Бесстыжий заяц и застенчивый кот

       Школа для Макао — сущий Ад. Что элитная, что обычная — для него это место, в котором он чувствует себя, словно в темнице. Ему скучны бесконечные уроки, лживая забота учителей, твердящих с деревянными улыбками, что они от сердца отрывают бесценные знания и впихивают силком в головы ученикам, наставляя на путь в светлое будущее. Хотя всем им глубоко плевать на бедных детей, главное же — выслужиться перед начальством и пойти на повышение.        Правда, в новой школе всё немного иначе. Потому что рядом находится… семья. Каждую перемену Макао проводит с Пи’Порчэ, болтая с ним обо всём на свете по телефону и с наслаждением выпивая крошечный стаканчик кофе. Уроки физкультуры в конце дня – увлекательное времяпровождение. Као с удовольствием занимается ЛФК под чутким надзором Кима, параллельно наблюдая, как его некогда мрачный кузен бережно распрямляет сгибающиеся ноги Порчэ, осторожными прикосновениями разминает валик на сгорбленных спазмом плечах и, кажется, забирает нежным шёпотом боль во всём теле, оставляя лишь лёгкость.        Иногда юноша задаётся вопросом:       

      «Может ли любовь этих двоих быть ещё сильнее? Есть ли ей предел?»

       Као думает, что всё слишком идеально. Слишком легко принимают друг друга со всеми демонами и проблемами. Берегут покой, стараются никогда не повышать голос и всегда слышать своего любимого.        Нереально всё время быть шёлковым... Чудится, будто любовь Кима и Порчэ — совершенная программа, придуманная искусственным интеллектом. Она противоречива. Прочная и пугающе хрупкая одновременно. Шаг влево, шаг вправо — и произойдёт сокрушительный сбой.        Но потом Макао вспоминает, через что они прошли, и все вопросы сразу отпадают. Ким проделал долгий тернистый путь, прежде чем стать таким нежным и понимающим. А Порчэ… Мудрость досталась ему ценой вечной боли и вопиющей несправедливости окружающей действительности.        Макао смотрит на них и… учится. Запоминает, тренируется остужать эмоции, порой захлёстывающие с головой, вникает в каждое чужое слово, делая собственные выводы, старается… любить, принимать этот жестокий мир.        Ему есть ради кого пытаться. Ведь юноша трепетно влюблён в… Пи’Марка.        ***        — Нонг’, ты что-то не то пишешь! — сурово замечает Пи’Марк, пристально следя за цифрами, сменяющимися с поразительной быстротой. — Опять спал на математике?        Као возмущённо хмыкает, избегая смотреть в сощуренные глаза:        — Новый учитель нихрена не рассказывает! Я просто провёл полтора часа с пользой. Потому что знаю: Пи’Марк всё расскажет и покажет! — кокетничает он, вызывая тёплую усмешку на тонких губах.        — Жулик! На всё готов ради внимания! — смеётся Марк. Ласково щиплет пухленькую щёчку, ощущая охвативший Као жар. Заглядывает в лихорадочно блестящие глаза, видя в них смущение вперемешку с хулиганским азартом.        — Бесстыжий! — грозит Пи’ пальцем. — Всё внимание на меня!        Макао повинуется, унимая прошедшую по телу дрожь. Когда Пи'Марк говорит ему сосредоточиться на нём, юноша… сознаёт, что сделает всё, о чём бы тот не попросил. Голос Марка, глубокий, с игривыми искорками с таящимися в них смешинками, ощущается им как мощный толчок к решительным действиям. Неважно, каким! Као уверен, что, пока этот очаровывающий голос звучит для него, ему всё по плечу.        Он слушает объяснение пропущенного материала. Внимательно рассматривает написанные филигранным почерком формулы, ловя эстетический шок. Сам записывает ключевые тезисы под одобрительный кивок своего старшего.        С каждым пройдённым занятием понимает математику всё лучше и всерьёз подумывает над тем, чтобы не ходить на эти наискучнейшие уроки, а потратить драгоценные часы с максимальной пользой.        Например, припереться в институт и выкрасть Пи’Чэ, чтобы лично проследить за его режимом питания. А то Пи’ часто забывает позавтракать, когда спешит. Или просто посидеть в уголочке и почитать хорошую книгу в тишине.        Жаль только, Хиа’ не позволит. Макао не хочет разочаровывать старшего брата. Потому стоически терпит издевательства над его мозгом.        — Ну какой молодец! — хвалит Пи’Марк, перечитывая краткий конспект. — Зуб даю, по домашке у тебя всегда пятак.        — И по клашке тоже! — гордо хвастается Као. — Всё потому, что ни у кого нет такого золотого репетитора!        Пи’Марк… заливается краской. Бледные щёки приобретают нежный оттенок розового, словно своими словами Макао раскрасил кожу в причудливые цвета рассвета. Чёрные глаза превращаются в мягкие щёлочки, делая парня похожим на сыто облизнувшегося кота. Губы дёргаются в призрачном подобии взволнованной улыбки, а длинные пальцы судорожно скрепляются в замок. Точно боясь что-то натворить.        — Прекращай флиртовать, бесстыжий! — тихо мямлит Марк, старательно отводя глаза от хитрой ухмылки.        — Ой-ой-ой, какие мы стеснительные! — веселится юнец и скрипит стульчиком, придвигаясь к съёжившемуся парню вплотную. — И что ты мне сделаешь, м? Пожалуешься Ви? Пи’Чэю?        — Сожру тебя! — выпаливает Марк, сделав сумасшедшие круглые глаза. — Правда-правда!        — А мне всё равно! А мне всё равно! Не боюся я совсем кошкиных когтей! — продолжает раззадоривать Као, с каждой секундой склоняясь всё ближе. — Чё мнёшься-то?! Дерзай! Я вроде не кусаюсь! Пока что!        Марк негромко хихикает, теперь смотря прямо в сияющие озорством глаза. Размышляет, столь ли опрометчивым будет этот шаг? Поддаться ли желанию, отражающемуся в темной бездне чужих глаз? Или подождать?        Макао — импульсивный подросток. В его возрасте не бывает настоящих, осмысленных чувств. Только цветущая радужными красками влюблённость.        С другой стороны, Марк видит, как быстро взрослеет Као. Как кардинально меняются жизненные приоритеты. Как скрупулёзно Макао вылепливает новую, мудрую версию себя.        Достойную уважения. И большой, искренней любви. Которую Марк готов отдать ему без остатка.        Касание легче летнего ветерка. Мягкое скольжение по приоткрытым губам, ласково обдуваемое трепетным дыханием. Макао обнимает Марка за шею, притягивая ближе. Но не пытается зайти дальше, наслаждаясь мимолётным, полным чарующей нежности, поцелуем. Моментом кроткого единения с человеком, подарившим причину бороться до конца. Победой, одержанной неуверенными в истинности сердцами.        Юноша отстраняется, тяжело дыша. Эмоции переполняют его, и он пытается совладать с ними, прийти в спокойствие.        Пи’Марк всё понимает. Укутывает Као в крепкие объятия, зарываясь лицом в волосы и вздыхая родной запах. Макао пахнет ледяной мятой и горячим топлёным молоком. Убийственное сочетание, но Марку оно безумно нравится. Отрезвляет затуманенный мечущимися мыслями мозг и приносит бездонное спокойствие…        Так и сидят они, сплетённые нежной любовью и ласковым шёпотом счастья…