Гений поневоле

Цукиеми Итачи прервалось, и я обнаружила себя подрагивающей от слабости, но все еще стоящей на ногах. Сознание предательски подсказывало, что не прочь покинуть меня и свалить в отпуск. Ибо хватит уже напрягаться, пора бы и отдохнуть. Останавливало только то, что мы все еще были на поле боя. — Шиками, ты как? Ки очнулся. Вероятно, Заяц влил ему своей чакры и прервал гендзюцу. Это не может не радовать. Зато Асура был вне себя от возмущения. — Какого хрена, Итачи? Почему девчонка жива? — На нее не стоит тратить время, — холодно ответил Учиха, поморщившись. Я почувствовала легкое злорадство, смешанное с сожалением: такой напарник, как Асура, меня бы тоже бесил. Я, Ки и Заяц против Итачи и Асуры. Последнего можно в счет не брать — у него заблокированы точки тенкецу… Впрочем, и меня можно не воспринимать всерьез. Цукиеми Итачи сожрало последние крохи чакры. Другими словами, это бой Зайца и Ки против Итачи. И… если честно, я сомневаюсь, что мы сможем его победить. Хоть я и разобралась в истории геноцида клана Учиха, разобраться в том, является ли нукенин и отступник Конохи нам врагом (настоящим, по крайней мере), мне не удалось. Итачи демонстрировал всему миру перечеркнутую налобную повязку и застывшее выражение лица. Понятия не имею, что он ощущает внутри, и каковы его истинные цели и намерения. Даже если взять во внимание то, что он добровольно (или не очень) взялся за уничтожение собственного клана, после которого, все, что ему оставалось — это покинуть деревню… Так или иначе, даже будь Итачи на самом деле фальшивым нукенином, никаких доказательств этого у меня не было. Да и потом… Что ему мешает убить нас, вот серьезно? То, что он не сделал этого со мной в Цукиеми, вовсе не означало, что он не может этого сделать со мной вживую. А из нашего странного диалога в иллюзорном мире я вытащила только одно: каждый хотел узнать о том, что знает другой. — Вы все никак не уйметесь! — воскликнул Асура, заметив, как Ки принял боевую стойку. — Неужели вам еще не понятно, что вы тут все подохните, подонки?! — Это вряд ли, — вдруг раздался глухой голос, и вдруг перед нами приземлился шиноби со светлыми волосами. Я успела рассмотреть только протектор с символом Конохи и лицо с маркировочными тату. Этого парня я не знала. — Ты еще кто?! — сплюнул Асура на землю. — Твоя смерть, Узумаки. Смазанное движение, и Итачи схлестнулся с неизвестным, умело отражая удары. Лицо Учихи все так же не отражало никаких эмоций. С другого бока на него напал Ки, снова войдя в режим убийцы Хьюга. — Убей их всех, красноглазка! — надрывался Асура, пока я не кинула в его сторону дымовую бомбу. Благо, для Ки подобная атака не будет помехой. Не будет она помехой и для шарингана, но я надеялась, что Итачи отвлекут. Дымовая завеса развеялась огненным шаром, едва не сжарив меня на месте. К счастью, Заяц успел схватить одной рукой все еще бессознательного Наруто, а второй — меня. Эбису повезло: он валялся в отключке в другой стороне. — Будь вы прокляты, коноховцы, — смачно плюнул в землю кровью Асура. Кажется, неизвестному шиноби удалось атаковать Узумаки. И вполне успешно. На черной хламиде с красными облаками быстро расплывалось темно-багровое пятно. — Я вам всем отомщу… Вы все поплатитесь… Понятно? Вы, уроды… — Мы еще встретимся, — сказал Итачи, подхватывая Асуру под руку. — Особенно с тобой… Кому он это сказал — не понятно. Надеюсь, что не со мной. Мне и одной встречи хватило с нукенином. Повезло, что жива осталась. — Отцепись, — вяло выдал Асура. Удар пришелся ему в неудачное место: прямо в живот, и судя по тому, как быстро он бледнел, рана была серьезной. Итачи проигнорировал возмущения Асуры. Я посмотрела в спину стремительно убегающим нукенинам, и почувствовала медленно нарастающую слабость. Неужели все закончилось?.. Сбежали. Бросили свою цель. А ведь, как я поняла, привести Наруто было их миссией. Очевидно, что ранение Асуры стало критической точкой. Или же новоявленный шиноби показался Итачи слишком серьезным перевесом? Я оперлась рукой в плечо Зайца, который все еще меня поддерживал, и решительно встала на ноги. — Куда побежали! А ну стоять! — рванул было с места Ки в след Акацуки, но я его остановила. — Оставь их. Главное, что Наруто с нами. Нам надо возвращаться в Коноху. — Но… — Мы выполнили миссию. К счастью, мои слова возымели действие. Ки выдохнул, и бьякуган исчез из его глаз. Сражение было тяжелым не только для меня. Напарник изрядно был помят. Спасибо неизвестному шиноби, все закончилось хорошо… — Как тебя зовут? Ты из АНБУ? — полюбопытствовала я. — Ями, — коротко ответил он. Ветер встревожил кудрявые светлые волосы, и на глаза ему упала челка. Ями встряхнул головой, и этот жест внезапно показался мне поразительно знакомым. Я вцепилась взглядом в его лицо, отмечая изумрудные отметины, которыми была изрисована бледная кожа. Шиноби богаты на различные клановые маркировки и техники: половина моего выпуска демонстрировала на своих лицах татуировки. Кто-то делал это по традициям клана, кто-то просто подражал. Светло-зеленые глаза заметили меня, и мое сердце ухнуло куда-то вниз. Этого не может быть. Это невозможно. Куро мертв. Я сама сидела у его могилы. Я рыдала, когда укладывала цветы на рыхлую землю. Я видела, как он умер… Мы оба должны быть мертвы. Я только что видела это все еще раз, как на записи видео. Спасибо Итачи, теперь лицо Куро у меня стоит перед глазами. Это просто мое воображение. Просто профиль его лица похож, только и всего. И жест… — Ты из АНБУ? — на этот вопрос Ями кивнул. — Сколько тебе лет? — Семнадцать. Это просто совпадение. Этого не может быть. Я подошла ближе. Ями стоял на месте, недоуменно рассматривая меня. — Шиками… — он на мгновение запнулся. —…-сан? Ростом он был слегка выше того Куро, которого я помнила. У Ями прозрачно-зеленые глаза… У Куро они были черные, точно маслины. Впрочем, цвет глаз легко можно поменять… — Прости, Ями, — широко улыбнулась. — Я только кое-что проверю. И с размаху ударила его ногой. Не ожидавший атаки парень даже не защитился (а может, не захотел), а я, высоко подпрыгнув, добавила еще один удар. Ями двинулся, плавно утекая из-под атаки, и принял защитную стойку. Затем последовала череда ударов, от которых светловолосый шиноби легко уклонялся, точно предвидя каждое мое движение. — Шиками, какого черта?! — орал Ки. — Ты что творишь? — А я же сказала — проверяю кое-что! — Это не слишком похоже на проверку! Тебя что, Назаки покусал?! — Заткнись! Ну давай же. Давай. Покажи мне, на что ты способен. Я специально действую именно так, как тогда. Каждое мое действие повторяет движение меня прошлой, ну может, за исключением того, что теневое подражание я сейчас не могу использовать. Я двигалась быстро и, стоило мне оказаться непозволительно близко, как я почувствовала земляную технику. Не тут-то было! Я тут же отскочила. — Дважды я на такое не попадусь. — Дважды? — прищурился Ями. — Вы меня знаете?.. — Ты уже и забыл, как замуровал меня в земле, оставив торчать одну только голову? Еще и издевался надо мной, говоря, что мне надо успокоиться! — Вы меня с кем-то путаете. — Путаю? Как бы не так! — хмыкнула я, снова размахиваясь кулаком. Как и до этого, Ями легко увернулся. — Уж тебя-то я ни с кем не перепутаю! Ты — Куро! — Шиками, ты о чем вообще? — недоумевающе крикнул Ки. — Причем тут Куро? Ты про Куро Учиха, верно? Но он же мертв! — Живой, так же, как и я! Гляди, это же он, Ки! Просто под макияжем и с покрашенными волосами! — Этого не может… Ки оказался рядом со мной в мгновение ока, с уже активированным бьякуганом. В этот раз он смотрел внимательнее. Я остановилась, выдыхая. Перед глазами снова возникло кладбище. И его могила, над которой я столько провела времени. — Почему ты не сказал, что ты жив? Ями застыл. — Я думала, думала… Что ты мертв, Куро. Что в ту ночь были убиты все… Ни один мускул на его лице не дрогнул. Ветер снова подбросил вверх светлые кудрявые волосы. Ями смотрел на меня, и черт возьми, как много эмоций было в его глазах. — Шиками… — тихо произнес он, будто бы пробуя каждую гласную на звук. — Мне кажется… Кажется, я тебя помню. Ями вдруг поморщился, точно его пронзила резкая головная боль. Рука скользнула ко лбу и жестко потерла переносицу. — Шиками… Нара. Умненькая?.. Это правда он. Правда. Я чувствую. Я знаю. Это невозможно обмануть. Его голос, измененный до этого, вернул себе былые нотки и акценты. Это был он. Это был Куро. Куро, который умер вместе со мной. Куро, который не умер, как и я, будучи спасенным моей сенсей, Наори Учиха. Да, теперь все кусочки картины складывались воедино. Она не могла не спасти его. Конечно же. Она спасла нас двоих. Она применила запретную технику клана Учиха, Изанаги, и вытащила нас с того света. Она спасла нас, но никто этого уже не вспомнил. Ками… Я бросилась к нему на шею, и в этот раз в его глазах мелькнуло узнавание. Теплые руки обвили мою талию, неуверенно прижимая меня к себе. «А точно можно»? — будто бы спрашивал Куро. «Точно, можно», — уверенно отвечала я, утыкаясь носом в черную куртку.

***

— Надо возвращаться в Коноху, — напомнил Заяц, поднимая Наруто. Малыш все еще был без сознания. Хорошо его приложили. Под рукавом рыжей куртки у Узумаки-младшего обнаружилась печать. И здесь чертов Асура постарался. Его печати просто поразительны. Он наложил фуин, используя марионетку в виде Эбису. Печать на печати да печатью погоняет… Потерянный Эбису смотрел в одну точку перед собой. Подчиняющую печать мы все еще не сняли, а Зайцу не хватало знаний, чтобы его «починить». Моя же чакра возвращаться не спешила и резерв наполнялся буквально по капельке. Усталость давила меня к земле, а потому я только обрадовалась, когда внимательный Заяц снова подставил мне плечо. — Спасибо… — благодарно улыбнулась я. — Не за что, Шиками-сан. Вы хорошо потрудились. Можно и отдохнуть. Навеянная усталость вдруг закончилась, уступив место пронзительной боли. Я опустила глаза вниз, и обнаружила торчащий из бока кунай. Лезвие утонуло в моей плоти и застряло, оставив на поверхности только потертую рукоятку. Я глухо вскрикнула. — Какого черта?! Ты что творишь, ублюдок? — кричит Ки, резко оказываясь рядом. Я же медленно сползаю вниз, подобно падающей тряпке. Руками я зажимаю рану, но кровь хлещет даже сквозь пальцы. И еще эта боль. Боль, боль, боль. Снова боль. Как будто мне мало было испытать боль в гендзюцу Итачи. Я пытаюсь удержать уплывающее сознание и не орать от боли, которая меня дерет на части. Потому что даже дышать и кричать — больно. Зачем, почему. И, Заяц? Почему именно Заяц? Я уверена, что никаких печатей на нем нет. Если только Итачи спрятал гендзюцу… — Она должна умереть. Это приказ Данзо. — Срать я хотел на твоего Данзо! Я не понимаю… Ничего не понимаю… И как же больно… — Шиками! — сквозь вату звучит обеспокоенный голос Куро. Странно. Так странно видеть зеленые глаза вместо знакомых черных. Думай… Думай… Удар не задел сердце, но точно задел внутренние органы. Рядом нет медика, а значит, я скорее всего… Без шансов, фатальный исход. Темнота подступала, сознание плыло… Я что есть силы пыталась удержаться на плаву, но мысли утекали, подобно песку сквозь пальцы. Я снова взглянула на свои руки. Они были липкие, темно-красные. По цвету точно волосы Асуры. Мастера фуиндзюцу. Я отпустила правую руку. Это движение отозвалось далёким вскриком, в котором я узнала собственный голос. Кровь снова рванула во все стороны, и я вцепилась левой рукой в рану, что есть силы закрывая ее. Либо я выживу, либо умру. И я… Сделаю все, чтобы остаться в живых. Мне нельзя умирать. Не сейчас, когда я нашла Куро. Не сейчас… Правой рукой я потянулась в набедренную сумку. Там, где у меня валялись свитки-заготовки. Один из них мог мне помочь… — Шиками, ты что делаешь? Чакры накопилось мало, и я, сцепив зубы, снова потянула жизненную энергию. Плевать. — Спасите меня, пожалуйста, — прохрипела я и ткнула окровавленной ладонью на разложенный свиток. — Фуиндзюцу: полное запечатывание! Последним, что я запомнила, был ослепительно-белый свет.