Бесстыжий заяц и застенчивый кот

Тогда…

Настанет время, Когда тебе придётся подняться Над лучшими и проявить себя, Ты не падёшь духом. Прощай, я ухожу, чтобы подняться на свой трон. Только не плачь по мне, ведь это будет Результатом моей любви...

Марку одиннадцать, и его бьют все… — Ты не достоин быть моим сыном, выблядок! Скажи спасибо, что не расчленил тебя, как куриную тушку! — кричит отец и яростно бьёт мальчика по лицу, оставляя на нежной коже кровоподтёки. — Ты — моё главное разочарование! От тебя нет никакой пользы, только убытки. Тебя даже собственный отец не признаёт! Что я сделала не так, что боги послали мне такое наказание? Я ведь… не хотела ребёнка! Как чувствовала, что бракованным выйдет! А теперь я должна терпеть его присутствие и отрывать от себя последние кровные! — причитает мать, нанося кожаным ремнём жёсткие удары, от которых спина Марка покрывается чернеющей синевой, а горло начинает страшно болеть от непрерывного громкого крика и надрывного плача. — Ты никчёмен, внучок. Помрёшь в канаве, и никто тебя не вспомнит! — предрекает бабулечка и для убедительности тычет палочкой в середину голой маленькой ступни, вынуждая шипеть от боли и подпрыгивать на одной ноге все ближайшие месяцы. — Эй, козявка, чего тут угнездился? От нас прячешься? Напрасно! Иди сюда, погреем! — издевательски хохочут одноклассники, вытаскивая несопротивляющегося Марка из узкого школьного шкафчика и принимаясь кидать во все стороны. Каждый бросок — удар по трещащим рёбрам. Каждый толчок — пинок в поясницу и гадкий ор. Марк сжимает губы, прокусывая до тонкой ниточки крови, и покорно ждёт, когда подонки им наиграются и бросят валяться посреди пустого коридора. Жизнь Марка — сплошная драка. В которой он всегда терпит поражение. Родным мальчик не может дать отпор. Знает: только хуже будет. Одноклассников целая стая, а Марк один. Куда ему рыпаться? Поэтому Марк терпит. Прячется в своей комнате, молча обрабатывает раны и царапины, слушает любимую музыку и засыпает под удары струн и грохочущие голоса… С хрупкой надеждой на то, что наступит завтра... Потому что сегодня, кажется, никогда не закончится… И однажды… завтра наступает… — Ой, профтите! — кто-то со всего маха врезается в спину Марка, едва не сваливая с ног. Ебучий автобус, ебучая толпа. — Да ничего страшного! — говорит с безразличием мальчик и поворачивается лицом к нарушителю личного пространства, собираясь предъявить за помятую рубашку и вопиющую неосторожность. Но все слова глотает, встречая виноватый взор оленьих глаз. Стоящего перед ним незнакомца нещадно мотает. Он трясётся всем телом от напряжения и судорожно держится за поручень, стараясь не улететь на другой конец автобуса. Очки на кончике носа норовят разбиться вдребезги при следующем резком толчке. — Так! Иди сюда! — Марк бережно берёт ничего не соображающего мальчика за руки и ставит вперёд себя, создавая телом опору. Побуждая крепче ухватиться за поручни и застыть неподвижно. — Кто тебя отпустил одного, а? — спрашивает он. — Тебе не говорили, что лучше подождать более свободный транспорт? — Йа шдал час. Хиа’ не смог меня забрать. Я убедил его, что сам доеду! А автобуса всё не било! — тараторит незнакомец, беспокойно вертя головой. Марка удивляет перемена речи: при торопливом говоре дефекты практически не заметны. — Ясно. Передай Хиа', чтобы в следующий раз забирал! Лучше уж брата подождать, чем убиться в толпе! — хмыкает Марк. — Сколько остановок тебе ещё ехать? — Две, кажется! — быстро отвечает мальчик и, немного помолчав, выпаливает. — Йа Порчэ! Марк несколько секунд тупо сверлит взглядом кучерявую макушку, совершенно не представляя, что ответить. А потом, шумно сглотнув, решает попытать счастье: — Марк. Будем знакомы, Чэ! — Красивое имя! — тарахтит теперь уже знакомец и смущённо суетится. — Мене пора! — Нам по пути! — Марк помогает мальчику вылезти из плотной толпы, расталкивая плечами людей, и сойти с высоких ступеней, с которых можно хорошо так навернуться. — Пасибо, Пи’Марк! — Марк умиляется тому, как новый знакомый от волнения теряет звуки. Впервые за долгое время широко улыбается и говорит: — Пойдём, провожу до дома, Нонг’. Так в жизни Марка появляется маленький Ангел. Дни наполняются ярким солнечным светом, ведь каждый из них мальчик проводит с новым другом. Иногда встречает Порчэ из центра, если брат опаздывает, и скрашивает время болтовнёй или вкусным перекусом. Всё чаще остаётся в доме Киттисаватов до позднего вечера, забываясь за уроками и играми. Домой приходит к десяти и не слушает бесконечные расспросы и упрёки, скрываясь в своей комнате. Не может дождаться утра, чтобы пораньше свалить из дома, пережить школьные часы и снова прибежать под мягкие крылышки Чэ. Развлечь, разговорить, побыть… чужой необходимостью... Но… хорошее конечно… — Эй, козявка, мы слышали, ты возишься с уродцем? Какой из тебя мужик вырастит? Докажи, что ты хоть чего-то стоишь. Иначе пиздить будем! А если отцепишься от него, перед этим показав, насколько же тебе неважна его жалкая тушка, возьмём в компанию! Так что? Есть яйца? Снова гадкие смешки и пинки по кругу. Марк — всего лишь ребёнок, жутко уставший от нескончаемых побоев. Потому в голове зарождается мысль, ужасная в своей безмерной подлости:

«Лучше так, чем никак! Я же не обижу Порчэ, не причиню ему вреда. Просто оставлю его. Сделаю вид, что он для меня — никто.»

Мысль преследует Марка везде. С ней он продумывает план. Под её зловещий шёпот ведёт Порчэ вглубь леса, стараясь не поддаваться доверчивому теплу хрустальных пальцев, крепко стиснувших руки. Смеётся злорадно, провожая исчезающий за густой листвой дрожащий силуэт. И… стихает. Сменяясь болью, сковавшей разум раскалёнными цепями. О, как хочет Марк повернуть время вспять. Как ненавидит себя за содеянное. Как страстно жаждет мальчик побоев, сильных, до чёрных мушек в глазах, дабы выбили холод из трясущихся от беззвучных рыданий внутренностей. Ему хочется пойти к отцу и на коленях умолять разорвать его в клочья… — Малыш, что ж ты так плачешь? Плачет? Марк не чувствует обжигающих щёки слёз. Не слышит задушенный хрип, рвущийся из глотки. Понятия не имеет, где он и кто так крепко обнимает его. — Отойди, Пит. Этот мальчик не достоин твоей жалости! — холодный голос вынуждает мальчика вздрогнуть. — Почему, Вег? — второй голос нежный, наполненный состраданием и непониманием. — Я расскажу тебе потом, родной. А пока иди к Поршу. Ему нужна поддержка. Тёплые объятия исчезают, и Марк едва не летит головой об асфальт, мысленно радуясь… Но его подхватывают сильные руки и прислоняют спиной к какой-то стенке. Кто-то опускается на корточки. — Ну что, Марк, легче стало? Предал человека, который доверил тебе свою жизнь. Что-то поменялось? Марк медленно качает головой. Отчаянно моргает, пытаясь сфокусировать взгляд на говорящем. Шепчет, с трудом проталкивая звуки: — Нет… И добавляет: — Я не хочу жить… Не хочу больше чувствовать боль. Мужчина тяжело вздыхает. Аккуратно ставит мальчика на ноги, достаёт платок и тщательно вытирает мокрые щёки и нос, заставляя громко высморкаться. Долго всматривается в потухшие глаза, ища в них искорку надежды. — Ты должен жить, Марк! — чеканит ледяной голос, в котором слышатся ласковые нотки. — Слышишь меня? Все совершают ошибки, и нужно не бежать от них, а принять как суровый урок! У тебя всё ещё впереди. Когда-нибудь ты наберёшься храбрости извиниться перед Порчэ. Но сейчас тебе стоит научиться защищать себя. Отстаивать себя. Марк поднимает голову и смотрит неотрывно в тёмный омут. Видит в нём отражение родной мудрости и мягкости, которую мальчик так любил лицезреть в больших глазах Ангела. Адская боль не отпускает его, но словно съёживается под пристальным чужим взглядом. У него появляется уверенность. Стимул стать чуточку лучше и бороться за Жизнь. За шанс снова увидеть кривоватую усмешку, обращённую к нему. — Помогите мне, Кхун’. Прошу Вас… *** Сейчас… — Пи’Марк, ты же хорошо дерёшься? — спрашивает Макао за обедом, заставляя поперхнуться изрядным глотком колы. — Ой, ты чего так удивился? — недоумевает он, похлопывая кашляющего парня по спине. Марк, откашлявшись, смеряет юнца подозрительным взором: — Допустим. Зачем тебе эта информация? — Хочу, чтобы ты дал мне несколько уроков самообороны! — говорит Као с таким серьёзным видом, будто ВКР защищает. — Кто-то обижает тебя в школе? — встревоженно вопрошает Марк. Он знает, что такое возможно. Несмотря на то, что Пи’Ким следит, чтобы Макао был в максимальной безопасности, некоторые индивиды умудряются задевать Као колкими шуточками и поддразниваниями, из-за чего тот нередко приходит домой со слезами и воем, залезая под бок Порчэ и не желая выходить из дома в ближайшее… никогда. Правда, немного посидев в тёплых объятиях, выслушав вдохновляющий инструктаж, как утереть нос обидчикам одним словом, и получив порцию семейного счастья, Као спешит собраться и отправиться на очередную, увлекательную репетицию. — Нет! Но могут начать! — опасливо озирается по сторонам Макао, вызывая неконтролируемый приступ смеха. Као милый, когда дурачится — Попроси брата! — предлагает Марк. Он боится. Не хочет учить причинять боль другим людям. Страшится сделать больно родному человечку. Чужих, заслуживающих наказания, людей, Марк бьёт беспощадно, без капли сожаления. При этом остальных боится пальцем коснуться, думая, что им будет плохо от одного касания. А уж с близкими старается лишний раз не дышать. Когда знаешь цену всему — боишься повысить ставки. Потому что для другого человека она станет непосильной… — Хиа’, занят! — капризно напоминает Макао. — Пи’Ким? — Не смеши меня! Марк делает глубокий вздох, пытаясь собраться с мыслями. Осторожно берёт нервно сжатые кулачки в свои ладони, легонько поглаживая побелевшие костяшки и побуждая расслабить пальцы. Мягко целует в центр ладошки, слыша, как Као поражённо выдыхает и замирает. Поднимает глаза и глядит долго, проникая острым взглядом в душу. Тихо молвит, звуча хрипло и трепетно: — Не нужно тебе это умение, Као! Основы ты знаешь, положено по статусу. А для того, чтобы захватить моё внимание, необязательно учиться калечить людей. Хоть мы с тобой и делаем это… хорошо! Юноша вздрагивает, словно Марк кипятком на него плеснул. Но понимает: профилактика. Никогда нельзя забывать ошибки. Из них соткана жизнь. А Марк продолжает: — Лучше давай я научу тебя… печь самые пышные пончики в мире? Поверь мне, домочадцы будут в восторге! — Као робко кивает. Тянет руку и нежно гладит парня по щеке, ловя кончиками пальцев прелестную улыбку. Они идут на кухню, громко смеясь и пихая друг друга в бока. Макао пыхтит, орудуя большим венчиком и оглушительно гремя кастрюлькой. Пристально следит за булькающей белой массой, методично помешивая, чтобы ни дай бог не пристала ко дну. Лишь изредка кидает заинтересованный взор на Марка, замешивающего пышное тесто. С удовольствием мнёт его под одобрительное фырканье. Долго возится с кондитерским мешком, ворча на мягкие смешки, но твёрдо намереваясь собственноручно наполнить его вкуснейшим кремом. С любопытством наблюдает за маленькими комочками в духовке, что стремительно разбухают и превращаются в пухленьких, румяных колобков. С нетерпением ждёт, пока они остынут, отвлекаясь на убаюкивающее пение и тёплые объятия, всегда распахнутые для него. И с довольным урчанием заполняет пончики кремом, в конце медленно облизывая пальцы и вгоняя своего драгоценного Пи' в краску. — Ну что, пробуем? — задорно подмигивает Марк, аккуратно беря в руки пончик и внимательно разглядывая со всех сторон. — Ох, не скажут нам «спасибо» домочадцы. Фигуры-то все берегут! — Хорош болтать! Кусай уже! — закатывает глаза Као и запихивает пончик в рот Марка, не давая хорошенько откусить. Крем расплывается по щекам белыми облаками, пачкая нежным ванильным вкусом губы. — Вот теперь и я могу пожрать! — удовлетворённо выдыхает Макао и принимается неспешно слизывать сладкие капли, вычищая кожу начисто и ощущая разливающийся по ней жар. — Вкусно-то как, ммм! — Бесстыжий засранец! — бурчит Марк. А сам скрывает счастливую ухмылку, разрывающую лицо. Он прижимает сидящего на его коленях Као теснее и кормит пончиком, заставляя аккуратно кусать и не пачкаться.

Драться может каждый. Причинять боль окружающим — большинство.

А вот беречь юношескую восторженность. Не подпускать мирскую жестокость. Дарить детство одним мягким поцелуем и шёпотом, теряющимся ласковом шелестом прядях…

Могут… единицы…