Замкнутый круг

      Каждый день был похож на другой. По три раза на дню заходил человек с маской кружка, который приносил поднос с едой и чистую одежду. Тот практически не говорил с игроком, лишь информировал о еде, от которой мужчину воротило. Нет, она выглядела куда съедобнее того, что ел Ки Хун на своей улицы. Только собственное самовнушение не давало ему нормально прикоснуться к горячему блюду. Будто не достоин того, чтобы есть это. Чувствуя вину из-за того, что погибшие в этой игре не могли уже вкусить вкусно пахнущую пищу, насладиться приготовленной курицей и овощами. Однако Ки Хун заставлял себя хотя бы обедать, одного раза хватало, чтобы не умереть с голода, но не больше.       На третий день служащий принёс несколько книг, ставя их на полку в пустующий шкаф. — Для чего это? — спросил Ки Хун, слегка охрипшим голосом. — Я выполняю лишь приказы ведущего, — коротко ответил человек за маской, после чего сразу вышел за дверь.       Книги были разной направленности: лёгкий роман, детектив, что-то про психологию. Находясь в полном одиночестве в запертой комнате, Ки Хун ловил себя на мысли, что вновь находился в состоянии, которое преследовало его после игры. В тот день, когда он вернулся домой, его мать уже лежала на полу холодным телом, и он не успел коснуться тепла её рук. Тогда он ничего не мог сделать и вся игра не имела смысла. Скитаясь по улицам, боясь возвращаться домой, Ки Хун проходил по улочкам. В тот момент он просто жил, потому что сумел выжить. А сделать что-то с собой было ровно тому, чтобы обесценить четыреста пятьдесят пять жизней.       Проведя рукой по лицу, мужчина старался не думать о плохом, но выходило это плохо. Даже предложенные книги не спасали его от бесконечного круговорота, который преследовал, даже во снах. Его посещали мысли, что он зря всё это затеял, стараясь кого-то спасти. Для чего? Чтобы доказать себе, что может изменить мир? Чтобы доказать Фронтмену, что люди могут оставаться людьми, даже в такие моменты? Чтобы доказать, что не зря он жив…       С уст мужчины срывается усмешка. Да, он жив, но что за этой жизнью следует. Он вновь согласился играть в чёртову игру, готовый в третий раз попасть в азарт. А его главный враг, вероятно, чувствуя себя прекрасно после произошедшего, наблюдает за ним и пытается вызвать у него чувства и эмоции. Сколько бы Ки Хун ни пытался понять, почему Фронтмен так поступил в тот день, ему это не удавалось. Он мог понять, почему тот оставил его в живых. Мог понять, почему затеял игру. Только понять, почему он выбрал такой вид желания для него оставалось загадкой. Всё же Фронтмен тоже являлся мужчиной, и такие действия являлись странными и неправильными, вызывая отвращение.       Ки Хун просто хотел всё закончить. Прекратить бессмысленные смерти, которые происходят в этих стенах. Герой ли он? Он не считал себя таковым, оставаясь таким же человеком, как и те, что прибыли сюда. Мужчина понимал, что у него не было никаких выдающихся способностей, даже оружие он научился держать пару недель назад. Хотя и это ему особо не помогло, опуская голову вниз. Он перестал считать дни, которые провёл здесь, не следя за тем, сколько раз приходил человек с кружком на маске.       Одиночество и стены давили на Ки Хуна, заставляя чувствовать себя неприятно. Следующая игра могла начаться через год или два, а сможет ли мужчина прожить это время здесь? Книги не спасали от одиночества, а кружок не разговаривал, даже если Ки Хун задавал вопросы. И это тяготило его, понимая, что здесь он ничего не решал.       Дверь открылась с лёгким стуком, прервав чтение Ки Хуна, погружённого в роман, который помогал ему забыть о происходящем вокруг. Мужчина поднял глаза и увидел, как Фронтмен вошёл в его комнату, тихо закрыв за собой дверь. — Добрый день, господин Сон, — начал механический голос, садясь на свободный стул. — Надеюсь, у вас нет никаких проблем здесь? — на вопрос мужчина лишь усмехается, откладывая книгу в сторону. — Что вы, я всего лишь пленник, как меня может что-то не устраивать? — задал риторический вопрос Ки Хун, удивляясь, что голос был в норме. Да и когда он в последний раз с кем-то разговаривал? — Рад, что вы не теряете чувство юмора, — сдержанно сказал Фронтмен, оглядываясь. — Книги пришлись вам по вкусу? Если у вас есть особые пожелания, я без проблем достану подходящие. — Хотите поговорить о книгах? — уточнил Ки Хун, прислонясь спиной к стене. — Не думаю, что вы пришли сюда, чтобы узнать о моём состоянии. — Вы ошибаетесь, — с легкой досадой произнес он. — Для меня очень важно, чтобы вы были в хорошем физическом и эмоциональном состоянии. Я не хочу, чтобы следующая игра оказалась хуже предыдущих, — добавил он, внимательно наблюдая за реакцией собеседника.       Последняя их встреча позволила Ин Хо увидеть новое выражение лица. А сейчас мужчина был куда безразличнее, возможно, даже более уставшим. — Для пленника меня всё устраивает, — Ки Хун отвернул взгляд в сторону, стараясь меньше смотреть на маску напротив. Тело неосознанно чувствовало себя напряжённым, словно предчувствовало опасность. — Я не считаю вас своим пленником, господин Сон, — мужчина скрестил руки на груди, откидываясь на спинку стула. — Я вижу в вас больше, чем знакомого, но меньше, чем друга. — Вы смешны, господин ведущий, — перебил его Ки Хун, махнув головой. — Друзья? Мой единственный друг умер от вашей руки, думаете, что после этого мы можем с вами считаться друзьями? — Вы правы, однако не стоит отрицать факта, что мы с вами связаны, — монотонно произнёс мужчина. — Вы хотите уничтожить эту игру, я её ведущий. Вы игрок, а я тот кто управляет всем этим. Если меня не было бы, то и вы не являлись бы тем, кто вы есть сейчас.       Ки Хун сжал край одеяла, поджимая губы. Слова, что говорил Фронтмен не имели значения. Всё это было лишь его представления, которым Сон не должен поддаваться. — Связаны? — выплюнул мужчина, стараясь сдержать свой гнев. — Если бы я мог отказаться от связи с этим местом, я бы сделал этого. — Вы могли это сделать, — перебил его человек в маске. — Вы могли сесть в самолёт и забыть всё это, но вы передумали. И если вспомнить, даже после того, как участники решили вернуться домой, вы позвонили на номер во второй раз. Никто вас не заставлял этого делать, — вспоминал Ин Хо, смотря, как Ки Хун изменяется в лице. Видимо, затронув ту правду, от которой старался отречься мужчина. — Верно, я мог отказаться, — не желая спорить произнёс игрок, вызывая удивление у Фронтмена. — Однако за моей спиной был человек, который нуждался в деньгах. И моя смерть, возможно, даже облегчило бы ему жизнь… — Ки Хун опустил свой взгляд на собственные руки, вспоминая, как поворачивал тело собственной матери на спину. Как касался её поседевших волос, дотрагиваясь до впалых щёк.       Фронтмен заметил, как изменился взгляд мужчины. Голос того стал тише, а дыхания будто вовсе не было слышно. И мужчина не знал, продолжать ему разговор или дать Ки Хуну пару минут для собственных размышлений. — Только сейчас об этом нет смысла думать, ведь это произошло и ничего не изменить, — Сон поднял голову, смотря прямо на маску. — Как вы выразились, я игрок, а вы ведущий, но мы с вами не связаны, — отрицательно мотнул головой Ки Хун, стараясь поверить в собственные слова. — Что для вас является связь? Чувства? Воспоминания? — задавал вопросы мужчина, искренне интересуясь мыслями игрока. — Я считаю нас с вами таковыми, потому что мы можем изменить жизни друг друга. Прошу извинить за слова, если они будут грубыми, но я не видел связи между вами и игроком триста девяносто, — Ки Хун сложил руки в замок. — Вы были друзьями, но вы не влияли друг на друга, довольствуясь общением в минуты радости и печали. Так, что для вас является связью? — Чувства и воспоминания являются неотъемлемой частью дружбы, — начал Ки Хун, стараясь подобрать нужные слова. Ему хотелось переубедить человека напротив, что не всё сводилось к каким-то манипуляциям на другого. — Для меня это уже является причиной связи с человеком. — Вы говорите про дружбу, но ненависть несёт в себе такие же чувства и воспоминания, — хмыкнул Фронтмен. — Вызывая у человека эмоции к другому, заставляя его думать о себе, вторгаться в его жизнь и что-то менять, даже если в плохую сторону. Связь остаётся связью, господин Сон. — Вы перефразировали мои слова в свою сторону, — спокойно ответил Ки Хун. — Вы хотите, чтобы я признал нас с вами связанными? — Мне не нужно ваше согласие, достаточно того, что вы уже думаете об этом, — мужчина встал с места, делая шаг в сторону кровати. — Достаточно того, что вы просто вспоминаете меня и думаете обо мне. Меня не волнует, что вы чувствуете по отношению ко мне. Достаточно лишь мыслей, — пальцы покрытые перчаткой касаются лба, где когда-то была царапина. — Рад, что вам уже лучше.       Ки Хун с отвращением отпихнул чужую руку от себя. Что вызывало у Фронтмена удивление и интерес. Всё же касание не было чем-то плохим, даже перчатку мужчина не стал снимать в этот раз. Однако даже это вызывало у игрока, видимо, неприятные ощущения. — Я вам отвратителен, господин Сон? — спросил Фронтмен, продолжая стоять над Ки Хуном. И только сейчас тот заметил, что чужие волосы отросли, да и лицо покрылось щетиной, которую хотелось сбрить и придать ухоженности. — Я вас ненавижу, — произнёс игрок, тяжело вдыхая воздух. В каждую секунду он готовился к чему-то от этого человека, словно вот-вот тот нападёт на него. — Ненависть — тоже чувство, — проговорил мужчина, отходя назад. — Так, что насчёт книг? Может вы хотите чего-то другого? — Мне ничего не нужно от вас, — ответил сдержанно Ки Хуна, проведя ладонью по лицу. — Я советовал бы вам пользоваться моей добротой, — вздохнул Фронтмен, садясь на стул, кладя ногу на ногу. — Мне доложили, что вы не притрагиваетесь к еде, — вспомнил тот, наблюдая, как глаза мужчины забегали по комнате. — Есть то, что вас беспокоит? Или еда, которую я вам предлагаю являются для вас аллергенной?       Ки Хун рассмеялся, прикрывая рот рукой. Эта ситуация забавляла, как и вопросы от мужчины. Ведущий старался быть добрым, словно это место не являлось кладбищем для игроков. Словно сам Сон находился в каком-то отпуске, а не пленником чужой игры. А Фронтмен молчал, лишь смотрел, как капля радости распространялась на чужом лице. Такое же выражение лица было в момент, когда они выиграли ряд испытаний, пройдя финиш на последних секундах. — Мои слова рассмешили вас? — всё же спросил Фронтмен, упираясь локтём на стол, кладя голову. — Вы стараетесь сделать для меня хорошие условия жизни в этом месте. Для чего? Просто увидеть мои действия в следующей игре? — Не только из-за этого, — ответил мужчина, радуясь, что его улыбка не видна из-за маски. — Это мой личный интерес к вам, как к человеку. И я не хочу, чтобы вы, господин Сон, чувствовали себя действительно пленником. Как я и говорил, мы далеко не знакомые, но и не друзья. Однако всё поправимо. — Не думаю, что это поправимо, — отрезал Ки Хун, боясь представить их в виде друзей. — Я никогда не посмотрю на вас как на друга, поверьте мне. — Это огорчает, однако я терпелив, а времени у нас много, — не повышая голос произнёс мужчина, продолжая наблюдать. — Что вы хотите сделать с этим местом, господин Сон? — Не понимаю ваш вопрос, — с досадой ответил Ки Хун, вздыхая. — Я не хочу повторять то, что вы и так знаете. — Вы считаете, что это место единственное, где проводят игры, — отметил Ин Хо своим искажённым голосом. — Но хочу вас расстроить, Корея не единственная страна, где людям даётся шанс заработать деньги. — И умереть, — дополнил игрок, усмехнувшись, откидывая голову назад. — И умереть, — кивнул тот. — Даже если вы сможете разрушить это место, найдутся люди, которые возродят его, а вы даже не узнаете. — В скольких странах это происходит? — в голосе Ки Хуна звучала грусть. Он не хотел верить словам Фронтмена, но не мог их проверить, поэтому ему оставалось лишь довериться им безоговорочно. — На сегодняшний день, десять стран, — проронил ведущий, задумавшись. — Для вас наши игры кажутся жестокими, только увидев происходящее в другой стране, вы удивитесь, насколько мы гуманны. — Это не отменяет того факта, что вы убиваете людей! — с злостью выпалил Ки Хун, резко взяв книгу с кровати, замахнувшись. — Мне без разницы какие это игры, без разницы кто придумал всё это! Факт остаётся фактом, что вы просто убиваете людей ради забавы!       Ин Хо не двинулся с места, ожидая действий напротив. Если даже Ки Хун действительно кинет в него книгу, мужчина не сильно расстроится или разочаруется в нём. По крайней мере это будет означать, что игрок готов идти дальше, а не сидеть на месте, ожидая своего конца. Однако Ки Хун больше ничего не предпринимал, продолжая держать в руках книгу и дышать, набирая воздух ртом. — Хотите ударить? — подначивал Фронтмен.       Книга пролетала мимо, стукаясь об стену, в конечном итоге достигнув пола. Ин Хо перевёл взгляд на обложку, а после поднял её, читая название. Мужчина сам выбирал книги, желая разнообразить время в этой комнате. Название романа выгравировано чёрными цветов на красной обложке, словно пытаясь ещё больше повеять ужас читателю. «1984» была одной из любимых антиутопий Фронтмена, однако такое обращение с книгой забавляло. — Иногда стоит делать то, что говорят, господин Сон, — мужчина положил книгу на стол, вставая с места. — Для вас я проведу следующую игру быстрее, возможно, уже через две недели вы вновь будете стоять в общежитии.       Ки Хун ничего не ответил, смотря как Фронтмен вышел из комнаты, закрывая дверь. Ему хотелось кричать и биться об стену, но такой роскоши мужчина себе не позволял. Две недели до следующих игр короткий срок, возможно, Чжун Хо сможет определить хотя бы одного нового игрока и проследить за ним. Для Ки Хуна следующая игра являлась последней, он не думал о том, что его оставят в живых, совершенно нет. Мужчина даже готов поверить в то, что испытания будут невыполнимы для него. И стоит времени на таймере закончится, как в его лоб прилетит пуля, ставя точку во всём.       Ки Хун провёл ладонью по лицу, ощущая свою жёсткую щетину. К сожалению, средств для бритья ему не предоставляли, хотя у него был шанс их спросить. Правда особой надобности в этом не было, всё же мужчина не смотрел в зеркало в ванной, стараясь вовсе его не замечать. Боялся, что увидит чужой силуэт. Силуэт того, кого уже не было на этой земле, смотрящий на него с ненавистью и обидой. Или себя, который потерял надежду на что-либо, это тоже пугало его. Встать перед самим собой, взглянуть в собственные глаза, и понять, что всё зря…       Даже сейчас, когда начался новый день, мужчина зашёл в ванную, не поднимая глаз от раковины. Он ополоснул лицо водой, а после выдавил на щётку мятную пасту. Чем быстрее он закончит утренние процедуры, тем скорее выйдет из этого помещения. — Ки Хун… — произнёс холодный и тихий голос, вызывая дрожь. Щётка от удивления выскочила с руки в раковину, подняв её, мужчина посмотрел в зеркало.       Собственное лицо исказилось гримасой, пока позади него стоял Сан У, по лицу которого скатывалась кровь. Ки Хун резко обернулся, но за спиной никого не было. Он опустился на пол, чувствуя, как слабеют ноги, и схватился за сердце, которое билось невероятно быстро. В этом месте, в этих четырёх стенах, он определённо сходил с ума.       Пусть такое и случалось с ним в прошлом, сейчас что-то происходило другое. Может собственные пессимистичные мысли или просто одиночество, так давило на него, вызывая галлюцинации. Хотя игрок не удивился бы, если узнает о том, что в еду что-то подмешивают. Об этом он не узнает, да и как? Ки Хун перестал чувствовать вкус еды, которая когда-то вызывала у него радость. После игр он искренне пытался встать на ноги и продолжить жить как нормальный человек. Но эти видения, чужие крики во снах не отпускали его, чувствуя вину за свою жизнь. Вину за то, что он выжил, а кому-то пришлось умереть.       Дверь в ванную комнату резко распахнулась, но не задевая мужчину. В проходе стоял Фронтмен, держась за ручку двери, которую Ки Хун никогда не закрывал, хотя такая возможность была. — Вы плохо себя чувствуете? — спросил механический голос, который скрывал беспокойство в голосе. Ин Хо рассматривал мужчину сверху вниз, замечая, бледное лицо, расширенные зрачки и частое дыхание. На лице были все признаки паники, хотя в комнате игрок был один.       Мужчина протянул руку в сторону Ки Хуна, надеясь, что тот всё же примет помощь, находясь в таком состоянии. Только тот был горд, да и принимать помощь от человека, который хотел его убить, не желал. Игрок встал сам, обходя Фронтмена в дверях, присаживаясь на край кровати. Собственные холодные руки приятно охлаждали разгорячённое лицо. — Вы вновь пришли задавать вопросы? — голос был уставший, что заставило ведущего поменять свои планы на сегодня, но не слишком сильно. — Мне показалось, что ваша щетина не даёт вам покоя, — и только сейчас Ки Хун замечает набор для бритья, что лежал на столе. — Конечно, давать вам доступ к холодному оружию я не хочу, поэтому, если вы позволите…       Игроку казалось, что ещё не до конца пришёл в себя. Предложение ведущего поразило его, и он хотел отказаться, но щетина действительно мешала ему. Он уже давно привык к чистой коже, на которой не ощущались короткие и жёсткие волоски. Пока Ки Хун задумчиво смотрел на него, Фронтмен поставил стул в центре комнаты и жестом пригласил его сесть. — Если вы таким образом решили мне горло перерезать — это довольно интересный способ, — хмыкнул мужчина, садясь на предложенное место. — Меня радует, что вы шутите, — ответил Фронтмен, снимая перчатки, а после выдавливая пену для бритья в свои ладони. — Я не собираюсь причинять вам вред, — повторил он, аккуратно распределяя прохладную пену по лицу. — Расскажите, что произошло? — Оставлю это в тайне, — коротко ответил Ки Хун, прикрывая глаза. Наблюдать за человеком, что практически нависал над ним было неприятно. — Ваше право, но в такие моменты, люди хотят выговориться, — произнес ведущий, взяв бритву в руки.       Фронтмен осторожно водил лезвием по коже, стараясь не оставить, даже маленькую царапину. Его искренне беспокоило произошедшее в ванной, и он хотел узнать правду от Ки Хуна. Всё же ведущий был не настолько извращенцом, чтобы раставлять камеры в ванной комнате, однако впервые пожалел об этом. Мужчина перед ним пытался быть сильным, даже сейчас, хмурил лицо, пока за его лицом нежно ухаживали. Однако Фронтмен принимал его выбор, поэтому не задавал вопросы и продолжал своё дело, пока лицо полностью не избавилось от щетины.       Ведущий касался полотенцем лица, вытирая остатки пены, а после нанёс крем. Пальцами кружа на щёках, смотря как те порозовели, либо от чужих прикосновений, либо от смущения. — Вы закончили? — подал голос Ки Хун, открывая глаза.       Между ними небольшое расстоянии, меньше полметра, может больше. Сон готов был поспорить, что чужой взгляд разглядывал его под маской. Хотя Ки Хун занимался тем же, правда рассматривал черную маску, которая вовсе не пропускала каких-то открытых участков лица.       Чужая рука коснулась тёмных волос, думая, что его тут же остановят, но этого не произошло. Улыбаясь под маской, Ин Хо заправил локон волос за ухо мужчины. Сколько здесь уже сидел игрок? С последней игры прошло примерно двадцать дней, если Фронтмен правильно следил за временем. Слегка касаясь ушей, ведущий отвёл руку. — Да, — кивнул мужчина, отходя в сторону. Он смотрел, как Ки Хун дотрагивался до своего лица, словно проверял их на повреждения. Хотя нащупал лишь гладкую кожу, даже удивляясь этому. — Надеюсь, это немного подбодрит вас, господин Сон, — ответил Фронтмен, забирая вещи. — Почему это сделали вы, а не ваши помощники? — спросил Ки Хун вопрос, который крутился всё это время в голове. — Считал, что вы схватите бритву у сотрудников и будете им угрожать, — врал Фронтмен. — Разве это не подготовленные люди? — недоуменно спросил тот, вставая со стула. — Даже у подготовленных людей есть свои изъяны, никогда не знаешь, что происходит в голове у человека в момент отчаяния, — произнес ведущий, а после вышел за дверь.       Всё же главной причиной этому являлось желание вновь прикоснуться чужого лица, пусть даже таким способом. В следующие дни у Ин Хо не будет времени, чтобы посетить игрока. Желание провести игры быстрее требовали своих усилий и определённых жертв. Он соврёт, если скажет, что не волновался за Ки Хуна в той комнате. Всё же не трудно догадаться, до чего может довести одиночество, поэтому старался не довести его до точки кипения. Однако сегодняшний вид мужчины доказывал, что все действия были напрасны.       Хотя, возможно, это и поможет сломить чужую волю, что также было одним из главных приоритетов Фронтмена. Не до полного уничтожения, но ведущий стремился разрушить все внутренние установки, которые сдерживали Ки Хуна. Он верил, что следующие игры помогут ему достичь этой цели.