Замкнутый круг

      В полном одиночестве Ки Хун провёл несколько часов. К нему никто не заходил, не старался завести разговор и напомнить об игре. Словно ему давали передышку от всего происходящего, чтобы переосмыслить происходящее. Только мужчина не мог этого сделать, призраки прошлого достигали, стоило ему закрыть глаза на несколько секунд.       Он был взрослым человеком, которого в принципе не должны пугать собственные мысли, однако ему искренне страшно. Вид мёртвых друзей вызывал рвотные позывы, заставляя резко подняться на кровати, часто вдыхая воздух. Искажённые лица людей, пропитанные кровью, от которых несло мертвечиной — было ужасным зрелищем, даже во сне.       О какой третьей игре могла идти речь, когда организм сам не вывозил происходящее. Игрок дотронулся холодной рукой до лица, проведя по нему, стараясь прийти в себе. Всё же в его силах помочь другим людям, которые будут заложниками этой игры. Хотя о какой помощи шла речь, когда Ки Хун не мог помочь, даже самому себе. Смотря на свои ладони, мужчине становилось противно от себя.       Да, кровь была смыта ещё пару часов назад, но почему-то игрок чётко ощущал её. Точно также ощущал последний вздох друга, который умер рядом с ним. Ведь они могли уйти отсюда вдвоём, стоило мужчине быть более убедительнее. Стоило ему больше рассказать об игре, что деньги не стояли чужих жизней. Что игра не стоила собственной жизни…       Спустя какое-то время дверь в комнату открылась. Ки Хун не замечает гостя, облокотившись на стену и прижимая к себе колени, он смотрел на голую стену. Человек с белым кружком на маске поставил поднос с едой на стол, а также стопку чистой одежды. — Господин Сон, вам стоит позавтракать, — проговорил рабочий, не делая лишних движений в сторону игрока. Всё же тот достаточно насмотрелся на то, что устроил Ки Хун в коридорах этого здания. Повесив чистое полотенце в ванной комнате, рабочий поклонился и вышел за дверь.       И услышав щелчок, мужчина взглянул на стол. Порция была куда больше и насыщеннее, чем тот перекус, которым кормили игроков. Встав на ноги Ки Хун посмотрел на чистую одежду, в которой не было ничего особенного. Только сверху возвышалась пачка небольших пластырей, вызывая усмешку у мужчины. Щедрость со стороны Фронтмена зашкаливала, особенно, после всего, что устроил мужчина в коридорах.       Руки тянутся к одежде. Это уже не был костюм игрока с знакомыми цифрами, а лишь чёрные свободные штаны и рубашка с укороченными рукавами. Сжимая в руках рубашку, мужчина не хотел переодеваться. Словно он делал что-то неправильное, довольствуясь благами этого места. Сколько ему придётся торчать в этом месте до начала следующих игр? Год? Несколько месяцев?       Ки Хун принял прохладный душ, смывая пот и какую-то усталость. Новая одежда была приятна на ощупь и сидела по размеру, хотя этим мужчину особо не удивить. Его всегда поражало то, как костюмы игроков подходили каждому человеку. Ведь Ки Хун не помнил, чтобы где-нибудь указывал свой размер при участии в игре. Подходя к зеркалу, мужчина приклеил пластырь на рану, раз была такая возможность.       К еде он не притрагивался, лишь открыл бутылку воды, выпивая большую часть. Ему казалось, что такой роскоши не достоин, особенно, после смерти других. Может ему вообще не стоило соглашался на эту авантюру, соглашаясь на смерть… — Доброе утро, господин Сон, — проговорил механический голос. Фронтмен сделал шаг в комнату, не дожидаясь каких-то слов от мужчины. Ведущий заметил, что тарелка с едой осталась нетронутой, и тосты с яйцом уже давно остыли. — Решили морить себя голодом? — спросил тот, повернувшись в сторону Ки Хуна, что сидел на кровати. — Не было аппетита, — ответил мужчина, не желая как-то оправдываться. — Хорошо, на сегодня я проигнорирую это, — Фронтмен сделал шаг в сторону игрока. — Но если вы продолжите изматывать своё тело, я придумаю другой способ, как пихать пищу в ваш желудок, — чётко сказал он, смотря как меняется лицо Ки Хуна. Безразличие сменилось удивлением и злостью, которая усиливалась видом поднятых бровей. — Сейчас начнётся следующая игра, думаю, вы захотите увидеть продолжение, — тот повёл руку к открытой двери. — Не боитесь, что я решу сбежать? — усмехнулся Ки Хун, поднимаясь со своего места. — Место, где мы находимся, расположено достаточно далеко до цивилизации. Всё же, ваши друзья так и не смогли подобраться сюда, — хмыкнул он, кладя свою руку на плечо мужчины. — Ну, же. Не будем терять времени.       И не дожидаясь ответа, Фронтмен повёл его к выходу из комнаты, открывая вид на просторное помещение. Ки Хун сразу услышал тихую музыку, что играла на фоне, что-то из классики, но название мелодии он точно не помнил. Чёрные стены, которые покрывались золотыми вставками, а сверху люстра с прозрачными камнями. В голове проносится мысль, что она могла упасть в любой момент прямо на два кресла, расположенных напротив большого экрана. — Присаживайтесь, господин Сон, — подталкивая мужчину к креслу, произнёс Фронтмен.       Ки Хун заметил двух треугольников, которые держали в руках винтовки. Всё же Фронтмен не доверял ему в полной мере, хотя это было неудивительно. Не желая больше ощущать на себе чужую горячую ладонь, мужчина проходит к креслу, с каким-то подозрением присаживаясь. — Вы слишком напряжены, — хмыкнул ведущий, занимая второе кресло. — Как я могу быть не напряжённым, когда буду видеть смерти своих знакомых! — громко сказал Ки Хун, вызывая улыбку Фронтмена. — Неужели вы не верите в них? Всё же, — мужчина нажал на пульт, открывая вид на таблицу выбора. — Второе голосование за игру должно состояться, даже после вашей смуты.       Ки Хун неосознанно сжал подлокотники кожаного кресла, стараясь скрыть свою нервозность. Люди, которые пошли за ним имели на своей груди кружки. Сколько их погибло? А ведь ещё прошла ночная битва, которая унесла за собой ещё несколько чужих жизней. — Начинайте, — проговорил Фронтмен в рацию, смотря, как копошились его сотрудники на экране. — Не желаете пари? — Ки Хун повернул голову в сторону мужчины. — Делать ставку на жизнь других я не намерен, — чётко сказал игрок. — Да и я нахожусь более проигрышном положении, ведь вы наверняка знаете количество выбывших из каждой команды, — продолжил он, отворачиваясь. — Вы правы, однако я дал бы вам первому выбрать сторону, — Фронтмен облокотился на спинку кресла, кладя ногу на ногу. — Есть то, что вы хотите получить от меня в случае проигрыша? — уточнил мужчина, следя как игроки начали подходить к столу выбора. — Я могу получить «это» от вас в любом случае, однако не хочу прибегать к насилию, — некая дрожь прошла по телу Ки Хуна, слушая речь Фронтмена. — Я так понимаю, озвучивать «это» до конца пари вы не собираетесь? — вздохнул мужчина, взвешивая все за и против.       Он чувствовал себя таким же игроком, как те, что показывались на экране. У него было только два выбора, от которого он скорее ничего не терял. Что мог попросить Фронтмен взамен? Ответы на вопросы? Или услышать историю, как Ки Хун смог забрать оружие у охраны, пробираясь сквозь коридоры? Только, что хотел услышать игрок в ответ, если выиграет? — Верно, если вы выиграете, вы не узнаете, что я хотел сделать или спросить. Если выиграете вы, то я выполню вашу просьбу или отвечу на вопросы, в умеренном количестве, — дополнил мужчина. — Конечно, просьбу остановить игру или отпустить вас, я не выполню. — Было бы самонадеянно даже думать об этом, — хмыкнул мужчина, следя как табло сменялось цифрами. Ноликов было больше на пять человек, и вряд ли их смогут обогнать крестики. — Хорошо, я принимаю ваше пари. — Рад это слышать, — Фронтмен протянул руку, которую мужчина сжал с некой опаской. Резко, ведущий потянул на себя, заставляя игрока подвинуться ближе. — Кто победит в голосовании, господин Сон? — медленно, словно растягивая слова, спросил тот.       Ки Хун вновь кинул взгляд на табло, ощущая как его холодная ладонь медленно получала тепло, всё ещё оставаясь зажатой Фронтменом. Времени думать у мужчины не было, но если он проиграет, то ничего страшного не случится, верно? Даже если его выбор окажется неправильным, он впервые будет рад такому проигрышу. — Я ставлю на то, что игра будет продолжаться, — проговорил Ки Хун, вернув свой взгляд на маску напротив. — Хорошо, мой выбор крестики, как я полагаю, — спокойно ответил тот, отпуская чужую ладонь.       Комната заполнялась лишь тихой мелодией, заглушая ту тишину между мужчинами, которая образовалась. Больше они не говорили, смотря на экран и следя, как цифры менялись с каждым игроком. Фронтмен мог только догадываться, какой результат последует дальше. Хотя мужчина искренне думал, что Ки Хун выберет крестики, с которыми провёл большое количество времени. Слегка повернувшись в сторону, лицо за маской улыбнулось.       Всё же Ин Хо нравилось наблюдать за эмоциями мужчины, что сидел справа от него. Следить, как он переживает за жизни людей, которые даже и не вспомнят его через несколько дней. Может когда-то и сам Хван был таким же, верил в доброту людей, однако сам обжёгся и не раз. И именно это ведущий хотел показать игроку под номером четыреста пятьдесят шесть. Если выиграют нолики, сломать какую-то оставшуюся волю мужчины будет легче, а если люди действительно решат уйти, то тот не расстроится. У Ин Хо будет впереди тридцать седьмая игра, куда уже набирались следующие игроки. А если и это не сработает на Ки Хине, то последует тридцать восьмая, тридцать девятая, сороковая… До момента, пока игрок не признает своё истинное поражение и не отречётся от своих идей героя. — Голосование окончено, по его результатам сумма выигрыша будет разделена между оставшимся игроками в равном объёме… — дальше Ки Хун не слушал, не сомневаясь, что большая часть людей на экране искренне радовалась победе. Для них всё кончено, они возвратятся домой.       Опуская голову вниз, Ки Хун смог спокойно сделать вдох и выдох, уменьшая накопившуюся тревогу. Может он смог докричаться до людей, а может это их искренние решение закончить всё это. Однако мужчина был действительно рад за них. — Полагаю, в нашем пари выиграл я, — проговорил Фронтмен, вставая с места. — Вы действительно отпустите их? — уточнил Ки Хун, пропуская между ушей слова человека в маске. — Каждый игрок подписал договор, в том числе и вы, который нарушать я не собираюсь, — чётко сказал мужчина, взяв в руки бутылку коньяка. — Вы счастливы? Всё же, вы добились для игроков конца игры, — открывая крышку алкоголя, Фронтмен начал разливать его по бокалам. — Я рад, но для полного счастья далеко, — хмыкнул Ки Хун, стирая каплю пота с лица. — Если они уйдут, вы найдёте других людей, и так по кругу. — Рад, что вы это понимаете, господин Сон, — ведущий протянул бокал в руки мужчины, следя, как тот с опаской забирает коньяк. — Не волнуйтесь, ничего подмешивать я бы вам не стал.       Ки Хун посмотрел в янтарную жидкость, которая слегка покачивалась в стеклянном бокале. Сжимая его, мужчина поднял взгляд на возвышающимся над ним Фронтменом. Как долго этот человек находился в роли ведущего? Всё же игрок не понимал, как можно было смотреть на игру, где умирали люди, находящиеся в отчаянии. — Что вам нужно от меня? — спросил Ки Хун, скрывая в голосе нотки какого-то беспокойства. — Сначала хочу, чтобы вы перестали быть напряжённым, — ответил Ин Хо, не двигаясь с места. — Пейте, алкоголь помогает расслабиться. — Откажусь, — проговорил мужчина, ставя бокал на столик. Человек в маске проследил за движением, усмехаясь. — Вы действительно удивляете меня, господин Сон, — мужчина отвернулся в сторону экрана, смотря как игроки ждут дальнейших действий. — Мне интересно узнать, что бы вы сделали в случае вашего выигрыша в пари.       Взгляд Ки Хуна падает на сложенные руки за спиной. В перчатках они казались больше, хотя вчера он подметил, что они были довольно аккуратными и ухоженными. — Узнал бы кто скрывается за маской, — спустя пару секунд ответил мужчина. — Хотите снять с меня маску, — хмыкнул тот, продолжая стоять к игроку спиной. — Какой в этом толк? — Хочу посмотреть в глаза человеку, который курирует эти проклятые игры, — раздражённо произнёс Ки Хун, сжимая кожаный подлокотник. — Может в следующий раз, у вас получится выиграть у меня. Или достаточно удивить меня своими действиями, — ответил мужчина, развернувшись. Ин Хо сделал шаг в сторону игрока, смотря как тот слегка качнулся назад в спинку кресла. — Вы боитесь меня? — А нужно? — проговорил игрок, стараясь быть уверенным. — Всем выйти, — сказал Ведущий, смотря на треугольников около дверей. Те переглянулись, и не желая испытывать терпение главного, вышли за двери под удивлённый взгляд Ки Хуна. — Я не собираюсь причинять вам вреда, господин Сон, — спокойно продолжил он, делая ещё шаг. — Всего лишь хочу понять, почему вы всё это делаете. — Это и есть ваше желание? — уточнил игрок, смотря, как расстояние между ними уменьшается с каждым шагом. — Всего лишь его часть, — проговорил тот, снимая перчатку правой руки. — Рад, что вы позаботились о себе, — мужчина коснулся подушечкой пальцем по пластырю, что закрывал царапину на лбу. — Вы совершенно не бережёте собственное тело, господин Сон.       Ки Хун не хотел признавать, что чужое касание вызывал жар. Казалось, что даже дыхание чувствовалось кожей, хотя маска вряд ли пропускала воздух. Рука передвинулась ниже, проходя по линии щеки, перехватывая подбородок. Ведущий видел, как мечутся карие глаза, однако тот не пытался оттолкнуть, хотя мог сделать этого. Ведь Ки Хун мог ударить, пнуть или просто откинуть чужую руку, только он этого не делал. Вызывая у Ин Хо ещё больше желание продолжать собственную игру. — Моё желание… — проговорил механический голос, заставляя игрока возвратиться мир. — Чтобы вы не двигались, господин Сон. — И это вы говорите, что в моих действиях нет смысла? — заявил мужчина, чувствую как лицо краснеет от чужого прикосновения. — Не заставляйте меня прибегать к силе, господин Сон, — ответил Ин Хо, опуская ладонь ниже, касаясь холодной кожи шеи. — Вы перегибайте! — грозно промолвил Ки Хун, перехватив чужую руку за запястье. Словно это поможет ему выбраться из этой ситуации.       Человек в маске слегка опустил голову вниз, смотря на чужую ладонь. Ки Хун услышал смешок, который вырвался из-за маски. Игроку показалось, что это было произнесено настолько искренне, что хотелось услышать этот лёгкий смех без голосовой обработки. Заостряя на этом своё внимание, мужчина теряет бдительность. Фронтмен перевернул свою руку, ухватившись за запястье игрока, а после вовсе развернул Ки Хуна лицом в спинку дивана, придавив того ногой. — Не играйте в игры, в которых не уверены, что выиграйте, господин Сон, — прозвучал механический голос практически над ухом игрока, оставляя после себя мурашки на теле.       Ки Хун уловил холодное касание металла на коже своих запястий, а после щелчок. Взгляд метнулся вправо куда Фронтмен бросил вторую перчатку. — Что вы делаете? — в голосе чувствовалась нарастающая паника. — Вы проспорили, господин Сон. Поэтому выполняете моё желание — не двигаться, — проговорил мужчина, разворачивая Ки Хуна к себе лицом, заставляя его тело вновь прижаться к спинке кресла. Руки заведены назад, что было достаточно дискомфортно для игрока. — Я не сделаю ничего из того, что причинило бы вам боль, — спокойным голосом продолжил Фронтмен, вновь касаясь шеи.       Ки Хун часто дышал, не понимая причину этому. Являлось ли этому виной паника или же нарастающее давление, которое распространилось между ними двумя. Только чужие пальцы медленно водили по его коже, оставляя после себя мурашки, от чего мужчина дёрнулся в сторону. — Поэтому я и предложил вам выпить, — рассуждал Фронтмен, пальцами дотрагиваясь до пуговицы рубашки, которая легко расстегнулась. — Вам противно? — Ки Хун молчал, отворачивая голову в сторону, стараясь даже не смотреть в сторону ведущего.       Фронтмену хотелось просто поиздеваться над ним, как думал мужчина. Видимо, убить лучшего друга, являлась лишь малая часть того, что готов был сделать человек в маске для собственного веселья. — Ну, же, я хочу услышать ваш ответ, каким бы он не был, — продолжил Фронтмен, проползая ладонью под рубашкой, дотрагиваясь груди. — Людям в такие моменты говорят расслабиться, — монотонно говорил он. — Зачем вы это делаете? — негромко спросил игрок, не поворачиваясь. — Хочу увидеть другие эмоции на вашем лице, — быстро сказал Фронтмен, свободной рукой, разворачивая Ки Хуна к себе. — Поэтому не стоит отворачиваться, господин Сон. Так, что же вы чувствуете? — пальцы медленно поглаживают чужую грудь, рисую кружок вокруг соска. — Отвращение? Возбуждение? — Отвращение, — врал Ки Хун, сжимая пальцы в кулаки. Он пытался несколько раз выбраться, только наручники плотно держали его запястья.       Фронтмен с удовольствием смотрел на чужие эмоции, которые даже не пытался скрыть игрок. Хотя Ин Хо это не позволил, разворачивая лицо каждый раз на себя. Покрасневшие щёки, частое дыхание, которое касалось его руки. Ему не было противно от этого, наоборот, получал даже какое-то удовольствие от чужих чувств. Ему хотелось сказать, что слышит ложь в словах, однако он молчал. Лишь слегка коснулся чужого соска, вызывая у Ки Хуна вздрог. — Прекратите, — на выдохе просил мужчина, кусая нижнюю губу.       Он боялся дальнейших действий напротив, зная, что тело само реагирует на чужие ласки. Даже если в голове игрок держал мысль, что ему противно от рук убийцы, тело так не считало. Каждое касание пальцев вызывало удовольствие, даже мимолётное, но оно заставляло Ки Хуна часто дышать. — Я ведь только начал, господин Сон, — чётко ответил мужчина, касаясь большим пальцем губ. Он грубо провёл по ним, надавливая, чтобы Ки Хун открыл рот. — Удивительно, каким послушным вы можете быть.       Игрок хотел возразить, но чужой палец надавил на его язык, заставляя шире открыть рот, двигаясь дальше. Глаза в панике расширились, мотая головой. Всё это переходило каких-то границ и теряло здравый смысл. Но ведущий не думал останавливаться, сжимая чужой сосок, подталкивая палец дальше в рот. Слюна сочилась по подбородку, капая на ключицы, но это не волновало Ин Хо.       Фронтмен хотел видеть такого игрока под номером четыреста пятьдесят шесть. Такой уязвимый, находящийся в растерянности и панике. Мужчина жалел лишь о том, что не мог проникнуть в чужую голову и узнать, что чувствует Ки Хун. Ведь на любой вопрос игрок соврёт, даже не думая говорить правду. И это удручало, возможно, если бы мужчина был честен этого не произошло бы.       Взгляд упал ниже, где виднелся бугорок возбуждения. Однако заходить настолько далеко Фронтмен не желал, точнее ломать человека перед собой. Удивляясь, как тот всё ещё не пытался укусить его. Действительно, послушный… — Думайте об этом, как о проверке возможностей собственного тела, господин Сон, — ответил ведущий, заставляя дрогнуть чужие ресницы. Тот убрал руку с лица Ки Хуна, а после и вторую, попутно застегнув пуговицу рубашки.       Ин Хо вытирал палец салфеткой, пока игрок молчал, повернув голову в сторону. Ведущий не отрицал, что, возможно, перестарался. Только просить прощения он не намерен. — Надеюсь, вы не будете в обиде на меня после этого, — проговорил мужчина, положив ключ от наручников на стол, а после направился к выходу. — Освободите его и отведите в комнату, — отдав приказ треугольнику, Фронтмен вовсе ушёл из этого помещения.       Ки Хун старался не думать, не анализировать чужие действия, пока его освобождали от наручников. Стоило ему оказаться в комнате одному, мужчина почувствовал лишь отвращение.       Отвращение к самому себе.       Места, которым прикасались чужие руки до сих пор горели, словно напоминание о собственной слабости. Ведь он мог дать отпор, сказать, что не будет выполнять никакие желания. Игрок мог всё остановить, мог вовсе не соглашаться. Однако вновь пошёл на поводу Фронтмена, выполняя его ужасное желание, от которого тошнило.       Мужчина в три шага дошёл до ванной, открывая крышку унитаза. Рвота всегда была неприятным зрелище, особенно, на голодный желудок. Только это особо не помогло справиться со всеми чувствами, которые накрывали Ки Хуна.       И он не знал, капли пота или собственные слёзы скатывались по его лицу. Облокотившись на холодную плитку, мужчина прижал колени к себе, закрывая в нём лицо. Руки слегка дрожали, боясь признаться самому себе в чувствах, которые испытывал. Такие неправильные, но заставляющие его почувствовать себя живым. — Они живы, остальное не так важно, — тихо проговорил мужчина, стараясь как можно быстрее забыть произошедшее.