваймак, на последнем предложении махнув рукой в сторону Нила.  Нил, сидевший будто в забвение, скривил губы в недовольной гримасе. Он не любил, когда обсуждали его, но в этот момент он чувствовал себя как на сцене, под ярким светом софитов.  — Прости, малыш, но тренер дело говорит, — мягко произнесла Дэн, извиняющимся тоном улыбаясь Нилу. Её голос, возможно, должен был быть как бальзам на рану, но он всё равно ощущал, как холодок пробегает по его спине.  — Сходим командой! Это будет началом потепления айсберга между нами, — произнес Ники с искренней надеждой в голосе. Он, полный энергии и оптимизма, радостно хлопнул в ладоши.  – И как мы к этому пришли? — тихо пробормотал Нил, но его слова почти утонули в общей суматохе. Только Кевин уловил его тихий шёпот, но выглядел он слишком загадочно-задумчивым. Эндрю же с насмешливой улыбкой покачал головой. «Я владею тобой» — слова, что он, срывая глотку, повторял когда вонзал лезвие в мясистую плоть и раздирая старые шрамы. Слова, что он выводил на теле, вместе с оскорблениями — разукрашивая словно живой холст и клеймя, как животное на убой. Его глаза зловеще сверкали как проклятые черные луны, с имперской надменностью, чувством оскорбленного собственничества и пугающим наслаждением чужой болью. Сверкали с глубокой, запредельной убежденностью в собственной судьбоносности, с уверенностью в своей непобедимости, с осознанием личного превосходства и вседозволенностью, со знанием подчиненного положения Моро, Веснински и Одьен. С приравниванием себя к вершине цепочки и постоянной нуждой напоминать вынужденной свите всю незавидность и обреченность их положения. Всю их второсортность. — Ты назовешь меня королем! Ты тоже признаешь меня, Веснински! — расхохотался он разбитым стеклом и по телу Натаниэля невольно прошелся ледяной озноб. Не так смеются люди — так гогочут стервятники над потрошаемым трупом. Рико с удовольствием провел ножом по старой ране, сковыривая уже проделанный надрез и глубже засаживая холодный металл. С губ Натаниэля сорвался болезненный стон, когда Рико распорол заживающую корочку и залез острым концом под саднящую кожу. — Я жду, Веснински. Не смей заставлять меня ждать. — Тогда тебе придётся пытать меня месяцами. — Окровавленными губами (нож во рту — все же не зубная щетка, и тонкую кожу острое лезвие повредило) разулыбался Натаниэль, исполнив последний жест воли что ему оставался — смех над потугами лже-короля, диктатора, что силой и страхом внушал подчинение. Морияма опасно замер, не мигая вперил взгляд в его лицо — так замирают змеи, перед тем как впиться в шею. — Никакой ты не король, а жалкий, убогий ребенок, что до сих пор пытается справиться с травмой на почве потерянной игрушки! — шикнул сквозь зубы он и для надежности попросту плюнул ему в лицо, когда Морияма наклонился к нему слишком близко. — Язык — враг твой, проблемный ребенок, — смирившись, сказал Ваймак, потирая переносицу.  Слова его звучали как приговор, но в них таился и какой-то внутренний конфликт. Он понимал, что язык — это не просто средство общения, но и орудие, способное разрушать и созидать.  — Я уже говорил, что мне нравится этот гаденыш? — воскликнул Сет, его глаза сверкали от задора. Его улыбка была широкой и искренней.  Мэтт, поддерживая друга, поднял руку, словно поднимая флаг в битве за правду.  — Ну что за идиоты! — с легкой улыбкой произнесла Элисон, давая Сету легкий подзатыльник. В ее голосе звучала нежность. Но она знала, что игра с огнем может привести к серьезным последствиям.  Кевин, наблюдая за этой сценой, обреченно откинулся на диване. Он уже перестал делать попытки вразумить их, осознавая всю безысходность ситуации. Рико был не просто постоянным фактором; он был тенью, нависающей над ними, и Кевин чувствовал себя беспомощным в этой борьбе. А эти идиоты даже не пытались понять всю серьезность происходящего. Идиоты.  Где-то в ногах задохнулся от ужаса Жан, осознавая, что сотворил Натаниэль. Но Веснински было плевать — пусть Рико сдерет с него кожу, пусть выковыряет пульсирующее сердце, но скорее ад покроется льдом, чем Натаниэль назовет этого ублюдка королем. Разъярённый Рико, медленно стеревший слюну со щеки, залез тем же пальцем в рот Натаниэля, крепко удерживая скулы. Комната мгновенно наполнилась звуками, будто кого-то тошнит, и Нил разделял их желание, как ни крути, но даже на личном опыте научиный к этому хуй привыкнешь, но звуки, которые они издавали, словно вырывались из глубин самой души, вызывая у Нила тошноту. Он чувствовал, как эти звуки проникают в него, накрывая волной эмоций, с которыми было невозможно справиться. Это было не просто ощущение — это был крик души, который он сам не мог произнести. Нил разделял общее желание, но, несмотря на все свои попытки, не мог избавиться от внутреннего отвращения. А ведь это всё происходит именно с ним, технически с ним.  Он вспомнил, как много раз пытался укрыться от этого мира, от людей, от самого себя. Каждый раз, когда он думал, что нашел утешение, реальность возвращала его обратно в круговорот страха и ненависти. Шрамы на его коже начинали гореть, напоминая о том, что он не может просто так уйти и забыть. Это были не только физические раны — это были метки его борьбы, его боли и его неудачи. Как же он жалок... Желание расчесать их становилось невыносимым, но он знал, хотел знать: пусть в книге будет камин-аут, в котором его в таком растерзанном состоянии отправят на поле, чем снова столкнуться с теми демонами, которые прятались в его голове, прятались, чтобы явиться вновь, пригласив новых.  «Почему я?» — думал он, глядя на мохнатый коврик. Почему именно ему суждено было пройти через это?  Нил закрыл глаза и попытался найти в себе хоть каплю силы. Но находил лишь усталость и смирение с ситуацией. Блять.  От омерзения и надавливающего на язык большого пальца, Веснински едва не вывернуло. Но вместо очередной порции боли и угрозы Рико, явно кое-что сообразивший на втором часу кровавого сеанса, вдруг нехорошо оскалился. Следующие слова лавиной обрушились на череп. — Моро, вижу ты не справился с его воспитанием. И будешь платить за его промах. С озвученным приговором от лица Веснински и самого Моро горячими волнами отлила кровь, когда они двое осознали смысл приказа капитана. Дэн с опаской посмотрела на Кевина, ее глаза полны тревоги и непонимания.  — Что он имеет в виду? — спросила она, голос её дрожал, как будто она боялась услышать ответ. — Жан будет отрабатывать наказание за Нила, раз на того не действуют пытки, — сдавленно произнес Кевин, его голос звучал так, словно он сам не верил в свои слова. — Какое наказание? — неуверенно спросил Ники, его голос был тихим и полным страха. Кевин вздохнул, его взгляд скользнул по лицам присутствующих, и он неуверенно добавил: — Не знаю, я не присутствовал в такие моменты... Может быть, они будут пытать его вместо Нила, пытаясь через Жана достучаться до него... Нил не выдержал и хихикнул, но это было больше похоже на истерический смех. На задворках сознания он услышал, как смеется и Эндрю, и если на того действовали таблетки, то на Нила... Ох, он даже не знал, как это назвать. — Что в этом смешного? — спросил Мэтт, его сомнительный взгляд пронзал Нила до глубины души. — Просто смешно, как Кевин верит в то, что Рико не тронулся умом окончательно, — ответил Нил, его голос звучал горько и саркастично.  — Бойд, книгу! — сказал Нил, протянув руку к тому объекту, который стал для него символом... чего? Того, что он оголяет свою душу перед незнакомцами? Символом того, что заставляет его окунуться в то, от чего он бежал? Его мать была права, нужно бежать и не останавливаться нигде. Не подпиши он контракт, избежал бы этого дерьма. Может, еще не поздно? Прочитает главу, заберет книгу незаметно для других и сбежит в... В Мексику, там тепло и всем будет насрать на какого-то голодранца.  Но, вернувшись в реальность, он поймал вопросительные взгляды команды и взгляды голпикеров — их недоумение было ему безразлично. Ему просто хотелось сжечь эту книгу и забыть о ней навсегда, как о страшном сне. Зачем ему параллельная реальность, когда он не мог выжить в этой? — Если ты решил избавиться от неё, то... — начал было тренер, но Нил быстро перебил его: — Если бы хотел избавиться, то сделал бы это, и вы бы меня не остановили. А так то, что будет написано дальше, хрупкая психика Мэтта не выдержит. Нил заметил, как Мэтт бросил взгляд на тренера. Тот кивнул, оценивающе смотря на Нила. Похуй, он не хочет разбираться с этим дерьмом прямо сейчас. И вот книга уже была протянута ему. — Ты мазохист, которому нравится читать о том, как сам страдаешь? Или ты садист, который запоминает, как лучше всего поиздеваться над другими? — спросил Эндрю с широкой улыбкой и прищуренными глазами. — Насчет первого — нет. Я бы предпочел даже читать про котиков, чем про то, как страдает книжное я. Насчет второго... У Рико слабо развитая фантазия, — произнес Нил, ни капельки не впечатленный. Чему удивляться? Они читают всего нечего, а он уже устал, нет, он конкретно затрахался.  — Кажется тебя давно не драли, вот ты и разучился внимать приказам короля. Ричер, Джонсон, пустите эту шлюху по кругу, как раз на глазах Веснински. — Рико расхохотался, заметив как улыбка стекла с лица пленника, прикованного к кровати наручниками. — Наслаждайся плодами своего упрямства, четыре! Если верить тому, что услышал Нил, где-то на фоне задохнулась утка. Никак иначе этот звук он охарактеризовать не смог. Подняв глаза, он заметил, как многие смотрят на него, что уже не очень, и на книгу. Ещё раз оглянув комнату, он смог отметить, как потемнели глаза Рене и пропавшую с лица Эндрю улыбку. Оба с силой сжимали кулаки до побеления, но это не его проблемы, сами разберутся, его это не касается. Следующее, что привлекло его внимание, это Кевин. Нил заметил, как он открывает и закрывает рот, будто пытаясь выдавить из себя слова, которые застряли где-то в горле. Как рыбка на суше. Кевин тоже задохнется, если у него отобрать алкоголь? Потому что то, как он постоянно к нему тянет, наводит на мысли. — Кевин, что это значит? — наконец выговорила Дэн. — Я… я не знал, — наконец выдавил из себя Кевин с третьей попытки, его голос дрожал. — Это происходило у тебя под носом, и ты не знал? — спросил Нил, приподнимая бровь и всем своим видом высказывая скептицизм и неверие в такого слепого игрока. Кевин опустил голову, его плечи сутулились под тяжестью стыда. Он кивнул. — А эти имена, которые перечислил Рико, эти игроки есть в нашей реальности? — спросил Сет. — Да, — ответил Кевин. — Ты не знаешь состав игроков наших соперников? — спросил Мэтт. — Зачем мне запоминать их имена, если мы не так часто пересекаемся? — парировал Сет. — К тому же, я не должен знать каждого мудака по имени. Хватит и ограничений в виде «мудак» или «ублюдок». — В твоих словах есть истина, — сказал Ники, чуть расслабившись и вытирая поступающие слёзы. Нил не стал их дослушивать и продолжил читать, сохраняя спокойный тон голоса и нейтральное выражение лица. И так слишком долго мусолят одно и то же, растягивая момент неизбежного. Хоть он и продолжал читать, но слова на страницах переставали иметь смысл с каждым словом лично для него. — П… Постой… — задохнулся Натаниэль, в приступе паники не в силах подобрать нужных слов. — Какого черта?! Это я нагрубил тебе, я! Жан тут не при чем! — Еще как при чем. Он твой воспитатель, забыл? — сжал пальцы на его скулах Рико, вынуждая смотреть на то, как безынициативного и разом будто окоченевшего Моро, парни массивнее его грубо распластали по полу, уже начиная без особых разглагольствований спускать одежду. Жан оцепенел кукольно и неестественно привычно. Животный страх, мелькнувший в полном отчаяния взгляде, не отразился в словах и жестах — он не пытался кричать, молить, угрожать. Он просто позволял. Ни один мускул Моро не дрогнул. Он не шевелился. — Хватит! Прошу, хватит! Перестаньте! — кричал Натаниэль, отчаянно дергаясь пауком на ниточке — железке наручников, сталью на запястьях. — Он не виноват, не виноват! Жан не при чем! М… Молю, перестаньте! Во время чтения Нил всё больше кривился, словно с трудом сдерживая рвущиеся наружу эмоции. Слова, будто острые лезвия, резали его сознание, вызывая бурю чувств. — И куда я лезу, давно по заднице не получал? — прошипел он сквозь зубы. Внутри него бушевала ярость, смешиваясь в нечто невыносимое. Он не мог позволить себе быть слабым, не мог позволить Рико получить удовольствие от его страданий. Эндрю, наблюдая за Нилом, с усмешкой произнёс: —Вау, у кого всё-таки остались остатки здравого смысла и инстинкты самосохранения. — Его слова были словно медленная пытка, заставляя Нила чувствовать себя ещё более уязвимым. Эндрю выдохнул сквозь сжатые зубы, даже не заметив, как сжал их до боли. Наркотическая улыбка начинала сползать с его лица. Он старался не поддаваться панике, но получалось явно плохо. Воспоминания, которые не оставляли ему и шанса, будто восставшие из мёртвых, всё ползли в его голову. И то, как слово «п…» резал слух, заставляя подавлять дрожь и подступающую тошноту. Но больше напрягала и даже пугала мысль, что это может случиться с Джостеном. Рико — больной ублюдок, и это давно не секрет, и до Моро ему дела нет от слова совсем, но Джостен был как физическое лицо, которое он видел чуть ли не каждый день, и даже понимание, что с ним может случиться такое, приводило в ужас. Он как мираж: прикоснись — и он исчезнет. Так и сейчас было такое ощущение, что случится такое с бегунком — и он растворится. Он словно видел, как тот огонёк, который загорался в глазах Джостена каждый раз, когда он выходил на корте, тускнеет и гаснет… Нет, не стоит и думать об этом, а то живот скручивает так, что становится больно. Он не даст Рико такого наслаждения, как бы то ни было, но Джостен прав: такое может случиться и в их реальности. Так что после прочтения книги он может предложить ему защиту. Он пока не готов… терять? Джостен слишком интересная головоломка, и разбирать её сломанные детали не хотелось бы: она прекрасна в том обличии, в котором находится сейчас. Нил чувствовал, как тошнота сковывает его тело, словно стальные цепи. Он не мог понять, почему Рико так одержим им, но одно было ясно: Джостен не собирался сдаваться без боя. Он не позволит этому ублюдку сломать его, даже если это будет стоить ему жизни. Джостен стиснул кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Пусть книжный он прогнется или сломается, его это не сильно волнует, главное, что в этой реальности он этого не сделает, будет бороться до конца, да и он явно намного больше закалён и более стойкий. Спасибо, папаша.  Неживой взгляд Жана пробирал Натаниэля до костей — так, как обычно пробивают выпущенные пули. Он не мог, черт возьми, не мог позволить им воспользоваться Жаном — человеком, что всегда был на его стороне, что был к нему так добр и терпелив, и что не был, вовсе не был виноват в неповиновении и длинном языке Натаниэля. — Молю вас, король…! — наконец вырвалось из его горла и Рико, что вероятно ждал лишь этого, поднял руку, вынуждая своих головорезов подождать. Да твою мать, насколько же низко он пал! Тошнота подкатывала к горлу, и Нил ощущал, как его внутренности сжимаются от отвращения к самому себе. Он уже не просто читал, а будто выплевывал яд, каждое слово было пропитано горечью и презрением. Это не укрылось от внимательных глаз Лисов, которые с жалостью и сочувствием смотрели на своего товарища. Пошли на хуй со своей жалостью. — Неужели я не ослышался? — гадко протянул он, растягивая гласные. — Или они могут продолжать? — Я умоляю вас, мой король, — уже тише повторил Натаниэль, чей язык явно покрылся плесенью от обилия той гадости, что выдал. Но если слова спасут Жана — он не имеет права молчать. — Так и быть, только потому что ты наконец запел правильные песни… — смиловался Рико,... — Это попахивает пиздецом, — произнёс Сет, и его голос дрожал от напряжения. — Благодарю тебя, Сет, за твоё суждение, — ответил Ваймак. Его голос был натянут, как струна. — Но будь добр, помолчи, тогда мы сможем быстрее закончить с этим. Ваймак сидел на стуле, прижимаясь спиной к стене. Его сердце сжималось от боли, когда он смотрел на своих подопечных. Эти дети, прошедшие через столько страданий, стали для него не просто подопечными — они были для него почти родными. Каждый из них носил в себе груз невысказанных слов и незаживших ран. Ваймак смотрел на них, наблюдая за их движениями, видя страх и жалость в их глазах, направленных на нового члена команды. Он хоть и был новеньким, с большим багажом проблем, которые просвятились лишь благодаря книге. И сейчас, осознавая, что этот человек, Морияма, может сделать с Нилом, Ваймак приходил в ярость. Они же были всего лишь детьми, жизнь уже достаточно по ним прошлась, они были детьми, которые не заслуживали всего этого, что происходило с ними. И самое ужасное было то, что он не мог никак повлиять на это. Каждый день он думал о том, как бы вырвать этих детей из лап судьбы и подарить им возможность быть обычными, играть в экси, смеяться без забот и мечтать о будущем. Глядя на Джостена, Ваймак ощущал, как его собственная душа разрывается от сострадания. Этот парень, ещё не достигший двадцати лет, уже нёс на себе бремя целой жизни. Сейчас его глаза были пустыми, почти мёртвыми, но за ними скрывалась сила — сила, которую Ваймак так хотел развить. Он понимал, что Джостен был не просто жертвой обстоятельств; он был бойцом, который ещё не осознал своей истинной мощи. «Ты не один», — хотел бы сказать ему Ваймак, хотя знал, что эти слова никогда не смогут полностью передать всю глубину его намерений. И вот он, Нил, сидит на полу с книгой в руках, читает, как он страдает в другой реальности, с таким спокойствием. Но он всё ещё ребёнок, который не хотел такой жизни, он лишь хотел жить обычной жизнью, играть в экси. И хоть с чем-то здесь Ваймак мог помочь, надеясь, что парень сможет раскрыться и в компании таких же, как он, пусть даже не совсем, сможет почувствовать себя нормальным и полноценным, насколько его хватит. И пусть страх и ненависть обуревают сердца его подопечных, пусть зависть к тем, кто живёт нормальной жизнью, терзает их изнутри — они могли преодолеть это вместе. Ваймак был готов сделать всё возможное ради них. Он был готов стать их опорой в этом жестоком мире. ...но Натаниэль слишком рано поверил в его сентиментальность. — Если займешь его место — с радостью! Ну что, Веснински, готов стать новым Моро? — явно наслаждался ситуацией Морияма. Звенящую тишину в комнате нарушили судорожные вздохи и всхлипы. Слов не было. Что можно было сказать о произошедшей ситуации? Вот и Лисы не знали. Нет, они знали, у каждого из них был свой взгляд на эту ситуацию, но ком в горле не позволял произнести ни слова. Нил сидел и читал, будто это был не он, и его спокойное и ничего не выражающее лицо приводило в ужас. Мэтт прижал к себе Дэн, спрятав в объятиях, он чувствовал, как она дрожала, сам же, уткнувшись носом в её волосы, старался сдержать слёзы, подступавшие к глазам. Нил же был маленьким, довольно неплохим парнем, напоминавшим многим младшего брата, который через них познавал новый мир. Почему с ним так поступают? Элисон перебралась к Сету на колени, пытаясь дышать ровно. Сет держал её крепко в своих руках, иногда целуя в щёку или в макушку, стараясь успокоить её. Элисон же чуть повернулась, чтобы видеть Нила. А ведь она тоже попала в подобную ситуацию, но её спасли. Её спасли, у неё был свой человек, а у Нила же не было никого, кто мог бы помочь, спасти, защитить. Ники прижался плечом к Аарону, уже не сдерживая слёзы, они просто текли по щекам, и он тихонько всхлипывал, потирая щёки. Аарон, цокнув, обнял Ники и прижал к себе, тот, не задумываясь, сразу обхватил талию своего кузена, стараясь прижаться как можно ближе. Кевин же пытался дышать ровно, но это плохо получалось. Но когда он почувствовал, как его руку схватили и прижали к чему-то мягкому, он тут же посмотрел вниз. Нил положил его руку себе на голову, не переставая читать, и лишь на секунду прервался, сказав: — Можешь двигать рукой, но не сжимай, откушу пальцы, не задумываясь. Кевин на это с благодарностью посмотрел на него и слегка улыбнулся на эту нелепую угрозу и начал перебирать его пряди. Эндрю смотрел на эту картину и где-то в глубине сознания тоже хотел прикоснуться к Нилу, ощутить, что он реален и это не галлюцинация. Но! Он ничего не хотел, разве что пойти покурить, поэтому, переглянувшись с Рене, снова стал смотреть на бегунка, который был слишком странным, кто будет читать своё же изнасилование так? Да и без каких-либо реакций, сидит всё так же со спокойным лицом, будто это было обый… Бегунок? Эндрю прищурил глаза и с силой сжал кулаки. В книге не было ни слова про это, даже намёка, и то, что сейчас происходит в книге с его книжным «я», впервые, но настоящий Джостен своим поведением показывал явно обратное. Блятство. Он был бы рад любому решению: что трусливому предательству и стыду; что отчаянной попытке защитить. — Я, это буду я… — не веря своим ушам просипел Натаниэль, в конец утратив способность передачи мысли через речевой аппарат. — О, вау! — издал задушенный смешок Нил. Его голос дрожал, но он старался не показывать своей слабости. Ох, он отчётливо ощущал удивлённые взгляды всей команды. И это его вообще не волновало. Нил закрыл книгу и снова открыл, перечитав это предложение. Его сердце билось так быстро, что казалось, вот-вот вырвется из груди. И что это за акции невинной щедрости? Или это фонд помощи, которую не стоило оказывать, зная о последствиях? Перечитав ещё раз, Нил стал истерически смеяться. Боже, его книжное «я» сейчас испытает такой спектр «удовольствия», о котором все постоянно трубят. Но это было не удовольствие, а скорее ужас и страх. Когда он перестал смеяться, он задрал голову к потолку и прикрыл лицо книгой. Его дыхание было прерывистым, а тело дрожало от напряжения. — Как повезло и не повезло книжному мне, — пробормотал Нил в гробовой тишине, что и послужило направлением взглядов на него с недоумением. — Почему? — решил спросить Аарон, потому что остальные, видимо, языки проглотили. — О, просто в той книге он испытает это впервые, в отли... — начал говорить Нил, но, осознав свою ошибку, замолк, оглядываясь. Его глаза метались по комнате, пытаясь прочесть эмоции команды. Как хорошо, что они тупые идиоты не по знавшие по-настоящему жестоких и ужасающих вещей. Он не хотел делиться, не хотел, чтобы кто-то знал о нём хотя бы эту крупицу, какой бы отвратительной и омерзительной она ни была. У него ничего не осталось, это все что у него осталось, он чувствовал себя словно без одежды. Он не хотел открывать свои слабости перед теми, кто мог бы использовать их против него. Но, видимо, у его тренера были стальные яйца. Идиот — Нил, что... — начал было Ваймак, как его прервал голос, лишённый жизни, и настолько ледяной тон, что многие в комнате поёжились. — Нет, — произнёс Нил с горечью. Его слова были как ножи, разрывающие тишину на куски, смотря тренеру в глаза. Нил знал свои возможности, это скорее была мышечная память, которая запоминала всё, чему его учили. И тот факт, что он умел давить на оппонента лишь своим взглядом, тоном или просто находиться в одной комнате, нисколько его не радовал, но эти навыки не раз спасали его мать или же его самого. — Но Нил... — начал Ники, но и он был прерван. — Я согласился только на прочтение книги, я не соглашался посвящать вас в деталях своей жизни этой вселенной. Вы и так влезаете в мои мысли, чувства, эмоции и так далее по списку, что уже слишком много для людей, которых я знаю от силы месяц, может меньше, но суть вы уловили, — спокойно проговорил Нил. Но его спокойный тон лишь усилил напряжение в комнате. — Ребят, Нил прав, мы и так получаем больше дозволенного, — сказала Рене. Фыркнул Нил и продолжил читать. Его пальцы дрожали, когда он переворачивал страницы. Ему срочно нужен никотин. Он чувствовал, как страх и ужас охватывают его всё больше и больше. Но он не мог позволить себе сдаться. Он должен был выдержать. По нервным окончаниям, окоченевшим мышцам, по венам и сосудам пронесся могильный холод. Будто его распороли заживо и напихали свежей гнилой земли. Копошащиеся твари расползались по телу, заползая в каждый хрящ, саднившую рану, плоть и кость. С каждым прикосновением — грубым, ужасным, и мерзким-мерзким-мерзким, — по телу распространялся гной. Он чувствовал себя грязным. Все еще цепенеющий от ужаса Жан мог только наблюдать и только на Жана мог смотреть сам Натаниэль. Он стиснул челюсти до онемения, позволяя грубо брать себя и стараясь забыться в находящих приступах резкой боли так, как в детстве замирал под тяжелой рукой отца, как в юности замирал за спиной настороженной матери, закрывающей от свистящих пуль. Под зубами образовались вмятины и он, раскусывая губы, вызвал несколько алых струек по подбородку. Лучше так, чем кричать. Корпус Натаниэля — сведенные лопатки, сбитые локти, приподнятый таз, — словно залили бетоном до окаменения. С первым толчком — сухим и грубым, без растяжки, — он почувствовал себя квартирной розеткой, внезапно подключенной к сверхновой электростанции, без предварительно поставленного понижающего трансформатора. Ток разошелся по телу и сошелся на вскинутых запястьях, которые грубо пережали тяжелой рукой. Огибая кольцом лоб, пульсировали раскаты спазмов, что жгли виски и слезили глаза. Боль неутихала — она разгоралась тугим хворостом в животе с каждой фрикцией, с каждым поступательным движением полового органа, что звериным унижением растягивал его боль. Мир лопнул и разлетелся на куски. Все слилось в единую адскую какофонию, когда на него залез другой карикатурный образ, и ничего более не имело значения. Только темнота и повторяющиеся толчки.

***

— Мда, как говорится, попытка исправить усугубило положение, — сказал Нил. Он закрыл книжку с резким щелчком, словно ставил точку в бесконечном предложении, и бросил её в сторону Кевина. Тот сидел, будто призрак внезапно материализовался перед ним, с широко распахнутыми глазами, полными недоумения и страха. Живя с таким психом, как Рико, ты еще не познал всех прелести садизма? И хмыкнул, встал с места, потягиваясь и разминая мышцы. То, что добрая часть команды забывала, как дикие волки, его не волновало. Не его проблемы, у них был шанс избавиться от этого, просто сожгли или просто выкинули, но не захотели? Получите, распешитесь. Хлопнув в ладошки, Нил сказал: — Так, ладно, сказачке конец на ближайший час, все, кто слушал — молодец! Но его оптимизм не разделяли другие. Мэтт крепко обнял Дэн, которая прятала лицо в его груди, тихо всхлипывая. Её слёзы пропитывали футболку Мэтта, а он сам прижимался к её плечу, словно искал утешение в её тепле. Элисон сидела с мокрыми глазами, а Сет старательно тёр её щеки, пытаясь успокоить и убрать слёзы. Ники сжался в объятиях Аарона, который смотрел в пустоту с бледным лицом и шокированным выражением. Рене бессильно сидела на месте, по её щекам текли мокрые дорожки слёз, но она не замечала этого — лишь сжимала крестик в руках и тихо что-то шептала. Нил понимал, что смотреть на Ваймака и Эбби нет смысла. Он знал, что увидит: ту же безысходность и боль. Поэтому, не раздумывая, направился к выходу. Но когда проходил мимо дивана, кто-то схватил его за футболку и не отпускал. Нил удивленно обернулся и увидел Эндрю. Тот крепко держал его за край футболки, его взгляд был отстранённым, словно он находился где-то далеко от этой реальности. Но тут Эндрю словно опомнился и, сильней сжав уголок футболки, поднял голову, натыкаясь на уже смотрящего на него Нила. Но потом Эндрю резко отпустил футболку, встал, достал пачку сигарет и кивнул на выход. Нил лишь хмыкнул и пошел за ним. Но как только он вышел за дверь, то услышал, как Ваймак сказал: — Пиздец какой-то, а не команда...